Текст книги "Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)"

Автор книги: Юлия Марлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц)

– Пусть Аннориен жил дольше, – говорил Люка, – но побывать в стольких переделках, как мне, ему не довелось. – Его губы тронула добрая улыбка, как от воспоминания чего-то светлого и прекрасного. – Однажды я даже спас ему жизнь.

– Как это случилось? – Загорелся Эридан.

Люка отмахнулся:

– Расскажу как-нибудь. Сейчас погода не располагает.

Он посмотрел в сторону серого унылого горизонта. По лицу скользила вода – морось становилась сильнее, почва под ногами звонко чавкала.

– Дождь зарядил до утра. – Вздохнул солнечный эльф.

– Осень – пора бессонной грусти, – согласилась Арианна.

Люка о чем-то задумался, а потом заговорил:

– Помню, такая же сырая и гадкая погода стояла в тот год, когда я отправился с заданием в заброшенную Зеркальную Крепость Миррор-Амал в ничейные земли, те, что недалеко от Соленых Упокоищ. В отряде нас было пятеро. Нам поручили разведать передвижения грорвов – работорговцев, устроивших из Миррор-Амал перевалочную базу. Мы, как водится, подобрались к крепости ночью и затаились. Гоблины остановились там на ночлег и так надрались, что стали распевать во всю глотку похабные песни. Этим мы и воспользовались. Проникли в их лагерь, выкрали карты с маршрутами и…

Вдруг ладный, приятный голос мужчины оборвался на полуслове, а сам он замер с открытым ртом, уставившись куда-то перед собой.

– И что потом? – Спросил Эридан, разворачиваясь.

Мужчина, продолжая вглядываться в просветы спин идущих впереди него, не мог вымолвить ни слова. Люку неожиданно наполнил внутренний свет и он засиял оттенком мягкого золота. Струйки света потекли по лицу, шее, рукам, наполнили ясные глаза лучистым блеском, а золотистые волосы – огнем.

Арианна и Эридан переглянулись, а через миг поняли – Люка, как завороженный, любовался русоволосой эльфийкой в длинном белом платье, пошитом из блестящего агройского атласа. Сама женщина была величава и статна, красива и горда. Рядом с ней шагали два юных эльфа, и время от времени она нежно обнимала их за плечи, точно родных сыновей. Но Люка знал – Элфер и Брэм ей не родные.

– Кто она? – Светлой мелодией пролился голос Арианны.

– Леди Аинуллинэ Весенняя Капель, – буркнул Люка, страшно смутившись. Он тряхнул головой в надежде потушить золотистое свечение, бьющее из сердца раскаленным ключом, точно поток долины гейзеров Мелехонтэ. Но не тут-то было – он сиял даже против воли.

Историю похода в ничейные земли мужчина так и не закончил, закатив синие глаза и впав в какую-то отрешенную дрему наяву. Брат и сестра настаивать не стали – причину преображения Янтарного Огня они поняли прекрасно, а потому лишь тихо ступали рядом и улыбались украдкой.

Когда стемнело, а дорога вывела к западному предгорью Гор Жизни и зазмеилась вдоль отвесной скалы узкой нитевидной тропой, эльфы разожгли большие кованые фонари, отлитые из льдаррийского хрусталя. Чистый свет пролился им под ноги, заструился по сияющим лицам и длинным искристым волосам, потек по пыльным, но величественным одеждам, и охватил цепочку Перворожденных ореолом неземного сияния, рассеивая тени и мрак и прогоняя из эльфийских сердец отчаяние и боль.

Запел высокий и светлый голос, в его шелест стали вплетаться твердые и ясные голоса остальных. Над бездной затерянного края полилась песнь об эльфийском народе – народе гордом, печальном, но еще не сломленном и не побежденном:

Тяжкое бремя несем год за годом,

Не сдаемся печалям, зиме и невзгодам,

За свободу деремся уж тысячу лет

Мрак бездонный рассеем, и грянет рассвет!

Не стелиться колючим и злобным туманам,

Не травить наши души огнем и металлом,

И не властвовать Ночи безлунной во век,

Зло падет и растает, как утренний снег!

