Текст книги "Вернуться в сказку (СИ)"

Автор книги: Hioshidzuka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 103 страниц)

– Ты не Золушка… – растерянно, чуть не плача, пробормотала та “тётка”.

Принцесса кивнула. Она только сейчас поняла, в какую именно сказку попала. “Золушка”… Её самая нелюбимая сказка… Почему? Потому что ей всегда больше было жалко мачеху, а не эту смазливую дурочку, которой в конце достались и принц, и карета, и туфелька, и королевство…

Перед ней стояла та самая мачеха.

Странно… В сказке она была описана совсем по-другому. Это была усталая, измождённая женщина, которой, скорее всего, пришлось многое пережить. Её худоба была слишком неестественной, весь её вид говорил о том, что она вынуждена была одна поднимать двоих дочерей перед тем, как снова выйти замуж.

Когда эта женщина отпустила её, Мария рухнула на пол; не сказать, что она уж слишком больно при этом ударилась, но… больно было. Отпускать её можно было и осторожнее!

Мачеха развернулась и пошла к выходу из той маленькой комнатки. Девушка задумалась. Ей было сказано устраивать судьбы сказочных персонажей… Но ведь никто не сказал, каких именно…

– Подождите! Пожалуйста! – крикнула принцесса вдогонку хозяйке этого дома. – Я могу как-то вам помочь?

Женщина повернулась к ней и совершенно беспомощно кивнула. Она казалась настолько жалкой и несчастной, что мало кто смог бы пройти мимо, решившись не помогать ей.

– Да… Если можно… – прошептала она и заплакала.

Мария подошла к ней, та осторожно спустилась по лестнице, девушка пошла следом и очутилась в большой просторной комнате, отделанной строго и просто. Тут было светло и чисто. Около одной из дверей сидела девочка лет двенадцати и играла с куклой.

– Ой… – пробормотала девчушка. – Мама! А кто это?

Женщина всхлипнула и отвернулась, невнятно прошептав что-то про то, что это подруга одной из сестёр девочки. Та подошла к Марии и протянула свою маленькую кукольную ладошку.

– Меня зовут Бэтти! – представилась она.

Принцесса могла лишь кивнуть в ответ на это. Отчего-то в этом доме всё казалось ей привычным и знакомым. Она не знала, отчего именно: мысли на этот счёт старательно не хотели приходить ей на ум.

– Меня – Мария! – ответила Бэтти девушка, судорожно пытаясь вспомнить то, что она забыла.

Женщина подошла к девочке и ласковым голосом попросила спуститься в детскую. Та, на удивление будущей королевы, послушалась и выбежала из этой странной пустой комнаты.

– Я нигде не могу найти Золушку… – прошептала мачеха обессиленно. – Скоро бал, а никто не готов…

Мария кивнула, вспоминая про бал, описанный в той книжке, которую она читала.

“Кавалеры в красивых расшитых золотом мундирах приглашают на танец дам, одетых в не менее красивые платья. Они начинают кружиться в танце, напоминая золотую осеннюю листву, сдуваемую и подхваченную сильным ветром. Всё это сверкает. Горят сотни свечей, зеркала отражают их свет. Всё выглядит так, будто ничего этого быть не может…”

– Я помогу вам её найти, – уверенно проговорила девушка.

P.S. Дорогие читатели! Я понимаю, что, может быть, у вас нет времени на отзывы, но всё же…

========== I. Глава пятнадцатая. Третий осколок желаний. ==========

Сияет в небе солнце золотое,

Но почему-то меркнут небеса,

На небе радуга и радуются взоры,

Но скоро рухнет мир. Всему конец.

Ты появился там совсем случайно,

Тебе не нужен этот мир. Ему – чужой.

Ты одинок, хоть этого не хочешь

Признать хоть даже перед палачом.

Тебе двадцать пять лет. Ещё ты молод,

Хоть думаешь, что знаешь всё.

Неправда. Нет того на свете,

Кто всё бы знал и всё, вообще, умел.

Ты видел горе? Нет, его не видел.

Ты знаешь радость? Нет, её забыл.

Ты можешь всё спасти, но ты не хочешь.

Ты – здесь чужой. Зачем тебе спасать?

Миф, сказка иль предание, легенда…

Ты в этот мир пришёл ещё вчера.

Уже мрачнеют люди, плачут дети,

Но ты не думаешь о них. Лишь о себе.

Сияют звёзды, дует лёгкий ветер,

Ночное небо – вот где благодать.

Ты это видел, это тебя тронет

До глубины души, хоть ты не рад.

Листва уже желтеет. Скоро осень.

Ты видел это всё уже не раз.

И вряд ли тронет это твоё сердце,

То, что известно, для тебя скучно.

Дороги в ямах, ты там не проедешь.

Тебе не больно видеть наш развал,

Не больно видеть то паденье, горе.

Ты тут чужой. Тебе всё всё равно.

И хоть сияет в небе солнце золотое,

Но почему-то меркнут небеса.

Ты – здесь чужой. Тебя здесь не жалеют.

А ты забыл, что можно сожалеть.

Один всегда. Везде. Один на воле.

Просторы любишь ты больше людей.

Свобода для тебя – главное слово,

Но может быть ты вспомнишь о себе?

Тебе едва ли было пять, когда впервые

Грозу ты увидал и услыхал.

Её боялся. Что тогда свобода?

Тебя никто не пожалел, ты не забыл.

Ты никогда не забывал то зло,

Которое тебе оказано людьми,

Но почему-то, забывал добро,

Которое они тебе дарили.

Ты одинок, хоть этого и не хотел.

Твоя же жизнь всё это сотворила.

Ты не любил людей, они – тебя.

Кого теперь винить? Теперь уж поздно.

Сиял весь небосвод, ты не заметил,

Ты просто уходил, не зная сам куда.

Бежал от всех, чтобы стать ближе к солнцу,

Но отчего тогда ты – тёмный маг?

Всегда ты шёл своей дорогой,

Из человеческих страстей строя мосты,

Ты презирал, любви не зная вовсе.

Ты умирал, но тут же воскресал.

Тебя не примет ад. Ты даже для него ужасен.

Убийца той семьи, которой след в тебе

Остался навсегда, хоть ты того не хочешь.

Твоя, ведь, совесть не совсем же умерла.

Сияет в небе солнце золотое,

Но для тебя всё также меркнет небосвод.

Смеются люди, дети – отзывается всё болью

В измученной, истерзанной душе.

Твоя душа давно уже разбита

О тот кинжал, которым убивал.

Убийца, ренегат и чернокнижник.

Тебе нет места на этой Земле.

И рушатся желания, которым

Всегда был верен, несмотря на то,

Что все врагами тебе стали, сам виновен.

“Но в чём?!” – кричит твоя душа.

Виновен ты в предательстве кого-то,

Но ведь ты спас весь мир же от него.

Виновен в том, что ты не тот ребёнок,

Которого никто не пожалел.

Ты стал другим. Что может быть дурного?

Ты – человек, меняешься порой.

Ты ненавидишь всех, кто ненавидит мага,

Тебя, познавшего запретный дар.

Тот дар в твоей груди живёт и дышит,

Ты забываешь всё, почувствовав его.

Твоя душа робеет, его видя,

Ты стал великим, слушая его.

Сияет в небе солнце золотое,

Но почему-то меркнут небеса…

И только ты всё это видишь.

За что всё это? Ты разве лучше стал?

Нет, нет. Не стал…

Паул был тем человеком, которого мало кто любил. Про него немногие могли сказать хорошее слово. Он был молод, ему скоро должно было исполниться двадцать шесть лет. Жил он совершенно один, все боялись приближаться к его жилищу, обходили стороной, маленьким детям рассказывали страшные сказки про него. Он был отшельником и совершенно не жалел об этом.

Ему едва минуло десять лет в тот день, когда он впервые начал заниматься тёмной магией. Детское увлечение переросло в страсть, потом – в потребность, а следом – и в дело всей его жизни. Он просто боготворил Тёмные Искусства, уже не мог жить без этого, считал их вершиной могущества человека и как мог приносил свой вклад в эти Искусства.

Лет пять назад он почему-то связался с Теодором Траонтом, помогал ему, начал заниматься киллерством, но год назад предал лорда. Он сам не понимал, зачем это сделал. Это был скорее секундный порыв, нежели что-то тщательно спланированное. Чернокнижник корил себя за это предательство. Даже не столько за само предательство – это он бы мог понять в себе, – сколько за минутную слабость, когда он поддался эмоциям и испортил всё хорошее, что мог сказать о себе Теодору за четыре года службы.

С герцогиней Джулией он никогда не пересекался. Зачем ему это было нужно? Вряд ли бы он получил что-то полезное от встречи с ней. Да, она была богата, знатна, красива, хорошо владела многими видами магии, но молодому магу было от этого не холодно и не жарко. Хотя… Один раз встречи с ней был. Чёртова болезнь одного из почтальонов лорда Траонта, когда он устраивался на работу!

Гораздо более плодотворными были огромные труды, литературные, энциклопедические, практические по тёмной магии. Это был его конёк. Это одновременно была и его жизнь.

После своего предательства Паул не мог больше оставаться в замке графа. Это было бы равносильно самоубийству, а умирать в таком молодом возрасте, да ещё и не окончив свою работу, молодому мужчине совсем не хотелось.

Он остановился в довольно большой пещере. Там уже сорок лет никого не было. Раньше она принадлежала старой наставнице леди Джулии. Маг не знал об этом. Просто это было хорошее место для того, чтобы остановиться и спокойно заняться тем, о чём он всегда мечтал.

Туда никто не должен был заходить, там было спокойно. Так же географическое положение говорило о том, что магией можно заниматься, абсолютно не опасаясь чужих взглядов: ближайшая деревушка была в десяти километрах от пещеры.

Но кто мог предположить, что именно в жилище довольно безобидного – если, конечно, ему не мешать, – чернокнижника явится странная компания из пяти человек. То была рыжеволосая пятнадцатилетняя предсказательница будущего, по глазам которой было прекрасно видно, что ей всё интересно и что она везде сунет свой нос, маг-недоучка, выглядевший чуть постарше этой девочки, но оттого не менее смешно, семнадцатилетний парень, совершенно не обладавший какими-то магическими способностями, из чего тёмный маг сделал вывод, что он не из их мира, перепуганная бледная девушка-служанка и маленькая девочка, которую обижать было бы стыдно даже Паулу.

Тот отвык от общества за последний год, и любое общение причиняло ему неудобства. За всё то время он говорил лишь с трактирщиком, которого время от времени пугал до полусмерти своими трюками для того, чтобы тот отдал ему какое-то количество еды бесплатно. Всё-таки, чернокнижник был человеком, которому нужно и кушать иногда, хоть и обладающим магическими способностями.

Он с интересом наблюдал за этими детьми. Те с некоторым ужасом смотрели на него и не решались ничего сказать. Магу это нравилось. Он всегда любил, когда его боялись, а теперь…

– Э-э-э… – замялась рыжая предсказательница. – Здрасте?

Мужчина мрачно посмотрел на неё. Это был весёлый нескладный подросток, видимо, ещё не вышедший из психологического состояния, называемого “маленький любопытный ребёнок”. Она смеялась совершенно искренне. Чернокнижник не мог понять этого.

Девочка внезапно подскочила к одному экспериментальному, ещё не опробованному зелью, сваренному некромантом на досуге. Он лишь махнул на это рукой. В конце-концов, надо же на ком-то это испытать!

– Здравствуйте… Кажется, нас не туда перенесло… – пробормотал семнадцатилетний парень без способностей, с укором глядя на мальчика-мага, который растерянно смотрел в пол.

Паул резко кивнул головой и подошёл к одной из своих недописанных книг, всем своим видом показывая, что его отвлекли от важного дела и что этим детям нечего делать в его доме.

Мальчик-маг был постарше предсказательницы и учился в Академии магов, самой бессмысленной и глупой Академии во всём этом мире, по мнению чернокнижника. Тот, сам нигде никогда не учившись, знал много больше любого выпускника того учебного заведения.

Внезапно мужчина услышал звук бьющегося стекла и снова переключил всё своё внимание на предсказательницу, которая с многозначительным “ой!” пыталась запихнуть в щель между шкафом и полом осколки разбитого ей стакана с зельем.

– Реми! – воскликнула испуганно маленькая девочка.

Её голос был настолько жалким и беспомощным, что магу даже стало отчего-то стыдно, что он рассердился на ту дурочку, которая вылила его бесценное зелье. Это было странное чувство, которое он хотел запрятать поглубже, чтобы больше оно никогда не появлялось.

– Ничего страшного, – мрачно сказал Паул. – Это было всего-то бесценное зелье в единственном экземпляре…

Малышка всхлипнула и разрыдалась. Чернокнижнику снова стало стыдно. И при этом он же ничего плохого ей не сказал, вроде бы. Он услышал шёпот того парня, который не обладал магической силой: “Как ему не стыдно! Она же ребёнок!”

– Я зелье целый день варил… Не помню, из чего, поэтому такого больше не будет… – заметил маг не менее пессимистично, чем всё то, чем он занимался.

Альфонс с укором посмотрел на него, давая понять, что тот неправ. Мужчина лишь пожал плечами, сел за стол и начал строчить что-то в одном из многочисленных разбросанных по полу блокнотов.

Седрик испуганно озирался по сторонам. Так ему напоминало это место ту пещеру, в которой его мать, по её же рассказам, училась. Джулия порой любила немного пугать своего ребёночка, чтобы тот “вырос умненьким и разносторонним мальчиком”, но получалось, скорее, наоборот. Чародей никогда не любил страшилки, которыми его без конца пичкали и мама, и “любимый” – ну, теперь уже точно в кавычках – дядя.

“Сынок! Запомни на всю жизнь: никогда не позволяй кому-либо манипулировать тобой и куда-то завлекать! Я тебе говорю, как человек опытный в этом деле. Притом, с обеих сторон. Когда-то меня забрала к себе в обучение одна карга. Ты не подумай, сынок, ничего такого, я ей даже немного благодарна. Она заставляла нас выполнять чёрную работу, заниматься магией. Фу! Бр-р… Как вспомню, что занималась светлой магией, так всю передёргивает… Я тебя, Седрик, не отдам никому в обучение. Лучше в Академию поступишь… Там все методы воспитания в кодексе прописаны… Так вот, та пещера была тёмной, сырой, мрачной. Отовсюду капало! Ужас! Куда смотришь?! Вот… Там не было ни одного окошка… Я говорила, что там было темно? Эта старая дура… Эй! Отойди от окна! Не высовывайся! Короче… Я пойду пока чай прикажу заварить…”

Тот рассказ матери нынешний выпускник Академии запомнил надолго, хоть он и был похож на большинство её историй. Просто это был тот день, когда к ней приехал один странный человек. Впервые. Седрик раньше никогда не видел его до этого.

Он был молод, это мальчик видел, а точнее, чувствовал, даже несмотря на то, что и фигура, и голос незнакомца были от него скрыты. От него веяло холодом и какой-то сухой одержимостью. Почему он, будучи ещё совсем ребёнком, так решил? Маг и сам не знал этого. А теперь, стоя перед жителем пещеры, ему почему-то вспоминался этот человек.

– Я нигде не мог вас видеть? – спросил паренёк осторожно.

Паул хмыкнул и посмотрел на назойливых посетителей. Он никогда не любил больших скоплений народа. Теперь даже группа в три-четыре человека казалась ему толпой.

– Ты как-то относишься к Траонтам? – усмехнулся чернокнижник и снова погрузился в переписывание чего-то из книги в свой блокнот.

Седрик ошарашенно посмотрел на него. Он начинал узнавать его. Узнавать его голос, походку… Узнавать то ощущение холода и фанатичного увлечения. Теперь парень видел, чем именно увлекался тот “гость”.

– Вы – тот человек, что приходил к моей матери пять лет назад… – прошептал он.

Некромант с вызовом посмотрел на него, словно бы говоря: “И что с того?”. Глаза – зеркало души? Сыну леди Траонт очень хотелось, чтобы это утверждение оказалось ложным.

Внезапно взгляд этого человека смягчился.

– К кому вы хотели попасть? – проговорил он абсолютно спокойным тоном без капли язвительности.

Реми закружилась по импровизированной комнатке, подбежала к нему, без тени смущения чмокнула в щёку и бросилась на шею. По её поведению нельзя было сказать, что ей уже исполнилось хотя бы десять лет, не то что пятнадцать. Она снова закружилась по пещере в своём собственном танце, который вряд ли мог кто-то понять.

Роза последовала её примеру и подбежала к чернокнижнику, который так и продолжал сидеть на своём табурете за столом, всё ещё держа каким-то чудом не выпавшую из рук книгу.

Кая тоже подошла к нему, но гораздо более осторожно, ещё тая в своей душе опасения насчёт того, что может сделать с ними этот человек. Она подошла к нему и сбивчиво рассказала о той ситуации, что произошла с ними. Паул расхохотался.

– Так это я, я леди Траонт фальшивое письмо подсунул! Зачем только телепорт наложил?! Ну и ну! Не думал, что такое может произойти.

Тёмный маг продолжал смеяться. Редко кто мог привести его в такое состояние, что, однако, удалось хрупкой и робкой служанке лорда Траонта, Кае Файр. Фамилия нисколько не подходила девушке. Над этим всегда любили посмеиваться её одноклассники, когда она училась в начальной приходской школе.

– Произошло… – мрачно пробормотал Альфонс, пытаясь уговорить Реми хоть минутку постоять на одном месте.

Мужчина прекратил смеяться, сделав над собой усилие, и подошёл к одному из своих сундуков, где хранились книги, артефакты и похожие на это вещи, относящиеся к тёмной магии.

Он достал один амулет, посмотрел на него, пробормотал какие-то непонятные другу принцессы слова, тот потемнел, одновременно засветившись непонятным цветом. Чернокнижник довольно оглядел дело своих рук и подошёл к перепуганной малышке Розе, надевая этот медальон ей на шею.

– Вот это, – показав жестом на амулет, сказал Паул, объясняя той части аудитории, которая абсолютно ничего не понимала во всех этих магических штучках, – артефакт детей и родителей. Он не слишком сильный по магическим меркам. Зато может перенести ребёнка к матери, мать – к ребёнку.

Седрик рассматривал медальон, вспоминая, как проходил это в этом учебном году.

– Он, – продолжил мужчина, – перенесёт вот её, – на этот раз он показал на Розу, – к её маме. А вы сможете спокойно заниматься поисками любого человека, который вам нужен, не беспокоя меня!

Маг снова что-то прошептал, и девочка словно растворилась в воздухе. Он знал, что этот ребёнок перенёсся в совершенно нужном направлении. Это был один из тех артефактов, который приходил в действие от нейтральной магии, а этот вид заклинаний бывший работник Теодора Траонта не слишком любил, но изучить кое-что пришлось.

Вот только как теперь успокоить этого парня? Он же магией не владеет, да и в то, что она существует, не верит, несмотря на то, что уже видел, как она приходит в действие, что совершает и…

– Говорите, не беспокоя вас… – медленно проговорил Альфонс, подходя к Паулу.

Седрик хотел схватить своего знакомого за плечи, чтобы тот не натворил глупостей, но был почти что отброшен в сторону. Чернокнижник абсолютно спокойно смотрел на друга принцессы, пока что никак не пытаясь защититься или перейти в наступление.

Тёмный волшебник осознавал своё преимущество. Ему нравилось это чувство.

***

Принцесса Кассандра чуть не потеряла сознание от радости, когда увидела свою младшую дочь здоровой и невредимой. Та подбежала к матери и бросилась к ней на шею, только увидев.

– Роза… – облегчённо вздохнула женщина. – Как вы меня напугали! Обе! Где Мария?

Малышка посмотрела на маму и разрыдалась. Она сбивчиво рассказывала ей всё, что произошло с ними, как только Седрик перенёс их в этот мир. Рассказывала, как встретили смешную девчонку Реми, как Мария куда-то ушла, а Альфонс помогал найти её, как приходилось спать в развалившемся сарае, как потом они попали в дом к злому дяде, который хотел их убить, как служанка того лорда спасла их, случайно отправив в непонятную пещеру, как человек из этой пещеры отправил её сюда.

В комнату вошёл Генрих. Он был бледен. Никто не сумел найти ни одну из его внучек. Увидев Кассандру, которая крепко обнимала своего ребёнка, которого наконец нашла, старый король вздохнул.

– Это – твой дедушка, Роза, познакомься… – прошептала Кассандра, заметив отца.

Девочка осторожно взглянула на него и абсолютно искренне улыбнулась. Ей было приятно увидеть его. Она никогда не видела этого человека, но, смотря на многих девочек из класса или со двора, всегда мечтала об отце или хотя бы о дедушке.

Теперь её мечта начинала сбываться…

P.s. Развёрнутые, подробные отзывы, с критикой и без, стимулируют автора на написание проды.

========== I. Глава шестнадцатая. Четвёртый осколок воспоминаний. ==========

Воспоминаний сонм всего дороже.

Та жизнь была, давно уже прошла,

Но ты всё веришь, ждёшь и поминаешь,

Хоть сам уже давно решил, что всё.

Теперь не будет той спокойной жизни,

Не будет света и тепла в душе,

Не будет песен радости и горя,

Воспоминаний сонм – вот всё, что есть.

Осколки зеркала валяются повсюду.

Один возьмёшь – и всё, увидел ты

Не то, чтобы всю тьму или всё горе,

Всю серость, нет которой ведь страшней.

Не помнишь то, кем был когда-то,

Не знаешь то, кем можешь стать,

Ты видишь только боль, страданье,

Которым больше нет в тебе ответа.

Ты забываешь то, что должен помнить.

То – вера, свет, надежда и любовь,

И узнаешь всё то, что знать не должен.

То – злость и страх, и боль, и торг.

Боишься видеть и боишься вспомнить,

Хоть ты уже давно теперь никто.

Без снов и горечи, без слов и страха

Уже ты можешь жить. Как странно то…

А помнишь, был ребёнком златокудрым,

Любил, прощал и просто жил,

Ты не смотрел на горе и обиды,

Тебе они всегда были чужды?

Ты помнишь? Мы всегда дружили.

Потом прошло. Хоть горько вспоминать.

Ты помнишь? Ты смеялся над влюблённым,

Считая его просто дураком…

Но, полюбив, теперь всё забываешь.

Мне не понять. Теперь уж не понять.

Ты помнишь? Ты всегда был оптимистом,

Всегда умел сказать иль пошутить.

Меня нигде ты не найдёшь теперь уж.

Я зеркало. И зеркало души.

Меня увидеть ты уже не можешь.

Тебя увидеть я уж не могу.

Прощай навеки, вряд ли сожалеешь,

Что никогда не сможешь стать другим.

Воспоминаний сонм всего дороже.

Та жизнь была, давно уже прошла,

Но ты всё веришь, ждёшь и поминаешь,

Хоть сам уже давно решил, что всё.

Помочь найти того, кого ни разу не видел, довольно трудно, согласитесь. Мария уже думала об этом. Конечно, детям часто читают сказку про такого персонажа, как Золушка, но внешность её там никто детально не описывает. Будто слово “красивый” есть какое-то конкретное определение!

Принцессу сейчас дико раздражало всё, что могло ей помешать в поисках той странной девицы, на которые она согласилась. Даже не согласилась, почти добровольно ведь предложила.

Теперь она с самым глупым видом, который только могла представить, ходила туда-сюда по саду и периодически орала: “Золушка, отзовись!”. В голову никаких других мыслей не лезло, так что…

Хотя… Девушка вдруг задумалась и поняла, что по сказке этой проклятой оборванке, из-за которой ей приходилось носиться по саду в самый солнцепёк, помогала какая-то крёстная. Фея, что ли?

Мария присела на лавочку, что стояла где-то в глубине сада, решив немного подремать до того времени, когда все поедут на бал. Там наверняка она сможет найти эту Золушку.

По той сказке, которую ей читали в детстве, эта девушка появилась во дворце короля в полночь… Или она оттуда смоталась в полночь? Принцесса вздохнула. Ну, вот так всегда! Почему нельзя было указать в той проклятой книжке, когда именно эта оборванка в платье-иллюзии туда приехала и когда именно она оттуда сбежала, оставив на ступеньке… Веер? Или что там… А! Точно! Башмак свой!

Но Марии та фея-крёстная на помощь точно не придёт. Только мешать ещё будет… Что же тогда делать? Да и на бал тоже в таком виде не явишься. Там же дресскод! Может, платье у одной из тех девиц тихонько стырить? По сказке та дура, Золушка, об этом почему-то не подумала…

Дождавшись заката, сидя, даже почти лёжа на покрашенной недавно скамеечке, которую она облюбовала, девушка осторожно прокралась в комнату одной из дочерей мачехи и взяла платье, самое обычное, простое, зелёного цвета, длинное, без всяких оборочек, кружев и рюш….

Да… Конечно, в таком наряде на этот карнавал идти тоже не самый лучший вариант, но пересилить себя и одеть что-то более праздничное и нарядное принцесса так и не смогла. Единственным огорчением было то, что её любимый спортивный костюм, который она на себя напялила перед началом путешествия в сказку, в некоторых местах был окрашен в красный цвет. Ну… Скамейка зато осталась с белым силуэтом посередине сидения… И то неплохо…

Туфли она надевать не стала – вся обувь была ей мала – и осталась в своих любимых серых кроссовках, которые было видно, даже несмотря на то, что платье было довольно длинным.

До отправления на бал время ещё было, хоть и не так много, как хотелось бы, поэтому Мария нашла чистый стакан, взяла его, тихо спустилась в сад, собрала себе побольше ягод в дорогу и уселась на подножку для лакеев, которых она без проявления всякой злости или агрессии, как ей казалось, оттуда согнала. Лакеи не посмели даже пожаловаться своей хозяйке.

Скоро появились и мачеха, и её дочери, и лесоруб, отец этой Золушки. Они сели в карету, не заметив исчезновения некоторых лиц и появления одного нового.

Марии это было на руку, поэтому обращать их внимание на себя любимую девушка не стала, хотя чуть не выдала своё присутствие кашлем, когда этот транспорт тронулся с места. Она даже вдруг вспомнила, как ей в детстве всегда говорили: “Не ешь в транспорте во время движения!”. Правда, принцесса не совсем была согласна с этим. Как раз во время движения жевалось ей вполне неплохо. Ужасно было, когда только начиналось движение или внезапно прерывалось.

Путь до дворца был довольно странным. Вся дорога оказалась усеяна камнями различной величины, за счёт чего карета постоянно подпрыгивала, а девушка поминутно давилась ягодами, которые ей было жалко выкинуть или часть из них выплюнуть.

Также эта дорога была очень узкая, ветки деревьев и кустарников не подстригались, видимо, годами и постоянно хлестали карету. Будущей правительнице сказочного королевства это совсем не нравилось. Приходилось постоянно руками придерживать ветки, чтобы они не хлестнули ей по лицу. Было совершенно невозможно есть!

Наконец, где-то вдалеке показался замок, который был очень похож на ту “диснеевскую хрень из мультика”. Так же, наконец, стала хорошей дорога. Не было теперь камней, веток… Можно было спокойно поедать чёрную смородину и наслаждаться видами.

Вот, правда, сделать последнее было затруднительно.

Ну, не нравился девушке этот замок! Да и сад тоже. Всё было слишком искусственно и… сказочно… Вот в замке графа Дракулы Мария с удовольствием побывала бы. Даже на месте жертвы! А тут…

Наконец, карета остановилась, девушка снова поперхнулась доедаемыми ягодами и даже грохнулась со своего укромного местечка. Грохнулась она с громкой руганью, но этого почему-то никто не заметил. Наверное, так были заняты этим праздником. А что это был за праздник?

В какой-то книге, которую читала младшей сестре принцесса, было сказано, что это был день рождения принца, в какой-то другой – короля, в третьей – просто помолвка с кем-то. Или помолвка после?

Мачеха с дочерьми и мужем прошла во дворец. Мария тоже хотела это сделать, но решила дождаться удобного момента. Всё-таки, если ее обнаружат прямо сейчас, будет неинтересно.

Войдя, наконец, в танцевальный зал, девушка чуть не грохнулась. И не от того, что была поражена убранством этого зала – хоть это и имело место, правда, в плохом смысле этой фразы, – а просто оттого, что паркет был скользким, платье – длинным и узким, а один кроссовок каким-то чудом слетел с ноги не без помощи незнакомого толстого дяденьки, который помог нашей “Золушке” рухнуть, а также удивительным было то, что этот предмет обмундирования “шпионки” по сказкам попал в лоб одному парню. Вроде бы, даже принцу, который от появления такой возможной невесты был просто в шоке.

– Блин! Ну почему так?! – орала будущая правительница, тщетно пытаясь подняться с пола, но только усугубляя ситуацию.

Король, низенький толстенький человечек, – совсем как в том мультике, почему-то вспоминалось лежавшей на паркете Марии, – толкнул принца, и тот был вынужден помочь странной девушке, наконец, подняться с пола.

– С Вами… Всё в порядке? – пробормотал парень, с опаской глядя на неизвестную ему гостью его отца.

Принцесса, стараясь понять, а всё ли с ней в порядке, небрежно кивнула. Принц оглянулся и с надеждой посмотрел на своего отца, который радостно закивал головой, показывая, что он будет очень рад, если его сын потанцует с этой девушкой.

– Приглашаю Вас на танец… – неловко, совсем без желания спросил несчастный юноша, которому предстояло танцевать с “вот этой вот, неуклюжей”.

Будущая правительница сказочного королевства посмотрела на предлагаемого ей кавалера. Её передёрнуло даже от первой мысли о том, что её могут выдать за него замуж.

– Я танцевать не умею… – довольно громко сказала девушка, пытаясь как-то отвязаться от возможного жениха, которого она в первый раз видела, да и не хотела видеть в будущем.

Принц наигранно вздохнул и торжествующе посмотрел на своего отца. Тот обиженно сложил руки на груди, показывая, что он всё равно хочет, чтобы его единственный ребёнок танцевал с этой гостьей.

Мария поморщилась. Тогда, может, бежать?

C этим вариантом проблемы возникли почти сразу же. Во-первых, как бежать? Вон там, у самых дверей, стоят два здоровенных бугая. И откуда такие охранники в детской и безобидной, казалось бы, сказочке? Да и принц туда испуганно косится постоянно… Во-вторых, куда бежать? Она же тут ни кустика, ни тропиночки не знает. В-третьих, а зачем бежать? Вон, сынок короля тоже убежать хочет. Пусть он бежит, а она тут постоит… Да и вернуться хотя бы к Деми возможности не было. Поэтому стой и наслаждайся жизнью. Других вариантов всё равно на горизонте не наблюдается.

Музыка заиграла. Принц попробовал как-то расшевелить гостью своего отца, дабы не навлечь на себя его гнев и не лишиться ненароком наследства. Тогда не будет ему ни королевства, ни денег, ни слуг, ни вообще нормальной и привычной жизни.

Девушка, боясь снова растянуться на скользком паркете, вцепилась в своего “кавалера”, а если быть точнее, в воротник его рубашки, который от её хватки почти трещал по швам; несчастный парень даже пискнул от неожиданности. Пол был скользким, видимо, его специально таким сделали, чтобы танцующие падали или даже сами сразу ложились на пол. Так можно даже проехаться. Отсюда до двери…

– Потанцуем и туда… На балкон… От нас отстанут… – пробормотал юноша, брезгливо морщась при каждом взгляде на партнёршу по танцу.

Марии это было совершенно безразлично. Она теперь сама не хотела никуда уходить. Вон как этот принц постоянно охает при каждом шаге! Это же такое великолепное зрелище! Вон как ему тяжело её по всему залу на себе тащить! Так ему и надо! А то морщится он… Брезгует!

Когда танец, наконец, закончился, принц, еле-еле таща на себя будущую правительницу сказочного королевства, внучку другого короля, о котором он даже не догадывался, наверное, смог добраться до заветного балкона и скрыться вместе с “невестой” за тяжёлой гардиной, которая отделяла зал от этой, девушка даже сказала бы, террасы.

Принцесса, наконец, смогла оставить воротник этого парня в покое и встать на пол, который, в отличие от пола в главном зале, к счастью, не был скользким.