355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Юрий Иванович » Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) » Текст книги (страница 22)
Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 22:42

Текст книги "Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)"


Автор книги: Юрий Иванович


Жанр:

   

Попаданцы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 147 страниц)

– Не пойму, если вы не желаете отдать щиты зроакам, то просто сбросьте их с себя и растопчите. Или вон в солому заройте.

Теперь разъяснять мне начал мой примерный ровесник, молодой Миурти. Видимо, он поверил, что я не предатель и не подосланный лазутчик. Да иначе я бы отказал ему в логическом мышлении.

– Когда щит с себя снимаешь, он начинает ярко светиться зелеными бликами и попискивать. Мало того, одну рудню и два дня, то есть более шести суток, первый щит практически неуничтожим. Даже после моей смерти сегодня вечером он будет жить еще более суток, мигать и пищать как недорезанный. По этой причине спрятать тут его ни среди соломы, ни среди камней тоже не получится. На теле его тоже потом отыщут.

– Почему же вас сразу не обыскали?

– Обыскали! – Парень дернул себя за торчащие лохмотья одежды. – Оружие все забрали, но вот приклеенный к телу щит совершенно не виден и не прощупывается.

– А меня почему не обыскали?

– Чего у дитятка искать? Забрали небось кортик, да и весь сыск.

– Не было у меня кортика.

– Тем более! Хотели сразу в котел, да выяснили твой возраст и бросили к нам. И по большому счету… – Миурти сделал задумчивую паузу, после которой мило улыбнулся: – Может, это и к лучшему. Все равно мы ничего не теряем, если одарим тебя первым щитом и ты его проглотишь. Вдруг это и в самом деле тебе силы придаст, ловкость повысит. Глядишь, хоть ты от стрел спасешься. – Он словно размышлял, отбрасывая последние сомнения. – Эх! Решено! Саабер, отдай ему свой щит.

Последний приказ прозвучал жестко, и я наконец-то понял, кто здесь самый главный то ли по рангу, то ли по званию. Но в то же время реакция всех остальных меня весьма удивила. Кажется, они совершенно не понимали, что самый молодой среди них задумал, и выглядели полностью растерянными. Вдобавок интуиция моя вдруг проснулась и стала шептать что-то неразборчивое про коварство и человеческую подлость.

Но делать было нечего, события уже двинулись своим чередом. Вздумай я сейчас буянить или сопротивляться – окончательно бы приняли за предателя или полного, неизлечимого дебила. Поэтому я словно по телевизору наблюдал, как сухопарый учитель обнажил правое плечо и сдернул с него кусок кожи, как мне показалось вначале. Размером с ладонь взрослого мужчины, этот кусок и в самом деле вдруг начал мигать зелеными бликами и несколько противно попискивать, увеличивая громкость издаваемых звуков.

– Быстрее! – скомандовал Миурти, и все шесть пленников окружили меня плотным кольцом, а учитель стал сворачивать кусок сопротивляющейся плоти в тонкую трубочку.

Меня объял ужас.

– Он же огромный! Я подавлюсь! Задохнусь в судорогах!

– Не бойся, парень! Он сам проскользнет тебе в гортань, – успокаивал Саабер, держа пищащий щит двумя руками, словно свернутую салфетку. – Открывай рот, а я помогу.

– Может, вы его хоть сполоснете? – Меня уже тошнило от отвращения.

– Воды нет ни капли, так что не капризничай, – вовсю раскомандовался Миурти.

– Потом, если чуток застрянет, не паникуй, – советовал учитель, – а проталкивай в горло своим пальцем. Начали!

Кажется, меня придержали и даже помогли открыть рот. А потом это что-то, мерзкое, шевелящееся и живое, проскользнуло мне в гортань. Да там и замерло, пытаясь опять развернуться и перекрыв мне абсолютно все дыхание. С выпученными глазами я в панике стал извиваться, словно дикий питон, и только краем уха услышал донесшийся мне в ухо крик:

– Пальцем! Пальцем его толкай!

Моя рука послушалась этого приказа в обход моего сознания. Видать, ей очень хотелось спастись вместе с остальным телом. При этом палец, вместе с ладонью, я чуть не откусил в судорожных спазмах, но главная помеха для дыхания таки проскользнула вниз по пищеводу, там болезненно заворочалась и затихла. А я рухнул на коленки, размазывая по лицу слюни, пот, обильные слезы и пытаясь хрипло отдышаться. Пока я это делал, пленники скучковались в сторонке вокруг своего молодого командира, интенсивно что-то обсудили и даже успели ожесточенным шепотом поспорить. Мне удалось только расслышать последние слова Миурти, который он произнес с леденящим кровь шипением:

– Всю ответственность и грех я беру на себя! Выполнять!!!

После чего все опять меня окружили и с какой-то неискренней заботой стали хвалить и сочувствовать:

– Молодец! И в самом деле настоящий хранитель!

– Сумел протолкнуть.

– Ага! Любой из нас бы сразу умер.

– Настоящий мужчина! Даже не дрогнул!

Это я-то не дрогнул? Извиваясь и паникуя, словно червяк на сковородке?! Что за чушь они несут? Я присмотрелся к их лицам внимательнее, пытаясь поймать уклоняющиеся в сторону взгляды.

– Как себя чувствуешь? – как-то нервно поинтересовался Саабер. – Если в первые пять минут человек не погибает, значит, первый щит стал вживаться. Так что радуйся: отныне тебе доступна любая волшба!

– Да? И с чего мне начать? – выдохнул я.

– А ты получил в горах теоретические знания? Если да, то теперь, с практическими умениями, ты ими можешь воспользоваться. Если нет, то мы ничем не можем помочь! Увы! – Он печально, но несколько притворно, как мне показалось, развел руками. И вдруг замер, задумавшись, словно его осенила внезапно пришедшая на ум идея: – Разве что… Точно! Почему бы и не попробовать? Существует мнение, что если проглотить еще парочку щитов, до того как первый приживется, то они усвоятся в тесном соседстве все вместе. Вот тогда носитель умеет творить волшбу и без предварительного обучения. Попробуем?

Он врал! Явно, бесстыже и нагло! Я это прочувствовал всей своей душой и талантом истинного артиста. Учитель никогда не играл ни в одном спектакле! Вот только я не мог с ходу сообразить, почему они так расщедрились. То говорили одно, теперь поменяли свою точку зрения на противоположную. С чего вдруг такая немыслимая щедрость?

Решение я принял твердо и бесповоротно:

– Нет! С меня и одной такой гадости хватит!

– Слышь, Борей, – с заискивающими нотками в голосе, забулькал гигант, – это ведь какая честь и престиж – проглотить еще два щита! Такое никому и никогда не удавалось сделать из-за страшной дороговизны и воистину огромной редкости добытого нами трофея. Нам повезло сказочно, мы три крысы-пилап поймали, но увы! Воспользоваться или заработать на этом мы уже не сможем. Так воспользуйся хоть ты, нам не жалко.

– Что-то я не чувствую никакого прилива сил, – пробормотал я. – Да и умереть прямо сейчас – не хочется.

– Почему прямо сейчас? – возразил с горячностью Саабер. – Даже в любом случае это произойдет не раньше чем через два дня.

Вот он и проговорился! Вот мои витающие подозрения и обрели почву под ногами! Как все просто: скормить первые щиты потенциальному хранителю и тем самым лишить зроаков возможности ими воспользоваться. Пусть хранитель изд охнет, но врагу ценнейшие трофеи в любом случае не достанутся. Я сам, собственным идиотизмом и глупыми наводящими вопросами, подсказал пленникам наилучший выход из создавшейся патовой для них ситуации.

А что мне поможет отказаться от такой щедрости? Правильно – артистизм!

– Ой! – схватился я двумя руками за живот. – Ай!.. Что это меня так скрутило! Воды! Дайте мне срочно чем-то запить! О-о-ой! Как больно!

Все шестеро заметались вокруг меня как переполошенные няньки:

– Где же ее взять?!

– Нет воды! Ничего нет!

– Разве только кровь!

– Точно! Но ты сможешь пить теплую?

– А? Ну отвечай же!

– Если он настоящий охотник – то сможет! Правда, парень?

На какой-то момент моя художественная самодеятельность сменилась удивлением.

– А где вы кровь возьмете?

– Да у меня ее с излишком! – радостно забасил гигант, закатывая рукав рубахи. – Ты только сядь чуть ниже, потому как посуды для сбора нет. Эх, жаль, резануть нечем!

– Я прокушу, – с готовностью предложил один из охотников.

Я, конечно, пока благоразумно помалкивал о моем швейцарском ножике с набором универсальных лезвий, ну и понятно, что совсем не поверил в подобную жертвенность.

– Да нет, я не смогу.

– Ерунда! – продолжал гигант, силой усаживая меня на пол и с самой искренней жертвенностью поднося руку к моему рту. – Ты просто закрой глаза и представь, что это теплый бульон, и глотай спокойно. Кусай!

Его товарищ уже стоял на коленях рядом со мной и с резким, решительным выдохом потянулся раскрытой челюстью к венам на запястье.

– Стойте! Не надо! – выкрикнул я. – Это же людоедство!

– Да нет, – словно маленькому, несмышленому ребенку принялся втолковывать Саабер. – Просто иногда при сильных болях рекомендуют попить свежей крови, так щит быстрее успокаивается.

– Человеческой?

– Да нет, любого животного. Но когда нет козы или курицы под рукой, то и человеческая сойдет.

Кажется, меня сейчас напоят насильно кровью, и я против собственной воли в последние часы своей жизни стану людоедом. Тогда только и останется, что немедленно повеситься на собственном ремне: такого ужаса я не выдержу морально. Поэтому я опять воскликнул:

– Стойте! Подождите немного. Уф! Мне, кажется, полегчало. – Прислушался к себе, потрогал за живот. Потом встал на ноги и прошелся по нашему месту заточения. – Да, боли прошли. Испугался, видимо, щит моих конвульсий.

При этом я постарался так и двигаться, чуть ли не делая на ходу производственную гимнастику и усиленно дыша носом. Ну и расстояние между собой и охотниками старался выдерживать самое безопасное, с моей точки зрения. Не помогло.

Компания о чем-то интенсивно пошепталась, а потом Миурти кошачьим шагом устремился ко мне и решительно произнес:

– Извини, парень, но времени у нас может и не остаться на потом. Поэтому давай глотай!

От ужаса и страха я пискнул что-то несуразное, уже сразу начав задыхаться от плохого самочувствия. Мои опасения подтвердились на все сто: если я не согласился добровольно, то в меня запихнут оставшиеся первые щиты насильно!

Многочисленные руки зажали меня намертво, и начался кошмар.

На короткое время для моего тела наступила пора комы.

Сволочи! Подлые предатели! Грязные ублюдки!

Эти и еще многие и многие грязные ругательства и оскорбления я стал исторгать из себя минут через десять, после того как отдышался, прекратил попытки выблевать проглоченные первые щиты и вполз трясущимся телом на каменные нары. Хорошо еще, что порций насильственной добавки оказалось только две, иначе смерть меня бы настигла при параличе мозга, который и так перестал соображать. Но сразу три собравшиеся в моих внутренностях куска препротивной плоти вели себя на удивление тихо, пока… Нисколько не мешая мне высказать все самое плохое о своих мучителях.

Наверное, я бы ругался и проклинал охотников до тех пор, пока мои губы не потрескались от жажды, но их спасла серия ударов колокола. Тотчас мои скорбно вздыхающие и молчащие сокамерники бросились к тому краю помещения, которое перегораживалось поперечными стальными прутьями. Разве что Миурти остался возле меня. Зато его товарищи заботливо отерли внушительное, длинное корыто от пыли, выгнали оттуда парочку пауков и стали ждать.

Вскоре и людоеды появились, в количестве трех особей. Один волок два полных ведра с водой, второй нес на спине внушительный мешок, а третий оказался уже знакомым управляющим по имени Заррабга, с наколотыми на лбу щитами. Он прямо с порога стал восклицать:

– Что, мясо, не спится? А зря! Сегодня ночью вам силенки и бодрость ой как понадобятся! Правила знаете? Ничего, мне повторить не трудно.

Первый зроак довольно бережно выливал воду из ведер в длинное корыто, край которого выступал на ту сторону решеток. Второй доставал из мешка нечищеные сырые овощи, буханки хлеба, маленькие головки сыра и бросал все это через щели между прутьями. Ну а Заррабга речитативом повторял правила предстоящего развлечения.

Каждому людоеду, желающему потешить свои низменные инстинкты, выдавалась всего одна стрела, которой он, по предварительной договоренности, должен был убить конкретного пленника. В кого он стреляет – пленникам не сообщалось, дабы те двигались и бегали по камере более интенсивно. Если стрелок убивал не свою мишень, его облагали огромным штрафом, если попадал правильно, имел право забрать мясо на собственную кухню или принести в дар принцу и его гостям. Если просто промазывал в стрельбе, то выставлял другим спорщикам выпивку из своих запасов.

В общем, веселье – в самом гнусном стиле людоедского бытия. И только управляющий оказался единственным в этой крепости существом, заинтересованным в нашей долгой выживаемости. Еще и пояснил со всей циничной откровенностью:

– Постарайтесь выжить, очень вас прошу. И обещаю, что кормить вас буду, поить и дальше самым лучшим и качественным. Если эту ночь переживете, то даже вина подброшу для расслабления. Гостей тоже постараюсь привести сюда уже после того, как они будут изрядно навеселе, да и не все из них отличные стрелки, может жребий именно на них пасть, тогда вам вообще будет увернуться от стрелы – не проблема.

Гигант не выдержал и зарычал:

– А чего это ты, гад, о нас так беспокоишься?

– Я не о тебе беспокоюсь, о самый большой ломоть мяса! – заржал управляющий. – Я беспокоюсь в первую очередь о твоих земляках. Ибо как только вас изжарят, от меня принц потребует опять заполнить тир живыми мишенями, мне придется посылать отряд в ваше драное Леснавское царство, а то и самому с ним переться за тридевять земель. Какой-нибудь поселок или деревню мы сожжем, жителей пригоним сюда, так что учитывайте: чем дольше вы продержитесь, тем меньше ваших земляков погибнет. А чтобы вы не сомневались, то подождите несколько дней и сами поговорите с новыми соседями. Боевой отряд уже отправился в Трилистье, и вместо четырех съеденных позавчера дохляков здесь вскоре будет не протолкнуться от новых мишеней с востока. Так что старайтесь, ребятки! Выживаемость – это не только в моих, но и ваших интересах.

Управляющий внимательно осмотрел каждого угрюмого пленника, остановив свой взгляд на мне:

– Что, дитятко, не обижают тебя эти голодранцы с запада?

Я хотел высказаться крайне негативно и о своих сокамерниках, и о людоедах, но вместо понятных слов из моего измученного спазмами горла вырвался только хрип и клекот. Зато отозвался с презрением сидящий рядом со мной Миурти:

– И где вы такого недоростка отыскали? Он даже бегать как следует не умеет.

– О! Ты не видел, с какой ловкостью он от кнута нашего повара уворачивался, – рассмеялся Заррабга. – Я, правда, тоже не видел и сомневаюсь, но и страж верхнего яруса подтверждал необычайную подвижность этого уродца.

– Вот именно, что уродца, – продолжал кривиться молодой охотник. – Вы же его мясом отравитесь, он явно болен. Взяли бы его лучше себе в слуги, он и то своей шустростью больше бы пользы принес, с веником и совком по коридорам замка бегая.

– Издеваешься, мясо? Только людей нам в слугах не хватает! Хе! Сами справляемся. А что не можем, то за нас кречи делают. Так что и этот живчик пусть от стрел побегает, вы его подучите как следует, авось и выживет сегодня. Ха-ха-ха!

Под этот утробный смех все три зроака и покинули довольно просторное помещение через дверь справа и там начали разговор с кем-то еще, слышимый, пока дверь плотно не закрылась, отсекая шум.

Хоть я и не спрашивал ничего, парень мне стал объяснять по собственной инициативе:

– За той дверью сидит страж этого тира. Дед. Вернее, не сидит, он там проживает. Следит за луками, готовит и чинит стрелы, поддерживает у себя огонь в камине. Сюда только один раз показался, позавчера, когда выдавал принцу и его гостям луки и стрелы. Противное создание, старое и наглое: не постеснялся у принца выклянчить лопатку из любой жертвы и прыгал от радости, когда убили всех четверых воинов Трилистья. И остальные зроаки к нему с уважением относятся, словно к старому ветерану или наставнику.

Я стоически проигнорировал его слова, пытаясь сообразить, зачем он мне это рассказывает и почему все остальные, хоть и аккуратно собрали всю пищу, уложив ее на каменные нары, продолжают стоять и не приступают к обеду. Уж не собираются ли они разыграть сцену «Искреннее покаяние и заламывание рук с расшибанием лбов об стену»?

Кажется, угадал. Миурти тяжело вздохнул, и тон его стал просительным:

– Прости меня, это только моя вина. Эти люди не имели права отказаться от выполнения моего приказа.

Массажируя себе горло, я поморщился и вполне разборчиво прошипел:

– Да мне по барабану, кто виноват и кто тут у кого в шестерках ходит. Как по мне, то вы все совершенно родственны душами и поступками и ничем не отличаетесь от этих проклятых людоедов. В вас не осталось ни капли человечности!

– Да ты пойми, Борей! Не мог я поступить иначе. Каждый новый несущий щиты среди зроаков – это неисчислимые смерти среди обитателей нашего царства. Да и не только нашего, это горе и страшная смерть для всех остальных людей. И поверь, если бы существовала иная альтернатива, то я с радостью бы отдал свою жизнь, лишь бы первые щиты не достались нашим тюремщикам. И так крепость Дефосс считается самым мерзким местом в Гадуни, а так бы у них еще три воина научились творить волшбу.

– Да? – скривился я. – Так почему же ты сам эту гадость не проглотил?

– Не получилось бы и умер, и первый щит бы обратно у меня изо рта выбрался.

– Рассказывай! Умирать-то не тебе завтра или чуть позже придется! – бушевал я от злости и ненависти. – Легче всего над калекой беззащитным издеваться!

Парень умудрился и покраснеть, и побледнеть чуть не одновременно. Но на какой-то поступок решился окончательно. Потому как произнес решительно:

– Да, это мой грех! И я не боюсь взваленной на себя ответственности. А чтобы доказать, что не боюсь смерти, готов понести из твоих рук наказание. Вот! – Он бухнулся передо мной на колени, схватил мои руки и положил их себе на шею: – Души! Имеешь полное право! Да и мне после этого станет легче!

В воцарившейся после этого полной тишине отчетливо послышался скрип зубов. Кажется, остальные охотники переживали не меньше своего командира, но даже не повернулись в нашу сторону.

– Их тоже можешь не бояться, – продолжил Миурти, тоже явственно расслышавший скрип зубов. – Ты в своем праве, и они тебя и пальцем не тронут.

С минуту мы все оставались в замершей композиции, и я четко осознал, что жизнь парня полностью и фигурально выражаясь в моих руках. Он даже сопротивляться не станет после сжатия моих ладошек.

М-да! Серьезные ребята!

После вздоха я убрал руки, встал и отправился к корыту с таким видом, будто ничего не произошло.

– А воду тут хоть свежую приносят?

– Конечно! Очень вкусная! – пересохшими губами воскликнул обрадованный таким развитием событий гигант. – Пей!

– Да? – хмыкнул я, наклоняясь к корыту и принюхиваясь. – Таким, как вы, верить – себя не уважать! Может, вы хотите мной проверить наличие яда?

Все охотники скривились от такого плевка в их сторону, но рвущееся возмущение все-таки в себе подавили. Понимали, что у них рыльце не просто в пушку, а в чем похуже. Поэтому и гигант, приблизившись к корыту, просто демонстративно припал губами к воде и выпил в несколько глотков чуть ли не литр. А подошедший Саабер стал уговаривать:

– Да ты пей, Борей, пей! Мы потерпим пока, да и на потом для всех хватит. Сейчас главное – тебя напоить, тогда болей у тебя в желудке никаких не будет. Все-таки три щита – это не один. Сам понимать должен.

– Да я-то понимаю! Все понимаю! Насквозь ваши мерзкие душонки теперь вижу! – прохрипел я со злостью, но потом все-таки последовал здравым подсказкам рассудка.

Жидкости в меня вошло литра два, не меньше. И раньше оторваться от корыта я просто не мог, силы воли не хватало. Отдышавшись и прислушавшись к затихшим шевелениям в желудочном тракте, я с бесцеремонной наглецой отправился к продуктам:

– Как делить будем?

– Все лучшее тебе! – стал убеждать меня учитель. – Выбирай любое, что тебе нравится. У тебя сейчас аппетит повысится, и начнется невероятный обмен веществ в организме.

– Чего продукты зря переводить, коль все равно завтра помру?

– А вдруг и не помрешь? – подхалимским тоном, которым обращаются с душевнобольными, продолжал заливаться соловьем Саабер. – Каких только чудес в нашем мире не случается.

– Это точно, – с философским равнодушием согласился я, отбирая все самое вкусное и начиная кушать так, будто с голодного края сбежал. И уже с набитым ртом спросил: – Когда я колдовать смогу?

– Трудно сказать, здесь вариантов масса, и в каждом отдельном случае результаты разные. – Учитель уселся рядом, взял кусок сыра и стал от него отщипывать и отправлять в рот маленькие кусочки. Остальные охотники тоже взяли себе довольно скромные порции и стали не спеша кушать. – Тем более что сам я щита до сих пор не имею, к большим секретам не допущен и знаю все детали только теоретически. Но то, что ловкость, сила и скорость у тебя улучшатся, ты уже знаешь. Происходит это уже в первые часы. Потом ты сможешь лучше видеть в полной темноте, ощущать прочность материалов, лучше слышать и острее улавливать любые запахи. Кстати, и с дальнего расстояния ты теперь станешь различать мелкие детали намного лучше. По некоторым утверждениям, получается, что и пищу вскоре ты сможешь при желании перерабатывать самую неприхотливую. Вплоть до травы, коры или листьев деревьев.

– Спасибо, порадовали, – проворчал я. – Приятно будет осознать себя полным оленем! Или конченым лосем!

– Странно ты названия животных коверкаешь, – пожал плечами мой консультант, но тут же вспомнил, что я дикий горец, и продолжил прежним речитативом: – Помимо этого у тебя появятся таланты приручать животных, отличать некоторые яды и успокаивать зубную или иную малую боль у другого человека. Но самое важное, что твое тело начнет само излечиваться от любых болезней и восстанавливаться до нормального состояния.

Я замер, перестал жевать и завращал интенсивно ладошкой, требуя более детального разъяснения последних слов. Кажется, меня поняли верно.

– Ну вот ты в детстве упал, повредил позвоночник, перестал расти. Зато отныне прижившийся в тебе щит подлечит вначале позвоночник, потом восстановит процесс нормализации роста, и через какое-то время ты станешь нормальным мужчиной. Точно таким, каким ты стал бы в случае здорового и полноценного детства.

Когда я прокрутил на разные лады последние утверждения, то мне пришлось выплюнуть остатки пищи себе под ноги, чтобы не подавиться. И то закашлялся, смотря на учителя взглядом, полным сомнения, непонимания и подозрений. Тот пожал плечами, спрашивая:

– Ты что, не знал? – И сам себе ответил: – Ах да! Забыл о твоем месте рождения! Но твой наставник недаром тебя послал в Рушатрон. Наверняка он хотел, чтобы ты сам догадался, узнал и отыскал возможность покупки первого щита, как и последующего потом заглатывания. Мало того, твой наставник сумел в тебе рассмотреть нечто такое, что рассмотрел и Сияющий курган. То есть сразу подозревал, что ты можешь стать хранителем. Тогда бы у тебя была гораздо б ó льшая возможность купить первый щит и стать совершенно здоровым. Если бы не сбежал от беседы с хранителями после прослушивания музыки, они бы тебе объяснили все легко и просто. Да и другие люди должны были сразу заинтересоваться таким простым вопросом: как, когда и за какие деньги ты собираешься покупать возможность стать нормальным? Спрашивали?

Я к тому времени уже прокашлялся и вспомнил о странном поведении старпома за столом и деликатном уходе от темы после мимики его дочери. Мансана просто не хотела меня смущать! Она твердо была уверена, что я стану здоровым и полноценным мужчиной!

Вот оно! Теперь мне стало ясно отношение и всех остальных людей. Они и не сомневались в кратковременности моего жалкого состояния! Они и не сомневались, что девушка, к оторой я понравился, если не скоро, то все равно обязательно получит в свои ручки вполне респектабельного жениха. И теперь мне еще больше раскрылись все те чувства и привязанность, с которыми ко мне относилась Мансана: да она не сомневалась в нашем скором бракосочетании!

Поэтому я и промычал с запоздалым озарением:

– Не спрашивали! Но я мог бы и сам догадаться.

– А насколько большие средства дал тебе твой наставник в дорогу?

– Да вроде как мизерные, как мне показалось вначале. – Приходилось правду совмещать с вымыслом, хотя, скорее всего, в этой камере во лжи давно отпала всякая необходимость. – Монеты из Заозерья. Но когда я поменял парочку из них, самых дешевых и невзрачных на вид, мне отвалили за них кучу серебра.

– Вот видишь! – радовался своей прозорливости Саабер. – Твой наставник – мудрейший и образованнейший человек. Не удивлюсь, если он еще и носитель всех трех щитов. Вспомни, умел ли он творить волшбу?

Я притворно покряхтел, якобы копаясь в воспоминаниях, а потом решительно замотал головой:

– Ни сном ни духом!

– Интересное выражение. Но для носителя скрыть свои возможности от простого человека – элементарно! Тем более если он ушел из большого мира и стал отшельником. Но это уже сейчас и не важно.

Он еще продолжил что-то там булькать о своем царстве, пересказывая легенды о тамошних отшельниках, а я впал в коллапс умственного шока, мое сознание замкнулось само в себе и утопало в хороводе панических и печальных мыслей.

Какая жизненная несправедливость! Самое страшное и ужасное горе моей жизни вполне может быть преодолено, побеждено и оставлено в прошлом как плохой сон! Но когда это происходит! После того как я открыл великую тайну переходов, после того как я побывал в двух новых мирах, после того как я побывал в сказке и легко мог стать уважаемым хранителем. Я мог стать великим художником, со здоровым телом – и не стал. Я мог стать горячо любимым мужем, с полноценными отношениями, но и это теперь неосуществимо. Я мог стать кем угодно в прекрасной империи Моррейди – но по собственной глупости и непреодолимому невежеству стал пленником. Стал пищей для ужасных людоедов.

И в таком жутком месте судьба надо мной решила последний раз надругаться. Дала мне сразу три щита, дала знания о своем выздоровлении, но не оставила даже единственного шанса для спасения и продолжения моей никчемной жизни.

Грустно. Печально. До слез обидно!.. И до судорог жалко таких великолепных, но бездарно растраченных шансов. Ну почему мне всегда не везет? А если хоть какое-то наступает улучшение в моей жизни, то лишь перед еще более печальной и непоправимой жестокостью, несправедливостью, кошмарной бедой или унижением. Стоило после всего этого бороться за свою никчемную жизнь! Может, стоило умереть давно и больше не мучиться? Или умереть сейчас, чтобы мой труп успел испортиться и не попасть на стол к людоедам? А что, здравая мысль, тем более что придумать, как покончить жизнь самоубийством, для меня проще простого. Итак, решено?

Кажется, мои мысли читались у меня на лбу. Потому что все шесть охотников теперь стояли вокруг меня и с виноватым, покаянным видом думали, как на меня повлиять благотворно. Начал гигант, причем довольно доходчиво и единственно правильно:

– Дурак ты, Борей! Умереть – самое простое. Умереть – это удел слабаков и нытиков! А вот ты попробуй проживи лишний день! Попробуй вырвать у смерти каждый дополнительный час собственной жизни! Попробуй оценить правильно каждую выигранную минуту. Умей поблагодарить судьбу за лишний глоток воздуха, сказать спасибо удаче за любой дружеский взгляд и оценить даже маленькую случайность как лишний шанс.

Он говорил все правильно и пробился к моему разуму. Умирать мне уже не хотелось. Но и обида не отступала.

– Ага… Если бы рядом со мной был бы хоть один друг…

– А я? – Гигант рухнул на колени и протянул ко мне обе ладони: – Прими мою дружбу, Борей! Не отвергай! Поверь, ни одна стрела тебя не коснется, потому что я тебя всегда прикрою своим большим телом.

И я поверил. Сразу поверил и навсегда. Глаза опасно защипало от такого искреннего и до глубины души честного предложения дружбы. Даже пришлось смешно пошевелить носом, чтобы слезы не прорвались наружу. После чего я ударил ладонями по его огромным пальцам и согласился:

– Принимаю! Только как тебя хоть кличут, друже?

– Смел! – А что, подходит имечко.

Но не успел я порадоваться первому и такому огромному другу в своей жизни, как и все остальные охотники стали ко мне подходить с протянутыми вверх ладонями, называть свое имя, предлагать дружбу и клясться в преданности до гроба. Им я тоже верил, отчего сердце наполнялось тихой, горделивой радостью.

Последним подошел Миурти, руки не протягивал, а без надежды в голосе попросил:

– Если сможешь – прости меня. И прими мою дружбу.

Ему я верил еще больше. И уважал безмерно за принятое тяжелейшее, но единственно верное решение. Про себя я сразу решил, что так бы не смог поступить. А этот парень и прежде, и сейчас поступает единственно верно. Поэтому я ответил:

– Да нет, все правильно ты сделал. Уважаю… и готов к нашей дружбе.

Такого моего решения никто из охотников не ожидал. Так что на некоторое время воцарилось в камере буйное оживление, последовали короткие рассказы о себе и даже послышались смешки. Я уже всеми мыслями настраивался на измышление хоть какого-то выхода из этой тюрьмы. Все-таки призрачные, но шансы на спасение имелись.

А уж ради своих друзей Борис Ивлаев на все готов!

Глава тридцатая

Реализация шансов

Наш гомон прервали шесть ударов громадного колокола. Хотелось, конечно, поинтересоваться, что это и почему оно так громко звонит, но сейчас и этот момент был не важен, время уходило стремительно.

Я решительно вскочил на ноги и отправился к горизонтальной решетке. Там деловито достал свой перочинный ножик, вытащил напильник и попытался интенсивно попилить довольно толстый, сантиметра четыре, прут. За моей спиной вскоре послышалось натужное сопение всех шестерых и удивленный голос Саабера:

– Отличная сталь? Откуда она у тебя?

– Наставник подарил.

– Да-а, шикарная вещица. Но и она бесполезна против прута. Тем более два мы и за лутень не перепилим.

– Достаточно один прут убрать, моя голова пролезет.

– И один не получится. Твой инструмент его даже не царапает.

– Ну да, конечно. – С усилием всматриваясь в неподдающуюся сталь, я удивился: – А чего это прут такой внутри перекрученный местами? Словно веревка или канат?

После моего вопроса учитель радостно зашипел и дружески сжал мое плечо:

– Действует! Первый щит начал приживаться и, пока не занят борьбой с остальными, уже дал тебе некоторые умения! Ты видишь внутреннюю структуру этого прута! Ты его просматриваешь чуть ли не насквозь.

– Хм! Отлично! – обрадовался я и задал резонный вопрос: – Что это мне дает?

Саабер развел руками с сожалением:

– Пока ничего.

– А вот и неправда! – Я просматривал вначале один, потом второй, затем и третий прут и наконец нашел место с неким подобием стыка. Да и пустота там с раковиной маленькая просматривалась. – Ага! Нашел!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю