Текст книги "Эльфийская сага. Изгнанник (СИ)"

Автор книги: Юлия Марлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 49 страниц)

Габриэл вдруг подобрался, как песчаная кобра перед броском и, прищурив черные глаза, метнулся в полумрак. Арианна и рта раскрыть не успела, потому что в следующий миг послышался высокий вскрик и на стену выбросило Остина. Ножны звонко звякнули о камни, а сам владетель Ательстанда едва удержал равновесие.

– Всевидящий! Зачем так грубо? – Рассердился он.

– Остин? – Воскликнула Арианна, распахивая изумрудные глаза. – Что ты… Где Эридан?

Одноглазый эльф оправил плащ, сколотый у горла фибулой в форме лилии, серебристую перевязь с чеканными бляхами и, сморгнув пыль, ответил:

– Идет со всеми в Гелиополь.

– Но почему ты здесь…

Девушка осеклась. Потерянный и одновременно сияющий облик молодого мужчины говорил за него. Волосы Остина пылали серебром, кожа сияла светом, серый глаз лучился любовью и нежностью. В его сердце жила надежда, он дышал ею, как воздухом и тянулся к той, что была холодна и далека, как безучастные луна и звезды.

Арианна прикрыла тускнеющие от горечи глаза. Она безумно дорожила другом и была безмерно благодарна ему за все, что он для нее сделал. Но как бы сильно он не мечтал, она не могла его полюбить.

– Не надо было приходить. Ты нужен тем, кто торопиться в город предков.

– Нет! – Запротестовал он и печально признался: – я виноват, что не пришел проститься. Это мучило меня. А еще я… волновался за тебя.

– А это, Орлиный Глаз, ни к чему.

Сумрачная завеса разорвалась, и темный эльф появился в компании огра и хэллая-альбиноса.

– Не желает миледи рассказать другу, чем занимается по ночам? Может, после этого в нем поубавиться тревог, – усмехнулся шерл.

– Габриэл! Что ты себе позволяешь? – В сияющих глазах воительницы вспыхнуло пламя негодования. Волосы взвил невидимый ветер и они окружили ее броней.

Остин впервые узрел гнев подруги.

– О чем он?

Она выдохнула, успокаивая себя.

– Неважно. Не слушай его.

– Да, лорд Остин, не слушайте меня, – ухмыльнулся Габриэл и бесшумно поплыл в туман. – Идете? – Бросило эхо его голосом.

Через минуту они нагнали воина, казавшегося скульптурой из лунного камня. Недоверие отравило эльфийские сердца, потому дальше пошли в безмолвии.

Волк Черноземья вырвался вперед и растаял миражом. Лишь его тень каталась над серыми сводами, да алые точки иногда вспыхивали в клочьях тумана впереди. Сзади, хромая, грохотал огр. Шершавые стены терли его плечи наждачной бумагой и он глухо ругался на гортанно-кричащем языке Немера.

Так продолжалось довольно долго.

Скорбный вой ворвался в пещерную тишину бранью зимнего ветра и затмил Перевал леденящей тенью. Мардред выронил палку и, подперев стену плечом, выхватил меч. Лютый заворчал, запалив глаза. Остин остановился и выхватил На-Эн.

Новый поток визгливо-кричащего хрипа полоснул по эльфийским ушам и унесся на восток.

– Гвоздь мне в сапог! – Взревел огр. – Что за…

– Вам лучше не знать, – равнодушно ответил Габриэл, входя в столп звездного света, сочившегося сквозь потолочный колодец. Узоры на плечах его полукафтанья замигали серебром, а волосы в хвосте стали цвета сапфиров.

– Почему?

Арианна накрыла голову капюшоном и пояснила:

– Это балрад. Последний из стаи. Их еще называют Пепел и Огонь. – Воздух заметно похолодал. – Ищейка темных эльфов.

– Пусть приходит! – Зарычал Мардред. – Я отплачу им за гибель Ательстанда!

– Он не придет. Уже нет.

Арианна кратко рассказала о переходе через Пустошь Молчания и упомянула о гибели Мальтифиса во тьме Мглистой Расселины.

– Все из-за вашего темного сброда, – бросил огр Габриэлу в спину. – Исчадия не успокоятся, пока не перебьют всех светлых сородичей, да, изгнанник?

– Мардред, – одернул Остин, вдвигая в ножны клинок.

Габриэл хладнокровно промолчал и померк в извивах тумана. Арианна и Лютый исчезли за ним. Огр хрюкнул от злобы и хотел разразиться бранью, но Остин предупредил:

– Держи свой гнев при себе. – И махнул, – пошли.

Через триста ярдов тропа вывела в прохладу темнеющего леса.

– Троллевый рынок? Вы надеетесь пробраться на Троллевый рынок и остаться в живых?! Вы окончательно лишились рассудка! Лучшего места, чтобы расстаться с жизнью и придумать нельзя! Там собрались убийцы-некроманты, мошенники-чернокнижники, обманщики-чародеи, авантюристы-ведуны со всей равнины Трион! Если не терпится сдохнуть, лорд Габриэл, могу прикончить вас прямо сейчас! – Огр хрипел от ярости и гоготал в истерическом смехе, рассевшись на старом пне. Его голова дергалась на мясистой шее и зеленоватая лысина отражала блеск низких звезд.

– Заманчивое предложение, – прошипел темный эльф и криво улыбнулся, – но, нет. Спасибо.

– Почему туда? – Остина грызли страх и удивление.

– Там живет знаток агаль.

– И все же, считаю, не следует нести карту, раскрывающую местоположение усыпальницы Лагоринора и четырех его братьев, в царство зла.

– А куда следует? – Полюбопытствовал шерл, смерив его сине-серыми глазами, еще не потемневшими до черного, но уже утратившими пронзительную яркость дня.

Владетель Ательстанда поник серебристой головой. Ремешок, перетягивающий волосы, упал ему на скулу, стек на шею и грудь.

– Выбора нет, – грустно согласилась Белый Лебедь, стоя у березы.

Габриэл посмотрел в долину, где серебристые крыши Эйр-Шира блистали в смешении последних солнечных лучей и блеске первых звезд. Эйр-Шир – твердыня, возведенная белыми гоблинами на закате правления Лагоринора, давно утратила прежнюю роскошь и уже много столетий слыла захолустьем не лучше и не хуже сотен тысяч подобных городков.

В трех милях к западу поблескивали серебром домики еще двух схожих селений – Смол-Шир и Мидл-Шир. С востока глядела серо-желтая степь Рорг Намар. С юга несло соленым прибоем Моря Ветров, а север дышал дремучими лесами и отсвечивал пиками величественных Серебристых гор Аред Вендел.

– Переночуем в Эйр-Шире, а утром отправимся на поиски Блуждающего Моста, – властно распорядился воин и ступил на дорогу, спускающуюся со склона.

Она была не очень широкой и напоминала скорее проселочную, чем оживленный купеческий тракт, по которому частенько колесили повозки и крепкие коротконогие дестриэ. По обеим ее сторонам тянулись березовые леса и непролазные заросли конопли.

– Когда все закончится, я его прикончу, – пообещал Мардред и, оперевшись на палку-костыль, поплелся к городу в долине.

Остин, Арианна и хэллай тронулись следом.

* * *

В Эйр-Шире царило оживление.

Широкие улицы, облицованные белым камнем, напоминали плетенье рукодельницы, присыпанное драгоценными камнями. По обочинам светили узорные фонари на кованых ножках, и под каждым толпилось два-три белых гоблина, что вели возбужденные беседы на местном наречии.

Этот народ отличался от черных и зеленых собратьев, как небо отличалось от земли (потому-то те их люто ненавидели). Белые гоблины слыли мирными мастерами, трудолюбивыми фермерами, а еще непревзойденными хозяйственниками и счетоводами (правда, не всегда честными). Неспроста в Эйр-Шире на каждом углу располагались Денежные Дома да Лавки-Хранилища, где зажиточные торговцы и промышленники (и, конечно, мошенники сколотившие состояние неправедным путем) хранили свои сбережения под защитой надежных заклятий-оберегов.

Со стороны площади, окольцованной сразу четырьмя Денежными Домами, послышался возбужденный спор. Говорили на всеобщем. Габриэл мотнул головой в ту сторону и свернул в тенистый проулок. Через двадцать шагов эльфы разобрали сильные гоблинские голоса, отраженные от каменных стен.

– Когда, говоришь, они отчалили? – Приятным тембром спросил первый.

– На третью ночь после новолуния. Взлетели птицами и отправились на запад.

– Обманщик и подлый лгун! – Протестовал третий, с более резким и картавящим слогом. – Ко'абли не ходят по небесам! Их стихия – 'еки и мо'я!

– Я гостил у тетки в Мидл-Шире и сам видел, как на вечерней заре десять блестящих ладей вознеслись в облака! – Обиделся рассказчик. – Слыхал, их заклял колдун из темных эльфов. Вроде по имени Звездочет или как-то так.

– В'ешь! Все ты в'ешь! – Не верил картавый. – Вот поколочу тебя, будешь знать, как ду'ить мозги!

Арианна и Остин обменялись взглядами. Габриэл нахмурился. Неужели белые гоблины спорят о воздушном флоте Его Величества Брегона…

– Посторонись! – Взревела глотка погонщика.

Из-за угла вынырнул экипаж, запряженный тройкой пятнистых пейнтхорсов [порода лошадей]. Прогрохотав по площади и обдав спорщиков фунтом дорожной пыли, он свернул за памятник основателю Эйр-Шира и растаял в белом свете уличного освещения.

– Посторонись! – Долетел новый взрыв погонщичьего рева из соседнего переулка.

– Сду'ел? – Завопил картавый, мигом забыв о споре с товарищем. – Ну, п'ойдоха, попадись мне!

– Идемте, – темный эльф уже исчез за поворотом.

На окраине Эйр-Шира было спокойней. Из окон домов, стиснутых узорными заборчиками, лился свет. Пахло печеным мясом и пшеничным хлебом. Вокруг – ни души, только отзвуки песен, лай собак и шелест июньских цветов в огородных наделах. Через сотню шагов «улыбнулся» двухэтажный гостиный дом «Волшебный Цветок».

Дверь хлопнула и на крыльцо «Цветка» вывалился гном с торчащими пиками усов. Кудрявая борода, рассыпанная по груди, забавно качалась, пока он топал по ступеням железными сапогами и орал на всеобщем:

– Клянусь секирой, больше никогда не доверюсь счетоводам из Эйр-Шира! Вложить триста фунтов драгоценных алмазов и за сто лет получить полпроцента прибыли? Жулики! Ворье!

Спрыгнув на каменную дорогу, гном затопал, как на параде. Левой рукой он потрясал в пустоту, правой тащил за собой внушительный кожаный саквояж с нашивкой в виде двух перехлестнутых молотов, венчанных шлемом-короной в звездах.

– А, ну с дороги, эльфьи морды! – Карлик бесцеремонно толкнул Габриэла и Остина широкими плечами.

– Аскья-лад, – хрипнул Мардред и сплюнул. – Хорошо не аскья-уд.

Кого ни спроси, ответили б сразу – гномы Аскья-Ладо никогда не отличались учтивостью и слыли жуткими грубиянами, однако до собратьев из Аскья-Удо им было далеко. При виде черных гномов аскья-удов другие народы бросались в рассыпную. К счастью, в последние века на поверхности они не появлялись. Кто-то шептал, забияки открыли золотую жилу в недрах Сапфировых гор и который год копают, роют, бурят, пополняя и без того переполненные сокровищницы короля Брейга Острый Топор, кто-то, напротив, уверял – их давно прибрало пламя преисподней и подгорного народа давно нет в живых.

– Клянусь секирой, ноги моей больше не будет в этом треклятом городишке… – орал силуэт, удалявшийся в звездную ночь.

Остин поморщился и оправил наряд.

В чем-то светлые и темные эльфы все-таки имели точки соприкосновения – и те и другие не переносили ворчливых и вечно недовольных карликов-землекопов, грызущих недра в поисках несметных сокровищ. И не важно, откуда те были роддом.

… Заприметив посетителей, белый гоблин-управляющий опустил перо в чернильницу и расплылся в улыбке. В троих он узнал эльфов, ибо они лучились юностью и красотой (и не важно, что один из них темный), в последнем – вонючего и безобразного огра. Кто только не переступал порог его собственного двора за последние двадцать пять лет и, как это часто бывало, не все визитеры приходились ему по душе. К примеру, этот огр.

– Что желают почтенные господа и леди? – Стараясь не глядеть на Мардреда, учтиво спросил он.

– Три комнаты, – ответил Габриэл. На стойку упал золотой пейс.

– Разумеется, – кивнул тот и открыл книгу регистрации. – Ваши имена, почтенные?

На перламутровую страницу в аккуратных вязях, легла еще одна монета. Глаза управляющего вспыхнули, как факелы.

– Они не нужны, – сурово распорядился темный эльф.

Белый гоблин шумно захлопнул книгу с золотом:

– Желание гостя – закон.

Он снял со стены три железных ключа в форме птичьих клювов и протянул посетителям.

– Комнаты семь, восемь и девять. – И выпытал: – В Эйр-Шир по делам или проездом?

Темный воин забрал ключи.

– По делам.

– Надумали открыть вклад или пополнить вложение, угадал? – Закивал гоблин, – понимаю. Дам совет. Не связывайтесь с Денежным Домом Крута Кривохвоста. Он известный плут. Возьмет ваши пейсы под пятьдесят процентов годовых, а сам припишет вам сто штрафов и в итоге оставит с одним, двумя процентами прибыли, а то и вовсе оберет, как несчастного мастера Глуинда Лежебоку или лорда Пэтра из Элейска. Последним он обокрал почтенного гнома, с которым вы столкнулись в дверях. У, как он кричал, как возмущался…

– Мы слышали, – бросил Габриэл и развернулся к лестнице, улетавший наверх белым полотном, но вдруг повременил и задал вопрос: – О каких парящих кораблях толкуют жители?

– А-а, – управляющий почесал на затылке проплешину. – Это – ерунда. Слухи, господин.

– Подробней.

Гоблин повертел головой и, не заметив посторонних, перегнулся через стойку:

– Не так давно соседний городок почтил своим прибытием король исчадий, э… прощу прощения, темных эльфов. Те, кто видел сопровождающие его ладьи, клянутся Светом, что они парили по облакам. – Он разогнулся и обнажил кривые зубы, – чушь, обман. Нет в мире силы, что подняла бы дерево или металл. Может во время первых эльфийских королей и была, а теперь нет. Говорю же – ерунда. Треп болтливых глупцов.

– Очевидно, треп, – тон Габриэла был ледяным.

– Приятного отдыха, господин, – крикнул белый гоблин вспорхнувшему на лестницу парню.

… Камин плевался ворохом огненных брызг. По потолку скакали тени, порожденные пляшущими языками. Сквозь окно сочился свет полной луны. Пахло пылью, потом прежних постояльцев и свежестью чистого постельного белья.

Габриэл сложил сумку и ножны на кровать и плавно опустился на теплые камни у очага. В черных глазах замигали искры, серебро на одеждах запылало звездами. Он поднял правую руку и снял бинт, пропитанный высохшей кровью. Идеально прямой росчерк пересекал ладонь алой полосой. Он поморщился – не столько от боли (хотя руку жгло до одури), сколько от ненависти к «другу» Брегону. Какую бы судьбу не уготовила ему Иссиль, он дал слово, что сокрушит сына Теобальда в не меньшее пламя позора и заставит испить ту же горечь, какой захлебывался все эти месяцы сам. Каких бы усилий это не стоило.

Взмахнув чистой эластичной лентой, Габриэл обмотал ею правую ладонь, завязал на запястье и замер с идеально прямой спиной. Проверять раны на плече и лодыжке не имело смысла – Арианна прекрасно обработала и перевязала их еще в Пустоши Молчания – и к удивлению воина, он их даже не чувствовал.

За спиной раздался горестный вздох. Потом еще. Темный эльф обернулся – безучастное лицо осветил лунный луч, стек по волосам, рассыпанным на рельефных предплечьях и груди. У окна, спрятав руки в широких светло-зеленых рукавах, стоял Остин. Он любовался белым сиянием звезды Норвэн, чаровался темно-желтым Астэром, поражался яркости созвездия Льва и растекался океаном отчаяния и горя. Кожу Габриэла кусали незримые шипы Остиновой тоски, а сердце леденил бездонный холод безответной любви. Если одноглазый так страдает, значит – он открылся Арианне и… получил отказ.

Шерл отвернулся к огню. Ранимые натуры светлых сородичей раздражали его, вызывая лишь недоумение и смех. Однако, прислушавшись к себе, он понял, что испытывает не только коварную насмешку над чувствами отвергнутого, но и ревнует. Что?

Габриэл стиснул зубы и резко наклонил голову – на юное лицо посыпались мягкие пряди. Ревнует? Белого Лебедя? К Остину? Невозможно! Темные эльфы не ревнуют! Скорее на Ледяных Островах вырастут цветы, ирчи Прибрежных Гаваней сложат оружие и возьмутся сеять и пахать, а король высокогорных эльфов Иллиодор выступит из колдовских теней Эль'Эвена и примкнет к Хегельдеру и светлым валларро.

Новый горестный вздох растекся по мглистой комнате плачем летнего ветра. Габриэл сморщился и грациозно встал. Подхватив ножны с мечом, он бесшумно скользнул к двери.

– Куда ты? – Голос Остина отливал надломленностью.

– Выйду на воздух, – ответил он, не оборачиваясь, и захлопнул дверь. Находиться подле души, терзавшейся безответной любовью, он больше не мог.

Где блуждал шерл и какие тайны хранил в глубине каменного сердца, было ведомо ему одному. Но когда он вернулся «Волшебный Цветок», на лестничном пролете его поджидал недовольный Мардред.

Габриэл остановился у первой ступени и скрестил руки. Невозмутимый и бесстрашный вид высокого и утонченного исчадия, сокрытого серебром дорожного плаща привел огра в бешенство. Юный темный эльф смотрел холодно и властно, так же, как в былые времена это делал король Умбер Кривоносый и бранные слова сорвались с огровых губ сами собой.

Выслушав, Габриэл остался безразличен, как кладбищенская тишина:

– Это все?

– Троллева мать! Да я тебя, мальчишка, своими руками удавлю! – Проревел гигант.

– Встань в очередь, – холодно посоветовал шерл и оттолкнул его плечом. – Дай пройти.

Несмотря на легкость, бесшумность и птичью изящность присущую эльфийскому народу – сила его удара едва не опрокинула здоровенного огра через перила. Лишь зацепившись палкой за узорного льва, он устоял на одной ноге. Зеленая пятерня размером с тележное колесо выскочила вперед и стиснула раненое плечо изгнанника. Габриэлу потребовалась вся его выдержка, чтобы не издать стон боли и удержать на бледном, красивом лице маску невозмутимости. Он развернулся и, стряхнув гигантскую лапу, прошипел:

– Не забывайся, Мардред.

– Я знаю, твою подлую душу, лорд главнокомандующий, – рявкнул зеленокожий. – Говори, куда ходил?

Темный эльф воинственно промолчал.

– Тебя не было два часа, – огр обдал его зловонным дыханием. – Решил нас предать?

– Что за чушь? – Вскипел Габриэл и его глаза отсветились серебром.

– Может ты и провел Остина и Арианну, но не меня. – Изо рта Мардреда летели вязкие слюни. – Я знаю, что ты ведешь нас в ловушку. Нет никакого Блуждающего Моста, я прав? И на Троллевый рынок ты не собираешься. Ты несешь карту своему королю! Кости Эвенна Белоокого, как я раньше не догадался! Вот почему флот исчадий ошивается поблизости! У вас здесь встреча? Да? Ты уже отдал ее? Или собираешься? Когда? Где?

Только сейчас парень почуял кисловатый аромат браги, исходивший от великана.

– Ты пьян. – Презрительно фыркнул он. – Иди, проспись.

И неуловимо взлетел на второй этаж сгустком темного света. Его ледяной голос пригрозил из полутьмы:

– Не смей больше следить за мной, огр.

* * *

… Едва рассвело, путники покинули Эйр-Шир и забрали на север. Габриэл свернул с дороги в каменистые дебри и направился в глухие, враждебные леса.

Вязы сходились так близко, что в некоторых местах образовывали сплошные своды и скрывали небо и летнее солнце. Кусты превратились в непроходимые заросли, полянки поросли пучками колючего чертополоха и напоминали дикий пустырь в упадке и запустении. Остин и Арианна поводили плечами, ощущая гнет злобных сил, следивших за ними из-за каждого ствола и из каждого оврага. Белоснежный альбинос щерился, рычал и срывался на хрип в темные участки, залитые светом блуждающих огоньков. Мардред скалил клыки и хватался за рукоять, заслыша шорох трав или бульканье озер. Только темный эльф оставался спокоен и не страшился ужасов дремучего мира. Он часто останавливался и чуть заметно шевелил ушами, будто прислушиваясь, и снова смело продолжал путь.

Лесная тропа взвилась на лысый холм, а оттуда потекла каменистым берегом в змеистых трещинах и провалах. Шумела черная вода. Серый пух облаков, обгоняя солнце, катился на запад. Тени двигались по углам стремительно приближающегося Тролльботна, походившего на оскал закаменевшего чудовища.

Эти земли были средоточием темных чар, морока и отчаяния. Вместо птиц и зверей здесь обитал глубокий мрак. Вместо ветра – вился ядовитый туман, а зло осаждало душу любого, кто дерзнул переступить его пределы.

… Когда Ущелье Троллей осталось за спиной, а тропа привела на берег с бродячим туманом, – наступил ранний вечер. Попутчики сняли капюшоны и осмотрелись. Серебро и тьма эльфийских волос вспыхнула в огнях заходящего светила, лучистые глаза прогнали стелющуюся тень.

Немного правее блестел знаменитый Тролльванн [озеро троллей]. К югу уходила равнина с рухнувшими каменными постройками. По северу и западу плелись кривые гребни утесов, и волны там с грохотом бились об отвесные стены. По землям востока растекались холмистые долины, выжженные мглой.

– Зачем ты завел нас в эту проклятую глушь? Где ты видишь здесь Блуждающий Мост? Где ты вообще видишь здесь намек на жизнь, исчадие? – Рыкнул гигант и, допрыгнув к кочке, обвитой чахлым вереском, с грохотом на нее упал. Палка-костыль легла в траву; плащ расстелился у ног, одну из которых фиксировала железная конструкция.

Темный эльф ударил кресалом по огниву и высек оранжевую искру. В гнезде сухого хвороста закурился дымок, дальше – вздулось пламя. Он поднял голову и светло-голубые глаза парня отразили пляску занимавшегося костра.

– Слыхал о терпении, Мардред? – Ядовито поинтересовался он, сбив рассерженного огра с мысли. – Думаю, нет.

Лютый припал к земле и прикрыл морду пушистыми лапами. Из зубастой пасти вырвался ироничный смешок.

Меж тем Габриэл выпрямился и, оправив перевязь, скрестил руки в широких рукавах.

– Дождемся заката.

Остин покачал головой и сел у костра. Сняв лук из орешника и колчан, молодой владетель Ательтсанда отпил из фляжки и вздохнул. Стоило ему бросить взор на Арианну, его серый глаз начинал светиться блеском отчаяния, а лучистый свет кожи обретал нездоровый, мертвенный оттенок. Он страдал от любви, выжигая себя, как факел в зимнюю ночь и чтобы, хоть немного унять скорбь безутешного сердца заговорил:

– Еще ребенком я прочел о Троллевом рынке в «Записках следопыта» авторства Адобэ Молчаливого. Знаменитый путешественник и картограф короля Лагоринора был младшим братом мыслителя Эдвина Мудрого и всю свою жизнь посвятил изучению тайн и загадок равнины Трион. Его руками были созданы карты ий-дъйских пустынь, описаны приливы и отливы океанов востока, проложены тысячи маршрутов с севера на юг и с запада на восток. Со временем он заинтересовался и таинственным рынком троллей. Адобэ утверждал: его врата замаскированы под опору Блуждающего Моста, отыскать который под силу только тому, кто однажды уже побывал там по приглашению местных троллей или обладает особым колдовским даром – видеть то, что сокрыто. Ищущий Мост должен подумать о нем и ноги сами выведут его на верную дорогу.

– Сказки на ночь, – рыкнул огр.

Остин продолжал:

– Другим найти его невозможно. Он блуждает по Верхнему Миру, подобно вихрю или ночным облакам. А еще Мост невидим. Мостовые тролли очень щепетильны. Они открывают Врата с последним лучом солнца и закрывают в свете зари. – Молодой лесной эльф горько усмехнулся. Ожившее прошлое причинило ему холодную боль. – Отец триста лет искал рынок, надеясь найти лекаря или мага, который смог бы вылечить мать от сонной лихорадки, насланной ведьмами Черноземья. Но не продвинулся в поисках ни на йоту. Она… – сглотнул, – умерла. – Он посмотрел на Габриэла с печалью: – Решил, что отыщешь его за одну ночь?

– Решил. – Ледяные глаза шерла проницали тлеющий горизонт. – Я бывал на рынке вместе с отцом, Теобальдом и Брегоном в Год Созвездия Большого Пса. Мы прибыли по приглашению короля Гиль'Гекка, чтобы заключить взаимовыгодный союз. Теобальд обязался оказывать троллям военную помощь, а рыночные алхимики и маги, в свою очередь, согласились готовить для нас нужные эликсиры и снадобья. – Он помолчал, прислушиваясь к шорохам закатного мира. – Когда принц Брегентус Алмазный Зуб убил старшего брата и занял трон, он разорвал наш союз. Больше двухсот лет темные эльфы не переступали границ Троллевого рынка.

– Так, какого тролля мы туда прем? – Взорвался огр.

Снежное лицо Габриэла осталось мертво и лишь синие глаза, темневшие в закате, полыхнули.

– Во время последнего визита на рынок мой отец спас одного придворного переводчика. Ему грозила виселица за неверный перевод с алати-даур, но Бриэлон убедил Гиль'Гекка, что казнь не лучший способ ведения дел.

– Странно слышать это из уст потомка палачей, – буркнул под нос Мардред, но так, чтоб его не расслышали.

– Переводчик все еще жив? – Спросил Остин.

Габриэл улыбнулся краем губ:

– И все еще должник рода Дракона и Змеи.

… Солнце закатилось за ту сторону суши, и над берегом Тролльвана пронесся ураганный порыв. По зеленой воде побежали круги. Листья шумно зашуршали о камни. Мраморные одежды светлых эльфов и роскошное черное облачение темного шерла затрепетались, как полотна королевских знамен. Синий луч взошедшей луны прожег облачные одеяла и осветил холмистую долину. Внезапно занавес теней затрепетал, и привычную картинку перечеркнула щель, ведущая в иное измерение.

– Кости Эвенна Белоокого! – Взрычал огр. Забыв о сломанной ноге, он вскочил лихим зайцем. – Это правда!

В огне ярких звезд полыхнули грандиозные стальные опоры, соединенные двумя готическими башнями не меньше пятидесяти ярдов в вышину. По железным креплениям моста побежали отблески белой луны. Прочные канаты в десятки легуа [1 легуа – от 4 до 6,6 км] загудели голосами штормовых бурь. В одной из ближайших опор размером с замок проступили очертания ворот, подсвеченных алыми огнями тролльего мира. Раздался скрежет. Створы распахнулись, выплескиваясь водопадом света, невообразимого гомона, треска колес, стука копыт, свиста и клубов пара.

Габриэл холодно улыбнулся.

– Нас приглашают.

Изумрудные глаза Арианны вспыхнули, а сердце переполнила радость:

– Надежда еще есть.