Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 74 страниц)

Олея впервые увидела этот значок в руках Арха, когда тот раздраженно крутил пластинку в своих пальцах. Знак тайной стражи… Изготовленный из светлого металла небольшой овал, чуть заостренный книзу… Еще на нем было вытеснено что-то вроде меча или кинжала… К сожалению, лучше рассмотреть значок тайной стражи у Олеи не получилось – ей в руки давать эту пластинку никто не собирался, так что пришлось довольствоваться тем, что она сумела рассмотреть издали.

Наверное, уже в сотый раз Олея подумала: о, Великие Боги, как же получилось так, что она оказалась в этом отряде, который направлялся неизвестно куда?! И ведь винить, кажется, некого, оказалась тут по собственному решению и согласию, пусть даже и вынужденному…

Ох, Серио, Серио, а ведь в основе этого согласия лежит твое бесконечное потакание своей дочке и стремление скрыть от всех ее грехи. В голове поневоле крутилась одна и та же мысль: бывший муж, как же дорого я плачу за твое решение наказать меня за то, что пожелала выйти из твоего повиновения, а заодно и за то, что стала тебе перечить, и высказала все, что накипело в душе… Боюсь, что последствия твоего решения расстаться со мной ничего хорошего никому не принесли.

До вечера маленький обряд успел отмахать немалое расстояние. На отдых остановились лишь тогда, когда солнце почти скрылось за горизонтом. По счастью, к тому времени они успели добраться до селенья, где был постоялый двор, так что можно было передохнуть и поговорить.

Позже, сидя в укромном уголке общего зала, Бел негромко рассказывал о том, откуда он знает того парня, которого сегодня убил. По его словам, с этим человеком у него давние счеты, хотя в свое время они считались чуть ли не друзьями, и у них была своя компания, свои дела, общие интересы (причем Олее оставалось только догадываться, что это была за теплая шайка-лейка). Правда, потом внезапно получилось так, что стражники повязали почти всех, только трое и уцелели – Бел, его друг и этот крепыш… Что ж, бывает и такое. Время шло, и постепенно все вновь стало становиться на свои места, парни начали заниматься привычным делом, о прошлом старались не вспоминать – и вдруг стражники вновь накрыли всю их компашку. Взяли всех, кроме Бела – тот уцелел случайно, просто в тот вечер немного опоздал, задержавшись у знакомой дамы, а когда вернулся… В общем, к тому времени он застал картину общего разгрома: кто-то из его друзей-товарищей был убит, а остальные – за решеткой. Позже его другу удалось передать Белу письмо из-за тюремных стен, где тот написал, кто именно виновен во всех бедах, и просил наказать предателя – того самого крепыша. Ну, друга через несколько дней вздернули на рыночной площади, а Белу пришлось бежать – за ним тоже охотились, так что просьбу погибшего друга в то время он так и не выполнил. Только ему и оставалось, что несколько лет блуждать по чужбине, и страстно мечтать встретиться с бывшим приятелем.

Позже, вернувшись на родину, он несколько раз выходил на след крепыша, но найти его так и не сумел, зато в полной мере понял, как лихо парень умудрился наследить в разных местах. Причем действовал он всегда одинаково: умело втирался в доверие к нужным людям, выяснял всю их подноготную, а потом наводил стражу. Каждый раз все заканчивалось одинаково: кого-то убивали, кого-то позже казнили в назидание, а кто пропадал бесследно в тюрьмах да на каторге… Однако как Бел ни старался, а за все эти годы найти бывшего друга-приятеля так и не смог. И вот неожиданная встреча на дороге…

Да, он признает: был не совсем прав, не смог сдержаться, но просит его понять – просто иначе не мог поступить. К тому же убитый был из числа тех людей, что любому в душу сумеют проскользнуть – на это Бел уже успел насмотреться.

И потом, в тот момент Бел как рассуждал: ну, взяли бы мы этих парней, и что бы с ними стали делать дальше? Допрашивать на виду у проезжих? Вряд ли это можно делать на открытом месте, а иначе крепыша не расколоть… Увы, но о том, что среди отряда есть колдун, который может разговорить подозреваемых – в тот момент об этом Бел не думал. И еще ему очень не хотелось, чтоб в очередной раз крепыш от него ушел – потом его не найдешь, или снова придется долго искать. К тому же если этот тип сумеет уйти, то он, без сомнения, сумеет прокачать ситуацию, и будет знать о них все, а они о нем – ничего…

– Мы о них и сейчас ничего не знаем! – Арх еле сдерживался. – Ну, вот что: все крепко зарубите себе на носу – того, что произошло сегодня, больше повториться не должно! Если кому-то из вас что-то не нравится, или кажется подозрительным, то в первую очередь надо обращаться ко мне, а не хвататься за нож! При убитом оказался значок тайной стражи, так что в первую очередь парня надо было допросить, а уж потом выпускать из него кишки! Меня все поняли?

Ответом ему были согласные кивки – против этого возражений не было.

– Как его звали? – спросил Рыжак. – Ну, того парня, которого ты завалил?

– Дван. А вот кличка у него была Клюква. Он эту ягоду очень любил, мог горстями есть. Не понимаю, что он в этой кислятине находил…

– Не слыхал о таком… – пожал плечам и Рыжак.

– Так это ж когда было! Наверное, с тех пор парень не одну кличку сменил, и ни одно имя…

– А мне вот не совсем ясно другое… – подал голос Сандр. – То, что рассказал Бел, ну, о том, что этот парень закладывал нормальных пацанов – это относится к действиям стражников, а у убитого я нашел значок тайной стражи… Как-то не совпадает между собой, вам не кажется?

– Почему же… – протянул Рыжак. – Я вот слышал о том, что в тайную стражу, бывает, забирают самых ловких ребят из простой стражи.

– И я о чем-то таком слыхивал… – буркнул Бел.

– Тайная стража… – задумчиво произнес Иннасин-Оббо. – Если предположить, что тот молодой человек действительно оттуда…

– А откуда он еще может быть? – недовольно проскрипел Арх.

– Ну, не стоит все увиденное воспринимать однозначно, всегда следует оставлять возможность для иных версий… – чуть развел руками лысый.

– Каких еще версий? – заметно, что командир раздражался все больше и больше.

– Ну, по моим жизненным наблюдениям, точку не надо ставить до тех пор, пока в каком-то вопросе нет полной ясности… – колдун вздохнул. – В общем, в основе действий всегда надо предполагать вероятность иной причины… Так вот, повторяю: если убитый или убитые (это уже не имеет принципиального значения) действительно служат, вернее, служили в тайной страже, то это далеко не самая хорошая новость. К сожалению, если им, то бишь тайной страже Руславии, и верно, что-то стало известно о цели нашего путешествия, то, увы…

– Что значит это "увы"? – Арх по-прежнему вертел в руках овальную пластинку – значок тайного стража.

– Ну, если коротко, то мое "увы" может означать только одно – это цепкое ведомство от нас так просто не отступится.

– А может, уже отступились? – предположил Рыжак. – Раз мы этих двоих сбили, то, возможно, и тайная стража наш след потеряла!

– Очень хотелось бы надеяться! – Арх, кажется, и не думал успокаиваться.

– Я бы не стал рассчитывать на столь благостный итог – не такие доверчивые мальчики в той веселой конторе служат… – вздохнул колдун. – Уж если вцепятся, то мертвой хваткой, тяни – не отдерешь! Челюсти сомкнут, а потом так и будут висеть до смерти, только вот вопрос – до чьей… Руславия славится тем, что работнички тайной стражи о-го-го какие профессионалы! Да вы и сами о том наслышаны!

– Наслышаны… – Арх перевернул пластинку. – Тут, с обратной стороны, на металле гравировка. Изображен какой-то зверь, похож на барсука… Если мне в свое время правильно пояснили, то на значках стражей с внутренней стороны гравируется кличка, под которой этот человек служит в страже…

– Верно – кивнул Иннасин-Оббо. – Очевидно, у того стража, которого Бел отправил на тот свет, была кличка Барсук. Или что-то похожее…

– Хм, Барсук… Ладно, посмотрим, что будет дальше – решил Арх. – Все одно у нас сейчас нет иного выхода. Что касается тайной стражи, то я бы не стал сгущать краски – и на служителей, как вы изволили выразиться, "этой веселой конторы" может быть управа. А пока слушайте приказ: всем отправляться спать, и чтоб никаких разговоров ни с кем из чужаков! Выходим в путь завтра с утра пораньше. Надо как можно быстрей покинуть Маргал. Все!

