Текст книги "Буря в стакане (СИ)"

Автор книги: AoleaHaron

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 60 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me ========== Пролог ========== Беспечность закончилась, жизнь дала мне понять, Как сложно всё сохранить и просто всё потерять. Но пусть сейчас и потерян среди безысходности дней, Когда-нибудь стану взрослее и, непременно, сильней. С чистой надеждой взгляну, врагов своих погребя, И, может быть, перестану так ненавидеть себя. *** - Где ты? Бархатный голос разорвал тишину. Шаги приближались. Вжавшийся в стену солдат страстно пожелал стать её частью, только бы хищник не смог причинить вреда. - Я ничего тебе не сделаю. Хриплый смех прозвучал совсем близко. Сознание человека превратилось в маленького зверька, осталась только паника, в мыслях лишь одно желание: бежать, пока кошмар не кончится. Он бросился прочь, из горла вырвался полный мольбы крик. Взгляд уловил движение. - Нашёл. Вновь зазвучал смех. Враг подходил неторопливо, знал, что жертва никуда не денется, скованная страхом. Сверкнули блики на лезвии клинка, будто застывшие капли огня, а затем... По коридорам пронёсся вопль. Стоящие на мостиках солдаты обеспокоенно повернулись в сторону звука. Ещё один пострадавший в ночном кошмаре, не пройдёт и часа, как начнутся взволнованные разговоры. Местная стража считает это место плохим. Боятся своего заключённого, и это даже веселит. Только в тюрьме особо не посмеёшься - здесь нет ничего, кроме ужасов, подстерегающих любого, отправившегося в мир грёз. Над головой триста метров, исчерченные навесными мостами, словно там поселился гигантский паук. А вокруг – пропасть. Я в центре небольшого островка земли, скован металлом, утяжелённые камнями цепи растягивают руки в стороны и не дают двигаться. Валуны не видно, прячутся, будто боятся, хотя только они не испытывают страха. Сверху смотрят десятки глаз, в каждом напряжение. Вместе с ними глядят с холодной ненавистью острия арбалетов. Каждый день, каждую ночь – круглые сутки под наблюдением. За стенами поднимается солнце, но здесь лишь тусклый свет факелов. Этого слишком мало, чтобы прогнать кошмары, терзающие меня самого. С каждым днём они растут всё быстрее, меняя облик гигантского колодца. Изо дня в день перед глазами множества лиц. Жуткие, зловещие, хохочущие, радостные, улыбчивые, смеющиеся. Меж них миллионы рук, тянущихся в попытке ухватить и растерзать, в мольбе о помощи, в желании спасти. Неведомо, кто из них коснётся первым. Испещрённый трещинами пол покрыт кровью. Порой кажется, здесь должен кто-то лежать. Кто-то, из чьего рта вытекает алая струйка, прокладывает дорожку по камням и застывает. Почему она не продолжает свой путь? Нет, продолжает, но мучительно медленно... В тёмном провале пропасти копошится клубок змей, они вытягивают головы в попытке схватить зубами и впрыснуть яд в неподвижное тело. Неподвижное от того, что превращается в камень. Пыль оседает на него, покрывает тонким слоем, который утолщается, твердеет, растёт... Медленно, пока не заполнит площадку. И тогда руки смогут дотянуться, но телу уже будет всё равно, у него нет эмоций и чувств. У камней не бывает ни того, ни другого. Это страшное место, где можно только отчаиваться, вспоминать прошлое, жалеть о том, чего не успел, и сходить с ума от понимания: ожидание напрасно. Перестать думать о свободе страшно, но ощущение безнадёжности приходит всё чаще. Ничего не изменится. Я так и останусь здесь, пока не разобью голову о каменный пол, превратив иллюзию трещин в реальность. Слабый порыв ветра прорывает липкую духоту застывшего воздуха и едва касается лица. В нём чувствуется слабо уловимая надежда – редкое и невероятное чувство для этого места. На губах появляется улыбка, и я перевожу взгляд наверх. До меня доносится собственный хриплый смех. - Он вернётся. Вернётся... И я искренне верю, ведь сейчас здесь блуждает ветер надежды. ========== Глава 1. ========== Вечер выпал до неприятия промозглый. Холодный ветер гнал жемчужные облака, сквозь них едва просвечивало заходящее солнце, а подтаявший снег разбавил не так давно белоснежный мир слякотью всех мастей. Радовало одно: зимы в этих краях долгими не бывают, весна уже чувствовалась в природе. Неделя-другая, и остатки снега сойдут с земли, а потом она покроется зеленью. Река уже освободилась ото льда и с первобытной яростью бросалась на заросшие кустарниками скалы. Высившийся над ней утёс с невозмутимой благосклонностью взирал на попытки разрушить его основание - не знает, что вода подтачивает его всё сильнее, и однажды он обрушится вниз грохочущим камнепадом. - В точности, как жизнь, - задумчиво пробормотал Робин. С утёса открывался великолепный вид на город – отсюда хорошо виднелись улицы, сходящиеся на центральной площади, да кольца домов, редеющие ближе к окраине. Тарелл производил собой не самое приятное впечатление – грязный, с прогнившими насквозь домами и стойким запахом, будто въевшимся в саму его суть; всюду неприятное, резкое смешение вони рыбы, сырости и нечистот. И всё же, Робин любил этот городок. Здесь он родился и вырос. Здесь создал нечто большее и, как тогда думалось, нерушимое – семью, о которой прежде мог лишь мечтать. Но теперь его целью стало уничтожение. Прежняя ненависть, которую он лелеял кажущиеся бесконечными дни, покинула его. Осталось лишь имя. Подняв голову, он взглянул на заброшенный замок, и губы скривились в усмешке. Конечно, он знал, что его деяния не пройдут без последствий, но такова неизбежность – если хочешь что-то создать, сначала нужно что-то разрушить. Сплачивая вокруг себя детей, Робин обратил на себя гнев их родителей и атаковал прежде, чем ему успели нанести удар - утверждаясь в новой семье, дети принялись уничтожать старые корни. Тарелл стал опасен, им потребовалось укрытие. Робин прикрыл глаза, проговаривая про себя ненавистное имя. Жан. Мальчишку взяли, когда тому стукнуло одиннадцать, уже тогда он показывал себя многообещающе. Спустя год одерживал победы над сверстниками и мог оказать сопротивление старшим. Именно эта особенность – борьба до последнего – обратила на него внимание вожака. Он лично занялся обучением паренька, видя в нём не только союзника, но и друга. И когда Жан указал на замок, лидер быстро согласился. Тарельская крепость не представляла собой ничего особенного. Руины, окутанные историями, родившимися в воображении местных жителей. От стен остались одни воспоминания, они стояли жалкими огрызками, давно неспособными держать оборону. Некогда высокие башни мрачно смотрели на мир тёмными провалами узких бойниц, окружённых следами старого пожара. Двор зарос травой, среди которой проглядывали остатки фундамента хозяйственных пристроек. Там Робин узнал о предательстве. Первой переметнулась Элайза – девчонка, которую привёл Жан. Излишне привязанная к семье, она испугалась вставшего перед ней выбора, и сдала их. А мальчишка, которому он верил, последовал за ней. Планы вынашивались в тайне, не проболтайся Жан другу в попытке спасти его, лидер бы так и не узнал, что в крепости их ждёт засада. И всё равно, убить не смог. Впервые он проявил милосердие, за что и поплатился. Предатель обещал искупить вину, показать безопасный путь, а потом... Робин тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и взглянул в стремительно темнеющее небо. - Выступаем! – скомандовал он, и банда двинулась вниз по склону. *** Элайза уже давно не сводила с меня взгляда, задавая один и тот же молчаливый вопрос: что там случилось? Ответить ей я не мог, от воспоминаний передёргивало. Мы пробирались узким лазом, отведя факел в сторону, краем глаза я уловил тень в нише. Сперва подумалось, это бродяга забрался в подземелья, спасаясь от стужи, но потом он обернулся. Тело менялось стремительно, скрючилось и опустилось на четвереньки, упираясь в пол отростками с костяными зубцами, как у пилы. Кожа приобрела тёмно-бежевый оттенок, на лице и шее появились бурые пятна. Голова стала непропорционально большой, покрывшись наростами вместо волос, в темноте они походили на обугленную плоть. Он почти прижался к полу, из пасти раздалось угрожающее шипение. Как удалось сбежать оттуда, я не знал. Помнил, у выхода наткнулся на горожан, меня схватили, о чём-то спрашивали, но я мог только кричать. С трудом меня увели и чем-то отпаивали. Я ещё долго не мог придти в себя. А чувство вины и стыда не покидало и по сей день – я бросил там друзей, даже не попытавшись помочь. И рассказать обо всём так и не смог. Скрипнув зубами под пристальным взглядом девушки, я искоса посмотрел на город и вздохнул, увидев вздымающиеся к небесам столбы дыма. - Опять старик свой дом поджёг. И как не надоест? Последний раз всем миром тушили, пока этот хрыч на завалинке прохлаждался!.. - Это не Агасфер... – настороженно прервала меня Элайза, всматриваясь в ночное небо, по которому расползалось едкое облако. - Гляди, сколько дыма, это весь город горит! Бросившись к Тареллу, мы вскоре выскочили к улицам и застыли от открывшегося вида на панораму охваченных пламенем домов. Пожар разыгрался в центральной части города, она представляла собой сплошное море огня. Тут и там из окон вырывались столбы пламени, облизывали камень в тщетной попытке подчинить его и исчезали, словно устыдившись своей промашки. Деревянные пристройки трещали и рушились, выпуская снопы искр. Они точно семена на ветру взмывали ввысь и опускались на соломенные крыши. Огонь бушевал, вместе с ним поднимались клочья дыма, образовывая низкое чёрное облако. Отовсюду доносились полные отчаяния и страха крики, сквозь хаос звуков слышалось ржание лошадей и громкий хохот. В проёме мелькнул всадник, и я спешно толкнул подругу к стене. - Нападение! Нужно убираться отсюда! - Там мои родители! Удар вынудил отступить, я бросился следом за девушкой, стараясь не терять её из виду, но стоило выбежать на площадь, как Элайза затерялась среди многих других горожан, мечущихся в попытке спастись от настигающих всадников. Припав к земле, пропустил одного и снова подхватился с места, перебежал к фонтану и вновь присел, выискивая безопасный путь. Перебежками удалось продвинуться довольно далеко, оставалась какая-то пара улиц, когда кто-то схватил за шиворот и отбросил к стене. *** Робин склонился к мальчишке, дав тому возможность увидеть следы своих деяний – лицо его пересекала широкая полоса ещё незажившей раны, веко вмято внутрь, залеплено коркой крови и гноя. Увидев на лице предателя ужас, лидер улыбнулся. Разговаривать не стал – ударил сразу. Шаг. Замах. Боковой. Не изменяя себе, Жан серьёзно подходил к бою и дрался не на жизнь, а на смерть. Робин едва не расхохотался, зная, что всё равно победит. Как и всегда. Блок. Удар. Первый пропущенный. Мальчишка охнул и отпрянул, ударившись спиной в стену. Выглядел он жалко – лицо в ссадинах от ударов, костяшки пальцев сбились в кровь, глаза заливает пот. И если бы не этот взгляд, Робин не тратил бы на него время ни тогда, ни сейчас – ненависть такой чистоты не часто встретишь, особенно у детей. Атака. Блок. Жан слишком быстро перешёл в наступление и открылся. Удар в грудь и тут же следующий – в затылок. Подсечка, и они упали на землю. - Чувствуешь? – зашипел лидер. – Чувствуешь поражение? Привыкай, погань! Рывком он перевернул предателя на живот, тот попытался вырваться, но Робин схватил его за волосы и ударил лицом о камни. - Сколько наших там было? Помнишь, как они погибли? Помнишь, как ты их убил?! Против собственной воли он зажмурился. Конечно, мальчишка помнит. Как можно забыть такое? Они стояли перед монстром, ощущая оковы неведомой силы, не позволяющей двинуться. Сдавленный хрип привлёк внимание, скосив глаза, лидер увидел, как Патрика словно сжимают незримые тиски. Лицо побагровело, из носа хлынула кровь, рот открылся в крике, но он мог только хрипеть. Услышав хруст, вожак внутренне содрогнулся, осознав, что это сломались кости. Острые рёбра выдвинулись из плоти, прорвав пропитавшуюся кровью одежду. Наконец, жертва упала на землю. Свободная, но мёртвая. На губах кровь, при падении она расплескалась мелкими каплями по полу. Следом захрипел Виктор. Когда чудовище взглянуло на Жана, Робин замер, желая видеть мучения предателя, но тот вдруг что-то произнёс, и это словно прорвало барьер, вернув способность двигаться... - Помнишь, что мы делали с предателями? – дрожащим от ярости голосом спросил он, тряхнув Жана так, что тот снова ударился головой о землю, оказавшись на грани потери сознания. – Сейчас на своей шкуре испытаешь. Схватив мальчишку за штаны и ворот, рывком его поднял и толкнул в сторону поилки для лошадей, опустил головой в воду. Предатель попытался вырваться, но куда там, лидер держал крепко. Пальцы Жана впились в его руки, сжались до боли, заскребли ногтями. Голова его моталась из стороны в сторону, он пытался извернуться, схватить ртом хотя бы глоток воздуха. Духовитый подступил ближе, готовый помочь держать, но тут мальчишка обмяк, и лидер отпустил его. Жан распластался на земле, судорожно пытаясь отдышаться. - Я проявил благодушие и поверил, когда ты сказал, что сожалеешь о предательстве... Поверил, чёрт тебя дери! – размахнувшись, он пнул мальчишку в живот и тут же отошёл, разминаясь в попытке успокоиться, лишь бы не закончить всё прежде времени. – А ты притащил нас к той твари... – повернувшись к предателю, он согнулся, уперев ладони в колена, и внезапно расхохотался. – Но знаешь что? Увидев его, я понял... Это была судьба! Понимаешь? Сама судьба! Ваше предательство не просто сплотило нас, о, нет! Оно дало нам возможность стать сильнее, избавиться от шлака, который не нашёл сил бороться. И сейчас мы сильны, как никогда! Скоро для тебя всё закончится, но сначала ты должен увидеть ещё кое-что. Выпрямившись, он подал знак стоящим поодаль парням, те схватили мальчишку и потащили по улице. *** - Узнаёшь это место? Подняв голову, я взглянул на дом, где раньше проводил на редкость уютные вечера. Элайза заваривала чай отцу, тот усаживался в старое скрипучее кресло и брал книгу, бережно проводя пальцами по обшарпанному корешку. Когда он читал, мы восторженно вслушивались в каждое слово, произнесённое простуженным голосом... Сейчас из дома доносились громкие голоса и хохот, увидев лошадей у крыльца, я пришёл в ужас от осознания, что внутри находятся враги. Я попытался вырваться, но это только развеселило Робина. - Что ты?.. Не смей! Она же ни в чём не виновата! Его лицо исказила гримаса злобы. - Вы все виновны передо мной! За всё надо платить, Жан. Пришёл её черёд. Из дома донеслись крики. Рванувшись, я толкнул стоящего за спиной парня, тот пошатнулся и разжал хватку, но подняться я не успел. Пинок в живот, и я завалился на бок. Новый удар вынудил согнуться пополам. Робин присел рядом и указал рукой на дом. - Прислушайся. Слышишь? Как они умоляют! Почему же ты молчишь? Ну! Проси, и тогда, быть может, я помогу им. Они умрут быстро. Но если продолжишь упорствовать, их смерть будет очень долгой. - Я всё сделаю, только... - Ты и так всё сделаешь! У тебя выбора нет. Придумай что-то умнее. Давай, скажи что-нибудь трогательное, чтобы даже я прослезился. Прояви фантазию, Жан! - Останови их... Хочешь, чтобы я умолял тебя? Я умоляю! Пожалуйста, прекрати это! - Так не пойдёт. Ты будто собрался приказывать? Знаешь, я понял: ты не хочешь их спасти. Как не хотел спасти никого из нас. Что ж, пусть мои ребята развлекаются. Крики заставляли меня содрогаться. Голос её отца уже не звучал, а значит, наступил черёд либо матери, либо Эл. Собственная беспомощность клокочущей яростью вырвалась из горла. Я зарычал, пытаясь вырваться. В голове словно звучал набат, всё вокруг смешалось в единый беспорядочный хаос. Перед глазами мелькнула чья-то рука, не найдя ничего лучше, я впился в неё зубами. Взгляд упал на пояс, где болтался кинжал. Голова неожиданно стала холодной. Протянув руку, я схватил рукоять и вонзил лезвие в бок Робина, тот вскрикнул и отступил. Между нами встал Духовитый, и оружие вонзилось в его грудь. От удара парень пошатнулся, неверяще глядя на меня, и завалился на бок. Крепче стиснув рукоять, я снова ударил. Кинжал вонзился в него несколько раз. Он захрипел, взбрыкнул ногами и покатился, вцепившись руками в собственное горло в попытке зажать рану. Хотелось убежать прочь, но я стоял и смотрел, как он кашляет, выплёвывая кровь. Так же замерли и остальные. Не ожидали. Готовились к иному.