Текст книги "Буря в стакане (СИ)"

Автор книги: AoleaHaron

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 60 страниц)

*** Битва уже была закончена – наша армия полностью контролировала столицу. Всюду раздавались победные возгласы, но я их не слушал, проталкиваясь сквозь ликующую толпу в попытках увидеть Кайла или хоть кого-нибудь из наших целителей. - Алек! – прокричал я, завидев лекаря. – Где раненные? Он устало на меня посмотрел. Этот бой и для них выдался тяжёлым. - Мы вынесли их в парк, сейчас перемещаем в палаты, - отозвался он. - А Фелиса? Ты видел её? С ней все в порядке? - Ир’Рали? – уточнил он. – Их перенесли одними из первых, они держали основной удар. Насчёт твоей подруги не знаю, не было времени проверять. Спроси Варека. Наспех поблагодарив его, я опрометью бросился в сторону палат. Они встретили меня шумом голосов, повсюду раздавались стоны раненых, целители перекрикивались между собой, повсюду стояла суматоха и царила атмосфера паники и страха. Никто не хотел узнать о кончине близких. - Быстрее, мы его теряем! - У него кровь в горле! Помогите перевернуть! Осторожнее! - Этот не дышит уже почти минуту. - Что, и вы только сейчас говорите? Я остановил пробегающего мимо лекаря, тот взглянул на меня ошалевшим взглядом. - Варек! Где Варек? - Он в дальней палате, - махнул он рукой, - там тяжелораненые, не думаю, что вам стоит... Но я его уже не слушал. Палата встретила меня белизной, этот цвет был повсюду. Признак чистоты, но никак не душевного равновесия. Здесь вообще нет равновесия, есть только целители, что сражаются с ранами за жизнь своих пациентов. - Жан, – целитель встретил меня удивлённым взглядом. – Тебе не стоит здесь находиться. - Где Лиса? - Она... – Варек сделал слабое движение головой, словно хотел обернуться, но вдруг передумал, и снова посмотрел на меня. Мне этого хватило, чтобы понять: она здесь. Оттолкнув его в сторону, я подскочил к занавеске и резким движением отдернул в сторону. На неё было невозможно смотреть. Лицо покрывало несколько слоёв мазей, в волосах просвечивалась запекшаяся кровь, на подбородке красовался ужасающий шрам, результат рваной раны. Тело покрыто повязками, смоченными зельем, в некоторых местах повреждения были настолько серьёзными, что оно справиться не могло. Я протянул руку и дотронулся до ладони девушки, она была ледяной. - Она в тяжёлом состоянии. Мы сделали, что могли. Я уставился на него с непониманием и увидел, что он не знает, что сказать, но он не собирался тешить меня ложными надеждами. Целитель не любил лгать и вводить в заблуждение. - Ясно... – я снова повернулся к девушке. В спину упёрся взгляд, целитель явно ожидал любой реакции, вплоть до ударов, хотя бы крика или слез. Но только не холодного «ясно». Хоть каких-то эмоций, которые я никогда не скрывал ранее, это могло дать ему возможность хоть как-то ориентироваться, утешить, дать успокоительное, сделать хоть что-нибудь. Но я не мог ничего сделать, внутри пустота, вакуум. - У неё есть шансы? – глухо спросил я. - Наши старания напрасны. Если она и выживет, никогда не сможет встать на ноги. Из горла вырвался беспомощный рык. На слова я не был способен. Какое-то время я сидел неподвижно, прислушиваясь к редкому, беспорядочному пульсу, ожидая, что она придёт в себя, но этого не происходило. Не верилось в то, что Фелиса в любой момент может умереть. Та, кто была мне близка, любила меня, находилась рядом, жертвовала ради меня собой. Сколько бы я сейчас отдал, чтобы вновь услышать её голос и увидеть задорную улыбку! В какой-то миг я понял, что по моей щеке одиноко катится солёная капля, призывая вырваться и остальные слёзы. - Она выживет. Она справится. Всегда справлялась. Мне до жути захотелось уйти во внутренний мир и пройтись по полю. Эта картина внезапно всплыла в сознании, она казалась настолько реалистичной, что на мгновение я посчитал, что действительно нахожусь там, где всегда можно найти покой и утешение. Но когда я открыл глаза, видение рассеялось. Мне не нравилась реальность, хотелось убежать от неё как можно дальше, но никак не выходило. *** Очнулся я лишь, когда услышал собственное имя. Оно прозвучало едва слышно, и можно было подумать, что это лишь почудилось. Но нет. Я вскочил на колени и склонился над девушкой. - Я здесь. Несколько секунд она молчала, из её приоткрытого рта вырывались только бесформенные хрипы. - Мне холодно... - наконец, выговорила она. Создалось впечатление, будто больше пары слов она не может из себя выдавить, словно что-то давит на неё. Я посмотрел на тёплое одеяло, в которое её укутали. Потом кинулся к соседней кровати, сорвал покрывало и поспешно накрыл им девушку. - Нет... - сорвалось с её губ. – Там не тебя... Я бросил на неё обеспокоенный взгляд. - Что ты говоришь? Я здесь, рядом. Она опять замолчала, её грудь вздымалась, но каждый вдох давался с трудом и причинял боль. - Я знаю, ты здесь... но я... - Не смей думать об этом, слышишь? Ты нужна мне. Ты не должна умирать! Забудь о... - голос сорвался, и я затих, только сильнее сжал её руку, чувствуя холод пальцев и то, как они совсем слабо пытаются очертить контур моих губ. - Я хочу, чтобы ты поправилась. Ты даже не можешь представить, как нужна мне. Всё будет хорошо, так ведь? - Конечно, - прошептала она, - у тебя всё будет хорошо. - У нас, Лиса. У нас всё будет хорошо. - Прости... нас больше не будет... Наверное, я никогда в жизни не испытывал такой боли, как в тот момент. Слова Фелисы ранили так глубоко, как только можно. Весь мир рушился, и самое страшное, что теперь было поздно. - Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты была рядом, со мной. Как раньше, помнишь? - Помню, я тоже... Её дыхание стало чаще, хрип усилился, руки задрожали. Я вскочил на ноги и схватил девушку за плечи, стараясь удержать, но её трясло сильно, в уголке рта появился пена, глаза расширились. Отскочив, я бросился к двери, не видя перед собой ничего за пеленой мутных слёз. Не помню, как я вырвался из коридора, не помню, откуда взялись целители. Они должны были даль ей зелье, остановить этот непонятный приступ и спасти её! Не понимая, что делаю, я бросился обратно к ней, принялся трясти за плечи, хватать руками за щеки, но ничего не чувствовал, кроме холодной кожи и того, что меня удерживают чьи-то чужие руки. Я пытался вырваться и, кажется, что-то кричал, но не вспомнить, что именно. Резкий толчок в спину вынудил меня упасть на пол, я ударился о край кровати, за этим последовало несколько размашистых ударов по щекам. *** Кайл замер, терпеливо дожидаясь, когда я приду в себя. Я закрыл глаза, уткнулся лицом в колени и зарыдал, меня заполонила такая невыносимая, выжигающая все остальные эмоции боль, что я был не в силах поднять даже голову. Такой боли у меня не было никогда: ни от смерти Элайзы, ни от предательства Цепеша. Никогда. Рядом всегда была та, кто могла поддержать. А теперь? Кто будет обещать солнечный день, целовать в висок и давать новые силы? Кто будет рядом? Он опустился рядом и мягко, но настойчиво взял за плечи и заставил смотреть на него. Я попытался отпихнуть его, не хотелось, чтобы он видел меня слабым, и тогда он сделал то, что я ожидал меньше всего: просто обнял. Стало спокойнее, хотя тишина в палате ощущалась куда яснее, а горе – острее. Но, не смотря на это, я смог стать на ноги и даже сделать несколько шагов в сторону двери. Я в последний раз обернулся, куда меньше всего хотел смотреть и содрогнулся. Кайл поддержал меня. Не помню, как мы дошли до моей комнаты, как он усадил меня на кровать, но когда попытался уйти, я запротестовал, и он вынужден был остаться. - Совсем сопли распустил, - хмуро оправдался я. - Когда тебе больно, ты кричишь и плачешь. Это нормально. Если можешь молчать, значит, ты уже умер, просто тебя ещё не дотащили до кладбища. Мои глаза привыкли к темноте, и я смог рассмотреть его черты. Он казался уставшим, измотанным и побитым жизнью человеком. Это было так странно. - Ты молчал, Кей. Когда Эл умерла, ты молчал. Но я не думаю, что ты умер. Просто ты сильнее. - Ложись спать. Я вдруг понял, что у меня действительно слипаются глаза, а сознание готово углубиться во тьму. - Я убил её, - услышал я тихий голос, погружаясь в сон, но это, скорее всего, мне уже снилось. На похоронах меня не было. Не хватило сил даже подойти к ограде. Казалось, если я появлюсь там, то признаю её смерть, а этого я сделать не мог. Не мог признать, что больше не смогу её увидеть. Мне по-прежнему казалось, что если обернусь, окидывая взглядом комнату, она подойдёт обнимет, тихонько посмеявшись над переживаниями, в которые я погрузился. Но оборачиваясь, я лишь слышу шаги, и они проходят мимо. ========== Глава 36 ========== После победы горожане решили сделать вид, что ничего не случилось. Остальные королевства пока просто наблюдали в гробовом молчании, не зная, как реагировать. Не лезли - опасались. Оставалась небольшая оппозиция под предводительством Тильра, которого мы объявили преступником и назначили вознаграждение за его голову. Самое приятное, что это было согласно всем законам. Никаких слов не хватит, чтобы описать моё состояние перед коронацией. Став Часовщиком, принц не мог в полной мере обезопасить себя, и мне приходилось сопровождать его всюду. Никто, естественно, особого восторга не выразил. Ещё бы, посмотрел бы я на того, кто попытался бы меня купить. За месяц, что готовилась коронация, на Кайла совершили несколько покушений, одно из которых едва не стало фатальным. В тот день трое наших солдат были отправлены в палаты целителей с тяжелыми ранениями, даже мне пришлось ненадолго остаться там. Что только не приходилось слышать о принце. Оказывается, я служу извращенцу и маньяку, не имеющему сердца. Особенно забавляли разговоры, что он продал душу и служит дьяволу. Я удивляться устал человеческой фантазии. Коронация прошла спокойно, без инцидентов, в гробовом молчании. А потом отношения с лордами резко изменились. Раньше Кайл был захватчиком, а теперь – король. Моментально он был атакован всеми высокопоставленными лицами, выражающими своё почтение и уважение. Первое собрание больше напоминало представление. Собравшиеся придворные стелились перед королем. Меня тошнило от лести. Я не понимал, на что они надеялись. Что Кайл забудет о бедственном положении королевства? Ха! Он воевал не ради того, чтобы подражать Рональду! А что началось, когда король потребовал отчёты... Мы услышали всё, что только можно было услышать. Все друг у друга воровали, всем приходилось друг от друга откупаться, ни у кого не было ничего святого, последнее отбирали. Когда у меня начали вянуть уши, Кайл ударил кулаком по столу, и все тут же утихли. - Со всеми разберёмся, не беспокойтесь, - улыбнулся король. Мы взялись за дело с большим энтузиазмом. За воровство у казны жестоко наказывали – нам позарез были нужны деньги. Плевать мы хотели, как к нам будут относиться аристократы, вынужденные остаться без пиров и балов. Сначала надо наладить дела внутри королевства. Все лорды остались на своих местах. Ну ладно, приукрасил - почти все. Были отщепенцы, вроде Тильра, который пытался продолжать борьбу. Его мы лишили титула. Единственным местом, куда власть короля не распространялась, оставалось герцогство. Защищено оно не в пример лучше столицы, прорваться туда мы пока не могли. И все же, мы не желали иметь оппозиции, а потому организовали отряды, которые занимались вылавливанием недовольных. Я их не понимал. Не нравится жить при «кровавом режиме»? Уезжай, кто будет мешать? Все расы получили, что мы и обещали. Им больше не нужно было прятаться по помойкам. Теперь они могли спокойно жить в городах и получали дома и работу. Открылись специальные школы для их детей, через пару лет их планировалось совместить с человеческими. За убийство как людей, так и «нелюдей» следовали одинаковые наказания. Потом мы отправились в провинции. Этот поход был самым тяжёлым. Видя печи в грудах обгоревших брёвен, коров, у которых рёбра шкуру рвут, людей, которые уходили из дома в поисках еды – душа еле держится в теле, - я пронимал, куда это ведёт и насколько тяжёлой будет зима и испытывал ужас от того, как жили эти люди. А для них подыхать в дерьме от голода было нормально. Им не было ни плохо, ни гнусно, ни страшно. Мы пугали их куда сильнее, чем та жизнь, которую они вели. Мы были новыми, а тот ужас, что царил в провинциях – привычен. *** Я делал то, что от меня требовалось. Нужно убивать? Я с удовольствием расправлялся с жертвами. Пытать? Нет ничего приятнее, чем наблюдать за корчащимся в моих ногах человеком. Я чувствовал, что стал ненавидеть их сильнее, чем прежде, и стремился уничтожить любого уродца, попавшего мне в руки. Ощущать липкую тёплую кровь, слышать последние мольбы и хруст костей, бурление крови и последние короткие вдохи. Теперь это то, чем стала моя жизнь - пытки и убийства, злость и раздражение. Никто не убивал, сколько я. Кайл, конечно, знал об этом, но ничего не предпринимал, пока я действовал в рамках его указаний. Мы без пощады вешали бургомистров, которые обворовывали население, их посты занимали либо наши доверенные люди, либо «нелюди». Назначали новые налоги, в разы ниже, чем было ранее, запретили поднимать цены в неурожайные годы, чтобы накормить народ вытряхнули закрома аристократов. Но нас продолжали ненавидеть. Люди были готовы идти за сволочью, которая для них привычна, но не за королем-чудовищем, которого боялись. Они сочувствовали негодяям и бандитам, которых мы отправляли на виселицу или каторгу. Кому угодно, но не нам. За год на моей шкуре появилось не меньше двадцати шрамов, а Кайла пытались убить столько раз, что я попросту боялся спать. Если нападавшего удавалось выловить, мы отправляли его в тюрьму, а заказчика - на казнь. И люди смотрели на них, как на героев. Хорошо ещё, что с гвардией у меня установились нормальные отношения. Любви они, ко мне не питали, но чем-то вроде уважения прониклись. Они ведь видели, что я вовсе не дьявол. Если меня ранить – у меня кровь течёт, я ем и пью, как и они, мне бывает плохо или весело. И я не трус. Так что с гвардией я неплохо общался. Несколько раз я сталкивался с Аней, но дальше коротких разговоров дело не заходило. Не знаю, чувствовала ли она ко мне что-либо, но я – нет. Я хотел увидеть в толпе знакомые черты лица, смешинки в глазах, услышать заливистый смех. И не имея возможности получить это, погрузился в работу. Мы работали, как в поле. Приводили дела в порядок, подняли документы, едва ли не сутками напролёт проверяли отчёты о доходах, ездили в гарнизоны, пресекали междоусобицы. На юге пустыня постепенно начала уменьшаться в размерах, эльфы работали, не покладая рук. На короля смотреть было страшно, настолько он изменился под грузом навалившихся дел. Если увидите бродящего по дворцу упыря с синюшным лицом и красными глазами, не пугайтесь - это всего лишь правитель Кандоры во главе королевства. Бесконечный поток бумаг, приготовленные проекты, толпы придворных, которых нужно принять, потому что у каждого неотложные просьбы. Все чего-то хотят, но никому не придёт в голову что-то дать взамен, даже поинтересоваться с обычным человеческим участием, всё ли в порядке. Нет, самочувствие Кайла их не интересовало. А мне было тошно смотреть, как они обвиняют его во всех смертных грехах, шепчутся за его спиной, а потом со льстивыми речами смеют что-то просить и даже требовать. Мы старались поставить королевство на ноги, это стоило нам здоровья, сгоревших нервов и ангельского терпения. И все время мы хлебали дурную славу бочками. Не было ни честных вассалов, ни спокойных дней. Работа тяжела и неблагодарна. Пожалуй, только когда принц сел на трон, я понял, почему он смеялся, когда я восторженно расписывал жизнь короля. Носить корону легче, чем править. Только спустя год мы начали видеть плоды наших трудов, ещё маленькие, но уверенно поднимающие головы ростки. Королевство возрождалось, подобно фениксу. *** Встреча молодого герцога и Верховного инквизитора проходила в мрачных тонах. Беглые студенты с трудом пробирались в Кальназар, лагеря им приходилось разбивать вдали от дорог, всё чаще в болотистой местности, куда не совались поисковые отряды. Добывали еду они с трудом, ещё ни разу им не приходилось бывать в подобных условиях, и голод постепенно подкашивал их. Корвин обвёл взглядом несколько грязных палаток, возле которых сгрудились замёрзшие подростки и грустно улыбнулся, подумав, что ещё совсем недавно примерно так, наверное, жили те, кто сейчас главенствует в Кандоре. Спешившись, он сбросил с лошади тюки с вещами и едой. - Это для вас. - Спасибо, - Тильр махнул рукой, и вещи перекочевали в палатки. – Ваше появление стало для нас неожиданностью, но я рад вам. Поддержка церкви нам необходима.