Текст книги "Идеальные Солдаты (СИ)"

Автор книги: Kleine Android

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 50 страниц)

Приборная панель сияла похлеще рождественской гирлянды. Наперебой возмущались датчики, крича о повреждениях. Корпус был истерзан, но обошлось без пробоин, топлива хватало еще на пару прыжков, а вот энергии – всего на десяток минут работы маневровых или одну сложную посадку, не считая системы жизнеобеспечения. Кислорода оставалось с запасом.

– Ладно, живы, целы, – краем рта улыбнулась Терра, проверив все это следом за мной. – Вроде ушли, Феникс? Феникс?..

Он был как-то уж чересчур бледен. Поймав его взгляд, я запоздало догадался о причине. Холодный пот покатился между лопаток.

«Ригель» вынырнул к Глизе-849 один. «Поллукса» рядом не было.

– Если они упали в планету, то хуже просто быть не может, – прошептала Терра, мигом понимая, что случилось.

Я хотел согласиться.

А потом космос прямо перед нами сморщился, искривился, распахиваясь, как гигантский черный рот. Поплыли в стороны картинки звезд, раздвинулся занавесом материальный мир.

Из гиперпространства выбирался, надвигаясь на нас, как живая планета, тяжелый крейсер Содружества «Квазар». Крохотное местное солнце исчезло за его бортом, будто сожранное чернильной тенью исполина.

Для нового прыжка не оставалось сил.

Нас нашли.

***

«Квазар» включил магнитную ловушку. При всем желании мы просто не смогли бы вырваться. Мощности двигателей «Ригеля», даже включенных на полную мощность, не хватало, чтобы противостоять гиганту.

Открылся над нами зияющий чернотой провал шлюза. Бездонная пасть проглотила нас, не дав ни секунды на размышления.

Нарастающая сила тяжести. Темнота, шипение систем очистки. Клубы пара перед лобовым стеклом.

– Приехали, – похоронным тоном отметила Терра. – Подумаем о «Поллуксе» позже, сейчас мы сами в заднице. Убьют и глазом не моргнут. Скажут – погибли смертью храбрых в дальнем космосе.

– Надеюсь на переговоры, – Феникс был серьезен. – Господи, мои собственные солдаты… А как же мой авторитет, как же харизма?

– Интересно, что нам скажут, – протянул я мрачно. – Отсиживаться в кабине не будем?

Феникс прикрыл глаза.

– Нет. Вскроют люк, если захотят… но я выйду один. Если не заставят, будете ждать здесь.

– Хрен тебе, – перебил я. – Вставай, пойдем вместе. Терра, покараулишь Томми и Лолу для меня?

Она была явно против, но я не оставил времени на споры. Отстегнул ремни, одернул форму. Изображать серьезность нужды не было – я был уверен, что сейчас могу гнуть взглядом арматуру.

Феникс застегнул комбез до подбородка, показывая адмиральские погоны. Вдвоем мы вышли к люку. Слабая тяжести помогала ощущать направления верха и низа, но мешала нормально двигаться. Впрочем, за последние годы я привык к любой гравитации.

Снаружи нас встречали целой делегацией. Четверо солдат, на вид младше меня. Пустые глаза, бессмысленные лица. Жуткий контраст с семиугольниками правительственных войск.

Аксиому «никому нельзя доверять» приходилось усваивать на практике.

За Террой и ребятами никто не полез. Видно, хватало нас вдвоем. Феникс расправил плечи, надменно вскинул голову. Светлая челка легла на глаза.

– Доложите обстановку, лейтенант. Это приказ, – его голос звенел сталью.

Смена выражений. Неуверенность, страх. Пустые глаза уставились на его погоны. Они привыкли слушаться старших по званию и явно впервые в жизни видели адмирала, но сейчас тормозили с реакцией. Кто-то главнее уже отдал им приказ.

Главнее адмирала флота?

– Господин президент является главнокомандующим вооруженными силами Содружества, сэр, – подтвердил мою догадку лейтенант. – Его приказом было не разговаривать с вами и не отвечать на вопросы… извините, сэр. Кроме того, прошу, сдайте оружие.

Его голос ужасно дрожал. Когда мы сложили пистолеты на его руки, они едва не разжимались от страха.

Солдатики отворачивались отворачивались от наших с Фениксом взглядом, но сохраняли мужество.

Я понял, что не могу злиться на них. Недавние студенты, скорее всего с Аристея – одного я даже узнал, видел на станции во время учебы. Они выбрали быть солдатами, потому были обязаны слушаться. У кого звание выше, тот и прав – только так здесь все и работало.

Кроме того, я не мог включить злость, потому что ее давило тревогой.

Ронг, Джерри, Стрекоза, полковник Джонсон, Акула… Акула!

Я не мог быть спокоен, не зная, что с ней. Объяснить это самому себе было невозможно – я не понимал, почему, но с эмоциями не справлялся.

«Поллукс» исчез, оставалось надеяться, что они благополучно сделали прыжок, но оказались в другой части космоса, там, где их не достанут. Попасть в плен так же глупо, как это случилось с нами они не могли, а верить в нелепую смерть от падения на планету я себе не разрешал.

Не думать об этом, не думать… Стрекоза отличный пилот, и ей помогает полковник, так что они справятся. С Акулой ничего не случится, она сильная.

Нужно было…

Дурная мысль пробила голову насквозь, как пуля, от виска до виска.

Нужно было попросить их поменяться с Лолой местами перед взлетом.

Что?! Нет, вовсе нет! Это бы ничто не изменило!

Не думать, не думать… Сейчас куда важней другое.

Спина Феникса передо мной была прямой и непоколебимой. Он излучал уверенность и надежность всем своим видом, без единого лишнего жеста, без слов. В него хотелось верить на каком-то подсознательном уровне.

Уже в который раз я шел позади него.

Спустя ровно секунду после этой мысли Феникс обернулся, замедлился и пошел точно рядом со мной, попадая в шаг. Теперь его самоуверенности хватало на нас обоих.

Я знал, что мы разберемся.

Коридоры «Квазара» не отличались шириной. Низкие потолки давили, лишали воздуха.

До верхней палубы мы добрались минут через десять. Конвойные провели нас мимо мостика и завернули в кают-компанию.

Здесь было просторней – диваны, мягкие кресла. Все массивное, неподвижно закрепленное, чтобы не болталось во время прыжков и перегрузок.

На центральном диване сидел Саша Кузнецов. Увидев нас, он вскочил, едва не путаясь в собственных ногах. На нем был помятый деловой костюм, галстук на бок, стрелки на брюках с заломами.

Солдаты оставили нас одних. Едва двери закрылись, Саша всплеснул руками.

– Яшка, Петька, чего такие унылые рожи? Знали бы вы, каких усилий вас сюда вытащить!

– Ты мог сделать это в любой момент до сегодняшнего утра, – голос Феникса обжигал, но не привычным звездным огнем, а мертвенным холодом.

Слова температуры абсолютного нуля. До озноба и мурашек по коже.

Сашу передернуло. Он принялся слоняться вокруг нас, заглядывая в глаза снизу, как побитый щенок.

– Чего ты злишься? Я знаю, с отцом встречался, в этом причина? Среди наших солдат оказался – хо-хо! – аж тройной агент, слышал об этом уже? Ты думал, твой начальник охраны работает на тебя, а я думал, что на меня. А он принадлежал Свену Ларссону!

– Причина в том, Саша, что ты – лживый скрытный мудак, – не сдержался я.

Саша скривился.

– И что вам Ларссон наболтал такого? Чему ты поверил, а, Петька?

– Ничему, что не подтвердил бы Хосе Гарсия, – ответил Феникс с прежней холодностью.

В кают-компании явно стало прохладней. Тепло будто откачали огромным насосом. Я задался вопросом «куда», а потом повернулся к Фениксу. Под занавесом волос, под тенью длинных ресниц он изо всех сил сдерживал жар звездного ядра. Миллионы градусов температуры синего огня термоядерных реакций.

Больно было даже от мимолетного взгляда.

Саша ничего не заметил. Он бродил по кают-компании, изредка бросая на нас любопытные взгляды.

– Думаешь, я тебе всю жизнь врал, верно? – спросил он. – Могу догадаться о ходе твоих мыслей. Судя по всему, вы нашли что-то, что выставляет меня не в лучшем свете. Если это принадлежит Гарсии – оставьте себе. Все знают, мы с ним не были друзьями. Последние годы он и вовсе меня ненавидел. Наверное, за то, что известность моей фамилии ему обойти не удалось!

Я шагнул вперед, хватая его за руку. Саша пискнул, забился пойманной в липкую ленту мухой. Приходилось сдерживаться, чтобы не сжать пальцы слишком сильно и не сломать хрупкое предплечье.

Руки у Саши были тощими, кожа – дряблой, даже сквозь рукава пиджака и рубашки. Лицо, по которому никогда не удавалось понять возраст, скривилось. Грустно опущенные уголки глаз, широкие брови, редкая щетина на вытянутом подбородке – он изменился мало, но все-таки постарел. Появилась в собранных в жидкий пучок волосах первая седина. Паутиной поползли от глаз морщины.

– Ты меня пугаешь, Яшка! – выпалил Саша. – На президента руку не поднимают!

– Сволочь ты мелкая, а не президент, – почти выплюнул я ему в лицо. – Давай начистоту, что происходит?

– Хочу, чтобы вы продолжали мне помогать, – без запинки проговорил он. – И ничего больше. Как узнал, что Ларссон вас против меня настраивает, сразу решил все в свои руки взять и прояснить ситуацию.

Феникс оказался рядом, хотя я не заметил ни намека на движение с его стороны. Саша мигом покрылся потом и задержал дыхание. Титановыми пальцами протеза я чувствовал его захлебывающийся паникой пульс.

– Тебе есть, что скрывать, – сказал Феникс. – Может, изначально наши цели и были одинаковыми, но сейчас я уверен, ты хочешь другого. Зачем нужна вспышка на солнце в системе Эвридики?

– И почему ты думаешь, что Ларссон нам что-то про тебя сказал? – добавил я. – Если ты за нами не следишь, то остается один вариант – ему действительно есть, что о тебе сказать, потому ты и боишься этого.

Саша вновь попытался выдернуть руку. Затрещали нитки дорогого пиджака.

– Нет, я просто знаю, что Ларссону будет выгодно нас поссорить! Потому уверен, он что-нибудь придумал, чтобы выйти победителем. Может, выборы хочет выиграть? Ничего нового!

– Не уходи от ответов, – я сжал его руку покрепче. – Зачем нужно собирать людей на Кассандре перед вспышкой на солнце? Мы нашли архив данных Гарсии. Не похоже на попытку тебя скомпрометировать, скорее, на правдивые результаты исследований, отличающиеся от результатов Орфея!

Саша вздохнул. Его паника прошла, пульс успокоился.

– Отвязаться не выйдет, да? Слишком хорошо я вас знаю… Ладно. Всю жизнь я хотел одного: изучать. Приближаться к истине. Я наделен гениальностью, обладаю кучей талантов, мне помогает известная фамилия, оказывает услуги умение влиять на людей. А еще удача, уж она-то всегда на моей стороне, даже когда кажется, что это не так. И у меня есть ты, бессмертный Феникс, мой вечный защитник и помощник. Тот, кому я всегда завидовал.

Сколько модулей не ставь, сколько сил и денег не трать, мозг и сознание останутся смертны. Но излучение Кузнецова, названное в честь моего великого предка – оно может жить столько же, сколько живут настоящие звезды.

Саша пугал. В его глазах был фанатичный огонь, едва ли многим тусклее настоящего пламени Феникса.

Я разжал руку. Он потер больное место, но головы не опускал.

Мы с Фениксом одновременно отошли на шаг.

– Прекрасное будущее для человечества тоже однажды кончится, – сказал Саша тихо. – Создать его я не против, но жизнь на его алтарь класть не стану, потому что моя жизнь стоит миллионов других. Да, я знаю, что даже звезды смертны, но жалкие человеческие тысячелетия в сравнении с миллиардами лет для звезд – ничто. Бесконечно малая вспышка света в дальнем уголке Млечного Пути.

Твоя звезда переживет человечество, Петька. И это несправедливо. На твоем месте должен быть я. Тот, кто готов познать Истину и заглянуть за пределы нашей тесной Вселенной, ведь мы с тобой оба знаем – есть и другие миры, помимо этого.

Феникс улыбнулся широко и снисходительно. Его голос гремел на порядок громче бормотания Саши.

– И как же ты станешь бессмертным? Отберешь мою Искру по технологиям, которые использовал Ларссон? Снова вскроешь мне грудную клетку? Не выйдет. Они научились брать часть, но не всю ее целиком. Кроме того, боюсь, забери ты все, получишь… меня, не себя. Бессмертным может быть только Феникс, вечная сущность, умирающая и рождающаяся вновь!

Сашу его заявления не смутили. Тощий, мятый, сутулый, он стоял в лучах ослепительного сияния Феникса, отбрасывая косую неровную тень на диван за своей спиной.

– Ящер был первой попыткой, – сказал он без страха. – Томми второй. Петька, ты ведь, конечно, рассказал Яшке, кто и почему создал его Искру? Он же помог появиться искре Томми. Вы с Ларссоном оба ошибались, думая, что он работает на вас. Ностальгия и желание вернуть друга из прошлой жизни или научные эксперименты для остановки «гиперпространственного безумия» – все это чушь, просто предлоги. Мы давно планировали совсем иное.

Бесшумно разъехались двери кают-компании.

Я обернулся и подавился воздухом.

Белый халат поверх комбеза, как привык носить Саша. Квадрат подбородка под редкой рыжеватой бородой. Светлые волосы, светлые глаза. Слишком знакомое лицо. При взгляде на него в голове возникал образ Меган, только…

Пластическая операция? Он что-то с собой сделал.

Но и после нее идеальная память легко нашла совпадение.

Саша за моей спиной издал хрюкающий звук. Смеялся?

– Да, Яшка, думаю, ты вспомнил. Уж тебе-то никого забыть не выйдет. Мне прекрасно известны особенности зрительного отдела твоего мозга, именно по этой причине я не давал вам встретиться, даже случайно.

Мужчина прошел в кают-компанию, оставив нас с Фениксом стоять замершими статуями. Саша приятельски похлопал его по плечу.

– Это мой давний друг. Уверен, Петька, ты тоже его помнишь. Одно время полковник Джонсон общался с их семьей довольно тесно.

После этих слов мужчина улыбнулся.

Я ткнул в его сторону пальцем, растерянный донельзя.

– Док! Грубые швы, ручная работа… Ванкувер, военный госпиталь на Земле…

Он кивнул. Потом добавил голосом, который я слышал не один раз:

– Нижняя Земля, после – лаборатории на орбите, возвращение обратно, а затем Марс. Ты должен быть мне благодарен, Ящер – вашего пятого, Тома Гарсию, тоже сделал я. Пусть Свен Ларссон считает, что это ради его исследований, но правды тут меньше, чем в моей преданности Содружеству и адмиралу флота.

Воспоминания вспышками, резкими, как пощечины. Мужчина в халате, пластиковый аквариум, в котором держали Томми. Тогда, в моих-не моих снах, лица я не видел, только фигуру однажды. И голос, сперва только через колонки, затем и в живую, лично.

Док, ставший для Томми почти что заменой отца.

Какой-то бред. Я не мог поверить.

Феникс опомнился первым. Прищурился, вскинул подбородок. Я без слов понимал, что он чувствует.

Физически ощутимая, плотная ненависть. Горячая, испепеляющая. Даже Саша отодвинулся неуютно.

Кислород сгорал, соприкасаясь с кожей Феникса. Воздух дрожал над ним летним маревом у раскаленного за день асфальта. Загудели натужно кондиционеры, пытаясь справиться со вспышкой неожиданного жара. Задумчиво мигнули под потолком датчики возгорания.

Док поднял ладони, будто защищаясь, растянул губы в подобие улыбки. Серые глаза остались мертвыми.

– Знаю, не очень приятно сверхразуму вроде тебя понимать, что отстал по всем фронтам. Смирись, Феникс, тебя уделали, положили на обе лопатки. Что тобой, что твоим папашей, вами управляли, как марионетками, фишками на столе нашей игры. И кто? Людишки, обычные смертные, кого ты всю свою бесчестно долгую жизнь презирал. Мы с Сашкой достойны твоей звезды куда больше тебя. Незрелый, порывистый, излишне самоуверенный – вечный мальчишка, ты не повзрослеешь, даже если еще тысячу лет проживешь.

– Правда, жить дальше тебе не светит, – добавил Саша. – Думаю, из-за вас придется процесс ускорить… Ладно, надеюсь, в системе Эвридики собралось достаточно народу.

Я все не мог прийти в себя. Ноги предательски подкашивались. В горле пересохло, и вовсе не из-за палящего жара Феникса.

Как это вообще?

Президент Содружества и знаменитый ученый, слегка сумасшедший, но ни в коем случае не злобный Саша Кузнецов. И Док с Нижней Земли, человек, о существовании которого я помнил только мельком, фоново, изредка думая о нем при общении с Меган. Она же так горевала, когда он пропал там, внизу, добровольцем отправившись на спасение жителей.

Саша надувался от гордости, как жирный индюк.

– Вы, мальчишки, послужили нам отличными подопытными. Всего лишь части моего эксперимента, я ведь даже не скрывал своего отношения! С помощью Феникса удалось провести первый тест – сделать Ящера. С помощью глупого Свена Ларссона и того индокитайского маньяка, профессора Ли Ву, провели второй, создали Томми. Теперь будет третий. Создание настоящей, поистине бессмертной сущности, вечного идеального сознания.

Феникс закрыл глаза. Его голос был тише шепота, челюсть прыгала. Обжигающая злость, ярость бешеной звезды рвалась из него наружу, едва поддаваясь контролю.

– Эй, Джейк. Как думаешь, если мы их обоих прямо здесь прибьем, все закончится?

– Никто не мешает нам проверить, – я угрожающе стиснул металлический кулак, вырубая рецепторы.

Док покачал головой. Сунул руку в карман халата.

И что-то пошло не так. Протез не послушался сигналов мозга. Пальцы разжались, галактиониевые нервы замолчали, как обрубленные. Всю руку целиком свело судорогой, а затем… отключило полностью.

Повисла, парализованная, вдоль тела. Неподвижная, мертвая.

Паника затопила меня с головой. Мы так не договаривались.

Саша противно хихикал.

– Думаешь, на моих творениях нет системы безопасности? Мне столько раз хотелось тебя выключить, когда ты на меня кидался, Яшка, но это было бы глупостью, позволить тебе узнать о такой моей… фишке. Кстати, твой протез не единственное, что я создал.

Док снова щелкнул чем-то в кармане халата. Феникс схватился за грудь, ненавидящим взглядом уставившись на Сашу.

– Да, твое сердце и левое легкое, Петька, – изображая сочувствие, сказал он. – Болит? Убивать тебя не стоит, иначе родишься бесполезным младенцем где-нибудь на краю Ойкумены, а вот сознания лишить…

Феникс рухнул на одно колено. Попытался встать, но сразу упал обратно. Стиснул зубы, упорно стараясь подняться, впился пальцами обеих рук в семиугольник с вышитой птицей. Жар волной разошелся от него по комнате и пошел на спад, затухая.

Мне не было нужно уходить в изнанку, чтобы увидеть, как в судорогах трепещет синий сверхгигант под сбившимся с ритма галактиониевым сердцем.

Правая рука болталась тяжелой, неуклюжей помехой. Феникс посерел и сполз на пол. Я едва успел подхватить его левой, свалившись рядом на колени. Дыхание его стало слабым и прерывистым, пульс едва ощущался, глаза закатились.

Сволочи… Алая пелена заслонила зрение. Черт, и когда он успел стать «своим»?

– Думаете, одного инвалида не хватит чтобы вас, дрищей ученых, прикончить?! – крикнул я. – Да я кучу лет одноруким жил!

Они переглянулись.

Что-то вцепилось мне в горло, до хруста стиснув трахею. Четыре металлических пальца впились в кожу. Резкая боль. Сознание помутнело.

Я захрипел, машинально дернувшись назад. Отпуская Феникса, схватился левой за нападающего…

Мой собственный протез. Титановую хватку, сминающую даже стальные двери, разжать было невозможно.

Безумный стук сердца. Сгорели остатки кислорода в легких.

Потемнело в глазах.

Бесполезно. Я осел на пол рядом с Фениксом.

– Тихо, не убей его, – голос Саши звучал откуда-то издалека. – Рецепторы включи, дебил, он же их вырубил… ладно, возвращаемся на Орфей. Жаль, что девчонок не нашли, но и того, что есть, хватит. Время для финального акта.

Комментарий к Глава 49. Выбор.

музон под кусок разговора с Лолой: Sum 41 – Pieces

Еееее, вы думали, это новая глава, но это был я, Дио!

Кгхм, простите. Автор жожится.

В общем, пока как-то так. Нагнетаем. При редактуре возможны мелкие изменения.

Восьмого числа последняя и эпилог. За длину последней главы не ручаюсь, может она будет охренеть какая длинная, а может все быстро решится.

А еще теперь у всех глав есть названия. Возможно, часть названий еще поменяется… Это так, черновая версия.

Спасибо тем, кто по прежнему тут и дожил до этого момента.

========== Глава 50. Феникс. ==========

Комментарий к Глава 50. Феникс.

музыка

сперва: 55Escape – Forever

затем: Papa Roach – Do or Die

потом, до звездочек: Linkin Park – In The End

после первых звездочек: Black Veil Brides – Lost it All

принимаю предложения по смене названия

Из полной темноты меня звали голоса. Я не разбирал слов, но мог чувствовать… что-то.

Призрачное тепло сквозь густую черную воду, скованную льдом анабиоза. Трое были далеко, один – рядом, но и его хватало, чтобы успокоиться.

Желтые крылья огненной птицы. Синий огонь газовой горелки. Языки пламени крошечного костра. Уверенно протянутая рука.

Мечта. Цель. Обещание. Помощь.

Даже покрытая коркой плотного льда, звезда-гигант грела, подбадривала, тянула вперед, за собой. Как фонарь на дороге, в непроглядной тьме.

Сопротивляться морозному сну я не мог, но хотя бы пришел в себя. Исчезла паника, испарилась в океане огня.

Он справится. Мы справимся.

Наружу нас вытащили на Орфее. Мой протез болтался бесполезной кишкой, но его все равно, перестраховки ради, зацепили фиксаторами, после этого надев наручники. Я даже не противился. Пусть лучше не двигается, чем работает против моей воли. Горло саднило, дышать было больно, говорить – и того хуже. Над старым шрамом поперек шеи теперь пульсировали остро и жарко четыре новых глубоких ссадины.

Фениксу проснуться не дали. Я видел, как его достают из саркофага – жалкий, как потухшая свечка, мокрый и едва дышащий, у стоящих неподалеку Саши и Дока он вызвал усмешки.

Но я знал, что пока его звезда горит, ничто не страшно.

Возможно, стоит послушать судьбу, заново повернуть вечное колесо. Убить, чтобы спасти.

Исчезнет Петер Ларссон, молодой адмирал космофлота, но где-то в другом человеке вспыхнет, родится из пепла Феникс. Стоит ли это того? Даст ли мне что-либо? Будет ли полезным?

Об этом же думал предыдущий Ящер?

Конвойные с пустыми лицами, точно как те, кто встретил нас на Квазаре. Отличались черты, но выражение было схожим. На попытку вырваться я получил по затылку до фейерверка перед глазами. Со мной не церемонились. Толчок в спину и пошел вперед.

Путаница коридоров Орфея, знакомая до рези в желудке, до сведенных зубов. Все снова поменялось, сдвинулось с места, но на восприятие не влияло – я помнил каждый отсек, в котором бывал, без разницы, куда его переставили.

Их ведь не передвигали специально, чтобы меня запутать?..

На Орфее было пусто. Не толпились по углам терраформаторы, не топали в коридорах инженеры, не выглядывали из кабинетов девочки-лаборантки. Станция будто вымерла. Осталась только горстка солдат и мы.

За редкими иллюминаторами я видел зеленый диск Эвридики. Мы были дальше, чем мне запомнилось – кажется, ушли с орбиты внутрь системы, ближе к бордовому солнцу. И продолжали движение.

Задавать вопросы было бесполезно.

Меня провели по одному из жилых Колец и доставили в незнакомую комнату. Наручники не сняли, завели внутрь в них и оставили так. Двери закрылись с обреченным шипением.

На полу в уголке сидел Томми. Сразу бросился в глаза синяк на половину скулы – сопротивлялся? Утихшая было злость вновь заворочалась внутри.

Обидели Томми и хотели уйти безнаказанными? Наивные идиоты.

Он посмотрел на меня красными, зареванными глазами. Волосы у него были мокрыми, видимо тоже недавно из разморозки.

– Я думал, больше никого из наших не увижу, – его тихий голос дрожал отчаянием, поднимая градус моей злости. – Они забрали Терру и Лолу. Я не знаю, где они, не успел ничего понять. Дядя Саша правда собирается нас убить?

– Не он один, – слова давались с трудом, и не только из-за покореженной собственным протезом трахеи. – С ним еще кое-кто. Что важнее, ты в порядке?

Тупой вопрос, но я не мог его не задать.

Томми поднял руки. Такие же стальные браслеты, как у меня, пересекали запястья.

– Вытащили из анабиоза и сразу на цепь посадили, будто я собака. Убежать не дали, по морде врезали… Терра права, мы просто щенки. Что теперь делать, Джейк? И где Феникс?

– У них, – я оглядел комнату. – Вылезем отсюда и заберем его. Все как-то связано с его искрой и вспышкой на солнце. И еще зачем-то им нужно много людей. Пытаются наградить Сашу бессмертным сознанием… Понятия не имею, как.

– Плана, я так понимаю, нет? – протянул Томми грустно.

Моего молчания оказалось достаточно. Он уткнулся носом в тощие коленки. Видеть, как дрожат его плечи, было чертовски неприятно.

Я был самым жалким старшим братом на свете.

От невозможности пошевелить правой рукой начало неметь плечо. Спина затекала, как не повернись. Закусив губу, я обшарил стены и вернулся к дверям.

Пустая комната, крошечный иллюминатор с видом на удаляющуюся Эвридику, дверь без возможности открыть изнутри. Включись мой протез, я бы вспорол ее, как крышку консервной банки, но…

Черт.

Ни на помощь позвать, ни выбраться самим. Только ждать? Ненавижу!

Томми поднял голову.

– Знаешь, в анабиозе я чувствовал наших, – сказал он. – Тебя, Акулу, Стрекозу, особенно Феникса. Понял, что вы все живы и успокоился. Будто теплом подуло. До сих пор никак не выходит вернуться на обычное зрение.

– Ты гений, – догадался я. – Это может помочь хоть о чем-то узнать. Давай, оглядимся вокруг.

Вдох-выдох. Раз, два, пульс по счету.

Алая звезда Томми протянула ко мне руки-протуберанцы.

– На станции всего два десятка солдат, – сказал он, уставившись в никуда, перебирая пальцами нити событий, как струны. – У нашей двери двое. О, видишь, в центральном ангаре? Там твой «Арктур», с ним «Сириус» Акулы, рядом «Ригель», его выгрузили из Квазара. Он очень потрепан, вряд ли взлетит, но… Эх, добраться бы туда. Может, смогли бы сбежать.

– Я так далеко не вижу, – меня пробрала дрожь.

Глаза Томми горели не слабей, чем обычно у Феникса. Раздутая красная звезда щупальцами лезла из его грудной клетки, цепляясь за стены и пол вокруг, пронзая их насквозь, обвивая лианами нити событий. Багровое сияние плескалось наружу тягучей рубиновой кровью.

Я инстинктивно отодвинулся к дальней стене. Томми не шевелился, но воздух вокруг него рябил, потоки энергий сталкивались, закручиваясь маленькими вихрями.

– Стрекоза и Акула где-то в этой системе, рядом, – не открывая рта, сказал он будто прямо мне в голову. – Я вижу их в космосе, обе неподалеку от Орфея.

– Они в порядке, – я не смог сдержать облегченного вздоха.

Акула цела! Дышать стало легче, уверенности прибавилось, будто плечи расправило. В панике мечущийся разум медленно двинулся в сторону нормы.

– Полковник, Ронг, Джерри? – о них вспоминать пришлось чуть ли не силой.

Томми потряс головой.

– Не знаю. Все засвечено искрами-гигантами… и слишком далеко. Зато я вижу, что Феникс буквально над нами. Может, метров двадцать наверх. Но перед этим – коридоры, коридоры.

Губы Томми не шевелились, произнося слова.

– Говори вслух, а то жутко, – попросил я.

Феникс действительно был где-то рядом. Я чувствовал тепло сверху, со стороны потолка. Размеры Кольца позволяли – там вполне мог быть второй этаж или новые отсеки вплотную к нашему.

