Текст книги "Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 115 (всего у книги 147 страниц)

– Конь – это такое огромное животное, помогающее человеку быстро передвигаться и на большие расстояния. Но чтобы на спине у коня было удобнее сидеть, туда прикрепляют этакое кожаное сиденье, которое и называется седло. Вот оттуда и это выражение – «седлать коня».

Видя, что сейчас вопросы только продолжатся, я бросился на выход из спальни, пояснив на ходу:

– Я на кухню!

– Ну тогда и мне что-нибудь принеси! – тут же потребовала моя дама завтрак в постель. По правде говоря, она более чем заслужила такие для себя поблажки своей лаской, усердием и уходом во время болезни. Так что у меня в душе заворочалось раскаяние и желание хоть такую радость ей доставить, но… Я ведь не столько подкрепиться спешил, как опять заняться интенсивным общением, а возможно, и дальнейшим приручением нашего «мешка». Поэтому замер в дверях и чистосердечно признался:

– Милая, я бегу работать. Наше Чмо оказалось поистине бесценным кладезем новой информации, и во время обеда я постараюсь суммировать полученные результаты. Так что жди новых сенсаций!

Порадовал, называется… Зато послал красавице несколько воздушных поцелуев и заработал-таки снисходительную, прощающую улыбку. Правда, уже удаляясь от нашей комнаты, услышал крик в спину:

– Что за имя такое унизительное у нашего привидения? Придумай другое!

«И в самом деле, некрасиво получается… – вынужден был я согласиться, спускаясь по лестнице на второй этаж. – Пока оно пакостничало, иначе как Чмо – и язык не поворачивался назвать. А вот если мы станем друзьями, имя и в самом деле придётся менять. На какое?.. На ту же букву? Можно и так… Чегевара, что ли? Коммунисты зашибут. Чаплин?.. Лёня не простит за своего кумира… А, ладно, пусть будет Чамби! Несколько по-детски звучит, но на иную кличку «мешок» ещё не заработал. Вот если докажет, что он умнее Хруста, тогда нормальное человеческое имя типа Чарльза или Чемберлена получит… Может быть…»

Глава четырнадцатая

Разбирательства с историей

И ребусы со словами

На кухне я встретился со Степаном, который меня поставил в известность о сегодняшнем распорядке дня:

– До обеда все будут отдыхать и отсыпаться, – он многозначительным взглядом обвёл пустующую кухню, показывая, что народ вставать не спешит и намерен объявленные полдня использовать с максимально возможной леностью и ничегонеделанием. – Ну а потом собираемся податься на охоту к Длани. Хотелось бы всё-таки груанами разжиться.

– А здесь чего не идёте?

Степан глянул на меня с непониманием, но потом вспомнил, насколько я увлекающаяся натура и не всегда обращаю внимание на разные мелочи. Потому и напомнил с должным терпением:

– Так после той атаки огромного стада зервов к нашей стене никто вообще не приближается, да и по всей каверне бродят только несколько одиночек молодняка. Словно испугались поселившихся в Пирамидке людей. А вот у Длани зверьё непуганое, и много.

– И сколько вас таких романтиков?

– Десять-двенадцать наберётся вместе с женщинами. А ты?.. Может, тоже с нами?

Естественно, с моим зрением да сигналами свистом не охота получается, а сплошное и удалое развлечение. Это любой понимал. Но меня в данный момент манили тайны неких арсеналов и армейских складов, да и с полученным титулом наездника следовало разобраться как можно скорее. Поэтому добыча груанов меня пока нисколько не прельщала:

– Некогда мне! С Чмо… э-э… с Чамби контакт наладил, важные сведения получаю. Во время обеда суммирую и с вами поделюсь.

– Неужели настолько интересное? – не поверил Степан.

– Не то слово! Вначале ахнете, потом дара речи лишитесь… – так приговаривая, я уже набирал на большой поднос этакую горку для завтрака и размещал возле поленницы с дровами. – Так что на охоту – без меня. Пока…

Мой заместитель кивнул и отправился начинать подготовку к малому охотничьему рейду. Но судя по его такой вот утренней активности и нежеланию поваляться в кровати со своими двумя пассиями, что-то у него не так. Либо в сексе парень не настолько жадный, либо напарницы у него не совсем в удовольствие. А может, он и в самом деле настолько ответственно относится к своей должности заместителя? В любом случае, в нашем женском коллективе долго секреты не продержатся, скорее всего, уже до обеда Ксана мне поведает причину такой ранней побудки молодого и здорового мужчины.

Чамби так и покоился на своём любимом месте, и, судя по стойкому запаху маринада, оттуда исходящему, Франя для прирученного привидения ядрёного рассола не пожалела. Но когда я начал «ощупывать» бока и углы так до сих пор и не понятой мной протоплазмы, создание проснулось, зашевелилось и, вроде как опознав меня, в охотку выползло на открытое пространство целиком. Некий чип-метка так и остался в том же самом углу, как и вчера, а значит, некое понятие всё-таки имелось у создания, где перёд, а где зад. Вот с вопросов на эту тему я и начал наш диалог.

Хотя какой мог быть диалог между разумным человеком и наверняка поломанным, не совсем правильно отвечающим, вживлённым в живую плоть устройством? Ну да, словно между слепым и глухим, не иначе. Я у него одно спрашиваю, а оно мне своё талдычит. И порой так однотонно и однообразно, что несколько раз у меня мелькнуло желание каким-то образом отрезать это инородное вживление и выбросить к такой-то матери. Как ни странно, во время таких вот моих порывов Чамби словно пугался угрозы, начинал волноваться и нервничать, а значит, его так настроили, чтобы свой чип он берёг пуще собственной жизни.

Это я тоже попытался выяснить: кому сколько лет, какой сейчас год, когда последний раз с чипом говорил наездник и каким образом приручить то самое существо, которое мешок с четырьмя лапами?

Ну и по капельке, по росинке, худо-бедно, а некая информация в мои закрома памяти накапливалась. Тем более что похмельный синдром у меня отсутствовал, и голова благодаря Первому Щиту работала с изумительной ясностью. Кстати, и со стороны мне ничего не мешало: пищу я подхватывал и жевал чисто автоматически, сидящему рядом когуяру кидал кусочки по мере требовательного усиления его хруста, ну а на всех остальных обитателей башни, которые бродили по кухне в поисках съестного, а то и готовили себе, совершенно не обращал внимания.

А полученная информация стоила потраченных усилий. Так, я узнал, что сейчас четыре тысячи сто тридцать девятый год (4139) по летоисчислению. Летний месяц живец, третий день второй рудни. Интересный факт? Невероятно!

Я тут же поискал глазами и среди нескольких фигур сразу зацепил Ратибора Палку. У него и спросил, употребив привычное укороченное для быта имя:

– Рат! Напомни мне, пожалуйста, какой сейчас год и время года в Набатной Любви?

– Год – тысяча пятьсот второй, – ничему не удивляясь, ответил ветеран. – Осень, листвень.

А что это значило? Да массу чего!

Также не менее интересным оказался и тот факт, что Чамби имел возраст только чуточку меньше, чем шесть столетий. Его основное предназначение – помогать управляющим. Ну и в питании как таковом он совершенно не нуждается.

Несколько озадаченный, я попытался доброй сотней разных вопросов выяснить: а зачем же тогда «мешку» валяться в острых рассолах или в маринадах? И на один витиеватый вопрос получил не менее странный ответ. Что, дескать, во время слишком долгого бездействия некоторые системы существа от старости приходят в негодность, теряется взаимосвязь между органами, как следствие – требуется дополнительная, повышенная кислотность для усиления вышеупомянутых связей. Объяснение туманное, зато можно было понять, что существо сильно старое, как и остальные ему подобные. Но ещё шестьсот лет назад всё было в порядке, всё работало, действовало, и прогуливались туристы. Ну, может, и не прогуливались, скорее всего, просто прятались в башнях да любовались пасущимися монстрами. Потому что мне кажется, ни для кого в те давние времена сумрак помехой не был, все видели далеко, точно как я.

Или сумерек вообще не было как таковых.

Может, здесь и воздух некий особенный? Целебный? Что ни говори, а ведь кругом сплошные пещеры. Да и само наличие груанов на Дне настраивает на мысли, что именно эти чудесные ракушки и составляли основное здешнее богатство. Потому что трудно поверить в нехватку мяса и разведение байбьюков именно с целью прокормить технически развитую цивилизацию.

Хотя кто его знает, чем те же гаузы питаются? Может, у них на прародине-планете тоже сплошное недоедание? Надо будет всё-таки поинтересоваться на эту тему: какие налоги собирают колонизаторы с мира Набатной Любви? Вот уже сколько здесь нахожусь, а ни разу спросить не удосужился. И плевать, если попаду впросак, пусть даже дети об этом знают, но мне сейчас не до разведения политесов и сохранения инкогнито иномирца. С моими травмами и болезнями могу смело сослаться на то, что частично кое-что забыл во время горячки.

С этого вопроса я и начал наше обеденное застолье:

– Что именно гаузы или валухи вывозят из нашего мира? – так как все уставились на меня с недоумением, пояснил: – Вдруг они массированно вывозят продукты питания? Или ценные полезные ископаемые?

В этом вопросе неожиданно лучше всех оказался подкован Неждан Крепак, служивший до каторги при самом губернаторе своего города. Он и поведал с полной уверенностью:

– Нет, наши продукты им не нужны, у них какое-то своё, особое питание. А вот некие металлы в недрах, да, добывают. Причём сразу на местах перерабатывают и пускают на нужды. Причём ни люди, ни валухи на тех шахтах и сталеплавильных заводах не работают, поговаривают, что там только особые машины всё делают. Ну и по поводу уже готовой стали никто ничего точно не знает. Может, часть и вывозят на своих кораблях, но считается, что всё добытое у нас идёт на развитие именно наших городов.

Сказанное и на информацию не тянуло. Раз люди в добыче не участвуют, то откуда они, загнанные в города и живущие там без права на свободное перемещение, могут знать, что творится в местах добычи? Ничегошеньки они не знают! Скорее всего, планета уже дырявая насквозь, за четыреста двадцать лет колонисты все полезные ископаемые уволокли на свои нужды, а людям оставляют только прожиточный минимум.

То же самое и по продуктам питания. Только считалось, что все салаты, зелень, фрукты и овощи выращиваются в наземных оранжереях, чуть не под открытым светом Ласоча. А вот кто там урожай выращивает? Кто собирает его? Опять же – кто угодно, только не люди. А тем что дали, то и употребляют.

То есть мой вопрос пропал втуне. Да и толку с него было бы мало. Как я уже почти уверен, то гаузы колонизировали этот мир только за возможность доступа на Дно. Причём сами сюда не лезут по каким-то причинам, а посылают вместо себя каторжников. Чужими руками жар загребают.

Правда, на эту тему я попытался уточнить:

– Ну а вот как в мире Набатной Любви жилось до гаузов?

Опять недоумение, но теперь уже отвечать стал Ратибор Палка, который был связан с историей тем, что работал в типографии, где и печатали историческую литературу. Да и так он хорошо знал, что тогда в мире творилось:

– Да чего там рассказывать, в дикости мы жили, только-только научились нормальные мечи делать да рыцарские латы ковать. Ни электричества у нас не было, ни водопровода с канализацией, да и подземных городов не существовало как таковых. Только некоторые столицы самых крупных и богатых королевств частично в землю зарывались. Остальные жители днём прятались в домах, а вся жизнь велась в ночное время. Так что наши поработители, получается, сильно подтолкнули нашу цивилизацию к развитию…

– Ладно, с этим понятно. А вот раньше, до гаузов, прилетали иные разумные из великого Космоса?

Вот и открылась до сих пор неведомая мне сторона древней истории. Причём об этих древних легендах, про которые гаузы всячески замалчивали и старались искоренить малейшие упоминания, рассказывали детям на ночь словно сказки. Вот в тех и говорилось, что прилетали иные разумные, и не раз прилетали, а очень часто, чуть ли не ежегодно. Причём внешний вид имели точно такой же, как и мы.

Прилетая, они почти ни во что не вмешивались, и только если разражались большие войны, уничтожали зачинщиков. Да если вдруг нападали на людей некие болезни или массовые эпидемии – помогали с излечением. В остальном же они утверждали каждый раз: «Вы сами должны развиваться и сами достигать иных горизонтов для своей цивилизации».

Вот тут я и задал свой главный вопрос:

– А хоть чем-нибудь особенным те пришельцы отличались от нас? Ну, там формой носа, остротой ушей или какими иными татуировками на теле?

– Конечно, – заявил Ратибор, и все закивали после его слов. – Отличие имелось, и большое. Их за это отличие называли чаще даже прижившимся в народе прозвищем Меченые. Потому что на правой ладони у каждого была сложная и красивая татуировка, говорящая о профессии каждого или о его нынешнем занятии. Почему нынешнем? Да потому, что рисунки порой у одних и тех же пришельцев менялись, если верить древним легендам и сказкам. Как именно менялись – о том точно неведомо.

Я озадаченно покивал головой и выставил перед собой свою правую ладонь:

– А здесь вы никакой татуировки не видите?

Как все ни присматривались по очереди, как ни подсвечивали многочисленными фитильными лампами, никто изображение наездника рассмотреть не смог. Из чего я сделал вывод, что зрение за четыреста двадцать лет у здешних аборигенов изменилось достаточно сильно. Раньше-то они когда-никогда, но в небо дневное посматривали, а теперь за века проживания под землёй некоторые особенности зрения нивелировались, вот они ничего толком и не видят. Ни на моей ладони, ни в окружающих сумерках.

Вопросы на меня тоже хлынули, потому что все были жутко заинтригованы моим диалогом с Чамби, самим непосредственно рисунком и выведанными у древнего существа древними тайнами.

Скрывать я ничего не стал, а всё подробно и тщательно изложил в наилучшей последовательности. Ну и в финале задал последний вопрос:

– Кому и что известно про сеМЃрпансы, раМЃймольке, скаМЃдвы, ОСАР или виМЃмлач? Постарайтесь припомнить всё, что даже отдалённо связано с этими словами.

Увы, и на это никто из моих друзей ничего толкового ответить не смог. Пожимали плечами и несколько женщин, наших новых согражданок по Пирамидке, оставшихся сидеть за столом или находившихся в обеденном зале третьего этажа. Всем ведь было интересно послушать, а уж у той же Зоряны ярче всех глаза блестели от любопытства.

И только один Ольшин с большим сомнением и осторожностью стал слова подбирать:

– Боюсь ошибиться, может, я чего и путаю, но, кажется, именно обычное ведро, которое опускали в колодец, в древности так и называли: вимлач.

– Ну хоть что-то… – бормотал я, уже в который раз присматриваясь к рисунку на своей ладони. – Значит, наездник не шкатулкой размахивает и не с намерением заехать ею своему противнику по лбу, а… хм, если я правильно понял… неким предметом, с помощью которого надо вынуть…

Повисшую напряжённую тишину прервал вопрос-слово от моей Ксаны:

– Груан? – Не скажу, что оно прозвучало как подсказка. Скорее всего все думали примерно одинаково. Скорее слово прозвучало как подтверждение.

Да и какого лешего, спрашивается, мотаться наездникам по Дну на каких-то боевых серпансах, крутить над собой лассо из шпагата и метать куда-то оригинальную, как можно понять даже на небольшом рисунке, шкатулку? Да только для одного: для извлечения из монстров, прямо на ходу, и ни в коем случае их не убивая, самого чудесного и волшебного, что здесь имеется, – груанов! Уже для великой цивилизации, покорившей космос и иные пространства телепортации, создать уникальное устройство – как нам дерево срубить каменным топором. Трудно – зато реально.

И тогда становится понятно очень многое, более логично выстраивается единая структура здешнего бытия. Монстры – неприкасаемы. Их, наоборот, разводят и всеми силами поддерживают полноценное размножение, хороший, свободный выпас и постоянное взращивание на себе бесценных ракушек.

Наездники – те самые ловкие парни, которые эти груаны разыскивают, аккуратно их изымают. С немалым, кстати, риском для собственной жизни. Потому и оплата их труда наверняка была наивысшая. За каждую ракушку им неплохо платили. И опять-таки государство есть государство, пусть даже космическое, и оно обязано бдеть за свои общие интересы. Поэтому допуская сюда так называемых добытчиков, им наверняка вменялось в обязанность: один груан раз в день сдать в ОСАР, потому что армейский резерв – дело первостепенной важности.

После чего следовало логично предположить, что цивилизация Меченых – воевала. Причём воевала плохо или крайне неудачно. Потому что гаузы их победили, а в виде трофея и Дно захватили. Если вообще Дно не являлось главной причиной конфронтации. Груаны – того стоят. Тем более что мы, возможно, и о сотой части их волшебных качеств не ведаем.

Вимлач, я как мог скрупулёзно и как понимал сам, тщательно нарисовал на листке бумаги, но никто и никогда ничего подобного не видел.

Боевые серпансы – это, скорее всего, некие мощные коняги, на которых охотники и передвигаются по Синим Полям.

Управляющие – те, кто заведует башнями и принимает в них гостей.

Туристы – любители поглазеть, насладиться экзотикой, пощекотать себе нервы дикими нравами, коих хватает во все времена и в любой цивилизации.

Осталось только выяснить, что такое раМЃймольке и скаМЃдвы. Да и то напрашивалась некая догадка после таких вопросов: чем могут наездники управлять? И что куда отправлять? Почему бы не лифтами? Или теми самыми клетями, которые и доставляют нас вниз? Только и осталось уточнить да определиться окончательно.

И что для этого необходимо?

Только одно: искать, искать и искать!

Понятное дело, отыскать боевых серпансов – дело немыслимое. Те давно уже вымерли. А вот отыскать некие тайники, да в них тот самый вимлач – и полдела будет сделано. С моим зрением да без необходимости убивать монстра количество добываемых груанов сразу удвоится.

Вот об этом я и заявил:

– С завтрашнего дня приступаем к поиску тайников, которые остались после Меченых. А сегодня мне придётся продолжить беседу с Чамби. Должна же нам и с него лично получиться какая-нибудь польза!

Глава пятнадцатая

Неудачная охота

Команда в двенадцать человек отправилась к Длани сразу же после затянувшегося обеда. А я даже провожать их не стал, не маленькие и не первый день на Дне, сами знают, что надо с собой взять и как вести себя во время охоты. Разве что меня несколько удивило острое желание Ксаны тоже отправиться вместе с отрядом. Причём об этом я уже узнал позже, когда моя подруга пришла ко мне на кухню жаловаться:

– Представляешь, Степан своей властью запретил мне идти с ними! Вообще парень обнаглел!

Я с трудом вник в суть возмущения, но когда понял, не удержался от смешка:

– Да ты никак уже и мужчинами нашей башни хочешь командовать?

– Неправда! Он брал чуть ли не всех желающих, а мне отказал!

– Ну и правильно сделал… сразу по трём причинам… – видя недоумение в глазах красавицы, отпустил уголок «мешка» и стал объяснять: – Странно, если ты не понимаешь. Ведь охотница из тебя – никакая; потом – тебе следует присматривать за порядком здесь, когда командир занят, а его заместитель в походе; ну и моё мнение как главного обладателя тобой и первого защитника – тоже должно учитываться. А я ведь согласия не давал. Так что…

Крыть Ксане было нечем. Ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть, и отправиться на зов двойняшек, которые её пытались дозваться с верхних этажей. Ну а я, подёргав для разминки затёкшими плечами, вновь склонился над нашим привидением. У меня как раз развивалась новая ветка вопросов, которые можно было сформулировать в два основных: «Может ли мне помочь Чамби хоть в чём-то?» И «Откуда вообще следует начинать любые поиски?»

На первый получил только один коротенький ответ-утверждение: «Может».

На второй нечто более загадочное и непонятное: «Начни с себя».

Тоже мне, чип-философ!

Ничего более конкретного, как я ни изгалялся с перестановкой слов в предложениях, получить не удалось. Но если подойти к подсказкам вдумчиво, с толком, то и таким мизером можно и нужно воспользоваться. То есть следовало прекращать заниматься словоблудием, а переходить уже конкретно к приручению хорошо меня узнающего привидения. Раз он как бы призван помогать управляющему, а тот, в свою очередь, мне, наезднику, то и прямое подчинение должно присутствовать.

Вот с этими мыслями, то поглаживая Чамби, то подталкивая его, я стал просить, требовать, приказывать, угрожать, умолять, чтобы он отправлялся искать мне то, что я от него требовал. Причём использовал весь список малознакомых слов и непонятных терминов. Начиная от серпанса и заканчивая вимлачом. Кстати, довольствовался не только словами, но и физическим воздействием. То есть порой похлёстывал невидимую плоть медным прутком или легонько касался его туши своей накидкой из шкурок мохасиков. На пруток реакция была одна – обида и непонимание. На опасные шкурки – вообще шоковая: полное отключение сознания и непонятный страх с тотальным параличом.

То есть пришлось от такого воздействия отказаться. Но что характерно, некие подвижки в дрессировке всё-таки наступили. К концу третьего часа Чамби после моих команд срывался всё быстрее и быстрее с места, носился по кухне и бодро, словно собачонка, возвращался обратно. За что я ему плескал на пол чуток маринада из кружки. То ещё зрелище для женщин было со стороны: сижу, сижу, что-то шепчу себе под нос. Потом раз, выпрямился, и взглядом таким бешеным по всей кухне вожу. Потом его опять рядом с собой в пол уткну и рассол плескаю. А того раз – и не стало!

Затем я попытался с той же кружкой сам бегать за Чамби следом, надеялся, что он меня куда-то да приведёт. Фигушки! Никуда он меня водить не собирался, банальной дурью маялся и выпрашивал очередной глоток кислятины.

Тогда я его сам за собой стал заманивать и по нескольким этажам башни поводил. Вроде как идёт, собака, но однозначно ничего не ищет! Как вообще эти дрессировщики со зверями в цирке справляются? Адский, наверное, труд!

Попытался заманить «мешок» из башни наружу и тут понял, что он опять боится. Чуть ли не каждый его шаг пришлось рассольчиком поливать. Да и от меня уже никуда снаружи не метался, так и держался возле ноги, не хуже чем Хруст с другой стороны. Кстати, на когуяра, хоть тот его чётко видел, привидение не обращало ни малейшего внимания.

В конце концов, мне это страшно надоело, я отпустил Чамби на его любимое место под поленницей, а сам, вспомнив совет «Начни с себя», отправился осматривать «оком волхва» каждую стеночку и каждое перекрытие в башне. А и в самом деле: если что прятать ценное, так почему не в самом месте проживания? Стоило это проверить на практике.

Но и дальнейшие три часа интенсивного поиска не принесли ничего дельного. Что я только не рассмотрел, начиная от самих труб и всей системы канализации до не замеченной мной раньше хорошо скрытой системы вентиляции. К тому же вдоль этой системы обнаружилась проводка, весьма напоминающая электрическую, и пустые пространства, в которые так и просилась установка компактных, но мощных вентиляторов. Выходы у проводки тоже имелись наружу, в виде узких щелей. Чем не вилка разъёма, пусть и непривычной формы? Подал ток – и вентиляция идеально выгонит застоявшуюся на этажах сырость.

А дальше? Да ничего! Ни тебе аккумуляторов, ни генераторов… Хоть бы остатки какого завалящего отыскались… Ноль!

Окончательно разозлившийся от своих неудач, я осознал ещё и голод, отчего расстроился ещё больше, и поспешил на ужин. Думал, что я его уже давно пропустил, а оказалось, что его ещё и не подавали.

– Ждём охотников, а те запаздывают, – пояснила мне Ксана, только увидев издалека и особым женским чутьём уловив, что я сейчас хуже любого хищника. – Но ты садись, мы тебе уже всё подаём!

Нет, я, конечно, порой хуже зверя бываю, но всё-таки человек. Сопереживание и мне присуще, тем более что я не во вражеском окружении, кругом только друзья и союзники. Поэтому остановил подругу, сам озадачиваясь такой задержкой:

– Постой! И намного опаздывают?

– Примерно на час.

По существующим традициям, охотников ждали всегда, но не более двух часов. Потом следовало либо самим садиться за стол, либо (если имелась такая возможность или необходимость) организовывать некую встречную колонну для помощи. На Дне чего только не случалось, вплоть до того, что заблудиться могли в новой местности. А уж про остальные сюрпризы и вспоминать не стоило.

Но я для начала выскочил на пятый этаж и посмотрел вдоль ущелья в глубину наших угодий. Всей дистанции до грота я отсюда просмотреть не мог, мешал изгиб стены каверны, но на видимых мной двух километрах никого.

По сути, можно и пробежаться эту парочку километров… но не на голодный же желудок! А чтобы не терять много времени на ужин, я минут за пять наглотался самого деликатесного мяса, подвесил на пояс две фляги с водой да, прихватив с собой десяток распаренных лепёшек, устремился к Длани. Со мной отправился и Тимофей Красавчик, как самый быстрый из остающихся в башне мужчин.

Не скажу, чтобы мы с ним бежали, скорее быстро двигались в рваном темпе. Я успел, доставая из сумки на боку, съесть только пять лепёшек, как обогнули выступ, мешающий полному просмотру каверны, и мне открылась вся перспектива. После чего я и сумку в сторону отбросил, и меч, и только с копьём наперевес устремился вперёд. Потому что увиденная картинка иначе действовать не позволяла.

Отряд охотников как раз свернул к небольшой кучке валунов, собираясь оставить там обе арбы, на которых лежали целых три тела наших товарищей. Уже только это заставило заныть сердце от самых нехороших предчувствий. Ну и ко всему прочему, отряд с тыла настигали сразу три байбьюка. Этих тварей, наверное, всего-то и было три штуки на наших угодьях, паслись они всегда порознь и казались полными меланхоликами. А тут вдруг собрались в кучку и решили поохотиться на двуногих царей природы. Хищники были уже в сорока метрах от людей и, наверное, вышли на визуальный контакт чисто случайно, потому что по следу бы у них никак не получилось, сзади шли сразу три женщины, затирая привлекающий животных след.

А нам ещё бежать было метров пятьсот, не меньше. По излишней суете я понял, что должного сопротивления оказывать в отряде некому, там ещё и легкораненые оказались. Поэтому я решил подать сигнал условным свистом: «Иду на помощь!» Плохо получилось, но зато меня услышали, поняли, верно сориентировались и не стали останавливаться. Так и ускорились в сторону приближающейся подмоги. Поэтому расстояние между нами стало сокращаться гораздо быстрее, чем до преследовавших хищников. Всё-таки байбьюки не в Великом Сражении участвовали, где некоторые особи достигали скорости ну очень быстро бегущего человека, здесь они двигались со скоростью восемь-девять километров в час. Если бы не арбы да раненые, отряд бы попросту успел добежать до Пирамидки, раньше чем его настигнут оголодавшие на подножном корме монстры.

Уже пробегая мимо отряда и с ходу начиная бой, я успел хорошо рассмотреть, кто там лежит на арбах и кто легкораненый формально остаётся в строю. Везли Емельяна и двух женщин. Ещё одна женщина имела руку на перевязи, а её соседка шла с перевязанной головой. Сразу с несколькими повязками каждый двигались Сурт Пнявый и Степан Живучий. Так что в сражении толком могли принимать участие только Лузга Тихий и Влад Серый, остающиеся четыре женщины продолжали переть арбы. То есть из тринадцати человек на ногах оставалось только десять, да и те с тремя хищниками справиться почти не имели шансов. Так что нам повезло прибыть вовремя. А уж им-то как повезло!

Конечно, в сражениях с колобками я не имел такой эффективности поражения в уязвимые места, как в стычках с зервами. Отыскать некий отросток ауры, чтобы одним касанием умертвить байбьюка, я так и не сумел. Но в любом случае лучше меня никто с ними не справлялся. Потому что мне только и требовалось, что небольшое отвлечение колобка в сторону, чтобы он развернулся ко мне чуть боком. Тогда уже самую уязвимую точку у него возле ушей я видел, скорее, даже чувствовал прекрасно. Ну и мои товарищи уже были натренированы мной именно на решение таких задач. Так что первого мы убили в четыре копья, потом второго байбьюка, стремящегося прорваться к раненым, я попросту догнал и кольнул удачно с тыла. Ну и третьего мы взяли в грамотное оцепление, и я его прихлопнул, как на показательных учениях. Никому из трёх помощников даже напрягаться не пришлось.

После чего я с прежней скоростью устремился к арбам, вопрошая на ходу самое главное:

– Живы?! – слишком мне два тела показались мертвенно неподвижными.

– Да! – отвечал Влад, потому что у моего заместителя ещё и рот оказался под перевязью. – Но Емельян больше всех пострадал, может и не выжить.

Так что я к самому тяжело раненному и устремился в первую очередь. Ну и с ходу успел увидеть переломы ног, руки и нескольких рёбер. Причём одно ребро продавило сильно плевру лёгкого, и там стала скапливаться кровь. Так что действовать следовало немедленно, и правильно поступили горе-охотнички, что спешили к башне. Одним наложением груанов на пострадавшего они бы только оттянули смерть того на четверть часа, не больше.

Конечно, потребовались «чужие» груаны и сейчас, коих я наложил на грудь Емельяна почти два десятка, но с моими импульсами для повышенной регенерации вправление ребра, его сращивание и починка плевры заняли не более получаса.

Ну и за это время я успел выслушать подробный рассказ от Влада Серого о печальных событиях на охоте.

Началась она вполне удачно для группы. Чуть ли не первые три зерва, которые немного отстали друг от друга при атаке, были уничтожены лихо, без всяких осложнений. С премиальным бонусом тоже повезло: сразу два груана!

Народ взбодрился, почувствовал кураж и двинулся прямиком через сумерки примерно в сторону левого выхода из каверны с Дланью. Прошли во вторую и убили двух тервелей. Потом две пары байбьюков. Тут ни одного трофея. Но не унывая, спешили дальше, надеясь на благосклонность фортуны. И хорошо ещё, что вовремя заметили надвигающуюся с правого борта фалангу тервелей. Похоже, целое огромное стадо двигалось по Полю, случайно прижимая людей ко второму такому же стаду.

Охотники ткнулись влево, вправо, а потом бегом ринулись в тылы, пытаясь укрыться в стены каверны, где и проходов узких хватает, и деревья толще, и валунов огромных предостаточно. И опять нарвались лоб в лоб на тервелей. Хорошо, что это оказалась просто пара, которую можно было с таким количеством копий успокоить весьма быстро. Но! Пространство-то было почти ровное!