Текст книги "Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)"

Автор книги: Юлия Марлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 49 страниц)

Тут же появился Звездочет.

– Добро пожаловать.

Возле него плелся какой-то низкорослый фавн; копыта постукивали о гальку, по загнутым рожкам гуляли огоньки близких костров.

Брегон презрительно фыркнул, а после процедил:

– Итак, я сделал все, что ты требовал. Моя армия здесь. Я – здесь. Как, по-твоему, я должен покорить Тени Запада? Они там, – он кивнул в сторону чуть заметной исполинской стены и съязвил: – под защитой камней и туманов! Мне пойти и просто постучать в ворота? Авось откроют?

Астроном перехватил посох и склонил голову, пряча конское лицо с глумливой ухмылкой.

– Стучать не зачем, Тринадцатый король. Достаточно разомкнуть замочные оковы и Врата Разделения Душ сами перед тобой распахнуться.

С чего бы? – хотел рявкнуть король, но не стал. Ярость, блестевшая в глазах, сменилась азартом. Злая душа возликовала в надежде на быструю и легкую победу. А что если восхождение Созвездия Льва и впрямь предвещало ему громкий успех и власть над равниной Трион?

– Разомкнуть оковы? – Задумался он, оборачиваясь к полуразрушенной арке моста. Туда, куда махнул Толкователь Звезд.

– Клянусь Иссиль. – Подтвердил Звездочет. – Твоя армия не оставит от Имлуи Мифит камня на камне. Тени Запада давно утратили былое могущество. Время не пощадило их силу. Эпохи отобрали славу. Звезды напророчили слабость. Пройди Полуночным Путем. Открой Врата. Достигни желаемого.

Наставления Звездочета укрепили волю короля и лишили последних сомнений. Он пройдет Полуночным Путем и покорит твердыню зла!

Из сумрака появился разжалованный герцог.

– Ваше Величество, – он поклонился и прошипел: – Обязан доложить, что часть бойцов бежала еще у Мглистых Пещер. Ряды наших войск самовольно покинули корпус тяжелой кавалерии командора Бесмера и легкой кавалерии командора Маркуса. Всего – тысяча бойцов. – Гелеган огляделся, – Я не вижу Бесмера и Дминара. Где они? Я немедля потребую объяснений!

– Они предпочли смерть, – выдавил Брегон, медленно поворачивая голову к командору и его гребнистый шлем заполыхал самоцветными камнями.

– Я не… – забормотал Гелеган, но спохватился, – Прискорбно, когда лучшие из нас теряют дух воина. Это бьет по всему королевству. Эр-Морвэн понес невосполнимую утрату…

– Закончили? – Нетерпеливо прервал Брегон.

Гелеган склонился, осыпаясь жемчужными локонами. В прядях сверкнули нити с опаловыми шариками. Даже в военном походе любитель красоты остался верен себе и блистал не меньше, чем на столичных парадах в честь побед.

– Трубите сбор. Наступление через десять минут.

… Арочный мост был наполовину разрушен и походил на скелет громадного змея, переброшенного чрез бездонную пропасть. Двадцать ярдов в ширину (по нему спокойно могли разъехаться две телеги), пять в высоту; над головой сотни пролетов, скрепленных узорными плетениями из черненого серебра; вдоль каменных перил – сомны факелов, присыпанных золой и пылью. Интересно, когда их разжигали в последний раз? Наверняка, не позже Эпохи Мрачного Начала.

– Пора, Тринадцатый король, – голос Звездочета вознесся смерчем, вплетаясь в пепельную мглу.

Брегон хотел спросить, почему он зовет его «Тринадцатый король», но заметив в руке астронома блеснувшую сталь, подался назад. Пальцы короля инстинктивно схватили рукоять Вутулара, но тот успокоил:

– Прежде, чем исполнить предназначенное, господин, необходимо принести жертву и окропить подножие Полуночного Пути кровью невинного. – Переложив кинжал в правую руку, Звездочет крикнул через плечо: – Хогет! Подойди!

Фавн послушно подклацал и поклонился, сверкнув забавными рожками.

– Господин?

Теперь Брегон понял, зачем коварный астроном таскал за собой этого юного парнишку. Он уготовил ему роль овцы на заклание. Как это в духе народа Сумерек.

– Посмотри туда, – Звездочет махнул во тьму Полуночного Пути. – Что ты видишь?

Фавн всмотрелся в клубящуюся муть и пожал плечами.

– Ничего особенного.

Сверкнуло лезвие и сталь полетела Хогету в шею. Брегон застыл в напряжении – еще секунда и фавну конец.

Каким-то неведомым чутьем уроженец Либера, почуял подвох и стал оборачиваться.

– Господин, я…

В глаза ударил холодный отсвет, на лицо упали отблики кинжальных граней. В последний миг Хогет подался назад, вскидывая руку. Кинжал распорол ему локоть и вместо шеи вонзился в предплечье. Фавн взвыл от боли и повалился.

Взревев от злости, Толкователь вырвал лезвие из тела либерца. Дорожка алых брызг легла на каменные ступени-подножие. Фавн стиснул обильно кровоточащую рану и поднял голову. В темных глазах юноши мелькнули ужас и непонимание. Весь его стройный мир пошатнулся. Господин спас его от мародеров Умбера Кривоносого и вывез из погибавшей Зенны, чтобы… убить самому?

Звездочет занес кинжал для нового удара. Он не испытывал жалости к несчастному фавну. Его не трогали душевные страдания обманутого слуги. Ему было плевать на чувства сироты, что доверился ему, как родному отцу.

Кинжал бесстрастно летел в шею Хогета, но внезапно земля содрогнулась. Пыльные вихри отнесло и на мосту вспыхнули факелы. Звездочет покачнулся, выронив ритуальный клинок. Воспользовавшись моментом, раненный фавн откатился в темноту. Его не преследовали. Астроном и король завороженно следили, как в слепящем зареве огней просыпался давно погибший Полуночный Путь, а далеко впереди, в красноватом свете проступили очертания старинных ворот, покрытых выпуклыми узорами диковинных существ и животных.

– Тени Ночной Страны приняли жертвенную кровь, – возрадовался Звездочет, распрямляясь. Стукнув посохом о первую степень, ведущую на мост, он пригласил: – Пора, Тринадцатый король.

Брегон разжал рукоять Вутулара, напряженно выдыхая.

– Никого не впускать! – Повелел он гвардейцам и сделал шаг.

… Король не спешил, внимательно осматривая пролеты, каменные опоры и полированный настил. Мост или, как величал его Звездочет, Полуночный Путь был древнее луны и солнца. Камень истерся едва ли не обнажая кости. В глубоких выбоинах и щербинах чернели сгустки вулканической гари. Потолочные своды облепляли неясные тени, наделенные отвратительным подобием жизни. Он был пропитан духом первозданного мрака, ибо чем ближе потомок первых эльфийских королей (как думал Звездочет) приближался к Вратам Разделения Душ, тем сильнее трепетало его сердце, а кровь в жилах густела от непривычного страха.

Это место отмечено дьявольской сутью. Беги, пока Тени Запада не поглотили тебя. Не верь словам обманщика…

Еще сотня ярдов и ты у цели! – Полный удовлетворения голос вырвал Брегона из невеселых дум.

– Откуда ты узнал об этом месте? – Спросил Брегон, чтобы отогнать шепот туманов. Ужас нарастал в нем подобно пыльной буре в красных пустынях двуногих драконов. Душа утекала в пятки отливами Заокраинного моря.

– Перед смертью мой прежний Властелин рассказал о Ночной Стране и взял с меня клятву, что когда придет время, я…

– Что за чушь? Мой отец никогда не упоминал Ночной Страны, – возмущенно перебил Брегон.

– Речь не о вашем отце, – покачал головой Звездочет. Перестук его посоха о камень казался стрелками, отсчитывавшими последние мгновенья Верхнего Мира. – У меня был иной господин. Тот, кто передал мне Камень Эреба.

– Брат Лагоринора? – Вспомнил Брегон. – Один из четырех повелителей стихий?

Тот замялся. Сумрачный вихрь пронесся стаей черных птиц.

– Он был ему братом, – витиевато признал астроном. – Это правда.

– Какую клятву он потребовал принести? – Король сплюнул вулканическую пыль. Мало того, что она облепила его доспехи, так еще постоянно лезла в рот и глаза.

– Что я найду его наследника.

Владыка Эр-Морвэна издал смешок. Он до сих пор не мог вникнуть во всю эту нелепицу.

– Нашел?

– Да, Ваше Величество, – удовлетворенно прошипел Звездочет.

– И кто он? – Брегон едко рассмеялся: – уж не тот ли козлоногий фавн?

Астроном недовольно побурчал и выдал что-то вроде:

– … он идет рядом со мной…

… Пыльные тучи истаяли и перед глазами возникли Врата Разделения Душ, врезанные в монолитное полотно величественных стен. Лунный луч осветил ужасающее строение, нависшее над двумя крошечными эльфами тенью смертного рока.

Базальтовые створы были плотно запечатаны замком в форме полумесяца. В его центре темнел рычаг из слоновой кости. Брегон внимательно осмотрел сложнейший механизм, покрытый вензелями и узорами, что надежно скрывал замочные скважины и механические ловушки. Лунное серебро облизало прекрасный орнамент, выхватывая несколько драгоценных камней, окаймлявших полумесяц с выпуклой стороны. Чтобы открыть такой запор, потребовалось бы как минимум, умение лучших мастеров королевства, а еще пара-тройка коней-тяжеловесов.

– Это уловка, – заверил Звездочет. – Замок прост до не приличия. Просто поверни рычаг против часовой стрелки и войди.

Брегон заколебался. Неужели он достиг конца пути и вот-вот ухватит птицу удачи за хвост?

– Ну… – Взвизгнул Звездочет.

И тут послышался звон металла и хриплые крики.

– Нет, маршал!

– Стоять!

Король резко развернулся. Туманную дымку за его спиной озаряли всполохи синевы. В курящемся сумраке виднелись силуэты в отблескивающих доспехах. Меж ними крутилась тонкая фигура в ореоле серебра. Срежет стали переходил в булькающие стоны и глухие удары о полированный мрамор.

Брегон не поверил глазам:

– Габриэл?

После всех мучений, на которые король обрек изгнанника, он бился искуснее его непобедимых «псов»; а клинок в его правой (намеренно изувеченной) руке порхал легче бабочки и разил, крушил, опрокидывал карающей дланью Иссиль.

Сын Теобальда предполагал подобный исход, но не ждал его столь рано. Тем более не ожидал, что старший маршал встанет у него на пути именно сейчас. Надменная самоуверенность сыграла с ним злую шутку. Всегда играла с ним злую шутку.

– Отпирай замок! – Взревел Звездочет, толкая Брегона в плечо. – Я остановлю наглеца, кем бы он ни был.

Он вскинул посох и бросился в сердце битвы. Его Величество отшвырнул полы царственного плаща и прильнул к замку. Обхватив рычаг из слоновой кости обеими руками в перчатках, он издал страдальческий стон и навалился на него всем эльфийским весом. Механизм затрещал, испуская тысячелетние клубы песка и пара. Короля окутало удушливым облаком. Глаза забило горячим пеплом.

Рычаг завизжал химерами и горгулиями, но все же пополз против часовой стрелки. А меж тем, позади слышался резкий скрежет, падение чего-то деревянного, а напоследок… вопли Звездочета. Через миг его туша влетела в базальтовую стену чуть правее от Брегона.

От потрясения король, разжал руки и отскочил. По камню сползало то, что осталось от его скрытного, лживого союзника. По правому виску стекала кровь, бледное конское лицо было изодрано и вымазано сажей. Изо рта сочилась слюна. На левой руке не хватало пальцев. Тело под мантией содрогалось в конвульсиях, отчего сломанные стекла очков мерцали частыми паутинками. Из-под тяжелых складок выпал расколотый медальон-уроборос.

Ближайший факел затрепетался и погас, накрыв Звездочета полутьмой.

Брегон перевел взор на Врата Разделения Душ и охнул. Они открывались без посторонней помощи. Повелителю Эр-Морвэна не почудилось: из появившейся щели выскользнули громадные пальцы, сотканные бесчисленными потоками жидких теней, и налегли на грохочущую створку, помогая ей сдвигаться.

Заунывно взвыл ветер. Но в его шелесте буйствовал не рев всесильной стихии, в нем торжествовали вопли Теней Запада:

«Свобода!»

– Остановись, – твердый, как подгорная сталь, голос привел Брегона в себя.

– Нет! – Взрычал он, разворачиваясь и выхватывая Вутулар. – Тени Запада будут моими!

Закатные сумерки растеклись, обнажая светлый и прекрасный облик шедшего к нему воина. В его руке горел клинок – так блестели белые звезды в Эпоху Первых Зорь, прославляя эльфийские добродетели. Так блестела величайшая в истории корона Лагоринора Неугасимая Звезда.

– Глупец! – Крикнул Габриэл. – Они не принадлежат этому миру и никогда тебе не подчиняться! Звездочет солгал! Он использовал тебя, как ты использовал меня! Признай, наконец, что стал жертвой обмана!

– Ложь! – Вскричал король. – Ты пришел отобрать мою победу!

И атаковал. Габриэл изогнул гибкое тело, выгибая спину назад (его излюбленный прием) и королевский Вутулар прошил пустоту. Брегон рыкнул, извернулся, меч описал широкую дугу. Шерл снова не допустил сближения и избежал укуса стали, просвистевшей над правым ухом.

– Бейся! – Зарычал Брегон, делая выпад.

Габриэл парировал удар. Четкий прием мастера бэл-эли вырвал Вутулар из королевских рук и черный клинок пал на мрамор, отражая пляску факелов. Брегон тут же выхватил кинжал с рукоятью из белого золота. Габриэл был готов. Вернув меч в заплечные ножны, он захватил кисть короля, сблизился, нанеся удар коленом в пах и вывернул его запястье. Брегон взревел, роняя оружие. Габриэл не дал ему опомниться – он опрокинул потрясенного противника на камень и саданул в его солнечное сплетение, закончив бой.

Одуряющий скрежет заставил Габриэла обернуться – рычаг из слоновой кости стремительно вращался против часовой стрелки и Врата Разделения Душ (наполовину отворившись) шеркали по черным плитам. Тени рвались со стороны закатной преисподней; они ужасали оскалами демонических лиц, сводили с ума неестественными тембрами, опаляли глаза и открытые участки тела.

Средь темного вихря появилась одна – главенствующая. Плотная, как стекло, черная, как мрак подземелий, огромная, как королевская башня. И, взвизгнув, испустила оглушительный вопль. По мосту прокатилась мощь урагана. Чтобы устоять, Габриэл схватился за парапет. Пламя факелов пали на восток и погасли. А ревущая волна полетела дальше: к хребтам, пропастям, утесам, военному лагерю, разбитому в тумане лощины.

Эта ярость мигом погасила все факелы и сорвала все палатки. Тысячи расседланных коней заметались в испуге, тысячи наемников завопили на семи разных языках. Спутались лязг, треск, стоны, бряцание – вояк накрыло кромешной темнотой и диким ужасом – Тени Запада пошли в наступление?

У стены возопил израненный Звездочет:

– Властелин, я исполнил клятву! Ваш наследник разомкнул оковы! Просыпайтесь! Осушите его! Заберите жизнь и переродитесь в новой Эпохе!

Габриэл бросил на старика сердитый взгляд. Тайны, приоткрытые Ноэлом Песнь Скорби, обрели для него, наконец, четкие смыслы. Звездочет намеренно затеял этот поход к Изломам Эндов – он мечтал не покорить Тени Запада, он мечтал их освободить.

Сплюнув пыль, парень стиснул зубы. Превозмогая бешеные порывы, задувавшие из быстро разраставшейся межвратной щели, он достиг створки и, обхватив вращающийся рычаг, замедлил вращение. Врата остановились. Хрипло крикнув, Габриэл подчинил сложный механизм силе крепких мышц – рычаг стал вращаться в обратном направлении. С протяжным стоном створки стали закрываться.

– Что ты делаешь? – Задергался Звездочет. – Не смей! – Несмотря на страшные увечья, он нащупал в складках еще один кинжал и пополз к темному эльфу.

Габриэл не обращал на безумца внимание. Его легкое, тренированное тело свело судорогой смертной боли, ибо жгучие канаты теней жалили его руки и ноги, оплетали голову и плечи, выжигали все чувства, забивали горло и ослепляли глаза. И только благодаря стальному характеру и несгибаемой воле королевский шерл не выпускал из рук рычага.

Заглянуть Теням Запада в лицо и остаться в живых?

Нет. Габриэл предчувствовал – битва с яростью древнего мира станет последним делом его недолгой жизни. Прекрасное и печальное дитя Сумерек более не сопротивлялся судьбе. Пред ослепшим взором и оглохшим разумом тухли унылые краски смертного края и расстилались звездные долины, лунные парки, цветущие скверы, золотые леса… знакомые голоса родичей призывали домой… еще немного и он переступит черту Арвы Антре.

Болезненный укус под правую лопатку вырвал сознание темного эльфа из полузабытья, второй – чуть выше, окончательно привел в чувства, третий – едва не отнял жизнь. Оказалось, Звездочет кромсал его спину клинком. Старик замахивался и бил – замахивался и бил, рыча на мертвом языке и чередуя фразы на кам'рэ:

– Властелин… Просыпайся… Осуши наследника… Забери душу Брегона из рода Дракона и Змеи…

Габриэл захрипел. Утраченные чувства влились в него, как пряное либерское вино в серебристый сосуд и едва не свели с ума от боли. Пальцы онемели, шелковая рубаха облепила окровавленную спину, тело скрутило болевым шоком.

Толкователь Звезд замахнулся, дабы ранить воина в четвертый раз, но тот изловчился и из последних сил перехватил запястье убийцы. Подтолкнув астронома к воротной прорехе, в тьме которой проступали очертания каменной лестницы убегавший в сумрачную бездну, он крикнул:

– Отправляйся к своему властелину, – и втолкнул его в Ночную Страну.

Короткий, дикий вскрик оборвался хлопком и падением вниз по ступеням. Взметнулся пепельный заслон. Врата Разделения Душ с визгом захлопнулись. Сложный врезной механизм потух и оплавился. Мрак Теней Запада остался, как и прежде, запечатан по ту сторону магических стен.

Габриэл опустился на колени, потом завалился. Из обожженных глаз струилась кровь; из-под спины ползла маслянистая лужа цвета рубина. Боль сменялась холодом, напряженные мускулы отнимались.

Тень, от которой он доблестью ратного сердца спас Верхний Мир, накрыла его самого. Последнее, что видел темный эльф – расплывающиеся орнаменты сводов моста. Тяжело выдохнув вулканической гарью, он потерял сознание.

Где-то в туманах протяжно взвыл волк.

Глава 19. Встречи и союзы в городе предков

Не падай духом в несчастье

(Неизвестный автор)

Эридан смахнул с лица соленые капли и поднял голову. Локоны повисли на ушах изорванной паклей, обкусанные губы неприятно покалывало. В узенькую решетку под самым потолком втекали тусклые лучи июньского солнца и разрывали его душу отчаянием. Он каждый миг вспоминал Арианну, изнывая от муки: жива ли она или предана, схвачена и убита?

Впрочем, худо было не ему одному. Всем тем, кого исчадия пленили и бросили в подземелья Гелиополя позапрошлым вечером. Здесь царствовали смутный свет и тишина; за стенами и крышами наоборот – стояло теплое и летнее утро.

Во время правления Лагоринора эти казематы использовали в качестве тюрем для свирепых орков с юга, диких ведьм с запада, да беспощадных троллей и гоблинов с севера и востока. Ныне, камерам, запертым ржавыми замками, суждено было стать последним приютом светлого эльфийского народа. Судя по разговорам, сегодня на заходе в город заявится лорд главнокомандующий, чтобы лично проследить за тем, как Детей Рассвета отправят на казнь.

Лорд главнокомандующий? Габриэл. Кто же еще.

Полыхающий фонарь, блестевший в скобе коридорной двери, задрожал. По стенам побежали безликие формы. Горька судьба низвергнутых – нет им спасения, нет им пристанища; повсюду гонимы, везде нежеланны.

Сбоку пошевелился Лекс. Кажется, он больше прочих был сломлен предательством Учителя. Свет его чистых глаз угас, кожа потемнела, локоны поблекли. Жизнь крепкого, юркого паренька держалась на волоске. Горе было столь велико, что он не мог пошевелить и пальцем.

– Лекс, – позвал Эридан. – Не бросай меня.

Грозовая Стрела поднял голову. Слипшиеся, пересохшие губы разошлись:

– Вечером нас все равно убьют. Лучше я отправлюсь к Последним Вратам по доброй воле, чем позволю покрыть себя позором. Я… воин, – он сдвинул русые брови к переносице, – я не дам им лишить себя чести.

Честность друга бросила Эридана на дно темноты. Лекс был прав. Арианна и Лютый, наверняка, уже мертвы, Остин и Мардред тоже. Если все, что им осталось, это последовать в вечную весну, – глаза Эридана полыхнули зеленой сталью, – они уйдут не как побежденные, но как воины, бившиеся за свободу до последней капли крови.

– Сделай кое-что в память об Алиане Горном Лисе, – попросил пепельноволосый мальчишка.

Грозовая Стрела не поднял головы. Эридан продолжил:

– Устрой пожар.

Солнечный эльф удивленно посмотрел на друга. Легкий отблеск жизни заиграл в ярко-синих глазах.

– Пожар? – Он бросил взор через плечо.

По сумрачным коридорам бродили тюремные стражи, едко посмеиваясь и позволяя недобрые шутки в сторону пленных. Звенели адамантовые доспехи, сыпали огнями гребнистые шлемы. Где-то в соседней каморке устроился надзиратель. По внутренним лестницам и залам лязгали солдаты, там же, чуть выше, расположились три сотни воинов, захвативших Гелиополь.

– Да, – Лекс загорелся идеей. – Спалим подземелье. Отправим исчадий в ад.

Эридан воодушевленно кивнул. Это в память о тебе, сестра, подумал он, усаживаясь напротив друга. Чародей Алиан открыл в Грозовой Стреле Мага Огня и только-только научил основам управления пламенной стихией. Эридан понятия не имел, к какой стихии лежали его способности, но почему-то был уверен, что тоже к огненной. Если он напитает друга своей энергией, передаст всю свою силу, у Лекса может получиться. Читай на Книгоед.нет

Юноша глянул на факелы, рассыпанные вдоль стен. Присмотрев подходящий, он мотнул серебристой головой:

– Вон тот, левее. Используй его.

Лекс закрыл глаза и выдохнул. Брат Арианны опустил руки ему на плечи и сосредоточился. Ладони закололо. Эльфийская сила потекла от эльфа к эльфу и стала заполнять опустошенное тело Грозовой Стрелы.

Тьма еще не покорила меня,

Рок еще не сломал…

Обескураженный Эридан открыл глаза и обернулся.

Это напел Андреа. Он теребил пальцами широкие рукава полукафтанья – исчадия отобрали его лютню, и ему не хватало прекрасного инструмента, к которому он привязался в приюте.

Не сдамся огню,

Не сдамся врагам…

В дальнем углу, прислонившись спиной к камню, Хегельдер Могучий Ясень и братья Левеандил и Рамендил устало подняли головы. Багровые отблески выхватили их безжизненные лица, точно выточенные алмазным ножом из серого камня. Подле них, обхватив золотистую голову, молчал печальный Мьямер. Едва услышав напев, молодой страж оживился; глаза засверкали первой росой.

Не страшно уйти,

А страшно смириться…

Седой лекарь Эстрадир открыл глаза; рядом с ним зашевелился его друг травник Илмар.

В другом конце клетки, сидя на голом полу, пошевелились влюбленные супруги. Люка одной рукой нежно обнимал жену за талию, второй сжимал ее дрожащие пальцы. Она положила голову на его плечо и беззвучно плакала. Но как только шелковый голос менестреля коснулся их слуха, пара воспрянула. На эльфийских губах занялась светлая улыбка. Возле них, обхватив притянутые к лицу колени, покачивался остриженный Элла Звездное Пламя (не успел мальчик почувствовал вкуса свободы после аяс-иритского плена, как тот час угодил в новый). При звуке эльфийской песни он ожил.

Не боли боюсь,

А судьбе покориться….

Агроэлл Летняя Флейта и Колибор Лунный Журавль, принесший скорбную весть первому о смерти брата Трома, величественно повернулись. В серебре их роскошных волос вспыхнул свет луны.

Подстреленный лучник Эллион, отползший к решетке и обхвативший грязные, закопченные прутья, обернулся. На его плече алело большое пятно, лицо искажала боль. Однако, услышав ликующий мотив, он улыбнулся.

Андреа пел и в торжество его гимна стали вплетаться высокие, дивные голоса, что были чище снежного серебра, нежнее весеннего дождя, величественнее пик Сапфировых гор. Через миг напевало все гелиопольское подземелье:

Холод можно стерпеть,

И во тьме есть свой путь,

Не от смерти бегу,

А от вражеских пут.

Голод друг мне теперь,

А клинок – младший брат.

Поле брани зовет -

На войну – погибать…

Звездный свет даст мне сил,

Солнце станет броней,

В переливе ветров,

Я схлестнусь с темнотой,

И умоюсь огнем,

И познаю металл,

Но не дрогнет рука,

Пусть печален финал!

Тюремщики зарычали ругательства и направились к клеткам, чтобы наказать певцов. Из ножен поползли мечи, с плеч сорвались свистящие хлысты.

Эридан сглотнул и сжал плечи Лекса до боли.

– Сейчас! – Воскликнул он.

Грозовая Стрела выбросил левую руку в сторону факела и повелел:

– Подчинись!

Мирно дремавшее в специальном металлическом кольце пламя взлетело багровым полотнищем, с силой лизнув потолок. Раскаленная жидкость брызнула во все стороны, покрывая исчадий кипящими каплями. Они взревели и бросились прочь.

Лекс повернул ладонь – повинившаяся его воле стихия огня выплеснулась из бронзовой рукояти. С похоронным ревом она потекла по узким тюремным коридорам и через миг приняла форму дракона. Он превосходил самые огромные морские суда, когда-либо виденные эльфийским взором. Над огромной головой клубился пламенный нимб, змеистое тело, словно начертанное кистью художника, полыхало металлическими чешуйками, где каждая была не меньше двадцати футов в ширину; гигантские когтистые лапы высекали водопады искр, жалящий копьем хвост стегал стены бичами разъяренных орков.

Пленники, опаленные жаром текучей массы, отпрянули от решеток и замерли в блаженном страхе, а конвоиры и тюремщики исчезали в пасти неумолимого чудовища. Они визжали, кричали, роняли клинки, но не могли спастись. Даже легендарная адамантова сталь спасала лишь каждого третьего, а то и четвертого. Все подземелье наводнилось грохотом, стонами, скрежетом и обожженными телами. Несло горелым, раскалившимся металлом и оплавленным камнем.

Надзиратель выскочил из своей каморки в нижней льняной рубахе.

– Что тут…

Его черные глаза распахнулись от изумления; восковое лицо перекосило от ужаса. Он задохнулся криком и в этот момент волшебное «чудовище» слизало его багровым языком.

– Решетки, Лекс! – Крикнул Хегельдер.

Советник, видевший смерть своего короля, кипел от гнева и желания мстить вражьему легиону, засевшему тремя этажами выше.

Грозовая Стрела вывернул запястье правее. Пламенный монстр, изрядно подрастерявший в размере и ныне не превышавший пяти футов в вышину, врезался в решетчатые заграждения. Светлые эльфы торжествовали – древний, претерпевший пытку временем, металл потек расплавленной вощиной. Шипела и пузырилась сталь. Подземелье окутало облаками железного пара; на языке стоял привкус крови.

Протрубил чистый рог, затмивший все иные звуки. Потом еще – ближе и громче.

– Что это? – Изумились пленники.

Откуда-то сверху донеслись голоса. Забацали двери, загремели кольчуги.

– Они идут! – Люка отстранил жену, – останься здесь, – повелел он и поцеловал Аинуллинэ в губы.

Лекс тряхнул ладонью – чудовище из жара и огня рассеялось золотым дымком. Но сам он едва держался от усталости и истощения. Из носа закапала кровь, а тело затрясло в лихорадке.

– Молодец, парень, – Эллион, позабыв о ранах, похлопал мальчишку по плечу и полетел в коридор. За ним ринулись остальные.

– Побудь с ним, – повелел валларро Агроэлл Эридану.

Глаза Лекса закатились и он повалился.

– Лекс, – испугался Эридан, подхватывая друга. Но тот не отвечал.

– Наши мечи и луки бросили сюда, – Хегельдер высадил дверь плечом и ворвался в кладовую, заваленную оружием.

Освобожденные вбежали следом. Над потолком вознеслось пыльное серебро. Стало трудно дышать. Металлический шум и лязг нарастали.

– Быстрее! Вооружайтесь! – Скомандовал золотоволосый советник и дернул ушами.

Теперь сверху неслись не столько топот спешивших в подземелье исчадий, сколько громкие звуки борьбы: стон скрещенных мечей, свист оперенных стрел, визг разбитых доспехов. Темные эльфы передрались между собой? С чего бы ради? Молодой Хегельдер встряхнул густой гривой, схватил первый попавшийся щит и меч и отринул глупые мысли (все же согревшие душу светлым огоньком – а вдруг).

Эллион закинул на плечо лук и колчан и высмотрел в груде металла ртутный блеск навершия из обсидиана. Королевский лучник только недавно узнал, что искусный клинок Габриэла был изготовлен знаменитым кузнецом Бри Хафенкелем и не одно столетие служил благородному роду Дракона и Змеи, а потому зло усмехнулся – именно родовой сталью темных эльфов он и будет кромсать их бесчестные сердца.

Рядом Левеандил и Рамендил выхватили из мерцающей груды знакомые ножны в сиварской позолоте – из гнездышка поблескивали рукояти их простых, но от того не менее смертоносных клинков. Они обменялись улыбками. Что могло быть лучше славной битвы, о которой благодарные потомки сложат Великую Песнь, вписав их имена в историю Эпохи Туманного Утра.

Справа выросли Люка и его ученик Элла. Янтарный Огонь выцепил клинок и эбертрейльский лук, Звездное Пламя взял себе меч и кинжал с рукоятью в адамантовых вкраплениях. Слева Андреа застегивал на груди чеканные пряжки серебряной перевязи, за ним гремели оружием Агроэлл, Колибор и прочие из валларро.

Мьямер разжег фонарь и теплый свет озарил прекрасные эльфийские лица.

Бешеный ритм звенящей стали спустился на этаж. Хегельдер озадачился. Темные и впрямь сражались меж собой. Но что они не подели? И может ли нечаянная удача обернуться для светлых победой над элитным войском Эр-Морвэна?

– Рассредоточьтесь, – повелел он, выбегая на лестницу.

Черные тени метались всего несколькими пролетами выше. Кричали на кам'рэ и советник уже мог расслышать их вопли:

– Вы совершаете преступление!

– Вас обезглавят…

Последний не договорив, захрипел. Упало что-то металлическое, стало тихо.

Хегельдер обернулся и прошептал сопровождавшим его Люке и братьям:

– По моей команде.

Он стиснул нагревшуюся рукоять единственной рукой. Вторая – ему бы сейчас не помешала.

Ступенька. Еще одна. Его легкую поступь можно было принять за шелест капель, стекавших по стенам подземелий. Сзади верным щитом шли боевые товарищи.

Пролет оборвался арочным проходом и широким коридором, залитым ярким утренним солнцем. Советник сщурил заслезившиеся глаза, его лицо и волосы засияли – он узрел свет; он падет в блеске рассветных лучей. Однорукий прижался к проходу спиной и осторожно осмотрелся. Коридор был пуст, если не считать нескольких поверженных солдат, распростершихся под круглыми окнами на мозаичных плитах.

В окнах виднелся город предков. Это величие, застывшее в хрустале и камне, ослепило его. В безоблачное небо устремлялись узорные шпили городских башен; по северной площади, объятой сине-серыми клубами пара, тек рассвет; вдали блистала золотистая арка моста.

Он не заметил, как из темного угла выскользнула тень с обнаженным мечом.

– Враги, – вскричал Хегельдер, занося оружие. Солнечный луч коснулся стали и она воспламенилась.

– Нет! – Рявкнула тень мужским голосом.

Меч Хегельдера просвистел у нее перед носом. Тут же появились Люка, Левеандил и Рамендил. У всех троих гневно пылали глаза.

Тень отскочила в полумрак, так, чтобы свет утра ее не ужалил, и сорвала капюшон. Светлые узрели красивого молодого мужчину из народа Сумерек. В его черных глазах светилось негодование, губы подрагивали, отчего ровный шрам на подбородке топорщился изломанной молнией.

– Стойте, – крикнул исчадие. – Я Сирилл, сын Ребела из рода Фамил'Насэ, командор Шестого легиона Левой Руки! Нас прислал Габриэл!