355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Иванович » Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) » Текст книги (страница 17)
Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 22:42

Текст книги "Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)"


Автор книги: Юрий Иванович


Жанр:

   

Попаданцы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 147 страниц)

О государстве зроаков я тоже теперь в общих чертах знал, после рассмотрения карты, что их империя находится на севере и отделена от Моррейди труднопроходимой горной грядой. Не так уж и далеко отсюда, если сравнивать с отдаленными горами на востоке. Еще бы как-нибудь выяснить причины такой древней и закоренелой вражды между двумя народами. Но тут уже конкретно надо отыскать время на чтение основной истории. А для этого изначально надо избавиться от опеки Мансаны. Но похоже, она не собиралась и на шаг отпускать меня от себя. Заметив, что мы возвращаемся в пейчеру, она словно невзначай спросила:

– Хочешь отдохнуть немного перед обедом?

Книгу, а вернее, огромный фолиант про курган я таки купил, и мы как раз вышли из книжной лавки. Но по прерывистому тону моей спутницы я сразу догадался, что ни отдохнуть, ни книгу почитать мне не удастся. Вот какая экспансивная девица мне попалась! Настоящая нимфа.

Но дело прежде всего.

– Да нет, только положим книгу, я возьму альбом, карандаши, и отправимся в лабиринт кургана.

Почему-то она решила, что я уже заранее согласился с ее уговорами на некое странное запоминание всех прелестей уникального строения на веки вечные. Она так и шла со мной рядом, порой даже рукой за плечо придерживала в больших столпотворениях и не переставая болтала о всяких пустяках. Ничего полезного я от нее не услышал, зато сильно надеялся хоть на несколько минут избавиться от опеки в самой пейчере и хоть минутку побыть наедине с историей, но и тут меня обломали. Как только мы приблизились к стойке и я открыл рот с готовой вырваться просьбой обождать меня здесь, как красотка меня опередила:

– Тетушка Лидия! Мы сейчас сразу и уходим, только в номер заскочим и книгу оставим. Попроси Светию собрать нам несколько хлебелов вместо обеда. Вдруг мы только к ужину вернемся.

Понятно, что мне осталось только вздохнуть и двигаться дальше. Иначе как бы я смотрелся после таких слов со своей вежливой просьбой? Что такое хлебелы – я уже примерно догадывался: бутерброды. Имена женские тоже казались родными и знакомыми, но это уже выглядело в порядке вещей. А вот то, что меня так сильно радовало поначалу, и особенно последние две ночи, теперь казалось несколько излишним. Где-то я упустил тот перевал, до которого еще можно было несколько умнее ограничивать доступ Мансаны к моим ласкам. И в межполовых отношениях некое пожелание всегда насущно: век живи, век учись.

В номере девушка с явным интересом наблюдала за моими действиями и старалась при этом рассказывать веселую историю о столичном жителе, который недавно на спор переплывал на тот берег Лияны. Но видимо, она очень надеялась, что мы несколько задержимся. А уж как она своей фигуркой соблазнительно изгибалась, перемещаясь по комнате!..

Еле сдержался, убеждая себя и утешая преддверием ночи. Зато фонарик пришлось прятать в карман, прикрываясь дверцей шкафа и корпусом.

Когда я брал альбом, Мансана опять переключилась на рекламу предстоящего действа:

– Вот увидишь, если у тебя есть талант, то ты потом и здесь по памяти нарисуешь что угодно из своих новых воспоминаний.

Однако! Неужели и в самом деле в кургане пользовались каким-нибудь гипнозом? Хотя, если припомнить о таинственном шепоте и лобном камне, да и обо всем остальном в придачу, там еще и не такие чудеса должны происходить. Но сомнения и незнания мешали.

– Почему же тогда там так много художников?

– А это те, у которых таланта нет, – захихикала подружка. И привела вполне логичные примеры: – Вот ты видишь этот стол, и я его вижу, но ведь нарисуем мы его совершенно по– разному. Или дерево какое – смотришь на него, и совсем по-разному рука карандаш водит. Поверь, все знаменитые и талантливые художники уже давно прошли обряд гипны и в курган даже не заглядывают больше. Любую деталь интерьера и так нарисуют.

