Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"

Автор книги: La escritora

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 50 страниц)

Бэт приходит в себя только, когда детская площадка скрывается из вида. И сразу же в ее сознание проникает последняя фраза, произнесенная Гленном. Вид смеющихся безмятежно детей помогает ей расслабиться, и на ее губах даже скользит легкое подобие улыбки. Возвращая ту самую Бэт, которую они помнят.

– К вам? У вас отдельный дом с Мэгс? – спрашивает она, с трудом не показывая им свое волнение, что заставляет сейчас даже ерзать на сидении. В ее голосе звучит любопытство. Такое знакомое по прежним дням. И в одно мгновение в машине воцаряется атмосфера покоя и умиротворения.

Как прежде. В тюрьме. Когда они были одной семьей.

– Мы живем с Тарой и… Сама увидишь, – улыбается Гленн ей впервые за то время, что они сели в машину. – Дом небольшой. Но нам хватает. А Рик… Он живет с детьми и Самантой. И Дэрилом.

Кажется ей эта небольшая пауза перед последним именем, которое он произносит? Или она действительно была?

Бэт пристально смотрит в глаза Гленна, но не может прочитать, что за мысли сейчас в его голове. Занятая собственными эмоциями, которые вдруг стали разворачиваться в ней. Облегчение, при мысли, что он жив. Горечь. Злость. Страх.

Кого ей страшнее увидеть сейчас – Мэгги или Дэрила? Куда ехать в первую очередь?

Почему она вообще боится? Что происходит? Словно увидеть их означает снова столкнуться с той правдой, что мешает до сих пор свободно дышать. До сих пор вызывает приступы необузданной ярости. Одна из частых причин ее приступов.

– Дэрила нет, – вдруг говорит Карл. – Он же ушел этим утром со своими скаутами.

Бэт старательно смотрит в окно, стараясь не встречаться взглядом ни с Риком в отражении зеркала, ни с Гленном, что смотрит на нее неотрывно.

– Саманта? – переспрашивает она коротко, пытаясь увести тему разговора в сторону от такой болезненной для нее.

Она не готова пока говорить о Дэриле. Ей достаточно знать, что он жив. И все.

– Это моя жена, – так же коротко отвечает Рик. Их глаза на мгновение встречаются в зеркале, после того, как Бэт с трудом отрывает взгляд от его пальцев, лежащих на руле.

Действительно, знакомое кольцо исчезло. Теперь у Рика новая жизнь. Призрак Лори ушел, уступив место какой-то незнакомой Бэт женщине. И на мгновение она чувствует легкую досаду, что он забыл свою жену. А потом понимает – все нормально, жизнь продолжается.

Жизнь продолжается. Несмотря на то, что для тебя она остановилась на одной точке.

– Теперь я боюсь спросить, кто такая Тара, – пытается пошутить Бэт, пряча дрожь пальцев в широких рукавах парки. Ее голос дрогнул помимо воли. Да, она пытается притвориться, что все нормально, что она будто бы куда-то просто уезжала от них на время. А не отчаянно хваталась за любую возможность, пытаясь выжить… И ей очень хочется, чтобы ее притворство действительно удалось. Потому что ей безумно хочется принять их. Стать снова частью их семьи.

Морган протягивает руку поверх сидения и пожимает ее плечо. Они обмениваются взглядами за головой Карла.

Все в порядке? – Все отлично.

При этом они не замечают, как мнутся при ответе Рик и Гленн. Зато Карл напрягается невольно. Бэт чувствует это плечом.

– Тара… – начинает Гленн, улыбаясь мягко. – Это просто Тара. Это наш друг. Мы вместе искали Мэгги. После падения тюрьмы. После того, что нам пришлось пережить вместе, она член нашей семьи.

Мэгги искала Гленна. Гленн искал Мэгги. Тара помогала. И все счастливы…

К горлу подкатывает комок. Она не может смотреть сейчас на Гленна. И на Рика, которому так и хочется крикнуть в голос: «Смотри же на дорогу!», так он нервирует ее своим пристальным взглядом в отражении зеркала.

Тара живет с вами, Гленн. Как это мило! Найдется ли в вашем доме в этой идеальной Зоне комнатка для заблудшей овцы, которая вдруг так неожиданно свалилась вам на голову сегодня? О которой хоть кто-нибудь вспомнил после падения тюрьмы?

Она сотни раз представляла свое возвращение к ним прежде. Почему-то ей казалось, что это будет как с Кэрол, когда та едва не погибла в тюрьме. Как они радовались тогда! Несмотря на горечь и боль от потери Лори. Как тогда кружила им головы надежда на то, что все-таки в жизни случаются чудеса! Разве она могла предположить, что все будет именно так, как сейчас? Что Гленн, пряча глаза, скажет, что ему нужно пойти «подготовить все», когда они остановятся у двухэтажного дома, обитого белым сайдингом. Что Рик будет вести себя с ней в Зоне словно с чужой, поставив ее на одну грань с другими пришельцами, которых встречал у ворот Зоны. Что она будет чувствовать себя так, словно она действительно чужая.

Ровно подстриженный газон. Пара шезлонгов у крыльца в траве. Детский мяч. Флаг, развевающийся на ветру – как дань тому миру, который канул в небытие.

Господи, как это возможно сейчас? Когда только вчера она тащила стрелу из прогнившего черепа ходячего.

Стоя у этого дома, под взглядами соседей напротив, которые выходят один за другим на крыльцо взглянуть, кто мог приехать к Граймсам, Бэт как никогда чувствует себя себя частью какого-то другого мира. Ничего удивительного в любопытстве соседей нет. Так всегда бывает в маленьких городках. Но эти взгляды давят на нее своим неприкрытым интересом. Заставляют чертовски нервничать. А это в свою очередь тянет за собой ускорение знакомой пульсации в висках.

– Хочешь, я скажу, чтобы они свалили?

Карл внимательно наблюдает за ней, подмечая каждое движение ресниц. И она улыбается ему в ответ. Снова ощущая себя той самой прежней Бэт.

– Пусть смотрят.

– Ты не войдешь?

– Боюсь, я все перепачкаю там.

Она действительно чувствует себя очень грязной в сравнении с остальными. С этим домом. Этим газоном. Этими шезлонгами.

– Сейчас твой папа вынесет Джудит. Я поздороваюсь, и поедем к Мэгс. А потом уже…

– Я рад, что ты здесь. Что ты с нами, – вдруг говорит Карл глухо. И она слышит слезы в его голосе. В теле тут же разливается теплота. – Мне тебя не хватало…

Когда я уйду, тебе будет очень не хватать меня, Дэрил Диксон…

Почему так больно? Простое слово – «не хватать», а в сердце словно вонзают острую иглу.

Она ошиблась. Она все себе выдумала сама…

Бэт смотрит на окна дома. До сих пор тяжело представить почему-то, что какое-то из этих окон может быть окном комнаты Дэрила. В этом чистом светлом доме с флагом и двумя шезлонгами у крыльца.

Вот ты и произнесла его имя. Пусть и мысленно. Ты снова произнесла…

С легким стуком захлопывается входная дверь. И Бэт сразу же смотрит на Рика, спускающегося со ступеней. В его руках маленькое светловолосое сокровище с большими глазами, которое иногда снилось Бэт, заставляя просыпаться с улыбкой на губах.

Она в платье и гольфах. На ее голове маленькие хвостики, которые себе когда-то представляла Бэт, расчесывая ее короткие волосики в тюрьме. Представляя себе будущее. И вот это будущее наступило. Только Бэт в этом будущем для Джудит совсем незнакома.

Почему она решила, что это к ней рвется из рук Рика девочка? Почему подумала, что это к ней она бежит, смешно перебирая ножками в гольфиках по газону?

Бэт никогда не сможет дать ответы на эти вопросы умом. Только сердцем, которое надеется на то, что хотя бы краешек памяти этой крохи принадлежит ей. Потому и опускается Бэт на колени в траву, когда замечает, как кроха бежит, выпроставшись из рук Рика. Чувствуя, как пересыхает во рту от волнения, как начинают мелко дрожать руки.

Господи, она уже бегает! Как она подросла! Боевая малышка… Ее малышка…

Джудит с размаху вписывается прямо в Карла, стоящего чуть поодаль от Бэт. Тот подхватывает ее на руки, смущенно и чуть виновато глядя на Бэт. Потому что она не может сдержать эмоций в этот момент. Потому что вмиг начинают дрожать губы от слез, подбирающихся к глазам.

– Возьмешь ее? – с этими словами Карл шагает в ее сторону, но она тут же отшатывается от него, сама не понимая, почему так поступает. – Возьми… Возьми ее, Бэт.

– Наверное, не стоит. Я такая грязная, – хрипит она в ответ. Малышка смотрит на нее своими глазенками, выворачивая душу. Потому что в них только любопытство и ничего более.

Полтора года – слишком большой срок для младенца! Вот и все объяснение.

Карл опускается в траву возле Бэт, пытаясь максимально приблизить к ней Джудит. Та наклоняется и тянет руку за спину Бэт к арбалету, и она перехватывает эту маленькую ладошку, не позволяя коснуться оружия. Наверное, это не совсем нравится малышке. А может, от волнения Бэт чересчур сильно обхватывает ее тоненькую кисть, не рассчитав силу. Та тут же заходится в крике.

Я сделала ей больно? Твою мать!

– Ничего страшного, – Карл спешит успокоить перепуганную Бэт, поднимаясь на ноги с плачущей Джудит в руках. Но та уже не слышит его. Пульсация в висках становится все сильнее и сильнее. Она цепляется за траву, стараясь удержаться и не упасть.

Не сейчас. Когда никто еще не знает, что она не такая, как раньше. Боль медленно возникает в затылке и распространятся по всей голове. Знакомый шум в ушах заглушает звуки…

Нет! Не сейчас! Твою. Мать. Не. Сейчас.

Не перед рыдающей Джудит, которую безуспешно пытается успокоить нахмуренный Карл. Не перед Риком, который уже бежит к ним через лужайку. Не перед этой незнакомой Бэт блондинкой, подхватывающей малышку из рук брата и у которой в руках та вдруг в момент замолкает. Не перед соседями Граймсов, глядящими сейчас на нее с любопытством. На грязную молодую женщину со спутанными волосами и с арбалетом за спиной.

Задыхающуюся. Цепляющуюся за траву. Разбитую…

Твою мать! Твою мать! Твою мать!

– Поехали к Мэгги, – шепчет Бэт Моргану, поднимающему ее с травы. И он кивает ей в знак согласия, подает знак Рику. Тот открывает дверцу машины, ждет, пока Морган усадит ее в автомобиль.

– Это все неправильно! – вдруг вскидывается Карл, сжимая кулаки. – Это все неправильно!

– Просто садись в машину, – отвечает ему отец, отводя взгляд. – Едем к Мэг и Гленну.

Мэгги уже ждет ее на крыльце. Как она всегда представляла себе. Просто стоит, замерев у столба, и ждет, напряженно цепляясь пальцами в покрашенное дерево. Бэт не может дождаться, когда остановится автомобиль, буквально вываливается на ходу, открыв дверцу. Мэг вглядывается в лица, а потом тут же срывается с места, сбегает по ступеням крыльца ей навстречу. Гленн протягивает руки, пытаясь удержать, но потом отпускает ее. И Мэг бежит…

– Бэт! Бэ-э-эт! Бэ-э-эт!

И в этот миг на какое-то время гаснут светящиеся в мозгу буквы, выведенные кровью на трансформаторной будке. Потому что Бэт видит лицо Мэгги и слышит ее крик, через который так и прорываются слезы, рвущие грудь.

Потому что это Мэгги. Это Мэгги!

И она бежит к ней навстречу, едва не упав в траву, когда выпрыгнула из машины. Арбалет больно бьет по спине. Ботинки на шнурках, большие чем нужно на целый размер, сразу становятся такими тяжелыми, замедляя движения. Боль пульсирует в голове в такт каждому шагу.

Но она упрямо бежит. Потому что это Мэг.

Мэгги… Ее Мэгги…

Они встречаются так резко в объятии, что Бэт чувствует боль не только в спине, в которую с силой инерции ударяет арбалет, но и в груди. Но разве это имеет значение, когда она наконец-то обнимает сестру? И когда сестра так же цепляется за нее, словно боясь, что она в любой момент ускользнет?

– Бэт… Бэтти… Бэтти, – шепчет ей прямо в ухо Мэгги. Бэт вдыхает запах, идущий от нее, от которого голова сразу же идет кругом, а череп так и раскалывается от боли. Смесь запаха мыла, детской присыпки и какого-то знакомого аромата, который никак не может уловить обоняние.

– Мэгги, – шепчет ей в ответ Бэт, чувствуя, как медленно уходят у нее силы. Как сгущается темнота над ее головой. – Мэгс…

Она пытается удержаться над этой темнотой. Словно над водой, когда плывешь куда-то. Но сил не хватает, и она с размаху опускается в эту глубину, где нет ни чувств, ни мыслей, ни боли.

Мэгс… Мэгги… Я с тобой… Я с тобой… Мэгги… Я наконец-то нашла тебя!

========== Глава 4 ==========

Как странно, когда вокруг все нормально….

Фраза, которая отражает мир вокруг Бэт в данный момент, как никакая другая.

Как странно, когда поворачиваешь ручку водопроводного крана, и из него течет вода. Как странно есть картофельное пюре за ужином, вкус которого уже успел забыться за последнее время. Как странно, что можно не бояться в любой момент шлепков ладоней по двери и привычного хрипения ходячих.

Как странно, что у Мэгги есть ребенок…

Бэт могла бы еще тогда понять по запаху, когда обнимала сестру. От нее пахло именно ребенком. Запах, который Бэт очень хорошо знала прежде.

Младенец. Крохотные ручки и ножки. Ярко-голубые глазки, разрезом скорее похожие на глаза Мэгги , чем на Гленна.

– Она похожа на папу,– улыбается Бэт сестре. Они стоят рядышком и смотрят на младенца в уютном гнезде колыбели. – Только волос не хватает… и бороды.

– Ну, я думаю, это приложится со временем. Я про волосы. Борода, надеюсь, не появится, – шутит Мэг и ласково пожимает в ответ ее локоть. Бэт с трудом удерживается от того, чтобы не отстраниться от нее в тот же момент.

Ей даже спустя несколько дней, проведенных под крышей дома сестры, тяжело принимать эту близость. Прикосновения словно невзначай. Как подтверждение того, что Бэт реальна. Как подтверждение того, что между ними все, как прежде. Как раньше.

Странно, что можно есть на завтрак яичницу. Бэт не ела яиц целую вечность. А вот с чаем не сошлось.

– Я обманул тебя, кажется, маленькая леди, – улыбается ей Морган за завтраком. – Чай они еще не научились тут выращивать. Зато есть хлеб.

Хлебом тяжело назвать крохотные белые булочки, будто на один укус. Но все же… это действительно хлеб. И Бэт сначала нюхает его некоторое время, наслаждаясь ароматом выпечки. И только потом ест его маленькими кусочками, закрыв глаза от удовольствия. Вполуха слушая объяснение Гленна о том, как устроена Зона, как они пытаются добывать все необходимое не только на вылазках, но и самостоятельно, своими руками.

Маленькая модель цивилизации. Подобие прежнего мира.

Мэгги заваривает ромашковый чай вместо привычного зеленого или черного к завтраку. Специально для нее, как понимает Бэт. И для себя. Чтобы сделать этот завтрак хотя бы в такой мелочи похожим на другие. Проведенные когда-то на ферме. В той жизни. Когда они садились за стол с чашками чая в руках и говорили о том, что случилось предыдущим днем.

Только мы не на ферме, и это вовсе не чай. И я не хочу говорить о том, как я провела прошлый день. Такой похожий на другие, что случились после того, как вы оставили меня.

Ей тяжело не думать об этом. Она смотрит на то, как близка сестра с мужем, как они понимают друг друга с полуслова. Как они обмениваются взглядами, когда кто-то из них стоит за спиной Бэт. Как они прощаются сейчас в дверях кухни – Гленн целует сперва Мэгги в губы, потом дочь в лысую головку. Потом долго смотрит на Бэт, наблюдающую за ними. То и дело отводя взгляд в сторону. Словно ему неловко от ее присутствия.

Мать твою, я тебя смущаю, что ли? Не Морган, и не Тара. Именно я? Которая жила с вами столько времени когда-то в тюрьме. За стенкой. Слушая все ваши разговоры, а иногда и ночные шорохи и вздохи.

– Рик хочет, чтобы все собрались вечером у них, – говорит вдруг Гленн, и Бэт едва не роняет кружку из рук при слове «все». Старается не показать своего явного интереса, переспрашивая:

– Все?

– Ну… – снова мнется Гленн, а потом смотрит на Мэгги с тем самым выражением в глазах, которое говорит, что определенно кого-то точно не будет. Никогда.

Бэт приходит в себя после обморока, который случился с ней на лужайке возле дома Ри, только спустя несколько часов, когда уже спускаются сумерки. Поэтому возможности поговорить у них нет. В глазах Моргана она впервые читает панику, когда он склоняется над ней, лежащей на диване в гостиной сестры.

Второй раз за сутки потерять сознание. Такой слабой она была только в первые месяцы. И никогда – когда он был рядом…

И больно стучит в висках. Не привычная тяжесть, а именно боль. Мэгги плачет где-то в соседней комнате – Бэт ясно слышит этот тихий плач. И тут же приходит воспоминание…

Рыдание. Такое громкое. На надрыве. С тяжелыми вдохами, когда не хватает воздуха в груди. Ей кажется, что это плачет она, потому что ей так больно и тяжело дышать. Но потом различает голос… Мэгс… Это плачет Мэгги…

Она пытается открыть глаза, но боль тут же ударяет, и потом снова темнота…

– Вот, – Морган протягивает ей таблетку и стакан воды. – Гленн хочет завтра поговорить с доктором. Чтобы он осмотрел тебя. Чтобы понять, что можно сделать.

Стивенс. Белый халат. Нет… не думай… откуда ему тут взяться? Доктор Эс. Нет, доктор Эс умер. Еще в тюрьме. Боб… Можно ли рассказать Бобу обо всем? Он так мало знает ее. Сумеет ли понять? Никому другому она не готова рассказать. Никому, кроме тех, кого знала раньше… И никому из НИХ. Пока нет.

– Я боюсь говорить обо всем, – Бэт особо выделяет в своем шепоте слово «все». – Боюсь, что они будут думать, что я… я…

– Ты маленькая леди, – гладит ее волосы Морган, прижимаясь лбом к ее лбу. – Ты ангел Господень, явившийся мне в час, когда моя вера пошатнулась. Не бойся, ты не такая… Просто надо научиться сдерживать. Контролировать каждую эмоцию. Просто надо научиться. И все получится.

– Хорошо, – улыбается она Моргану, не веря ему ни на йоту. – Хорошо…

Она не спит потом до самого утра. Сидит и слушает звуки ночного дома, поражаясь им, впитывая их все. Наслаждаясь ими. Храп Моргана из гостиной первого этажа. Тихое дыхание спящих в соседних комнатах людей. Мягкий шепот Мэгги, вставшей покормить захныкавшего ребенка.

Я хочу принадлежать этому миру. Я хочу. Я хочу быть с НИМИ… я должна. Я сумею.

Никаких имен.

Возвращается Бэт из воспоминаний о прошлом вечером.

Никаких имен. Вообще. Именно так приучила себя за последние семь месяцев. Никаких имен. Чтобы не думать о том, что какое-то из них может остаться только именем. А его обладатель стать воспоминанием.

Бэт не может не думать об этом, когда смотрит на Гленна. И он произносит их:

– Боб… Тайриз…

Она вспоминает их, этих людей. Вспоминает, как долго пытался приспособиться к жизни в коллективе некогда подобранный одиночкой Боб. Вспоминает Тайриза и Сашу. Их приход в тюрьму. Самое начало их истории в Семье. А вот имя любимой женщины Тая так и не может воскресить в памяти…

…долбанная память…

– Остальные будут? – у Бэт не выходит скрыть своей радости, понимая, что Кэрол и Мишонн живы.

– Кроме Дэрила, все, – кивает Гленн в ответ. Кроме Дэрила. – Хотя кто знает – может, он и вернется сегодня. Никогда нельзя предсказать, когда вернутся скауты с вылазок.

Или вернутся ли вообще…

Бэт почему-то думает об этом целый день, пытаясь отогнать от себя панику. Потому что паника означает страх. Паника означает пульсацию в висках. Головную боль. И может, даже приступ.

Дочь Мэгги она так и не может взять на руки – что-то просыпается тут же где-то в глубине души. Что-то такое, что отталкивает от младенца. С его тонкими пальчиками и такой тонкой шейкой, которая еще только недавно научилась держать голову прямо и ровно. А еще Бэт смущается, когда Мэгги кормит ребенка грудью. Чувствует себя так неловко, словно это не ее сестра вовсе. И сама Мэгги ее смущает…

…потому что она слишком старается, черт возьми. Неужели не понимает, что все это так видно? Все видно!

Видно, как она с трудом находит тему для разговора с Бэт. Потому что все темы постоянно сводятся к одному и тому же – прошлому. Где она была? Что с ней случилось? Как выжила? Эти вопросы висят в воздухе и давят на Бэт тяжестью ответов, которые она хранит в своей памяти.

Как сестра пытается не смотреть на лоб Бэт, словно вспоминает и думает, как это вообще возможно, что Бэт жива. Пытается, но постоянно возвращается взглядом к этому шраму. Этой метке на память. И Бэт тоже начинает вспоминать сама то, что предпочла бы сейчас не вытаскивать на свет из темноты.

А еще Бэт видит, что Мэгги чересчур возбуждена. Как суетится в кухне в волнении. Как дрожат ее руки. Видит, как она разбивает чашку о край стола.

Как плачет в ванной…

Мэгги, ты забыла, что у тебя краснеют скулы ярким румянцем, когда ты постоянно плачешь. И этот румянец уходит долго с твоей кожи. Наверное, еще дольше, чем ты плачешь. Кому, как не мне знать об этом, Мэгги?

Поэтому Бэт с готовностью уходит с Карлом, зашедшим за ней ближе к полудню. Испытывая муки совести, что оставляет сейчас Мэгги, когда замечает ее растерянность и неподдельное огорчение.

– Мы скоро вернемся, – спешит успокоить она сестру. А потом вдруг на удивление себе дотрагивается до ее плеча и легко касается пальчиками головки ребенка.

Не ребенка. Патрисии. Ее племянницы.

– Я бы хотел тебе показать все в Зоне, – смущенно говорит Карл, глядя на нее из-под длинной челки. Она при этом не может почему-то не думать о другом взгляде и невольно напрягается, когда понимает, что чем-то эти взгляды похожи. Наверное, поэтому приятной прогулки не получается. Или потому что ей так по себе идти по ровным дорожкам, наблюдая мирную жизнь вокруг. Словно подсматривая со стороны. Ни на йоту не ощущая себя частью этой идиллической картинки.

Или потому, что сейчас как никогда Бэт ощущает тяжесть арбалета за своими плечами. И ножа на поясе, который вернул ей Гленн этим утром.

Люди вокруг нее безоружны. Потому оглядываются ей вслед, с удивлением разглядывают издалека. А может, они так смотрят, потому что понимают по каким-то признакам, что она новичок в Зоне.

Или тебе это только кажется, Грин. Просто отключи голову и смотри вокруг. На дома. На людей. Нормальных людей. С такой нормальной жизнью… Наслаждайся мечтой, твою мать!

Бэт размышляет об этом ровно до тех пор, пока не видит людей с оружием, идущих навстречу по улице. Несмотря на довольно теплую погоду для конца мая, те в ветровках или утепленных рубашках с длинным рукавом. Это так контрастирует с одеждой жителей Зоны, легкой, почти летней, что Бэт сразу же замечает их. А потом и оружие.

– Скауты, – коротко говорит Карл, замечая, как замедляет шаг Бэт. – Вернулись с вылазки.

Мимо Бэт быстро пробегает какая-то женщина, едва не толкнув плечом. Бэт провожает взглядом то, как она буквально влетает со всего маха в объятия одного из скаутов, а он целует ее, глубоко и страстно, не смущаясь, что на них так и смотрят со всех сторон.

При виде этих неподдельных эмоций у Бэт что-то сжимается внутри, но она не понимает, нравится ей это ощущение или нет.

– Это не группа Дэрила, – говорит ей Карл, и она кивает. Она еще раньше замечает, что Диксона среди этих людей нет.

Солнце ласково пригревает, и, наверное, ей напекло голову от этого тепла. Иначе как объяснить то, что она идет и думает о том, что было бы, если бы она пришла сюда еще год назад. Вместе с ними. Со своей семьей.

Она бы распустила волосы, позволяя им свободно падать на плечи, а не заплела бы их в косу. Она бы тоже носила короткие шорты и футболку, как та девушка, что прошла мимо.

Карл не может не обернуться при виде этих длинных ног. Он уже не мальчик. Маленький мужчина. Бэт чувствует, как губы раздвигаются в улыбку, когда Карл замечает, что она все видела. И краснеет, потупив взгляд. Напоминая ей на миг того Карла, из прошлой жизни.

Она бы точно не носила оружия за спиной и на бедре. Не тянулась к рукоятке ножа пальцами всякий раз, когда замечала очередного прохожего. Она бы не напрягалась так, ожидая каждую минуту увидеть, как из какого-нибудь дома или переулка выйдет толпа ходячих.

И кто знает, быть может, я бы точно так же встречала группу скаутов, вернувшихся с вылазки. Встречала его…

– Пойдем к нам? Джуд, наверное, уже проснулась, – прерывает Карл ее мысли. И теперь уже Бэт краснеет, как он сам недавно.

Он же не умеет читать твои долбанные мысли. Расслабься. Просто расслабься и попытайся вести себя нормально.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох… Выравнивай биение сердца… Чтобы оно не отразилось в висках.

Как же все-таки все странно, когда вокруг так все нормально…

Бэт сидит с Джуд на ковре в гостиной, скрестив ноги. Оставив оружие в прихожей, словно с кожей оторвав от себя. Девочка доверчиво протягивает ей свои игрушки, а Бэт старается изо всех сил поддержать этот контакт, так щедро предложенный ей малышкой. И ей начинает казаться, когда она видит эти глазенки и слышит этот лепет, что она сможет.

Я все смогу. И все получится!

Она уже смотрит в окно и на дверь не каждые пять минут, готовая в любой момент подхватить Джуд на руки и бежать. Уже не вздрагивает тревожно при каждом шорохе или звуке в доме и за окном. Уже почти улыбается Джуд и Карлу, который, не скрывая своей радости, наблюдает за ними с дивана.

– Я так рад, что ты здесь, – говорит он ей. А сам старается отогнать в этот момент воспоминание о том крике Мэгги с площадки у госпиталя. Который сказал ему, что ждать, что Бэт сейчас сядет в машину рядом с ним, уже нет смысла. И о том, как заплакал тогда, роняя слезы в волосики маленькой Джудит, которую держал на руках.

Но все-таки, когда хлопает громко входная дверь, Бэт вздрагивает и неосознанно тянется к рукояти ножа, забывая, что она оставила тот в прихожей.

– Это ты, Джи? – кричит Карл, даже не шевельнувшись при этом звуке. В отличие от Бэт, подобравшейся словно для рывка.

– Да, я, – отвечают ему из коридора. – Я рубашки принесла. Скажешь, что все постирала.

– Хорошо, – откликается Карл на просьбу невидимой Бэт женщины.

Бэт прислушивается, как та поднимается по лестнице на второй этаж, и почему-то не спрашивает, кто это. Хотя видит по глазам Карла, что он ждет этого вопроса от нее. И она отворачивается от его взгляда к Джудит и продолжает с ней игру. Как отворачивается после, когда они идут к дому Мэгги и Гленна, и тогда, когда они снова встречаются здесь, в этой гостиной вечером. Уходит глазами от его взгляда, не желая, даже думать, что он хочет сказать ей.

Иди к черту, Карл! Иди к черту!

Это точно из-за Карла и этого взгляда. Бэт думает, что всему виной именно это. Виной тому, что она встречает людей из своего прошлого совсем не так, как должно. Она должна радоваться так же, как они. Но так не выходит.

Не выходит, черт возьми!

Саша при встрече долго не может решить – то ли ей обнять Бэт, то ли коснуться, чтобы убедиться, что она реальная. Поэтому делает и то, и другое. И так несколько раз. А потом плачет. Смеется и плачет одновременно. И все приговаривает с какой-то странной ноткой в голосе:

– Это удивительно… Бэт, это просто удивительно! Бэт! Это удивительно…

Бэт хочется сказать, что она сожалеет от Тайризе, но почему-то слова сочувствия застревают у нее в горле, и она просто кивает. Она не обнимает в ответ Сашу. И не обнимает Кэрол, которая слишком долго и крепко прижимает к себе, вызывая странный дискомфорт этим объятием. Как и ласковым касанием кончиками пальцев ее щеки со шрамом. Совсем как Рик в лесу…

Бэт отчетливо понимает сейчас, что просто позволяет им всем себя касаться. И улыбается только уголками губ. Эта улыбка не отражается в глазах и не идет от сердца. И Бэт снова чувствует себя неловко от того, что до сих пор не может разделить их радость и их восторг.

А еще потому, что она видит взгляд Рика.

Пытливый. Цепкий. Внимательный.Словно он пытается проникнуть намного глубже, чем она позволяет остальным. Словно пытается узнать…

И на короткий момент Бэт чувствует панику. Она вспоминает, как настойчив был Морган в своем стремлении найти Рика. Как говорил о нем. Долго и с такими странными нотками в голосе. Мог ли он рассказать Рику все, что знал? Что хотелось бы Бэт пока сохранить в тайне от всех.

Мишонн приходит только, когда уже все рассаживаются за большим столом. Вся семья и ее новые члены. Жена Рика. Темноволосая Тара, занявшая место рядом с Гленном. Рыжеволосый бугай и хорошенькая латиноамериканка. Темнокожий священник, пристально рассматривающий Бэт, когда он думает, что она не видит его. Неповоротливый и неуклюжий мужчина со смешной прической. И Морган.

В отличие от остальных Мишонн сразу понимает, что обнимать Бэт не стоит. Она просто кивает ей с улыбкой и касается пальцами рукава рубашки девушки. И Бэт улыбается уголками губ ей, благодаря за понимание и проявленную чуткость. Как обычно. Это же Мишонн.

За ужином Бэт все никак не может оторвать взгляда от рыжеволосого. Она не понимает, кто это ровно до тех пор, пока не встречается глазами с Кэрол.

– Мы все тогда слушали, как завороженные. Каждое слово. Прежняя жизнь… Удивительно… Мы все… надежда. Он пробудил во всех надежду на возвращение из этого кошмара. Вернул всем радость.

– Но тебе – нет, – подмечает Бэт.

– Мне нет, – признается Кэрол. В ее глазах нет ничего. Пустота. На короткий миг. А потом она протягивает руку и трогает ладонь Бэт. – Но остальным – да. Видела бы ты их, Бэт. Они впервые не думали ни о чем, кроме возможности вернуть все на свои места. Все тогда словно сошли с ума от радости…

– И они согласились? Рик сказал, что он за, да?

Кэрол не хочет отвечать. Она пытается притвориться, что устала. Закрывает глаза. Но Бэт понимает, что она просто не хочет ей отвечать. Она все понимает, хотя Кэрол молчит. Уж слишком отменная была у нее здесь, в госпитале, практика понимать то, что не скажут прямо.

– И Мэгги?

– Она ничего не сказала, – торопится возразить Кэрол. – Она никуда не уедет, Бэт! Ты бы знала, как она искала Гленна. Узнает, что ты жива – горы свернет…

– Но она не знает… Как она узнает?

– Дэрил скажет им. Скажет, где мы. Он придет за нами. Они все придут за нами.

И тогда Бэт спрашивает то, что волнует ее с самого начала этого рассказа о принятом Риком решении ехать в Вашингтон.

– А что сказал Дэрил? Тогда… когда этот… этот военный предложил… когда Рик согласился… что сказал Дэрил?

И она не может не думать после этого о той ночи в церкви близ Атланты. Представляя себе, как это могло быть. Скорее всего, этот бугай точно так же говорил свою речь, как сейчас говорит тост, поднимая бокал с вином. Глаза горят. Он улыбается. Обводит взглядом сидящих за столом, понимая, как внимательно они его слушают. Только сейчас он говорит о ней, о Бэт. И она смотрит на него, на лица за столом, на их улыбки и радость. Думает о том, о чем они говорили тогда. И чувствует такую знакомую пульсацию в висках…

Она ставит бокал на стол, когда все пьют за ее возвращение, отодвигает стул и выходит из-за стола. От шумной компании. От звона вилок и бокалов. От смеха и разговоров. От взглядов. От НИХ.

Но и в кухне ей не найти такого желанного сейчас одиночества. Спустя минуту входит Кэрол. Бэт смотрит на нее и понимает, что та тоже сейчас чувствует почему-то неловкость и дискомфорт от всего происходящего. Что ее что-то тревожит. Но разговаривать с ней Бэт не хочет. Она вообще не хочет сейчас говорить, поэтому отворачивается к окну.