Текст книги "Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)"
Автор книги: Юрий Иванович
Жанр:
Попаданцы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 147 страниц)
Но бал есть бал. Легкая, тихая пока еще музыка, многочисленные столы с изысканными яствами вдоль стен, красочное великолепие элиты здешнего царства – все это сразу заворожило, увлекло и развеселило одновременно. Так что творящееся вокруг действо расслабляло и вполне естественно вызывало восторженные, хоть и тщательно скрываемые эмоции. Особенно трепетно к происходящему отнеслись девушки с Земли. Они живо оторвались от общего коллектива, хотя сразу заметили неотступно следящую за ними в небольшом отдалении Апашу Грозовую. Но по данному аспекту не сильно взволновались.
– Вряд ли она намерена затеять с нами потасовку или скандал именно здесь.
– Наверняка это полковник приставил ее за нами присматривать.
– Точно! За дикарок принимают.
– Или переживают, чтобы мы и здесь дуэлей не устроили.
Они так и шли вдоль столов, пробуя и обсуждая одно или другое угощение. При этом они то расходились чуть в стороны, то опять собирались вместе. Порой вновь возвращаясь к застывшей на месте и нахмуренной Апаше и опять удаляясь от нее и теряясь среди групп надменно прохаживающихся придворных.
На девушек большинство присутствующих старались демонстративно не обращать внимание, хотя такое показное игнорирование сразу раскрывалось, достаточно было при-смотреться к их скошенным взглядам да слишком вычурным, манерным позам. Заговаривать с воительницами почти никто не пытался, разве что один бравый генерал довольно тепло поприветствовал и отечески поинтересовался, нравятся ли им угощения.
Еще несколько человек тоже поздоровались с девушками, одна группка молодых людей даже попыталась вовлечь в разговор, но тема Ивлаевым показалась совсем незнакомой и неинтересной, и они опять по одной ускользнули в разные стороны.
Вот тогда один из молодых офицеров, в довольно скромной форме лейтенанта, вдруг неожиданно оказался возле Катерины, которая с сосредоточенным видом пробовала какие-то экзотические фрукты. Он вежливо склонил голову в знак приветствия и спросил:
– Вам нравится пейочи?
Девушка вначале аккуратно промокнула свои губки платочком и только потом ответила:
– Да так себе. Слишком приторный.
– Полностью разделяю ваше мнение. Поэтому и предпочитаю есть этот фрукт с чуть кисловатой сметаной. Вкус становится просто потрясающим.
– Да? Надо будет прислушаться к советам старых гурманов. – Катерина стала высматривать ближайшую пиалу со сметаной.
Тогда как лейтенант попытался скрыть на своем лице выражение досады:
– Конечно, в последнее время я вообще не ел фруктов, но неужели стал выглядеть так старо? Мне всего девятнадцать лет, пошел двадцатый.
– Да? Что вы говорите! – Пробормотав такое, девушка подхватила пиалу, вилкой поддела очередной кусок плода пейочи, обмакнула его в сметану и слишком уж сексуально его съела. – Хм! А ведь и в самом деле вкусно!
После этого признания в прелестный ротик последовал второй, а затем и третий кусочек диковинного фрукта. Тогда как лейтенант глубоко задышал, побледнел, лоб его покрылся испариной, и он стал нервно облизывать свои губы. Порой такое состояние классифицируют словами «сбился с мысли и растерялся». Хотя и отдышался парень на удивление быстро.
– Разрешите представиться, меня зовут Миурти.
Катерина уже намеревалась отшить его какой-нибудь Фразой попроще, типа «Нам и своих мелких офицеров в полку хватает!», но вовремя вспомнила о строгих наущениях командира. Поэтому ответила довольно мирно:
– Наемница Ивлаева.
– Очень приятно, госпожа Ивлаева. Но позвольте узнать ваше имя, звание и титул.
Эта навязчивость уже стала раздражать, тем более что воительница заметила приближающуюся со стороны и внимательно к ним присматривающуюся сестру.