– Любую деталь? – Это меня не на шутку заинтриговало. – А ты почему не пройдешь гипну? – Вот, и тут вполне понятное и легкое слово в сочетании какого-то обряда. Может, сразу и разберусь в его сути?

– А зачем мне? Курган всегда под боком, и каждый раз новое развлечение. Да и денег всегда жалко, все-таки одна и восемнадцать версов.

Кажется, на этот раз я довольно отчетливо расслышал каждое слово, но суть денежного эквивалента в виде какого-то верса от этого понятнее не стала. Поэтому я просто вновь раскрыл мешочек с серебряками и положил на стол:

– Для нас двоих хватит?

– Конечно! – последовал ответ без тени сомнения. – Но я не хочу.

– Тогда и я не соглашаюсь.

– Борей, ну что ты как маленький? – удивлялась Мансана. – Зачем мне обряд гипны, если я и так там каждый камень на память знаю?

– Я так хочу. Это будет мой подарок, – настойчиво твердил я.

– Ха! Тоже мне подарок! – Она капризно пожала плечами. – Ты лучше мне что-то полезное подари, а не то, что у меня уже есть давно и много. Тем более я талантов художника не имею.

А ведь верно красавица заметила! Чего это я так боюсь? Если мне и в самом деле удастся запомнить все нужные мне рисунки, то, может, это ускорит мои изыскания по поиску выхода в свой мир Земли? Надо будет только еще раз поспрашивать да присмотреться перед самим обрядом. Пусть меня даже дебилом или придурком посчитают, но рисковать чем-то опасным не стану.

Пока воспользуюсь другим моментом:

– Тогда отбери нужную сумму для меня одного, а остальные деньги мы оставим в номере. Чего тяжести таскать.

Просьба Мансану совсем не удивила, и, кажется, такие поручения ей начинали нравиться. Потому как она еще и лишку какую-то прихватила со словами:

– Там есть место, где соки продают, если жажда замучит – напьемся.

– Что бы я без тебя делал! – восклицал я с восторгом, запирая дверь на ключ и ловя бесстыжий поцелуй в губы.

Тетушка Лидия встретила нас несколько удивленно, словно мы вернулись невероятно скоро. Однозначно здесь женщины никогда не терялись и пользовались своими слабостями, как им приспичит. Даже на такого карлика, как я, покупательница нашлась, и это вызывало у всех нас видящих вполне положительную реакцию. Может, я и тут не все догоняю?

Но завернутые в большую тряпочку хлебелы нам тетушка вручила молча, быстро погасив лишние эмоции на лице.

Глава двадцать первая

Обряд

Пока шли к воротам кургана, я растолковал девушке о своих сомнениях:

– Пойми меня правильно, я в твоих словах не сомневаюсь, но, может, ты и сама заблуждаешься? Тут говорят одно, мой учитель утверждал другое. А правда может оказаться посредине. Поэтому очень тебя прошу не выставлять меня перед хранителем полным идиотом, а просто так деликатно попроси его рассказать о самом обряде. Хочу его точку зрения на это все услышать.

– Да ладно, – пожала плечиками Мансана. И когда мы разыскали дядюшку Круста, она показала всю глубину своей «деликатности»: – Вот Борей хочет пройти гипну, но очень боится, что память потеряет вообще или в дурачка превратится.

Вполне могло случиться, что суть деликатности я не смог донести в местных филогизмах, поэтому и пришлось терпеть радостный смех одного из старших хранителей. Хорошо, что это еще происходило относительно наедине, и нас не окружала толпа болтунов и любителей позубоскалить. Но, заметив, как я хмурюсь, мой первый в этом мире покровитель стал серьезным:

– Тут нечего бояться, Борей. Мы только для этого и находимся здесь, потому как охраной занимаются хранители с посохами. Наша задача как раз и заключается в том, чтобы накопить во всех трех орудиях обряда достаточно силы, а уж потом эта сила помогает паломнику, желающему увековечить в своей памяти красоты Сияющего кургана.

– Но это не больно?

– Разве ты видел людей с перекошенными от боли лицами?