Не боимся ни боли, ни битвы, ни плена,

Нет ни смерти, ни бездны, ни праха, ни тлена!

Обнажим же клинки, встанем мощной стеной!

За Отчизну умрем, ныне каждый герой!

Глава 6. Заговорщики

Говори спокойно, молчи достойно

(Долганская пословица)

Темным эльфам Мерэмедэля было доподлинно неизвестно, о чем вели речь принц Брегон и главнокомандующий Габриэл, но после этого между ними выросла исполинская стена непонимания. А уже на следующее утро жизнь в Подземном королевстве круто изменилась: прежние устои затрещали по швам, древние традиции сломались под натиском новой беспощадной силы, а порядок обратился в диктат и запреты.

После покушения на Теобальда Его Высочество, как с цепи сорвался. По Мерэмедэлю прокатились волны арестов и облав. Сто пятьдесят гвардейцев, которые несли службу во время празднества в честь Луноликой, были схвачены, обвинены в предательстве и брошены в темницу. Брегон лично пытал каждого огнем и водой, дознаваясь о тайных связях с Белым Лебедем и заговорщиками из Верхнего Мира. От жестоких пыток сто двадцать умерли на дыбе, остальных принц приказал связать, засунуть в мешки и сбросить в ртутные шахты за городом. Крики несчастных раздавались над столицей десять дней и ночей, пока жажда и ядовитые испарения не оборвали ужасные страдания ни в чем не повинных солдат.

Начальника тайной службы, профукавшего покушение, казнили; всю высокую Ложу Тайных – тоже, поспешно заменив новыми должностными лицами. Вновь назначенные служаки тут же бросились на поиски наемницы – лишь бы угодить лютовавшему принцу, в глазах которого бесилось безумье, а на устах цвели новые упреки и обвинения.

Потом пришел черед жителей низших кварталов. Белый Лебедь затерялась во мгле ремесленных каменщиков и мастерских сталелитейщиков, что привело принца в приступ неконтролируемого гнева; только новая волна досмотров, арестов, пыток и казней привела его в удовлетворение, а город наполнила оттенками смердящего первобытного ужаса.

В душах благородных лордов и леди воскрес первородный страх, сжимающий до окостенения. Особенно от липкого состояния удушения не было спасения в часы сна, когда мертвую столичную тишину заполняли жуткие крики заключенных или мученические стоны приговоренных, медленно испускавших дух на воротах или городских стенах. Запах пролитой крови, горелой плоти и раскаленного до пурпура железа напомнил высокородным темным господам, что они всего лишь никчемные пешки в забавах могущественных владык, милующих и карающих одним мановением властной руки.

Мерэмедэль потускнел, преисполнился непривычной блеклости и забвения, утратил огонь сияющего величия, дарованный отцами-основателями. Его грозная пылающая красота сгинула, будто ее не существовало. Его великие гордые жители превратились в тени сумерек. А сам Железный Город обратился в обломок царственной твердыни, застывшей над бездной, в которую холодные звезды Запада предначертали ему сорваться с оглушительным и предсмертным воплем.

Несмотря на то, что народу объявили – король Теобальд хоть и плох, но жив и десятки лекарей борются за его исцеление, Его Высочество вел себя так, будто уже был венценосным коронованным правителем Детей Сумерек. Своим последним указом он запретил жителям подавать жалобы на действия новой королевской стражи. Это были уже не те честные преданные гвардейцы, что служили при его отце и блюли порядок, четко следовав Трем Законам, это были новые гвардейцы – созданные Брегоном по собственному пониманию и разумению из числа приближенных «псов» и тех, кто присягнул под клятвой нерушимой верности и готовности исполнить любой, даже самый богопротивный и неправедный указ.

Не забыл принц и о назревавшей войне с Шар-Рахри. В провинцию Колючие Камни он отослал пять тысяч воинов во главе с маршалом Кэллианом и командорами Бесмером и Дминаром; отослал тех, кого когда-то рекомендовал Габриэл, но не потому, что эти господа были лучшими военными полководцами Мерэмеделя, а потому что пользовались среди подданных большим авторитетом и держали в руках большую силу, а значит – могли помешать ему и дальше творить беззаконие и вершить варварские расправы над неугодными короне эльфами. Других командоров и маршалов Брегон раскидал по границам королевства, оставив при себе лизоблюдов и льстецов, во всем поддерживавших его дерзкие, жестокие, недальновидные шаги по переустройству Эр-Морвэна.

И последнее – на пост главнокомандующего армии он назначил старого герцога Гелегана, сына Хебейла из рода Черных Соколов, а шерла Габриэла, сына Бриэлона из рода Дракона и Змеи незамедлительно отправил в отставку. А все потому, что на последнем совете Габриэл высказал Его Высочеству в лицо все, что думал о его «методах» правления. Не стесняясь в выражениях он назвал происходящее в Эр-Морвэне – «фарсом» и «балаганом», и наотрез отказался исполнять позорящие честь шерла указы нового владыки. А после – гордо развернулся и, хлопнув дверью, покинул Зал Аудиенций. По Мэремэделю еще долго ходили слухи о бесстрашии юного воина. Он единственный из благородных лордов не убоялся гнева тирана-самодура и в открытую заявил решительный протест. Габриэлом восхищались, его уважали, пред ним преклонялись, на него возлагали надежды, благословляли и верили – он возглавит победоносный поход против самозваных сил Брегона и кучки его свирепых приближенных.

– А вдруг… А если… А может…, – шептались мерэмедэльцы, лелея веру в новый рассвет.

Но разгоревшаяся искра в темных, но не черных сердцах эльфов угасла, как отблеск закатных огней коротким зимним вечером над краем снегов и морозов. У Детей Сумерек отобрали надежду, заставили подчиниться незавидной участи низвергнутых, и эта горечь надолго придавила их неподъемным кроваво-черным монолитом.

* * *

Советники дожидались Его Высочество третий час подряд. В серебристом свете Зала Аудиенций парадные наряды мудрецов переливались серыми и белыми огнями. По черным с проседями волосам, перевитым ажурными лентами, скользили сапфировые тени. В глазах вспыхивали искры гнева и ярости – темных эльфов колотило от бешенства. И не удивительно – третий посланный за принцем слуга вернулся с синяком под глазом и тихо сообщил, что господин просил не присылать к нему больше слуг, иначе следующего он – убьет. А еще он просил передать, что все еще занят, и почтит уважаемых господ, когда освободится.

– Это возмутительно! – Вскричал советник Уоддэр – сморщенный старик с восковым сине-серым лицом и хищными миндалевидными глазами. Он вскочил с места, блеснув жемчугами в ушах. – Занят? Занят, вы говорите?! Ну, да! Мы все слышим, как Его Высочество занят! Стоны и крики двух его девиц…

– Трех девиц, – поправил старого герцога молодой Малиус.

– … трех девиц, – поправился Уоддэр, – слышны половине дворца! Что он там с ними, прошу прощения, делает?! Пытает что ли? Мало нам пыток в тюрьмах, так Его Высочество решил еще и в королевском дворце устроить бессовестную вакханалию? И это при живом отце! Теобальд в соседнем крыле слышит это непотребство и вряд ли одобряет похождения распоясавшегося наследника!

– Хватит, Уоддэр, – тихо, но зло прошипел новый начальник тайной службы Эммерос, сын Фэрроса.

Помимо советников на королевских Советах издревле присутствовали шерлы из числа военных. Уважаемые и высокородные господа сидели на мягких креслах, расставленных вдоль серебрящихся стен и порой присутствия воинов не замечали, ибо темнота скрадывала их мускулистые и статные фигуры.

Сегодня Зал Аудиенций ярко осветили – хрустальный свет проливался каскадами, отражаясь в полу из руды олова, и советники могли прекрасно видеть Ложе Шерлов, а так же то, что половина их бархатных кресел пустовала. Одних сослали на границы поддерживать правопорядок, другие не явились в знак протеста или утраты доверия. В числе последних, как раз, был Габриэл. Упоминать при дворе имя опального маршала Брегон запретил под страхом смерти.

– Хватит, – повторил Эммерос.

– Что?! – Вскричал Уоддэр, разливаясь жемчужной волной волос, – как вы смеете говорить со мной в таком тоне! Я герцог Уоддэр, сын Энгеля из рода Ашай-Мади вошел в ложе советников еще при отце Теобальда Дагоберте Четвертом Пепельном, пока вы, шерл Эммерос пускали слюни и ходили пешком под стол! Назначение на высокую должность вскружило вам голову и вы потеряли дар здравомыслия?

Начальник тайной службы скрипнул зубами, и отвернулся. Спорить с одним из старейших советников королевства у него не было ни сил, ни желания. Не так давно принц Брегон поручил ему взять след Белого Лебедя. Воины Эммероса поставили на уши весь Мерэмедэль, перевернули окрестности и провинции, вышли на границы, исследовав каждый дюйм Мертвых гор и Дикой Пустоши Фэр'айо, облазили на животах Мертвый Лес Стих Оргул с севера на юг, но наемницу, как ветром сдуло. Ни следов, ни знаков, ни отметин, ничего. Вот уж поистине, она – Тьма, черт ее возьми, выругался Эммерос.

Начальника тайной службы передернуло – через три дня отпущенный на поиски срок истечет, а ему нечем порадовать Его Высочество. Эммеррос невольно коснулся белой кожи горла и, дернув кадыком, сглотнул – как бы его не постигла участь предшественника, жестоко казненного три недели назад на глазах всего города.

– Сколько мы будем еще терпеть пренебрежение Его Высочества? – Продолжал сотрясать воздух мертвенно-бледный, как восковая кукла, герцог. – Мы не жители нижних кварталов. Это они готовы ждать владыку неделями, пока он до них снизойдет, и падать ему в ноги, рыдая от счастья и вознося молитвы Иссиль! Мы лорды и вы шерлы, – кивнул он военным, сидевшим вдоль стен, – заслуживаем соответствующего отношения! Ни Дагоберт, ни Теобальд не позволяли себе пренебрегать Советами, а этот наглец…

– Лорд Уоддэр, – прошипел Вигго, сын Иарта из рода Веллетреэв, – лучше молчите. Во имя Иссиль.

Он упер локоть в опаловые перила и уронил голову на руку. Мнение советника он разделял – принц разрушает Эр-Морвэн, возведенный славными предками на обломках горящего в агонии противоречий Гелиополя; и сталкивает королевство в пропасть диктата и кровавой тирании. Но выступать против него открыто, тем более в Зале Аудиенций, на глазах его сторонников – чистое самоубийство. Вон, маркиз Зэхра, старый гад, сидит в четырех креслах от Уоддэра и ехидно скалится. Рядом еще трое преданных Брегону советников, и тоже с ядовито-насмешливыми улыбками на тонких темно-синих губах. Мерзавцы и предатели! Забыв о чести и верности Теобальду и нарушив все законы, они поспешили утвердить Брегона в качестве законного наследника престола, хотя, знали – на корону имеют право все титулованные шерлы темного королевства, ибо это правило установленное властью Иссиль непоколебимо, как несокрушимая монолитная плита Мертвых гор.

– Лорд Уоддэр, прошу вас, молчите, – не отрывая лба от ладони, процедил Вигго.

Уоддэр пожевал тонкими бескровными губами, подергал головой, но совету внял и, опустившись в кресло, ненадолго притих.

В зале стало тихо и очень душно. Слабые красноватые отсветы проникали сквозь приоткрытые окна и ложились на пол из руды олова косыми копьями света; с улицы просачивались разномастные звуки. Скрип колес, фырканье лошадей, четкие мерные шаги новой королевской стражи, звон щитов и доспехов; из переулков под окнами летели громкие переклички и редкие смешки.

Уоддер нервничал, напряжение нарастало – воздух плавился, как песок в полуденный зной под лучами солнца Диких Степей или раскаленные докрасна плиты площадей Ажинабада. У роскошного трона, сверкавшего драгоценными камнями и серебряным оформлением, тяжело дышали придворные. У стен посапывали шерлы, некоторые от нетерпения пристукивали каблуками по зеркальному полу. Советники хрупко шуршали халлийскими шелками и элейскими аксамитом, рассыпая на лица сородичей брызги мягкого света.

Вигго оторвал голову от руки и метнул взор куда-то в угол. В большой хрустальной чаше плескались рыбки с золотыми брюшками и плавниками. Советник прищурил глаза – чешуйки отражали осколки света и переливались отполированными монетками чистого золота. Да, когда же он явится, этот наследник, задери его все демоны Арвы Антре!

– Нет, господа! – Точно прочитав его мысли, опять вскочил Уоддэр, – я возмущен и оскорблен! Но мы сами виноваты! Сами позволили обращаться с собой, как с прислугой…

В этот момент окованная металлическими листами дверь распахнулась, и в зал с высоко поднятой головой вошел принц. Его сопровождал новый главнокомандующий Гелеган в наряде из чистого серебра, слева – волочился горбатый слуга Сэт, закутанный в темные балахоны. Позади шагала придворная свита молодых красивых юношей, облаченных в атласные рубахи и брюки, и немерские бархатные накидки, расшитые крошечными бриллиантами. Один из них нес алую подушечку с серебряной бахромой. На ней лежала лакированная шкатулка из черного дерева.

Брегон смерил Уоддэра надменным взором и прошипел:

– Чем вы снова недовольны, герцог?

Советник побледнел (хотя бледнеть было некуда, и без того выглядел фантомом из молочного воска), сглотнул и хотел было ответить, но принц рявкнул:

– Сядьте на место!

Тот сел, как подкошенный, а Его Высочество зацокал каблуками к роскошному трону Властелина. В царственном облачении Брегона сочетались черный и холодное серебро, волосы переплетали ленты, расшитые серебряными узорами, на пальцах сверкали кольцами с рубинами, бирюзой, сапфирами. Но не блеск королевских одежд заставил нахмуриться собравшихся на совете господ, а медальон, вырезанный из цельного куска бериллонита. Атрибут власти полыхал на груди Брегона, как рассветное солнце, раня глаза вечным неугасимым полусветом и полумглой. Наследник снял медальон с еще живого отца? Вот это дела….

Вигго и Малиус переглянулись – самопровозглашенный правитель-тиран, что за темные времена наступили?

Припавшие на колени придворные трепетали пред принцем. Он небрежно оттолкнул двоих ногой – тех, кто слишком выставил свои черные головы вперед, и, поднявшись на три ступени каменного постамента, устроился в королевском кресле. Глаза Брегона упали на льдаррийский оконный хрусталь тона сумеречных теней, а уши прислушались к шуму улиц.

Утомленные ожиданием советники и шерлы недовольно зароптали. Один из шерлов – Теяр, потомственный военный в третьем поколении из рода Серебряных Звезд, не выдержал и вскочил. На его поясе сверкнула серебряная перевязь, а выглядывающая из металлических ножен рукоять полыхнула золотой оковкой.

– Ваше Высочество, не изволите объясниться?

– Что? – Лениво бросил Брегон, не отрывая глаз от роскошного сплава, сотканного цвергами в плавильнях потаенного Льдарри. – Что именно, шерл Теяр?

– Все это. Ваше опоздание, ваше поведение. Чего вы добиваетесь? Вчера лорды Судейского Ложа дожидались вас пять часов! Пять часов!

Брегон повернул голову, смерил страждущего воина колючим взором и небрежно махнул молодому слуге, величественно и благоговейно державшему алую подушечку с облитой лаком шкатулкой. Тот почтенно склонился, а потом осторожно открыл полированную крышечку – шкатулка была полна свитков, перетянутых серебристыми шнурками.

Один из них лег в протянутую ладонь принца. Развернув перламутровую бумагу, он громко и четко продекламировал:

– В одиннадцатый день десятого месяца Года Созвездия Серны сиим постановляю – Судейскую Ложу упразднить.

Советники и шерлы зашипели, а потом вдруг притихли, да так, что стало слышно, как в огромном мраморном камине трещит и плюется искрами волшебный огонь, поднимающийся в столицу из подземных недр, а за запертой дверью топают слуги, гремят подносы, льются острожные голоса.

В приоткрытое окно втек легкий прохладный ветерок и разлетелся ароматами улиц, но Вигго, сыну Иарта почудилось – его окатило тяжким и безысходным унынием. И так почудилось не ему одному. По бледным эльфийским лицам гуляли тени страха и отчаяния, глаза потускнели и утратили былой блеск решимости и отваги.

Уоддэр трясся от гнева, по щекам старика ходили бардовые пятна. Он не выдержал и, вскочив, разразился потоком злобы:

– Вы не вправе упразднять Судейскую Ложу! Не вы ее учреждали!

– Конечно не я, – согласился Брегон и откинулся на высокую спинку. Его бледное лицо лучилось насмешливостью и превосходством.

– Король Теобальд…

Брегон ударил кулаком по перилам и взорвался:

– Ваш король при смерти! Это вы виноваты! Вы проморгали покушение на моего отца, тупые, бездарные ничтожества! А теперь сидите здесь с гордыми обиженными рожами и смеете выказывать мне неудовольство? Да! Я упразднил Судейское Ложе! И все остальные с этого часа, я упраздняю также!

– Что-о-о!? – Вскочил молодой барон. – Вы не можете упразднить наше ложе!

– Уже упразднил, лорд Малиус!

– Ложе Просветителей?

– Упраздняется!

– Ложе Шерлов?!

– Упраздняется!

Брегон чеканил «упраздняется» с непередаваемым удовольствием, а стоявший справа Гелеган, медленно кивал и степенно поглаживал длинную серебристую накидку, наброшенную поверх шелковых одежд.

– Позвольте не согласиться! Следить за порядком в Мерэмедэле обязанность – гвардейского корпуса, Ваше Высочество. А выявление и пресечение скрытых преступлений, а равно преступлений против короны и королевской семьи в ведении тайной службы! С них и спрашивайте, – еще пытался отстоять права собственной ложи Вигго, сын Иарта.

Но Брегон и слушать не хотел:

– Уже спросил, граф.

Новый начальник Эммерос дернулся, а заметив на себе взгляд принца – вздрогнул и потупил взор. Только бы его не трогали, хотя бы не сейчас.

– Тогда при чем здесь шерлы или мы? – Не сдавался Вигго.

– Позвольте мне, Ваше Высочество? – Новый главнокомандующий развернулся к трону и отдал Брегону, задыхавшемуся от ярости, низкий поклон.

Принц махнул – драгоценные камни на пальцах ярко сверкнули, рассыпавшись по стенам радужными искрами.

– Господа, – начал герцог, – я на этом посту не так давно…

– Ага. Знаем, как вы сместили Габриэла. Весь город знает… – процедил Уоддэр. По его лицу струился пот и в ярком свете серебра, казалось – восковая маска вместо кожи размягчилась и потекла.

– Шерл Габриэл лишился звания, потому что утратил мое доверие, – прошипел Брегон. – Вам это ясно?

– Ясно, – выплюнул Уоддэр.

– Благодарю, Ваше Высочество, – Гелеган выступил вперед. – Господа, – повторился он, – я должен сказать, ваши притязания не обоснованы. Тихо, тихо! Сейчас все поясню! Согласно законам, в случае покушения на короля или членов его семьи, гибели короля или членов его семьи положение в королевстве незамедлительно меняет статус.

– К чему вы ведете, Гелеган? – Выкрикнул Теяр.

– Покушение на короля не что иное, как попытка переворота и смещения правящего рода. Прошло три недели, а виновные не обличены и не наказаны. Также не пойманы соучастники и сообщники. Но хуже того не установлен заказчик этого безжалостного и чудовищного деяния. Атака в самое сердце нашего государства – это объявление войны Эр-Морвэну, господа. Заключенные под стражу гвардейцы, даже под пытками не пролили свет на случившееся, а их глупые признания не помогли и на йоту продвинуться в поисках Белого Лебедя. Одно мы уяснили ясно – среди нас шпионы и предатели. Нет, нет, господа, я не утверждаю, что они находятся в этом зале. Я лишь хочу сказать – доверять никому нельзя. Там, на улицах бродят пособники Белого Лебедя. Не удивлюсь, если в подвалах плетутся заговоры против рода Дракона и Змеи. А где-нибудь в темных подворотнях низших кварталов новые наемные убийцы точат клинки и кинжалы, чтобы под покровом темноты нанести новые жестокие удары по членам королевской семьи. А потому, господа, с этого дня в Мерэмедэле объявляется военное положение. Ложа упраздняются. Права упраздняются. Власть переходит в единоличные руки Его Высочества принца Брегона. Войска под моим командованием и агенты тайной службы под командованием начальника Эммероса переходят в подчинение принца. Теперь достаточно ясно?

В Зале Аудиенций повисла гробовая тишина – введение военного положения стало громом среди ясного неба. Только драгоценности позвякивали, да расшитые серебром и золотом одежды ослепительно сверкали.

– С меня довольно! – Вскричал Уоддэр и порывисто встал. Погрозив принцу пальцем, он прошипел: – Это вам с рук не сойдет. Когда король Теобальд придет в сознание, я лично сообщу ему обо всех ваших выходках! Слово герцога из рода Ашай-Мади!

– Ваше право, – насмешливо бросил тот в лицо старика.

Темный эльф резко развернулся и, несмотря на дряхлость и старческий склад, ловко залавировал меж бархатных кресел.

Новый главнокомандующий склонил голову и глянул на Брегона через плечо – принц чуть заметно кивнул, не сводя холодных черных глаз со спины советника, стремящегося выскользнуть из душной западни Зала Аудиенций. Получив одобрение, Гелеган едко ухмыльнулся и махнул караульному у двери. Жить старому эльфу из рода Ашай-Мади оставалось недолго.

Вигго, сын Иарта обреченно передернул плечами и отвернулся – смотреть на хладнокровное убийство безоружного лорда было выше его сил, но не слышать он не мог. Легкие шаги замедлились, послышался взмах, дверь отворилась, в тихую мелодию вплелся еще один звук – певучий шелест вынимаемого из ножен клинка. Свистнула сталь, раздался сдавленный крик, и на пол что-то обвалилось, оцарапав руду олова металлом и украшениями. Стало так тихо – точно мир разом оглох.

Со всех сторон послышались обескураженные шепотки.

Громогласный голос Брегона прогнал из зала тишину:

– Совет окончен! Расходитесь! Нового созыва не планируется!

* * *

Был холодный пасмурный день середины октября. Верхний Мир заливали дожди, деревья роняли последний наряд, ветер нес ледяное дыхание снежной зимы, а в Эр-Морвэне накалялись страсти. Но не стихия стала тому виной, а новый король из древнего великого рода.

Пропел рог Мерэмедэля. Из-за поворота вынырнул строй королевских стражей; металлическим лесом покачивались наконечники, устремленные в звездные своды, за спинами колыхались бархатные плащи с царственной эмблемой переплетенных Дракона и Змеи. С верхних этажей могло показаться – по улицам двигалась огромная змея, стальные латы напоминали чешуйчатую кожу, ровная тройная шеренга – скользящее тело гиганта, острые копья – смертоносные шипы.

Наследник престола ехал на благородном вороном рысаке впереди: доспех полыхал огненным штормом, бархатный плащ стелился по конскому крупу каскадным водопадом, на груди сверкал медальон-уроборос. Правой рукой принц сжимал поводья, в левой держал вскинутый над челом клинок Вутулар – второй атрибут власти Детей Сумерек. По черной, как беззвездная ночь стали бегали искры подземного света, а выбитые по лезвию эльфийские руны светились синими магическими огнями.

Коронацию назначили на полдень. О ней заранее сообщали трубы трехсот глашатаев и знамена трехсот герольдов, однако, в назначенный час улицы Мерэмедэля преисполнились скорбной тишиной – эльфы не вышли приветствовать нового владыку, и это разнесло самообладание Брегона в пух и прах. Молодой король едва сдерживался, чтобы не вскричать, когда царственная процессия пересекала пустынные переулки и улицы, огибала немые площади и мосты, миновала ослепшие дома и оглохшие торговые лавки. Никогда Его Высочество так не унижали, и он, затаив в душе комок ненависти, дал себе слово, что еще отплатит неблагодарным мерзавцам с лихвой.

Королевская свита въехала на Звездную Площадь – в глухой тишине цокот копыт и лязг металла бил по вискам Брегона, как молот по наковальне; свернула в пышно украшенную аллею, и стала подниматься по широкой мощенной черным мрамором дороге к парадному входу дворца.

Протрубил рог и стражники, повинуясь сигналу, остановили коней, пристукнув древками копий о плиты. Брякнули стремена, покачнулись шлемы, полыхнули серебром серые доспехи. Слуга с беличьей прытью подскочил к принцу, принял королевский клинок и поводья, второй – пал на колени, пригнув спину, чтобы Его Высочество спешился.

– Повелитель, прошу за мной.

Тощий жрец, облаченный в серебро и бархатное камауро, отделанное мехом горностая, поклонился Брегону до земли и повел в тронный зал, где с минуты на минуту должна была начаться церемония возложения короны.

Безнадежная тишина, пробитая топотом сапог и шуршанием одежд, разрушила последние надежды графа Вигго, сына Иарта.

– Вот и все, – неутешительно прошептал он, склонив голову.

И был прав.

Согласно древней традиции при восхождении на трон новый король должен был спросить: есть ли среди собравшихся, тот, кто готов оспорить его право на корону и власть? Все титулованные шерлами эльфы смели бросить вызов претенденту и вызвать его на поединок. Но Брегон упразднил Ложе Шерлов, и попрал древний закон их народа и королевства, потому что знал – ему обязательно бросят вызов, позовут на бой, и не единожды; он знал, в холодной безысходной мгле тронного зала прозвучит множество высоких чистых голосов и сделал все, чтобы пресечь их праведный глас на корню. Брегон был трусом, а трусы берут свое хитростью и подлостью, но не благородством и честью, о которых громче всех и кричат.

В голубом свете узорных ламп по залу бродили немногочисленные гости. Среди них выделялся герцог Гелеган из рода Черных Соколов – изысканности его дорого наряда мог позавидовать сам правитель, а высокомерию и наглости сама Луноликая Иссиль. Вигго, на бледном лице которого лежали печати горя и муки, перевел взгляд. Рядом с горестным выражением на красивом утонченном лице высился Малиус. Возле него – лорд Фалерриар. Бывшие советники вели тихую беседу и изредка поглядывали в ярко освещенную белизну коридора. Не посмел пропустить коронацию и начальник тайной службы шерл Эммерос, явившийся в тронный зал с семьей; и хотя, он изо всех сил сохранял спокойный, хладнокровный вид, дрожь его колен не заметил разве слепец.

В числе присутствующих были и благородные господа, наделенные титулами шерлов – всего не более десятка. Самым уважаемым из них слыл, пожалуй, Сирилл, сын Ребела из рода Фамил'Насэ, облаченный в дорогой черный наряд с серебром. Командор тяжело вздыхал, снова и снова оправлял широкий пояс и время от времени потирал ровный шрам на подбородке – беспокойство одолевало его до боли в висках. Леди Гвендолин в темно-синем платье из немерского бархата, сверкала изысканным украшением из лунного камня, обвивавшим ее оголенную шею и плечи, и бросала на хмурого брата долгие взгляды.

Наконец, почетный караул пристукнул древками, высек оранжевые искры и отворил окованные створы. Двойная шеренга королевских гвардейцев, оттесняя господ, проследовала к трону. Принц, взирая свысока на мрачных, озадаченных гостей, держался впереди. На его лице смешались коварство и удовлетворение – он добился короны.

Огоньки свечей дрожали, склоняя пламя. Жрецы Луноликой тихо переговаривались. Нервно притопывал носком начальник тайной службы Эммерос. В каком-то полузабытье Сирилл растирал на подбородке шрам. Оттесненная толпой Гвендолин теребила украшение из лунного камня, пребывая в странном недомогании. Девичий ноготок полоснул по хрупкому плетению и украшение порвалось – тончайшие бусинки посыпались на пол и перламутровые капли покатились под ноги королевской шеренге. Эльфийка ахнула, возможно, ее ждала бы кара, если бы в этот момент в арочном пролете не появился опальный маршал.