Текст книги "Найди меня в темноте (СИ)"
Автор книги: La escritora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)
Бэт приходит в себя только, когда та вдруг открывает рот и, издавая привычное хрипение, бросается на нее. А потом ходячая падает, сбитая стрелой, что пустили ей прямо в череп. Бэт поднимает глаза от трупа, упавшего прямо к ее ногам, и видит Дэрила, который, видимо, взломал заднюю дверь и прошел в дом через нее.
– Я просто устала, – говорит Бэт ему позднее в свое оправдание, когда после зачистки дома сидит, забравшись с ногами на диван. Он только пожимает плечами в ответ, пересчитывая стрелы.
Дом решают пока не проверять в поисках чего-нибудь полезного, отложив это на завтра. Но уже успевают поужинать к тому времени. Консервированным чили, на банках которого крупными буквами написано «Без бобов», что вызывает приступ смеха у Бэт и улыбку у Дэрила. Бэт все никак не может успокоиться, пока разогревает банки на огне в камине. Все смеется тихонько и смеется, пока не начинает болеть голова. А может, это не из-за смеха, а от усталости… потому что она действительно устала до крайности за эти два дня.
– Тебе нужно сделать новые стрелы, – говорит он, и она поднимает голову со спинки дивана. Только сейчас замечает, что он уже проверил свои стрелы и принялся за ее личные. Которые кажутся сейчас такими маленькими в его руках.
– Потом сделаю.
– Я сделаю сам.
– Не надо, у меня отлично выходит, – говорит Бэт, а потом вспоминает, как мучились с Морганом в последний раз, чтобы получить пару десятков самодельных стрел. И что у самой никогда не хватит сил вырезать наконечник из жести. Он поднимает на нее взгляд, и она понимает, что он тоже это знает. Потому только пожимает плечами.
А потом Дэрил кладет на столик ее нож. Нож, который она так и не подняла с пола в винодельне. Решив навсегда его оставить там. Попробовать оставить его в прошлом. Как и Дэрила.
– Ты забыла свой нож.
– Я не хочу его…
– Ты должна его взять. Просто должна. Посмотреть своему страху в глаза. Решиться на это.
– Ты так делал? Смотрел своему страху в глаза? А, я забыла. Ты же ничего не боишься…
Сначала он молчит, просто сидит у камина, опираясь на колено локтем. А потом говорит, глядя на нее пристально. Делая вид, что не заметил иронии, мелькнувшей в ее голосе.
– Ты же знаешь, что это не так, Грин.
Она знает. Видит в его глазах сейчас то, что он не произносит вслух. Он боится ее потерять. И именно поэтому он здесь, рядом с ней. В этой гостиной. В этой жизни. И так будет. Что бы она ни сделала…
– Ты как я, – говорит он потом. – Ты была охренительно права на том крыльце. Ты – как я. Ты боишься. Как я когда-то боялся. Подпускать к себе близко… это охренеть как тяжело. И охренеть как больно, когда ты теряешь. Но дело в том… что мы должны, понимаешь, Грин? Мы должны это сделать. Начать сначала. И я боюсь. Ты права – я охренительно боюсь. Что снова что-то пойдет не так, и тогда все. Долбанный конец. Долбанный, мать его, конец… Но, Грин… Бэт… что, если не попробовав, ты потеряешь что-то другое?
Когда он стал таким…?
Бэт смотрит на него неотрывно и удивляется тому, что слышит.
Он изменился за то время, что она не знала его. За эти месяцы, проведенные врозь. Он уже совсем другой. И в то же время тот же самый. Улыбающийся ей неловко, словно опасаясь, что она сейчас будет смеяться над его словами. Или примет их не всерьез.
Сердце сжимается снова в груди так больно, что нет уже сил терпеть эту боль. Особенно сейчас, когда она видит его таким. Беззащитным. Открытым. Желающим убедить ее в том, что ему кажется единственно верным. И она признает его правоту.
О, она действительно понимает, что его слова верны. Но принять для себя их не может. Неужели он не понимает…?
– То, что тогда было у озера Берк. Бэт… то, что было тогда… и то, что ты сказала… про ребенка… мы ведь могли бы…
– Нет, – качает она головой. – Не могли бы. Не в этом мире. И не в этой жизни.
– У меня одна жизнь, Грин. И больше у меня не будет. И у тебя тоже.
– Я понимаю… но иметь ребенка сейчас… ты сам вынес недавно девочку отсюда. В этом мире нельзя иметь детей.
– И что тогда можно в этом мире, Грин? Давай… ты же такая умная! Что можно в этом долбанном мире?
Выживать. В этом мире можно только выживать.
Нет, Бэтти. Ты совершеннейшим образом не права, моя милая.
Тогда что можно в этом мире, папа? Можно ли любить? Любить, зная, что в любой момент все может закончиться? Что можно делать в этом проклятом мире, папа?
В этом мире можно делать то, что ты себе позволяешь делать. Если ты будешь отвергать от себя все то, что представляет собой смысл жизни, то ты будешь только дышать. Ради чего? Ради чего тебе просто дышать? Я уже говорил, что нам отныне не дано умирать тогда, когда бы нам того хотелось. В любой момент наша жизнь может оборваться. Но зато мы можем позволять себе жить. И принимать от Бога те дары, что он приносит в нашу жизнь. Он подарил Мэгги дочь. Он привел всех под защиту стен. Он помог им преодолеть столько трудностей по дороге к безопасности. И он вернул тебе то, что ты потеряла… в твоей ли власти отвергать этот дар?
Дар? А темнота во мне – это тоже дар, папа?
Она прислушивается к себе, но больше голос отца не произносит ничего в ее голове, говоря от лица той Бэт, что она когда-то была. И она только грустно улыбается Дэрилу, по-прежнему ожидающему ее ответ.
– Я не знаю, – отвечает она наконец. – Я просто не знаю…
– Можно то, что ты хочешь, – твердо говорит он, удивляя ее до глубины души сходством этих слов с собственными мыслями. – Мы всегда хотели найти безопасное место. Крышу над головой. Стены, за которые не попадут ходячие. Чтобы было чем накормить Боевую Малышку. Чтобы можно было спать всю ночь, не боясь ничего. И я всегда хотел, чтобы ты тоже жила в таком месте. И мне всегда было больно, что… что все это случилось с тобой… и ты никогда не будешь… не узнаешь, каково это. Но сейчас я могу… и ты можешь жить в таком месте.
– Мне нет возврата в Александрию, – напоминает Бэт. – Они приняли решение.
– Александрия – не единственная безопасная зона. Есть еще Скотленд, – Дэрил так произносит название зоны, словно выплевывает его. И Бэт невольно вспоминает то, каким он был после разговора с Хэнком. – Мы можем пойти в Скотленд, Бэт.
Она молчит, только смотрит на него, вспоминая тот домик в Александрии, который никогда не станет их общим домом. Никогда у них не будет совместного дома…
– Мы можем пойти в Скотленд, – повторяет он, приняв ее молчание за раздумье. – Он вроде неплохой мужик, этот техасец. И там есть стены. Там безопасно. Там можно жить. Там у нас может быть дом. Я бы хотел, чтобы у нас… был… дом. У нас с тобой, Бэт.
Дэрил так смотрит на нее после этих слов, что у нее сжимается в горле. Потому что она понимает, что это невозможно. Не тогда, когда она может причинить вред живому, сама не понимая того. Особенно, когда может привести вред ему.
– Что, если я когда-либо снова…? – она даже не может закончить фразу. Слишком больно. И слишком страшно.
– Этого никогда не случится снова, – твердо произносит он и впервые опускает взгляд, пряча от нее свои глаза. – Это только моя вина, что все вот так… Я не должен был толкать его. Просто… просто так сложилось… Это моя вина. Прости.
– Дэрил…
Бэт безумно хочется обнять его сейчас. Как тогда, когда сидела напротив него на террасе домика самогонщика. Но она не может. Потому что чем он дальше от нее, тем только лучше для обоих. И она только смотрит на него. А он на нее. Молча. Проникая взглядом в самую душу. И она малодушно прячется от этого взгляда, опускаясь на диван, чтобы закрыть глаза и притвориться спящей.
Бэт просыпается в одиночестве. Тлеют угли в камине, наполняя комнату жаром, от которого даже пот течет по коже. Наверное, из-за этой духоты она и проснулась. Дэрила нет. И это наполняет на какое-то мгновение душу паникой, из-за которой она даже мыслить не может разумно. Сначала замечает его рюкзак на полу, затем собственный дневник, лежащий на полу у камина, белея распахнутыми страницами. Видимо, Дэрил читал, а потом что-то заставило его выйти из комнаты.
Она резко встает с дивана и достает из ножен на поясе нож, с которым идет в темноте по дому. Только после слышит звуки, идущие со стороны кухни. Странные звуки, разгадать природу которых сначала никак не может, как ни пытается. А потом понимает – это удары. Резкие удары. Она проходит через кухню в гараж, где при свете фонарика Дэрил молотит изо всех грушу, стоящую на подставке. Смотрит на него удивленно из темноты некоторое время, а затем прячет нож обратно в ножны и возвращается в гостиную.
– …Ты зовешь во сне его. Поэтому я не верю, что ты будешь даже говорить об этом. Все, Бэтти, время разговоров закончено.
Именно это сказал он мне прежде, чем начать снимать с себя одежду. Я сразу поняла, чье имя могу произносить во сне. Потому что иногда я видела тебя во сне, Дэрил. И эти сны гнали вперед. К тебе. К тому, что я тогда не помнила толком из своего прошлого. Но твердо понимала, что иду именно к тебе. И к Мэгги.
В тот момент мне снова захотелось умереть. Потому что я всегда представляла ЭТО иначе. По-особенному. Потому что я снова подумала о тебе. Да, даже в такой момент я почему-то снова подумала о тебе… слышала шелест его одежды, и пыталась мысленно забыть о том, что я не в том домике похоронщика… что это все реально. Это ведь не со мной. Я сейчас открою глаза и увижу, что я сижу в кухне рядом с тобой. Но я открываю глаза и вижу только стену в цветочные обои. И тумбочку со всяким барахлом… И я понимаю, что тебя нет рядом… и понимаю, что сейчас произойдет…
И на противоположной странице такими же ровными строками…
Какая же я дура! Как ты меня называл в моих видениях, Дэрил? Долбанная идиотка! Да, я долбанная идиотка! Да, у меня все осталось при мне и руки, и ноги. Но при этом я все равно потеряла нечто большее, чем невинность. Больше нет чистоты. Моей чистоты. И веры. Ты был так прав, когда говорил, что в мире не осталось больше хороших людей. Как можно было быть ТАКИМ и после всего сделать ЭТО? Я просто долбанная идиотка!
Лучше бы все ЭТО случилось раньше, с Джимми… по крайней мере, не было бы так гадко и противно сейчас. Или тогда… почему ЭТО не случилось тогда, с тобой? Почему ты тогда даже не тронул меня? Лучше бы это произошло с тобой. И я бы выдержала потом все ЭТО и с Горманом, и Джерри, и с другими, кто пытался взять силой то, что я бы добровольно отдала тебе. Пусть ты не был бы тогда единственным, Дэрил, но ты был бы первым… Я бы хотела, чтобы ты был первым. Потому что ты – Тот Самый…
Бэт ждет его прихода, сидя на диване. И вся напрягается невольно, когда слышит его шаги сначала в кухне, затем в холле. Он замирает на секунду, когда видит ее силуэт на диване на фоне камина с тлеющими углями. А потом проходит в гостиную и садится в кресло, упираясь локтями в колени и запуская пальцы в волосы. Она видит разбитые костяшки на его руках, тянется к рюкзаку, чтобы достать влажные салфетки. Потом подходит к нему и, опустившись на корточки, начинает вытирать кровь с его разбитых рук.
Но Дэрил недолго позволяет ей стирать кровь с костяшек. Отнимает руки из ее пальцев, а потом вдруг ласково отводит упавшую ей на лицо прядь волос.
– Теперь ты понимаешь? Я никогда не позволю тебе остаться одной. Никогда!
– В дневнике нет самого главного… я так и не смогла написать о том, как убила в первый раз в темноте. Джерри был не первым. И именно поэтому…
– Мне по хер, – обрывает он ее резко. – Ты поняла меня? Мне по хер!
Они долго смотрят друг другу в глаза, а потом она вдруг приникает к нему, пряча лицо у него на груди. Он только крепче обнимает ее, прижимая к себе.
– Ты мог бы не ругаться так? Морган бы шипел на тебя каждую минуту… и потом – при леди не ругаются, – шепчет она дразнящим тоном. И чувствует, как он улыбается.
– Я попробую.
– Хорошо.
– В гараже одна тачка с бензином. Правда, горючки мало. Миль на тридцать – тридцать пять, не больше. Но уж, что есть…
– Хорошо.
– Тогда завтра выедем на рассвете.
– Хорошо.
Бэт отстраняется от него, и он явным сожалением выпускает ее из своих рук. Потом смотрят друг на друга снова. Пристально. Глаза в глаза.
Бэт первая отводит взгляд.
– Тебе надо отдохнуть. Я покараулю, – и когда он кивает, соглашаясь, вдруг приникает к его губам быстрым и неглубоким поцелуем. Он не успевает даже среагировать на этот поцелуй, как она быстро отрывается от его губ и подскакивает на ноги. – Ложись… а я пока пошарю наверху. Может, что найду интересного.
Они оба улыбаются друг другу в последний раз перед тем, как Дэрил ляжет спать. Он уголками губ, она же широко и открыто.
Только все это притворство. Ее улыбка сейчас так и не коснулась глаз. Она сама не видит себя со стороны и потому не понимает, насколько эта улыбка не похожа сейчас на ту, которой она улыбалась ему всего мгновение назад. Когда счастливая она обнимала его, крепко обхватывая руками.
Она будет шарить в доме ровно до того момента, как он уснет. Она заранее выносит свой рюкзак в холл и ставит с арбалетом. Оставляет ему все, что нашла из съестного в доме. И комплекты мужской одежды, что нашла наверху. Себе забирает пару джинсов, чуть больших по размеру, чистое белье и футболки, пакует все это и в без того набитый рюкзак.
Потом проверяет, насколько хорошо заперты входная и задняя двери в дом. Чтобы уберечь его от опасности. Потом снимает с доски в кухне оба комплекта ключей с брелоками сигнализации и идет в гараж. Долго сидит за рулем, все никак не решаясь завести двигатель. Спустя некоторое время решается, все же поворачивает ключ, и…
… и ничего не происходит…
И она начинает смеяться. Это смех сквозь слезы. Она плачет и смеется, понимая, что он что-то сделал с машиной, чтобы она не завелась. А она никогда не поймет, что именно.
А еще она понимает, что счастлива, что и в этот раз ее побег не удался. Потому что уходить от него она и сама не хочет. И это для нее сейчас так пугающе. Потому что она обязана уйти.
Господи Боже мой… как же мне от тебя уйти?
========== Глава 38 ==========
На рассвете Бэт пытается уйти. Дэрил просыпается от тихого шума, который возникает, когда она пытается исправить замок на входной двери, чтобы тот закрывался не только изнутри. А сам по себе, когда захлопываешь дверь.
Но Мисс Я-Умнее-Всех даже не сразу соображает, что все не просто так, что замок сломан. И так, как она хочет, он не сработает на за каким хером. Только изнутри ручками, мисс Я-Умнее-Всех можно закрыть. Только изнутри и ручками. Или ты думала, я совсем кретин?
Дэрил переворачивается на другой бок и закрывает глаза. Но понимает, что уже не заснет. Потому что сон уже ускользнул от него при приступе злости, который мелькает в душе мимолетной вспышкой.
Она снова пыталась свалить. Готов поклясться, что она точно ходила в гараж этой ночью, чтобы проверить тачку. Недаром вдруг метнулась к нему с поцелуем и заговаривала зубы, как могла…
Дэрил поворачивается на спину, потому что лежать на боку неудобно из-за проводов системы зажигания, который он достал из внедорожника и спрятал во внутреннем кармане жилета прошлой ночью. Потом все-таки поднимается на ноги. Потому что теперь Бэт переходит в кухню и слишком громко хлопает дверцами шкафчиков. Хотя он точно знает, что она обшарила все ящички и шкафчики еще ночью. Он слышал, как она ходила по дому, когда пытался заснуть. Ловя себя на мысли, что охренительно приятно слышать ее шаги в темноте дома.
Он стоит в дверях и смотрит на ее напряженную спину. Бэт успевает переменить вчерашнюю футболку, запачканную кровью и мозгами ходячих. Теперь на ней топик на широких лямках, украшенный долбанным кружевом.
Охренеть, тут конец света, а Грин постоянно наряжается при возможности как на долбанный праздник!
Дэрил видит, как двигаются лопатки под полосой кружева на спине и полоску лифчика. И злится на нее, что она не могла найти ничего другого, кроме этого долбанного топика. И на то, что она разбудила его, хлопая тут дверцами.
И что она в который раз пыталась свалить…
– Что ты будешь на завтрак, Диксон? – говорит Бэт, не поворачивая головы к нему. Словно знает, что он стоит в дверях.
– Яичницу из трех яиц и охренительно много бекона. А еще тосты. С арахисовой пастой.
– Увы, могу предложить только арахисовую пасту из всего этого. И еще упаковку сухих завтраков. Яблочный джем. И кексы… которые, на удивление, даже не зачерствели…
– Тогда какого хера спрашивать, что я буду, Грин?
Она только пожимает плечами в ответ. Лопатки снова шевелятся под кружевной полоской на спине. Эти долбанные лопатки…
– Если сможешь нагреть воду, Грин, тебе будет чай, – хрипло говорит Дэрил и бросает на стол пакетики с чаем, которые зачем-то захватил из запасов Сэм, когда уезжал на поиски. И только тогда Бэт оборачивается на него от полупустых полок и смотрит с каким-то странным выражением в глазах. А он почему-то смущается этого взгляда и того, что взял для нее этот херов чай. Разворачивается и выходит из кухни, оставляя ее одну.
Сейчас Дэрила охренительно интересуют две комнаты в этом доме богатеев, что когда-то жили здесь. Это хозяйская спальня и кабинет со шкафами под потолок, полностью забитыми книгами. В спальне он берет шкатулку с туалетного столика и роется в ней, а потом отставляет, понимая, что вряд ли хозяйка этой комнаты хранила то, что он ищет среди подобных безделушек – всяких побрякушек с буковками.
Может, ее звали Кэрол? Или Кэтрин? На хера столько побрякушек с буквами С?
На мгновение Дэрил ловит свое отражение в зеркале туалетного столика и застывает, глядя в него. Да, выглядит он охренительно тупо, копаясь во всем этом барахле. Но в голове все крутятся и крутятся слова Мэгс.
Папа бы хотел, чтобы у нее было все, как он мечтал, понимаешь?… Бэт первая скажет, что ей все это не надо… и не важно, но… но это важно. Для нее это важно. Для меня. Для папы. Для папы это было бы важно.
В кабинете, к его удивлению, Дэрил обнаруживает сейф практически сразу. Обе его дверцы – и имитация картины, и стальная с замком – распахнуты. Кто-то торопился забрать то, что лежало внутри. И это не пачки денег или бархатные коробочки, которые он видит в глубине сейфа. Пустая коробка из-под пистолета и в спешке оброненные пули. Значит, хозяин или хозяйка пытались хоть как отбиться, когда все это только началось.
Дэрил лезет в сейф и достает одну за другой коробочки, открывает их и откладывает в сторону. Часть из них пусты. В некоторых лежат цепочки или сережки с камешками. Раньше он бы их сгреб в рюкзак. Теперь они ему ни к чему совершенно. Ему нужно только одно – кольцо. Долбанное кольцо.
Для нее это важно. Для меня. Для папы. Для папы это было бы важно.
И значит, для него это тоже теперь охренительно важно. У Бэт будет все не хуже, чем у Мэгс с ее брюлликами на безымянном пальце. У Бэт будет все, как надо. Все как должно быть. И все будет.
Мысль о том, что не может быть вообще ничего, он упорно гонит от себя прочь. Потому что знает… Потому что ему хочется верить, что все возможно. Все еще возможно. Пока они живы, возможно все!
Наконец Дэрил находит парочку подходящих колец среди прочих побрякушек. Не таких, как раньше – широких с россыпью камней. Эти тонкие и аккуратные на вид, с одним камешком в обрамлении брюлликов. Ему кажется, что такие понравятся Бэт гораздо больше.
А еще они больше всего похожи на долбанные кольца с брюлликом, которые принято дарить… дарить… просто дарить и все.
Он запихивает оба кольца в карман рубашки, потом достает и прячет в карман джинсов.
Тут надежнее. Не вывалятся ненароком, когда понадобится отбиваться от ходячих.
А потом зачем-то тянет руку к пачкам бабла. Которых охренительно много в этом сейфе. Берет в руки одну из них и пролистывает пальцем купюры в пачке.
Охренеть! Когда-то даже ради одной такой бумажки он был готов на многое. А уж такую пачку довелось держать в руках только после долбанного конца света. Словно какой-то мудак исполнил все прошлые желания, когда эти бумажки стали просто бумагой и ничем иным.
Дэрил смотрит на пачку денег в своей руке и вспоминает почему-то не гольф-клуб и не кабину самогонщика, а открытый рюкзак, валяющийся на дороге. Содержимое которого рассыпалось на асфальте в беспорядке. И пачки денег среди золотых побрякушек, которые он зачем-то сгребал в гольф-клубе. А она хранила в своем рюкзаке…
Все то время, что они провели вместе. Таскала эти херовы бабки и побрякушки, уже ненужные в этом долбанном мире.
Дэрил понимает вдруг, что не один уже сейчас в комнате. Поднимает голову и видит замершую в дверях Бэт. Она смотрит на него, чуть прищурив глаза, словно не понимая, что он тут делает. И ему вдруг становится охренительно стыдно. За то, что он держит в руках это бабло. За то, что вообще залез в сейф.
За то, каким был раньше, до всего этого конца света.
Дэрил тут же бросает пачку на пол, вытирает руки о брючины джинсов, словно деньги могли испачкать его пальцы, и собирает пули, лежащие в коротком ворсе ковра. Сорок пятый. Для ее долбанной игрушки, подаренной тем техасцем.
– Завтрак готов, – коротко говорит Бэт, и он кивает в ответ.
За завтраком, сервированным в кухне на столе, за которым приходится сидеть на неудобных высоких стульях, они молчат. Будто и незнакомы друг с другом. И ему скоро снова это начинает действовать на нервы. Потому что когда она сидит и даже не смотрит в его сторону, в нем снова просыпается давно забытое чувство, прежде казавшееся надежно похороненным где-то внутри.
Он снова никто. Он – никто… И в этот раз это чувство подавить намного тяжелее. Потому что это она. Она, когда-то первая сказавшая ему, что он уже не тот, кем был прежде.
До уха вдруг доносится еле слышный шум, и Дэрил в тот же миг отставляет банку с пастой в сторону и бежит в гостиную, где через щель между задернутыми занавесками пытается окинуть взглядом улицу. Пока она пуста, но он чувствует, что надо валить из Клифтона. И как можно скорее. Потому что, судя по тому, что дом выглядит нетронутым, а двери были заперты изнутри, никто еще не добрался до этой окраины городка. А это означает, что вот-вот тут появятся те, шум мотоциклов которых донесся до его уха в кухне.
– Надо валить, – говорит он Бэт, возвращаясь в кухню. Но той и не надо ничего говорить. Она уже все слышала сама и стоит, уже полностью готовая к выходу. Тяжелый рюкзак за спиной. Ножны и кобура на поясе. Заряженный арбалет в руках. Он подбирает свое барахло в холле – рюкзак, который почему-то стал тяжелее. Перекидывает через плечо ремни арбалета и винтовки.
Дэрил берет Бэт за плечо и мягко направляет к кухне, чтобы пройти в гараж. Сейчас для них тачка просто долбанный подарок свыше. Потому что нужно как можно быстрее свалить из Клифтона.
– Я зачищу подъезд, – говорит Дэрил, помогая ей снять рюкзак с плеч и закидывая его на заднее сидение внедорожника. – Ты выведешь тачку из гаража.
Бэт по-прежнему молчит, и это молчание начинает все больше и больше раздражать Дэрила. А еще почему-то снова в него проникает смесь отчаянья и неуверенности в том, что он делает сейчас. Особенно, когда вставив на место провода системы зажигания, он занимает место за рулем и понимает, что она тут точно была уже. Сидение придвинуто так близко, что он с трудом забирается за руль.
Значит, точняк пробовала свалить. Значит, все то, что он пытался вдолбить ей в башку, так и не попало туда. И то, что было вчера ночью, ему просто показалось. Она не вернулась. Она все еще не с ним…
Дэрил заводит двигатель, убеждается, что он работает ровно, и только после этого снова возвращает сидение в прежнее положение по росту Бэт. Уступает ей место, пытаясь поймать ее взгляд, чтобы понять хоть что-то. Но Бэт выглядит так, словно она за долбанной стеной, через которую ему никак не пробиться.
После нажатия на кнопку на пульте управления дверь гаража медленно ползет вверх, открывая взгляду совершенно пустую подъездную дорожку. За одним из деревьев Дэрил замечает единственного ходячего, жадно пожирающего крысу, сидя на коленях в траве, и снимает того стрелой. Потом машет Бэт, мол, давай двигай, все свободно.
В этот раз Бэт выезжает на дорогу задним ходом без приключений, как в Лортоне. Дэрил довольно замечает, как ловко она вписывается между почтовым ящиком и мусорным баком, стоящим прямо по краям дорожки, ведущей к улице. Потом Бэт останавливает тачку прямо рядом с ним, и он тянется к ручке. Понимает, что она не поддается, что дверь заперта. И наклоняется, чтобы заглянуть через стекло на Бэт. А та в свою очередь, словно застывает в раздумьях, барабаня пальцами по коже руля. Долго смотрит прямо в его глаза после того, как он стукнул в стекло пару раз костяшками пальцев.
Ты охренела, Бэт? Если ты сейчас же не нажмешь на кнопку замка, я расхерачу стекло. И тогда уже точно выскажу то, что крутится в голове уже пару дней. Нажми на кнопку херова замка… Просто нажми ее!
Дэрил сильнее сжимает арбалет, готовый поднять тот и ударить прикладом по стеклу, как вдруг Бэт нажимает на кнопку на брелоке, висящем на ключах в замке зажигания. Блокировка на дверях снимается с легким щелчком. Дэрил только стискивает зубы сильнее, пытаясь подавить в себе гнев, так и рвущийся наружу. Мысленно проговаривая, какой сегодня охрененный будет день, раз вот так начали…
Дэрил никогда прежде не был в Клифтоне. Несмотря на то, что городок лежит недалеко от Александрии, его группа всегда выбирала иные маршруты для своих вылазок в поисках необходимого для зоны. Поэтому оглядывается пока они едут по окружной улочке Клифтона, с любопытством осматривая дома, мелькающие по сторонам.
Не просто дома. Дома богатеев. Тут вообще нет привычных его взгляду небольших домиков. Здоровые особняки, от которых так несет за милю большим баблом. Жаль, что нет времени пошарить в них. Хотя… долбанные богатеи не хранят в шкафчиках жратву нового мира – консервы. Вон, в том доме, что ночевали, они нашли только джемы, кексы, чипсы начос и орехи.
Когда подъезжают к третьему повороту, Бэт тормозит внедорожник и лезет в рюкзак за картой. Утыкается в ту молча и водит пальцем по какой-то одной из невидимых ему линий дорог.
Все, с него хватит! Он просто уже задобался с этими играми.
Дэрил протягивает руку и выдергивает ключи из коробки зажигания. Бэт тут же отрывает взгляд от карты и смотрит на него. Одновременно с легким испугом и удивлением в глазах. Но подчиняется ему, когда он цедит сквозь зубы:
– Я поведу дальше. И ты тратишь горючку, если не вырубаешь двигатель…
Они вовремя меняются местами. Охренительно вовремя. Потому что когда Балморал-Грин-авеню делает крутой поворот при подъезде к долбанному гольф-клубу, то их взгляду открывается толпа ходячих, замершая на дороге. Словно они обдумывают дружно, куда им двигать дальше всей этой долбанной компанией.
Дэрил резко выворачивает руль, чтобы не сбить первую парочку, стоящую ближе всего к повороту. Потом съезжает на обочину и снова выворачивает руль, пытаясь объехать железную трансформаторную будку. Скорость не сбавить, потому что иначе ходячие просто бросятся под колеса и остановят тачку. Так и приходится резко лавировать между мертвяками, дорожными указателями и редкими брошенными тачками на протяжении мили. Вторую половину пути делать это намного тяжелее, потому что вдруг пространство для маневров резко сужается из-за того, что полосы деревьев по обе стороны сдвигаются чуть ли не к обочине дороги.
В один момент внедорожник и вовсе наезжает на что-то на обочине, сбивает это что-то и застревает. Дэрил пытается сдать задним ходом, потом дергает передачи, чтобы рвануть с места вперед.
– Это гидрант, – зачем-то говорит ему Бэт медленно. – Это был пожарный гидрант…
Дэрил поворачивает голову в ее сторону и видит, как она, побелев лицом, вцепилась в сидение. Потому что ходячие, пользуясь тем, что машина остановилась, медленно бредут к ним со всех сторон. И даже нет смысла открывать дверцы и выпрыгивать из тачки, пытаясь скрыться в ближайших к ним зарослях орешника.
Или есть? Ведь орешник как раз с ее стороны. Пусть она…
– Попробуй еще раз, – резко говорит Бэт, когда Дэрил только открывает рот, чтобы озвучить свою мысль. – И даже не думай. Я без тебя не пойду!
Даже если бы она и решилась, то это явно было херовой идеей. Потому что из зарослей вдруг выныривает парочка бывших любителей игры в гольф в разорванных футболках-поло и слаксах. Бросается к машине и бьется в окно со стороны Бэт, водя ладонями по стеклу. Она вздрагивает и смотрит на него испуганно. И тогда Дэрил снова резко дергает рычаг передач. На этот раз машина все-таки съезжает с препятствия и рвется к дороге, по пути размазывая одну ходячую по асфальту и гравию обочины.
От поворота к гольф-клубу и потом по Комптон-роуд они едут без всяких долбанных приключений. Никаких толп ходячих. Только одиночки на обочинах или бродящие около брошенных медленно ржавеющих тачек. И почти нет заторов, которые приходится объезжать.
– Я думал, ты их уже не боишься, – срывается с языка Дэрила, когда они только-только оставляют позади толпу ходячих. Потому что на ум приходят слова Джи и та херова вылазка в Таргет.
При нарушении определенных зон мозга, могут быть потеряны чувства. Не только способности, Дэрил. К примеру, чувство боли. Она может даже не чувствовать боли. Ее ранят, а она даже не почувствует и истечет кровью, сама не понимая, отчего слабеет. Или чувство страха. Ей могут быть абсолютно не страшны опасности. Даже стадо ходячих не вызовет никаких эмоций и чувств. Все будет казаться таким простым… и когда-нибудь это тоже убьет ее.
И сразу после этого разговора та самая вылазка в Таргет. Ад из ходячих, в который не у каждого мужика хватит стали в яйцах залезть. А у Бэт хватило духа сунуться туда. И принести смесь для Мелкой. И тогда ему показались слова Джи такими верными…
– Я боюсь. Одного, или двух, или даже пятерых я не боюсь. Привыкла, – отвечает Бэт ему после долгого молчания, когда он уже и не ждет ответа. – А вот когда их много… страшно… До сих пор страшно.
Она смотрит в окно, а потом спустя некоторое время опускает стекло и с наслаждением подставляет лицо встречному ветру. И он не может не коситься взглядом на нее то и дело.
Потому что она охренительно красива, когда вот так улыбается, как сейчас.
– Смешно, как только их не называют люди, – вдруг говорит Бэт. – Мы называем их ходячими. Но другие… зовут их совершенно иначе. Бродяги, хрипуны, тупицы…
– Тупицы? – переспрашивает Дэрил, радуясь, что она говорит с ним. И она даже оживляется – улыбается еще шире, а глаза так и сияют, когда она поворачивает голову и смотрит на него.
– Представляешь? А еще есть едоки, гнилые, вонючие говнюки …