Ночью, лежа без сна, Олея раздумывала, как ей поступить. Женщина понимала, что теперь, после того, как она оказалась невольным свидетелем убийства двух тайных стражей – теперь ее вряд ли отпустят на свободу, как было обещано раньше. Это даже не обсуждается – скорей, подобное следует принимать как крайне печальную реальность. Скорей всего, от нее попытаются избавиться, пусть и не сейчас, а потом, когда она приведет их на нужное место. Конечно, это произойдет именно там, когда нужда в ней отпадет. Таких очевидцев вряд ли кто отпустит на все четыре стороны, свидетели не нужны, да и лишний язык укоротить не помешает…

Что же делать? Надеяться на то, что все обойдется? Глупо. В этой ситуации выход может быть только один: ей надо бежать, и попытаться добраться до своей страны, а там явиться в тайную стражу и рассказать о гибели двух ее служителей… Дело, конечно, рискованное и опасное, но и далее оставаться среди этих мужчин не менее опасно.

Решено: именно так она и поступит, только вот как бы ей удрать половчей, причем сделать это так, чтоб за ней сразу же не бросились в погоню? Пожалуй, стоит попытаться уйти глубокой ночью, когда у всех ее невольных спутников самый сон…

Олея сделала вид, что уснула, хотя ей и на самом деле удалось подремать с часок. Проснулась, когда за стенами постоялого двора была непроглядная тьма. Немного подождала, вслушиваясь в дыхание спящих мужчин. Кажется, все в порядке, бодрствующих нет, можно уходить.

В Маргале, Олея впервые столкнулась с тем, что в здешних местах принято спать не на кроватях или лавках, а прямо на полу, и не на матрасах, а на чем-то, напоминавшем травяные коврики. Н-да, в родной северной стране на полу особо не поспишь, особенно зимой, когда в сильные морозы даже в натопленной избе частенько весьма ощутимо тянет холодом по ногам, так что в этом случае долго лежать на полу – прямой путь к сильной простуде. Правда, в этих местах непривычным считалось укладываться спать именно на кровати – в жаркие дни на полу все же попрохладнее…

На таких вот ночевках Олея постоянно располагалась у стены, едва ли не вжимаясь в нее, а неподалеку от молодой женщины, на небольшом расстоянии, обычно пристраивался Бел, что служило постоянным предметом насмешек от остальных мужчин – дескать, что ж ты, каменный, что ли? Ведь никакого внимания на блондинку под боком! Или так дотошно выполняешь приказ Хозяина? Как говорится, и сам не ам, и никому не дам… Экий ты у нас исполнительный!.. Кто знает, может, блондинку этим невниманием обижаешь? На то они и бабы, чтоб мыслить не так, как мужики… Правда, на эти колкости Бел никак не реагировал – казалось, он на них просто-напросто не обращает никакого внимания, будто совсем не слышал грубоватых подтруниваний. Вот и сейчас Бел лежал, ровно посапывая, всего лишь на расстоянии вытянутой руки от Олеи, а остальные мужчины находились дальше… Пора.

Женщина встала, и, стараясь ступать как можно тише, пошла к двери. Кажется, никто из спящих не заметил ее ухода. Уже закрывая за собой тонкую дверь, еще раз оглянулась – все спят, не шевелясь. Хорошо…

Длинный темный коридор, лишь в конце освещенный слабым огоньком масляной лампы. На цыпочках прошла мимо соседней запертой двери – там, в единственной хорошо обставленной комнате на этом постоялом дворе, спал Арх: высокородный не желал ночами находиться рядом с чернью, для него всегда снимали отдельный номер. Держа в руках сапоги, Олея босиком пробежала по коридору, осторожно спустилась вниз по скрипучей лестнице.

Тишина, никого нет, только у входа чуть горит слабый огонек лампы… Так, сейчас ей надо пробраться в конюшню, и очень хочется надеяться на то, что свою лошадь она сумеет быстро найти и незаметно вывести ее наружу…

В конюшне было темно, слышалось редкое похрапывание лошадей, но все забивал громкий храп конюха, который, вообще-то, должен был не спать, а присматривать за лошадьми. Судя по силе и крепости этого звука, конюх на ночь успел принять внутрь куда больше одного стаканчика вина. Скорей, тут речь шла о большом кувшине того дешевого пойла, от которого не морщились только заядлые выпивохи… Сейчас этот человек наслаждался заслуженным отдыхом, полагая, что его покой и сон никто не потревожит. Ну, надейся, надейся…

Подождав, пока ее глаза привыкнут к темноте конюшни, Олея пошла по длинному коридору, пытаясь отыскать свою лошадку. Повезло, вот она…

Однако стоило женщине протянуть руку к спокойно стоящей лошади, как позади нее раздался равнодушный мужской голос:

– Ты здесь что-то забыла?

Бел, скотина… Он что, видел, как она ушла? Надо же, Олея была уверена, что этот человек дрыхнет наверху, причем видит уже седьмой сон. И тут обманул! Женщина повернулась назад, к почти неразличимой в темноте фигуре.

– Ты меня напугал!

– Не стоит по ночам ходить одной. Разве ты не знаешь, что для молодой женщины это не всегда безопасно? В это время надо спать за запертыми дверями, как это обычно делают все люди, тогда и бояться не будешь.

– Что ты здесь делаешь?

– Приглядываю за тобой, или, если угодно, исполняю приказ Хозяина. Если ты уже нашла то, что искала, то пошли назад.

– Я туда больше не пойду! И тебя видеть не хочу! Убийца!

– Ты вольна думать и говорить все, что угодно, но наверх все одно пойдешь.

– Бел, дай мне уйти… Пожалуйста. Ну, подумай сам, зачем я вам нужна?

– Тебе уже ясно было сказано – ты у нас единственный проводник до места, так что на все твои просьбы я скажу только одно – пошли назад.

– А если я не сдвинусь отсюда ни на шаг?

– Заткну тебе рот, дам по башке и отнесу наверх. Все?

– Ты… ты… – у Олеи от возмущения перехватило дыхание. – Знаешь, кто ты есть на самом деле? Дрянь последняя! Что тебе сделали эти двое, которых ты убил? И так жестоко!.. Эти люди – они были лучше, чем вы! Много лучше!

– Рад за них, только говори потише, все спят. Если помнишь, сейчас глубокая ночь.

– И пускай все слышат! Тайные стражи… Они нашу страну защищают, жизни своей не жалеют, а ты…

– Каждый из нас занимается своим делом.

– Тебе что, совсем не жаль тех, кого ты убил?

– Нет, не жаль. Еще вопросы есть? Если нет, то пошли назад. Не знаю, как ты, а я что-то устал сегодня, спать хочется.

– Спать? И это после того, как ты убил двоих людей? А совесть тебя не гложет?

– Ни в коей мере. Так что если я ответил на все твои вопросы, то перестань кричать и пошли наверх.

– Ненавижу вас всех! – эти слова Олея, кажется, выдохнула из самой глубины души. – Для чего меня с собой потащили? Я ж понимаю: раз вы стражей убили, не побоялись, то мне уж тем более запросто голову снесете! Разве не так?

– Прежде всего, сбавь тон. Людей разбудишь – они, в отличие от тебя, спят. Отдыхают после трудового дня.

– Ах ты…

– Все? Закончила? Тогда пошли отсюда.

– Куда?

– Все туда же. Наверх. Уйти отсюда ты не можешь, так что часа три еще можно подремать.

– Бел, ты меня, вообще-то, слышишь? Долдонишь одно и то же, без остановки… У тебя сердце есть? Я хочу уйти отсюда, и больше не видеть никого из вас!

– Иди наверх, а я – за тобой. Присмотрю, чтоб снова не вздумала с пути сворачивать.

– Никуда я с тобой не пойду!

– Я, кажется, сказал, чтоб ты не шумела и отправилась наверх. Жду.

Обида и разочарование Олеи были столь велики, что она не сдержалось, и попыталась, было, ударить Бела, только вот ничего у нее из этого не получилось. Мужчина легко поймал в воздухе ее руки и завернул их за спину женщине.

– Не хочешь идти – не надо. Как тебе будет угодно… – Бел шагнул вперед, схватил Олею на руки, и одним движением, словно куль с мукой, перекинул ее через свое плечо, и направился к выходу из конюшни. – Тогда я тебя отнесу на место.

– Пусти меня! – задергалась Олея. – Отпусти немедленно!

– Я уже говорил тебе – не шуми, лошадей перепугаешь своими воплями.

Его беспокоит только тишина… Да, – отстраненно подумалось Олее, – да, этого типа ничем не пронять!

Но больше она ничего не успела сказать, потому что рядом раздался еще один мужской голос:

– Что тут у вас происходит?

Надо же, Сандр пожаловал! Этому-то что здесь нужно?

– Ничего… – Бел попытался, было, протиснуться мимо него, но Сандр не двигался с места, и продолжал говорить с насмешкой в голосе:

– Бел, чего это ты блондинку по конюшням таскаешь в ночное время? Да еще и на себе, а надо бы наоборот… Непорядок! Наверху-то это дело куда лучше будет, удобств побольше, да и жеребцов не меньше, чем здесь…

– Хватит болтать попусту… – процедил Бел. – Лучше дай пройти.

– Слышь, Бел… – продолжал скалить зубы Сандр, – слышь, блондинка на тебя одного – это слишком! С товарищами надо делиться! Блондинка, поверь, я ничуть не хуже Бела, а может кое в чем и превосхожу! Можешь проверить, причем прямо сейчас же – я весь в твоем распоряжении! Да и остановка располагает – перед тобой два добра молодца, вокруг темнота, да и сена хватает… Ну, чего скажешь? А может, блондинка, ты удрать решила?

– Сандр, пропусти… – в голосе Бела не было ничего, кроме равнодушия.

– Бел, тебе помощь не требуется? – в голосе Сандра было нечто такое, отчего у Олеи в испуге сжалось сердце. – Вдвоем мы враз объясним блондинке, что трепыхаться она должна только по команде, и лишь тогда, когда ей это разрешат. А уж учебу с ней мы сейчас проведем по всем правилам науки послушания…

– Отпусти меня! – из глаз Олеи брызнули слезы. – Бел, слышишь, отпусти! Я… я наверх пойду. Сама…

– Вот так-то лучше… – и Бел, не особо церемонясь, стряхнул со своего плеча женщину, так, словно она была чем-то неодушевленным. – Иди, а я следом…

– Значит, учебы не будет? – съехидничал Сандр. – Жаль, а то я уж готов приступить…

– Сегодня – нет… – покачал головой Бел. – Но если и дальше будут проблемы или какие другие взбрыкивания, то от подобной учебы я тебя, красавица, уберечь не смогу. Так что иди наверх, и чтоб я от тебя до утра и слова не слышал.

– Постой, блондинка, я тебя провожу, а не то вдруг заблудишься!.. – заржал, было, Сандр, но Олея, поднявшись с земли, чуть ли опрометью кинулась прочь из конюшни, стремясь как можно быстрей уйти от этих отвратительных мужчин. Вслед ей донесся издевательский смех Сандра, и его насмешливый голос – Эй, ты дорогу помнишь? С пути не сбейся, блондинка!

Но Олея его не слушала. Подтекст, прозвучавший в будто бы веселых словах Сандра, напугал ее не меньше, чем вчерашнее убийство. Вновь невольно вспомнился Серио – тот тоже, разозлившись, начинал угрожать, правда, не всегда эти свои угрозы муж претворял в жизнь. Однако если учесть, что Сандр и внешне, и по кое-каким ухваткам очень схож с ее бывшим супругом… Непонятно почему, но это странное сходство вызывало в душе женщины горькое чувство, одновременно похожее и на печаль, и на разочарование…

Немногим позже, когда Олея уже лежала на своей травяной циновке у стены, боясь лишний раз пошевелиться, вновь заскрипела дверь, и в комнату вошли все такой же молчаливый Бел, а с ним все еще весело похохатывающий Сандр – задержались они что-то. Похоже, баб обсуждали, не иначе, и, можно не сомневаться, конкретно прошлись по ней… Пришлось делать вид, что она уже спит, хотя обмануть мужчин ей, конечно же, не удалось.

Утром (кто бы сомневался!) о том, что произошло, стало известно всем: Сандр расстарался, да еще и обрисовал произошедшее со всеми подробностями. Скаля ровные зубы в неприятной усмешке, он рассказал о том, что, спустившись вниз по малой нужде, он увидел, что Бел тащит блондинку наверх, а та упирается… Удрать, видно, хотела, да не вышло – Бел успел ее перехватить. Ох, бабы, бабы, вот всегда так оно и происходит – ты к ним со всем своим расположением, а они только и думают о том, как бы на сторону слинять, к кому другому!

Узнав о произошедшем, Арх, настроение которого с утра при всем желании нельзя было назвать снисходительным, получил возможность сорвать на подчиненных свое дурное расположение духа. И пусть он не стал устраивать разборки на постоялом дворе, но, тем не менее, было понятно, что провинившимся долго ожидать расправы не придется.

Когда отъехали от селения, Арх остановил лошадей на первой же стоянке для отдыха. Небольшая площадка с врытым в землю столбом, где можно привязывать лошадей… Все верно, подобная остановка в пути ни у кого проезжих не вызовет подозрения – мало ли по какой нужде люди могли задержаться на площадке для отдыха…

Олея и Бел стояли перед разгневанным командиром, а тот неприязненно смотрел на этих двоих: наглецы, причем виноваты оба, и надо немедленно указать им на ту нишу, которую они должны занимать, а иначе с дисциплиной в отряде будет совсем хреново. Надо же, еще до места не дошли, а уже начались проблемы! Прежде всего, баба-проводник, до того казавшаяся тихой и покорной, вдруг неожиданно взбрыкнула, пыталась убежать… Хорошо, что успели перехватить, когда она хотела вывести лошадь из конюшни, а Бел… Пусть он и успел остановить бабу еще до того, как она пустилась в бега, но все равно по вине этого мужика уже во второй раз едва не случились большие неприятности! Этот молчаливый недалекий простолюдин еще вчера здорово разозлил Арха – наглец вздумал действовать без разрешения, исходя из собственного хотенья, и теперь остался нерешенным вопрос о том, что известно тайной страже. Подобные попытки самовольных действий следует давить еще в зародыше, так что в отряде надо срочно навести порядок, а не то с них могут взять пример и все остальные.

– Я не буду говорить о том, что произошло… – заговорил Арх. – Вы уже и сами все знаете. Бел, из-за тебя у нас одни неприятности: вчера ты, не посоветовавшись ни с кем, убил стражей, и вдобавок едва не проворонил свою подопечную. Должен сказать – я разочарован, мне говорили о тебе, как о более надежном и исполнительном человеке, но пока что этих качеств в тебе я не замечаю. Больше того: то, что я вижу, мне не нравится.

Бел молчал, а Арх продолжал, недовольно кривя губы.

– Что касается этой девки… – кивок в сторону Олеи. – Ты обязан следить за ней во все глаза, а не вытаскивать ее в последний момент из конюшен. Запомните все: я не намерен позволять хоть кому-то ослушиваться моих приказов, или же нарушать дисциплину. Приказываю: Бел, получаешь пятнадцать плетей, а баба пусть посмотрит на это дело – надо бы хорошенько всыпать и ей, но для начала ограничимся наглядным примером. Если же она еще раз вздумает своевольничать… Ну, тогда пусть знает, что ее ждет, и заодно учтет, что жалеть ее никто не собирается. Сандр, исполняй приказ.

Перепуганная Олея увидела, что Бел, сохраняя на лице обычное спокойствие, шагнул вперед и направился к столбу, врытому в землю. Там он невозмутимо расстегнул пояс, бросил на землю свое оружие, снял рубаху и протянул руки, которые Рыжак ловко скрутил веревкой и туго прикрутил к этому самому столбу…

Олея не верила своим глазам – Бел что, спокойно даст избить себя?! Надо же, об этом человеке она думала несколько иначе…

А тем временем напротив привязанного мужчины встал Сандр с длинным хлыстом в руках…

После первого же удара на спине Бела вспух кровавый рубец, а сам Бел невольно дернулся – как видно, Сандр хорошо знал свое дело. Затем последовал еще удар, и еще…

Женщина не могла отвести глаз от той жутковатой картины, что разворачивалась перед ее глазами. Свистел хлыст, на чистой спине мужчины появлялись все новые кровавые рубцы, и хотя было видно, что Белу очень больно, сам он во время всей этой экзекуции так и не издал ни звука. Олея невольно считала про себя удары, сыпавшиеся на человека – что ни говори, а в том, за что наказали Бела, имеется и немалая часть ее вины. Пусть сейчас женщину только заставили смотреть на происходящее, тем не менее, Олея понимала – если она еще раз попытается бежать, то точно так же окажется у похожего столба, а уж Сандр отведет себе душу… Великие Боги, что за народ здесь подобрался!

Удар, и еще один… Олея хорошо знала, что представляют из себя такие удары и насколько они болезненны. Скорей бы закончилось это наказание, а не то уж нет никаких сил смотреть на то, как избивают человека, пусть даже такого негодяя, как Бел! К тому же ему попадает и из-за нее… Правда, на лицах мужчин, также наблюдающих за наказанием, было написано другое: а, дескать, обычное дело, не повезло парню, лопухнулся, вот и огреб на свой хребет за невыполнение приказа. Жалко, конечно, мужика, но бывает и такое – все же мы люди подневольные, вот и попадает…

Бела, наконец, отвязали от столба, он поднял с земли свою рубашку, оружие… На его лице по-прежнему не было никаких эмоций. Глядя на него, никак не подумаешь, что этому человеку только что до крови исполосовали спину. Такое впечатление, будто он вообще ничего не ощутил, никакой боли.

Когда же отряд вновь отправился в путь, казалось, что ничего не произошло. Бел, все такой же спокойный и невозмутимый, ехал рядом с Олеей, только вот рубаха на его спине кое-где была влажной – хорошо, что кровь не была видна на темной ткани… А вот что касается самой Олеи… Ей было стыдно лишний раз смотреть в сторону Бела – понимала, что наказание этот человек получил из-за нее, и догадывалась, как себя сейчас должен чувствовать этот человек, несмотря на всю его кажущуюся невозмутимость…

А вот Арх… Его презрительно-насмешливая улыбка, брошенная после наказания на Олею, разозлила и взбесила ее настолько, что подобного от себя она даже не ожидала. Эта улыбка без слов говорила: в следующий раз, если я буду недоволен, у столба окажешься ты… Наверное, надо было испугаться, но Олею охватило совсем иное чувство – она поняла, насколько сильно ненавидит тех мужчин, что едут вместе с ней. Хотелось плакать, но выставлять свою слабость перед всеми… Ну уж нет! На нужное место вас, значит, требуется привести? Ну, ладно, она их приведет именно туда, куда нужно, рады не будете! Что-нибудь такое придумаю, что не обрадуетесь!

Вечером, на очередном постоялом дворе, когда мужчины еще оставались в общем зале, Олея и Бел, как обычно, поднялись в комнату, отведенную для отдыха их маленькому отряду. Так было постоянно: Арх со своим слугой, и Олея с Белом сразу же после ужина уходили, а остальные парни, как правило, еще какое-то время проводили среди проезжих – по вечерам в общих залах можно было неплохо провести время. А что: семья далеко, трудный день позади, можно позволить себе немного расслабиться…

Бел, войдя в комнату, уже привычно кивнул Олее головой – вон, мол, твое место у стены, ложись… Однако женщина, неожиданно для себя, сказала:

– Бел, я видела, как ты на привале свои раны смазывал, только вот до середины спины так и не сумел дотянуться… Дай мне эту мазь, и рубаху сними – тебе, кажется, здорово досталось, надо бы раны обработать…

Бел, чуть поколебавшись, все так же молча достал из своей седельной сумки склянку с мазью зеленоватого цвета, и подал ее Олее, а потом скинул с себя рубаху и повернулся спиной к женщине – пожалуйста, мол, гляди, если тебе этого так хочется…

При неярком свете лампы Олея рассмотрела распухшую спину мужчины, и только головой покачала: жаркое солнце, пот, дорожная пыль и засохшая на рубахе кровь сделали свое дело – некоторые из наиболее глубоких ран уже успели воспалиться. Наверняка болят, хотя, глядя на невозмутимое лицо Бела, об этом не подумаешь. Надо срочно принимать меры, а не то как бы до беды не дошло!

Взяв кувшин с водой, стоящий на столе, и чистую тряпку, Олея тщательно промыла спину мужчины, а потом аккуратно нанесла чуть резковато пахнущую мазь на рассеченную кожу, причем промазала все, вплоть до самых мелких ранок и царапин. Надо же, – подумалось женщине, – надо же, просто родиной повеяло: дело в том, что точно такая же мазь была и в доме родителей Олей, и у многих их знакомых, что неудивительно: эта неприятная с виду комковатая мазь прекрасно заживляла не только раны и царапины, но даже синяки. Одна беда – сразу же после нанесения эта мазь здорово жгла.

– Так, все… Очень больно? Вообще-то об этом можно и не спрашивать, так? Знаю, что спину жжет, но потерпи немного, сейчас станет лучше… Э, нет, эту рубаху не вздумай надевать! Она же вся заскорузлая от крови! Снова спину расцарапаешь… Сменная рубашка у тебя есть?

Бел, по-прежнему не говоря ни слова, забрал из рук женщины склянку с остатками мази, и вместе со скомканной рубахой сунул в свою седельную сумку, перед тем вытащив оттуда чистую одежду.

– Погоди, не одевайся! – замахала руками Олея, увидев, что мужчина собирается надеть на себя новую рубашку. – Подожди хоть пару минут, дай мази впитаться в кожу! Успеешь еще…

Бел ничего не ответил, но рубашку отложил в сторону. Все так же молча присел на свою циновку, закрыл глаза, будто дремлет. Такое впечатление, что он находится в одиночестве, и рядом с ним никого нет.

Молчание становилось тягостным, и женщина не выдержала.

– Бел, извини меня! Я понимаю, тебе сегодня досталось, причем по моей вине…

Но тот в ответ, не открывая глаз, по-прежнему пожал плечами – как хочешь, так этот его жест и понимай…

– Бел, ты на меня очень злишься? Прости, но мне в голову не могло придти, что все кончится таким образом! Честное слово, я не могла и подумать…

– Скажи, ты можешь выполнить мою просьбу? – наконец-то посмотрел на женщину Бел.

– Это, смотря, какую… – с испуганно екнувшим сердцем спросила Олея.

– Больше не делай попыток убежать. Все одно у тебя это не получится, но вот последствия могут быть весьма неприятными.

– Что, еще пятнадцать ударов получить не хочется? – и тут же молодой женщине стало стыдно за то, что у нее вырвались эти злые слова.

– Дело в том, что так легко, как сегодня, мы уже не отделаемся.

– Легко?! Да у тебя же вся спина…

– Чтоб ты знала: таким хлыстом, какой был у Сандра, при должной сноровке одним ударом можно рассечь человеческое тело до кости. Один мой знакомый похожим хлыстом волка на бегу разрубает. Делай вывод: сегодня меня, можно сказать, всего лишь погладили…

Вообще-то о последствиях ударов хлыстом Олея знала куда лучше Бела, только говорить о том не стала. А мужчина продолжал:

– Боюсь, что в следующий раз ударов будет не меньше тридцати, и я почти не сомневаюсь, что и ты окажешься рядом со мной у столба. В общем, если ты вновь вздумаешь повернуть назад, то нам обоим придется во много раз хуже того, что ты видела утром. Оттого и прошу: на будущее постарайся не создавать сложностей ни мне, ни себе.

– И зачем только я поехала с вами?! – не сказала, а выдохнула Олея.