Текст книги "Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)"

Автор книги: Юлия Марлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 49 страниц)

У противоположной стены с гордыми суровыми лицами облачались медноволосые эминэлэмцы. Звенели налокотники и рукавицы, испещренные эльфийским декором. Переливались легкие шлемы в форме капель без забрал, обитые хитрыми орнаментами плетений и вязей. Серебрились в отсветах ламп перевязи, скрипели кожаные пояса с кружевными пряжками, отлитыми из мягких сплавов. Первым выпрямился самый младший – Элла Звездное Пламя и ослепил собратьев легкими латами цвета прелой листвы с выточенным на нагруднике белым городом в кайме сияющих звезд – гербом славного Града Сияния. Взяв под мышку шлем, парнишка обвел сородичей воинственным взглядом и беззвучный клич битвы пролился из его улыбки, сулившей гибель врагам и надежду друзьям.

У камина обособлено грудилось полдюжины белых гоблинов, пятерка гномов и два орка-фаруханца, жившие в приюте без малого полвека. Все они, узнав о беде, грозящей их общему дому, вызвались добровольцами.

Из кухни волнами накатывал пахучий металлический жар, выбивая из глаз скупые слезы. Кухарка и Эмми с Глэсс в огромных чанах кипятили древесную смолу. В котле верещало масло, расплескивая янтарные брызги. В казанах, курясь кольцами пара, пыхтел кипяток. Плевался искрами разгоряченный очаг. По стенам и беленому потолку свет гонял тьму.

Застегнув последнюю пряжку заплечных ножен, Остин обернулся к Габриэлу. Статный темный воин надежности доспеха предпочел легкость и быстроту и лат не надел. С благородной осанкой он стоял у дальнего окна. Заостренные уши подрагивали – он слушал бурю, песнь ветра или, может, ловил шепоты ночи, плывущие из надзвездных далей и шепчущие ему – чаду Сумерек седые смыслы давно минувших дней.

Из уличной темноты неслись клокочущие вопли ветра и шум проливного дождя; во дворе скулили породистые лабрадоры и хас-каси; меж стен замка скреблись мыши; где-то вдали трещали сосны и дубы, сходили селевые водопады, огрызки валунов и бревен со страшным шумом перекатывались в густых грязевых реках.

В малую гостиную вошли Мардред, братья Левеандил и Рамендил и оружейник Генри. Эльфы несли по двадцать тяжелых копий с массивными наконечниками. Огр волок – пятьдесят. В оружейную спускались трижды. Благо копий хватило на всех. Расплесканное серебро удлиненно-треугольных перьев мигало в оправах картин и зеркалило отсветы ламп. Матовые древки покрывали плетеные узоры цветов и трав. Воронковидные втулки были богато украшены насечками серебряной проволоки и обрамлены узорами спиралей и переплетающихся нитей из сиварской позолоты.

Стальной волной эльфы подплыли к оружию, и зала ощетинилась. Копья вспорхнули под высокие своды острыми, злобными клыками.

Стены замка сотряслись. Потом еще и еще – это дрожали тысячелетние каменные твердыни и монолитные недра под ударами гигантских ступней горных троллей.

Габриэл развернулся. Сияющие серебром глаза вспыхнули:

– Они близко. Вы – готовьте снаряды со смолой. Остальные на стены…

Звонкий крик Эридана они услышали прежде, чем он вбежал.

– Что такое? – Забеспокоился Остин. – Почему ты не в укрытии с остальными?

– Моя сестра! Арианны нет в комнате, – втягивая воздух, отвечал юнец в отчаянии. – Я боюсь, она вышла за пределы замка.

– В такую непогоду? – Неподдельно удивился лесной эльф.

Эридан растерянно пожал плечами.

– Я пойду с тобой, – вышел вперед Габриэл.

Пепельноволосый ученик бросился в коридор.

– Скорее, учитель!

Топ. Пол подпрыгнул. Вздрогнули окна. На кухне зазвенела посыпавшаяся с полок посуда. Со стен полетели гобелены. Топ. Топ. Грохочущие удары заглушили монотонный шум дождя и яростный рокот грома.

– Найдешь нас на стенах, – сказал Остин, набрасывая на серебристые волосы легкий шлем, украшенный узором точечных вдавлений и выпуклым рисунком лилии.

Габриэл кивнул.

Малочисленное эльфийское воинство, чуть больше двух сотен копий, но от того не менее грозное и отважное, потекло к двери.

– Жди удара с юга-запада, – напоследок наставил владетеля замка темный эльф. – Охотник ведет восьмерых со стороны Вал-Геара.

* * *

Габриэл сопроводил Эридана в укрытие, передав под надзор прекраснейшей из дев – Аинуллинэ. Юноша бросил на него тревожный взгляд.

– Я найду ее, – пообещал он и, оставив с той, в чьих волосах каждый рассвет оживал огонь, поспешил на третий этаж западного крыла.

Дверь в подвал с лязгом захлопнулась. Поднявшийся воздух потушил сомн стенных свечей и низкий каменный коридор затопило тьмой. Габриэл двинул в полную темноту, (которая его ни чуть не смущала), и выскользнул бесплотной тенью в запутанную коридорную сеть. Сверкнула зарница. Ударил гром. Там, в шуме бури воины поднимались на стены, разжигали лампы и факелы, занимали боевые позиции.

Габриэл свернул налево, метнулся мимо гобеленов и каменной статуи, застывшей в углу, пересек множество сквозных золоченых комнат и лунно-серебристых анфилад, пробежал вдоль гостиных со стрельчатыми окнами и подался наверх в совершенно непроницаемый мрак.

Уютная неосвещенная комната с двумя кроватями, стульями с резными спинками, столом из ценного дуба, тлеющим камином и окном, завешанным красным бархатом, встретила его звенящей тишиной.

Сквозь тяжелую занавесь просачивались сполохи молний. Бело-синие вспышки резали убранство светом и тенью. Хищно оскаливали зубья резные спинки. В свете рубиновых углей тенился, точно чудище, очаг. Неразобранные постели, залитые мертвенным сиянием, казались хрустальными усыпальницами за чертой рассветного огня.

Габриэл выглянул в окно. Снаружи топали тролли и замок содрогался, как под ударами исполинского молота Владыки Севера. По западному склону заскреб камнепад – враги подошли вплотную. Было заметно, как по стенам в звоне эльфийских голосов метались реки факельного огня.

Темный эльф развернулся к двери, но острое ночное зрение поймало отблеск в полу. Оказалось, под досками был спрятан тайник. Вскрыв его, Габриэл обнаружил продолговатый сундук два фута в длину и полфута в ширину. Не задумываясь, он отворил чужое добро. Белое пламя молнии выбросило синеватый залп – от содержимого сундука взметнулся блеск, едва не ослепивший парня. Там лежали маски, корсет и расшитые каменьями дамские перчатки из белого шелка.

Запал битвы и рев стихий канули в бездну. Вокруг пала стена непроницаемого стекла; остались только он, ажурная белая маска и его вскипевшая ненависть.

Маска была ему знакома. В ней ОНА бросала кинжалы в Его Величество Теобальда. В ее блеске петляла по улочкам Мерэмедэля, гоняя стражу по скверам, проулкам и площадям, как глупых гончих псов. Укрытая ее тенью, выскользнула из столицы, бросившись в восточные кварталы города. ОНА – сущая демоница для одних и луч светлой надежды для других. ОНА – его давний враг.

За спиной зловеще зарычало. Темный эльф обернулся. Его прожгли два багровых глаза, пылающих демоническим пламенем Ун-Дамора, сотворенным ведьмами Черноземья. Щерилась в страшном оскале морда, с молочных клыков свисали нити слюны. Мохнатые уши стояли торчком. Лунная шерсть, встопорщенная на загривке, переливалась бриллиантовой пылью. Хэллай, волк-альбинос, питомец леди Арианны, готовился атаковать.

Габриэл перевел взгляд. Она стояла рядом с ним. Ослепительная вспышка высветила ее серебристо-бледное лицо, отмеченное печатью холодного гнева. В изумрудных глазах горела злость. Широкие рукава белого одеяния взлетели крыльями чайки и стальная полоса белого огня уперлась воину в лицо – клинок искусной эльфийской работы в ее руке не дрожал; горевшее серебром жало смотрело точно в переносицу – промеж его черных безжизненных глаз.

– Эридан искал вас. Неразумно бродить в темноте и одиночестве, леди Арианна, – процедил сквозь зубы Габриэл. И недобро усмехнулся: – Или лучше обращаться к вам, Белый Лебедь?

Арианна не двигалась и клинка не опускала. Тройное платье с шитьем из серебра и вышивками по рукавам не шевелилось, будто высеченное из твердого льда. На длинные серебристые волосы ложились сумеречные тени, окрашивая их в цвета ночных снегов с горных вершин. Не собирался прятать клыков и лунный волк, застывший в облаке ощетинившейся шерсти и глухого сердитого ропота.

– Призрак и Тьма, – разочарованно молвил Габриэл, наклонив голову на бок, так, чтоб острие меча сместилось левее. – Неуловимые воительница и ее спутник. Ты покушалась на жизнь моего короля.

– Жаль не убила. – Звонкий девичий голос резал слух, как туго натянутая тетива.

– Теобальд мертв. – Сказал он глубоким спокойным тоном и прикрыл глаза. – Его место занял сын. Вину за гибель отца Брегон возложил на Белого Лебедя и пустил по ее следу ищеек.

Арианна дернула пепельными бровками, но не шелохнулась.

– Слышите гром, бегущий по склонам гор? Они пришли сюда за вами, госпожа Тьма.

– Я не боюсь, – ее глаза остекленели. – Ни их, ни вас, лорд Габриэл.

Острие клинка все так же жгло его лицо, она говорила. В чиркнувшем шелесте сверкнул темный металл, и благородная сталь оцарапала сталь. Посыпались искры. Две сияющие ленты скрестились, выбив лязг и холодный огонь. Арианна отпрянула – Габриэл выхватил меч из заплечных ножен так стремительно, что ей потребовалось больше секунды, чтобы уловить его молниеносный бросок.

Чего он ждет? Почему не атакует? Пальцы воительницы крепче сомкнули рукоять с навершием из снежного агата. Меч темного эльфа был проще, уступая красотой, но в умелых руках опытного воина сек огонь из всего до чего касался холодной сталью. Потому-то клинок девушки рыдал расплавленными слезами – искры сыпали фонтаном, звон битого стекла полонил неосвещенные покои.

– В честном бою вам меня не одолеть, – самоуверенно бросила она.

– Неужели? – Язвительно улыбнулся Габриэл. – С чего вы взяли, что мы будем биться честно?

Хэллай взмахнул хвостом и захлебнулся хрипом. Выпущенные из лап когти оставили в паркеты глубокие борозды. Взмахни она ресницами – волк перегрызет ему горло.

Неожиданно Габриэл отвел клинок в сторону, вытянув руку на прямом локте, а потом ловким движением вернул в ножны с легким щелчком.

– С вами, госпожа, биться не намерен. – Сквозь зубы процедил он. – У нас есть враг серьезней. С минуты на минуту он атакует. У него приказ – взять вас живой или мертвой и доставить в Эр-Морвэн. Пока Охотник не принесет вашу голову – Его Величество не отступит.

Блеснувшая за окном молния высветила ее бесстрастное лицо. Она колебалась минуту, раздумывая, довериться ли словам неприятеля или не поддаваться на уловку, и, крутанув меч… опустила. Поверила. Прислушалась. Альбинос у ее ног еще ворчал, но уже глуше, а налитые кровью глаза медленно гасли, как закатное солнце над Ашаранской пустыней.

С крепостных стен послышались первые крики. Топ. Топ. Бум. Бум – глухие удары о незримую преграду. Тролли сшиблись с каменной кладкой и обнаружили замок, прикрытый заклятием незримости. Рассыпчато покатилось монолитное крошево и задрожали створы ворот. Запела сталь копий.

– Спускайтесь вниз и укройтесь с остальными, – властно распорядился Габриэл, намереваясь бежать, но виноватый голос девушки заставил его повременить.

– Они пришли за мной. Я не стану отсиживаться в подвале, пока другие умирают из-за меня. Я иду с вами.

– Нет. – Отрезал он. – Не пойдете.

– Решение принимать не вам, – Арианна проворно вложила клинок в ножны и, перебросив через грудь светящуюся перевязь с пряжкой, украшенной белыми камнями, застегнула.

– И не вам, леди Арианна.

Накативший извне шипящий свист заставил Габриэла насторожиться. Режущий звук был подобен скрежету ржавого железа об острые грани мертвых камней. Он ранил слух, выбивая из-под ног почву и опаляя нутро.

– Что это? – Шепнула воительница, морща лицо.

Свист, накатив оглушительной мощью, внезапно оборвался в громком шорохе дождя. Габриэл почуял опасность за секунду до того, как все произошло. Налетев на эльфийку, воин отбросил ее к дальней стене, прикрыв собой. Страшный удар сотряс замок. Западное крыло застонало, из окон полетели брызги стекол, тьму залил слепящий свет полудня, где-то в стороне страшно грохнуло – обвалилась часть крепостной стены.

Сквозь изорванные витражи в комнату хлынула оглушительная феерия: крики эльфов, стук дождя, визг камней, хрипы троллей, лязг металла, грохот тверди. Багровые языки в кайме черных колец неслись по стенам раскаленной волной.

Опираясь узкими, но крепкими ладонями о мрамор стены, Габриэл, принявший ударную волну на себя, отстранился. С его плеч и волос посыпались осколки. Арианна опомнилась не сразу. Стиснутая грозной мощью эльфа, она оказалась вжата в стену его широкой грудью.

– Не ранена?

Он развел руки, освобождая ее из вынужденного, неприятного для обоих, объятия.

– Нет, – шепнула она, потрясенная калейдоскопом пурпура, тьмы и плача стали, захлестнувшего родной Ательстанд.

Рядом, стряхивая стекло и обломки, мотал башкой волк.

– Дело скверно, – сказал Габриэл, глядя в образовавшийся провал, открывший ярость разворачивающейся битвы.

Огонь пожирал западную башню, обхватив черно-багряными столпами круглые стены и шпилеобразную крышу, терявшуюся в пустоте беззвездного неба. Отсветы пожарища окрашивали замкнутый круг стен цветами расплавленной стали и пролитой эльфийской крови. Громадные врата содрогались под напором нещадных ударов с той стороны – стороны мрака и гор.

Раздался короткий пронзительный крик. Кто-то сорвался в унизанную кольями пропасть. Звонко упало оброненное копье. Над звериным ревом огня и свистом ветра взвился высокий чистый голос Остина, отдававшего приказ. Стальная волна копий ринулась к восточной башне. Враг атаковал одновременно с трех сторон, а у эльфов не хватало воинов, чтобы дать отпор.

Наблюдая бойню в завывании пламенного ветра, Арианна не шевелилась. В зелени глаз отражался огонь, что принес ужасный немногочисленный враг; сердце тонуло в отчаянии и горе. Все из-за нее! Они гибнут из-за нее! Из-за ее беспечности и легкомысленности! Она верила, что укрывшись на вершине неприступных скал в осаде вечных снегов, коронованных облачным серебром, там, где каждое утро просыпается солнце, она сбережет свою тайну и ее не отыщут, но ошиблась, и за ее ошибку сейчас расплачиваются другие.

Остин Орлиный Глаз.

Мардред.

Люка Янтарный Огонь.

Бесстрашные сердцами, но не бессмертные телами.

– Этому надо положить конец, – прошипел Габриэл. Воинственный дух исчадия опалил ее дыханьем смерти. – Спускайтесь в укрытие.

Арианна стерла слезы и настояла:

– Я пойду с вами.

Габриэл равнодушно пожал плечом:

– Как пожелаете.

И выскользнул в провал, мгновенно окунаясь в гущу ужасающей битвы. Падет ли Белый Лебедь – его давний противник в схватке с немилосердным врагом или останется жить – ему было безразлично.

* * *

Штормовую черноту сносило на восток и ледяные капли пронзали воздух все реже. Текучие гребни теперь лизали восточные пики гор, а белые всполохи все меньше высвечивали долины и ущелья Семерейского края. Гром еще катался по скалистым отрогам и отражался от отвесных утесов, но все больше терялся в рокоте битвы, кипевшей на изломе пепельного склона, залитого злым багровым заревом.

Западный горизонт глядел печальными глазами звезд, беззвучно дрожа в незримых слезах, и оплакивал умиравших Детей Рассвета. Небо над приютом дымилось. Едкий пар накрывал Ательстанд горестным туманным смогом, земля и камни горели под ногами. Эльфы, взятые диким врагом и черным пламенем в безнадежную осаду, теряли силы и надежду отбиться.

Пали смотритель оружейной Генри, книгочей Лоррано, эминэлэмец Ортанс, красивый Самаэл, оба орка-фаруханца, трое белых гоблинов, несколько гномов, и множество других отважных бойцов. А из восьми горных троллей повалить удалось всего двоих и тех с превеликими усилиями, ведь это были не простые тупоголовые твари, а заклятые магией несокрушимые ищейки, не испытывающие боли и не ведающие страха. Они пришли не одни. В их руках теплился Живой Огонь. Волшебство, порожденное в Твердынях Ий-Дъии чародейством расы двуногих красноглазых драконов.

Непроходимая, выжженная палящими лучами пустыня много темных веков не интересовала охотников за сокровищами. Долгое время путь туда оберегали невыносимый круглогодичный жар, суховеи, срывающие плоть с костей, раскаленный песок и испаряющий кровь воздух. Тысячелетие Восточная Твердыня дремала в тенях могущественных государств. С запада зажатая грозным Ажинабадом, с севера – неугомонным Немером, с юга полукольцом бессонных Алых Хребтов – колыбелью вечно горящего Солнца, с востока кипящими волнами Олерри – Водами Океанского Света.

Изобретение Живого Огня все поставило с ног на голову. По равнине Трион поползли слухи об уникальном изобретении красноглазых драконов. Толпы отчаянных одиночек бросились на дальний восток в поисках загадочной страны, чтобы, если не выведать рецепт Живого Огня, то хотя бы купить пламенное Чудо за любые пейсы. Живой Огонь нельзя потушить водой – он гас, только истратив запас толики волшебства, вложенный в его горячее сердце создателем, и потому слыл самой сокрушительной силой этого мира.

Западная Башня была обречена. Бушующие огненные вихри пожирали лестницы, испепеляли стекло и серебро ставень, лакомились ноющими балками и перекладинами. Плавился и шипел обугленный камень. Рассыпалась пеплом древняя и прочная, как сама земля кладка.

Опираясь на меч, Остин стер с лучистого лица копоть и гарь и крикнул в отравленную темноту:

– Отходим к Восточной Башне! Все к Восточной Башне!

Из мглистого, с бардовыми мазками тумана выбежали эльфы. Многих ранило осколками или обожгло жаром Живого Огня. По мосткам хромал Эллион, опираясь на плечо собрата. На бегу перетягивал обожженную правую руку Левеандил. Срывал раскаленный нагрудник гном Туби, супруг прачки Бель. Перебрасывая меч из руки в руку, бежал белый гоблин, за ним – пропахшие дымом эльфы в почерневших, исчерченных трещинами и вмятинами доспехах.

Оглушительно треснуло – фундамент не выдержал кипящего жара, и горящий костяк Башни рухнул в ночную пустоту. В западной части стены образовалась дыра, слишком маленькая для тролля – в нее с трудом можно было протиснуть даже ступню, но достаточная, чтобы ударами пятерней разбить ее до нужного размера и втиснуться.

– Назад! – Махнул Остин, подставляя раненому сородичу плечо. – Все к Восточной Башне!

Бум. Бум. Тролли затарабанили кулаками в пролом и дыра стала увеличиваться.

Эллион сплюнул пепел и крикнул:

– Стена долго не выстоит!

– Знаю, – бросил Остин, – но здесь мы бессильны! Уходим, Эллион!

Не лучше дела обстояли у Главных Ворот. Внизу вились гигантские тени, налетая на створы и стены, как беснующиеся океанские волны. Сторожевые вышки Надвратной Башни осыпались горячей пылью и плевались щепками. Скрипела тролличья броня, мучительно стонала земля гор, вся крепостная стена дрожала, готовая распасться в любой миг.

Элла Звездное Пламя успел отпрыгнуть с хлипкого мостка на каменную опору и врата сотрясло серией дюжих ударов – кулаки троллей били подобно громадным металлическим таранам – с сокрушительной, неземной силой. Изорванные деревянные мостки разметало и они посыпались в пропасть. Сама Надвратная Башня дрожала, как ломкий лист, иссушенный осенним злом и мертвым ветром, но продолжала каким-то невиданным чудом держаться.

Элла припал к внешним перилам и перегнулся: одна тень неподвижно распласталась во рву. Две, закованные в броню, ломились во внутренний двор с остервенелым неестественным ревом. Воздух свистел от копий и стрел – сталь высекала сполохи, билась о воротники и оплечья и отскакивала от тролличьих лат, как горох от стен.

– Элла, копье! – Донеслось из серебристого облака слева.

Элла бросился на голос.

– Держи!

Люка подхватил переданное оружие и примерился. Надлежало метнуть так, чтоб громадина, бьющаяся о главные замковые ворота, пала от первого удара. Люка, вскинув руку, выдохнул. Отмашка, отвод за плечо и серебристый наконечник помчался вниз, рассекая черный отравленный туманом, воздух. Раздался яростный хрип. Тень попятилась и рухнула, сотрясся землю. Со стен и окон осыпались лепнина и украшения, а склон подпрыгнул ожившим существом.

– Попал! – Воскликнул Элла.

Люка присмотрелся – тень, пригвожденная к земле, стонала и ворочалась.

– Не до конца, – рассердился Люка и протянул руку: – Копье!

Кареглазый эминэлэмец бодро подкинул носком сапога копье с окованным в серебро древком, поймал на лету и передал воину. Позолоченный наконечник вновь вспорхнул над правым ухом солнечного эльфа. Янтарный Огонь замахнулся и оно сорвалось в кроваво-красную пропасть. Элла широко раскрытыми глазами проследил полет смертоносной стали и вдруг издал звонкий вскрик. Копье вошло троллю в темный глаз. Гигант дернул массивным телом и завалился на острые камни, раскинув руки в стороны.

– Сдох, – воскликнул Элла. А потом закричал: – Тварь повержена!

– Но остальные живы, – расправил плечи Люка и поморщился от удушливых волн, летевших с западной части стены. – За мной!

Люка сорвался по спиралевидной лестнице вниз, к собратьям, туда, где победно пели копья, секшие раскаленный сумеречный смог серебром и позолотой.

Еще тяжелее приходилось эльфам, рассыпанным по крепостной стене. Растянувшиеся вдоль парапетов советник Хегельдер, Мьямер, золотокосый Рамендил и их собратья заливали раскаленной смолой троллей копошащихся у подножия замка. Рядом валларро Агроэлл, менестрель Андреа, поседевший прежде срока Эстрадир метали со стен снаряды с крутым кипятком и горящим маслом.

Рамендил потянулся за спину – пальцы ничего не почуяли. Откинув две косы, сверкнувшие чистым золотом в удушливом смраде, он звонко крикнул:

– Бочки со смолой закончились!

Хегельдер обернулся и бросил взгляд на освещенное кухонное крыльцо, плывущее блеклым пятном сквозь кольца горячего пара. Обтеревшись, он крикнул:

– На кухне оставались еще!

– Я принесу, – откликнулся Рамендил и махнул: – Мьямер, помоги!

Юные эльфы скрылись на боковой лестнице, канув растаявшими миражами. Хегельдер проводил гибких стройных воинов в закопченных доспехах и отвернулся. Из-за внешнего кольца стен донесся топот и хрип.

– Вот ты где, – выглянул в бойницу однорукий эльф, приметив зловонного великана, замешкавшегося в двух сотнях локтей прям над тем местом, где он стоял.

Он схватил копье, приставленное к зубцу, и метнул. Снизу прилетел злобный визг. Ранил, но не убил. Проклятье! Советник снова обтер запыленное золой и горячим пеплом лицо цвета теплого золота. Шкуру горных троллей пробить почти невозможно. Хегельдер перевалился через парапет и посмотрел в бурлящую серую мглу – троих им все же удалось свалить. Одна туша, как черная клякса на перламутровой бумаге, неподвижно стыла в глубоком рву. Второго тролля только что ударом в глаз смело копье Люки и он завалился у ворот в двадцати футах севернее. Третьего, в самом начале безумной схватки, уничтожили защитники Западной Башни – Эллион, Левеандил и Остин – гадкий чудовищный великан пал на склон бесформенной грудой камней, по граням которой скакали алые сполохи пожара.

Штормовые облака давно расползлись. Последние островки сугробов испарились, как дым. Ледяной горный ветер, что прожигал эльфов до боли всю промозглую осень и морозную снежную зиму теперь дул расплавленным железом, выжигая глаза, обветривая кожу и иссушая легкие.

Сбоку рухнула старая кирпичная кладка. Хегельдер тяжело выдохнул: рушились стены, сыпался камень, очагами кипело бело-золотое пламя Живого Огня, и его голодный не сбиваемый поток ревел, пылал, трещал и тек по деревянным мосткам, уничтожая пядь за пядью. Еще четверть часа назад у них теплилась искра спасти Ательстанд; теперь их надежда корчилась в предсмертных муках и стонах.

Гибель приюта напомнила Хегельдеру падение Эбертрейла. Это он – королевский советник принес тогда горестную весть королю о том, что армия темных эльфов, сломив защиту Южных Ворот, ворвалась в город. Он был последним, кто видел Аннориена Золотое Солнце живым и полным решимости отплатить врагу, и именно в той последней битве за Эбертрейл, прикрывая его щитом, потерял отсеченной левую кисть. Темноэльфийские колдуны подмешали в огонь черное колдовство, и потому Эбертрейл горел заживо. Хегельдера передернуло – если бы они обладали мощью Живого Огня, страшно было бы вообразить, что в таком случае сталося с Лесным Городом… не уцелел бы никто.

С боковой лестницы послышались голоса. Рамендил и Мьямер возвращались с ящиками полными бочек огня. Хегельдер и Андреа обменялись взглядами – и последний слабо улыбнувшись, кивнул советнику короля. Рыжий локон выбившийся из-под шлема, колыхнулся. Эльфы поняли друг друга без слов: они будут стоять до конца.

Восточная Башня Ательстанда была отстроена на краю высокого скалистого мыса и возвышалась над обрывом обломком древнего величественного маяка. Отсюда крепостная стена резко поворачивала на север и упиралась в монолитный горный склон, затянутый тонким сероватым покрывалом быстро тающего снега.

По ту сторону чернела пропасть, на юге блистали призрачные озерные долины, к востоку простиралась равнина, прочерченная надвое бурным серебром Этлены. По эту – располагался внутренний двор, замковые пристройки, амбары и конюшни.

На галерее было нечем дышать. Огр оборвал край рубахи, небрежно торчавшей из-под доспеха, и обмотал морду. Слева, задыхаясь, плевались кровавой слюной два белых гоблина.

– Глядите, – хрипло молвил один из них и ткнул пальцем вдаль, к обрыву.

Там кто-то затаился. Мардред навалился на парапет и прищурился – едкий молочный дым, тянувшийся со стороны рухнувшей Западной Башни, разъедал глаза.

Чирк. Искры. Чирк. Огонек.

– Кости Эвенна… – захрипел он, замечая, как «некто» сек огнивом по кресалу.

Он не договорил.

Над северной твердыней прокатился режущий свист. Мардред схватился за голову и зажмурился, белые гоблины рухнули на колени – одуряющий невыносимый звук едва не свел их с ума. А потом вдруг все стихло и ослепляюще белый свет, встав стеной, поглотил мир. Восточную Башню тряхнуло – стены сложились, как карточный домик и она посыпалась грудой обломков, унося огра и двух белых гоблинов в потоки кипящего пекла и пара. В образовавшийся пролом хлынула горная река.

Мардред, оглушенный и раненый, приподнялся на колени и ужаснулся. Водяное колесо разворотило, отбросив в сторону. Внутренний двор заполнялся ржавой водой. Ее рев приглушал даже треск Живого Огня, жравшего угол сторожевой башни. На груде обломков лежали изорванные и обожженные тела белых гоблинов. Их залитые кровью лица перекосило от боли и ужаса.

Когда сзади захрустел и залопался камень – громадные ступни перемалывали обломки камней в невесомую пыль, – Мардред сразу понял, кто к нему приближался. Тролль, пробив в стене дыру, ворвался внутрь. Огр завалился на бок, примяв щекой горячие осколки. Сопротивляться сил не осталось, бежать он не мог – ногу перебило, придавив валуном. Он мысленно обратился к богам, прощаясь с жизнью. Надежда умерла… Замок не спасти.

Впереди громко бухнуло. Еще двое гигантов прорвались через пролом в западной части кладки. Мардред видел их вдалеке: две аморфные тени – неприступные крепости в броне, грузно двигающиеся к главным дверям Ательстанда. Сейчас они сокрушат все преграды, ворвутся в приют и доберутся до женщин и детей, укрывшихся на нижнем этаже.

О, небо! Им не выжить!

И вдруг из окна третьего этажа выпорхнул гибкий силуэт с полосой белого света в руке. Описав в воздухе кувырок, силуэт упал на шею одного из троллей и, обхватив за скользкий металл, взмахнул клинком. Блеснувшее звездным светом лезвие пробило шлем грубой ковки и вошло в затылочную кость скалоподобной твари. Все произошло так стремительно и молниеносно – поверженный исполин не успел защититься и, распахнув глаза в немом удивлении, рухнул замертво. Внутренний двор тряхнуло. Посыпались стекла, по стенам зазмеились трещины.

Высокий гибкий силуэт тряхнул копной длинных волос и перемахнул с убитого на плиты, залитые водой. Второй тролль оказался расторопнее. Завидя гибель соплеменника он взревел проснувшимся жерлом вулкана и, вскинув руки в железе, обрушил на юркого, легкого противника кулаки. Выпорхнувший из окна ускользнул, перекатился по двору и сияющим клинком подрубил тому сухожилия. Великан завалился на колени. Его противник закрутился темным вихрем. В неуловимом, высоком и гибком силуэте Мардред узнал лорда Габриэла.

Темный эльф использовал слабость исполинского врага, обрушиваясь серией точечных болезненных ударов. Пробить шкуру рожденных Живыми Камнями практически невозможно, но боль они все-таки ощущали. Тролль махал руками, скрежетал железом, ревел и бил по плитам, взбивая фонтаны брызг, но отчаялся схватить неуловимого шерла.

Тот поднырнул под ноги, когда тролль попытался встать и пронзил ему ступню. Великан снова завалился, сопя и гортанно воя. На мгновенье Мардред потерял неясные очертания Габриэла – темный растворился в млечных клубах пара, плывших по двору. Но тут пелена разлилась бледным синеватым сиянием и сталь, выскользнувшая из огненных сумерек, раскроила мощный череп.

Мардреда передернуло от предсмертного стона, но воина Эр-Морвэна тихая боль гиганта, похоже, не тронула. Он вырвал из троллева виска клинок, крутанул в ладони (которой еще несколько месяцев назад с трудом удерживал ложку), и метнулся к Надвратной Башне. Как раз – вовремя. Главные Ворота с лязгом разлетелись фонтаном деревянных и металлических брызг.

Огр, захваченный пылом далекой битвы, забыл, что к нему тоже приближался враг; а когда возле самого уха захрустели камни, опомнился – было поздно. Тролль навис над ним, как лысый утес над морским побережьем. Мардред приподнял голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Тот оскалился в улыбке – ему ничего не стоило прихлопнуть ступней раненную жертву, распластанную на куче камней. Тролль поднял громадную ногу – пенек, как вдруг звонкий голос наполнил ревущую багровую темень светом:

– Вам нужна я?

Эльфийка выпорхнула из синего сумрака. Тьма вокруг дрогнула и бежала от ее лучистого света. Тролль захрипел и наклонил голову, почесав лысый затылок. Отменный нюх ищейки сообщил – девушка – та, по следу которой они шли много снежных ночей и пасмурных дней. Но ее хрупкая утонченность никак не вязались с образом грозной воительницы, что они ждали узреть в конце своих поисков.

– Ты пришел за мной? – В руке Арианны взлетел заговоренный клинок. Агатовое навершие сверкнуло оскаленной волчьей пастью, по лезвию отлились заклятые руны.

Тролль забыл о раненом огре. Его ноздри раздулись, выпуская две белесые струи пара, глаза затянуло злобой: затуманенный разум требовал схватить и растерзать Белого Лебедя немедля. Он побежал и восточное крыло двора задрожало.

Лицо Арианны закаменело. Тонкие девичьи пальцы стиснули рукоять, и она с гибкостью черной пантеры метнулась вперед. Их встреча была подобна столкновению залитого в железо корабля и рыбацкой ладьи, сколоченной из тонких березовых досок. Тролль уже праздновал победу. Но неожиданно эльфийка изогнулась веточкой ивы, отклоняясь назад: белоснежные одежды в самоцветах распались по плитам. Тролль замешкался и она, скользнув меж ног неповоротливого гиганта, ударила его в брюхо. Из вспоротого живота брызнула кровь. Он сделал еще два шага, вздрогнул и беззвучно пал в черную от смерти и копоти воду.