Текст книги "Вернуться в сказку (СИ)"

Автор книги: Hioshidzuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 103 страниц)

– Куда ты её тащишь?! – услышал граф возмущённый голос того мальчишки.

Нельзя передать словами, как сильно мужчине хотелось придушить сейчас этого паршивца. Впрочем, для успешного окончания того задания, на которое его послал Делюжан, нельзя было показывать своё раздражение. Граф должен показаться девушке добрым волшебником, готовым претворить все её мечты в жизнь и спасти её от всего плохого. Он не может сейчас позволить себе быть грубым с этим мальчишкой. И тем более, он не может позволить себе ударить этого противного простолюдина. Не сейчас. В конце концов, не зря же он уже девять лет работал на этого пройдоху Делюжана! Граф Хоффман всегда славился отменной выдержкой, а значит, он и сейчас прекрасно сможет держать себя в руках.

Мари вдруг закричала. Внезапно перед её глазами возникла картина, до дрожи пугающая ребёнка. Она просто смотрела на пол, куда Джордж случайно опрокинул стакан с водой, и кричала. На глазах у девочки были слёзы. Она боялась подходить к тому месту, где сейчас была лужица воды. Мать подбежала к ней, чтобы узнать, что случилось, и несчастный ребёнок сбивчиво начал говорить. Женщина покачала головой. Нельзя допустить, чтобы её муж услышал это. Он никогда особенно не любил Мари и Джорджа. Элис не могла понять, почему. Конечно, Джордж был несколько странным ребёнком, но это был вовсе не повод ненавидеть этих двоих детей…

Элис никогда не понимала своего мужа. И вряд ли она когда-нибудь сможет понять этого человека. Она никогда не любила его, и он вряд ли любил её. Это был просто брак по расчёту. Брак, который оказался для лорда Блюменстроста очень невыгодным… Тогда умер отец Элис, и она в один момент из любимой супруги стала кем-то вроде прислуги. Теперь в этом доме её слово не значило ничего.

Но Аннэт была долгожданным и любимым ребёнком. Её любил даже Дэвид…

– Перестань верещать! Никакой крови тут нет! – вдруг услышала миссис Блюменстрост и вздрогнула. Её муж уже был здесь.

Девочка заревела ещё сильнее. Вряд ли женщина могла сделать что-то сейчас. Она боялась даже обнять дочь в присутствии мужа. Что уж говорить о каком-либо возражении? Она вылетела бы из его дома вместе с детьми. Подумать только: она могла остаться на улице, одна, беременная и с тремя маленькими детьми… Нет, такой судьбы она не хотела…

Оставалось только притворяться, что она не видит и не слышит ничего… Оставалось только делать вид, что ей безразлична судьба двух её младших детей…

Мари снова закричала. Девочка отшатнулась от матери и кинулась к двери. Отец схватил её за руку. Страх с головой накрывал пятилетнего ребёнка, но он не мог сделать ничего… Мари боялась своего отца. Если бы тут были Джордж и Аннэт, всё было бы гораздо проще. Они смогли бы помочь ей…

– Пожалуйста, послушайте меня! Аннэт плохо! Помогите ей! Пожалуйста! Ей ещё можно помочь! Пожалуйста…

Дэвид раздражённо посмотрел на дочь. Его тяжёлый взгляд заставил девочку замолчать. Ему не нужен ребёнок с психическим заболеванием. А в наличии оного у Мари сомневаться уже не приходилось. Мужчина презрительно фыркнул и повернулся к жене. Та с безразличным видом сидела на полу и смотрела куда-то в сторону. Подумать только, ему досталась женщина с психическим заболеванием! Притом это заболевание передаётся по наследству… Как ещё назвать мать, безразлично глядящую на то, как обижают её детей, Дэвид не знал…

Мария была слишком подавлена новостью об ухудшении состояния её матери и вряд ли могла ясно соображать. Нет, девушка прекрасно понимала, что что-то происходит сейчас, но что именно, сил понять не было. Мысли разбегались, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном, и девушка ничего не могла с этим поделать. Георг Хоффман что-то понимал гораздо лучше, смысла сопротивляться ему Мария не видела. Да, этот человек внушал не слишком много доверия, но он был единственным её знакомым, кто разбирался хоть в чём-то. Альфонс не мог помочь ей сейчас: он понимал даже меньше её самой. Реми, Седрик, Кая, Леонард – все они были далеко от дворца короля Генриха. К кому, кроме Георга Хоффмана, принцесса могла обратиться? Стоило только успокоить себя тем, что выбора у неё не было. Она могла только связаться с этим человеком…

Альфонс шёл за Хоффманом и Марией. Ему не хотелось оставлять подругу наедине с этим человеком. Отчего-то Хоффман очень не нравился парню. Этот мужчина, определённо, был умён. И от этого становился куда более опасным. Оставлять с ним Марию… Мало ли что сможет придумать этот тип?! Тем более, Мария была слишком сильно подавлена навалившимися на неё событиями. Она вряд ли могла что-то предпринять. Девушка, казалось, была недовольна тем, что Ал сопровождал её сейчас, хоть и старалась не показывать это.

Хоффман вёл за собой принцессу Марию и её слугу – как назвать этого парня иначе, мужчина не знал. Шли они молча, и это несказанно радовало графа. Не хватало ещё, чтобы голова болела ещё больше из-за болтовни каких-то глупых детей. Наверное, Георгу следовало послушать старого врача, который настоятельно рекомендовал ему принимать те таблетки, но тогда Хоффман решил совсем по-другому. Да и стоило ли сейчас беспокоиться насчёт этого? Нужно было думать о том, что его миссия может провалиться, а вовсе не о каких-то глупых головных болях. В конце концов, это только его проблемы.

– Отчего мы уходим? – вдруг поинтересовалась девушка. – Что случилось, граф? Объясните, пожалуйста.

Граф с интересом посмотрел на принцессу. Что ни говори, а сёстры, Мария и Роза, совсем не были похожи… Та девочка была слишком робкой, слишком тихой, спокойной… За тот месяц, что она прожила в Schreiendes Blut, эта девочка не сказала ни одной фразы, которая была бы уместна в её ситуации. Она спокойно терпела уколы, капельницы, почти не вставала, редко говорила с кем-то. Хоффман не был уверен, что принцесса Мария поступила бы так же. Скорее всего, всё получилось бы совсем иначе.

Перед глазами снова промелькнула картинка, слишком реалистичная, слишком… живая. И Хоффман решил, что следует идти ещё быстрее. Не хотелось бы попасться в лапы разъярённой толпе. Это была бы слишком глупая смерть. Нет, умирать так совсем не хотелось.

– Знаете, мне кажется, что находиться во дворце сегодня – не лучшая идея. Вы не согласны? – спросил граф.

Послышались выстрелы. Мария вздрогнула и, казалось, очнулась. Её взгляд снова стал ясным, движения – более резкими. Девушка обернулась, пытаясь понять, откуда был слышен этот звук.

Граф, воспользовавшись моментом, быстро открыл дверь, ведущую в подземелье дворца. Следует заметить, что в то время, когда был построен королевский дворец Сказки, было принято иметь под своим жилищем целую сеть подземных ходов. И, нужно сказать, это не один раз спасало королевскую семью. Хоффман считал, что идея строить тайные ходы весьма интересна и, более того, очень даже полезна.

– Быстрее! – недовольно буркнул Хоффман и, схватив девушку за руку, резко подтолкнул её к двери. Альфонс уже оглядывался там, в одной из подземных комнат дворца.

Когда послышался следующий выстрел, дверь уже была заперта, а эти трое находились в подземелье старого королевского дворца. Тут, судя по тому, что знал граф Георг Хоффман, где-то должен был находиться алтарь Древней магии… Бастард первого короля выстроил его. Когда-то именно он настоял на всех этих ходах, насколько было известно, он и жил там. Сколько лет? Никто не видел его с тех пор, как он переселился в подземелье.

– Там мама… – вдруг пробормотала Мария. – С ней может что-то случиться…

Хоффман удивлённо посмотрел на девушку. Та снова была очень бледна. Она подходила к двери, но открыть её не смогла. Замок был уже очень старый, но – граф даже усмехнулся – древние всегда всё делали на совесть. И замки, и двери, и подземелья… Комната, в которой они оказались, спустившись по довольно длинной узкой и крутой лестнице, была отделана в изумрудном цвете. Всё тут – и диваны, и ковры, и даже камин – было изумрудным. По меньшей мере, это было странно. Хоть и, безусловно, красиво.

Хоффман подошёл к одной из дверей и открыл её. К счастью, ему удалось кое-где раздобыть ключи от подземелья. Альфонс с интересом разглядывал комнату. Тут всё казалось необычным. Совсем не таким, как было привычно. Эта комната смотрелась на самом деле волшебной, сказочной… Окон тут не было, но свет откуда-то проникал сюда, заставляя драгоценные камни, которых тут было немало, сиять. Мария была обеспокоена, но даже её поразила эта комната.

Хоффман, на несколько мгновений исчезнувший в другом помещении, появился с двумя книгами в руках. Книги были очень старыми и, как показалось Альфонсу, мельком на них взглянувшему, рукописными.

Граф подошёл к другой двери и открыл её. Когда Мария и Ал вошли туда, оказалось, что и эта комната была отделана одним цветом. Только на этот раз – бардовым.

– Где мы? – спросила принцесса, подойдя к камину.

Альфонс не мог перевести дух. Потолки тут были куда более высокие, нежели в самом дворце, хоть и там оказывались не низкие. Тут всё было куда более роскошное, изысканное… Должно быть, человек, когда-то живший здесь, обладал и хорошим вкусом, и большими деньгами.

– Мы в жилище известного отшельника королевской крови. Его звали Дэнуц. Дэнуц Искардиа, – сказал Хоффман многозначительно и добавил совсем другим голосом совсем с другими интонациями: – У него весьма занимательная биография. Советую вам почитать, принцесса… Право, очень любопытно.

Девушка кивнула. Она смотрела на вещи, оставшиеся в комнате и сохранившиеся в таком прекрасном состоянии, и не верила. Ей так часто снились эти места… Она даже рисовала их, писала про них. Неужели она теперь видела это всё?! Неужели всё то, что она когда-то видела в своих снах, существует на самом деле? Но тогда… Мария вздрогнула и сглотнула. В её голове снова появился тот образ, который она всегда старалась прогнать…

Девочка пыталась выйти, наконец, из комнаты. Она просила поверить ей. Она просила просто поверить ей… Но её никто не хотел даже слушать. Отец резко оборвал её на половине фразы, запретив фантазировать подобным образом. Мари заплакала. Ей никогда никто не верил.

– Я знаю! Я правда это знаю!

Мужчина зло усмехается. И девочка боится спорить с ним. Она вообще боится его. Она плачет, прекрасно чувствуя, что её слёзы вовсе не трогают лорда Блюменстроста. Тот, как всегда, слишком холодно, слишком безразлично смотрит на неё.

– Не ври! Всё это лишь глупости! Ты не можешь видеть этого. Никто не может! – прикрикивает он.

Звук падения, вскрик… Дэвид Блюменстрост вздрагивает и выбегает из комнаты. За ним следуют его жена и маленькая дочь. Около лестницы стоит Джордж. Он с интересом смотрит куда-то вниз. Отец подбегает к мальчику, смотрит вниз и видит – его старшая дочь, Аннэт, лежит там без сознания. Мужчина кидается к девочке.

– Элис, живо звони врачу!

Женщина кивает и бежит к телефону. Мари с ужасом смотрит на сестру. Та слишком бледна. Девочка начинает тихо плакать. Ей страшно. Она не понимает, что происходит…

– Она мертва! – спокойно произносит Джордж. – Я толкнул её с лестницы.

Мари переводит взгляд на брата. Тот абсолютно спокоен. Не чувствуется никакого раскаяния в его голосе. Также он прекрасно понимает всё. Джордж смотрит на Мари, и вдруг на его лице появляется улыбка. Неестественная. Полусумасшедшая.

– Ты убил её?! – кричит мужчина и подбегает к сыну. – Ты убил собственную сестру?!

Мальчик смотрит на отца и кивает. Спокойно, без всякого страха. Джордж не чувствует за собой абсолютно никакой вины. Он прекрасно понимает всё. И от этого Мари становится ещё страшнее. Она не понимает брата. Она не понимает, что произошло…

– Зачем?! Зачем ты это сделал?! – кричит Дэвид.

Во взгляде мальчика появляется удивление. Когда Элис подбегает к детям, она понимает, что не может узнать своего сына. Она боится его. Боится, как сейчас боится его Мари…

– Она не была очень хорошей! Мари плакала из-за неё!

Отец с ненавистью смотрит на сына. И Элис боится, что сейчас может произойти ещё что-то трагичное. Она хватает Мари за руку и отводит её в сторону, та беззвучно плачет.

– Ты не можешь убивать человека только потому, что он тебе не нравится!

Мальчик переводит взгляд на тело Аннэт. На тело сестры, убитой им только что. Затем ребёнок смотрит на испуганную мать, на плачущую Мари. После всего этого Джордж снова смотрит отцу в глаза.

– Почему? Почему я не могу этого делать? – произносит мальчик с искренним удивлением.

Чугунная решётка – единственное препятствие на пути к дворцу – была опрокинута под натиском бушующей толпы. Разъярённой толпы, готовой на всё ради достижения своей цели… Стражники не могли успокоить этих людей. Да и как это было возможно? Восторженные возгласы, вопли отчаяния, призывы к активным действиям, стоны раненных, крики разгневанных, выстрелы – всё смешалось в один сплошной звуковой ком. Не было слышно, что говорил человек, стоящий рядом. Был слышен только этот гул, вбирающий в себя всё, что только можно.

Кто вёл эту толпу? Она будто бы шла сама. Сама, как надвигающаяся буря. И с каждой секундой буря становилась всё сильнее. Люди не видели вокруг себя ничего. Они просто бежали, поддаваясь животным инстинктам. Они призывали к революции. Они призывали убивать тех, кто не согласен с ними. Они просто бежали, сметая на своём пути всё.

– Власть народу! – крикнул кто-то особенно громко.

И толпа заревела, будто раненный зверь. Немногочисленная стража не могла противостоять всем этим людям. А люди рвались во дворец. Туда, где сейчас находились те, кому, по мнению толпы, не место в этом мире. Толпа прорывалась сквозь стражу, рвалась к дворцу. Казалось, людям, находившимся там, не нужно было уже бежать – толпа словно неслась сама. И это всё было очень похоже на стихийное бедствие.

И люди прорываются сквозь слабую живую ограду, сносят её. Те, кто оказался на пути у жаждущей крови толпы, затоптаны. Никто не видит их. Люди передвигаются по мёртвым телам других людей. До дворца осталось всего несколько метров. Королевская стража ещё пытается бороться, но стихия сильнее человека. Она не даёт человеку шанса на победу.

Силы неравны. И всё уже предрешено. Люди терпели слишком долго, и чаша их терпения наполнилась. Кровь стекает по её краям. И проливается кровь “неверных”.

Толпа врывается во дворец, снеся собой двери. Что ж тут говорить о таких вещах, как старинные вазы, скульптуры, украшающие парадную лестницу королевского дворца.

– Товарищи! Мы долго терпели! – кричит какой-то человек. – Но всему приходит конец! Мы не можем больше сносить издевательства над собой! И если нам не хотят идти на встречу, мы должны взять своё силой! Не спрашивая никого! Вперёд! Во имя свободы!

Толпа согласно гудит и бросается вверх по ступенькам дворца. Те, кто оказался на её пути, подвергаются немедленному уничтожению – их просто затаптывают. Люди не могут ждать. Они требуют расплаты за свои страдания. Кровавой расплаты. Только она может удовлетворять требования народа. Ничто больше…

***

Делюжан с балкона наблюдает за военным парадом. Зрелище красивое. Впрочем, вряд ли кто-то, кто знал об истинных целях этого мероприятия, согласился бы с первым министром. Война… Скоро будет война. И, несмотря на всю двадцатилетнюю подготовку к этому событию, Делюжан вовсе не уверен в победе. Он смотрит за парадом. Так же, как смотрит вождь на свои племена. И он чувствует себя вождём.

Сказочное королевство должно было пасть. Оно должно было подчиниться. И Делюжан должен был сделать для этого всё. Дождь. Он будто бы пытался отговорить министра от его затеи. Но остановить уже ничего нельзя. Война должна была начаться, и Делюжан прекрасно знал, что именно сейчас сказочное королевство слабее всего. Нельзя было упускать этот момент.

– И всё-таки я не понимаю, зачем это нужно… – пробормотал принц Эдуард, стоящий неподалёку.

Мальчишка… Наивный мальчишка… И ему предстоит стать королём?! Делюжан едва мог сдержать смех, когда смотрел на него. Совсем ребёнок. Разве он сможет держать в своих руках огромную страну?

– Замечательный вопрос, Ваше Высочество. Мы уже не один раз говорили об этом. Не могли бы вы потрудиться немного и запомнить то, что я говорю вам изо дня в день?

Королева раздражённо посмотрела на сына. Делюжан даже был готов посмеяться над её реакцией. Она всегда реагировала так, когда министр делал замечания наследному принцу. И, пожалуй, можно даже пожалеть мальчика, которому мать обязательно устроит выволочку, когда они вернутся домой.

– А я не понимаю! – воскликнул юноша.

Он смотрел на Делюжана и на мать с вызовом. Мальчик не понимал того, что происходило вокруг него, и пытался найти ответы на свои вопросы. Что же… Это было даже похвально. Первый советник короля всегда ценил в людях тягу к знаниям. Почему же он должен был не оценить её сейчас? Тем более, перед ним стоял будущий король…

– Ваше Высочество, я хочу вам посоветовать одну занимательную книгу… Думаю, я скажу вам про неё после окончания парада. А сейчас, будьте так добры, помолчите часик. Мне бы хотелось наблюдать за парадом, а не отвечать на ваши вопросы.

Мальчик кивнул и отвернулся, всем своим видом изображая обиду. И Делюжан даже подумывал после извиниться перед наследником престола, но… извиняться перед ребёнком, который лез не в своё дело? Разве министр когда-нибудь поступал так?

Звучали звуки марша… И министр вслушивался в них. Эта музыка когда-то была написана его отцом и теперь многое для него значила. Что же… Кто же знал, что именно этот марш королева решит выбрать для парада?!

***

Эрик стоял в тронном зале и с садистским удовольствием смотрел, как всхлипывает и плачет несчастная дочь ничтожного короля Генриха. Та, казалось, была не совсем в себе. Она всё кричала про какую-то розу… Эрик жёстко усмехнулся – она звала так, как будто какой-то цветок на самом деле мог помочь этой женщине.

А женщина всё звала. Она кричала, плакала, рыдала, но толпа, ворвавшаяся во дворец, равнодушно смотрела на её истерику. Стражники были мертвы, как и некоторые министры, в данный момент находившиеся в парадном зале королевского дворца. Другие были ранены, как и король… Кассандра содрогалась от рыданий, она не видела ничего вокруг себя. Она звала свою дочь… Но никто не отзывался.

– Роза! Розочка… Где ты?!

Её крики были слишком неприятными, режущими слух… Кто-то из революционеров подошёл к ней и ударил. Кассандра упала и зарыдала ещё горше. Эрик смотрел на это и думал о том, что не прав был Паул, и революция вовсе не такое зло, как казалось магу. Наверное, тот был введён в заблуждение. Но чем? Эрик не мог даже представить.

– Роза! Отзовись! Роза!

Революционер хотел ударить женщину ещё раз. Она была слишком надоедливой, чтобы оставлять её в таком состоянии… Какая-то служанка тихо плакала, наблюдая за всем этим.

– Постойте! Она умалишённая… – крикнул низверженный король Генрих.

Мужчина казался напуганным, и Эрик верил, что его страх был искренним. Он, Эрик, сам испытал такой ужас, когда узнал, что его сестра Милена могла погибнуть два года назад… И он так плохо чувствовал себя, когда узнал о смерти сестры… И, наверное, Эрик мог бы даже пожалеть короля, если бы не знал, что именно этот политический строй, который был в Сказке, был повинен в смерти его сестры. Нельзя было ни в коем случае допустить того, чтобы виновные оставались безнаказанными.

Кто-то из революционеров, услышав слова короля, расхохотался.

– Пожалел ли ты мою Аделаиду, когда приходил к власти?! Пожалел ли ты её?! А пожалела ли твоя сестра мою дочь?!

Из толпы вышел высокий седой человек. Его карие глаза смеялись, он представлял собой торжество мести, торжество справедливой мести… Это был человек, лицо которого сетью пересекали глубокие морщины, во взгляде которого был тот зловещий страшный смех, которого боятся многие люди… Этот мужчина подошёл поближе к королю и плюнул ему в лицо. Потом этот человек подошёл к Кассандре, находившейся рядом, вынул нож и одним ударом убил женщину. Крик короля, почти обезумевшего в ту минуту, был встречен ликующей толпой.

Седой мужчина повернулся лицом к людям. Он был стар, но у него осталась ещё часть той физической силы, которой он, вероятно, хвастал в молодости. Сухой, высокий, жилистый, этот мужчина казался, возможно, моложе своих настоящих лет.

– А вы, что вы смеётесь?! Свершилось правосудие, и ничего более! – крикнул человек.

Толпа в одно мгновение замолчала. Исчез гул. Эрик с удивлением смотрел на мужчину. Лишь одно слово сорвалось с его губ:

Отец?

____________________________________________________

* “Юнона” и “Авось” – ария Резанова

========== I. Глава тридцать пятая. Выбор, который должен был принести забвенье. ==========

Где золотился дрок веселый,

Стою на пепле чуть жива.

Земля видала много соли,

Земля впитала много крови,

Когда постелью стала вам.

Вам не грозит отныне старость,

А кости прорастут травою.

Ваш флаг слабеющей рукою

Поднимаю.

О, как была я молода в небесах,

Когда у ангелов горели глаза,

И сжалось небо, словно глина в горсти,

И раскололось на одну к десяти!

Я родилась в изломе ангельских крыл

И мой отец – Денница – стал алей зари

На протяжении сотен лет

Я – окончательный ответ,

Последний довод королей

И первый выкрик их: “Убей!”

Я – продолжение борьбы,

Я голос утренней трубы,

Я – трепет шелковых знамен,

Я – связь разрушенных времен,

Подвластных зову моему,

Я – оправдание всему!

Цель мародеров и купцов,

Наследство детям от отцов,

Пока вы голодны и злы,

Я разрубаю все узлы!

Железный век, железный смех,

Я – воздаяние для всех!

Меняю нищенскую клеть

На героическую смерть

Я – разрешение от уз,

Меня не любит только трус,

А любят девы и певцы,

Поэты, воры, простецы,

Что, омочив усы в вине,

Слагают песни обо мне.

Я – ваша первая струна!

Мое призвание – война!*

Мария боялась. Едва ли не в первый раз в жизни страх её был так силён. Она бежала по площади, то и дело протискиваясь сквозь толпу, пытаясь найти мистера Хоффмана или Альфонса. Она потерялась в этом скопище народа и теперь не знала, где находится. Принцесса слишком плохо знала этот город и сейчас совсем не понимала, куда могли вдруг пропасть Ал и Хоффман. Последний набросил на неё свой плащ, чтобы в девушке не узнали принцессу сказочного королевства. По правде говоря, она не сразу сообразила, в чём дело. Вот граф вёл её через толпу, взяв за руку, вот Альфонс плёлся сзади… И ничего… Ни графа, ни Альфонса. Как она могла так сглупить и не сообразить сразу, что теряется в толпе и что не видит больше ни того, ни другого? Девушка не могла простить себе этого. Где теперь искать этих двоих? И если за Хоффмана она была относительно спокойна: он прекрасно знал этот город и наверняка знал, куда можно было отправиться, если что-то случится, – то за своего давнего друга девушка переживала очень сильно. Где он сейчас? И это учитывая то, что такое скопление людей на площади было просто опасно. Звук выстрела. Мария машинально дёргается в сторону и, не удержав равновесия, падает на землю. К счастью, она уже давно вышла из центра ревущей толпы, иначе её бы просто затоптали… Никто бы не подал ей руку, она уверена в этом. Люди выкрикивают какие-то лозунги, рвутся во дворец. Мария не хотела бы оказаться сейчас там. Но там… Мама! Девушка поворачивается к дворцу и подбегает к той части дворцовой ограды, около которой стоят наиболее спокойные люди из тех, кто вышел сейчас на площадь.

Окно в тронном зале вдруг чем-то выбивают. Звук от этого раздаётся очень громкий, резкий… Осколки падают на землю. Окровавленные осколки. Люди, стоявшие рядом, испуганно отбегают, натыкаясь на живую движущуюся стену – толпу. Девушка смотрит в окно тронного зала. Она вдруг ясно слышит, как отчаянно кричит король, её дед, видит, как подбегает он к окну, точно намереваясь прыгнуть оттуда, но несколько сильных людей оттаскивают его в сторону. Мария переводит взгляд на землю. Теперь она прекрасно понимает, почему её дед так хотел выпрыгнуть из окна. Точнее, понимает, зачем он хотел это сделать. Труп, лежащий на земле, вряд ли можно узнать. Почти не видно лица. Но платье… В этом платье была мама Марии сегодня утром. И на руке её был этот же самый браслет. Мама ни за что бы не сняла его: это был подарок Розы ей на день рождения… Нет… Девушка смотрела и не могла заставить себя поверить…

– Ты нормально себя чувствуешь, парень? – вдруг спрашивает мужчина, стоящий рядом.

Мария медленно кивает, не в силах отвести взгляда от трупа. Трупа… Это слово снова звучит в её голове, и становится больно. Трупа… Теперь это слово означает то, что сейчас лежит перед окнами дворца. Теперь это слово означает то, что осталось от её матери. “Парень”? Девушка удивлённо переводит взгляд на мужчину, задавшего этот вопрос. Вдруг она вспоминает, что на ней сегодня нет платья, которое хотел заставить её надеть дед, и она оделась, как обычно… Наверное, поэтому её перепутали с парнем. Снова… Но сейчас не было сил смеяться.

– Ты просто вдруг побледнел, и я решил спросить, – сказал мужчина, неверно истолковав вопрос во взгляде принцессы.

Мария заставляет себя улыбнуться. Сейчас не стоит показывать то, что она чувствует на самом деле. Это просто глупо. Нельзя допустить, чтобы убили и её тоже. Кто тогда сможет помочь Розе? Теперь у малышки нет никого, кроме старшей сестры.

– Со мной всё в порядке, спасибо… – отвечает девушка, стараясь говорить как можно спокойнее.

Мужчина, пожав плечами, кивает и вдруг жестом просит Марию отойти в сторону. Та слушается его. Сил спорить или бороться нет. Да и не нужно сейчас это. Нужно только перебороть жалость к себе, тогда боль будет куда менее ощутима. Нужно только постараться представить, что всё нормально, что убит кто-то совсем чужой. Тогда боли вообще почти не будет. Девушка послушно следует за мужчиной, а тот всё идёт куда-то.

– Тебе сколько лет, парень? – спрашивает незнакомец, вдруг остановившись.

Мария удивлённо показывает рукой на себя, мужчина кивает. Зачем этому человеку нужно знать её возраст? Зачем? Девушка вдруг решает всё же ответить ему правду. Врать нет смысла.

– Шестнадцать.

Мужчина расстроенно качает головой, будто услышав что-то, что вовсе не хотел слышать… И Мария думает, хорошо это для неё или нет. Сейчас нужно всё сводить только к одному – есть ли шанс найти Розу. У Марии сейчас есть только она, и нужно сделать всё, что только возможно, чтобы найти её. Она теперь единственный человек, кто может это сделать. Помощи ждать неоткуда. Да и времени ждать нет.

Мистер Райт виновато смотрит на Джорджа. Кто же знал, что сестрёнка этого мальчика погибла три года назад? Мужчина сам был очень потрясён этим фактом. Конечно, ему следовало сначала поинтересоваться у няни или ещё у кого-то… Это была его большая ошибка, и психолог не знал, что ему сделать, чтобы мальчик снова пошёл на контакт.

– Я прекрасно понимаю тебя… У меня тоже была сестра… Нет ничего хуже потери близкого человека, Джордж… – предпринимает которую за сегодня попытку врач.

Мальчик, наконец, поворачивается к нему. Глаза ребёнка не пустые, нет, в отличие от многих пациентов Райта, взгляд мальчика очень цепкий, ясный, чёткий… Этот ребёнок понимает многое, думается психологу, куда больше, чем нужно понимать ребёнку его возраста.

В комнату вошёл Дэвид Блюменстрост. Мистер Райт поспешил встать, чтобы обозначить как-то своё уважение. Нет, он не переносил этого человека, но деньги нужны были… Чем бы он кормил свою семью, если бы не умел приспосабливаться к таким людям?

– Он убил Аннэт. Четыре года назад. Это тоже была его сестра, но он даже не пожалел о её смерти! – резко и сухо сказал лорд Блюменстрост.

Мистер Райт удивлённо смотрит на Джорджа. Этот мальчик не представляется ему в роли убийцы. Тем более в роли убийцы сестры. Мужчина прекрасно помнит, как Джордж защищал Мари. Разве мог этот ребёнок убить другую свою сестру?

Джордж не сразу обратил внимание на взгляд психолога, но когда обратил… Мистер Райт почувствовал, каким холодным стал взгляд мальчика. Каким злым… Он напоминал своего отца. Психологу подумалось, что эти двое стоили друг друга.

– Да, я убил её, – совершенно спокойно произносит юный наследник рода Блюменстрост. – Столкнул с лестницы. И я не понимаю, почему я должен раскаиваться. Разве я совершил что-то плохое?

Психолог с ужасом смотрит на ребёнка. Тот кажется ему совсем не таким, как несколько минут назад. Теперь этот ребёнок кажется ему чем-то вроде исчадия ада. Картина смерти девочки по имени Аннэт встаёт перед глазами мужчины, и тот, не выдерживая, убегает. Дэвид Блюменстрост выходит из комнаты следом, и мальчик остаётся один.

Тот с усмешкой смотрит вслед мистеру Райту. Тот не выдержал. Не выдержал, как и все, кто узнавал об убийстве Аннэт. Что же… Жаль. Мари он нравился. Но он был слишком слаб. И теперь придётся ему отправиться туда, куда отправлялись все “чужие люди”, что узнавали. Юный наследник рода Блюменстрост ненавидел слабость. Какой-то внутренний голос призывал его ненавидеть её. Джордж сел на диван, зажмурился, и… истошный крик мистера Райта прорезал звенящую тишину дома, в котором теперь жил мальчик.

Отправиться в армию добровольцем? Что же, неплохая идея. Тем более, надо как-то отвлечься от всех этих событий… И пусть это не самый лучший вариант “отвлечения”, сейчас Мария не могла придумать что-то другое. Человека, который предложил ей это, звали Гилл, и он в виду своего ранения помогал армии тем, что искал добровольцев…

– Ну вот, сам понимаешь, почему мне приходится это делать… Война. А ведь их этот министр нам всем двадцать лет твердил, что не хочет войны…

Мария задумалась. Война с тем королевством, в котором она случайно побывала тогда? Вряд ли такая мысль когда-то вообще приходила в её голову. Она и подумать не могла, что тут, в этом проклятом мирке, всё настолько ужасно. Понятно, почему её сюда затащили. Вот только помочь она им всё равно никак не сможет. Не в её это силах. Она всего лишь обычная девушка с Земли. И она не обладает магическими способностями, в отличие от того же Седрика. Она не обладает никакими силами. Как её могли называть избранной? Избранной для чего? Чистить картошку?

Мария вздохнула. Она ненавидела этот мир. Он был чужим для неё, и он забрал у неё мать и сестру. Разве она могла полюбить его? Да и за что любить этот мир? Сказка… Девушка не видела в этом мире ничего сказочного. Он был самым обыкновенным. Настолько же жалкий, грязный, как и Земной. Самый обыкновенный мир. И люди тут были совсем такие же. И магия не делает никого из этих людей лучше.

– Ты точно согласен на это? – спрашивает Гилл, и Мария кивает. – Как тебя зовут хоть, парень?