Текст книги "Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон (СИ)"

Автор книги: FanTaSea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 57 страниц)

Было дело, – признал брюнет. – Но сила Этвоса не распространяется на большие территории. Вообще, она обычно не столь велика. Но сегодня утром статуэтку украли. Этвос разгневался.

И наслал ливень. – Блондинка поглядела на небо. Она уже давно перестала обращать внимание на своё, мягко выражаясь, не сухое состояние. – Почему же воры не одумались и не вернули вашего Этвоса обратно?

Видимо, они не осознают в полной мере, что грозит им, да и всем в округе. Надеются, что смогут приручить Этвоса.

Вы уверены, что у них это не получится?

Более чем уверен. Этвос заботился о нашем племени в знак благодарности за то, что мы не отвернулись от повелителя стихий, когда остальные предали его забвению. Оказавшись у чужих людей, Этвос будет гневаться всё сильнее и сильнее.

И в итоге затопит всё, что сможет? – Такая перспектива арбалетчицу совершенно не радовала.

Челленджер сидел и не возражал только из вежливости и благодарности. Статуэтка, влияющая на погоду. Ха! Чушь и дичь!

Вы знаете, кто украл этот лик? – спросил профессор, чтобы перейти к более реальной теме.

Есть подозрение, – ухмыльнулся Ной. – Несколько дней назад к нам приходили из дальнего племени, просили продать статуэтку. Мы отказались, и те ребята ушли недовольными.

Думаете, именно они – воры?

Скорее всего. Ближние племена прекрасно знают, чем грозит такая кража.

И мы сейчас плывём туда, где живёт это племя, верно?

Верно. Но, вероятно, воров мы нагоним в пути, потому что до их племени очень долго добираться.

Палки в кострах время от времени потрескивали, и стайки искорок нет-нет да и взмывали в воздух.

Вероника, ещё не совсем проснувшись, повернула голову и провела рукой по траве рядом с собой. Да, только по траве – Нэда, как оказалось, рядом не было. Девушка открыла глаза и не увидела репортёра. Повернула голову в другую сторону. Там Мелоуна тоже не обнаружилось. Судя по шуму воды, дождь нисколько не утих за последние часы.

Вероника медленно перешла из горизонтального положения в полувертикальное – присела, продолжая осматриваться. И поиски дали результат. Девушка ослепительно улыбнулась.

… Мелоун стоял на краю "убежища", как раз под тем местом, где заканчивалась лесная "крыша". Стоило молодому человеку протянуть руку, и он бы коснулся стены дождя. Удивительно. В каждой падающей капле на миг отражалось пламя костров. Журналист смотрел и улыбался. Ему больше не было холодно, не нужны были никакие рубашки. А вот штаны он всё же предпочел надеть.

Вероника подошла сзади, бесшумно и плавно. Нэд услышал её только в самый последний момент. На Лэйтон была не её привычная одежда (костюм а-ля "девочка джунглей" спокойно валялся возле одного из костров), а светлая рубашка. Рубашка Нэда. Девушка приблизилась вплотную к репортёру и обняла парня со спины, прижавшись к его плечу виском и щекой.

Мелоун чуть вздрогнул, но тут же улыбнулся и накрыл ладони Хранительницы своими ладонями, пока не поворачиваясь к ней.

Ты ведь никуда не собираешься? – лукаво уточнила дикарка.

Конечно, нет. Просто не спится. – Нэд сделал глубокий-глубокий вдох, посмотрел куда-то ввысь. – Как можно спать, когда ты так счастлив?!

Видимо, никак, – мягко ухмыльнулась девушка. – Хотя, я, признаться задремала. Мне должно быть стыдно? – несерьёзно спросила она. Потом крепче прижалась к Мелоуну и прошептала: – Я тоже счастлива, очень-очень. Не могу даже описать это чувство.

Как будто весь мир принадлежит лишь тебе? – попытался Нэд.

Что-то похожее. Но не только. Главное, что в этом мире есть ты и ты здесь, со мной. – Она чуть коснулась губами его спины.

Нэд повернулся к девушке, заключив её в объятья. И посмотрел ей в глаза с нежностью и в то же время с какой-то необыкновенно твёрдой решимостью.

Я всегда буду с тобой, Вероника.

Обещаешь? – не менее серьёзно спросила Хранительница.

Жизнью клянусь. – Тут Мелоун хитро усмехнулся и в одно мгновенье подхватил Лэйтон на руки, та только и успела весело вскрикнуть, когда её стройные ножки оторвались от земли. – Я подумал: у меня ведь никогда не было случая поносить тебя на руках.

Да? – хихикнула блондинка. – Что же, пользуйся возможностью, отнеси меня туда. – И она кивком указала на место возле центрального костра, которое пара уже облюбовала.

Мелоун улыбнулся от уха до уха и поднёс своё сокровище к пункту назначения. Поднёс и осторожно опустил на траву. Сокровище при этом полностью легло на спину и, проведя рукой по волосам Нэда, притянуло репортёра к себе поближе.

Журналист поцеловал дикарку, одновременно приняв висяче-лежачее положение. Что? Вы не знаете, что это такое? Ну, это когда человек вроде как лежит, потому что уже точно не сидит, но при этом не полностью касается земли/пола/др., а, опираясь на руки, как бы нависает над другим человеком, который как раз "полностью" лежит. При каких обстоятельствах чаще всего данная хитрая комбинация используется, наверное, объяснять не надо. Но вернёмся от ликбеза к нашим героям.

А у них всё хорошо. У них всё просто замечательно. Обоим так легко, так радостно, как не было, пожалуй, ни разу в жизни.

Оторвавшись от поцелуя, Нэд немного приподнялся и поглядел на Веронику. Сколько любви, горячей и нежной, было в этом взгляде!

Господи, какая же ты красивая. – Мелоун погладил девушку по щеке, потом по волосам. – Как же я люблю тебя!..

Глаза Вероники залучились теплотой, преданностью и такой же любовью – тоже безграничной и светлой.

А я люблю тебя, Нэд Мелоун. Жаль, что я так долго не могла в этом признаться, даже самой себе.

Нэд усмехнулся:

Мы оба хороши. Ничего не изменишь. Можно разве что попробовать наверстать упущенное. – Он снова поцеловал Лэйтон в губы.

Я только "за", – заявила Вероника, после того, как недолгий поцелуй закончился.

А на смену ему пришёл другой – страстный, глубокий и уж точно не краткосрочный; во время которого дикарка, не без помощи Мелоуна, расстегнула пуговицы на "своей" рубашке и, стащив её, отбросила в сторону.

… Отблески пламени рисовали причудливые и такие красивые узоры на их телах…

Солнце давно взошло, но из-за толстой пелены туч его невозможно было разглядеть. Утро было не менее дождливым, чем ночь. Ной, вместе с соплеменниками, управлял плотом. Финн даже не задавалась вопросом, откуда этот парень знает, куда плыть, когда кругом сплошная вода и ничего больше. Огни на плоту были погашены.

Челленджер сидел прямо на "полу", согнув ноги в коленях. Шляпа профессора намокла и обвисла, но всё же продолжала хоть как-то защищать лицо от струй дождя.

Вы ведь не верите Ною, да? – Финн пристроилась рядом и осторожно ткнула своим плечиком в плечо профессора.

Конечно, нет. – Учёный усмехнулся. – Финн, в мире много всего удивительного и непостижимого даже для современной науки. Было бы глупо отрицать это, особенно после четырёх лет на плато. Но если мы не можем что-либо рационально объяснить, это не означает, что рационального объяснения нет в принципе.

Ваш девиз по жизни? – усмехнулась гостья из будущего.

Пожалуй, – весело согласился Челленджер. Потом стал чуточку серьёзнее. – Я учёный, и я не могу рассуждать иначе.

Но почему бы не предположить, что статуэтка действительно обладает силой, просто наука не может этого объяснить… пока?

Джордж призадумался.

Вы в чём-то правы, юная леди. И всё же, Финн, согласись, гораздо логичнее версия о природном катаклизме, случившемся по каким-либо объективным причинам. Это проще.

Профессор, Вы неисправимы.

Надеюсь, что ты права.

Оба они рассмеялись.

Ной тем временем стоял на краю плавательного сооружения, пристально вглядываясь в даль. И вдруг прокричал:

Вижу их!

Да, такое и впрямь стоило увидеть. С десяток человек собрались на вершине холма – единственном на километры вокруг кусочке земли, оставшимся над, а не под водой. Вода, видимо, продолжала подниматься, и люди столпились на верхушке холма, панически глядя по сторонам. Разумеется, можно было бы прыгнуть в воду и плыть. Но куда?

Завидев плот, неизвестные сначала шумно возрадовались, принялись махать руками и кричать. Но когда он подплыл ближе, радость незнакомцев резко пошла на убыль.

Спустя минуту плот причалил, мягко уткнувшись одной из своих сторон в склон холма.

Ной сурово посмотрел на одного из "обитателей" клочка суши – молодого человека лет двадцати пяти. Если, глядя на Ноя, было понятно, что он привык командовать, то при взоре на второго парня становилось ясно, что этот кадр привык командовать без оглядки на всё и всех. Согласитесь, разница есть.

Верните статую! – прогремел Ной.

За спиной его, ближе к мачте, выстроились соплеменники, полные решимости.

И тут произошло нечто удивительное. В один момент, по мановению руки предводителя, бесформенная кучка ютившихся на холме людей превратилась в организованную команду. Причём команду, вооружённую луками и стрелами. Град этих самых стрел в мгновенье ока обрушился на пассажиров плота.

К счастью, Ной и его люди тоже оказались быстрыми. Они мигом похватали щиты (видимо, кто-то заранее развязал верёвки) и прикрыли не только себя, но и профессора с гостьей из будущего. Щиты за считанные секунды обросли стрелами, как ежи иголками.

Глядя на ошарашенного учёного и возмущённую арбалетчицу, вместе с остальными присевших на корточки, Ной ухмыльнулся:

А вы думали, что будет легко?

Утро не возвестило о себе привычным пением птиц и ярким солнцем. Нет. Просто что-то с громким стуком беспардонно долбануло по крыше, словно сама крыша на мгновение подпрыгнула и вернулась на место.

Охотник, вздрогнув, распахнул глаза. И несколько обескураженно моргнул пару раз, проверяя, не спит ли он еще. Вроде нет.

Каким-то неведомым образом в его объятьях мирно спала Маргарит, уткнувшись ему в грудь. Он же, чисто автоматически, обвивал брюнетку руками и прижимал к себе. Удивительно. Весьма неплохо, даже здорово. И в тоже время мучительно больно. Оттого, что он вдруг вспомнил, что теперь она для него просто друг, причем она сама так решила, а он не возразил. Но как же так вышло, что она оказалась здесь?

И не думая будить ее, да и выпускать из крепких объятий тоже, лорд принялся размышлять о вчерашнем вечере. Она коварно заметила, что сейчас разденется, а ему ничего не оставалось кроме как притвориться бесстрастным и с полным наружным безразличием улечься спать. Наружным, поскольку внутри он был далеко не безразличен, буря эмоций кипела и бурлила в нем, но он был стойким оловянным солдатиком, с этим не поспоришь. Итак, он уснул. А она осталась сушить одежду.

Стоп! Выходит, это она сама забралась к нему в кровать? Что бы это значило? Почему?.. Он посмотрел на нее – лицо безмятежное, распущенные волосы разметались – просто удивительное зрелище. Неужели она осознанно решила лечь к нему? Неужели передумала? В охотнике затеплился лучик надежды, озаряя лицо мужчины улыбкой.

Прошло какое-то время. А затем ветер с громким стуком, наконец, сломил стойкую задвижку деревянных ставен и, распахнув единственное окно в единственной комнатушке дома, пробился внутрь, наполняя помещение пронизывающим холодом и влагой – дождь и не думал прекращаться ни на минуту. Это обстоятельство потревожило сон наследницы, она резко распахнула глаза, пытаясь с ходу осмыслить ситуацию, и с удивлением заметила на себе заинтересованный взгляд лорда. Затем медленно огляделась, оценивая свое положение, а положение было весьма любопытное. Она почему-то лежала с Рокстоном в обнимку, в каком-то непонятном месте. Разве она еще не проснулась?!

Доброе утро, – с усмешкой произнес лорд.

Джон? – отозвалась наследница, все еще пытаясь осмыслить происходящее. – Что… Что ты тут делаешь?

Вообще-то, я первый хотел задать этот же вопрос тебе, – сообщил он. – Забавная история: я засыпаю в одиночестве, а просыпаюсь рядом с тобой. Хм… как бы это объяснить?

Она вдруг все вспомнила. И всякое смущение как рукой сняло.

Тебе нужны объяснения?! – выпалила вдруг брюнетка, одернув его руку, выпуталась из его объятий и резко соскочила с ложа. – И этот человек гордо называет себя джентльменом!

Охотник нахмурился – он не понимал, к чему она клонит.

Маргарит продолжала бушевать:

Хорошенькое дело – завалиться спать на единственную в помещение кровать, забрав к тому же единственное одеяло и единственную подушку! А мне что прикажешь делать? Спать сидя на стуле? Или на голом полу? И, между прочим, я замерзла!

Охотник кисло усмехнулся.

А я уж было подумал…

Что?? – гневно поинтересовалась наследница.

Ничего, – тут же отозвался Джон, – абсолютно ничего.

Трум-трум. Трум-трум-трум. Трум! Трум. Трум. Трум-трум. Трум. Всё, дальше тишина.

Кажется, стрелы у них закончились. – Ной чуть приподнял свой щит, но тут же снова прикрылся, едва спасшись от смертельного орудия. Трум! Очередная стрела вонзилась в щит брюнета. Через какое-то время Ной сделал вид, что снова открывается, но со стороны врагов никаких действий не последовало. – А вот теперь точно закончились. – Мужчина медленно выпрямился, отвел щит в сторону, а затем и вовсе отбросил, убедившись, что опасности нет.

Воры стояли мокрые, злые и без стрел. Правда, с мечами и копьями. Предводитель тяжело дышал.

Ной покачал головой и направился к краю плота. Брюнет быстро ступил с крайнего бревна на землю.

Осторожнее! – вырвалось у Финн.

Но Ной продолжал смело идти прямо навстречу неприятелям. Подошёл, остановился. Теперь его и главаря воров разделал ровно один шаг.

Статую! – Ной спокойно протянул руки, ожидая, когда ему вернут то, что принадлежит его народу по праву.

Воры откровенно обалдели от такой помеси храбрости и отчаянности, даже главарь застопорился.

А Ной, определённо, знал, что делает.

Мы можем подраться, – спокойно заговорил брюнет, не опуская руки. – Пролить кровь. Но тогда все закончится тем, что выжившие попросту утонут. Верните мне статую, и дождь прекратится.

Что за чушь? – пыхнул главный вор.

Чушь? – Ной поднял брови. – Разве? Вы не заметили, что тучи стали набухать сразу после того, как вы украли статую?

Мы ничего у вас не крали, – попытался отпереться парень.

Не надо мне лгать, – вкрадчиво попросил Ной. Настолько вкрадчиво, что его тихий голос пронял собеседника до дрожи. – Я повторяю: можем пустить друг другу кровь, но даже если вы нас победите, вашему племени лучше не станет, уж поверьте. Этвос ненавидит воров.

Эй, без оскорблений! – обиделся парень.

Эй, без краж! – парировал мужчина. – Заметь, нас не меньше, чем вас, вооружены мы не хуже, наши стрелы ещё при нас, да и ваши теперь тоже. – Он чуть приподнял руки.

Собеседник вздохнул и повернулся назад, туда, где были сложены вещи, которые он и его соплеменники несли с собой, когда взбушевалась стихия. Нагнулся и поднял увесистый свёрток. Убрал ткань, обнажив светло-зеленоватую статуэтку размером, наверное, с годовалого ребёнка. Идол с широкими глазами и квадратным ртом заблестел от влаги. Парень вздохнул и передал статуэтку Ною.

В ту же секунду ливень прекратился. Просто оборвался и всё.

Ну, что скажете теперь, Челленджер? – ехидно спросила Финн.

Я буду утверждать, что это простое совпадение, – степенно проговорил Джордж. – И ты не сможешь доказать обратное при всём желании. – Учёный несколько зловредно улыбнулся.

Финн прыснула и покачала головой. Да уж, Джордж Эдвард Челленджер есть Джордж Эдвард Челленджер.

Вы дадите нам уйти? – спросил главарь-клептоман.

Уходите, – кивнул Ной. – И чтоб ноги вашей больше не было на наших землях. А остальным желающим присвоить себе статую передайте, что, во-первых, мы многократно усилим охрану; а, во-вторых, если кому-то удастся украсть лик Этвоса, этот кто-то сам себя накажет.

Мужчина развернулся и быстро возвратился к соплеменникам. Двое его собратьев специальными шестами оттолкнули плот от берега.

Ну, – обратился довольный Ной к гостям плота, – вас куда-нибудь подвезти, пока вода не схлынула?

Они возвращались домой. Пересекали гряду холмов. Он молчал. Она тоже.

Маргарит отлично знала это выражение лица Рокстона – когда вышеупомянутое лицо становилось просто непроницаемым. Вроде, никакого гнева или обиды, но взгляд такой, будто последний кусок хлеба прямо изо рта вырвали. Это обычно означало, что Джон расстроен, но сам понимает, что не имеет права на скандал, поэтому помалкивает.

Вода спадала так быстро, что процесс можно было разглядеть невооружённым глазом. Бурные потоки уже превратились в полноводные ручьи, которые быстро мелели. Холмы и горушки постепенно обнажались по мере снижения уровня воды. Трава всё ещё была отвратительно мокрой, а небо по-прежнему застилали тучи. Впрочем, эти тучи начинали понемногу рассеиваться.

Странный дождь, – пробормотала наследница, просто чтобы нарушить донельзя угрюмое молчание, которое её угнетало. – Неожиданно начался, неожиданно закончился.

Угу, – только и ответил лорд, взбираясь на очередной холм.

"Угу так угу", – обиженно подумала брюнетка. У неё отбило всякую охоту к беседам. Надо же, он с ней разговаривает так, будто этим делает небывалое одолжение.

Рокстон обогнал наследницу на несколько шагов, а потом внезапно застыл. Лицо у лорда перекосилось, а тело вдруг задрожало. Даже не задрожало, а забилось в конвульсиях. Один неосторожный полушаг – и лорд споткнулся, после чего покатился вниз, к подножию.

Джон! – не своим голосом вскрикнула Маргарит, бросаясь следом. – Джон!

Он лежал, широко раскинув руки, глядя в небо…

Джон! О, нет! – Маргарит подлетела к охотнику, бухнувшись возле него на колени. – Рокстон!

Рокстон что-то прокряхтел и, к неимоверному изумлению брюнетки, преспокойно поднялся и сел.

Что это было? – сдавленно прошептала Маргарит, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. Сколько страшных мыслей пришло ей в голову за последние секунды! Почему-то сразу подумалось о каком-нибудь проклятье…

Я поскользнулся и упал, – как ни в чём не бывало пояснил мужчина

Но перед этим у тебя были судороги…

Судороги? – удивился Джон. – Не было судорог. Я обнаружил у себя за шиворотом какое-то насекомое, вот и всё. – Он, как мог, похлопал себя по спине и области возле шеи сзади, – Кажется, я его уже раздавил, или оно успело выпрыгнуть и спастись бегством.

Секунду-другую Маргарит просто смотрела на него. Потом её прорвало.

Ах ты!.. – Женщина стукнула кулаком по плечу охотника. – Сволочь! – Удары маленьких кулачков посыпались на грудь ничего не понимающего лорда.

С какой это стати он – сволочь? А ещё последний негодяй и подлец? Дальнейшее вообще неудобно повторять.

Больно не было, было странно. Сначала Джон позволял молотить себя, потом понял, что скоро это не закончится, и поймал руки наследницы.

Маргарит, да что с тобой?

Что со мной? Что со мной?! – Она была похожа на безумную. – Да я боюсь за тебя! – выпалила брюнетка. – Я только и делаю, что за тебя боюсь, днём и ночью! Мало каннибалов, динозавров и разных фанатиков, так теперь к этому прибавились и враги Морриган – мои враги! И я знаю, что первым делом они попытаются отыграться на моих близких! А ближе тебя у меня нет никого, понимаешь ты это или нет, чудовище бессердечное?! – Она начала задыхаться от собственного страха, собственной горячности. Её трясло, как в лихорадке.

Славно. Теперь он ещё и бессердечное чудовище. Полный набор.

Глаза Джона расширились.

Так ты поэтому?.. – Он не договорил, но суть вопроса и без того была ясна.

Да, поэтому! – выдохнула наследница. Непролитые слёзы высохли, но лучше бы они были, вместо этой противной дрожи.

И грянула тишина. Тишина, во время которой двое просто смотрели друг на друга. Не задавая никаких вопросов, не ища никаких ответов.

Не думал, что ты восприняла это так серьёзно, – наконец, пробормотал Джон.

А как ещё я могла это воспринять? Я знаю, что уже умер один мужчина, любивший Морриган. А он всё-таки был друидом, кое-что умел! У тебя вообще никаких шансов…

Здорово же ты обо мне думаешь. – Джон поднялся и помог встать Маргарит, взяв её за руки и подтянув.

И снова их взгляды встретились, лица и тела замерли.

Вот что, – вздохнул Рокстон. – Я не стану расстилаться перед тобой, взывать к благоразумию или умолять передумать. Кажется, за эти четыре года на плато я вполне доказал, что от меня не так-то просто избавиться. Не говоря уже о том, что и предыдущая моя жизнь не была безопасной тихой гаванью. – Его карие глаза вспыхнули тёплым огоньком, голос стал мягче. – Я люблю тебя, ты знаешь. И хочу быть с тобой. И мне наплевать на любые опасности. Потому что лучше один месяц прожить счастливо, чем страдать всю оставшуюся жизнь, даже если она будет долгой. И ещё, я бы попросил меня не недооценивать. Я крепкий орешек. Я люблю тебя. Да, я повторяюсь. Могу повторить снова: я тебя люблю и хочу быть с тобой! – Тут голос немного огрубел, взгляд стал жёстче. – Но я не собираюсь ползать на коленях, переубеждая тебя. Так что решай сама. – Он отпустил её руки, повернулся и быстро зашагал в сторону дома.

Маргарит какое-то время стояла, как вкопанная, провожая охотника взглядом. Потом быстро убрала с лица прядь смоляных волос, заправив локон за ухо, и пошла следом за Рокстоном.

На арбалетчицу нечасто накатывали какие-нибудь предчувствия. Но сегодня был как раз тот редкий случай. Она почему-то была абсолютно уверена в том, что с друзьями всё в порядке.

Они вернутся, – твёрдо и радостно сказала Финн сама себе, уперев руки в бока и оглядывая гостиную. – Они скоро вернутся. И не мешает навести тут порядок к их приходу.

С этими словами девушка начала прибираться в комнате.

Тем временем во дворе Челленджер тоже не бездельничал. Ливневый удар буквально разметал по двору всё, что до этого было более-менее аккуратно сложено: коробки, ящики, старое тряпьё, не нужную в доме мебель. И всё это теперь следовало собрать, высушить, рассортировать на то, что можно спасти, и то, что восстановлению не подлежит.

Челленджер был гением, но ведь именно гении известны своей рассеянностью. Профессор как бы забыл подумать о том, что дождь мог повредить не только складированные вещи, но и электрический забор. Возможно, учёного успокаивал тот факт, что провода исправно жужжали. Всё-таки не зря столько усилий было пущено на укрепление ограды.

Да, провода были в полном порядке. А вот опорные столбы – нет. Один из них изрядно подломился и держался только на честном слове. Этого честного слова хватило ровно до того момента, когда профессор как раз подошёл поближе, собирая доски, ранее составлявшие ящик. В этот момент опора хрустнула и упала, причём внутрь двора. И потянула за собой электрические провода.

Порвавшиеся провода с треском заискрили. Они походили на взбесившихся змей, решивших наброситься на Челленджера.

Профессор, берегитесь! – крикнул кто-то. Знакомый голос.

"Берегитесь!". Какой ценный совет! Челленджер осознавал, что у него есть только доля секунды, за которую он не успеет отбежать. Как же тут уберечься? Неужели он умрёт такой глупой смертью, после всего того, что испытал, через что прошёл?..

Что-то налетело на профессора и оттолкнуло в сторону, приняв удар на себя. Челленджер оказался на земле, но даже не почувствовал боли. Он ошарашенно смотрел на спасшее его "что-то", на самом деле оказавшееся "кем-то".

Лицо человека во вспышках невозможно было разглядеть, но это явно был мужчина. Высокий, с длинными тёмными волосами. Одетый в серые штаны и рубашку, мокрый с ног до головы, как и все в округе сейчас. Он даже не кричал от боли. Только дёргался, от электрических ударов…

Профессор вскочил, помчался к рубильнику и быстро отключил электричество. Длинноволосый брюнет рухнул на землю, от него буквально шёл пар. Парень судорожно закашлялся, пытаясь прийти в себя. И как только худо-бедно оклемался – на что потребовалось ровно три секунды – первым делом кое-как подполз поближе к стволу дерева. Здесь человека нельзя было бы разглядеть с балкона. Кстати, человеком оказался…

Рауль! – ошарашенно выпалил профессор.

На балкон выскочила встревоженная Финн.

Челленджер, что у Вас случилось? Что за грохот?

Рауль прижал палец к губам, чем невероятно удивил учёного. И всё же Джордж был обязан парню жизнью.

Э-э-э… Ничего, Финн. Один из заборных столбов упал, порвались провода. К счастью, я в этот момент стоял достаточно далеко.

Вам нужна моя помощь?

Джордж украдкой взглянул на Рауля. Тот отчаянно замотал головой.

Нет, Финн, спасибо. Занимайся своими делами.

Ладно. Если что-то понадобится, зовите. – С этими словами арбалетчица скрылась в глубине дома.

Челленджер немедленно поревёл взгляд на своего спасителя.

Рауль! Я думал, Вы умерли! Мы все думали… – Рыжеволосый недоверчиво уставился на брюнета, который хоть и не блистал лоском после электрических процедур, но на покойника никак не смахивал. – Как это возможно?.. Я лично проверял Ваш пульс тогда, Ваше сердце не билось!

Рауль усмехнулся, выдохнув порцию не то пара, не то дыма:

У меня довольно крепкий организм. Хотя иногда ему требуется время на восстановление.

Ладно, с этим разобрались. Но у Челленджера была ещё целая очередь вопросов.

Почему же Вы не вернулись к нам или хотя бы не дали как-то знать, что живы?!

А зачем? – Рауль попробовал сказать это равнодушно. Но чувствовалось, что он очень хочет, чтоб профессор назвал убедительную причину. И даже понятно было, какую именно.

Джордж захлебнулся возмущением.

Да хотя бы ради Финн! Она так переживала из-за Вас, она Вас оплакивала!

В зеленовато-карих глазах брюнета загорелась тёплая искорка.

Правда? – Он почти улыбнулся. Но потом искорка погасла. – Мне очень жаль. Я не хочу, чтоб Финн страдала. И не хочу, чтоб она меня видела.

Отчего же? – искренне подивился учёный. И что только в голове у этой молодёжи?

Парень поджал губы. Казалось, он сейчас по-детски упрямо заявит: «Не хочу и всё!». Но всё же брюнет ответил по-другому:

Так будет лучше.

Для кого? Почему? – Каких глупостей надумал себе этот юнец?!

Для нас обоих. – Рауль приподнялся, потёр лоб. Затем окончательно встал. Он уже крепко держался на ногах. А вот выражение лица было растерянным. – Мы не сможем быть вместе… Наверное.

Против такой пространной чуши у профессора не нашлось аргументов. Он лишь вопросительно поглядел на брюнета, сложив руки.

Рауль глубоко вдохнул.

Франкенштейн разве не рассказывал Вам о том, что я никогда…

… Никогда не состаришься? Рассказывал. Но ещё он рассказывал, что ты в силах это изменить.

Рауль легонько усмехнулся.

Вы об эликсире? – Брюнет расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и вытащил пунцово-красный круглый кулон размером с напёрсток. – Да, вот он. Надёжно заварен в этом пузырьке, сам пузырёк из прочного вещества, которое не бьётся. – Он замолк, не зная, что говорить дальше.

А говорить больше было и не нужно. Челленджер, наконец-то, понял, почему Рауль ведёт себя столь странно.

Серьёзный шаг – отказаться от вечной молодости, да? – ухмыльнулся профессор и по глазам собеседника понял, что двигается в правильном направлении. – И так трудно быть уверенным, что делаешь это ради правильной девушки, именно ради той, с которой тебе суждено быть. А вдруг ты ошибся в выборе? Вдруг вы с ней не подойдёте друг другу? И получится, что ты зря решился на такой важный поступок и, возможно, тем самым лишил себя шанса встретить истинную любовь.

По глазам Рауля было видно, что учёный прямо-таки озвучивает сокровенные мысли и сомнения парня.

Джордж покивал, словно самому себе, а потом поглядел на брюнета в упор. И произнёс, ровно, глубоко:

А у обычных людей нет таких проблем, потому что нет такого выбора. Мы просто знаем, что нужно найти свою любовь в течение своей жизни. И знаем, что жизнь эта отнюдь не бесконечна, что она продлится лишь несколько десятков лет, и это ещё в лучшем случае. Именно поэтому те из нас, кто по-настоящему живёт, а не существуёт, не раздумывают, а действуют. И пусть они ошибаются, это не страшно. Метод проб и ошибок – самый естественный.

Не было похоже, что Рауль очень уж проникся этой тирадой. И всё же что-то в нём переменилось.

Я подумаю над Вашими словами. Но в любом случае, Вы должны пообещать, что не расскажете Финн обо мне.

Обещаю, – неохотно выдавил Челленджер. – Я ведь теперь перед Вами в долгу.

Нет никакого долга. А если всё-таки хотите отблагодарить, просто заботьтесь о Финн. – Парень осторожно направился в сторону забора, поглядывая наверх, на дом.

Челленджер покачал головой и бросил в спину Раулю:

Позволь спросить напоследок. – Когда Рауль остановился и обернулся, давая понять, что готов выслушать вопрос, Джордж скрестил руки на груди. – Ты ведь не просто так оказался поблизости. Что-то мне подсказывает, что ты частенько бываешь здесь тайком. Неужели приходишь полюбоваться на меня?

Вопрос был не просто риторическим, а риторически-насмешливым. Посему Рауль счёл, что отвечать незачем.

Всего доброго, профессор. – Брюнет повернулся и быстро ушёл.

И тебе, – пробормотал Челленджер вслед спасителю.

Титанические усилия Челленджера и Финн по наведению порядка принесли ощутимые плоды: в доме почти не осталось следов минувшего бедствия; если, конечно, забыть об изрядно пострадавшей крыше, точнее, её останках.

По-моему, мы отлично потрудились! – Арбалетчица довольно потянулась и вышла на балкон. Она опёрлась на перила и стала рассматривать всё, что попадало в поле её зрения. Надеялась углядеть друзей. – Скорее бы наши уже вернулись.

Да, – не мог не согласиться Челленджер. Он тоже переместился на балкон, встав подле блондинки. – Финн, я слышал ваш с Вероникой и Маргарит вчерашний разговор во дворе…

Арбалетчица подавилась воздухом.

Ой. Как неудобно получилось… Челленджер, надеюсь, Вы не обиделись, мы же просто дурачились, и это не значит, что…

Профессор приподнял руку, призывая Финн угомониться. И добродушно улыбнулся:

Всё в порядке. Неужели ты считаешь, что я начисто лишён чувства юмора?

Конечно, нет. Так Вы не обиделись?

Нисколько. Однако услышанное навело меня на некие мысли, и я решил позволить себе смелость. Финн, могу я тебя кое о чём спросить? Если не захочешь, можешь не отвечать.

Спрашивайте на здоровье.

Учёный немного помолчал, потом откашлялся. И, наконец, вымолвил:

Если отбросить шутки в сторону, то как твои дела на личном фронте? Не сочти за пошлое любопытство. Просто, вдруг ты страдаешь, а мы не знаем.

Профессор, по-вашему, я похожа на страдалицу? – ухмыльнулась Финн. – Не беспокойтесь, я не рыдаю по ночам от несчастной любви.

Джордж облегчённо выдохнул.

Что ж, это хорошо.

А Финн за пару секунд как-то померкла. Не то чтобы погрустнела, скорее притихла.

Но, если совсем честно, то порой мне впрямь бывает грустно из-за мужчины.

Челленджер хотел оживлённо вопросить: "Из-за какого мужчины?", но подумал, что это будет чересчур бестактно, и решил начать издалека:

Это не из-за того молодого человека из Новой Амазонии?