– А может, сразу пригласите девушку на танец? – И четвертый кусочек пейочи отправился в затяжное путешествие. – Зачем вам мой титул?
Миурти сглотнул и вновь облизнулся:
– А вы так любите танцевать?
– Обожаю! Но никак не пойму, сколько на том балкончике музыкантов и на каких они инструментах играют.
Взгляд лейтенанта скользнул вслед за женской ладошкой и прикипел к придворному оркестру:
– Ну, там их восемнадцать человек, – И стал перечислять инструменты: – Шесть скрипок, три флейты…
При этом совершенно не замечая, как рядом с одной воительницей возникла вторая точно такая же, с пиалой сметаны в руке и с кусочком фрукта на вилке. Теперь уже две слушательницы внимали рассказу, кто и на чем играет, и проводили синхронную дегустацию. Зато каков был эффект, когда словоохотливый, но излишне приставучий лейтенант повернулся и замер на полуслове! На него накатила очередная волна растерянности и непонимания. Закрыл глаза, открыл – ничего не изменилось: две очаровательные воительницы продолжали с непередаваемой на словах сексуальностью кушать кусочки пейочи. Он так и стоял с полуоткрытым ртом больше минуты и только потом кое-что вспомнил и выдохнул с облегчением:
– Уф! Мне уже показалось, что я мозгами поехал от пережитых в последнюю неделю трудностей. Хорошо, что вспомнил чью-то реплику, что вы близнецы и очень похожи.
– Очень? – удивилась Вера. – Как странно.
– Мы всегда думали, что мы совершенно разные, – пожала плечиками Катя.
– Нуда, мы друг друга никогда не путаем.
– Это понятно, – уже более расслабленно заговорил Миурти. – Меня просто поразила ваша немыслимая красота. Ну а когда подобное видишь в удвоенном количестве, то у слабого мужчины может случиться приступ сумасшествия. Потому что нормальному объяснению увиденное не поддается. Поэтому разрешите представиться и вашей сестре.
Он посмотрел на Катю, но та обиженно пожала плечами:
– А почему это ей два раза, а мне ни разу?
А Вера сразу поддержала тон их любимых с сестрой розыгрышей:
– Ах! Она всегда меня осуждает, когда я на приемах знакомлюсь с подозрительными мужчинами.
Лейтенант уже и не знал, как ему себя вести: обижаться на слово «подозрительный» или продолжить знакомство. Решил все-таки не усложнять:
– Итак, меня зовут Миурти. А теперь буду иметь честь услышать ваши имена, госпожи Ивлаевы.
В данный момент девушкам было все равно, как и кого назвать, и они представились своими настоящими именами. Весь вопрос в том, что лейтенант захотел невероятно сильно научиться с первой минуты знакомства запоминать, кто есть кто. Он прикоснулся к протянутым по очереди ладошкам, поцеловал каждую и при этом своим взглядом, словно рентгеном, пытался заметить хоть единое отличие в одежде, интонациях и даже форме ноготков на пальчиках и таки заметил единственное пока различие на одежде: у Катерины имелось маленькое пятнышко сметаны на ее щегольской курточке. Все, с этого самого момента он стал заливаться соловьем и с четверть часа чувствовал себя хозяином положения. Утверждал, что это именно Катерина любит музыку и танцы, и настаивал на первом танце именно с ней.
Мало того, он потребовал от растерявшихся девушек даже проверки своего умения. Они согласились и несколько раз менялись местами или делали вид, что поменялись, а он угадывал верно и с торжеством в голосе:
– Настоящий воин даже в невероятно одинаковой красоте отыщет маленькие, но еще более прекрасные различия. Так что первый танец Катерина обещала мне.
Плохо он знал сестричек-лисичек. Подобные различия в какой-нибудь маленькой детали одежды или прически они уже проходили не раз и не сотню раз. Поэтому умели смотреть друга на друга гораздо более внимательно, чем в зеркало. И Вера заметила на сестре то самое пятнышко сметаны. Прошептала о нем ей на ушко и добавила:
– Я уже испугалась, что этот офицеришка, как Борька, умеет нас различать.
