Текст книги "Идеальные Солдаты (СИ)"

Автор книги: Kleine Android

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 50 страниц)

На последнем слове он зашелся кашлем. Комбез на груди намок от разошедшихся швов, под ним я почти вправду видел, как пульсирует в ране, за ребрами, за взрезанными грудными мышцами белое металлическое сердце. Он как-то стеснительно и нелепо прикрыл грудь ладонью, словно тонкие пальцы могли удержать сердце на своем месте.

Стрекоза появилась из ниоткуда, маленькая, сосредоточення. Подхватила Феникса под руку, не давая упасть. Всегда неподвижное лицо ее заострилось, глаза запали.

– Центр управления безвозвратно испорчен, – сказала она. – Джейк, я слышала Терру. Я знаю… но она ждет тебя в ангаре. Уходи, я справлюсь.

– И ты иди с ними, Шэр! – возмутился Феникс. – Это не игрушки!

– Ты не сможешь вести корабль в таком состоянии, – тихая уверенность давно принявшего решение человека. – Я получше прочих знаю, как управлять Хордой. Доберемся вместе.

– Ни за что! Уходи, это приказ, – командный тон у него больше не получался.

– Плевать на приказы.

Он пытался ее оттолкнуть, но только испачкал кровью. Капли под его ботинками собирались в лужицы. Пальцы Стрекозы скользили по ткани его комбеза.

Начала трещать обшивка Хорды. Корабль встряхнуло. Огненным цветком распустились за иллюминаторами новые языки багровой звездной короны.

Орфей приближался к красному солнцу, миновав Хрисеиду и пересекая орбиту ближайшей планеты, Дианты. Здесь уже бушевало пламя, протуберанцы молотили космос, выжигая все, что попадалось на пути, не оставляя ни единого шанса.

Один из них убил Акулу. Следующий встретит Феникса?

Действительно.

Солнечный ветер не жег меня – холодил. Не осталось сил держать себя в руках.

Потерял. Не успел. И с ними то же самое.

Голова не работала больше.

Крошечная Стрекоза протащила Феникса через последний отсек и усадила к стене. В голове Хорды было два кресла пилотов, но они не собирались управлять вдвоем. Она схватилась за люк и зыркнула на меня строго.

– Вали на «Арктур», Джейк, Томми ждет. Помнишь? Не только Феникс бессмертен. И я, и она, мы родимся заново. Ты найдешь.

Я хотел ответить, но звуки застревали. Драли горло изнутри когтями, взрывались и лопались хрусталем в легких. Скребли по ребрам.

Феникс поднял голову в последний раз, нахально вздернул курносый нос. Голос стал тише шепота, улыбку залило алым, словно свет красного карлика уже до него добрался.

– Это обещание, понял?.. Ну, еще увидимся, Джейк.

Осколки синего неба и желтого солнца, яркие даже сквозь мутную воду ревущей реки. Жар перегретой звезды-сверхгиганта, способный испепелить, уничтожить, утопить в океане огня, где от температуры в клочки рвутся даже атомы, сейчас как и тысячу раз до этого он толкал меня вперед, будто теплой ладонью поддерживал.

Стрекоза нажала кнопку блокировки дверей. Люк закрылся.

Я не успел ничего.

***

Пискнул сигнал потери герметичности. Задуло по полу, начало падать давление. Зашипели маневровые, головной отсек Хорды отстыковался и завертелся в космосе, замедляя свое падение. Я увидел его мазком безупречно белого в алом свете за иллюминатором – а потом заработали на полную двигатели, он ушел из поля зрения и исчез.

Стрекоза оставалась отличными пилотом.

Датчики давления вопили в тревоге. Все несчастные остатки Орфея трясло. Я заставил ноги двигаться и побежал к ангару. Терра уже закончила с упаковкой саркофагов и ждала в кресле второго пилота. Для меня было выдвинуто запасное третье.

– А Стрекоза и Феникс? – хриплый, искаженный болью и отчаянием голос. Лоб ее был разбит, глаза залиты кровью.

– Остановят вспышку. Погасят излучение Кузнецова.

Руки на рычаги управления, шлем на голову. «Арктур» всем компьютерным мозгом потянулся ко мне, как заскучавший без хозяина щенок.

Ангар вокруг нас сминался, рушился. Стены и пол вибрировали, как при землетрясении.

Снаружи был огонь.

– Уходим на полной скорости и сразу прыгаем, – скомандовала Терра. – В системе оставаться нельзя, нужно отойти хотя бы за Меланту. Остатки планетарников вышли из гипера, сейчас строятся у Кассандры. Судя по датчикам, уже идет волна жесткого излучения. Надеюсь, они справятся.

– Не поможем им? – мысли ворочались медленно, как сквозь вязкий кисель. – Сбежим?

– Щиты «Арктура» вспышку не выдержат! – одернула Терра. – Планетарники справятся, Кассандра не пострадает. Патрик и Ронг Ли уже занимаются Эвридикой. Это не побег, Ящер, это попытка хоть что-то спасти! Хоть кого-то!

Ее голос сорвался на крик и камнем упал в пустоту.

Моя голова все еще не работала.

– Десять секунд до взлета, двадцать до прыжка!

«Я всегда с тобой».

– Взлет, приготовься к вводу иглы! Восемь, семь…

«Найди меня нового, воспитай другим».

Феникс, Акула, они были частью меня. Но основа, стержень, этим осталось другое.

Цель.

Я закрыл глаза и посмотрел иначе.

Кольнуло в затылок, сдавило грудь перегрузкой. Снова пошла носом кровь, пачкая шлем. Начали вечный хоровод далекие звезды, закрутились в спирали.

Где-то позади нас, невидимая и неслышимая здесь, в гиперпространстве, вспыхнула звезда. Вздыбились на миллионы километров алые протуберанцы.

Мы вынырнули на орбите Меланты будто специально в нужный момент. Двадцать световых минут расстояния дали отсрочку на время прыжка. Мы видели то, что уже случилось там, в центре системы.

Растущая яркость красного солнца, как новые языки пламени на тлеющих углях. Едва звезда разгорелась, распухла, едва взлохматилась разросшейся короной, как в тот самый миг ее скрыли из виду всполохи другого огня, горячее, ярче.

Сгорел головной отсек Хорды Орфея, став погребальным костром для одного из лучших пилотов Ойкумены и для адмирала флота Содружества.

Рожденный в этой ничтожной материальной точке, растущий со скоростью света, огонь креп и набирал температуру. Плавился и горел водород, гелий, металлы. Менялся цвет.

Красные, рыжие, желтые перья огненной птицы, после, через накал белизны до голубого свечения и дальше. Крохотная алая звездочка под ним успокоилась и затихла.

Колыхнулась тончайшая пленка поверх гиперпространства.

Едва родившаяся голубая звезда лопнула мыльным пузырем, не позволив себе дойти до критической массы, не коснувшись короной планет, не спалив их избыточным жаром.

Системе достался только видимый свет. Утонули в океане гиперпространства волны излучения Кузнецова.

Петер Ларссон погиб.

Синяя звезда-сверхгигант погасла.

***

«Арктур» дрейфовал в открытом космосе, в пустой, необитаемой зоне далеко за орбитой Меланты. Топлива осталось всего на один прыжок. Энергии обычных двигателей хватало лишь для маневров.

Пока мы болтались без дела, Терра запустила разморозку саркофагов, настроила связь с полковником Джонсоном. Вымыла кровь с лица. Достала что-то из еды.

Я молчал.

Ее глаза были сухими, когда она вернулась в кресло, пристегнулась ремнями и вырубила всю связь.

– Значит, снова искать. Проснется твой кудрявый Волченок, спросим, видит ли он, куда двигаться дальше… Все не так плохо.

Ни слова ей в ответ.

Терра смотрела в одну точку.

– Они сделали то, что хотели, все трое. Шли до конца. Фениксу не привыкать – смертью больше, смертью меньше. Мы, людишки, для него так, временное развлечение.

Я знал, что она не права, но сил открыть рот просто не было.

Терра сгорбилась в кресле, насколько позволили ремни.

– Ничего страшного не случилось, мы успели. Патрик передал сообщение, что планетарный флот смог погасить большую часть излучения. До К-волн не дошло благодаря Фениксу, так что… Осталось только сказать Патрику об этом. Боже мой, как сказать это Патрику?

Только теперь она начала плакать.

Я оставался пуст.

Когда Томми вылез из отсека саркофагов, протирая глаза и ежась от холода, Терра уже успокоилась. Он неловко зацепился за скобу в потолке, подтянулся к моему креслу и заглянул в лицо.

Не знаю, что он увидел, но просто спустился на пол и сел у моих ног.

Лола вышла парой минут позднее. Огляделась с недоумением, посмотрела на меня. Подплыла поближе, зачем-то двигая ногами, как в воде. Коснулась моей руки. Я бросил взгляд вниз – комбез был почти чист от крови. Только пара пятен остались от раны Феникса.

Только пара гребанных пятен от него и ничего от нее.

Когда Лола протянула ко мне руки, я не сопротивлялся. Закрыл глаза и закрылся сам. Аккуратные маленькие ладони гладили меня по голове, путались в волосах.

Я зажмурился крепко, как смог, но веки все равно жгло от соли.

Через пару часов до нас добрался первый корабль. Медленный транспортник мигал незнакомыми огнями, подобравшись на расстояние прямой видимости. Терра насторожилась, подняла щиты.

Поступил запрос на установку внешней связи. Терра приняла немедленно.

Голос Дылды заставил меня вздрогнуть.

– Эй, я этот корабль ни с кем не спутаю. Патлатый, Терра, вы там? Живы, значит. Разрешите стыковку? Со мной довольно странный гость, не бойтесь. Да, я гарантирую вашу безопасность.

Транспортник подплыл ближе, синхронизируя скорость с нашей. Мы с Террой переглянулись.

– Дылда нас предал, остался на Кассандре. Возможно, он попытается обвинить нас в смерти президента и адмирала флота.

Слова до сих пор отдавались в моем горле резью.

– А говорит, что гарантирует безопасность, – протянула Терра. – Думаю, стоит оставить щиты и снова выйти на связь. Пусть скажет все, что нужно, без личной встречи.

Я включил микрофон.

– Эй, Дылда, слышишь? Мы не пускаем на борт предателей. Иди к черту со своими гостями!

Тяжкий вздох был мне ответом.

– Во-первых, Джейк, меня зовут Виктор. Ты так и не удосужился запомнить мое имя? Во-вторых, здесь со мной мистер Свен Ларссон. Он хочет поговорить лично. Желай мы вас убить, сделали бы это раньше.

После долгих сомнений мы с Террой все-таки опустили щиты. Она взяла пистолет, я разрешил стыковку. Когда кишка перехода уткнулась в люк и подтвердилась герметичность, Ларссон выглянул из нее первым, поднимая руки в понятном каждому жесте.

Дылда выбрался следом за ним, тоже мигом попав под прицел.

– Мы безоружны. Хотим поговорить, – попросил Ларссон.

В невесомости он двигался даже хуже Лолы. Размашистые, широкие движения не помогали, только делали его смешным и нелепым.

Правда, я смеяться, кажется, разучился.

– Джейк, мой разговор будет касаться тебя, – сказал Ларссон, кое-как зафиксировав себя напротив меня.

Я скрестил руки на груди, как смог. Протез оставался деревянным и косым.

– Ну, говорите, сэр. Я вас слушаю, но не обещаю ответов.

Ларссон не осторожничал.

– Мой сын сделал это? Петер… Феникс остановил вспышку?

– Да.

– Он погиб?

– Да.

– А искра…

Я отвернулся.

– Понятно, – проговорил тихо Ларссон. – Что случилось с президентом Кузнецовым?

– Сгорел вместе со станцией, – мой тон должен был пугать, но ничего не выходило.

Свен Ларссон кивнул.

– Думаю, нам придется пойти друг другу навстречу. Всплыли кое-какие данные, скрываемые Орфеем. Ваша милая Ронг Ли любезно продала их мне за очень круглую сумму.

– Что за данные? – нехотя спросил я.

– Причины галактиониевого безумия и шизофрении у людей, – ответил Ларссон. – Орфей далеко продвинулся в изучении. Мы ошибались. Кузнецов и тот Док водили нас за нос. Прямой связи с вашими Искрами нет.

– Отлично, – радоваться я пока что не мог. – И что вы хотите от меня?

– Компромиса, – пояснил Ларссон. – Сейчас начнется хаос. Представьте себе – погибли разом президент и адмирал. Кого обвинят? Или Лунный Союз или… меня. Особенно после утреннего происшествия на Кассандре. Предлагаю вам выступить с публичным заявлением о моей непричастности к случившемуся. В ответ я прекращу любые попытки мешать вашей жизни. И еще кое-что…

– Не жирно ли? – оборвал я.

Ларссон потер покрасневшие глаза.

– Кое-что для вас. Сейчас до власти попробуют дорваться всевозможные шакалы. Для президента вы молоды, но для адмирала… Как показал мой сын на своем примере, ничего невозможного нет. Я помогу с продвижением. Займите пост. Он бы этого хотел.

Я покрепче стиснул зубы.

Не забывать о дыхании.

– Думаете, я дурак? То, чего он бы хотел, оставим ему. Я делаю только то, чего хочу сам. Даже если это приводит к ошибкам, даже если толкает меня в тупики и добавляет проблем. Да, мистер Ларссон, я стану адмиралом, но не через ваши подачки и не так.

– Вы слишком самонадеянны, – качал он головой. – Есть люди, которые выскажутся против, если я не надавлю. Многие влиятельные личности хотят прекратить военную диктатуру в стране и избавиться от адмирала, и только я считаю, что огромная территория нуждается в жесткой руке у власти.

– Мы не в королей и королев играем, – отрезал я. – Феникс мне по наследству свой трон и корону не передал. Он добивался адмиральского звания целых две жизни – думаю, мне хватит одной. Спасибо за предложение.

Терра бросила взгляд на приборы. Радар мигнул и запищал предупреждением.

– Неопознанный корабль в двадцати минутах от нас, Ящер. Думаю, это Патрик. Каковы наши дальнейшие действия? Жду приказа.

– Сперва, выгоним этих… помощников. Затем встретимся с полковником. Я расскажу ему все сам. Нужно будет решить кучу вопросов. Узнать, как Док и Саша командовали нашими солдатами и Джерри? С чем действительно связано гиперпространственное безумие? Могут ли люди жить без искр? Ведь у тебя же выходит. А после… после придется постараться. Феникс так долго строил Содружество, что бросить его я не смогу. К тому же, наши цели вполне совпадают. Ты сказала, сейчас нам остался только поиск? Нет. У меня есть другая задача.

Своими силами, своей дорогой, своими ошибками, я достигну того, о чем мечтал с детства, без разницы, сколько у меня рук, без разницы, будет ли кто помогать. Пойду дальше по карьере офицера. И стану адмиралом в мире без войн.

========== Эпилог ==========

Все кончается темнотой.

На Аристее ночь, но адмиралу не спится. В каюте темно, светится один старомодный экран компа над письменным столом. Медленно плывут по космосу за окнами фиолетовая и зеленая планеты, будто в вечные догонялки играют. На зимних каникулах станция погружена в тишину и покой, ни студентов, ни преподавателей не остается. Только грустят на сменах дежурные учителя и охрана.

Окружающий адмирала мир не заканчивается Аристеем.

Давно стихли споры за территории. Вернулись на Землю насильно выгнанные оттуда Верхние Города. Второй десяток пошел некогда новым заводам на Гекубе.

Раскинувшись по планетам и спутникам, широко шагает по Вселенной человечество, осваивая все новые и новые системы, расселяясь по неизведанным и прекрасным мирам. Не забытая людьми Земля и суровый Марс, целый выводок личных лун у каждой из восьми планет. В сорока световых от Земли – вторая, ставшая родной система. Вращающиеся вокруг красного карлика зеленая Эвридика и пятнисто-лиловая Кассандра. Бесчисленные спутники на их орбитах – Аристей лишь один из почти что сотни.

Крутится над Кассандрой раздутый пузырями-ангарами Гелен, рядом хрупкий ажурный Парис – замена погибшему Орфею. Летают по мирному космосу шатлы, осваивают дальний космос быстрые корабли с храбрецами-пилотами, раз за разом ныряющими в гиперпрыжки.

А время беспощадно движется вперед. Стоит на пороге новый сто пятьдесят девятый год от создания Содружества. Завтрашний Сочельник оглядывается через плечо, ожидая. Адмирал недолюбливает Рождество, но ничего с ним поделать не может.

Это не тот враг, с которым можно сразиться. Его не одолеть ударом титанового кулака, не выстрелить в висок, выплескивая наружу содержимое черепушки. Не засудить, не привлечь по закону. Даже не приказать исчезнуть, каким бы высоким пост не был.

Страхи и дурацкие, на холодный пот прошибающие ассоциации не уходят, сколько с ними не борись. Но едва опускаешь руки, как становится только хуже.

Адмирал держится – не только руками, одной из которых давно светит техосмотр на Парисе у Ронг. Зубами, силой воли, неиссякаемой злостью. Отбрасывает суеверия, плюет на предрассудки, прислушивается к одной только логике и здравому смыслу.

Символизм ничтожен. Тот, кто видел мир изнутри и снаружи, не может бояться такой ерунды.

В полночь за сутки до Рождества в двери его каюты стучат. На праздники станция пустеет, остаются только свои. Кто за дверями прекрасно известно, нет необходимости спрашивать.

Так же, как у вошедшего нет нужды в разрешениях. Длинная ломкая тень в слабом свете Кассандры и Эвридики. Адмирал не оборачивается.

Томас Гарсия садится на край стола. Под розовато-зелеными бликами он контрастно бледен и неизменно насмешлив. Форменный комбез и теплая кофта поверх, так, чтобы не было видно погон и семиугольника с вышитым волком на груди. В узких ладонях возникает ручка – пишущий черной пастой кусочек пластика. Сувенир из далекого адмиральского детства, хозяйски схваченный с его письменного стола. Томми вертит ручку с ловкостью фокусника, в такт словам туда-сюда гоняя в хрупких пальцах пианиста.

– У меня новости, да, прямо ночью. Знаешь от кого? От Нади Штерн.

– Она же давно уже вышла на пенсию, – удивляться нет сил.

Даже относительно мирная Ойкумена тяготит количеством проблем и забот. Годовой отчет перед президентом о работе министерства обороны, итоги работы напрямую подопечного адмиралу Аристея, планы на будущий год. Распределение бюджета между войсками, споры с министерством внутренних дел – вечно Дылда ставит ему палки в колеса, будто детство забыть не может.

На этом дела не кончаются. Дальше – контракты с «Венера Энерджи» на поставки галактиония флоту. Учения, поптыки сгладить конфликты со Свободными Новыми Странами, вновь обострившийся вопрос дележки Пояса Астероидов в связи с оттоком населения обратно в Солнечную Систему. Если и этого кажется мало, то нельзя забывать, на весну планируются выборы в Планетарный Совет.

Как с этим справлялся Он?

Еще есть бесконечный поиск. Даже столько лет спустя. Вечная заноза на краю сознания, пометка на полях.

«Я всегда с тобой».

«Найди меня нового, воспитай другим».

Он успеет сказать все, что не высказал ранее.

Томми ждет. Молчит, улыбается краем губ. Возраст его щадит, оставляя вечным мальчишкой внешне, только усталые тени у глаз и рта сдают с потрохами.

Адмирал знает, просто так он не отвяжется. Если пришел посреди ночи, то вряд ли по пустякам. Но и рассказывать первым не станет. Вымотает все нервы, заставит тянуть из него ответы силой.

– И как же там дела у Нади Штерн? – сознательно идет на поводу адмирал.

– Отличненько, – темные глаза Томми почти не блестят на свету. – После аварии на Ганимеде и установки протезов она осталась в Солнечной Системе и устроилась в гражданскую школу для детей с ограниченными способностями. Оттуда и новости.

– Мне не нравится твой тон, – адмирал устало трет переносицу. – Давай без намеков.

– Тебе знакома фамиля Корхонен? – Томми издевается, выдает информацию по капле.

– Возможно, – за прикрытыми глазами возникают картинки воспоминаний. Строчки имен. Списки званий и должностей. Это с лицами не бывает проблем, с именами же приходится возиться, чтобы вспомнить и связать с нужным человеком. – Погоди, ищу… Эрно Корхонен, инженер, отличный специалист по кораблям дальнего следования. Гражданский, но работал на Гелене, спутнике Кассандры, с самого вывода на орбиту. Занимался заказами повышенной секретности для правительственных войск…

– Занимался, пока не погиб при аварии на Ганимеде в марте сто сорок второго, – заканчивает за адмирала Томми. – Там же, где Надя Штерн потеряла руки. У Эрно осталась беременная жена, Анника, о ней очень мало информации в Сети. Она с горя сбежала куда-то в глушь, там и осталась… интересненько?

– Не особо, – адмирал подпирает щеку титановым кулаком.

Сон не идет, только противно ноет голова.

Чересчур много дел и без предложенных Томми загадок, но… слишком уж ярким огнем энтузиазма горят темные глаза.

Оба молчат. Тишина давит на уши.

– Так что там с этим Корхоненом и его семьей? – теряет терпение адмирал.

– Десять лет назад его жену отправили под суд за причинение тяжкого вреда здоровью иждивенца, – рассказывает Томми, – и лишили родительских прав. В своей глуши она поехала крышей на почве религии. Выносила и родила ребенка, прикинь, никому об этом не сказав. Естественным путем, сама, как в древности! Несколько лет о нем ничего не было известно, к счастью эта дурочка на чем-то спалилась. И, вот, послезавтра мальчишке шестнадцать, зовут Илмари. В этом году он заканчивает среднюю школу, и знаешь куда собирается?

– К нам на Аристей, раз ты говоришь об этом, – становится действительно интересно. – А что с ним мать-то сделала? За что был суд?

Томми важно поднимает палец к потолку.

– Ни одного узи, ни одного обследования за всю беременность у Анники не было. Даже тест на корректность генома в первые дни после зачатия она не делала. Думаю, они с Эрно вообще не планировали ребенка тогда, иначе уж он-то озаботился бы этим вопросом… Дикость в наши дни, правда? Ладно, я уверен, Илмари тебя заинтересует. У него врожденное отсутствие нижних конечностей.

Двойной пульс пропускает удар.

– Ты шутишь?!

Томми качает кудрявой головой.

– Ничуть! Представь себе – мальчишка без обеих ног, а хочет поступать на Аристей. Конечно, у него есть протезы, но на нормальные не хватает денег, а по государственной программе очередь до него дойдет еще лет через десять, так что…

– Что за херню ты несешь? – кулаком по столу так, что дрожит экран.

Удивление – волнение – злость.

Томми соскакивает на пол, как курица с насеста. Поднимает ладони, криво улыбается.

– Успокойся! Я не шучу, честно. Стал бы я о таком с тобой шутить? Я мазохист, но не самоубийца. В общем, Илмари учится в Надином классе. Она прислала его личное дело. Способный парень, умный, старательный, контактный. Отличные оценки, куча достижений. Прекрасный вышел бы офицер… будь он здоров. Но, видимо, свое состояние он не считает проблемой. Представь себе, мечтает стать адмиралом флота! Никого не напоминает?

Лихорадочный стук Искры под сердцем. Холодеют пальцы, усталость смывает, будто и не было ее.

Бесконечный поиск.

– Как думаешь, это не может быть… Он? Или, может, даже кто-то из девчонок?

Томми раздраженно дергает плечом.

– Ты эту затею еще не бросил? Я вообще-то другое имел в виду. Феникс погиб, я в этом почти уверен. Я искал его сотню раз, оглядывал всю Ойкумену – и напрасно. А Стрекоза и Акула – теплится что-то, но далеко, за границей моих возможностей. Не в Илмари.

– Даже ты не видишь всю Ойкумену разом, – ледяной тон, раздражение. – И можешь ошибаться.

Томми кривит угол рта.

– Ладно, это я загнул. Вообще, даже будь его Искра жива, остальное тоже не совпадает. Возраст не тот, хотя, если допустить, что это не первое перерождение… Да, и нас парнишка не помнит. Зато тобой восхищается! Можно сказать, считает примером для подражания. Сегодня они отправляли запросы на экзамены в старшую школу. Надя написала, что Илмари выбрал только одну – Аристей, исключительно из-за тебя. Кроме того, он отказался от подтверждения группы здоровья, чтобы не продлять инвалидность, так как с ней сюда не возьмут.

– Нужно встретиться с ним лично, – слова опережают мысли. – Посмотреть… Мы все поймем, когда увидим. У тебя есть планы на праздники?

Томми улыбается в ответ, будто заранее знает, о чем его спросят.

– Только что все перенес, скинул отчеты на секретарей, вот удивятся утром. Правда, Меган будет не рада, что я не появлюсь на Рождество. Ты же тоже к ней не заглядываешь толком… Наша бабуська скучает! Кстати, я возьму «Арктур»? Мой «Альдебаран» на профилактике в ангаре у Джерри до следующей пятницы. У них на Гелене опять аврал – пришла последняя партия транспортников для замены гипердвигателей.

– Бери. Только не сломай, – каюта становится тесной. Нужно встать, чтобы думалось легче.

Пять шагов до двери, пять обратно, к столу. Томми ждет, только смотрит с любопытством.

– Эй, Джейк, а что, если это не он? Не Феникс. Ты прекрасно знаешь, я постоянно заглядываю внутрь, но его искру не нахожу. Что тогда будем делать с мальчишкой? Поможем и вытащим к себе минуя все трудности или пошлем подальше?

Пять шагов, двадцать ударов обезумевшего пульса. Рука невольно тянется к кончику истрепанной косы.

– Нет. Ни то, ни другое. Политика невмешательства, так это называлось? Илмари Корхонен заинтересовал меня не только возможной Искрой. Если он правда хочет стать офицером и добраться до адмиральского звания, пусть старается сам. То, с чем он явно не справится, сделаем, например, подтолкнем врачей снять инвалидность. А дальше сам, иначе ничему не научится. Он же дожил как-то до шестнадцати лет без наших подачек, справится и дальше.

– Видишь в нем себя, Джейк? – Томми не проведешь. – Чудесненько. Вот об этом я и говорил. И чувствовал, что ты так скажешь. Мне лететь сейчас или можно до утра подождать?

Адмирал замирает, молчит. Долгий взгляд в упор, под которым люди обычно склоняют голову. Только Томми не из таких. Он закатывает глаза и манерно взмахивает рукой.

– Знаю, знаю, ты оставляешь выбор за мной и не хочешь приказывать. Это дело вне юрисдикции военных, потому я волен решать все сам…

– Вали спать, – сразу же перебивает адмирал. – Полетишь утром. Еще не хватало, чтобы ты мой корабль угробил, с недосыпу-то.

Томми уже машет из коридора.

– Ага, конечно. Пожалуй, отправлюсь прямо сейчас. Пришлю отчет, как только узнаю что-нибудь. Пока-пока!

Испепеляющий взгляд упирается в пустоту. С тихим шорохом закрывается дверь.

Адмирал возвращается к столу. Тяжелая, будто чугунная голова ложится на сложенные руки. Под закрытыми веками мелькают картинки – каждая секунда жизни, отпечатанная в памяти идеальной фотографией.

Картинки сменяются темнотой.

Новый цикл. Новый поворот вечного колеса.

Бесконечно.