Текст книги "Идеальные Солдаты (СИ)"

Автор книги: Kleine Android

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 50 страниц)

А еще оставался Человек В Ботинках. Он был здесь, рядом, тогда как потрясения внешней и внутренней политики Содружества были где-то далеко за стенами Станции. Я никак не мог придумать, что сделать, чтоб не сидеть сложа руки и не ждать, когда же меня снова решат прикончить.

Сказать майору Джонсону о своих догадках? Меган поставила этот вариант под сомнение.

– Конечно, детям бы стоило слушаться взрослых, – сказала она, – но вовсе не из-за того, что они взрослые. Просто они могут разбираться в чем-то немного лучше, чем дети, потому что занимаются этим дольше и больше знают. И для того, чтоб слушаться, нужно доверять. Патрик и доверие – вещи сомнительного совпадения, потому поступлю как очень неправильный взрослый, и не буду заставлять тебя ничего ему говорить.

Я бродил по ее медпункту, запинался за стулья и койки, ругался на ширмы, грыз волосы и бесконечно нервничал. Она сидела на стуле перед компом, откинувшись на спинку, крутила в пальцах кружку и следила за моими метаниями.

– Ладно. Обойдемся без майора, – согласился я, – Вдруг я вообще ошибаюсь?

– И такое может быть, – согласилась Меган. – У тебя из всех фактов только твоя память, да и то, никакой конкретики, одни впечатления.

Я остановился посреди отсека, поймав одну из дикий мыслей, носящихся в черепушке от стенки к стенке, и почти спокойно выдал:

– Тогда нужно просто проверить мою правоту.

Меган посмотрела с подозрением.

– Как проверить?

Пытаясь взять себя в руки, я перекинул хвост обратно за спину и прямо посмотрел на Меган.

– Поймать на живца. Спровоцировать попытку меня прикончить, а самому подстраховаться.

Меган нахмурилась.

– И как ты собираешься подстраховаться?

– Не волнуйся, я все уже придумал, – соврал я, – но пока не могу рассказать. Скоро зимние каникулы, все опять разъедутся по домам. Наверное, это мой шанс.

Меган становилась все мрачнее и мрачнее.

– Как бы это не оказалось шансом загреметь куда подальше, чем моя больничная койка, – сказала она. – Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что привлечь к этому взрослых военных может быть не такой уж плохой идеей.

– Неужели я ничего не смогу сделать без их помощи? – заупрямился я. – Не переживай, я тебе все расскажу, когда соберусь перейти к действиям.

Меган криво и невесело улыбнулась.

– Спасибо, что хотя бы ставишь в известность. Иначе я бы действительно переживала, дружок.

За дверями медпункта меня ожидал Джерри. Если за разговорами мы с Меган засиживались допоздна, он всегда выходил меня встретить. Это одновременно злило и заставляло смущенно радоваться. С одной стороны, неужели Джерри считал, что я настолько глупый и беспомощный, чтоб вляпаться в неприятности в коридоре Станции? С другой стороны, именно это и произошло в случае с Ронг, и подозрения Джерри были совсем не беспочвенны. Потому эти сопровождения я воспринял смиренно, не сказав ни слова против.

Близилось Рождество, каждый следующий день поднимал градус моих переживаний. Я боялся, что к Сочельнику совсем не смогу оставаться хотя бы в подобии адекватного сознания, потому торопился с созданием плана. Приходилось постоянно разрываться между всеми этими мыслями и учебой, потому что завалить зимние тесты я себе позволить не мог.

Пришлось подключить к этому Джерри, уж слишком он надоедал вопросами о моем состоянии и желанием помочь хоть в чем-то. Пока я готовился к тестам, он послушно сделал все, о чем я попросил, и предложил обсудить дальнейшие действия. В один из последних учебных дней, перед отбоем, мы сели на его койке, развернув на одеяле между нами экран его компа.

– Как нам сказали на линейке в начале года, все студенты Академии без исключений сейчас носят браслеты, по которым можно отследить, где кто находится, – начал Джерри, открывая список учеников во внутренней сети, потом выходя на карту и демонстрируя крохотные точки, разбросанные по каютам жилых сегментов Кольца. – Сейчас, как видишь, почти все сидят по комнатам, включая и нас с тобой. Браслет нельзя снимать надолго, более того, на комм куратора поступает сигнал о каждом снятии и надевании. Я проверил это, как ты и просил, причем решил провести тесты не только на самом себе. Вчера я общался с первокурсниками и уговорил их всем курсом протестировать, за сколько к ним успеет добежать их куратор. Им даже не влетело, между прочим, потому что они меня сразу заложили как организатора, подлецы! Ладно я умею договариваться с людьми, эта выходка не стоила мне потери баллов или выговора, а могла бы!

– Это все очень полезно, – сдержанно похвалил я. – Спасибо, что узнал. Интересно, есть ли отсеки, из которых не поступает информация на браслеты? И насколько точно оно определяет местоположение? Вот сейчас наши точки находятся вплотную друг к другу, в комнате, а если я к окну встану?

Поднявшись, я отошел на три шага и прижался спиной к стене.

Джерри покачал головой.

– Не меняется ничего.

– Задержка сигнала? – предположил я. – Долго обрабатывает.

– Не, задержку я рассчитывал уже, – ответил Джерри. – Там от половины секунды до трех, кажется, больше я пока не видел. А отсеков, из которых не проходит сигнал, по-моему, нет. Я, конечно, не по всей Станции прошелся, но близко к этому.

– Окей, – не стал спорить я. – Верю, что ты дофига всего сделал. Давай дальше. Что насчет камер?

– В по две в коридоре каждого отсека, их поле зрения пересекается, так что большая часть коридора просматривается с обеих, – ответ тоже был готов без промедлений. Джерри открыл рисовалку поверх карты Станции, и принялся пальцем чертить кружочки. – Находятся они вот тут и тут. Камеры с датчиками движения и, кажется, приборами ночного виденья, хотя полной темноты в Кольце и не бывает. Кроме коридоров, камеры стоят во всех классах, где я был, а еще в Столовой, Ангаре, лифтах к Оси, в самой Оси… да вообще везде. Сейчас их нет только в личных комнатах и туалетах. Что-то еще выяснить?

– Нет, этого хватит, – ответил я, опускаясь на стул и закрывая глаза. Благодаря догадливости Джерри, все, что он выводил на экран отпечаталось в моей памяти. Теперь можно было переходить к следующей стадии – проверить, как будет работать то, что я успел придумать.

А еще по пути одолеть итоговые тесты, не нахватав долгов на следующий триместр. Правда, в сравнении с угрозой для жизни учеба казалась не такой уж важной.

***

Утром в первый день Рождественских каникул в коридоре Кольца было людно. Бегали первокурсники, торопясь собрать сумки и поскорее свалить к родителям. Важно ходили среди них старшие, при этом сами сохраняя самые радостные выражения лиц. Всем нравилось Рождество и возможность наконец отдохнуть.

Ну, всем, кроме меня. Мы с Джерри сидели в своем жилом отсеке на скамейке у окна, разглядывая мельтешащих студентов и вяло переругиваясь.

– Опять ты ночью на меня одеяло скинул, – ворчал Джерри, – совсем спасу нет. Хоть в другую комнату от тебя съезжай. Еще и ботинки свои бросаешь где попало, я запинаюсь потом. Чуть лоб утром не расшиб.

– Ты мне не мамочка, чтоб нотации читать, – отвечал я. – Где хочу, там и бросаю, это мои ботинки, и комната наполовину моя.

– Не мамочка, это да, да вот только ты, кажется, карапуз еще, – парировал Джерри. – Если я тоже начну вещи раскидывать, у нас же черти что начнет в комнате твориться, ничего не найти будет! Без порядка мы как без рук.

– Ты уж прости, но я и с твоим порядком без рук останусь, – хмыкнул я, слегка обидевшись.

Джерри понял и хлопнул себя ладонью по губам.

– Ой, чувак…

Я помахал перед ним обрубком правой.

– Да ерунда, от твоих шуточек вторая не отвалится… Но следи за словами получше, ага.

Мимо прошли девушки-кураторы, держась рядом и о чем-то болтая. Я машинально отметил, что среди них не было только куратора третьекурсников. Мы синхронно поднялись, отдавая честь. Наша куратор улыбнулась, остальные только кивнули.

Подгоняемые ими, наконец разбежались первокурсники, таща на себе кучи сумок и рюкзаков с вещами. Ушли к шатлам старшие. Те, кто не ехал домой на каникулы, собрались стайкой и отправились в сторону Столовой. Когда коридор опустел, я сел обратно на скамейку, откинулся спиной на стену и, выждав для верности пару минут, нарочито громко спросил, глядя в потолок:

– Так вот, ты хочешь сказать, что больше меня терпеть не намерен?

– Именно так! – с жаром тут же ответил Джерри, вставая напротив меня. – Надоел ты мне, чувак, просто кошмар! Бесишь ужасно, ведешь себя как полная скотина! Помогаю тебе, помогаю, а ты, свинья такая, ты!..

– А ты приставучий идиот, гребанный перфекционист и болтун, никогда не затыкающий свой дурацкий рот! – перебил я.

Джерри зажмурился и махнул кулаком. В глазах у меня замерцали цветные искры, совсем нешуточный удар пришелся прямо по скуле. От второго я увернулся, вскочив со скамейки и хватая Джерри за воротник комбеза.

Мы недолго боролись, чертыхаясь, я не мог его ни толкнуть, ни ударить, потому что рука была занята, а он пытался вырваться, бросив попытки заехать куда-нибудь кулаком. Наконец высвободившись, запыхавшийся, злой и взъерошенный, он перевел дух и налетел на меня, не дав опомниться.

Перекошенный рот и полные слез глаза. Я не успел отреагировать, настолько был удивлен.

– Мне итак тяжело! – повиснув на мне, пытаясь вжать меня в стену, крикнул Джерри. – А еще приходится за двоих думать, за двоих переживать! И я бы рад, я бы продолжал, но ты, ты настоящая скотина неблагодарная!

Я кое-как вывернулся, меняясь с ним местами, отступил к центру коридора и со злости толкнул Джерри в грудь изо всех сил. Маленький и легкий, он отлетел на пол, нехило приложившись затылком о край скамейки.

– Значит, стараешься ради похвалы?! – едко спросил я, сражаясь с поднимающейся яростью. – Хочешь, чтоб я тебя по головке погладил? Или пытаешься мою дружбу заслужить? Не работает оно так, балда! Ты хоть спрашивал, что мне самому надо?

Джерри схватился за скамейку, приподнимаясь и потирая затылок. По щекам у него уже в два ручья текли слезы.

– А ты, ты меня спрашивал? – захлюпал он носом. – Черт, я башкой ударился…

Он отнял руку от головы, на пальцах блеснула кровь.

Моя ярость кончилась так же быстро, как началась. Присев на пол рядом с Джерри, я мрачно спросил:

– Встать сможешь? Переборщили, блин.

– Угу, – Джерри вытер глаза и нос рукавами комбеза, потом снова потрогал затылок и поморщился. – Какой же ты идиот, чувак!

– Сам знаю, – тихо ответил я, помогая ему подняться. – Идем в медпункт.

Открылась дверь соседней с нашей комнаты. Наружу выглянула перепуганная Кудряшка. Увидев нас, она ойкнула и подбежала, подставляя Джерри плечо, чтоб он мог опереться.

– Мальчишки, вы подрались что ли? – тоненько запричитала она. – Какой ужас! Какой кошмар! Вы же друзья!

– Не друг он мне! – воскликнул Джерри, бросая мою руку и наваливаясь на Кудряшку. – Блин, голова кружится, ноги не идут, сил нет!

– Идем, идем к врачу, – продолжила пищать Кудряшка.

Наградив меня злым взглядом, Джерри пошел с ней. Я в растерянности поплеся следом.

Громко страдающий Джерри с Кудряшкой впереди, я за ними – медленным шагом мы добрались до медпункта по окончательно опустевшим коридорам. Встретив нас, Меган всплеснула руками. Из-за нее выглянула удивленная куратор третьекурсников. В руках у нее был стакан с кофе.

– Еще разбитых голов мне тут не хватало! – сказала Меган, подхватывая закрывшего глаза и смертельно бледного Джерри под руки. – Нет, вы видите? Неужели без драки не могли разобраться?

– Не могли, – хмурясь и глядя в пол, ответил я. – Как хотим, так и разбираемся.

– Ага, а мне потом вас лечить, – вздохнула Меган. – Так, теперь брысь отсюда! Будем лечить вашего друга!

Куратор третьекурсников посмотрела с подозрением на Кудряшку, бывшую одной из ее подопечных.

– Надеюсь, ты в этом не участвовала? – спросила она. – Если узнаю, что ты тоже виновата…

– Нет, она просто помогла сюда дойти, – быстро ответил я.

– Виноваты только мы вдвоем! – подтвердил немного оживший Джерри.

– А ты молчи, пациент, – шикнула на него Меган, потом переглянулась с куратором и строго посмотрела на нас с Кудряшкой. – Свободны, господа, а его я оставлю у себя до вечера. Мало ли, может у него сотрясение? Смотрите, не деритесь больше, хотя бы в ближайшие полчаса, пока я тут занята буду и никуда не смогу отлучиться! Лейтенант, а вы проходите, проходите обратно, я вам молочка в кофе добавлю…

Женщины вдвоем увели Джерри внутрь медпункта. Дверь отсека закрылась, оставив нас в коридоре.

Мы с Кудряшкой стояли, не глядя друг на друга, я старательно пялился в стену, она топталась на одном месте, теребя пряжку своего ремня.

– Ну, чего тут стоять, идем по домам, – сказал я, первым отворачиваясь от дверей медпункта. Кудряшка пошла за мной, как на привязи, по пути набирая что-то на своем браслете.

Тихо гудел кондиционер далеко над головой. Ровно и матово светился потолок. Жилые отсеки пустовали. Под потолком, в концах каждого, светились красным огоньки камер.

Зайдя в наш отсек, я остановился. Кудряшка посмотрела растерянно.

– Знаешь, мне всегда казалось, что вы не сможете поругаться. Надеюсь, у Джерри все будет хорошо!

Красный огонек под потолком мигнул и погас.

Я повернулся к Кудряшке и посмотрел ей в глаза. Светлые-светлые, кукольно-голубые, наивные девчачьи глаза с длиннющими пушистыми ресницами.

Она не опустила голову, выдержав мой взгляд.

– В жизни что угодно может случиться, – сказал я, отворачиваясь. – А в первую очередь то, чего ты никак не ожидаешь. Пойду умоюсь, а то в себя никак прийти не получается.

Когда за мной закрылись двери туалета, я сделал глубокий вдох и посмотрел на свою руку. Пальцы тряслись, будто их снова сводило судорогой, как после той раны на предплечье. Подставив руку под кран, я плеснул водой в лицо.

Спокойно.

Тихо.

Мой браслет был на голосовом управлении, потому что нажать на его экран я мог разве что носом. В полголоса запросив карту Станции, я посмотрел на точку с надписью «Джерри». Он оставался далеко отсюда, в медпункте, рядом с красным светящимся крестиком, обозначавшим Меган. Она, как и все учителя и кураторы, браслет не носила, но какой-то передатчик все-таки был подключен к ее личному комму, правда включался по желанию, а не как у студентов. Сейчас он работал.

Дверь туалета за моей спиной открылась с тихим шелестом, я даже не вздрогнул, продолжая разглядывать карту.

Точка Кудряшки переместилась из коридора ко мне.

– Не думал, что самое опасное место в Академии – это туалеты, – сказал я, титаническим усилием воли не давая себе обернуться. Если прямая спина давалась мне без проблем, то совладать с лицом и трясущейся рукой не удавалось.

– А я не думала, что все сложится так удачно, – сказала в ответ Кудряшка своим тоненьким детским голоском.

Я услышал, как она сделала два шага ко мне. Краем глаза я видел кусочек ее отражения в зеркале над умывальниками, но пошевелиться, чтоб видеть больше не мог.

– Зачем вам это нужно? – спросил я, и предательский ломающийся голос ушел на фальцет именно в этот момент.

Кудряшка хихикнула.

– Мне просто обещали, что без таких, как ты, мир станет гораздо лучше, – сказала она.

– Таких, как я? – справившись с голосом, переспросил я.

Она не ответила, но сделала еще шаг вперед.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, как наэлектризованные, едва не подняв за собой весь хвост с лопаток. Заметив движение в зеркале, я обернулся, одновременно шагнув назад.

У нее в руках была штука, крайне похожая на галактиониевую «указку». Такую же, какую нашли у Ронг в том году.

– Бежать некуда – ближайший взрослый занят твоим дружком, а камера в нашем коридоре не работает, – спокойно сказала Кудряшка. – Чтоб ее починить, понадобится минут десять. Чтоб сюда неспеша прийти – где-то столько же. А спешить к тебе никто не будет.

У меня постыдно задрожали коленки, я сделал еще шаг назад и уперся спиной в дверцы туалетных кабинок.

Кудряшка вертела «указку» между пальцев так, будто развлекалась этим как минимум каждый день. Голубые глаза оставались наивно-кукольными, зато крохотный розовый ротик гадко растянулся в улыбке.

– Предыдущий хотя бы был взрослым мужиком, – сказал я, храбрясь. – А что мне сделает какая-то девчонка?

Кудряшка улыбнулась шире.

– Предыдущему не повезло. Зато мне везет регулярно.

Напряжение в воздухе дошло до максимума.

Она шагнула вперед, я нырнул вниз, скользнув спиной по дверце кабинки, она не отставала. Я поставил подножку, но она перепрыгнула. Пользуясь секундной заминкой, я ринулся к дверям, а она схватила меня за волосы и дернула назад. По горлу скользнуло холодом, заставив меня замереть. Только двойной пульс бился по венам, сумасшедше колотясь изнутри меня, будто желая сбежать без хозяина.

– Не шевелись, – приказала Кудряшка, одной рукой вцепившись мне в волосы, второй прижимая тонкое лезвие «указки» к моей шее. – Если после всего ты просто сдохнешь, будет не так интересно.

– Да, меня этот вариант тоже не устраивает, – я сглотнул ком в горле и почувствовал, как чуть надрезалась кожа.

Скосив глаза, я мог разглядеть наше отражение в зеркале. Кудряшка стояла за моей спиной, продолжая улыбаться с самым невинным видом. По моей шее потекла под воротник первая красная капля.

Спокойно. Тихо. Я все предусмотрел.

Кудряшка нажала на что-то на «указке», та дернулась, кончик выпустил тонкое жало.

– Я не Ронг, у меня штучек отцовских нет в запасе, чтоб тебя обездвижить, – сказала она. – Но если дернешься, я тебя прикончу.

– Не думаю, что у тебя получится, – сам не веря в это, сказал я.

– А что ты сделаешь? – хихикнула Кудряшка. – У тебя рук не хватит со мной драться…

За дверями туалета раздался грохот. Она перестала смеяться и крепче ухватила меня за волосы.

Мой план сработал!

– Знаешь, у меня как минимум три руки, – сказал я шепотом. – А может и все пять, как повезет.

– Везти здесь может только мне! – зашипела Кудряшка.

Того, что случилось дальше, я предусмотреть не мог. Когда в открывшихся нараспашку дверях появились Джерри вместе с Меган, Кудряшка выругалась, дернула меня за волосы вниз и резанула по горлу.

========== Глава 24. Взросление. ==========

Я оставался в сознании, а мир вокруг наливался пронзительным алым. Вхолостую я хватанул воздух ртом, но пользы не было никакой.

Джерри визжал так, что у меня в миг заложило уши. Он продолжал визжать, когда Меган оказалась совсем рядом со мной, уже вытащив что-то из своей сумки.

Не ощущая ничего, кроме удивления, я протянул к ней руку. Мир начал меркнуть только в этот момент. Образ Меган рассыпался на десяток осколков, в голову полезла черная муть, в легких зажглась жгучая свечка.

Тогда я позволил себе закрыть глаза, всего на секундочку.

Первый.

Что это опять был сон, я понял не сразу. Я видел сложенные в замок руки – белокожие, с длинными пальцами, узкими запястьями, с полупрозрачной сеткой голубоватых вен и светлым пушком на предплечьях. Рукава серебристого комбеза, закатанные до локтей. Мои-не мои руки, да. У Первого-то их две.

Сверху – матовое свечение потолка, едва заметно загибающегося вверх. Вокруг – ширмы и койки. Фоном слышался размеренный писк прибора жизнеобеспечения.

Медпункт Академии.

Что?

Я-не я сидел спиной к столу Меган, развернувшись на вертящемся стуле, сгорбившись и опираясь локтями своих-не своих белых холеных рук на колени, изредка поглядывая по сторонам без особого любопытства.

Чувство тревоги. Мое собственное или его, Первого?

Раздался звук шагов. В поле зрения попали высокие ботинки на явно взрослых, мужских ногах.

– Ты все ещё уверен, что политика невмешательства этого стоит? – спросил знакомый усталый голос.

Я-не я вскинул голову, уставившись на собеседника. Майор Джонсон стоял посреди медпункта, как всегда собранный, застегнутый наглухо, идеально прямой. Вот только лицо было растерянным и вопрошающим.

– Стоит, – голос Первого из моего-не моего горла звучал странно. – Я никогда не ошибаюсь. Но как же страшно опять через все проходить, ты бы знал, Пат…

С тихим стоном Первый согнулся ниже и бессильно уткнулся лицом в судорожно сжатые руки.

Темнота. Тишина. Ничего не видно.

Потом появилась вторая картинка.

Перед глазами было далёкое, акварельно-бардовое небо, отдаленно напоминающее земные закаты. Вот только Солнце – или что-то похожее на него – стояло высоко. Его розоватый свет заливал город внизу, оставляя на домах грустные лиловые тени.

Эвридика? Похоже на то.

Я-не я, Вторая, сидела в открытом окне, свесив наружу тощие коричневые ноги в коротких шортах. Дуло холодом, меня-не меня пробирали мурашки, но слезать не хотелось. Взаперти, в комнате, что была за спиной, ждать было ещё тяжелее.

Кого ждать?

Я-не я подняла крохотные, совсем детские ладошки козырьком, прикрываясь от кроваво-красного солнца. Аккуратные розовые ноготки, россыпь серебристых колечек на пальцах – нежные, кукольные ручки зябли от холода и тряслись.

Тревога заставляла дрожать сильнее, чем ледяной ветер.

– Ты справишься, потому что я тебя жду, – мой-не мой голос подходил этим маленьким ручкам и тонким ножкам. – Ты справишься и вернёшься домой к Шэр.

Вторая принялась тереть кулачками глаза, вновь погружая мир в непроницаемый туман. Пустоту, из которой появилась третья картинка.

Мои-не мои глаза теперь смотрели в темный потолок над собой. Близкий, каким я обычно его видел со своей верхней койки в нашей с Джерри комнате. Видимо, койка Третьей тоже была наверху.

Я-не я перевернулась на бок, поправила под головой подушку. Теперь взгляд блуждал по комнате, не останавливаясь ни на чём надолго. Тут явно жили две девчонки: мозг успел отметить фотки в рамках-сердечках над письменным столом, плюшевого медведя на полу у окна, кучи цветастой одежды на спинках стульев. У дверей светлячком горел ночник в форме тропической рыбки.

Я-не я, Третья вытащила из под одеяла руку и поднесла к лицу, загораживая свет ночника. Сквозь полумрак призрачной белизной виднелась широкая ладонь, усыпанная точками веснушек, угловатое запястье с торчащей косточкой, короткие, под ноль срезанные ногти на длинных пальцах. Сжав руку в кулак, я-не я погрозила в темноту.

– Кэп. Мне. Ничего. Не страшно, – раздельные, чеканные фразы громким шепотом.

Заскрипела нижняя койка. Заспанный девичий голос спросил возмущенно:

– Полли, ты опять не спишь? Думаешь, я не поехала домой на каникулы и осталась на Аристее, чтоб слушать твою ночную болтовню?

Я-не я спряталась под одеяло с головой. Шепот оттуда вышел совсем тихим.

– Извини. Я сплю. Спи.

Четвертый сон пришел следом.

Мои-не мои руки лежали на столе ладонями вниз. Тонкая, прозрачная желтоватая кожа, безжизненные пальцы-веточки, синеватые изгрызенные ногти. Болезненная хрупкость и бледность.

Я-не я, Четвертый, скользил рассеянным взглядом по напоминающим птичьи лапки рукам, по унылому столу под ними, поднимал глаза на пустые стены, опускал на себя, привычно и устало разглядывая белую бесформенную одежду.

Мои-не мои ноги не дотягивались до пола. Стол тоже был велик, локти приходилось поднимать почти до плеч. Кажется, Четвертый был очень маленьким.

Перед моим-не моим лицом, напротив стола, стояла камера. Рядом чернела головка микрофона. Под потолком виднелись небольшие колонки. Все довольно древнее, закованное в толстые пластиковые корпуса, щетинящееся проводами.

– Ты уверен, что больше не нужно тебя связывать? – раздался из колонок незнакомый мужской голос.

– Да, – голос Четвертого тоже звучал чужим. Совсем тонкий и детский, он имел абсолютно взрослую холодность. – Полный порядок. Я чувствую связь, она держит меня куда лучше цепей и веревок. Правда, сейчас к ней добавилась противная дрожь за сердцем. Что это, доктор, как думаете?

– Возможно, страх, – ответил голос из колонок. – Если хочешь, проведем новые тесты.

Я-не я покачал головой.

– Нет. Пока хватит. Разберусь с этой дрожью сам.

– Как скажешь, Том, – сказал голос доктора.

Четвертый кивнул и прикрыл глаза.

***

Первый. Вторая. Третья. Четвертый.

Пятый?

Я открыл свои собственные глаза. Свои ли?

Медпункт Академии, снова, да. Жесткая койка, капельница, странная невозможность пошевелиться и невыносимая тяжесть дыхания через уже ставшую старой знакомой трубку в горле.

Это ничего не гарантирует. Это не дает объяснений.

До плеч я был накрыт одеялом. Скосив глаза, я разглядел пустоту под ним там, где у другого человека была бы правая рука.

Ладно, теперь верю… немного больше. У остальных было по две.

Ничего не болело, это даже настораживало. Жив ли я вообще? Если учесть последнее, что запомнилось, не считая чужих снов, то собственная смерть представлялась мне вполне возможной.

Кудряшка вскрыла мне горло той самой штукой, похожей на галактиониевую указку. Банальная логика подсказывала, что я должен был истечь кровью, если мне не оказали помощь в первые же минуты.

Но там была Меган, так? А сейчас она где?

Я поерзал на койке, чувствуя, что тело слушается, пусть и с неохотой. Прибор жизнеобеспечения запищал над головой чаще и уверенней.

Меган выглянула тут же, появившись из-за ближайшей ширмы. Ее вид добавил мне еще пару грамм спокойствия. Будь я мертвецом или незнакомцем, вряд ли бы она улыбалась.

– Очнулся, дружок, – сказала она мягко. – Хорошо, что все обошлось.

Я попытался издать какой-нибудь звук, но ощутил только растущую щекотку кашля глубоко в груди. Меган села на мою кровать и погладила сквозь одеяло по ногам.

– Говорить пока может быть сложно, – сказала она. – лучше вообще не пробуй. Глотать тоже. Есть пока придется через трубку. И головой повертеть особо не выйдет, в ответ на мои слова можешь моргать, разве что… Хотя, если хочешь, принесу комм, будешь писать, что тебе нужно.

Кашель рвался наружу, легкие жгло, щекотка поднималась по горлу, отзываясь в нем неожиданной дергающей болью. Меган все заметила сразу, помогла приподняться и прижала прямо к шее пониже бинтов квадратик таблетки. Всосавшись в кровь, он подарил заметное облегчение.

Временную немоту я воспринял спокойно. Уложенный обратно на подушки, я дал себе пару секунд успокоиться, потом высвободил из под одеяла руку и пошевелил пальцами в воздухе.

Меган поняла, тут же сбегав за собственным коммом. Приподняв мою койку в более сидячее положение, она развернула его, уложила на столик для завтраков над моим одеялом и открыла пустой файл в текстовом редакторе.

«Их схватили? Я был прав?» – набрал я сразу же.

– Да, ты был прав, – ответила Меган, без проблем читая вверх ногами.

«И девчонку, и куратора? Удалость доказать причастность обеих?»

– Удалось, – кивнула Меган. – Мы с твоим приятелем сделали все, как ты говорил. Особый рецепт кофе со снотворным, разведенным в молоке, обеспечил этой гадине-лейтенантше несколько часов здорового сна. Мой передатчик сигнала о местоположении мы засунули ей в карман, чтоб считал, что все еще находится у меня, точно так же, как браслет Джерри переодели на ее руку. С ней все вышло без каких-либо проблем. Проснувшись, она не стала ничего отрицать. В ее комнате было обнаружено незарегистрированное устройство связи, имеющее выход в систему безопасности Академии. Но как ты вообще догадался, что она тоже причастна?

«Хоть кураторов и отпускают на праздники, они улетают позже студентов, – написал я, – а один дежурный вообще остается на все каникулы. Списки достать не трудно, они не являются секретом. Куратор третьекурсников дежурила на прошлую Пасху, и на это Рождество тоже должна была остаться она».

– Но это ничего не доказывает, – удивилась Меган. – Могло быть всего лишь совпадение. В Оранжерее и в коридоре Кольца ты же видел только девчонку?

«Я долго думал, как Ронг удалось пронести на станцию что-то настолько заметное и подозрительное, как галактиониевый прибор для влезания в мозги, – пояснил я. – Когда второй желающий напасть на меня человек оказался ее соседкой по комнате и однокурсницей, я решил, что дело в их кураторе. Она могла им помочь. Это было предположением, но оно оказалось верным».

Меган смотрела на меня с удивлением.

– То есть, кроме догадок у тебя ничего не было? Я тебе рассказывала, тут летом была куча военных, осматривали каждый дюйм. Думаю, личные дела они тоже проверили. Если бы она оказалась никак не связана со всем этим, мы бы схватили и усыпили невинного человека?

«Лучше схватить невинного и отпустить потом, чем оставить виноватого на свободе» – без сомнений написал я.

А вот Меган, кажется, сомневалась.

– Ты бы считал так же, если бы это касалось твоих близких? – спросила она.

«Но это не касается. Зачем гадать о том, чего не случилось, – удивился я. – Вообще, мой план сработал, как я и хотел. Не о чем больше переживать».

Меган попыталась улыбнуться, но вышла какая-то кривая гримаса.

– Ага. Я рада, честно… и рада, что ты жив. Одной проблемой на твоем пути стало меньше, ты об этом сейчас думаешь, да, дружок? Ты молодец, все верно. Но, вообще, постарайся, пожалуйста, поменьше собой рисковать? Зашивать очередную твою рану немного… страшно.

«Я не виноват, что кто-то все время пытается мне жизнь испортить, – ответил я. – А почему тебе страшно меня лечить?»

Меган потрясла головой, потом встала и расправила плечи.

– Нет, не слушай, я все не правильно сказала. Все в порядке, не думай об этом. Делай то, что считаешь нужным, а я буду лечить тебя столько, сколько потребуется.

***

Джерри был полностью разбит. Бледный, с трясущимися губами, он сидел у моей койки, придя в тот же день, как я очнулся. С ним говорить тоже приходилось через комм, но печатал я не намного медленней, чем говорил бы.

Правда, сам вечно болтливый Джерри был немноголосвен.

– Знаешь, я так не могу, – сказал он, глядя куда угодно, только не на меня. – Глаза закрою – и вижу кровь, кровь… Жалею вообще, что согласился тебе помочь.

«Без твоей помощи я мог умереть по-настоящему, – написал я. – Не жалей. Ты будущий офицер. Думаешь, это последняя кровь в твоей жизни?»

– Нет, но пока что первая, – откликнулся Джерри. – Помнишь, мы обсуждали возможности выбора пути? То, что никогда не поздно понять, что ошибся, и развернуться в другую сторону?

«Да».

– Может, я все-таки иду не туда? – продолжил Джерри. К нему возвращалась словоохотливость, но говорил он не самые приятные вещи. – Мне было так страшно, чувак. Сперва я все считал какой-то игрой, все твои россказни не принимал всерьез. Слушался твоих просьб, даже самых безумных, вроде тех тестов с браслетами, только потому, что мне было весело. Мне нравилось помогать тебе, потому что ты мой друг. Даже когда мы с миз Меган надели мой браслет на уснувшую тетеньку-кураторшу, даже когда побежали по коридору Кольца, торопясь к тебе на помощь, я думал о том, что это просто веселое приключение. А потом я увидел, как тебе перерезали горло. Ничего страшнее в моей жизни еще не было.