– Да куда ему! – шепнула Катя в ответ. – Правда, его наблюдательность просто поражает. – И сказала громко: – Хорошо, раз такое дело, попробуем потанцевать. Хотя сразу предупреждаю: я воительница, а не придворная фрейлина. Могу и ноги напарнику в танце оттоптать.
– Так и я не учитель танцев, – довольный собой, улыбался Миурти.
– Мы сейчас только спросим разрешения у старшей сестры и сразу вернемся.
Лейтенант несколько подивился таким семейным строгостям, о чем заявил своему внушительному по размерам приятелю, который оказался с ним рядом после ухода девушек:
– Странные они какие-то. Вроде взрослые наемницы, а разрешения у родственницы побежали спрашивать.
– Я только что про этих наемниц кое-что узнал, – затараторил здоровяк, внимательно оглядываясь попутно по сторонам, – Они с Пимонских гор, какие-то совсем дикие, нецивилизованные. Только и умеют, что ножами кидаться, вот нескольких зроаков они скопом и убили в ночи. Говорят, что те спали.
– Не важно, что они делали, – голос лейтенанта окаменел, – важно, что людоедов убили!
– Бесспорно! Но тебя не смущает их дикость? И так уже половина наших смотрит на тебя с осуждением и непониманием.
– Слушай, Смел, ты ведь прекрасно знаешь, что я думаю об этих жеманных и тупых придворных тунеядцах! Поэтому плевать, что там осуждают. Тем более что девушки ну совсем не напоминают дикарок. Скорее, это я возле них словно стеснительный и неопытный юноша. То краснею, то бледнею, то нить разговора теряю. Даже если они и с диких гор, то наверняка у них в роду кто-то ну очень титулованный имеется. Так себя вести и держаться простые горянки не смогут. Гак что, Смел, выполни еще одну просьбу: отправь немедленно Саабера или к полковнику, или к его заместителю, и пусть все досконально, во всех подробностях узнает об этой парочке наемниц. Вернее, о трио.
Двойняшки уже возвращались, и плечистый Смел поспешил отступить в сторону. Хотя сделал это не совсем вовремя, и его отход в тылы был замечен девушками:
– А это кто такой красавчик?
– Мой товарищ.
– Так почему не познакомил и нас с ним?
– Увы! Он дал обет еще пять лет не контактировать с женским полом.
– Жаль! Я бы с ним с удовольствием потанцевала. Миурти прекрасно рассмотрел пятнышко на одежде говорящей девушки и выразил свое недоумение:
– Как гак! Ты ведь обещала первый танец со мной?! И тут же последовало обиженное восклицание от другой девушки:
– Вот ты какой? А почему тогда со мной отказываешься танцевать? Сам ведь напрашивался!
– Понимаешь, Вера… – начат лейтенант и в следующий момент заметил пятнышко и на одежде обиженной красавицы, – То есть Катя… Или как?..
Он запнулся, моргая и в растерянности поглядывая то на одну, то на вторую сестричку. А те обе на него посмотрели осудительно, потом уничижительно, а напоследок с одинаковым поверхностным пренебрежением. И чуть не в унисон фыркнули:
– А еще офицер!
– Про различия тут плел!
– Обещал не ошибаться.
– А оказался такой же, как все!
Эффектно развернулись, придерживая свои шпаги, и с гордо поднятыми подбородками поспешили к своей старшей сестре. Гигант тут же оказался рядом с приятелем.
– Что, им не разрешили танцевать?
– Хуже! Я их перепутал! – чуть ли не до крови кусал губы лейтенант.
– Ну и что в этом страшного?
– Для тебя – ничего. А для меня – позор. Тем более что я так самонадеянно перед ними строил из себя прорицателя, что теперь со стыда хоть с бала сбегай.
– А и в самом деле, нужен нам этот бал? Посидим в лесочке, барана зажарим, винцом расслабимся.
– Хватит! Вчера расслаблялись, сегодня танцевать хочу.
– Так на здоровье! – Смел повел своим плечищем в сторону толпы разряженных дам, – Вот сколько красоток! Только и ждут приглашения. Кстати, вон та клайдена считается одной из самых юных и очаровательных симпатяшек.
Клайдена соответствовала титулу виконтессы, по зем¬ным понятиям, но лейтенант о других мирах ничего не знал и аргументировал свое нежелание танцевать с молодой симпатяшкой по другой причине:
– Зато я видел ее маму! И раньше я думал, что таких жирных женщин не существует в природе. Так что ее дочь весьма скоро…
– О-о-о! Когда это еще будет!
– Издеваешься? – Миурти опять повернулся в сторону группы наемников, которые стали собираться вокруг своего командира, – Да и как она может сравниться красотой с Катериной?
– С Катериной? – не сдержал понимающей улыбки Смел, – А это какая из них? Можешь показать пальцем?
– А вот какая из них, нам и предстоит с тобой сегодня выяснить.
– Нам?
– Ты что, уже мне не друг?
– Издеваешься? – совершенно идентичным тоном передразнил гигант, – Для друга я готов на все, но тут вряд ли моя помощь подействует. Если девушка нравится, то ее надо чувствовать сердцем.
– Это тебя Саабер научил такие советы давать?
– Я и без него читать умею, – ничуть не обиделся Смел.
Тут как раз объявили о приближении к временному дворцу их величеств, в огромном шатре начались передвижения людской массы, и молодой лейтенант поспешил оказаться как можно ближе к группе наемников. При этом он потянул за собой еще одного человека. Когда они замерли на выбранном месте, стал с ним перешептываться:
– Саабер, ну что ты узнал про этих воительниц?
– Почти ничего. Этот майор – уж такая скользкая, изворотливая личность, что мне и двух слов дельных вытянуть из него не удалось. Скорее, интуицией догадался, что девочки совсем не те, за кого себя выдают. Весьма темные, так сказать, лошадки. Может, после награждения насяду на полковника. Мне он внешне показался человеком очень добрым и мягким.
– Гм? Странное определение для вояки его уровня. А кто вон та нахмуренная и строгая на вид воительница, которая, словно на веревке привязанная, ходит следом за трио Ивлаевых?
– Прославленная ветеран полка, можно сказать легендарная личность, заува Апаша Грозовая. Кстати, тоже, насколько можно судить по дошедшим до меня отголоскам слухов, как-то она сильно связана с Ивлаевыми. Но говорят разное: то они родственницы, то первые враги и дуэлянты, так что верить таким противоречивым сведениям не стоит.
– Естественно!..
– Его величество Ивиан Холмский! – грянул голос распорядителя, – И ее величество Зориана Елусечи-Холмская!
Подавляющее большинство уставилось на венценосную пару, тогда как трое разновозрастных приятелей продолжили пристальное наблюдение за наемницами. Иалаевы отнеслись к появлению царя и царицы довольно спокойно. Да, им был интересен и сам внешний вид идущих через весь зал к трону людей, и носимые царицей украшения. Но никакого раболепия или щенячьего восторга на их лицах не отражалось. Словно они уже в своей жизни достаточно насмотрелись и на царей, и на императоров и теперь проводили только понятные им самим сравнения.
Что несколько задело молодого лейтенанта, и он шепотом пожаловался своим приятелям:
– Что за наглость! Где они воспитывались? Они даже осмеливаются обсуждать их величества и, кажется, хихикать при этом.
Саабер посмотрел на девятнадцатилетнего парня с укором:
– И не только они одни. Так что воспитание тут ни при чем.
А видящий гораздо дальше и лучше благодаря своему росту Смел прокомментировал в другое ухо лейтенанта:
– Полковник тоже заметил недостойные шушуканья и так глянул своим «добрейшим и сердечным» взглядом вокруг себя, что все наемники стали ниже ростом.
Но Миурти с Саабером прекрасно видели, что ниже ростом стали как бы все, но и не все. Потому что три девицы хоть и примолкли, но с гордым видом отвернулись в сторону. Мол, мы здесь ни при чем и нас это не касается.
Дальше последовала уважительная пауза, во время которой царь раздумывал, самому говорить свою речь или дать зачитать глашатаю. Потом все-таки уселся на трон и повел бровью в сторону официального чтеца.
Ну тот и начал с приличествующих данному случаю, месту и времени словоблудий. Всех, мол, рады видеть, приветствовать и привечать. Тем более что этот пир оказался чудесным поводом отметить последние подвиги на границе, наградить особо отличившихся и сделать одно важнейшее историческое заявление.
Далее принялись подробно перечисляться совершенные за последние недели подвиги, и для наемников стало вдруг настоящим откровением, что их беспримерный рейд сразу тускнел на фоне иного, гораздо более эпохального события. Оказалось, что только двое суток назад из ничейных земель вырвалась группа воинов в пять человек, которые нанесли уникальный по значимости урон зроакам как на самих ничейных территориях, так и в глубоком тылу врага. Будучи охотниками и выполняя задания штаба по разведке, группа две недели назад попала в засаду и оказалась пленена людоедами, носителями щитов. Казалось бы, доля шести человек была решена, потому что до сих пор еще ни единому пленнику не удалось вырваться из страшной крепости Дефосс. Но пленники не сдавались и лелеяли надежды о спасении. К ним присоединился еще один воин, тоже плененный зроаками и посаженный в общую камеру смертников. И вот с того самого часа все семеро приложили весь свой ум, изворотливость и отвагу, чтобы избежать страшной участи попасть на стол к людоедам в виде блюда.
Основную лепту в освобождение сделал тот самый седьмой пленник, которого охотникам посчастливилось знать всего несколько часов. Именно он придумал, как вырваться из-за решетки, именно он уничтожил самого первого зроака, стоящего на пути к свободе, и именно он дал возможность вооружиться своим товарищам по неволе. А дальше охотники, пользуясь внезапностью своего нападения и инициативой первого удара, уничтожили только в самой крепости более восьмидесяти людоедов.
К сожалению, при побеге тот самый седьмой товарищ, друг, инициатор, не сумел вырваться на свободу и пал с оружием в руках в неравной борьбе. Пал один товарищ и во время недельного отрыва от погони и блуждания по диким пустошам в ничейных землях. Зато оставшиеся пять благополучно вернулись в царство, уничтожив, пока бежали, еще более двадцати зроаков и около десяти кречей. Могли вырваться и раньше домой, но решили задержаться, запутать погоню, планомерно уничтожая ее, и таким способом отомстить за двух своих павших товарищей.
Понятно, что в этот момент все пятеро достойны высочайших наград, которые прямо сейчас и получат.
Вызвали двоих воинов, получивших из рук самого царя высшие государственные ордена, памятные подарки и дорогущие, отныне для каждого фамильные, драгоценности. Потом вызвали Саабера. Потом краснеющего и стесняющегося гиганта Смела. Последним к царю приблизился лейтенант Миурти. О награждении он знал заранее, поэтому не слишком волновался, заслужил все-таки. А вот за группой наемников старался наблюдать с максимальной в его положении тщательностью. И круглые от удивления и восторга глаза близняшек его согрели до глубины души.
Он даже слегка позлорадствовал в душе: «Ха-ха! Теперь я посмотрю, как вы сами станете напрашиваться на танец со мной и умильно утверждать, что несколько поспешили со своими нелепыми розыгрышами. Посмотрю и хорошенько подумаю, прежде чем той самой Катерине ответить снисходительностью».
После награждения пятерки прославленных отныне охотников и разведчиков волнение в зале быстро улеглось, едва его величество наморщил лоб, и чтец продолжил речь венценосного правителя.
Пятерка отважных вырвалась с ничейных земель, но следом за ней в мирные земли Леснавского царства ворвался огромный отряд зроаков вместе с кречами. Могли наделать больших бед, да вовремя подоспевший на боевое дежурство полк из союзной империи Моррейди положил конец кровопролитным нападениям на крестьян. Мало того, доблестные наемники не дали врагу время на отдых и организацию прорыва на ничейные земли. Провели ночной рейд и уничтожили людоедов почти всех до единого.
За что, собственно, тоже сейчас и будут награждаться.
Начали с памятных наград командованию полка. Затем раздали награды каждому участнику, командиру разведчиков, ветерану Апаше Грозовой, ну и на финал награждения оставили трио Ивлаевых. Каждая из двойняшек недрогнувшей рукой лично уничтожила по семь зроаков. Их старшая сестра Мария – восемь. За что царская чета и задарила красавиц высшими леснавскими орденами, памятными подарками и роскошными диадемами, которые не стыдно было носить даже императрицам.
Теперь уже три девушки посматривали на восторженно гудяший зал с чувством гордости за содеянное и с завидным достоинством вернулись на собственные места.
Зато вновь вернулась неуверенность и некое чувство стыда в душу лейтенанта Миурти. Ему сразу стало понятно, что суммарные подвиги его группы, конечно, впечатляют, но то, что эти хрупкие на вид девушки бесстрашно и решительно уничтожали огромных, злобных и кровожадных зроаков, в голове никак не укладывалось. Могло показаться, что у них в голове только танцы, наряды, флирт да розыгрыши, а они вон как великолепно сражаются! Поневоле почувствуешь себя рядом с ними неполноценным, а любая бравада и попытки над ними возвыситься покажутся делом бессмысленным, сходным с ребячеством.
«Как после этого к ним подойти и пригласить на танец? Да еще и правильно угадать, какая среди них Катерина? Ужас!..»
А его величество встал и сам решил завершить свою речь. Потому что хотел придать ей еще большей исторической значимости.
– Во все прошлые века ничейные земли являлись территорией нашего царства. Но долгие кровопролитные сражения с людоедами согнали с наших земель трудолюбивых крестьян и хозяйственных ремесленников. Теперь там одичание, заброшенные луга, поля и леса, городища, от которых остались только почерневшие остовы, хутора, выгоревшие до основания, да несколько полуразрушенных замков и крепостей. Я решил сделать попытку изменить ход истории. Отныне специальным декретом я призываю на одичавшие земли всех добровольцев, которые смогут осесть на тех землях и оказать достойное сопротивление людоедам. А чтобы мои утверждения о землеустройствах имели юридическую силу, каждому человеку, организовавшему поселок, дарую титул барона, каждому, кто объединит под своим началом пять баронов, – титул заува, а тот, кого признают четыре заува, станет полноправным князем. И уже с завтрашнего дня мои секретари начнут принимать списки всех желающих поселиться на исконных землях нашего царства Леснавского.
Царь сделал паузу, затем улыбнулся и громко добавил:
– Но все формальности – завтра! А сегодня продолжаем бал в честь наших героев!
В лучшем стиле придворного подхалимажа, а в иных кругах, как говорят, – любви к царю-батюшке собравшиеся радостно заорали здравицы и пожелания венценосной паре и их потомкам, опять зароились в потоках по всему залу и стали готовиться к танцам. Дело тоже довольно обязательное, потому что повсеместное ношение оружия не давало возможности вот так сразу подхватить ближайшую даму за талию и броситься с ней кружиться в вихрях вальса по паркету. Вначале желающие потанцевать разоружались, снимая свои пояса со шпагами, рапирами, кортиками и мечами и подвешивая их на специальные крючки, расположенные вдоль стен. И только потом, после своеобразной паузы всеобщего разоружения, музыка начинала звучать троекратно громче, а мелодии следовали самые зажигательные и популярные.
Трио Ивлаевых тоже выбрало себе понравившееся место на стене. Девушки повесили свое оружие и, потягивая прохладительные напитки из фужеров, интенсивно обсуждали предстоящие танцы. Причем вопросы в основном задавались Катерине, и все по поводу пригласившего ее на первый танец лейтенанта.
– Ну и как, пойдешь с ним танцевать?
– Понятия не имею.
– Ну и чего ты притворяешься? Мы ведь видим, что он тебе понравился.
– Ха! Ничего в нем особенного!
– Как же, как же! Смотри, каким героем оказался! И кстати, если он тобой заинтересуется на полном серьезе, то следует его выспросить о всех подробностях их побега из той зроакской крепости. Постараешься?
– Даже не знаю. Пусть вначале еще правильно выберет меня. Если будет мяться и сомневаться, откажу в любом случае.
– У-У-У ты какая! Глупая. Нас ведь никто не различает. Хотя он явно будет стараться.
– Ага! Уже старается! Так на нас смотрит, что скоро дырки на нас взглядом протрет. А с друзьями так целый консилиум устроил.
И действительно, находящийся неподалеку лейтенант не спускал своего обеспокоенного взгляда с группы красавиц и весьма интенсивно при этом советовался со своими друзьями:
– Как? Как мне не ошибиться и выбрать именно Катерину, а не Веру?
– Да какая разница? – гудел баском Смел. – Лучше всего подойди и сразу откровенно признайся, что запутался в их удивительной красоте и просишь прошения за это. А потом предложи, пусть Катерина сама подаст тебе руку.
– Еще чего не хватало! Ты не видел, как они могут уничижительно смотреть на человека за малейшую ошибку. Я почему-то уверен, что, если ошибусь, а может, даже просто покажу сомнение, танцевать ни одна из них со мной не станет.
– С другой стороны, и трагедии после этого никакой не будет, – стал наущать Саабер, но, наткнувшись на огненный, недовольный взгляд своего молодого приятеля, сразу переиграл всю суть своей речи: – Тем более что ты прекрасно справишься с узнаванием.
– Каким образом?
– Поговорить наедине ты с ней успел достаточно долго. Значит, хоть единое отличие должен был заметить.
– Да нет между ними ни единого различия! – кипятился Миурти, нервно оглядываясь на балкон с музыкантами – И танцы скоро начнутся!..
Саабер выглядел словно сама сдержанность и рассудительность:
– Не спеши, успокойся и хорошенько подумай. Танцы без тебя не начнутся. – При этом он сделал незаметный для его приятелей жест господину дворецкому, который имел дар замечать подобные жесты от кого надо в любом месте и в любом столпотворении, – И вспомни хоть какое-то ее увлечение, желание, особый интерес.
– Есть! – воскликнул лейтенант во внезапном озарении, – Мне кажется, она очень любит танцевать. И музыкой она сильно интересовалась.
– Вот! С этой точки зрения к ним и присматривайся. Ищи отличия!
Совет оказался как нельзя правильным и своевременным. Миурти в течение последующих минут, похоже, и не моргал, настолько пристально следил за двойняшками. Совершенно одинаковые улыбки, плавные изящные жесты, движения бровей, ресниц, губ, даже блеск прекрасных глаз казался совершенно одинаковым. Зато направленность их взглядов и предметы их заинтересованности в чем-то неуловимо отличались. Вот одна из них непроизвольно посмотрела в сторону музыкантов. И это уже в который раз! И даже свое розовое ушко повернула в ту сторону, пытаясь уловить тихо льющуюся мелодию. Вот музыканты сделали паузу и стали подстраивать свои инструменты: одна изящная бровь дернулась кверху из-за отсутствия унисона. Потом та же бровь удовлетворенно вернулась на место, когда строй инструментов пришел в норму.
Тогда как ее сестра, похожая на нее словно вторая капля чистого, ограненного бриллианта, смотрела куда угодно, на кого угодно, но только не на музыкантов.
И в тот самый момент молодой лейтенант четко осознал, кто именно из них Катерина. Не спуская с нее взгляда и ужасаясь только одной мысли, что сейчас девушки поменяются местами, Миурти двинулся вперед, словно находясь под гипнозом. При этом довольно бесцеремонно кого-то оттолкнул с пути сам, кого-то успел отодвинуть все понявший Смел, кое-кто тоже сообразил и оттянул за рукав своих соседей, мешающих пройти молодому герою. И подойдя к трио, так и продолжая впиваться взглядом только в одну из девушек, он с уверенностью, граничащей с безумством, твердо выговорил:
– Катерина, ты обещала мне первый танец. Прошу!
И подал ей руку. Совершенно одинаково обе девушки сложили ладошки вместе, до жути сходно нахмурились, потом зеркально переглянулись, потом еще больше распрямили и так прямые спины, еще выше приподняли подбородки, а уголки их губ одинаково дрогнули в оценивающей улыбке. Миурти уже прощался с последней надеждой, когда правильно определенная им Катерина положила в его ладонь свои пальчики и покладисто промурлыкала:
– Ну ладно, раз обещала, – И тут же добавила: – Но ведь танцы еще не начались?
Не успел ее вопрос-утверждение еще прозвучать до конца, как общий шум перекрыл голос главного распорядителя:
– Первый танец!
И грянула музыка.
Глава двадцать девятая
НАЧАЛОСЬ?!
До первой рыбацкой деревушки мы с Леонидом добрались через два часа взмыленные, почти обессиленные от быстрого бега в рваном темпе. Да еще и шеи у нас болели: чуть ли не каждые двадцать секунд по очереди задирали голову вверх и просматривали кусочки неба в просветах листвы. Лес в этих местах был уже не такой густой, и мы очень опасались нападения зловонных кречей, которые могли свалиться сами или сбросить камень на голову в любую минуту.
Успели, хотя и прибыли в деревеньку в тот момент, когда все мужское население уже вооружилось луками, запаслось стрелами и интенсивно помогало остальным домочадцам закрывать ставни и готовиться каждому дому к круговой обороне, а более конкретно – к отражению атаки с воздуха. Они с самого утра заметили тучи кречей над Скалой, а совсем недавно засекли, что подлые летающие сатиры устремились в этом направлении. Река для них больше не являлась преградой, и все примыкающее к горной преграде левобережье теперь тоже находилось под угрозой.
Понятно, что в такой суматохе и пылу подготовки к обороне нам пришлось весьма трудно как с первым разговором, так и с последующими торгами. Мы были вынуждены применять к рыбакам более простые, но действенные методы уговоров. Надевший заблаговременно и не снимавший маску Леонид повысил насколько надо голос и стал кричать, что наши милости как раз потому и бегут, что вся эта туча собралась по наши шкуры. И если мы здесь останемся надолго, ярость подлых людоедов быстрее обрушится на несчастный поселок.
Вот только после этого к нам прислушались, и староста согласился на более конкретные переговоры. Лодку продать он нам не согласился категорически. Не помогли даже мои монеты, якобы происхождения из Заозерья. А может, рыбак элементарно боялся, что проезжие бароны обманывают. Зато сдать в аренду лодку вместе с двумя гребцами согласился охотно. И уже через три часа, еще более мокрые от интенсивной гребли по самой стремнине Лияны, мы добрались до первого крупного городка империи Моррейди. Здесь уже и порт солидный оказался, и полный комплект благ, сопровождающих местную цивилизацию. Довольно быстро мы и денег местных наменяли сколько надо, и в порту сумели договориться о дальнейшем пути к Рушатрону.
Правда, вначале мы хотели лично нанять самую быстроходную ладью, а то и купить какое-нибудь подходящее суденышко. Все-таки сплавляться вниз по течению намного проще, и больших навыков кормчего не требуется. Но чуть подумав, мы рассудили здраво: с нашей жуткой усталостью после треволнений последних дней мы заснем – и хорошо, если сядем просто на какую-нибудь мель. Поэтому все дальнейшие усилия приложили для поиска места в качестве пассажиров на отбывающем вниз транспорте. Нашлась такая ладья, довольно большая, быстроходная, с великолепными парусами, которая доставила сюда из столицы товары и теперь возвращалась обратно с небольшой партией сушеных трав, местных фруктов, овощей и гибких стволов непонятных для нас растений. Нам показалось, что это лианы. Но в тот момент на все остальное было плевать: лишь бы слегка подзакусить да завалиться спать. Причем по поводу «подзакусить» настаивал и напрашивался только я, Леонид мечтал только о кровати. Но я настоял на своем: