Текст книги "Идеальные Солдаты (СИ)"

Автор книги: Kleine Android

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 50 страниц)

Феникс брал все в свои руки. В первом публичном объявлении от Содружества генерал Андерсон, бывший директор Академии на погибшей Луне-12, высказал идею недопустимости тайных встреч глав государств без оповещения населения. Подчеркнув на словах ответственность правителей, как слуг народа, перед гражданами, он призвал не идти на поводу у страха, отказаться от мыслей о Войне и вновь объединить усилия всех стран для совместного развития, даже после такой тяжелой утраты.

Параллельно с этим объявлением Феникс, как официальный представитель Содружества, на сцене проявлял чудеса красноречия.

Запись его выступления стала в Сети вирусной. Его знали все, кто был ему нужен, но вот простой народ увидел впервые. Народ всколыхнуло его появление. Обсуждали заметно юный возраст и яркую внешность, искали информацию о родителях, месте жительства, семейном положении. Строили теории, выдумывали слухи, плодили сплетни. Удивлялись столь высокому посту в его годы, вспоминали предыдущего адмирала флота.

До сегодняшнего дня многие даже не задумывались, что у Содружества есть другой настолько высоко стоящий офицер, помимо министра обороны.

А между тем наш Парламент дружно поднял руки вверх и объявил, во-первых, о выборах нового президента. Необходимо было срочно решать, что ответить Индокитаю, а еще решить сотню сопутствующих вопросов. Вторым объявлением было назначение адмирала Петера Ларссона министром обороны Содружества.

Видимо все действительно шло по его плану.

Лезть еще глубже в политику я не стал. Голова итак пухла от избытка информации. Вместо этого я занялся другим.

Майор следовал за Фениксом неотрывно, как тень. Вытащить его на разговор было невозможно. Феникс пропадал на встречах и конференциях, майор сопровождал его, следуя на шаг позади. После моих настойчивых требований личной встречи, он согласился только на диалог через Сеть.

Они были на Эвридике, я оставался на Орфее, валялся в палате под присмотром окончательно перебравшегося сюда Саши Кузнецова. Сообщения от спутника к планете и обратно шли по десятку минут. Это мотало мне нервы и добивало остатки терпения. Приходилось писать длиннющие письма, умещая в одно все, что мог бы разбить на десяток отдельных.

«Феникс сказал, вся информация по необходимым мне людям у вас. Я понимаю, вы заняты другим, но ответьте мне, пожалуйста. Я знаю, что бунт на Ганимеде был подавлен, но что случилось с местными жителями? Меня интересует конкретно Ронг Ли, дочь того самого скандального профессора. Вы ее точно помните. Скажите, она в безопасности?

Следующий человек – брат Меган, врача Академии. Тот самый доктор, что зашивал мне руку. Да, Феникс рассказал, что вы вдвоем спасли меня тогда и доставили к нему. Мне важно знать, что с ним сейчас. И что с Меган? На мои письма она не отвечает. Скажите, они встретились, нашли друг друга?

Ещё хотелось бы узнать про мою тетку, ту самую, что осталась на Нижней Земле. Это не обязательно, но было бы очень неплохо… Феникс обещал, что все выяснит и всех найдет. Думаю, адмиралу флота это не составило труда, потому, пожалуйста, ответьте так скоро, как сможете».

А ещё Лола – подумал я, уже отправив письмо. Почему-то спросить про неё мне было куда страшней, чем про Ронг или тётку.

Может, я не хотел знать правду? Лола навсегда оставалась маленькой смешной девочкой в моей памяти. Я не хотел, чтоб и её коснулись изменения. Воспоминания о жизни в Нью-Кэпе были самым светлым, что я имел. Пачкать их грязью реального мира, взросления и едва не случившегося апокалипсиса казалось кощунственным.

Десять минут я катался по узкой больничной койке, вращаясь вокруг оси юлой. Десять минут я грыз волосы, ругался шепотом и тряс бесполезный комм.

А потом майор ответил.

«Ронг Ли жива и к концу лета прибудет на Эвридику для поступления в Старшую Школу Биотехнологий и Нейропрограммирования. Во время индокитайского бунта на Ганимеде она не пострадала. Прикрепляю адрес её нового личного профиля. Док находится вместе со студентами Академии на Луне-7, использующейся как временное место обучения. В ближайшее время их вывезут на Аристей. Брат доктора найден не был. Ваша родственница числится пропавшей без вести во время зимних катаклизмов. Достоверной информации нет.

Связь с Нижней Землей отсутствует. Спасательные операции были прекращены. Верхние Города готовятся к переезду в систему Эвридики. В самое ближайшее время для них будет подготовлено место. Проект терраформирования Кассандры демонстрирует невиданные успехи. Уже к концу этого года будет начало заселение.

Надеюсь, больше моя помощь вам не потребуется».

Прочитав письмо по-диагонали, я сперва со злостью отшвырнул комм, а потом подхватил обратно. Негодование майора сочилось из каждой строчки. Черт, почему он меня недолюбливает? Потому, что врезал его «золотому мальчику»? Нет, скорее потому, что путал ему карты и сбивал с толку косой десяток раз.

Кажется, майор просто заколебался разгребать за мной дерьмо. Вот и сейчас он оказался крайним, Феникс спихнул на него всю работу по выяснению информации для меня. Интересно всё-таки, почему он так опекает адмирала? Неужели только потому, что у него, а точнее у бедного мальчишки Петера Ларссона не сложились отношения с папашей?

Хрен с ним, с майором и недовольным тоном письма. То, что я узнал, было куда ценней.

Ронг жива и в полном порядке. Нужно скорее написать Джерри. Я был готов поспорить, что тот будет донельзя рад. Они там с Меган, оба заперты на Луне-7. Кажется, первый десяток искусственных Лун строили крошечными. Как туда поместилась вся Академия? Ладно, их все-таки выкинут на Аристей в ближайшее время.

Ух, пинок военного положения под задницу, и лучшая в Содружестве Старшая Военная Школа открывает свои двери. Нет, мне она покорится иначе. До сдачи экзаменов оставалось несколько месяцев, и я надеялся, что Феникс сдержит обещание и даст мне поступить на Аристей самому.

Брат Меган не был найден, нет связи с Нижней Землей, тётка пропала без вести… Да, я ожидал подобного, но горечь всё же застряла на корне языка, тяжестью отдаваясь в желудке.

Я должен был написать Меган. Поддержать её, хотя бы на словах. Сказать, что я знаю о случившемся. Сделать хоть что-нибудь. Но все, на что меня хватило, это собраться с духом и написать Джерри.

«Эй, чувак!

Надеюсь, ты жив там ещё. Вас на Луне-7 держат, да? Домой не отпускают?

Жаль, не могу рассказать в деталях, сколько всего со мной тут случилось! Надеюсь, смогу поступить на Аристей в этом году. Может, мы встретимся там? Или ты все-таки выберешь одну из пилотских школ, как когда-то хотел?

Ронг жива и здорова. Я узнал наверняка. Вот её новый адрес, можешь сам ей написать.

А у меня теперь есть несколько новых товарищей. Из них две девчонки – одна, представь себе, почему-то поцеловала меня. Она странная, но в целом довольно милая. Вторая противная, бесит постоянно! Мелкая недотрога, зато клевый пилот.

Знаешь, я встретился с Петером. Да, с тем самым. Да, всё даже сложней, чем я рассказывал. Начнем с того, что он полный придурок, прямо как ты! Не знал, что скажу это про кого-нибудь, но в категории «люди, которым я хочу дать по зубам, несмотря на то, что в целом они клёвые» он вырывается вперёд тебя с громадным отрывом!

Из важного. Мне поставили самый настоящий протез. Он прямо двигается и работает. Металлический, как у майора Джонсона, нашего старого препода по полетам, только ещё круче! Потом пришлю фотки, если хочешь.

Как там Ма и Па? Удается с ними связаться? Если бы я знал адрес Па, я бы ему написал. Немного скучаю по каникулам, которые мы у них проводили.

Береги себя, в мире происходит полная чехарда. Но, обещаю, скоро всё наладится. Есть тут один человек, он проследит лично, чтобы больше никто даже не думал о новых Войнах.

Джейк».

Комментарий к Глава 33. Новое время.

Очень кривая попытка необычно показать анабиоз.

Все фразы предположительно делятся на 9-18 слогов. Ну, пытаются))) Однажды у моей прекрасной беты дойдут досюда руки, надеюсь, она поможет сделать этот кусочек читабельным. Ну или я научусь писать получше. Пока так, извините.

========== Глава 34. Орфей. ==========

Орфей был огромной станцией, состоящей из кучи нанизанных на Хорду Колец, сотни грузовых отсеков, дюжины экспериментальных лабораторий, вынесенных на тонких коридорах-ножках далеко за пределы жилой области. За месяц, что меня там продержали, я успел обойти едва ли половину. В часть помещений меня не пускали, до части я просто не смог добраться.

Там постоянно что-то происходило. Стыковались новые отсеки, перемещались старые. Достраивались переходы и лифты. Менялись местами жилые Кольца. Грохотали отдаленные взрывы неудачных экспериментов, сбегали участники других, посреди ночи не раз орала сирена тревоги. Носились как угорелые терраформаторы, экстренно заканчивая работы на Кассандре.

То, что на Орфей перебрался Саша Кузнецов, отнюдь не улучшило ситуацию. Хоть станция и получила два десятка новых помещений, собранных прямо на орбите Эвридики или отправленных с Луны-11 через гипер, места все равно не хватало.

Терраформаторы ругали нейропрограммистов, биоинженеры открыто хамили геологам. Суровые мужики-инженеры топали по коридорам тяжелыми сапогами. Девочки-лаборантки крыли их отборным матом. Саша скакал среди этой чехарды больной на голову блохой, даже не пытаясь сгладить конфликты. Гениальный ученый и носитель самой известной в Ойкумене фамилии, почетный член Академии Наук и на все руки мастер, с людьми Саша не ладил и поголовно считал всех подопытными кроликами. Проблем ему хватало и без внутренних разборок.

Иногда он приходил ко мне играть в шахматы и жаловаться на тяжелую жизнь. Видимо, поговорить ему больше было особо не с кем.

– У нас семь новых проектов по использованию галактиония, у этих землекопов запуск проекта «Кассандра» на носу, а снаружи кричат – к какому вы государству относитесь, что про Петьку думаете, что про взрыв в Академии скажете?! – расплевался он, роняя шахматную доску себе на ногу. – Журналисты рыщут, требуют ответов. «Правда ли, что Квазары Содружества все это время стояли в ангарах Орфея на профилактике? Расскажите про ваши взаимоотношения с господином адмиралом!» Тьфу, а хрен им не пососать?!

Он забегал по палате, размахивая руками, как крыльями. Я собрал с пола шахматы и улегся на койке. От наблюдений за Сашиными метаниями кружилась голова.

– И сам Петька бесит! – выдал он, на миг замерев у стены. – Говорит, рви контракт с «Венера Энерджи», у них скоро запасы кончатся. А я знаю, что кончатся, знаю! Нам твой Рыжий дружок все доложил, что выяснил.

– А что Гекуба, там заводов не будет? – осторожно спросил я.

Сашка замер, покосился на меня подозрительно.

– Никаких заводов! Мы на пару с терраформаторами исследования начали, они свои, я свои. Еще результатов нет, но я тебе голову на отсечение даю, не выйдет там с заводами. Можешь считать, чуйка у меня. Ничего-ничего, это только нашим с Петькой целям поспособствует…

– Что за цели-то? – поттолкнул я.

Он только ухмыльнулся.

– Светлое будущее, конечно же. Впрочем, об этом не сейчас. Однажды все всё узнают. Пока пусть Петька дела делает.

– И когда он всё успевает? – проворчал я.

Саша крутанулся на месте и рухнул на стул рядом с моей койкой.

– Так в отличие от несчастного меня, Петька не один всем занимается, – пояснил он. – Майор Джонсон за ним хвостом таскается. Удивлен, что ему ещё не дали полковника. Кажется, у дядьки совсем нет амбиций, только и видит перед собой, что Петькину спину.

– Может, они родственники? – в который раз задумался я. – Чего майор с Фениксом носится, как с хрустальной вазой?

Саша посмотрел на меня с любопытством.

– А ты не знаешь? Щас, погоди, я тебе одну фотку покажу. Верни мой комм, нищеброд, купи себе собственный уже!

Я вытащил из-под подушки Сашкин комм, тот пересел ко мне на койку, развернул экран и зашел в свой аккаунт в Сети.

После пары минут поисков он нашел альбом с фотками и открыл первую из них. С фотографии на нас смотрели трое юношей в форме правительственных войск. В крайнем слева я без труда узнал майора Джонсона. Непроницаемое лицо, уверенный прищур, квадратная челюсть. Только волосы поседеть не успели, и вместо майорской звезды на погонах виднелась лейтенантская черная полоска.

Парень в центре панибратски обнимал его за плечи. Морковно-рыжие волосы, улыбка на пол-лица. Глаза зеленей моих, знакомый огонёк в них, заметный даже с фотографии. Широкая спина, расслабленная поза, расстегнутый до ключиц ворот комбеза. На погонах тоже полоска лейтенанта.

– Это Феникс, – подтвердил Саша мою догадку. – Ну, предыдущий. Они с майором Джонсоном дружили с детства. Аристей закончили в один год. Петька помнит предыдущие жизни, он рассказывал? В норме сознание не связано с Искрами, но он даже среди вас четверых особенный.

– Вот почему он постоянно говорит, как много ему уже сотен лет, – сложил я два и два. – Хорошо ему, смерти можно не бояться. Знает наверняка, что сознание не исчезнет после гибели тела, счастливчик.

Саша посмотрел на меня с заметным осуждением.

– На самом деле, наш сияющий Феникс перерождение считает наказанием, а не даром, только никому никогда не признается в этом. Мало того, что он помнит предыдущие жизни, он помнит и смерти. Свои собственные и своих близких. Мы как-то обсуждали это, и особо счастливым Петька не выглядел… ничего-ничего, у него склад ума не тот.

– А какой нужен? – озадачился я.

– Как у меня, конечно же! – воскликнул Сашка. – Будь я бессмертен, такого бы наворотил! Но, увы и ах, Вселенная наградила вечным сознанием и вечной Искрой Петьку. Вот и мучается, умирая, рождаясь и теряя друзей пачками… Потому, что этих друзей каждый раз упорно заводит, да…

– Зато, смотри, тот же майор своего друга не потерял, – возразил я. – Правда, получается, что предыдущий Феникс погиб? И кто это с ними на фотке третий?

– Предыдущий погиб, да, – подтвердил Саша. – А насчет третьего, неужели не догадываешься?

Я вгляделся в фотографию. Парень справа выглядел лет на пять старше своих товарищей, на погонах у него чернели две капитанские полоски. Высокий, узколицый, рот – щель почтового ящика. Взгляд темных глаз из-под низких бровей неживой, тяжёлый.

– Ящер? – двойной пульс толкнул в ребра, соглашаясь.

– Ага. Предыдущему Фениксу он был вроде наставника. А потом там история случилась, мутная, нехорошая. Ящера и Феникса убили. Я мало подробностей знаю. Можешь у Петьки спросить, как он в прошлый раз умер.

Абсурдность фразы заставила подавиться смехом, неуместно кашляя в кулак. Саша пообещал реанимировать меня, если задохнусь. Для него я оставался ценным подопытным.

В очередной раз проиграв ему в шахматы, я вернулся к учебе. Заняться на Орфее было особо нечем, потому я догонял пропущенное в Академии и учился пользоваться правой рукой.

Протез имел чувствительность, сходную с настоящей конечностью, но я мог по желанию блокировать любой из типов рецепторов. В силе хвата я соперничал с гидравлическим прессом, учиться пожимать людям руки, не ломая их, пришлось особенно долго. Благоразумный Саша подсовывал мне тренажёры с датчиками давления, но всё время угрожал привести кого-нибудь из лаборантов.

Вспоминая вмятину на внутреннем люке «Ригеля» и скомканную металлическую кружку Меган, я думал о возможностях титановых протезов и понимал, что Феникс со своей сломанной рукой ещё легко отделался.

Мелкая моторика не желала покоряться. Обратившись к старым урокам Лолы, я потребовал у Саши бумажный блокнот и настоящую ручку. В результате пришлось сменить их больше десятка, сперва всё просто ломалось, рвалось и портилось.

Держать ложку, застегивать ботинки и молнию комбеза, печатать на клавиатуре или писать на бумаге, всё это было удобней делать одной только левой. Приходилось себя заставлять, постоянно напоминать про использование правой руки. В детстве я был правшой, но за столько лет совершенно отвык.

Результаты тренировок не заставили себя ждать. Спустя месяц, впервые сведя партию в шахматы с Сашей в ничью, я с удовлетворением пожал его протянутую правую руку.

– Смотри, какой я молодец! – выдал он, улыбаясь во все тридцать два. – Всё благодаря моему упорному труду!

Я стиснул его руку чуть сильнее. Саша пискнул и задергался, как в капкане.

– Конечно, ты у нас герой, а я так, рядом постоял, ничего не делал, – сказал я, не разжимая металлических пальцев.

– Понял, я понял, пусти! – заохал Саша. Высвободившись, он долго дул на покрасневшую ладонь. – Знал бы, что ты такой злобный, ни за что бы не помогал!

Прогресс в освоении правой руки приносил столько радости, что я с трудом мог заставить себя заниматься чем-то другим. Остатки школьной программы за пятый курс Феникс скинул на Сашин комм, для меня нашелся даже свободный компьютер с симулятором, чтоб я мог завершить все учебные игры-стратегии. Физкультура свелась к восстановлению всех двигательных функций и общему укреплению тела.

Учиться самому оказалось невероятно скучно. Не было рядом однокурсников, которых хотелось непременно обогнать. Не было майора Джонсона, требовавшего доказать мою силу и решительности. Не было Меган, всегда готовой прийти на помощь и поддержать в трудную минуту.

Саша отпускал ехидные шуточки, когда я пытался разговаривать с ним нормально. Конечно, в помощи он не отказывал, но ни конкурентом, ни учителем, ни опорой быть не мог. Феникс, догнать и перегнать которого я собирался, был где-то далеко, налаживая новый мировой порядок, и вряд ли имел хоть минуту свободного времени, чтоб уделить мне немного своего адмиральского внимания.

Одолевая школьную программу одним лишь упорством, вынужденный контролировать себя исключительно сам, я совсем поехал бы крышей, если бы не общался с окружающим миром. Правда, все общение сводилось к нерегулярным Сашиным визитам для очередного осмотра, игры с ним в шахматы по выходным и писем от Джерри.

Джерри отвечал до жути регулярно – по паре абзацев трижды в неделю, по понедельникам, средам и пятницам. Кажется, его перфекционизм только усиливался со временем.

На мое первое письмо Джерри ответил на следующий же день. Всю Академию действительно держали на Луне-7, не планируя отпускать до летних каникул. Учебный процесс не прекращался, кураторы оставались со студентами, даже генерал Андерсон лично прибыл на станцию, чтоб поддержать их боевой дух.

Джерри рассказал про родителей. Па предложили перебраться на Эвридику, они собирались переехать в ближайшее время. Джерри сказал, с ним связался кто-то из правительства Содружества, предложив работать на них. Большего он рассказать не мог, боялся, что в обычной переписке говорить о таком не стоит.

Новостям о том, что Ронг жива и здорова, Джерри ужасно обрадовался, сообщив, что непременно свяжется с ней. А потом половину письма требовал рассказать о протезе в деталях, выспрашивал, что за новых друзей я успел завести, и умолял показать фотку девчонки, что рискнула меня поцеловать.

Сочинять письма для Джерри было весело. Я долго выбирал, что можно рассказать, а что не стоит, пытался тактично уйти от смущающих вопросов, расписывал в красках свои восторги от протеза и хвастался тем, что общаюсь с самим Сашей Кузнецовым даже не на «ты», а на «эй, ты».

Печалило только одно – на Аристей Джерри не собирался. Он решил поступать в старшую школу Инженерных Войск, держась подальше от передовой, поближе к родителям. Видимо, из-за хаоса, начавшегося в этом году понял, что для него важнее. Скорее всего он всегда будет помнить, как не поехал к ним в то Рождество, когда Верхние Города тряхнуло катаклизмами.

Длинный скучный и тяжелый месяц на Орфее подошел к концу. В последний раз заглянув для осмотра, Саша выдернул у меня из рук свой комм, обозвал нахлебником и худшим из подопытных.

– Это хорошо, что ты на планету свалишь, – сказал он, пряча комм в карман халата. – Если ты думал, что здесь было шумно, то ты не видал настоящего шума. Наши друзья-геологи закончивают с Кассандрой даже раньше, чем ожидали. На днях оттуда, с поверхности, возвращается Гарсия, начнет тут свои порядки наводить, брр! Слыхал, он жутко недоволен моему переезду. Как собрата-ученого я его уважаю, а вот как человека – боюсь!

– Гарсия… – имя казалось знакомым. – Хосе Гарсия?

– Конечно, – подтвердил Саша. – На него сейчас все молятся. От этого человека зависит будущее, потому что он напрямую руководит проектом заселения Кассандры.

– Геолог Хосе Мария Гарсия! – окончательно понял я. Имена всегда давались мне значительно хуже, чем лица, потому пришлось поднапрячься, чтоб вспомнить. – Отец Лолы!

– Чей отец? – не понял Саша. – Был у него сын, Томми, да, говорят, крышей поехал. С таким-то папашей свихнуться немудрено! Это на публику он весь такой положительный, а наши все знают, что он кроме своей работы ничего видеть не хочет. Пока терраформирование потихоньку шло, он ещё походил на человека, а потом, когда военные приказали ускориться, совсем в робота превратился. Жена его поддерживала, как могла, но сдалась и послала нахрен. Гарсия остался с ребенком, а как узнал, что у того с головой не в порядке, сразу задвинул куда подальше. Чтоб науке не мешал.

– Зачем заводить детей, если не хочешь этого? – я скрипнул зубами, думая про Лолу и сошедшего с ума сына Хосе Гарсии. При желании, я мог вспомнить статью из Сети, которую читал давным-давно на компе в доме бабули. Там были фотографии самого Гарсии, а ещё бледного, кудрявого и круглолицого мальчишки.

Хосе Гарсия был виноват в том, что Лола страдала в одиночестве. Видимо, досталось не ей одной. Этот мальчишка, его сын, тоже оказался не нужен отцу.

Саша ответить на мой вопрос не смог, только руками развел со всей серьезностью.

– Нужно быть умным, как я! Не заводить детей, не привязываться к людям, считать всех подопытными свинками, если решил посветить жизнь науке! Мои прадед, дед и отец сделали именно так, потому что все в роду Кузнецовых – гении! – выдал он глубокомысленно.

– Если бы твои прадед, дед и отец совсем забили на потомство, то род Кузнецовых бы просто вымер, – возразил я. – Хотя, учитывая, какой ты ненормальный, наверное, тебя в детстве часто роняли головой вниз и не особо любили.

Саша надулся и полез с кулаками. Я легко отбивался, закрываясь протезом, удары у Саши были слабые и только смешили, раздражая уже обычным вмешательством в личное пространство.

Быстро запыхавшись и растеряв боевой дух, Саша отступил, потирая отбитые костяшки.

– Ладно, конечно, это я перегнул. Мой папаша был тот ещё засранец, но ухитрился и меня вырастить, и науку продвинуть! Правда, ему во многом свезло. Выбрать что-то одно – нормально. Хватать всё и сразу, не заканчивая ничего – это глупо, Гарсия тому пример. Конечно, может, он просто ошибся, с кем не бывает. Он же не Кузнецов, чтоб быть настоящим гением!

– Угу, и обе его «ошибки» растут без отца! – вспылил я. – Гений, не гений, от ответственности бегать никто не разрешал! Вот дождусь его тут, на Орфее, и объясню, в чём он не прав!

– Думаешь, он тебя слушать будет? Всех не спасти и не переделать, – философски заметил Саша. – Начни лучше с себя. Разобравшись в себе куда проще лезть к остальным.

– Ничего, у меня есть аргумент, который все понимают, – я сжал кулак протеза, – без разницы, хотят они слушать, или нет. Даже в себе разбираться не нужно, чтоб знать, как сломать говнюку-Гарсие челюсть!

Саша замахал руками.

– С ума сошел?! Сегодня же выгоню нахрен! Ещё чего не хватало, драки на Орфее устраивать. Тебя посадят за причинение тяжких телесных, это тебе не с Петькой ментальными письками меряться!

Я сделал пару глубоких вдохов, чтобы немного остыть.

– Ладно, бить я его не стану… ну, сразу не стану. Но поговорить – хочу! Если выгонишь меня отсюда, я возьму корабль, вернусь обратно и штурмую твою сраную станцию!

Саша звучно шлепнул себя по лицу.

– Искандер-завоеватель недоделанный, блин. Пират космический. Скажи ещё, что на абордаж Орфей возьмешь. Ладно, хрен с тобой, живи, пока дядь Саша добренький, тусуйся тут до прилета Гарсии. Всю ответственность за твои поступки оставлю на Петьку, пусть разгребает. Мне лишнего дерьма не надо, своего хватает.

Такой вариант меня вполне устроил. Больше я не ощущал скуки. Новые мысли толкали вперед.

***

Пока я просиживал штаны на Орфее, мир вокруг менялся со скоростью света.

В Содружестве произошли серьезные политические перестановки. Подал в отставку премьер-министр. Половину правительства разогнали следом. Вышли на сцену либеральные партии, уговаривая не возвращать в конфедерацию Индокитай и отказаться от устаревших правых взглядов.

На осень назначили новые выборы в Парламент и Совет. Марс требовал к себе внимания, их местная власть выступала против всеобщего переселения на Кассандру. Несколько крупных политических деятелей пропали без вести. Дюжина были осуждены по статьям и отправлены в колонии Нижней Земли.

Смерть десятка важных шишек не была целью Феникса, это я понял уже позднее. Она была лишь средством создать неразбериху и отвлечь население от дальнейших политических разборок.

Тем же самым выглядела колонизация Кассандры. СМИ были переполнены репортажами с поверхности новой, теперь такой уютной и пригодной для жизни планеты.

Её называли территорией без войн. Содружество гостепреимно предложило разделить поверхность между всеми странами Ойкумены в соответствии с числом их жителей. Первым делом планировалось переселить все Верхние Города Земли. Временное правительство, назначенное до всеобщих выборов, было полностью послушно Фениксу.

Имя геолога-терраформатора, обеспечившего настолько быстрое появление этого райского уголка, воспевали на каждом шагу. Хосе Гарсия прославился не меньше Саши Кузнецова.

Мои кулаки чесались, когда я об этом думал.

В последнюю ночь перед его возвращением на Орфей я плохо спал, слушая истеричную беготню суровых инженеров и девочек-лаборанток по бесконечным коридорам станции. Саша был прав – все, от Хорды, до грузовых отсеков, от лабораторий до жилых Колец гудело, как растревоженный улей.

К утру наконец провалившись в сон, я увидел ставшие почти непривычными картинки.

Сны от чужого лица.

Я видел комнату Стрекозы. Довоенная музыка тихо, фоном, стены вокруг в рисунках, игрушках, фотографиях. Я-не я сидела на краешке кровати, а рядом спал Феникс, в полурасстегнутом комбезе, в ботинках, явно свалившись с ног от усталости. Осунувшееся лицо белело призрачным пятном на цветастой подушке.

И вместе с тем я видел его сны. Механические монстры-танки и страшный настоящий автомат в руках. Сводчатые мрачные залы, ковровые дорожки и позолота. Костры, лошади, знамена, развевающиеся на ветру. Картинки из прошлых жизней?

Следующим из темноты выплыл город. Вид на столицу Эвридики с нашего балкона. Я-не я, Акула выдыхала клубы дыма, облокотившись о перила. Глазами выискивая что-то в небе, я-не я наконец разглядела крохотный, плывущий по небу далеко за атмосферой огонек. Орфей?

А потом я увидел четвертый сон.

Тесная палата с белыми стенами. Безликий пластиковый стол, на нем книги. Я-не я обернулся на звук открывшейся двери. За спиной стоял мужчина в белом халате.

– Томми, – позвал он. – Слышишь меня? Твоя мать хочет увидеть тебя. Мы включим видеосвязь, если ты согласишься.

Я-не я покачал головой.

Сон кончился, оставив меня настоящего лежать в темноте палаты Орфея, слушать лихорадочный двойной стук сердца и думать, думать, думать.

Картинка из анабиоза стояла перед глазами. Красный гигант, не тусклее чем наши.

Феникс, Стрекоза, Акула, я…

Томми?

***

На часах было семь утра, когда в дверь постучали. Если бы я спал, то был бы жутко недоволен такому раннему подъему, но после увиденных картинок обратно заснуть не удалось.

Дождавшись разрешения, в палату заглянула Акула.

– Привет. Забрать тебя. Кэп приказал.

– Прямо сейчас? – я сел на койке. – Что-то срочное?

Акула покачала головой.

– Сегодня. В любое время. Я рано?

– Немного. На Орфее у меня ещё пара дел. Подождешь, или хочешь со мной?

– С тобой, – не медлила с ответом она.

Зайдя в палату, она робко присела на край кресла в самом дальнем углу. Выглядела она куда лучше, чем в нашу последнюю встречу. И, кажется, начала отращивать волосы.

– Поправилась? – спросил я, не зная о чем говорить. – Все раны зажили?

– Да. Всё хорошо, – ответила привычными рваными фразами она. – А новая рука? Как она?

– Пока не отвалилась, – серьёзно сказал я.

Акула засмеялась.

– Я скучала. Кэп занят. Встречи, политика, дела. Дома не бывает. Стрекоза часто с ним. У меня был больничный. Завтра снова Аристей. Учеба. А ты как?

– Мне тут тоже скучно, – вздохнул я, крутя в металлических пальцах кончик хвоста. – Та же учеба, тренировки… Слушай, расскажи про Стрекозу. Для неё Феникс же не просто друг и начальник? Не понимаю я все эти чувства, то они друг друга подкалывают, то наоборот!

Акула улыбалась.

– Кэп её спас. Вынес из ада. Принц из сказки, – сказала она мягко. – Не могла не влюбиться. Сейчас она – его поддержка. Всегда за спиной.

– Это она плюшевого крыса Фениксу над креслом пилота повесила? – догадался я. – В её «Поллуксе» я тоже видел игрушки.

– Она, – подтвердила Акула. – Быть рядом, когда далеко.

– Вот зачем люди дарят символические подарки? – я стащил с хвоста зеленую резинку, оставленную мне Меган. Буквально на днях я решился сам собрать волосы в косу, наконец-то используя две руки, но потерпел неудачу и запутался, потому пока ограничивался хвостом. – Сентиментальности какие! Ладно, а сам Феникс? Вряд ли «ну-почти-бессмертному» чуваку есть дело до нас, букашек. Думаю, бедная Стрекоза зря старается.

Акула вскинула голову, хмурясь.

– Это не так! Кэп знает и ценит. Поддержка. Кто-то рядом. Даже ему нужен.

– Ладно, ладно, я в таких делах бревно, – не стал я спорить. – Пусть сами разбираются… Меня тема любви не касается.

Акула ждала чего-то ещё. Я вспомнил неловкую темноту больничной палаты, вкус горьких лекарств на её губах.

И тут же круто сменил тему.

– Сегодня на Орфей возращается Хосе Гарсия, тот самый. У меня есть к нему пара вопросов, хочешь со мной сходить?

– Хочу, – кивнула Акула. – А какие вопросы?

Я покрутил головой, в тайне подозревая о наличии каких-нибудь следящих устройств вокруг, потому поманил Акулу подойти поближе. Она села рядом на край койки, почему-то стараясь меня не касаться.

Не вдаваясь в детали, я кратко пересказал всё, что знал. Про брошенных детей Гарсии, про бедную Лолу и несчастного Томми. А потом, помедлив, ещё тише рассказал о чужих снах и догадках.

– Пятый, – удивилась Акула, когда я замолчал. – Не было. Кэп не говорил.

– И мы ему ничего не скажем, – сказал я. – Пусть заниматся мировым порядком. А пятую Искру я найду сам. В конце концов, в этом я лично заинтересован. Гарсия испортил жизнь моей сестре. Ей я не представляю, как помочь, но хотя бы могу попытаться найти и спасти этого Томми. Он в какой-то психушке сидит, я видел белые стены и людей в халатах. Не знаю, где это место находится, но планирую выяснить у Гарсии. Поможешь его расколоть?