В голове начинало шуметь. Долго смотреть извне не получалось, я вернулся, оставив это на Томми. Тот, кажется, дискомфорта не испытывал никогда.

– Мы не можем выбраться отсюда? – спросил он.

– У меня протез не двигается, как парализовало, – объяснил я. – Этот твой док что-то сделал, теперь он у них под контролем, как рука какого-нибудь дурацкого робота.

– Какой док? – голос Томми взлетел на октаву.

– Черт, все равно узнаешь, – мрачно проговорил я, отвернувшись. – Тот парень, что зашил мне руку на Нижней Земле и, похоже, пересадил часть Искры Феникса на кусочек галактиониевой основы под сердцем. Брат нашей Меган, пропавший кучу лет назад во время индокитайского конфликта. И доктор, что дал Искру тебе, пока держал в больнице у Ларссона… Это один человек.

Томми сжался в комок. Не было долгих лет взросления, исчезла подростковая колкость и остатки напускной самостоятельности. Огромные, широко распахнутые глаза таращились на меня в ужасе. Он совершенно по-детски протянул руки.

«Помоги. Защити».

Я опустился рядом с ним на пол, он сразу вцепился мне в одежду, уткнулся лбом в плечо. Чертов протез, сцепленный с левой рукой наручниками, мешал даже по голове его погладить.

Инструмент для достижения цели превратился в тянущую на дно помеху.

Мы ничего не можем сделать?..

За дверями послышались громкие голоса. Разорвал душную тишину станции короткий крик, рявкнул следом выстрел. Я подтолкнул Томми к дальней от входа стене, прикрывая собой.

В дверь что-то ударилось, сползло по ней шорохом. Приглушенный вопрос с той стороны:

– Эй, ты там? Ящер, Волчонок!

Терра снова принялась стучать. Я вскочил, поднимая за собой Томми.

– Мы здесь! Живы, не ранены. Дверь изнутри не открыть!

– Значит, попробуем снаружи! Берегись!

Звук выстрела, вспышка. Посыпались во все стороны искры, запахло гарью. Электронный замок вырвало с мясом, только остались торчать лохмотьями кудри внутренней обшивки и провода.

Терра заглянула в комнату держа пистолет наизготовку. Под ногами у нее валялись без чувств двое наших охранников.

– Мертвы? – спросил я, подталкивая Томми к выходу.

Терра покачала головой.

– Это же мальчишки безвольные. Когда все кончится, спасибо скажете, что солдаты выжили. У Феникса на безопасности «своих» бзик не меньше, чем у тебя, Ящер. Только для него все солдаты – свои.

– Больше никого в отсеке нет? Кажется, Доку и Саше плохо знакомо слово «безопасность», – переступая через раскинувшиеся на полу тела, сказал я. – Терра, где Лола?

– В «Арктуре», – она напряженно смотрела по сторонам, потом присела, обшаривая охранников. – «Ригель» не годится для полета. Не волнуйтесь, в ангаре. безопасно. «Арктур» почти цел, его успели починить, и меня он даже узнал. Чудо, что я вас нашла. Искры я не вижу, зато чувствую, когда вы… смотрите. И уж точно могу узнать взгляд нашего Томми. Так и поняла, куда идти. Мы недалеко от центрального ангара. Выбраться и сбежать будет не сложно, но…

– Феникс, – кивнул я.

– Без него не уйду, – подтвердила Терра, продолжая хлопать охрану по карманам. – Так, есть ключ! Давайте сюда руки, оба!

Избавившись от наручников, мы обезоружили охрану и перебежками добрались до люка в следующий отсек. Томми начал шепотом ныть, что не подписывался на такое и вообще комбез военный надел только потому, что штаны кофе испачкал, а стрелять ни за что не станет.

– Даже в Дока? Он тебя обманывал!

– Особенно в Дока! – губы Томми дрожали. – Я все еще думаю, что ты ошибся, Джейк.

В коридорах Орфея все еще было тихо и безлюдно. Никто не бежал к нам по тревоге, никто не целился из-за углов. Шаги отдавались в пустоте коридоров эхом.

– И здесь никого, – напряженно пробормотала Терра. – На всей станции почти нет людей. Сколько, говорите, здесь солдат? На весь гигантский муравейник Орфея – всего два десятка? То, что даже Квазар отчалил, правда, но… Бред. Ловушка!