– Нет. А времени сколько надо?

– Сколько ты пожелаешь. Исследуешь пять панно и выйдешь – запомнишь только их. Выйдешь из кургана с последними посетителями – запомнишь все, на что падет твой взгляд внутри святыни.

Неплохо может получиться. Оставалось выяснить только маленький нюанс:

– И вы тоже будете знать запомнившиеся мне картины?

– Ни в коей мере. Только ты будешь ведать свои воспоминания, какие тебе под взор попадут. И это личное дело каждого идущего на обряд паломника. У каждого из вас свое видение, свои цветовые ощущения, свои навыки рисования. – Он одобрительным жестом указал на мой украшенный кортик, явно догадываясь, что я решил служить богу искусств Китоврасу. – Вот потому и удивляют порой художники именно своим видением давно изученных или рассмотренных панно, статуй или картин с монументами. А мы при обряде служим только источниками общей силы.

– Понятно. Тогда я готов. Что надо делать?

– Давай свои руки.

Когда я их протянул вперед, Круст снял со своих запястий широкие браслеты и надел на мои. Толщина наших рук смотрелась до смешного обидно, но огромные ладони чуть задержались, и браслеты словно сомкнулись. Даже вроде как легче стали.

– Вот и все, можешь отправляться.

– А деньги?

– Заплатишь при возвращении браслетов.

И мы заторопились к ближайшему панно. Мысль, конечно, странная мелькнула, что могут ведь и разные людишки попасться: и денег не заплатить, и браслеты умыкнуть. Но я даже сам рассмеялся от таких дум: никто не посмеет выйти из кургана с украденным! Подобных дегенератов надо уничтожать еще на подходах к этой святыне. Да они и сами сюда побоятся сунуться.

Дивные мысли.

Еще более сомнительные размышления касались самого обряда. Ощущая успокаивающую тяжесть браслетов на запястьях, я пытался себе представить, насколько все происходящее правда и как вся система будет работать. В первом же зале присмотрелся внимательно к панно, потом закрыл глаза и помотал головой. Чуть позже попытался вспомнить увиденное. Получалось совсем не то, что ожидалось. То есть – как всегда в подобных случаях. Но чтобы в мысленном воображении предстала ясная и четкая картинка – как не бывало.

Обманули? Или что-то не срабатывает?

Причем свои сомнения я не постеснялся сразу высказать стоящей возле меня Мансане. На что она с видом стоика пояснила:

– Так картинки у тебя только завтрашним утром в голове уложатся, а пока тебе надо как можно больше успеть осмотреть.

Ладно, раз такое дело, то следует поспешить. В крайнем случае если и обманули, то завтра опять приду с альбомом и продолжу вчерашнюю работу. И стал работать. Причем с девушкой договорился сразу и настоял на этом категорически:

– Значит, так! Ты сидишь в этом зале и спокойно меня ждешь. А я бегом обследую все прилегающие проходы, и мы двигаемся дальше.

– Там ведь ничего интересного, поверь мне! Зачем тебе эти переходы и мрачные тоннели?

– А вдруг и там есть статуи, о которых ты не знаешь?

– Я все знаю!

– А я хочу сам это проверить! – Меня ничто и никто не мог поколебать. – Жди и не мешай, я быстро!

Вот так мы и двигались то рывками, то сильно ускоренными рывками по слабо освещенным тоннелям. Наверное, в истории и такие придурки встречались, которые тратили таинственные силы на изучение самого лабиринта, но наверняка никто из них не пытался запомнить тотальное расположение переходов и почти невидимые простому глазу выгравированные на камне странные рисунки. Кстати, я почему-то чувствовал свое решение не спрашивать хранителя про рисунки правильным. Не знаю почему, но мне показалось, что он и сам не ведает про наличие изобразительного искусства в мрачных, почти неосвещенных переходах, а уж про сами точки перехода в иные миры вполне возможно, что и самые древние по возрасту хранители не догадываются.

В общем, я метался по лабиринту, словно спешащий на пожар пожарник. Разве что часа через три я сломался и дал возможность Мансане покормить меня хлебелами. И не пожалел. И наелся, и на чудо очередное полюбовался.

Дело как раз происходило в самом главном зале, где на лобном камне стоял монумент из огромных щитов. И нам несказанно повезло увидеть нового кандидата в хранители и послушать торжественную музыку. Как потом мне прошептала спутница, подобное происходит редко: раз в лутень. Жаль только, я сразу не понял, что такое лутень – неделя, месяц или квартал. Причем несколько растерянного и бледного мужчину, который приближался осторожными шагами к лобному камню, заметили все и сразу. Понимали, видимо, что просто так ни один человек не рискнет приблизиться к самому таинственному и неприступному месту кургана.

В полной, повисшей тишине мужчина таки донес свои пальцы до камня, тот сразу налился внутренним светом, и грянула музыка огромного симфонического оркестра. Нет! Сразу десяти преогромнейших оркестров! Настолько великолепная кантата сотрясала каждую клеточку тела, настолько сама музыка выдавила из сознания все постороннее и ненужное, настолько любой слушатель забывал даже самого себя.

Стихло все так же неожиданно, как и началось, и обыденная мирская суета наполнила гомоном огромный зал. Понятно, что каждый спешил обменяться полученными эмоциями если не со знакомыми, то просто с ближайшими соседями. Я тоже и прислушивался, и сам пытался что-то высказать, размахивая местными аналогами бутербродов, как дирижерской палочкой.

Поэтому и не заметил, как мужчина, инициировавший звучание музыки, куда-то ушел. Да и хранителей после этого в зале монумента стало намного меньше. Скорее всего, подались на беседу с новым потенциальным коллегой. Потому как Мансана напомнила мне, что подобных людей еще и уговаривать приходится. Порой очень долго и без толку. Да оно и понятно: у каждого взрослого человека к моменту паломничества или пусть даже сотого посещения этого места уже давно налажена личная жизнь: семья, друзья, работа и увлечение. Как всегда и везде.

Доедал хлебелу я уже на ходу, потому что понял, сколько времени потерял, и ужаснулся объемам остающегося осмотра. Так что моя поводырь оказалась в итоге просто незаменимой: без нее я бы и запутался, и сто раз в одно и то же место бы заглядывал, и в финале огромную часть лабиринта просто бы упустил из виду. А так Мансана меня заверяла, что я побывал практически везде. Только лишь сильно сокрушалась, что на самые красивые и огромные панно я бросал лишь поверхностные, короткие взгляды:

– Ну разве ты сможешь так быстро запечатлеть картинку всего многоцветья? Тем более что огоньки двигаются и каждый раз меняют изображение.

– Ничего, если во мне есть талант художника, то ему и такого взгляда хватит, – утешал я свою подругу, уже после расчета и возвращения браслетов выходя из кургана на площадь, освещенную закатными лучами. – А если нет, то и печалиться не стоит.

– Пойдешь ужинать?

Только тогда припомнилось, что моей любовнице еще и работать надо. Следовательно, я могу короткое время побыть сам и полистать историю этого мира. А если еще и схитрить чуток…

– Уф! Словно по горам набегался, – пожаловался со вздохом. – А ведь ночью я жду одну гостью, надо бы силенок подкопить.

Нет, не все шутки местные красавицы понимают! Мансана сразу нахмурилась и стала краснеть, а в ее тоне появились странные нотки:

– Что за гостья?

– Работает в харчевне нашей пейчеры во время завтрака и ужина, – стал я перечислять скороговоркой, опасаясь, что беда может случиться слишком быстро и неожиданно. – Зовут ее Мансана, она самая лучшая, обаятельная и добрейшая и сегодня с утра мне в кровать принесла обалденный завтрак.

И с облегчением выдохнул, заметив, как красавица расслабилась и начинает улыбаться:

– Ну ты и шалунишка!..

– Да? Тогда, может, ты мне и ужин принесешь?

– А ты сомневаешься? – прыснула она смехом. – Иди и спокойно отдыхай, я тебе все принесу.

Словно на крыльях, я понесся в номер, сбросил опостылевший и набивший мне синяки на ногах кортик и с вполне понятным вожделением ринулся в отхожее место. Даже по всем скромным прикидкам, у меня получался час свободного времени для самообразования.

В каком же я оказался шоке, когда, вернувшись в номер и только успев усесться за стол, услышал нетерпеливые удары ногой в мою дверь. Опять зашвырнув книгу на шкаф, я открыл замок и обалдел: моя новая подруга привезла ужин на две персоны на столике с колесиками и обрадовала меня с порога:

– Ура! Меня сегодня отпустили! Ты рад?

– О-о-о! – простонал я, закатывая глаза якобы от счастья и восторга.

Она, правда, высказалась немного иначе, вроде как отгул за отпуск или наоборот, но сути это уже не меняло. Опять в тот вечер и в ту ночь история осталась нечитаной, а я – не выспавшийся. Вот и схитрил, вот и отдохнул. Знал бы заранее, как оно обернется, в столовой бы сделал вид, что вышел на улицу и сейчас вернусь, а сам…

Глава двадцать вторая

Паутина привязанностей

Утром, еще как следует не проснувшись, я почувствовал мерное дыхание Мансаны у себя под ухом, но шевелиться не стал. Как и скидывать ее тяжелую руку со своей не совсем богатырской груди. А сразу стал копаться в памяти, отыскивая в себе новые способности. И еле сдержал восторженное мычание! Достаточно мне было вычленить определенный участок лабиринта, как он представал перед мысленным взором с фотографической точностью. Феноменально! Поразительно!

Про все маленькие гравировки и обозначения миров говорить не приходилось: отныне в памяти запечатлелись даже некоторые мелкие огрехи в этих мини-произведениях. Например: там не пробилась линия на всю глубину, здесь откололся бортик выемки, а в том месте чуток рисунок запачкала старая, засохшая субстанция непонятного происхождения. Популярнее сказать – обычная грязь. Да-с! Дамы и господа! Этот обряд гипны – и в самом деле невероятно уникальное, баснословно ценное изобретение местных умельцев. Вернее, не так умельцев местных, а правильнее сказать будет – умельцев, построивших Сияющий курган. Та еще тайна! И сумею ли я когда-нибудь приблизиться к ее разгадке?

Кажется, внутренние потрясения моего тельца таки разбудили девушку. Дыхание ее стихло, и вскоре она ласково спросила:

– Борей, ты не спишь?

– Нет, радость моя. – Чего притворяться, если уже и так не засну. – Проголодался что-то, да и в одно место наведаться надо.

– И я уже умираю! – призналась она, на четверть задействовав мощность люмена и с детской непосредственностью облачаясь в мой халат. – Я первая.

И выскочила из номера, так и не признавшись, от чего ей грозит смерть. Но я и сам догадался, приподнимаясь с тяжелым вздохом и грустно посматривая на оставшиеся на столе объедки. Надо будет на все сто процентов использовать утреннюю отлучку Мансаны на завтрак и все-таки заглянуть в эту чертову историю местного мира. Да и вообще желательно что-то придумать такое, чтобы и в течение дня симпатичная проводница мне на хвост не присела.

Когда теплый халат опять достался мне и я отправился на утренний моцион, то некоторые мысли в голове по нужной теме созрели. Раз уж я притворяюсь художником, то надо воспользоваться поводом остаться наедине и настоять на своем желании заниматься первой конкретной апробацией своих талантов в полном одиночестве. Замечательная идея!

Но, вернувшись в номер, я внутренне опять загрустил. Планы опять корректировались обстоятельствами сильнее рассудка: обнаженная и соблазнительная Мансана в бесстыжей позе лежала на кровати и призывно манила к себе пальчиком. Набрасываясь на нее, я утешал себя мыслью, что это не надолго и вскоре я таки стану свободен.

Как бы не так! Час наших забав прошел, и, уже отдыхая, я сглупил, задав свой вопрос сожалеющим тоном:

– Тебе пора идти на завтрак?

– Ну что ты, мой сахарный! Как я посмею тебя огорчить, оставляя одного? – с нежностью запричитала моя любовница. Она явно радовалась возможности и меня порадовать: – Я ведь тебе обещала подарки, и я твоя! Делай со мной что хочешь!

Что хотела, то и делала она, начав пылко со мной целоваться и потянувшись ручками во все доступные ей места. Пока я интенсивно пытался включить соображаловку, меня выручил определенный, скорее, даже условный стук в дверь.

– Завтрак! – сорвалась с меня Мансана, погасила свет и только после этого приоткрыла дверь. Под аккомпанемент заговорщицкого шушуканья и женского хихиканья она обменялась со Светией столиками на колесиках и вкатила внутрь завтрак на две персоны. Причем довольно обильный завтрак.

Да она что, смерти моей хочет?! Я, конечно, парень выносливый, и у меня ничего до дыр не сотрется и не отвалится, но ведь и делами архиважными надо заниматься. Нет! Пора хватать бразды правления ситуацией в свои руки и выправлять «перекосы на местах».

Пока моя симпатия в темноте катила столик к столу, а потом пробиралась на кровать и с растерянностью ощупывала остывающее место, я уже наполовину оделся и на полную силу включил люмен. А потом беспардонно метнулся к столику.

– О-о! Какая прелесть! – с шумным восторгом принюхивался я к доставленной пище. – Ты меня спасла от голода!

Пришлось красавице вставать и тоже присоединяться к ранней трапезе. И хоть она это делала без единой детали одежды на теле, я вполне умело задавил свои инстинкты самца и стал деловито обрисовывать предстоящие на сегодня планы:

– Значит, так! Обряд сработал, за что тебе отдельное спасибо сейчас и более существенно – чуть позже, когда доберемся до магазинов. А сейчас, – при этом я не забывал за обе щеки уплетать блины и запивать их сметаной, – я срочно вознамерился проверить свои способности и нарисовать первый холст. Для этого попрошу тебя сбегать в магазин и купить подрамник, краски, кисти и все необходимое. А потом я уединяюсь для рисования. По магазинам мы прогуляемся после обеда, так что заранее продумай, какой подарок тебе хочется больше всего.

Горькая пилюля расставания, пусть и короткого, но подслащенная обещанием подарка, все-таки оказалась проглочена, и девушка стала одеваться. Но и она оказалась совсем не так проста, как мне иногда казалось.

– Борей, а разве художники рисуют в таких помещениях? – Она обвела ладошкой мой номер. – Ведь нужен свет дневной, и много.

– Ну да, ну да. А что делать? За неимением оного и так сойдет.

– Но ты бы мог отыскать для своей работы иное помещение, где много света.

– Представляю, во сколько мне это выльется.

– Разве вопрос у тебя упирается только в средства? – последовал коварный вопрос.

– Увы! Они тоже не беспредельны. – Тут я пролетел с поспешным признанием.

– Да-а, подобные комнаты очень дорого стоят.

– Вот видишь!

– Но ты забыл обо мне и о моей семье, – многозначительно заворковала девушка.

– При чем тут твоя семья? – несколько запоздало стал напрягаться я.

– Сейчас одеваемся, и я тебе все покажу! – тоном колдуньи-снегурочки пообещала моя пассия, теперь уже молниеносно завершая свое облачение в одежды. – Поторопись! Не пожалеешь!

Ну вот, опять развитие событий ускользает из-под моего контроля. Придется быть построже и разыграть из себя рассерженного творца, которому бестолковая женщина не дает сосредоточиться на создании шедевра. Благо, что и такие роли в многочисленных спектаклях мне приходилось играть чуть ли не ежедневно.

– Да что это такое! – Я со стуком поставил на стол пустой кувшин из-под сметаны и тщательно вытер рот салфеткой. – Неужели я не могу спокойно порисовать? У меня прямо перед глазами стоит один рисунок, и я чувствую, что его немедленно надо запечатлеть! А ты!.. В такой момент!..

Словно чайка над гнездом, Мансана забегала вокруг меня, боясь притронуться пальчиком.

– Ну чего ты, Борейчик, сердишься? (Ну вот, и тут это классное имя уменьшительным сделала!!!) Я ведь как лучше хочу, поверь! Думала, сюрприз будет, но если хочешь, сразу расскажу. – Я даже подумать не успел, хочу ли, как она стала рассказывать: – Мой прадедушка художником был, и у него под крышей мастерская осталась, самая лучшая и светлая в нашем доме! Ты только увидишь и сразу оттуда выходить не захочешь. И самое главное, там и красок, и кистей, и холстов – тебе на полжизни хватит. А уж какой вид оттуда открывается на столицу, очуметь! Мы туда специально сами ходим, на курган и на порт полюбоваться. Идем, идем, мой сахарный! Ну, чего сидишь?

Вот незадача! И как теперь от этого уникального предложения отказаться? Ведь не поймут, вся семейка Барсов не поймет! И уж точно заподозрят невесть в чем. Злость не проходила, растерянность продолжалась, но что-то ведь отвечать следовало:

– Ненавижу, когда мое имя так коверкают.

– Извини, Борей, это я нечаянно, чисто ласкательно.

– И я настроился работать в номере.

– Да ты только взгляни разок на комнату, не пожалеешь! Все равно время бы потерял: пока я бы краски и кисти с холстом принесла. А там я тебя одного оставлю, и сразу можешь приступать к работе.

В логике ей не откажешь. Умеет убеждать и уговаривать. Да и у меня уже некоторые соображения насчет ее предложения появились. Почему бы и не воспользоваться? Книгу я спокойно беру с собой в своем рюкзаке и камеру прихвачу, сниму общую панораму города. Потом сделаю пару мазков или просто нанесу грунтовку на холст и преспокойно займусь чтением.

Решено. Делаю вид, что согласился. Но нехотя, нехотя.

– Даже не знаю. Неудобно как-то пользоваться твоей щедростью.

– Обижаешь! Между нами столько всего хорошего, – с обидой надула губки Мансана.

Но я не повелся:

– Да и краски денег стоят, и холст, и все остальное.

– Ничего страшного. – Кажется, у нее на все ответ был готов заранее. – Что используешь – потом купишь и вернешь на место, если уж ты такой щепетильный. Хотя если оставишь свою картину в знак расчета, то отец тебе еще и приплатит.

– Ох! А вдруг я бесталанный?

– Мне кажется, с твоим характером ты и эту трагедию переживешь, – уже весело хихикала девушка. – Топиться в Лияну точно не побежишь!

Умная девушка. И как только такая в харчевне работает прислугой? Или у них это семейный бизнес и она просто так помогает? Вот и отгулы ей дали, и вообще слишком самостоятельной и независимой выглядит. Ладно, с ней позже выясним, а как вот незаметно некоторые мелочи, книгу по истории, а то и обе с собой запаковать?

С кряхтением кивнул головой:

– Ладно, пойду взгляну.

– Молодец! – И град счастливых поцелуев на шею и щеки.

– Только мне собраться надо.

– Я отвернусь!

– Хм… А вдруг подсмотришь?

Видать, она подумала, что я для нее хочу очередную сладость приготовить, потому что с готовностью выскочила за дверь и уже из-за нее похвасталась:

– Когда мама с сестрой попробовала твой шоколад, то сказала: «Подобной прелести никто не умеет готовить в столице и ее окрестностях. Вот если бы открыть производство подобных сладостей! Твой Борей бы стал самым богатым и прославленным!» А ты знаешь, какая моя мама умная и сообразительная?

Ага! К чему бы это странное местоимение «твой»? Мечась по комнате и собирая нужные вещи в маленький, купленный позавчера рюкзачок местного пошива, я пытался осознать некие странности в подобных разговорах. Хотя в первую очередь обратил внимание на обещанное богатство. А что, если отыскать в этом мире зерна какао, то можно и замутить неплохой бизнес. Во вторую очередь – решил пошутить:

– О! Я думал, у тебя только папа есть. А оказывается, еще и мама с сестрой. Чудеса!

На этот раз шутка прошла на ура, и за дверью послышался серебристый смех:

– А про братьев моих близняшек забыл? Еще и старший брат есть, на три года старше. А сестра самая младшая, ей только десять исполнилось.

Кортик я брать не стал, слишком он мешал и вчера доставил невероятно много мучений. Последний раз окинул номер взглядом, не забыл ли чего, и, поправляя рюкзак на спине, вывалился в коридор со словами:

– Десять? И тоже такая красавица, как ее сестра?

– Нет, – веселилась польщенная комплиментом Мансана. – Еще красивее!

– Неправда, красивее не бывает! – несло меня поднимающееся настроение.

А что, жизнь прекрасна, я сыт, одет, обут и даже полностью удовлетворен в своей сексуальной ненасытности. А скребущееся чувство беспокойства о брошенных, покинутых, возможно, навсегда родителях пока еще меня сильно не гнетет. Время есть, процесс пошел, глядишь, и отыщется какой-нибудь выход. Ну а не отыщется – вот тогда и буду горевать, вспоминая свои любимые детальки и боготворимую сгущенку. Хотя если хорошо подумать, то и здесь сгущенку можно запустить в производство и тоже на этом хорошо заработать. Если кто раньше не придумал, конечно. Надо будет поинтересоваться.

На выходе из пейчеры собралось как никогда много народу. Специально, что ли, нас поджидали? И распорядитель с тетушкой Лидией (похоже, жена); и дядюшка Круст (чего это он не на работе?); и Светия с еще какой-то подругой (неужели Мансану выгнали за прогулы и нашли ей замену ☺); и около десятка роящихся постояльцев (никак ярмарку тут устроили или собрание?). И все они, словно по команде, замерли, примолкли и уставились на нашу парочку. Уши у меня чуть от жара не отвалились, пока я проходил мимо всех и прижатием кулаков к плечам отвечал на приветствие знакомых. Ну еще бы: ведь этой ночью крики раздавались еще более громкие и бесстыжие. Порой у Мансаны совсем крышу сносило от удовольствия. А мне самому в тот момент было все фиолетово. Зато сейчас…

Уже в тоннеле я покосился на спутницу и поразился: личико выглядело счастливым, надменным и несколько вдохновенным. Словно это не мне, а ей предстояло нарисовать шедевральную картину. А может, она уже давно нарисовала?

Оглянувшись на приемную, поинтересовался:

– Чего это там так много народу собралось?

– Заняться им нечем, – фыркнула моя симпатяшка. – Вот слухи и распускают.

Значит, и в этом мире существуют аналоги земным сплетням и пересудам, и нашу парочку тоже усиленно взяли в оборот. Только удивительно, почему это моя новая подруга держится так гордо и самоуверенно? По моим понятиям, она уже давно должна была забиться в свою комнатку и плакать там от стыда и отчаяния. Боясь показаться на люди. А этой – хоть бы хны!

К дому рода Барсов мы дошли за пару минут, и уже на подходе девушка стала показывать, кто, где и с кем живет:

– На втором этаже слева живут Емлян с Лидией и четверо их деток. Справа – моя тетушка Майка, папина сестра. У них там семейка в двенадцать человек. На третьем – кузен Владар и его теща со своими дочками, дед Славес и мамина тетя Гала. Магазин фруктов, скорняжная мастерская, ювелирная кузня и кондитерская на первом этаже тоже нашему роду принадлежат.

О четвертом этаже ничего сказано не было, из чего я догадался, что кухарка живет под самым чердаком и нам придется тащиться вверх по лестнице. Но и здесь оказался приятно поражен: по центру каменного колодца с лестничной эспланадой имелся вполне приличный лифт, в который мы и вошли.

Гудение моторов я не услышал, но тросы натянулись и подались вверх после нажатия такой вполне себе в земном стиле кнопочки.

– А-а-а… Как оно?.. – замахал я ладонями, вопрошая, что или кто тянет кабину лифта вверх.

Мансана дернула плечиками, удивляясь очевидному:

– Сила шуйвов.

Опять эти шуйвы! Неужели и в самом деле модифицированные в сознании обывателей техники? Возможно, модифицированные до божественности? Или здесь какие тайны, совершенное неизвестные самим пользователям? У нас, например, тоже любую бабку спроси: что тянет лифт вверх? И любая ответит: электричество. Разве что одна из ста скажет «Моторы», а одна из двух сотен поправит: «Нет, тросы!»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю