Текст книги "Первобытное: Шестой (виртуальный) сезон (СИ)"

Автор книги: FanTaSea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)

Слушай свою мать, Эбигейл. – Снова мужской, но уже другой, голос "свыше". – Энжела – мудрая женщина.

Но как же так?! – не унималась будущая родительница Вероники. – Как я буду смотреть Элли в глаза?!

Сейчас у тебя другие заботы. Ты должна найти ребёнка Элаизы и доставить к нам.

Но…

Это не обсуждается! Мы, Совет Авалона, запрещаем тебе рассказывать своей кузине о подмене.

Эбби беспомощно посмотрела на мать, ища поддержки, но Энжела, похоже, была полностью согласна с Советом.

●•●•●•●•

Том Лэйтон был совершенно уверен, что, кроме него самого, никому больше в голову не взбредёт гулять здесь в такой пасмурный день. Однако молодой человек ошибся. Не успел он дойти до Эйвбери, как увидел девушку, бредущую прямиком оттуда, по пустой дороге. И было в этой девушке что-то не то чтобы неправильное, а, скорее, не вяжущееся с окружающей обстановкой. Да, одета, не по-особенному – незатейливое розовое платье с длинными рукавами и прямым подолом; волосы уложены в скромную строгую причёску; даже туфли вполне модные – на каблучке. Но со всем этим совершенно не гармонировал явно не английский загар, любопытный взгляд, блуждающий по сторонам, и свободная походка, полная природной грации, а не вышколенной манерности.

Лэйтон был так поражён, что даже поздоровался, хотя видел это прелестное создание впервые в жизни.

Добрый день, мисс, – молодой учёный учтиво приподнял шляпу.

Надо отметить, что сам он сейчас мало походил на истинного джентльмена. Ещё бы, на нём был надет его "научный костюм" – то есть костюм, который не жалко испачкать, ползая где-нибудь в поисках редкого экземпляра растения. Попросту говоря, одет был Том Лэйтон не многим лучше среднестатистического бродяги.

Девушка отшатнулась в сторонку и лихорадочно заозиралась по сторонам. Но вокруг больше никого не было.

"Отлично! – мысленно взвыла Эбигейл. – Я сразу наткнулась на какого-то ненормального. А если он преступник?".

Пожалуйста, не бойтесь, – словно прочтя мысли девушки, попросил Том. – Я не причиню Вам вреда. И пусть Вас не смущает мой вид. Дело в том, что я учёный, и иду изучать растения. И одежду выбрал ту, которую не жалко.

Эбигейл посмотрела на него внимательнее, потом несмело улыбнулась.

Что ж, понятно. Простите, что плохо о Вас подумала.

Простите, что напугал Вас. – Молодой человек тоже улыбнулся. – Извините, не могу не спросить: что Вы делаете здесь одна?

Я иду навестить кузину. Ну, вообще-то, она не совсем кузина, то есть, не совсем двоюродная сестра; она дальняя родственница, но мне проще и приятнее называть её кузиной. О, кажется, я слишком болтлива. Просто я нервничаю, я впервые… в этих краях.

Без сопровождения? – удивился Том.

Без.

Не боитесь заблудиться?

Нет. Мне отлично описали маршрут.

Может, мне стоит Вас проводить?

Эбби призадумалась. С одной стороны, стоит ли доверять первому встречному? С другой – у этого встречного добрые и честные глаза.

Буду признательна, – наконец, проговорила девушка. – Мне нужно в поместье Бентонов, знаете, где это?

Да, знаю. – Том встал рядом с блондинкой, сменив своё прежнее направление. – Идёмте. Кстати, меня зовут Томас Лэйтон. Можно просто Том.

А я Эбигейл, – почти что хихикнула девушка, чуть застенчиво. – Можно просто Эбби.

Они пошли вместе.

А куда вы направлялись до того, как наткнулись на меня? – полюбопытствовала Хранительница.

К Эйвбери.

О, Вы изучаете Эйвбери? – В глазах её промелькнул и интерес, и опаска.

Не совсем, – усмехнулся Том. – Точнее, не сам Эйвбери. Я биолог, если точнее – ботаник. И меня очень интересует растительность возле этого загадочного памятника.

И что же интересного в той растительности?

На первый взгляд – ничего. Она, по идее, не отличается от той, что встречается в этой округе. Но я заметил, что непосредственно рядом с Эйвбери, а также со Стоунхенджем, есть растения, которых там быть не должно. Тропические виды. Очень редко, но всё же встречаются. Они не прорастают, а погибают на самых ранних стадиях – климат неподходящий. Но остаётся вопрос: как эти растения, точнее, их семена, могли попасть сюда?

Да, вопрос действительно интересный, – усмехнулась Эбигейл.

●•●•●•●•

Темноволосая девчушка годиков трех от роду весело играла с двумя мальчишками. Те были постарше, но задором нисколько не уступали своей маленькой подруге. Все детишки были на редкость хорошо одеты, правда от аккуратности в их облике не осталось и следа. Они ведь то носились, играя в догонялки, то устраивали прятки прямо в кустах жасмина. Всё это происходило в просторном, ухоженном саду, радующем глаз своим великолепием, сочной зеленью и яркостью разнообразнейших цветов, рассаженных по клумбам.

Мередит, осторожнее! – крикнула Элаиза. Сейчас она ничем не отличалась от обычной английской дамы – европейская одежда, европейская причёска…

Девочка обернулась, весело помахала шатенке рукой и снова полезла в кусты. Через секунду только подол голубого платьица мелькнул среди ветвей.

Вот непоседа, – нежно улыбнулась бывшая жрица друидов. И посмотрела на кузину Эбби, которая тоже сидела на резной белой скамейке. – Думаю, вы с ней поладите.

Наверное, – кое-как улыбнулась блондинка.

Я так соскучилась по тебе! – Элаиза в который раз уже обняла кузину. – Боже, трудно представить: мы не виделись три года!

Я хотела прийти раньше, но…

Совет не велел. Я угадала? Не переживай, Эбби, я знаю: ты не виновата. Главное, что ты наконец-то здесь! Чарльз будет ужасно рад, когда вернётся!

Кстати, а где он?

Уехал на охоту с друзьями – супружеской парой. Ты же знаешь, я не люблю охоту, поэтому я осталась дома. И даже взялась присматривать за детьми этих самых друзей. Уильям, Джон, не деритесь!

Мы в шутку! – хихикнул мальчик с волосами цвета соломы.

Мы не по-настоящему, – подтвердил ребятёнок с тёмными волосами.

Потом оба дружно рассмеялись и опять сцепились, покатившись по траве.

Элаиза и сама не удержалась от смеха.

Мередит тем временем вылезла из жасминовых зарослей и побежала к шатенке. В волосах девочки было полным-полно листьев.

Мама! – Малышка забралась к Элаизе на колени, а та обняла ребёнка и нежно поцеловала.

Мередит ответила лаской на ласку, доверчиво прижавшись своей щекой к щеке Элаизы.

Эбби смотрела на это и чувствовала себя последней негодяйкой.

Ты очень её любишь, – пролепетала Хранительница.

Ты ещё не видела, как её обожает Чарльз, он в ней просто души не чает, – усмехнулась Элаиза. Потом стала серьёзнее. – А как иначе? Это ведь наша девочка. Даже представить себе не могу, что бы было со мной без неё. – Элаиза вновь поцеловала малышку в висок.

●•●•●•●•

Свинцовое небо, наконец-то, разразилось дождём. Дождь этот щедро хлестал по земле, превращая сельскую дорогу в сплошное грязное месиво. Но Эбигейл было всё равно. Она просто шла.

Быстро же Вы ушли от кузины, – прозвучал совсем близко знакомый голос.

Девушке улыбался вымокший до нитки Том Лэйтон. Он победоносно держал в руках горшочек, в котором красовалось недавно выкопанное растение – какой-то маленький зелёный побег.

Эбби поглядела на мужчину растерянно и расстроенно. Том быстро заметил, что что-то не так. Похоже, лицо у девушки мокрое не только от дождя.

У Вас что-нибудь случилось? – заботливо осведомился учёный.

Эбби хотела ответить, но не смогла. Она разрыдалась окончательно. А потом (это как-то совершенно само собой вышло) прижалась к Тому… или просто позволила ему себя обнять.

Я такая обманщица! – всхлипнула девушка. – Я так подло поступаю! Мне нет и не может быть оправдания!

Лэйтон был, мягко говоря, удивлён. Но он понимал, что Эбби действительно очень плохо. Не бросать же её в таком состоянии…

… Через полчаса оба они стояли прямо у Эйвбери. Дождь ослаб, но не прекратился.

Извини, но я в жизни не слышал более дикой истории. – Лэйтон продолжал держать чудо-саженец. – И ещё более неправдоподобно то, что ты рассказала её первому встречному.

Что поделаешь, если самым близким и родным людям я довериться не могу?

Ты понимаешь, что мне стоило бы сдать тебя в ближайшую психиатрическую лечебницу?

Для начала стоило бы дать мне шанс доказать свою правоту.

Ну, попробуй. – Учёный честно старался не смеяться, и у него почти получалось. – Покажи мне этот чудо-портал, который ведёт из твоего мира в наш.

Так ведь вот он. – Эбби скосила глаза в сторону Эйвбери. – Здесь, в Эйвбери, портал, которым пользуются Хранители. А Стоунхендж – портал для друидов. Вот тебе и ответ, откуда тут и там берутся семена тропических растений.

Хорошо, перефразирую: покажи мне портал в действии.

Эбби отбросила со лба налипшие мокрые пряди волос, выбившиеся из причёски, приосанилась и зашагала прямо к Эйвбери. Точнее, в Эйвбери. Она прошла между двумя грядами каменных столбов. Не много прошла – буквально пару шагов… сверкнула и исчезла. Правда, спустя две секунды, появилась снова.

К этому времени горшочек с драгоценным растением уже валялся у ног Тома…

… Ещё через полчаса Лэйтон более-менее оклемался, его лексикон перестал ограничиваться словами "невозможно", "невероятно", "удивительно", "поразительно" и "галлюцинация".

Итак, – кашлянул мужчина, всё ещё пребывающий в состоянии шока, хотя теперь уже лёгкого, – значит, дочку твоей кузины похитили, и никто не знает, где она.

Да. Одно несомненно – на плато её нет, это точно. Нам понадобилось три года, чтобы это установить.

Значит, она где-то здесь, в… – Он замялся.

Мы называем это "большой мир", – пришла на помощь Эбби.

… В большом мире. Да, нелёгкая задачка. Куда сложнее, чем найти иголку в стоге сена.

Я пыталась, не вызывая подозрений, расспросить Элаизу об обстоятельствах похищения её дочери (я имею в виду первое похищение, которое совершили друиды), но ничего толкового не вышло.

Оно и неудивительно.

Я должна буду обратиться к Ксану, – пробормотала Эбби.

К кому?

К Ксану. Как мне объяснили, это известный китайский преступник. Говорят, он может найти кого угодно. Даже Совет о нём слышал. И вроде бы даже когда-то пересекался с этим Ксаном, хотя точно не знаю. Мне сказали, что если кто-то и сможет помочь, то только Ксан.

Лэйтон призадумался.

– Знаешь, я как раз скоро уезжаю в Китай.

И что? Предлагаешь мне тоже поехать с тобой? – Эбби подняла бровь.

Предлагаю, – кивнул Том. – Можешь составить компанию мне и моей экспедиции. Не бойся, я ручаюсь за своих ребят – они будут вести себя прилично.

А ты сам? – не удержалась Эбби, хотя такие подколки были отнюдь не в её стиле. Но что-то в этом человеке делало её веселее и беззаботнее.

До Тома не сразу дошло, что это шутка. Он немного поморгал. Потом расплылся в улыбке.

Я тоже постараюсь держать себя в руках.

Эбби сложила свои руки.

Вообще-то, мы познакомились лишь несколько часов назад. Думаешь, Совет позволит мне поехать с тобой на другой конец света?

А ты всегда и во всём спрашиваешь разрешения у вашего Совета?

●•●•●•●•

Привлекательностью Ксан не мог похвастаться даже в среднем возрасте. Ничего отталкивающего в нём не было, но и притягивающего тоже. А уж когда он окидывал собеседника своим фирменным впивающимся взглядом, ни о какой симпатии не могло быть и речи.

Тёмный кабинет. Стол, два стула по противоположные его стороны. На одном сидел Ксан, на втором – Эбигейл. Прямо за её спиной, скрестив руки, стоял Том Лэйтон, в отличном тёмно-коричневом костюме с пиджаком. И Эбби была одета как истинная англичанка. Да и Ксан сегодня решил обойтись без традиционного народного одеяния, и надел вполне европейскую одежду.

Итак, Вы сумеете мне помочь? – с надеждой спросила Эбигейл.

Не могу твёрдо обещать, – честно признался Ксан, внимательно рассматривая молодую клиентку. – Но если не сумею помочь я, то никто другой и подавно не сможет. У меня другой вопрос. – Китаец усмехнулся. – Чем Вы можете заинтересовать меня, чтобы я взялся за такое сложное дело? Вы не выглядите настолько богатой, чтобы заплатить достаточно.

О, но ведь деньги – это далеко не всё, – сладко протянула Эбигейл. Глаза мужчины сверкнули хищной жаждой. – Я слышала, Вы коллекционер и истинный ценитель различных реликвий. В таком случае, Вас наверняка заинтересует мое предложение. За выполненное задание я сообщу Вам координаты второй части старинного и очень полезного медальона – Уробороса.

По выражению лица Ксана стало ясно – такая сделка весьма и весьма его устраивает.

●•●•●•●•

Опять размытое белое помещение. И опять Эбигейл стоит, будто нашкодившая школьница рядом с матерью и перед Советом Авалона. Только на сей раз юная Хранительница не прячет взгляд и не собирается поддаваться давлению.

Значит, у этого Ксана ничего не вышло, – вздохнул кто-то из мужчин Совета.

Нет.

И ты не видишь больше других способов поиска ребёнка?

Я не полагалась только на Ксана, я пробовала и другие методы. Ни один из них не помог. Если вам так хочется услышать, я скажу это: я понятия не имею, что делать с поисками дальше. Я в тупике.

Возникла пауза. Затем её прервал женский голос. Обращён он был не столько к Хранительницам, сколько к "коллегам".

Думаю, остаётся надеяться на последнее средство.

Да, пожалуй…

Другого выхода нет.

Последнее средство? – нахмурилась Эбби. – О чём вы?

Пусть судьба сама приведёт на плато тех, кто и должен здесь быть.

Вы предлагаете просто положиться на судьбу? – ушам своим не поверила Эбигейл.

Не стоит её недооценивать. Судьба – упрямая вещь. Но, дабы не пускать всё на самотёк, мы продолжим поиски. Хотя, надежды на их успех практически нет.

Ладно, я не собираюсь вас переубеждать. Но, раз уж мы все в сборе, у меня новость: я выхожу замуж.

●•●•●•●•

Они стояли на поляне – посреди не джунглей, а живописных полей и холмов. Типичный английский пейзаж. Солнце садилось…

Том держал Эбигейл за руку. Внимательно глядя в глаза девушки, он спросил:

И что они сказали?

Эбби не очень-то весело, но всё же улыбнулась:

Мама едва не упала в обморок. Совет, по-моему, тоже чуть не попадал со своих кресел, особенно когда понял, что не сможет меня переубедить. Мы спорили до хрипоты. Серьёзно. Я впервые слышала их охрипшими. В итоге они согласились. Но с одним условием – мы будем жить только в Авалоне. Но я ещё немного поскандалила и выбила право жить на плато, да и мама меня, как ни странно, поддержала. Ведь в Авалоне мы с тобой были бы под постоянным надзором. – Она перевела дух. – И теперь остаётся только один вопрос… Согласен ли ты перебраться на плато?

Лэйтон не задумался ни на секунду:

Конечно, согласен!

Вот так, запросто? – Она пока боялась поверить собственному счастью. – Отказаться от жизни здесь, в большом мире?

Кому нужен большой мир, когда есть такая замечательная девушка? – Том улыбнулся и чуть понизил голос: – Ради тебя я готов и на большее.

Настал идеальный момент для поцелуя. Но Эбби в последний миг почему-то смутилась и не совсем в тему проговорила:

Нам придётся быть как можно ближе к Центру плато, на случай временного шторма и окончания цикла плато. Возможно, даже придётся построить там дом.

Это не проблема. – Том немного помолчал. – Я хотел спросить… Могу ли я взять с собой нескольких своих товарищей? Они будут просто счастливы изучить доисторический мир! И на них можно положиться, они преданные и неболтливые.

Думаю, это можно устроить, но…

Концовку фразы они договорили вместе, в один голос, потому что обоим в голову пришла одна и та же мысль:

… только после нашего медового месяца!

Молодые люди рассмеялись. Хранительница окончательно расслабилась.

Я люблю тебя, Том.

И я люблю тебя, Эбби.

Наконец-то, они поцеловались.

●•●•●•●•

Смерть Тома Лэйтона пронеслась вспышкой – лишь несколько молниеносно сменившихся "картинок". Прощальные объятья, проникновенное "Я люблю вас", нож, вонзающийся в плоть, расширившиеся от страшной боли глаза… И всё.

Папа! Папа… – заливалась слезами маленькая Вероника.

Эбигейл тоже плакала, обнимая дочку. Женщина понимала, как нужна сейчас своему ребёнку, поэтому попыталась взять себя в руки. Получилось, правда, далеко не с первого раза.

Где они были? Трудно сказать. Какое-то помещение, всё кругом расплывчатое. Да это и неважно…

Папа!!! – Вероника уже билась в истерике.

Вероника, дорогая… – Слова Эбби потонули в её собственных рыданиях. Она быстро утёрла слёзы, но тут же набежали новые. – Девочка моя…

Папа! – уже не прокричала, а пропищала Вероника. – Папа умер, да? Мой папа умер?!!

Да, милая…

Новый приступ рыданий сдавил горло им обеим.

Всё из-за меня? – вдруг встрепенулась девочка. – И из-за тебя? Это потому что мы – волшебницы?

Эбигейл захотелось повеситься.

Мы не волшебницы, солнышко… Но да, папа погиб потому, что пытался нас защитить.

Я так не хочу! – вскричала девочка. – Не хочу, чтоб папа погибал… Не хочу быть волшебницей!!!

Не волшебницей, а Хранительницей, – пополам со всхлипываниями кое-как промолвила Эбигейл.

Не хочу быть Хранительницей, из-за того, что я Хранительница, умер папа!

Детка, это не твоя вина…

Не хочу, не хочу, не хочу!!! – Девочка была на грани нервного срыва. – Мама, пожалуйста, давай вернёмся домой!

Я не могу, Вероника. Твоя бабушка умерла, и я теперь должна занять её место, остаться в Авалоне…

Давай убежим! Мама, давай убежим отсюда… Я хочу домой!!!

Вероника… – Губы женщины дрожали, мокрое от слёз лицо было белее бумаги. – Я не могу.

А я могу? Мама, пожалуйста, можно мне вернуться домой? – Заплаканное личико девочки раскраснелось окончательно, глаза опухли. – Я не хочу быть здесь…

Там ты будешь в опасности. Я прикажу воинам Аватары найти Мордрена и избавить от него плато, но ведь в джунглях много других бед – динозавры, дикари…

Пусть! Я не хочу быть в Авалоне, я не хочу быть Хранительницей!

Рано или поздно тебе придётся… – Господи, ну о чём они говорят?! Только что погиб Том, а тут обсуждаются какие-то "могу – не могу", "хочу – не хочу", "придётся – не придётся"!

Не буду!!! – Это Вероника уже не сказала, а провизжала. Всё, сорвалась.

Эбигейл стало страшно за свою дочь. Ещё чуть-чуть и та окончательно сломается.

Хорошо, я отправлю тебя домой. Но сначала дам тебе несколько уроков и советов. А ты слушай меня внимательно, договорились?

Кажется, Вероника кивнула. Или это был просто нервный тик…

Всё завертелось, закружилось, образы помутнели, и теперь другая Вероника, взрослая, могла только слышать слова матери, разные фразы, выделяющиеся из общего потока. Одни были громкими, другие настолько тихими, что едва различались.

…Авалон – это особенное место, сюда нельзя попасть никакими способами, если на то не будет воли Хранительницы и Совета…

… Есть огромная сила, неисчерпаемая энергия, которая через плато просачивается в мир, как родник, бьющий из-под земли. И мы в Авалоне за этой энергией присматриваем, не даём ей взбеситься и разрушить всё вокруг, а также не даём плохим людям завладеть ею и использовать в своих целях…

… Совет Авалона подсказывает Хранительницам верные решения. В совете семь человек, и их, наверное, можно назвать волшебниками. Они очень важны для Авалона, поэтому любой Хранительнице приходится к ним прислушиваться…

… Плато живёт циклами, каждый цикл длится пятьдесят лет. Когда он заканчивается и на смену ему приходит новый, случаются странные вещи… Но Хранительница всё это может преодолеть…

… Случаются штормы, когда смешиваются разные времена и эпохи. Обычно штормы бывают вместе с окончаниями циклов плато, и ещё один-два раза между этими циклами…

… Медальон Триона – древний амулет. Он нужен для того, чтобы помочь Хранительницы сосредоточить силы – и её собственные, и силы Авалона. Если научишься это делать, то справишься и с обновлением плато, и с временным штормом; связь с Авалоном укрепится…

И ещё сотни-сотни слов шуршащим шёпотом хлынули на Веронику. Ей казалось, что она ничего не может разобрать, но постепенно дикарка осознала, что понимает и запоминает всё…

А потом яркой вспышкой сверкнула картинка. Похороны Тома Лэйтона. Эбигейл была вся в чёрном. По щекам женщины катились слёзы. Она стояла перед свежей могилой, в окружении воинов Аватары, и держала за руку маленькую Веронику. Вероника смотрела на земляную насыпь и не плакала, а только тряслась. Тряслась и пищала, как мышонок. А потом вдруг закричала:

Папа! Папочка!!! – И дёрнулась к могиле.

Что могла сделать девочка? Ничего, но она этого не понимала. Она готова была раскопать ко всем чертям эту могилу, вытащить отца, заставить его открыть глаза и снова задышать!..

Эбигейл кое-как удержала дочку, обняла, прижала к себе… И тогда девочка забилась в настоящей истерике…

И опять всё стало туманным. Только чётко прозвучали слова, когда-то сказанные Эбигейл дочери:

Я боюсь за тебя, Вероника. Ты сама не своя, ты в таком горе, что твой рассудок может не выдержать; ты ведь ещё совсем дитя. Прости меня, моя хорошая, но думаю, будет лучше, если ты забудешь весь этот ужас. По крайней мере, до поры до времени. Потом, когда повзрослеешь, тебе будет легче это принять и вынести…

●•●•●•●•

Чётких образов не было, только силуэты. Два силуэта – женский и мужской. Они явно принадлежали немолодым людям, хотя женщина, судя по всему, была значительно моложе мужчины.

Мужчина, похоже, что-то мастерил, сидя за столом. Женщина стояла рядом. Видно было, что у неё длинное платье и прекрасная осанка, а у "напарника" –бородка и трубка во рту.

Вы уверены, что это сработает, Саммерли? – Да это же голос Эбигейл!

Конечно, уверен. – А это определённо профессор. И он добродушно усмехнулся: – Я ведь не Челленджер, мои изобретения работают строго так, как надо.

Значит, все те мои воспоминания, что Вы заложили в Трион, смогут ей передаться, когда придет время ей узнать Всю правду?

Да, я в этом уверен, – утвердительно кивнул профессор, попыхивая трубкой. – И, как Вы и просили, все воспоминания разом на нее не обрушатся, а придут постепенно, Вы можете выбрать время, когда и что Веронике поведать.

Я, право, не знаю, как Вас и благодарить за помощь! Ваши изобретения поистине гениальны, Артур. Чего стоит этот ваш жук-карта. Про шутки с моей памятью вообще молчу, – хихикнула Хранительница.

Ну что Вы, не преувеличивайте моих заслуг, – засмущался профессор. – Ничего бы не вышло без ваших удивительных технологий. Представляю, что бы на их счет сказал Челленджер! – Он усмехнулся. – Определенно стал бы спорить, что такого в принципе не может быть. – Он вдруг опечалился – скорее всего, вспомнил о веселеньких временах, когда они с коллегой то и дело спорили днями напролет. Как же он скучал по друзьям!

Скучаете по ним? – участливо поинтересовалась Эбигейл, без труда поняв, о чем профессор призадумался. – Не стоит, Артур. Возможно, ваши друзья будут здесь уже совсем скоро.

Я был бы рад этой встрече, – вздохнул Саммерли.

Значит, этот механический жук в итоге превратится в карту, которая укажет Веронике и её друзьям путь к Авалону? – Эбигейл решила немного сменить тему и увести профессора от грустных дум.

"Превратится" – не самый точный научный термин, но, в общем-то, Вы сказали верно. Жук станет картой, правда, на это потребуется некоторое время. Но в любом случае, всё успеется до окончания цикла и начала шторма, о которых Вы рассказывали.

Если только шторм не обгонит график…

Такое возможно?

Ничего нельзя утверждать наверняка, и отрицать тоже. Однако у меня такое чувство, что шторм начнётся раньше. А он вполне может "притянуть" за собой и окончание цикла.

И что мы будем делать, если жук, то есть моя биомеханическая машина, не успеет воспроизвести и выдать карту?

Тогда мне придётся найти способ передать Веронике свой медальон, он точно поможет… это крайняя мера. Но, пока на этот счёт думать рано. Я точно не знаю, когда нагрянет шторм, точнее это можно будет прочувствовать только через пару месяцев.

Выходит, пока полагаемся на "жука"?

Именно.

А не хотите приложить к карте записку для дочери?

Слишком долго придётся всё расписывать…

Да… Жаль, что Вы не можете просто прийти к Веронике.

Я бы и сама этого хотела. Поначалу я боялась её травмировать, со временем стала бояться предстоящих объяснений, да и Совет рекомендовал не тревожить Веронику. А теперь оставлять Авалон без Хранительницы нельзя ни на секунду.

●•●•●•●•

Мама? – Вероника уставилась на Эбигейл.

Обе они теперь были именно такими, как и положено. Вероника – взрослая девушка в дикарском одеянии, Эбигейл – уже далеко не молодая, но всё ещё миловидная женщина в золотистом платье, с распущёнными длинными волосами, достающими до пояса.

Окружающая обстановка опять была неясной, будто закрашенной полупрозрачной белой краской. Но ведь это неважно. Главное, что Вероника видит свою маму.

Мама, – повторила девушка и бросилась в объятья старшей Хранительницы.

Мать и дочь долго стояли, обнявшись, почти без движения. Потом Вероника недоумённо пролепетала:

Но как? Как такое возможно, мама? Ты ведь… – Она не смогла заставить себя договорить.

Умерла? – усмехнулась Эбигейл. – Да, видимо.

Ты – привидение?..

Нет, моя хорошая. – Женщина ласково погладила золотистые локоны дочери. – Я, скорее, слепок памяти.

Как это? – захлопала ресницами дикарка.

Видишь ли, медальон Триона иногда может передавать мысли и чувства одной своей владелицы другой. Иногда он передаёт или будит воспоминания. Так случится с тобой, когда ты…

… Вспомню о папе. То есть, уже вспомнила… – Вероника едва заметно тряхнула волосами и пристальнее посмотрела на собеседницу. – Так ты сейчас ненастоящая?

Не знаю, – пожала плечами женщина и улыбнулась. – Наверное, нет. Но я – память и образ истинной Эбигейл, поэтому могу смело говорить от её имени. И, поверь мне, девочка, она всегда любила тебя, всем сердцем. – Блондинка немного помолчала. – Я люблю тебя, Вероника.

Я тоже люблю тебя, мама. – Вероника снова прижалась к женщине и закрыла глаза, на миг опять почувствовав себя счастливой и беззаботной маленькой девочкой. – Очень люблю. Спасибо, что дала возможность ещё раз тебя увидеть.

Эбигейл поцеловала дикарку в висок.

Прощай, моя девочка.

Прощай, – всхлипнула Вероника.

И через секунду девушка уже обнимала пустоту…

●•●•●•●•

… Веронике понадобилось какое-то время, чтобы понять, что сон закончился, что она снова в своей комнате, которую, по сути, и не покидала; полусидит-полулежит в кресле, а за «окнами» уже занимается рассвет. Девушка встряхнулась, огляделась. На несколько секунд она замерла в нерешительности, смотря на спящего Нэда. Потом осторожно встала и направилась к двери.

… Маргарит вздрогнула и резко подняла голову, убрав с лица пряди волос, потом отбросив роскошные чёрные кудри назад, за плечи. Свеча оплавилась почти до половины. Рокстон по-прежнему спокойно спал. Вот и хорошо, пусть отдыхает, впереди, судя по всему, лихие деньки. Наследница тихо дунула на свечу, потушив пламя, поднялась из-за стола, стараясь не шуметь, и лёгкой поступью вышла из комнаты.

… В гостиной они появились одновременно, только с разных концов комнаты – Маргарит со стороны своей спальни, Вероника – со стороны своей. Обе женщины остановились, каждая в «своём» дверном проёме, и уставились друг на друга. Между ними была целая комната…

Недалеко в лесу радостно и звонко защебетала какая-то райская птичка.

Будущие мамы как-то одновременно начали улыбаться, неярко, а словно понемногу. Обе опёрлись на дверные косяки, Маргарит плечом, Вероника спиной.

Значит, мы родственницы, – первой начала Лэйтон.

Кру покивала и добавила:

Дальние, суда по всему. – Да, в ней ещё осталась привычка ёрничать. Может, эта черта и вовсе никогда не исчезнет, но теперь она сделалась намного мягче.

Родственницы вновь стали пристально всматриваться друг в дружку, а потом улыбнулись шире.

[Затемнение]

Они сидели за столом, пили горячий чай, о чём-то разговаривали и посмеивались, когда в гостиную зашёл ещё сонный Челленджер. Он удивлённо поглядел на женщин, но картина была такой милой, что профессор не удержался от улыбки.

Доброе утро, девушки.

Девушки почему-то слегка напряглись.

Доброе утро, – первой отозвалась Вероника.

Доброе, – поддержала Маргарит.

Наследница и Хранительница переглянулись.

Что-нибудь случилось? – насторожился учёный.

Не совсем, хотя, да, – попробовала объяснить Кру.

Лэйтон помогла:

Кики. Она недавно ушла, просила Вас не будить. Сказала, что пойдёт к Занга. Поблагодарила за всё. Мы не смогли её остановить.

Профессор замер. Несколько секунд он вообще не шевелился. Просто не знал, что делать. Броситься вдогонку и вернуть? Но тогда это будет означать, что он действительно признаёт эту женщину свое женой. Или оставить всё как есть? Но ведь в джунглях опасно, а сейчас – особенно. Решение было принято быстро.

Прошу меня извинить, дамы. – Профессор надел шляпу, откланялся и был таков.

Дамы проводили его чуть удивлёнными, но одобрительными взглядами.

Не успел отгромыхать лифт, как в комнате появились Рокстон и Мелоун.

Вы только посмотрите на них, Нэд, – усмехнулся охотник. – Прямо-таки идиллия.

Репортёр усмехнулся тоже и полюбопытствовал у представительниц прекрасного пола:

По какому поводу торжественное чаепитие?

С чего ты взял, что оно торжественное? – Вероника протянула руку, Мелоун подошёл, обхватил ладонь девушки и присел рядом, взяв свободный стул.

У вас обеих глаза светятся. – Рокстон тоже уселся рядом со своей второй половинкой.

И есть от чего, – порадовала Маргарит. – Мы многое узнали. Столько всего. Даже не знаю, с чего начать.

Вы узнали, как попасть в Авалон? – Ну и чутьё было у Мелоуна! Вот что значит настоящий репортёр.

Странно, но Хранительница и наследница не успели об этом поговорить. Теперь вторая вопросительно поглядела на первую. А Лэйтон призадумалась.

Это не главное, но… Но кажется, да. – Девушка положила ладонь на медальон Триона.

По медальону заскользили вспышки, напоминающие маленькие молнии. И они не были беззвучными. Казалось, будто кто-то рассекал вицей воздух.

Что это? – вскочила с места Маргарит.

Мужчины тоже мигом поднялись. А вот Вероника осталась в прежнем положении.

Не знаю… – Девушка сняла медальон. Он продолжал «искрить».

Брось его! – воскликнул Нэд.

По-моему, не поможет, – пробормотала Лэйтон. Она быстро посмотрела на Нэда. – Я люблю тебя.

А журналист удивительно быстро сориентировался в ситуации. Он понял, что остаются жалкие секунды, что он сейчас ничего не сможет ни изменить, ни предотвратить. И он знал, что хочет услышать Вероника на прощание.

Я тебя тоже. Я найду тебя, Вероника!

Девушка улыбнулась, опять протянув руку к Мелоуну. И он потянулся к ней. Их пальцам не хватило лишь сантиметра, чтоб соприкоснуться… Вероника исчезла. Исчезла, оставив друзей и любимого в немом недоумении.

Рокстон только обнял Маргарит, благодаря небеса за то, что она с ним…

●•●•●•●•

Друиды в полнейшем изумлении глядели на Смита. Во-первых, им требовалось время, чтобы переварить то, что он сказал. Во-вторых, они никак не могли понять, каким образом этот человек сумел попасть в их защищённую магией деревню? И, самое главное, эти четверо друидов недоумевали: откуда незнакомец знает то, что они так тщательно скрывали ото всех своих собратьев? Хорошо, что никого из других друидов не было поблизости.