Текст книги "Идеальные Солдаты (СИ)"

Автор книги: Kleine Android

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 50 страниц)

– Кэп сделает, – Акула уперлась дулом пистолета в морщинистую щеку дядюшки. – Кэп может все. Помогите уйти. Или позовем его.

Дядюшка Ву скосил глаза, уставившись на пистолет. Голос его сбился на поросячье повизгивание.

– Я же сказал: на Феникса надеяться глупо! Надо мной стоит человек гораздо влиятельней его! Я важный участник исследований, меня спасут в ближайшее время. Вам не удастся уйти безнаказанными. И забрать мальчишку вы не сможете. Больше ничего не скажу.

Акула вернула кляп на прежнее место и встала. Растерянный взгляд устремился ко мне.

– Что делать? Решай, Джейк.

– Пробиваемся с боем? – Дылда принялся расстегивать куртку. – Хоть форма у меня и пуленепробиваемая, зато жесть какая тяжелая! Если будем сражаться в рукопашную, проще будет без нее. В ней утяжелителей на пять масс моего тела, чтоб не расслабляться в низкой гравитации Марса. Без нее я тут всех раскидаю!

– Отставить.

Уже снявший один рукав Дылда замер.

Пара глубоких вдохов. Что-что, а брать на себя ответственность в такие моменты я умел. Расправив плечи, я поднял подбородок и признался:

– Ладно. Допустим, отчасти, вы правы. Я облажался. Если я сейчас продолжу тупо упорствовать, то могу потерять не только едва-едва спасенного Томми, но и наши жизни. Дылда, займи позицию у дверей. Акула, пусть наши коммы не ловят, но здесь должен быть компьютер с выходом в Сеть. Нужно попробовать связаться с Фениксом. Я не верю, что для нашего гребанного адмирала есть хоть что-то невозможное в этой Вселенной, так что попросим помощи. Если не выйдет, ищи все, что сможет нам помочь – оружие, карты, документы. Вопросы?

– А ты чем займешься, командир? – недовольно спросил Дылда.

– Придумаю, как выбраться, если помощь не придет, – ответил я.

Акула убрала пистолет за пояс и принялась осматривать дядюшкин стол. Дылда нехотя застегнул куртку и встал у дверей.

Томми вылез из кресла и, держась за стену, подошел ко мне.

– Я тоже хочу помочь. Я многое знаю, потому что видел и слышал все, что происходило вокруг. И сейчас вижу. Ты тоже можешь, да?

– А это идея, – я заморгал, ловя двойной пульс, перестраиваясь на другое восприятие. – Акула, давай тоже.

Искра Томми пылала затухающим костром, огромным, как тысяча земных солнц, красным, как тусклый карлик Эвридики. Пушистый белый шарик Акулы удивленно задрожал, когда тоже увидел ее.

Толща базальта вокруг не впускала энергию снаружи, с поверхности планеты, но и той, что имелась внутри, хватало с лихвой. За дверью толпились разрядами молний в грозовой туче санитары и охрана. Меньше, чем я ожидал. Видимо, выставили стражу, чтоб мы не пытались сбежать, и ушли для создания плана. Или для предупреждения руководства.

– Тоже зовут на помощь, – сказал Томми. – – Звонят своему начальнику.

– Зато, снаружи их осталось четверо… нет, шестеро, да? И поблизости никого, кроме пациентов. Вот эти дрожащие искорки там, подальше – пациенты, ведь так? О, черт. Ты видишь это?

– Огоньки есть не у всех, – согласился Томми. – Не знаю, почему так. Я никогда не общался с дяденьками и тетеньками вне моей комнаты. Я не знаю, какие они.

– Люди без искр, – я заметил, что машинально тяну в рот кончик хвоста. – Я таких уже видел. Не нравится мне это.

Томми сложил ладошки у себя на груди, погладил бока бардового солнца, выглядывающего из клетки ребер.

– У меня тоже не было этого… огонька. Док сказал, что это связано с моим мозгом, но они это исправят. Что я подаю надежды. Однажды я уснул, а проснулся с огромным светом внутри.

– То есть, твоя искра у тебя не с рождения? – удивился я. – Искусственная? Но как?

Томми пожал узкими плечиками.

– Док, который всегда был со мной, сказал, что я эксперимент. Что мой отец считал меня провалом, но я оказался большим открытием. Люди, которые тут работают, они огонечки не видят, кроме нескольких человек, которые иногда приходят в гости. У них не просто нет внутри света, у них там дырки, черные-черные. Они привели сюда кого-то, кто поделился со мной кусочком своей звезды. Я не видел его, но чувствовал, как ему страшно и больно. Когда я проснулся, он уже ушел. Было много шума. Взрослые бегали и стреляли, прямо как сейчас. Тогда я впервые стал видеть все… так.

Дядюшка Ву источал гневные флюиды на пол-комнаты, хотя ни один мускул не дрожал на его лице. Я наклонился к нему, тот мигом закрыл глаза, даже не пытаясь выдержать взгляд.

– Боишься? Не нравится тебе то, что Томми рассказывает. Что за эксперименты вы тут проводите, создаете в людях искусственные искры? Знать бы, для чего все это. Но ты ведь не расскажешь, даже если я сломаю тебе пару пальцев, да?

Лицо дядюшки покрылось потом, крохотный огонек искры затрепетал в панике.

Я не ошибся в догадках.

Акула позвала меня от стола.

– Нашла личный комм. Компьютера нет. Сети нет. Есть план помещения. И кое-что еще.

Когда я встал, нити событий натянулись рыболовной леской. Встали иначе люди снаружи. Вздрогнул воздух.

– Штурм! – крикнул я, сгребая Томми в охапку и роняя на пол.

Элемент неожиданности сработал лишь отчасти. Время работало на нас. Чуть больше оказался шанс среагировать. Чуть больше вероятность спастись. Все из-за растянутых, как каучук, как резина, как жвачка секунд.

Крайняя степень. Жжение в мышцах. Материальный мир – вспышка, мгновение. Люди – жучки в смоле, барахтаются, гребут. Разблокировав дверь, они ломанулись внутрь, организованней, чем те идиоты внизу, но все равно медленные, неловкие. И всего четверо. Длинные конечности коренных марсиан. Тройная разница в силе и реакции. В их пользу было только оружие и полные броники поверх формы.

Наши аргументы перевесили. Думать оказалось некогда, а вот действовать – пожалуйста. Акула выкатилась из-под стола прямо под ноги нападающим, пуля снизу вверх прошила подбородок первого. Я забросил Томми на левое плечо, выставив правую руку, как щит. Они не успели выстрелить. Целились в головы, позабыв о собственной защите.

Пусть Дылда был медленней нас с Акулой, но по силе точно давал сто очков вперед. Каменный кулак игнорировал бронежилеты. Тела смялись пластилином, согнулись пополам.

Прикрывая голову, Дылда первым выскочил наружу. Я все еще видел мир с каждой из граней, потому знал, сколько человек снаружи. Два дюжих санитара схватили Дылду за руки, но получили лишь куртку. Избавившись от тяжести, он зарычал пещерным медведем, развернулся и столкнул их лбами.

Хрустнули кости.

Мы от Дылды не отставали. Акула вытащила дядюшку, вытолкнув его перед собой. Я встал за ее спиной.

Холл с безмолвным экраном был пуст, больных увели по палатам. В ближайших дверях мелькали лица охраны. Искры мерцали в страхе.

– Видела план. Нам сюда. Выход рядом, – сказала Акула, указывая направление.

– Кажется, меня оттуда и привели! – добавил Дылда. – Была ни была, черт побери, прорвемся, раз уж пришлось! Эй, патлатый, если сдохнешь тут, я не смогу тебе потом высказать, насколько ты меня разозлил!

Кто-то из охраны выстрелил наугад. Пуля стукнула по моему протезу, порвав рукав, и срикошетила куда-то в сторону палат. Дылда подобрал куртку и снова начал ругаться на дебилов, не умеющих обращаться с оружием.

Прикрываясь заложником, мы добежали до поворота и уперлись в запертые двери. Вручив Томми Дылде, я встряхнул правой рукой и схватился за край двери.

Материальный мир – вспышка, мгновение. Тонкая пленка поверх океана энергии. Сейчас я был глубже, намного глубже, чем тогда, наверху, перед первой дверью. Рецепторы протеза вели себя странно. Я чувствовал руку, хотя боли или давления не было. Галактионий с готовностью отвечал на двойное биение пульса, реагировал на искру, вступал в резонанс. Дополнял мою нервную систему так, как не смогли бы родные нервы.

Жгуты искусственных волокон в мышцах спины, груди и шеи. Титановые пластинки в лопатке и ключице. Правая рука от кончиков пальцев до плеча. Все пришло в движение разом.

Металл двери поддался. Скрежет больше не мог сбить меня с толку.

Материальный мир – пленка поверх гиперпространства. Искры-звезды, тяжелые, переполненные всеми типами энергии настолько, что он гнется под ними, сминается. Излучение Кузнецова, для него эта пленка – прозрачна.

Для него весь этот мир – тоньше графеновой пластинки. Тоньше и незначительней.

Мышцы, свои и не свои, искусственные и настоящие, гудели напряжением. Я расширил проход и первым пролез сквозь него. Мне все еще было видно, что ни впереди, ни за нами никого не было.

Ни одной искры.

Я принял у Дылды Томми, помог пролезть к нам Акуле. Дылда забрался сам, втащив за собой дядюшку Ву. Тот уже не пытался вырываться, уныло обвиснув в наших руках.

– Боятся к нам лезть, вдруг мы заложника грохнем! – обрадовался Дылда, потрясая им, как куклой. Куртку он накинул на плечи, но надевать не стал. Я мельком подумал о ней, как о щите или метательном оружии. Фанат физической силы, с этим пятикратным утяжелением при всего в три раза меньшей силе тяжести Дылда оставался в своем репертуаре.

Коридор, отличающийся от предыдущих. Двери по обе стороны, низкий потолок, тусклые лампы. Впереди маячили двери лифта и выход на лестницу.

Больше преград на пути не было. Оглядываясь, мы быстро пошли вперед.

Ни одной искры рядом с нами.

Давление, преследующее меня с самой посадки на Марсе, не падало. Лопались сосуды в глазах, веки жгло изнутри как песком и солью. Мышцы ныли все сильней, пронося меня сквозь пространство, как сквозь вязкий тяжелый кисель. Акула давно вернулась в реальность, не выдержав ритма.

Я оступился в тот самый момент, когда двери лифта начали открываться. Упав на одно колено, я вскинул голову, понимая, что не успею. Томми вытянул руку и пальчиком ткнул вперед.

– Вот о них я тебе говорил!

Выстрелы чихнули беззвучно, разлился по коридору запах паленого. Меня горячо и сильно толкнуло в правое плечо.

Они стреляли до того, как двери лифта открылись полностью. Трое в полных бронекостюмах, явно не марсианской комплекции и роста. И дыры в груди, под стальными пластинами, под слоями углеродных волокон и кевлара. Черные кляксы, глотающие энергию, как самый черный материал на свете.

Их оружие стреляло не пулями. Горелая дырка на моем рукаве была тому подтверждением.

Большего разглядеть не удалось. Дылда сграбастал нас в одну кучу и ломанулся в ближайшую дверь. Я не успел даже охнуть. Сознание само выкинуло в материальный мир, тут же судорогой сведя мышцы. Хлынула носом кровь.

Дылда швырнул нас на пол и запер дверь. Потом потащил к ней какой-то стол, принимаясь строить баррикаду.

– Мимо этих нам просто так не пройти! Патлатый, подстрелили? Если нет, то помогай!

Я рукавом вытер кровь с лица и подскочил на ноги. Больше всех обижалась спина, стоять было больно, но хотя бы возможно. Протезу выстрел не повредил, хотя одежда еще дымилась.

Закрыв дверь стеллажом, мы уселись на пол.

– Томми, посмотри, они ушли? – попросил я, размазывая по губам и подбородку не утихающую кровь.

Мальчишка покачал головой.

– Ждут. Говорят о чем-то, слишком тихо, не разберу.

– И что делать? – спросила Акула.

Я оглядел комнату, в которую мы попали. Стеллажи, ящики, свернутые в поверхность полукруглого стола экраны компов. Стерильная чистота, даже оборудование было белым. Узкая дверца в дальней стене, рядом, вдоль всего стола, огромное окно. Поднявшись, я заглянул туда.

Во втором помещении, там, за стеклом, было темней, чем у нас, потому ничего разглядеть не вышло. Я приоткрыл дверь.

Из полумрака выступал край белой койки. Свисали мертвыми змеями ленты креплений. Наверху, с потолка, осьминожьим силуэтом топорщилась многорукая конструкция.

Я помнил это место. Мокрое от крови серебристо-белое сердце, вынутое из грудной клетки. Крик и неработающую анестезию. Щупальца робота-хирурга надо мной.

Нет, не совсем надо мной.

Баррикада задрожала, снаружи явно пытались к нам вломиться. Я вышел из оцепенения, вызванного воспоминаниями, и бросился к баррикаде, помогая Дылде удержать ее на месте.

Дядюшка Ву, про которого все давно забыли, хрюкнул и пришел в себя, скрючившись на полу у наших ног. Под ним натекла яркая алая лужица, белый халат и дорогой костюм пропитались кровью. Акула перевернула его на спину. Связанными руками он пытался зажать обугленную дыру в животе.

– Он же заложник! – воскликнул Дылда. – Они стреляли наугад и подстрелили своего же докторишку!

– Может, им всё это время было плевать? – предположил я.

– – Оказать помощь! – сказала Акула, опускаясь на коленки прямо в кровавую лужу. – Он умрет.

– Пусть умирает, – скривился Дылда. – Таскали его еще с собой! Бесполезный старик! Да я ему сам голову раздавлю сейчас, вот этим ботинком!

Из коридора больше не стучали. Мы перевели дух. Дылда пошел искать, чем еще подпереть дверь. Я присел рядом с Акулой. Как ни странно, сам я дядюшку убивать не хотел, но и трагедии в его возможной смерти не видел.

– Он может рассказать ценную информацию, – сказал я. – Если он сдохнет, будет обидно. Он, конечно, говнюк, но мертвый будет совсем бесполезен. Хотя, думаю, мы тут уже не поможем.

Акула развязала дядюшке руки, оторвала кусок рукава и зажала рану.

– В его столе. Там была карта. Удостоверение. Знаю фамилию. Не посадили. Не сослали в колонию. Почему?

– Погоди, он наврал, когда представлялся? – не понял я.

Акула окровавленной рукой вытащила из кармана куртки пластиковый прямоугольник удостоверения личности.

– Доктор Ли Ву, – сказала она. – Ву – имя. Индокитай. Скандал. Детские мозги и модули. Помнишь такое?

Я молчал.

В дверь снова ударили снаружи, дробно, как сотней рук сразу. А затем в коридоре оглушительно грохнуло. Наша баррикада пошатнулась. Акула схватилась за меня, чтоб не упасть. Ли Ву захрипел.

– Много людей, – сказал Томми, едва грохот стих. – Много огоньков. Те, с чернотой, пропали. Сюда идет сразу куча народу!

– Кто бы это ни был, будем драться до последнего! – решил я.

Сил почти не осталось. Я стиснул зубы, поднял Томми на руки и встал на одно колено, прикрывая от дверей сидящую перед Ли Ву Акулу, выставив правую руку перед собой, как щит. Дылда спрятался за собственной курткой, тихо чертыхаясь.

Наступившую тишину прерывало только сиплое дыхание умирающего «дядюшки».

Мои нервы натянулись до предела.

В покореженную дверь деликатно постучали.

Комментарий к Глава 37. Побег.

Да, я злой. Пусть так. Зато, смотрите, на несколько часов раньше обещанного! Ждите 38 главу в понедельник, 24 числа, вечером.

========== Глава 38. Ответственность. ==========

Готовый биться до последней капли крови, напряженный, как струна, услышав голос из коридора, я сперва не поверил ушам.

– Акула, Ящер, вы там? – майор Джонсон был спокоен, будто стучался в двери резиденции на Эвридике. – Помощь нужна? Выйти сможете?

Мне не хватило воздуха в легких, чтоб хоть что-то ответить. Акула как всегда соображала быстрее.

– Есть раненый. Открыть дверь. Безопасно?

– Полный порядок, – отчитался майор. – Вылезайте, ребята.

Мои колени скрипели, когда я поднимался с пола, чтобы помочь Дылде растащить баррикаду. Взять Томми обратно на руки показалось невыносимой тяжестью. На открывшего двери майора мы с ним едва не упали.

Двое солдат остановили профессору Ли кровь и переложили на раскладные носилки. Он был без сознания, но, вроде жив.

– Рад, что вы целы, – сухо и неискренне сказал майор. – Господин адмирал был очень… удивлен. Думаю, вас ждет содержательная беседа.

– Феникс вздумал отчитать нас, как детей? – разозлился я. – Пусть попробует. У меня найдется, что ему ответить.

– Мы это ожидали, – одной фразой сбил весь мой гонор майор.

Дверь кабинета, в котором мы прятались, была покорежена и обожжена взрывом. Три тела охотников за искрами уже оттащили к противоположной стене, несколько человек неспешно и деловито паковали их в черные мешки.

В коридоре было полно солдат. В черных бронекостюмах поверх обычных комбезов, в закрывающих лица шлемах и с оружием, они бы мало чем отличались от местной больничной охраны, не блести на каждой груди пустой семиугольник правительственных войск. Зверски вскрытые мной металлические двери распахнули настежь, сквозь них слышались перекрикивания и треск раций. Майор Джонсон привел за собой целую роту, не меньше.

От медицинской помощи я отказался. Акула тоже только вытерла с рук и комбеза кровь профессора. Томми хотели забрать, но я не отдал, да и он сам держался за мою одежду, как утопающий за соломинку. Вслед за майором мы поплелись в сторону лифта. В кабину с нами зашли еще двое солдат.

– Ящер, вам придется незамедлительно вернуться в систему Эвридики. Господин адмирал будет ждать в резиденции. К сожалению, прямую связь с ним сейчас установить невозможно, – сказал майор, не поворачиваясь в мою сторону.

– Придется, значит вернусь, – пробормотал я в ответ, чувствуя, как сверлит меня полным вопросов взглядом Дылда. – Поговорю с ним и на место поставлю!

Майор промолчал. У меня не было сил злиться.

Акула осторожно погладила меня по руке и сказала почти беззвучно:

– Все хорошо. Живы. Целы. Томми с нами. Остальное ерунда.

Лифт остановился в конце одного из коридоров морга, на который я и подумать не мог, когда разглядывал план здания. Снаружи тоже были наши солдаты. Под конвоем, как осужденных на казнь, нас проводили до машины, стоящей у больничного забора. Вокруг суетились люди – полиция, правительственные войска, врачи, непонятные гражданские. По периметру спешно растягивали светящуюся ленту «проход запрещен».

– Подпольную больницу ликвидируют, – ответил на незаданный вопрос майор. – Руководителей найдут. Пациентов обследуют наши врачи и справедливо решат, кого куда направить. Этого ребенка тоже следует оставить им.

– Он – причина, по которой мы тут оказались, – запротестовал я. – Вы же знаете все про Искры, про наши со Стрекозой, Акулой и Фениксом особенности, но сами их не видите, так? Томми такой же, как мы.

– Мы видим. Пятый. Поверить, – попросила Акула.

Майор посмотрел на Томми. Тот прятал лицо у меня на груди, выглядывая краешком испуганного блестящего глаза, как дикий зверек.

– Ладно. Под вашу ответственность, господа.

В машине Томми уснул. Мы с Акулой заняли заднее сиденье, Дылда остановился у открытой дверцы. Сопровождавшие нас солдаты загородили ему проход.

– Ваш друг пока посидит под домашним арестом, – сообщил майор, залезая на водительское кресло. – По итогам вашего разговора с Фениксом будет принято решение, что с ним будет дальше.

После слов майора Дылда попытался прикопать меня взглядом прямо на месте. Я в долгу не остался, собрав все остатки сил.

– Что?! Ты сам с нами пошел! Я просил только проводить!

– Если бы не прилетел на мой уютненький Марс, ничего бы не было, – не сбавлял оборотов Дылда.

– Если бы я не прилетел на твой сраный Марс, у вас под носом продолжали бы над людьми издеваться! – парировал я.

Возмущенного Дылду оттеснили от машины, пригрозив оружием. Наручники надевать не стали, но я все равно понял – он под арестом и дергаться не стоит.

– Хотели как лучше, – разочарованным шепотом сказала Акула, когда наша машина отъехала, сопровождаемая эскортом из двух полицейских байков. – Все не зря?

Я посмотрел на спящего Томми.

– Не зря.

***

В этот раз анабиоз я перенес на порядок лучше. Видимо, это тоже было делом привычки.

«Сириус» Акулы привел майор Джонсон. Нас упаковали в саркофаги в заднем отсеке без права на возражения. То ли майору не хотелось с нами общаться во время полета, то ли это являлось частью наказания.

Хотя, холодный сон был явно лучше часов тягостного ожидания.

Разморозили нас перед самой посадкой. Саркофаг Томми исчез. На мои возмущенные вопли майор спокойно ответил:

– Мы сделали остановку на Орфее. Я выгрузил мальчишку Кузнецову. Пусть пройдет обследование и адаптируется к силе тяжести. Тех, кто долго жил на Марсе, нельзя вот так сразу в нормальную гравитацию, а в лабораториях Орфея могут создать любые условия. И, хоть Саша и последний идиот, с ним мальчишка в безопасности.

Я представил, как зашивающийся в делах Саша «обрадовался» подкидышу.

– Это он нас сдал, кстати? Откуда Феникс узнал, что мы с Акулой на Марсе?

Майор покачал головой.

– Нет. Пусть Саша и кажется болтуном, секреты он хранить умеет. Нас предупредил Гарсия. Он же выдал координаты. Кэп уже провел с ним беседу… крайне продуктивно. Объяснил, что не стоит ставить подобные эксперименты без его ведома, даже на собственных детях. Особенно на детях.

– Всем влетело, значит, – сделал неутешительный вывод я. – Феникс в президенты не планирует? Кажется, «корона» адмирала флота ему уже несколько жмет.

– Что Феникс планирует, он расскажет сам, – строго сказал майор. – Скоро спросите.

Всю оставшуюся дорогу до резиденции он молчал. Мы с Акулой сохли после разморозки и обменивались безрадостными взглядами.

Я знал, что поступил правильно. Ну, в общем и целом. Но что-то мешало верить в это до конца. Какой-то голосок в дальнем углу мозга твердил, что так крупно я еще не лажал.

Феникс ждал в гостиной, валялся на диване в футболке и шортах, закинув босые ноги на спинку и свесив голову с сиденья. Когда мы вошли, он уставился на нас снизу вверх.

– В душ. Горячий чай. Потом обратно сюда, – сказал он негромко и, кажется, даже дружелюбно.

Вот только ослушаться этого голоса было невозможно.

Полчаса спустя, с полотенцем на плечах и кружкой горячего чая я опустился в кресло и понял, что не представляю, какого разговора ждать. Акула стояла позади меня, не решаясь даже сесть.

Феникс перевернулся и сел по-человечески. Мы не виделись немногим больше месяца, – записи его публичных конференций и выступлений из Сети были не в счет – а выглядеть он стал минимум на несколько лет старше.

А еще он старался на нас не смотреть.

– Живы, целы, значит, не так все плохо, – сказал он нейтральным тоном. – Сашка идиот, конечно, что вас отпустил. Хотя, ты, Джейк, мог на него и надавить. Ты умеешь. Ладно, вину это с него не снимает, свое он еще получит…

– Саша не при чем, пришлось заставить его помогать, – начал было я.

Секундного взгляда хватило, чтобы я прикусил язык. Выдержав паузу, Феникс продолжил тем же ровным, спокойным голосом:

– Знаю, я сам больше всех виноват. Пропал, зашился в своих делах. Содружество из кризиса вытягиваю, страны от войны увожу, человечество в космос веду… ну, и прочие, такие же мелкие, незначительные вещи делаю, да. Кроме того, ты, Джейк, мне официально даже не подчиненный. Так, студент-недоучка. Отчислись – и малейшего отношения к военным иметь не будешь. Никаких прав злиться, никаких претензий и ожиданий. За гребаные тысячи лет мне пора бы привыкнуть, что люди действуют, как хотят, а не как хочу я. Даже если то, что я им готовлю, удобней, полезней и лучше по всем параметрам.

Невозможно даже шевельнуться. Спина взмокла, лицу было нестерпимо жарко.

Это не страх, это что-то другое. Что-то мне почти незнакомое.

Феникс устало потер глаза.

– Нет, какой-то сверхъестественной помощи я от вас не жду. В конце концов, при всех навыках и талантах, вы – недавние дети, валить на ваши плечи судьбу мироздания смысла нет. Да, и не обязаны вы мне помогать. Не те отношения. Да, можно много обсуждать, кто и что кому должен, но я говорил, мне хватает подчиненных. Не только правительственные войска, любой солдат Содружества умрет или убьет, если я прикажу. Акула, ты знаешь, ваши со Стрекозой звания – фикция, для вашего удобства и безопасности. Мне не было нужды командовать вами, как подчиненными, вы сами согласились слушать меня и идти следом, по своей воле. И я глупо надеялся, что это не изменится. Что хотя бы на доверие я рассчитывать смогу всегда. Дурак.

Он встал. Мы с Акулой синхронно вздрогнули.

Чего я все-таки ждал?

Что я хотел услышать от Феникса?

– Ладно, не мне говорить о целях, которые не оправдывают средства, – сказал он, улыбаясь. – Патрик говорил, вы нашли кучу интересного на Марсе. Давайте, выкладывайте все по порядку.

Волна жара схлынула, протащив меня отливом по всем углам и острым сколам собственных вопросов и неловкостей. На место странного, горячего и непонятного чувства пришло знакомое раздражение.

– Нет, так не пойдет, – я встал и поставил кружку с не успевшим остыть чаем. – Это же еще не все, верно? Не строй из себя добрячка.

Феникс улыбался привычно, по-свойски, но смотрел только в сторону.

– Я не добрячок, Джейк. Просто отчитывать за косяки – дело родителей. На себя я эту роль не беру, как бы иногда не хотелось.

В два шага я оказался рядом. Удержаться от того, чтобы схватить его за грудки и тряхнуть как следует было почти невозможно.

– Ты же злишься на меня! Так скажи об этом! Не надо мне больше недомолвок!

Я четко услышал, как Феникс скрипнул зубами.

А в следующий миг уже повстречался щекой с теплым покрытием пола. Боль от удара пришла с запозданием в пару секунд, осознание, что мне прилетело по челюсти – еще позже.

Акула охнула. Феникс разжал кулак и встряхнул рукой. Взглядом сейчас он мог плавить вольфрам, но мне все еще не было страшно.

– Зубы не выбил, нет? – поинтересовался он. – Твою мать, Джейк! Сколько раз ты еще планируешь меня доводить до ручки?

Ответить я не мог. Рот быстро наполнялся кровью. До того я ни разу не видел, чтоб Феникс дрался, но, видимо, он был способен не только языком чесать.

Поднявшись с пола, я добрался до кухни и сплюнул кровь в раковину. Левую щеку теперь неприятно жгло. Феникс повалился обратно на диван, свесил ноги с боковой спинки и сказал:

– Вообще, блин, чувак, я же понимаю, что ты чувствуешь.

– Кто бы мог подумать, – съязвил я.

– Нет, серьезно! – с кухни я Феникса не видел, но голос его стал совсем другим. Обычным, непосредственным. Будто съездив мне в челюсть, он как выключателем щелкнул.

Или клапан открыл, пар стравить.

А я сам? Полоща рот под холодной водой я чувствовал… облегчение.

Давление, преследующее меня с самой посадки на Марсе, не отпустившее до конца даже здесь, дома, на Эвридике, сейчас оно исчезло. Несмотря на боль, стало легче дышать.

– Серьезно, Джейк, – продолжил Феникс. – Ты сомневаешься, правильно ли поступил. Все хорошо. Задумываться о своих поступках – нормально. Делать выводы – нормально. Ждать реакции на свои действия – нормально. Думаю, ты давно вырос из убеждений в собственной абсолютной непогрешимости, из нежелания признавать ошибки. Ты знал, что я буду злиться, если сделаешь все сам, отправишься искать Пятую Искру, не поставив меня в известность. Ты догадывался, что это может быть опасно. И когда все обернулось даже хуже, чем ты думал… понял, что мог сделать все иначе, лучше.

– Никто не пострадал, – упрямо сказал я. – Мы спасли Томми. Ту чертову больницу захватили твои солдаты. Все вышло отлично, сам же знаешь.

– Мои солдаты, – подчеркнул Феникс. – Слышишь, что ты сейчас сказал? Вероятность вашего успеха стремилась к нулю. Если бы Хосе, мать его, Гарсия был хоть чуточку менее человеком и более мудаком, вы с Акулой были бы сейчас либо мертвы, либо в плену. И ты знаешь это. Потому ты ждал… наказания. Соизмеримого с твоими действиями. Чтобы папочка в угол поставил, за грехи выпорол и совесть очистил. Тебе полегчало, когда я тебе врезал?

Врать смысла не было.

– Полегчало, – уныло ответил я.

– Ну, вот видишь. И, да, если ты хочешь знать… Я был ужасно, невероятно, просто межвселенски зол. Поперек меня полезли!! С собой не позвали!! А еще друзья называются!

Его голос звучал по-детски обиженным.

– Кэп, прости, – жалобно сказала пунцовая от смущения Акула. – Ты занят. Важно. Не отвлекать.

– Да отмазки это все! – Феникс дрыгнул ногами, как недовольная лошадь. – Джейк хотел доказать, что и без меня способен на подвиги! Да способен, способен! До сих пор не веришь, что ты все сам делал, без моей подсказки? Мне и без этого дел хватало!

Я вернулся к ним с Акулой и сел в прежнее кресло. Феникс не повернул ко мне голову, только скосил глаза.

– Ладно, отношения выяснили, вроде. Можно продолжать спокойную семейную жизнь, мимоходом решая мировые проблемы. Через два часа у меня встреча с министром экономики. Рассказывайте, что нашли на Марсе.

Мое раздражение испарилось, будто не было его. Остался привкус неловкости и крови из разбитой губы. И вопросы.

– Про подземную больницу ты в курсе, – начал я, – потому расскажу о самом основном. Но ты будешь отвечать на мои вопросы, идет? Во-первых, Томми, сын Хосе Гарсии. Он был нашей целью, и мы ее достигли. Кажется, мальчишка родился без искры. Что ты знаешь о людях без искр?

– Сумасшедшие, – без промедлений ответил Феникс. – Шизофреники, если точнее. Другие психические отклонения, насколько я знаю, сюда не относятся. Люди без альфа-ритма не вступают в резонанс с К-волнами. Излучение Кузнецова не аккумулируется, искра не возникает. Наверное, бывают исключения, но я не сталкивался. Кроме того, как тебе известно, люди теряют искры, если выходят из гиперпрыжка без галактиониевых блокираторов. Это тоже связано с альфа-ритмом.

– Понятно, – кивнул я. – Это объясняет, почему в больнице мы видели кучу народу, среди которых у многих не было искр. Так вот. Из того, что рассказал Гарсия, я понял, что какие-то особенности Кассандры влияли на рождение детей. Томми родился там, и, выходит, родился без альфа-ритма. И Гарсия сдал его в дурдом. Судя по тому, что он знал координаты больницы, он был в курсе, куда отдавал ребенка. И ему кто-то помог это сделать… Что известно о руководителях больницы?

– Патрик занимается этим вопросом, – сказал Феникс. – Пока никакой информации. А у тебя есть идеи?

Заинтересованный синий глаз. Огонек любопытства. Я замялся.

– Погоди, сперва, еще кое что. Томми видит искры. И его собственная искра, она точно такая же, как наша. Огромная, ты бы видел. Вот только откуда у него искра, если он родился без альфа-ритма? Он утверждает, что ее создали искусственно. Там, в той больнице.

Феникс повернулся на бок и по-детски сложил под щекой руки. Я ждал какой-то реакции, каких-то эмоций, но был только прежний интерес.

– Искусственно? А Томми не рассказал, как?

Я медлил, подбирая слова. Нужно было спросить максимально аккуратно. Я по-прежнему не хотел говорить Фениксу о своих-не своих снах, оставляя это в личном пространстве.

– Нет, но… описал, все, что запомнил. Туда привели кого-то с искрой, похожей на наши. Ему было больно и страшно. А потом он сбежал, вырвался оттуда с боем. Может, ты в курсе, кто это был?

Ни малейших перемен в эмоциях.

Феникс моргнул и спокойно ответил:

– Ну, да, выходит, это был я.

Вот так просто.

Пришлось постараться, чтоб не ронять челюсть на пол. Акула издала невнятный звук и прикрыла рот руками.

Феникс лениво сел и провел пальцами по шраму, начинающемуся на горле и уходящему под воротник футболки.

– Извините, уж, у меня иногда память чудит. Путаю, что в этой жизни было, что в предыдущей. Что уже рассказывал, а чего нет. Вот этот шов мне оставили охотники за искрами. Патрик тогда поседел. Я был с отцом и его людьми, он думал, что уж там-то я в безопасности. Конечно, когда меня похитили, он примчался спасать. И спас. Вот только логово их было не на Марсе, а на Земле.