355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Иванович » Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) » Текст книги (страница 21)
Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 22:42

Текст книги "Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)"


Автор книги: Юрий Иванович


Жанр:

   

Попаданцы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 147 страниц)

– Я специально не улетал, ждал оплату.

Зроак спрятал свисток и теперь пялился на летающее создание недобрым взглядом.

– Брой, где ты выковырял эту жертву аборта?

– В каком смысле, господин Заррабга? – заволновался кречи, мерзко подскакивая на своих копытцах со звериными когтями и нервно размахивая кожистыми крыльями. – Вполне нормальный мальчик вроде бы.

– Это – не мальчик, слепая ворона! Это – великовозрастный урод, недоросток с жестким мясом, и ему уже лет восемнадцать, не меньше, да и он утверждает, что все двадцать.

– Как же так? – Брой чуть не плакал от досады, а его страшные когти так и дергались в злобных конвульсиях, царапая плитку пола. – Ах он сволочь! Ребенком притворился! А я так рисковал ради этого тяжеленного куска падали.

– Сам ты – падаль! – вскипел управляющий. – Среди господ уже слух пошел, что деликатесное мясо доставили, а теперь оказывается, что только на половину блюд хватит! Ты хоть представляешь, ворона вонючая, что сегодня вечером будет?! Тебя на цепь посадят и тренироваться в стрельбе из лука станут, блоха ты летающая! Еще и двойную оплату хотел, гнида!

Видно было, что Брой сильно испугался. Потому что попятился назад, а потом и нервно взлетел на крышу здания и уже оттуда стал жалобно канючить:

– Да как мне было разобраться с высоты? В этом проклятом Рушатроне теперь с каждого здания стрелы летят. Два клана вольных охотников за последние лутени погибло. Да и над остальными поселками и городками положение не лучше.

Пора падать в обморок.

Я и так трясся от страха и переживаний, но только теперь до меня окончательно дошел весь ужас моего положения и вся суть кошмара, связанная в этом мире со зроаками и кречами. Первые ели детей, а вторые этих детей им доставляли! И меня этот летающий премерзкий и вонючий сатир-козлодой принял за ребенка.

Стали совершенно понятны и чувства людей, в особенности Мансаны, когда она с невероятной ненавистью упоминала в своих рассказах зроаков. Таких людоедов надо уничтожать не просто денно и нощно, а так, чтобы о них в мире даже воспоминаний не осталось. Растерзать каждого зроака на мелкие кусочки, а остатки зарыть на громадную глубину – такие существа даже на удобрение не пригодны.

Упершись спиной в стену, я замер, парализованный осознанием здешних реалий.

Разговор тем временем завершался.

– Мне плевать и на тебя, и на прочие кланы! – злился Заррабга. – Это мясо идет по цене всего половины от взрослого. Потому что больное и мало на вес получается. А вздумаешь жаловаться – вообще ничего не получишь.

– За что, господин? – взмолился кречи. – Мы так рисковали. Дайте хоть взрослую плату за него!

– Даже не проси! Единственное, что я могу для тебя сделать, так это раззадорить принца охотой по маленькой цели. Если ему понравится, тогда получишь полную плату за этот кусок, как за целого человека.

Мамочки! Да они и взрослых едят?! А перед тем еще и охотятся на них? Лучше бы меня сразу сейчас зарубили, людоеды проклятые! У-у-у, сволочи! Как я вас ненавижу!

Глава двадцать восьмая

Камера-тир

Упиваться ненавистью мне долго не дали. Управляющий швырнул кречи мешочек с деньгами, и тот сразу подался оплакивать свою невезучесть. А меня зроак схватил за руку и поволок куда-то во внутренние помещения крепости. Мелькание полутемных участков с яркими полосками света из больших окон меня окончательно дезориентировало, так что, куда мы пришли, я так и не понял.

Заррабга присмотрелся к полу, где располагался большой прозрачный люк, и расхохотался. Так и продолжая смеяться, отодвинул второй рукой тяжеленный засов и поднял люк, открывая его вверх.

– Эй, мясо! – заорал он вниз. – Ловите пополнение и готовьтесь к охоте!

На этом месте его слова заглушил громкий удар колокола. Причем такого сильного звучания, что вздрагивало все здание и вибрировал воздух. Тут же последовал второй, третий…

И только когда стал стихать гул, зроак продолжил:

– Ну вот, уже три часа утра. Как быстро время летит, обед уже скоро, а у меня еще дел… Эй! – Он опять заглянул вниз. – Вы там заснули или как? Ловите нового кандидата на закуску. Уж он точно в производители не годен. Ха-ха!

Внизу началось какое-то шевеление, рука зроака перехватила меня за шиворот, довольно бережно опустила в люк и только тогда разжалась. Летел я метров шесть, а потом с вырвавшимся криком опустился на мешанину каких-то тряпок, вонючих матрасов и сплетенных в едином желании спасти рук.

Наверху громыхнул люк, послышался звук задвигаемого засова, а у меня над ухом раздалось сочувствующе-озадаченное восклицание:

– Экий ты маленький!

Пока я пытался восстановить дыхание и хоть как-то осмотреться, послышались и другие голоса:

– Неужели дитятко?

– Как же! Эти твари маленьких сразу съедают! Не могут удержаться.

– Ну да, для них один вид ребенка – хуже дурмана.

– Тогда чего он такой ссохшийся? Старый, что ли?

Ну вот, стариком меня еще не обзывали. Хотя, с другой стороны, я готов был хоть в древнюю старуху превратиться, лишь бы меня не ели и отпустили на все четыре стороны. Поэтому я уже чисто машинально, на автомате, затянул надоевшую волынку про мои физические недостатки, травму и все остальное. Узнав о моем возрасте, самый огромный из присутствующих мужчин сочувственно вздохнул:

– Да, парень, не повезло тебе! С твоим весом – явная жертва.

Все остальные уже расходились в стороны и усаживались на длинные, узкие выступы вдоль стен. Всего я насчитал шесть человек, одежды которых еще совсем недавно наверняка были добротными и богатыми. Но сейчас висели на большинстве рваными лохмотьями и обрезками. То ли людей так обыскивали, то ли специально издевались, а может, и кнутами секли, как меня тот полоумный повар. Пока меня не засыпали вопросами, я решил сам спросить у нежданных товарищей по несчастью:

– А вы кто такие?

– Леснавцы мы, уже рудню как в полоне.

Если мне не изменяла память, то чуть западнее, гранича с империей зроаков Гадуни, и располагалось это царство. Рудня – неделя, значит, они тут пять дней. Но я решил уточнить:

– Царство Леснавское? – Получив утвердительные кивки, я удивился: – Как же вас поймали?

Мужчины переглянулись между собой, сошлись взглядами на самом молодом парне, но тот только дернул равнодушно плечами: мол, не все ли равно? И тогда все тот же гигант пробасил:

– На ничейных землях за щитами охотились. Да на засаду зроакских колдунов и наткнулись. Ну а ты, парень, с каких окраин?

Увы, моя тупость и незнание местных реалий опять пытались меня выставить полным идиотом. Перед скорой смертью таки удосужился выяснить, кто такие кречи и чем опасны зроаки, но выясняется, что здесь еще и на щитов охотятся. Или я что-то не так понял? Да черт меня побери! Надо прекращать строить из себя выходца местного мира, громко кричать о своей тупости и спрашивать, спрашивать, спрашивать. Для этого дела легенда дикого горца вполне даже подойдет.

Другой вопрос, что мне эти новые знания, скорее всего, и не понадобятся, но мандраж уже прошел, дыхание восстановилось, ужас перестал холодить конечности и заплетать язык, так что почему бы и не пообщаться? Естественно, ответив на последний вопрос:

– Еще вчера вечером по Рушатрону гулял.

– Небось кречи украли?

– Ага, такой вонючий-превонючий козел с рогами и копытами.

– Да они все такие. Или ты не знал?

– Слышал, но только краем уха, думал, это просто птицы такие, которыми детей пугают. Да и про зроаков думал, что они просто очень плохие, но не более чем враги для империи Моррейди. – Заметив утроенное внимание к своим словам, продолжил: – И по столице я только лишь несколько дней гулял, по своей тупости не выспрашивая ни про зроаков, ни про кречей. За что дурака и поймали поздним вечером.

– Постой, как это ты ничего не знал? – изумился гигант. – Где же ты вырос?

Сказать им честно, кто я и откуда, – все равно не поймут, да еще и обозлятся. Поэтому я решил импровизировать с тех кусочков знаний, что у меня имелись. Вдобавок наверняка стал сказываться синдром смертника, которому неожиданно предоставили еще некоторое время пожить и которому хочется жутко выговориться. Вот на меня и накатило, вот меня и понесло:

– С младенчества меня воспитывал отшельник, и мы прожили в труднодоступной пещере Пимонских гор, почти не видя ни людей, ни уж тем более кречей. Да и мой наставник мне никогда про этих вонючих созданий не рассказывал. И вот недавно он меня насильно отправил в столицу Миррейди. Ничего не объясняя, ничего не рассказывая, только дав деньги на дорогу, несколько древних монет Заозерья, и усадив в почтовый дилижанс. Только и добавил единственное наставление: «Все в этом мире ты отныне должен познавать сам!» Вот я и стал познавать. В дилижансе мои попутчики высмеяли меня при первых вопросах. Прямо ухохатывались, заявляя в глаза, что более наивного и недалекого человека они в жизни не встречали. Понятно, что со своим физическим уродством я не мог ответить им грубостью на грубость, мне стало невероятно стыдно, противно, и я полностью в себе замкнулся. Решив только прислушиваться к тому, что говорят другие, и больше никогда не задавать глупых вопросов. В Рушатроне мне немного повезло: побывав во внутренностях Сияющего кургана, я получил некоторое доброжелательное сочувствие со стороны хранителя, он мне помог устроиться жить в пейчеру, я даже с довольно приличной девушкой познакомился, которая охотно стала моим экскурсоводом. Но моя наивность и глупость и тут подвели, вместо тысячи вопросов с моей стороны я продолжал корчить из себя всезнайку и гордого, пусть и дикого, горца. В результате чего и оказался здесь, в этом скопище людоедов. Когда меня чуть не порубил на сегодняшний ужин местный повар, я признался, что не ребенок, пришел какой-то гад с тремя щитами на лбу, проверил как-то мой возраст и бросил к вам. Вот и все.

Теперь уже долгое, заинтересованное молчание нарушил молодой парень. И мне по его интонации и по манере держаться сразу показалось: этот молодчик не последний человек в этой компании. Да и говорил он слишком властно:

– Как тебя зовут?

– Борей! А тебя?

– Зови меня Миурти, не ошибешься. Но как же ты, Борей, с отшельником жил? Неужели не хотелось сбежать? Неужели не хотелось на свободу?

– Да я и так был свободен, – удивился я. – Наставник мне словно отец, да и, наоборот, я не хотел уезжать в столицу.

– Он тебя хоть читать научил? – вопрошал Миурти.

– Да. Но у нас имелось всего лишь две книги: «Описание Пимонских гор» и «Правила хорошего тона, в том числе на императорском приеме». Вот я по ним и учился.

Довольно громкие, хоть и скорбные смешки не совсем соответствовали окружающей атмосфере, но ясно показали: окружающие меня пленники не потеряли силы духа. Пока я думал, как мне среагировать, парень пояснил с доброй улыбкой:

– Ты не обижайся, это мы скорее над твоим наставником смеемся: взять в отшельнический скит самые ненужные книги, какие можно представить. Горы ты и так видел, а уж изучать правила хорошего тона… Ха-ха! – опять засмеялся он, не удержавшись.

Пора было и мне задать хоть несколько вопросов:

– Ну раз вы все тут такие грамотные, то тогда кто мне ответит: откуда взялись эти зроаки? Ведь они совсем на нас не похожи. И почему их до сих пор не вырезали вместе с кречами?

Смех стих, и к разговору присоединился сухощавый мужчина среднего роста. Причем начал он с вежливого представления:

– Меня зовут Саабер, много лет сам считаюсь наставником и учителем, и, отвечая на твои вопросы, я могу говорить сутками. Или тебе более короткую историю?

– Самую короткую и сжатую.

– Самую? – переспросил Саабер с таким недовольством, словно у него забрали любимую игрушку. – Ну, если в двух словах, то зроаки явились сюда из другого мира. А потом они же привели за собой этих вонючих кречей. Достаточно?

Свой короткий вопрос он задал с явным ехидством, видимо ожидая от меня восклицаний типа «Как?! Разве такое бывает?! Где этот другой мир?! Как туда попасть?» или нечто подобное. Но мне и так стало понятно, что когда-то злобные людоеды явились сюда из другого мира при помощи перехода. А скорее всего, и долго пользовались этим переходом, возможно и до сегодняшнего дня имеют возможность общения со своей прародиной. А значит, где-то в этой империи имеются если не башни, то некое подобие древних строений, на которых обязательно отыщутся условные символы иного мира. Да и не только иного, а и для внутренних перемещений. Однозначно, что так зроаки триста шестьдесят лет назад и попали в Сияющий курган. Если успею, то поспрашиваю на эту тему.

А пока мне удалось не только его поразить.

– Вполне. А что, сами кречи не людоеды?

– Нисколько. Они питаются только вареными овощами и специально выращиваемыми улитками.

– Хм! Сырыми едят?

– Нет, тоже варят.

В моей голове не укладывались противоречия:

– Почему тогда от них исходит такая вонь?

Пока Саабер рассматривал меня, поворачивая голову, словно курица, фыркнул самый огромный пленник:

– Потому что никогда не моются! Даже патологически боятся воды настолько, что над ней не летают. Только узкие речки пересечь могут, и не было случая, чтобы Лияну перелетели. Озера средние, и те облетают.

– Все равно не сходится, – возражал я. – Пусть и мохнатые, со слипшейся шерстью, пусть и не моются, но до такой степени издавать зловоние? Вот если бы они ели мясо или падаль, тогда совсем иное дело.

– А ты точно лишь две книги прочитал? – неожиданно спросил Миурти.

– Да, к моему огромному сожалению, – съязвил я. – Но не считайте меня за полного идиота и недоумка. Мы с наставником довольно много и часто беседовали на самые разные темы. Пусть они и не касались конкретных жизненных тем и реалий той же Моррейди, но кое-какие знания в моей голове имеются.

– Заметно, – согласился Саабер. – Нам остается удивляться, почему ты, такой умный, все еще находишься с нами и до сих пор не ушел отсюда сквозь стены.

– Можете смеяться, – согласился я, когда послышались не обидные смешки. – Главное, на вопросы мои отвечайте. Итак: что обозначают или символизируют три щита?

Опять странные переглядывания между пленниками и еле заметный кивок молодого Миурти. Словно он дал добро Сааберу вести беседу в прежнем русле.

– Трудно в это поверить, – стал рассуждать тот, словно оправдывая самого себя. – Но выросший с отшельником парень может такого и не знать. Хотя это рассказывают до того, как ребенок начинает ходить. Три щита – это основа волшбы в нашем мире. Дают умение колдовать, защищаться от колдовства противника и видеть себе подобного. Не слышал о таком?

– Не довелось, – отмахнулся я от ехидного тона. – Значит, наколки на лбу дают все выше перечисленные привилегии? Потому как тот урод-зроак сразу определил мой возраст простым касанием.

– Да нет, сами наколки ничем не помогут. Это только зроакские колдуны таким способом себя метят. Страху на нас, да и на кречи, напускают. Щиты надо собрать, принять и усвоить, а для этого надо иметь как способности вкупе со страстными желаниями, так и возможность заполучить эти щиты.

– Хм! Насколько я понял, подобные раритеты не обязательно просто твердый кусок железа?

– Ты правильно понял, Борей.

– Именно поэтому за ними и надо охотиться? – Пауза затягивалась, поэтому я продолжил: – Или откапывать? А может, просто сорвать с дерева? Или вырастить в бадье?

– Ни разу не угадал, кроме первого, – развеселился гигант. Но сам и оборвал свой смех озадаченным цоканьем языка. – Но даже при удачной охоте – мало шансов отыскать, схватить и удержать первый щит. Его потом еще нужно донести нужному человеку, и этот человек должен со щитом срастись.

– Или срастись, или человек должен его проглотить, – с педантизмом учителя философии поправил Саабер. – Но последнее не каждому дано.

– Представляю, – согласился я. – Если оно до того бегало и пряталось, да еще и в земле перепачкано.

– Ты не понял! – стал горячиться худощавый учитель, досадуя на мою тупость. – Срастись со щитом может попробовать каждый в течение нескольких часов. Если это не происходит, первый щит передается другому человеку, и так шесть, максимум семь дней. После чего первый щит погибает без своего создателя и носителя.

– И кто его создает?

– Крыса-пилап, живущее в норах животное вот таких размеров. – Саабер расставил ладони примерно сантиметров на двадцать – двадцать пять. – Ловишь или подстреливаешь крысу-пилап, снимаешь у нее вместе с кожицей щит со спины и хорошенько моешь в нескольких водах. После чего кожа отслаивается, а щит лепишь себе на любой выбранный участок тела. Если он прирастает, человек становится посвященным первого уровня. После чего должен совершенствоваться, обучаться и уже с новыми знаниями получать второй щит, который произрастает в некотором роде из первого и дает умение держать оборону от магических атак.

Ой, как сложно! Да и не верилось совершенно в такие россказни. Но виду я не подал, лишь согласно кивнул и продолжил:

– Нетрудно догадаться, что третий уровень достигается наложением на глаза третьего щита, который дает возможность просматривать не только соперника, но и все остальное. Правильно?

– В корне неверно, – под смех остальных пленников продолжил сухопарый знаток и наставник из Леснавского царства. – Для получения третьего щита претендент должен сам создать очень сложный яд и выпить его в течение определенного периода времени. Если не умер, то становится обладателем трех щитов, могущих повелевать волшбой и менять весь мир по мере своих растущих умений. Как правило, при получении третьего щита умирает до сорока процентов желающих его получить.

– Ну, жадность всегда не приветствуется, – зафилософствовал я. – Но насколько я понял, вы все как охотники наверняка имеете первый щит и можете хоть что-то сотворить. Покажете?

– Что тебе показать? – даже пригнулся ко мне гигант.

– Волшбу. – А чего мне бояться? Раз они охотники и этого не скрывают, пусть хоть удивят в последний день жизни. – Не стесняйтесь, показывайте.

Опять все засмеялись, а Саабер принялся мне терпеливо втолковывать:

– Сразу видно твою необразованность в этом вопросе. Во-первых, даже будь мы хоть все сжившимися с первыми щитами, все равно, кроме мелкой волшбы, ничего сотворить бы не сумели, как и вырваться из плена. Во-вторых, отыскать крысу-пилап считается невероятной удачей. Особенно в приграничье, где спокойно этим заняться почти невозможно. Кстати, крысы-пилап потому и расплодились на ничейных землях, что там им полное приволье при отсутствии охотников. Ну и, в-третьих, ни на одном из нас первый щит пока не прижился.

Я ухватился за проскочившее слово «пока»:

– Но вы не теряете надежды, что приживутся?

– Э-э-э… – И опять эти странные переглядывания.

Не пойму я их: то откровенничают, то скрытничают сверх всякой меры и без всякого толка.

– Да ладно, я ведь просто так спрашиваю. И кстати, чего вы их тогда не проглотите? Понимаю, что после какой-то там крысы что-то глотать не фонтан, но…

Гигант меня перебил с угрозой:

– Хочешь попробовать?

Словно под заказ, для усиления его тона, все завибрировало от ударов колокола. А я незаметно постарался засечь время по своим наручным часам. На этот раз прозвучало четыре удара. Пленники на это не сильно обратили внимание, лишь выждали паузу для продолжения разговора.

– Да чего ты пугаешь парня? – укорил Миурти здоровяка и охотно пояснил для меня: – Сам человек проглотить первый щит не может. Нужна обязательная помощь опытного носителя всех трех щитов. Ну, или надо быть хранителем кургана.

– Сияющего кургана? – поразился я. – Так почему же все тамошние хранители не имеют первого щита?

– Да потому что они там, – гигант махнул в предполагаемом для него направлении своей огромной ручищей, – а мы, вместе с крысами-пилап, – здесь, с этой стороны Скалы. А в Моррейди отыскать носителя – дело необычайной редкости. Хотя полных носителей трех щитов в империи поморов огромное количество. Среди хранителей тоже есть.

– Ага, – задумался я, продолжая и к нашему месту заточения присматриваться, и припоминать, кто становится хранителями. – Вы знаете про музыку лобного камня?

– А как же! – заверил Саабер. – В главном зале кургана.

– Значит, любой, кто ее слышал, – практически тоже хранитель?

– Несомненно. Большинство со временем тоже становятся умеющими творить волшбу. А почему ты так напрягся?

Вариант с глотанием какой-то мерзости меня совершенно не устраивал. Но с другой стороны, если это даст хоть малейший шанс спастись, то почему бы и не попробовать? Поэтому я начал издалека:

– Мне повезло, два дня назад я был возле монумента и увидел, как один из посетителей инициировал звучание торжественной музыки. Это было что-то немыслимое!

Понятно, что никто из Леснавского царства никогда в кургане не был и о прекрасной музыке мог получить представление только понаслышке. Но у всех у них появились мечтательные выражения на лицах, а в голосе послышалась зависть:

– Ух ты!

– Вот повезло!

– Наверное, такое чувствовал!..

– И кем он станет?..

Крепко их такая новость тронула. Да только какой с этого толк? Надо спрашивать.

– А если бы он здесь был и проглотил первый щит, то мы бы спаслись?

Теперь все выдохнули и дружно уставились на Саабера. Тот скривился:

– Хм! Скорее всего, что нет. Само умение колдовать потом нарабатывается годами. Как минимум – месяцами. Даже встань мы, допустим, пирамидой и подними его под самый люк, – скрюченный палец указал на прозрачный люк у нас над головами, – то он бы и засов не смог отодвинуть волшбой. Ну разве что шустрее бы чуть стал, выносливее, чуть сильнее.

Что и следовало ожидать. Да и не огорчился я слишком: больно надо давиться и глотать всякую мерзость. Но дальнейшие слова гиганта и его ответы на мои вопросы развеяли все мои сомнения:

– Да, шустрость бы нам всем не помешала. Особенно когда от стрел начнем бегать.

– Куда бегать?

Губы здоровенного мужчины затряслись от бешенства.

– Вот именно что некуда бежать! Придут пьяные зроаки и начнут стрелять на спор по нам сквозь вон те прутья. Каждому дают по одному выстрелу, но больше никаких льгот. Самое опасное, что мы и знать не будем, в кого он обязан попасть, придется метаться по камере всем нам. И все равно, здесь всего лишь двадцать метров, в упор не промахнутся.

– И?..

Рот мне отказывался повиноваться, а взгляд мой метался по длинному и узкому помещению метров двадцати в длину, одну сторону которого закрывала горизонтальная решетка, а в тупике второй стороны виднелась несокрушимая стальная дверь.

– И все! Потом усыпляют оставшихся в живых, и слуги уносят через дверь мертвых или тяжелораненых. Позавчера так уничтожили всех пленников в соседней камере. Воины из Трилистья. Два лутеня здесь продержались. Ребята еще в первые дни нашего плена ознакомили нас с правилами развлечения местной знати. Теперь их нет, никто из четверых не выжил.

Царство Трилистье находилось с другой стороны, на восток от Гадуни, империи зроаков. И оставалось только сожалеть об участи несчастных воинов, которые каким-то чудом умудрялись выжить под стрелами восемьдесят дней! Два полных местных месяца.

Да и о себе следовало подумать. Вначале я припомнил разговор зроака и кречи, в котором они упоминали какого-то принца.

– Я слышал, мы в крепости какого-то знатного людоеда?

– К превеликому сожалению! – воскликнул Миурти с ненавистью. – Данное отродье является прямым отпрыском императорской династии Гадуни. Не первым по праву наследства, но уж в первом десятке точно.

– То есть это его прямой предок триста шестьдесят лет назад предпринял попытку проникновения в Сияющий курган, убил там всех паломников, но был и сам уничтожен при этом? И не смотрите на меня так, мне об этом девушка-спутница рассказывала три дня назад.

Опять стал отвечать Саабер. Видимо, для него как учителя история занимала первое место.

– Сведений точных нет, откуда тот император отправился с войском в три тысячи особей, но очень многие источники указывают на Дефосс. Именно в этой крепости мы сейчас и находимся.

О! Уже несколько теплее! Шансов спастись почти не прибавилось, но если бы каким-то чудом вырваться из этой камеры, прогуляться по этой крепости Дефосс да поискать символы – удача могла бы и улыбнуться калеке-проходимцу из иного мира. Только что придумать? Как выклянчить у этих странных охотников первый щит? И в чем эта неизвестная мне субстанция поможет? А начинать как-то надо.

И в полной, звенящей тишине я пробормотал, словно извиняясь:

– Так вот, про ту инициацию позавчера… А на следующий день, то есть уже вчера, я опять был в кургане, и музыка прозвучала уже от моих рук. Но я испугался всеобщего внимания, побоялся опозориться и сбежал. Даже с хранителями не стал разговаривать, хотя они очень настаивали на беседе. Разволновался, пошел гулять по вечернему Рушатрону, и вот… теперь я здесь.

Глава двадцать девятая

Выжить любой ценой

Прежде чем думать о счастье, человеку надо вначале выжить, как говаривала моя бабушка Марфа. И в данный момент для меня проблема выживания становилось самой актуальной. Причем именно в данный момент. Потому что гигант, приподнявшийся и схвативший меня за шиворот, уже стал раскачивать мое тельце с явным намерением садануть головой об стенку. Однозначно меня приняли то ли за шпиона, то ли за перебежчика и подлого предателя человечества. А с такими во все времена долго не церемонились.

Поэтому даже я сам поразился, когда мой голос прозвучал ровно и насмешливо:

– Ну и что это тебе даст? И чем тебе моя смерть поможет? – Меня перестали раскачивать. – Если бы зроаки захотели, давно бы вас обыскали и щиты забрали без всякого вашего пособничества. Эй, здоровила! Может, хватит меня убаюкивать? Или меня сейчас стошнит. Положи, где взял!

Мой тон и смысл моих высказываний подействовали. Да и Миурти приподнял правую ладонь, словно требуя не торопиться. Гигант, конечно, громко рыкнул, пытаясь еще напустить на меня страху, но я посмотрел на него с такой иронией, что он таки смутился. И уже с какой-то заботливостью усадил на каменные нары обратно. Но после этого уселся рядом, в любой момент готовый прихлопнуть своей ручищей, словно букашку. А я продолжал уже несколько иным тоном, возмущенным и агрессивным:

– Чего это вы испугались? Сами щитами воспользоваться не можете, а трясетесь над ними как над собственными… – Грубое сравнение вылетело из меня еще до осознания сказанного. Но было уже плевать. – Тоже мне, кавалеры первого щита! Только и можете, что калеку за шкирку таскать да взглядами с подозрением буравить! Ну, чего умолкли? Чего боитесь?

Только последнее слово я тоже заменил несколько другим, некрасивым, обозначающим неожиданное мочеиспускание. Гигант рядом со мной только крякнул от таких оскорблений, другие зафыркали. Миурти покраснел, а Саабер стал угрожать в ответ:

– Ты, парень, следи за словами! А то живо останешься со свернутой шеей!

– Ой, как сильно напугали! – юродствовал я со смехом. – Да так намного лучше, чем бегать, как заяц, по клетке и спасаться от стрелы в задницу. Кстати, здесь хоть жрать дают? И когда они это делают?

При этом я панибратски пихнул локтем гиганта, и тому смена разговора показалась весьма своевременной. Видимо, сам голодал больше всех остальных товарищей.

– Да вот, как пять ударов громыхнет, так и принесут дневную пайку и воду нальют в корыто.

– А этот ваш первый щит на голодный желудок надо глотать или после еды?

Такая полярная смена темы поставила моего соседа в тупик, и он взглядом попросил помощи у Саабера. Учитель возмущенно фыркнул:

– Да ты и в самом деле ничего не знаешь, парень!

– Борей! Меня зовут Борей, – терпеливо напомнил я.

– Да помню я, помню. До конца жизни не забуду, – печально пошутил учитель. Потом вздохнул, в который раз странно переглядываясь именно с самым молодым своим земляком, и продолжил: – Если ты и в самом деле не солгал, если ты и в самом деле инициировал музыку…

– И какой мне смысл лгать? К тому же, по вашим же утверждениям, проглоченный кусок кожи нам все равно ничем не поможет.

Гигант вроде как по-дружески положил мне свою лапищу на шею:

– Видишь ли, Борей, мы готовы умереть, но все равно не отдать первый щит зроакам.

– Даже так? – Наконец-то понял я всю глубину и широту происходящего рядом со мной самопожертвования. – Извиняюсь, не сообразил сразу.

Действительно, что может быть ценнее в мире волшбы, чем само умение пользоваться этой волшбой? Мог бы сразу догадаться, что ненавидящие зроаков люди готовы даже собственной смертью доставить людоедам как можно больше неприятностей. А по сжатым губам, горящим взглядам и повисшей тишине видно было сразу: леснавские охотники готовы умереть, но не отдать первые щиты врагам человечества. По крайней мере – добровольно.

Поэтому напрашивался очевидный вопрос:

– Но если я проглочу, это… этот щит, то ведь из меня его уже не вытащат?

– Никак! – подтвердил Саабер. – Вы станете единым целым.

– Так в чем дело? Давайте мне на пробу, – предложил я. – Как я понял, на вас ни на ком щит не прижился, поэтому предлагаю: вначале попытаюсь съесть один.

– Проглотить!

– Ну да, проглотить. А потом и все остальные. Так сказать, чтоб не пропали.

И опять пленники меня удивили заразительным смехом. Боевые ребята, силу духа не потеряли, а то, что ржут от моих слов, так я уже привык. Если знание – сила, то в моем случае полное незнание – громкий хохот. Ну а мне чего обижаться? Правильно, только спрашивать:

– Разъясните убогому: что опять не так сказал?

– Да просто такого не бывает, – посерьезнел Миурти. – Второй раз щит глотать – все равно что попытаться себе пришить третью ногу или вторую голову.

– Да? – На меня опять нашло раздражение. – А ты пробовал? Две головы – штука более полезная, чем одна. Да и третья нога при уворачивании от стрелы пригодилась бы. Маслом кашу не испортишь, сметаной – тоже. Не правда ли?

Мои присказки и рассуждения заставили Саабера посмотреть на меня с уважением. Хотя начал он с категорического возражения:

– Борей, ты говоришь полную ерунду, и такое невозможно!

– Доказано наукой?

– Хм… Да нет, прямых запретов на подобное действо не существует, но имеются исторические ссылки и многочисленные свидетельства на то, что когда обладатель первого щита пытается во второй раз проглотить подобное еще раз, то он умирает в страшных муках. Ибо два первых щита не могут сосуществовать в одном теле, вступают в противодействие и погибают вместе с носителем. В итоге мы имеем аксиому, не требующую доказательств.

Пришлось задуматься. Не то чтобы я жадный, но мне почему-то показалось: ежели съесть все шесть первых щитов, то и сила увеличится соответственно. Но раз нельзя, так нельзя. Тогда и с одним мучиться, глотать не стоит. Хотя некоторые детали выяснить до конца следовало:


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю