Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 74 страниц)

– Я понял.

– Ну, и еще… Так получилось, что после смерти дяди Генара родители запретили мне продолжать занятия с плеткой, а потом… Ты уже, наверное, знаешь, как мне не везло с замужеством?

– В общих чертах.

– Так вот, мама тогда отчего-то подумала, что, возможно, во всех моих бедах виновато это обучение. Мол, другие девушки с детства шитьем занимаются, вышивкой, или же ткут, прядут, и все в жизни у них складывается, как надо! А мы, мол, по глупости ошибку совершили – позволили тебе за плетку уцепиться!.. Кто знает, может в этом и есть причина того, что у тебя с замужеством никак не складывается?.. Сейчас-то я понимаю, что все это не так, но в то время иногда и я подумывала: а вдруг мать права, и именно это обучение чужой науке и испортило мне жизнь? В общем, послушавшись родителей, я просто-таки заставила себя забыть и о дяде Генаре, и о его учебе.

– Вряд ли это пошло тебе на пользу.

– Никоим образом не пошло… – вздохнула Олея. – Как раз наоборот: я настолько крепко вбила себе в голову, что никого нельзя и пальцем тронуть… В общем, сейчас имею то, что имею. Вновь и вновь убеждаюсь в правоте дядюшки Генара, который говорил о том, что надо жить в соответствии с полученными знаниями, и строить свою жизнь, исходя из того понятия, что те или иные знания тебе даются не просто так, а по воле провидения. У степняков в этом смысле довольно простая логика, и в то же время она не совсем обычна: дескать, надо жить в соответствии с тем, что тебе дают свыше, и это в равной степени относится как к вещам, так и к образу жизни, и к полученным тобой знаниям. Говорю же: дядя Генар долго прожил среди степняков, и кое-что перенял от них, в том числе и отношение к жизни. Мне кажется, что примерно так же рассуждают те люди с дальнего Востока, с одним из которых мы не так давно столкнулись. Я имею в виду все того же мужчину, что отправил на Небеса Иннасин-Оббо, или как там его назвали при рождении…

– Интересный у тебя ход мыслей! – чуть ли не фыркнул Бел.

– Какой есть… – вздохнула Олея.

– Лежим вдвоем, так сказать в интимной обстановке, располагающей к лирике, а рассуждаем едва ли не на философские темы… – кажется, в голосе Бела появились чуть иные нотки, до того незнакомые Олее. – Если сейчас на нас кто посмотрит со стороны, то назовет полными идиотами…

За дверью раздались детские голоса. Похоже, какое-то многочисленное семейство только что покинуло свою комнату, и дети с визгом побежали по коридору. Судя по голосам, сейчас за дверями было не менее пяти ребятишек, а то и больше, причем складывалось такое впечатление, что каждый старался перекричать другого. Крик стоял такой, что в ушах закладывало.

– Ну, если бы мы еще спали, то сейчас бы нас точно разбудили! – чуть улыбнулась Олея. – Бел, а у тебя дети есть?

– Так, хватит лежать! – не отвечая на вопрос женщины, Бел поднялся, и стал натягивать сапоги. – Мы с тобой и без того непозволительно отвлеклись, так что пора заканчивать с ненужными разговорами. Вставай. Надо поесть, купить другую одежду, припасы на дорогу, и сразу же отправляться в путь.

– Насчет того, чтоб поесть – тут с моей стороны нет никаких возражений. Я только за… – Олея тоже встала, и взялась за свои сапоги, отметив про себя, что Бел сразу же оборвал разговор после того, как речь зашла о детях. Более того – он словно обрубил некую тонкую нить, возникшую между ними. Мужчина ясно дал понять, что на личные темы он говорить не желает. – Но зачем нам приобретать себе новую одежду? Мы же совсем недавно купили…

– А ты не обратила внимание на то, в какой именно одежде и сшитой из какой ткани тут ходят местные жители?

– Вот это я заметила в первую очередь! Женщины на подобное обращают внимание прежде всего. Знаешь, что я тебе скажу? Может, я, конечно, и неправа, но у меня создалось твердое убеждение, что в основе всей местной одежды лежит обычный мешок! Надо сказать, что за красотой тут особо не гонятся. А сшиты местные одежды из чего? Холст-дерюга, да еще кожа самой разной выделки. Ну, тонкая кожа – это, конечно, замечательно, но зато все остальное… У них что, других тканей нет? Так это же сейчас не составляет никакой сложности – всегда можно купить хорошие ткани у иноземных купцов, тем более, что недостатка нет ни в таких ушлых купцах, ни в самых разных тканях! Ведь купцам только намекни – враз рынок нужным товаром завалят, да еще и спасибо скажут!

– Тут дело несколько иного рода… – Бел поставил на место скамью, которая до того была привалена к двери. – Здесь, в Закаре, принято одеваться так, как одевались сотни и сотни лет назад, а вкусы и нравы в те времена были куда проще и непритязательней, да и шить одежду было особо не из чего. С годами меняется многое, но в этой стране время словно пытаются остановить. Отсюда и несколько старомодная одежда, и самые простые ткани, и совершенно непритязательная еда, и многое другое, что словно пришло из глубины веков… Так что сейчас любой, глянув на нас, скажет, что мы – иноземцы. Вот оттого-то, чтоб стать неотличимыми и не привлекать к себе излишнего внимания, нам надо переодеться.

– Не проблема.

В обеденном зале народу хватало, были заняты почти все места, так что беглецы решили поесть в городе, тем более что торговцев съестным на улицах хватало.

Еще по приезду, снимая комнату, Бел заплатил хозяину вперед сразу за три дня, так что на парочку постояльцев, которые куда-то отправились спозаранку, никто не обратил особого внимания. Понятно, что эти люди приехали в Балеут не просто так, а по своим делам.

Несмотря на ранний час, рынок уже бурлил. Неумолчный шум торговых рядов, вечные стражники, приглядывающие за порядком, въедливые покупатели, горластые торговцы… Олея любила смотреть на этот круговорот жизни, и она бы с удовольствием задержалась на рынке, но Бел был куда более собран. Он сразу пошел по лавкам, где торговали тканью и местной одеждой.

По счастью, таких лавочек хватало, и там Бел приобрел одежду и обувь для себя, и для Олеи, причем все это купил в разных местах. Как он пояснил женщине, если приобрести все в одном месте, то продавец наверняка запомнит такого покупателя, а отдельные вещи иноземцы покупают не так и редко – многие везут домой одежду чужой страны. Заодно на рынке выбрали себе и дорожный мешок – надо же было в чем-то нести приобретенную одежду.

Правда, новые одеяния было трудно отнести к разряду дорогих вещей, но этого сейчас и не требовалось. У беглецов была другая задача – стать как можно более незаметными в толпе, не выделяться среди местных жителей. К тому же деньги надо было поберечь. Пусть у Бела оставался еще почти целый кошелек золота и серебра, но разбрасываться ими нельзя ни в коем случае – неизвестно, что беглецов ждет впереди, так что всегда надо иметь в запасе, как выразился Бел, необходимый запас прочности.

– Кстати, ты этот хлыст с собой постоянно таскать намерена? – Бел покосился на хлыст, который Олея сунула к себе за пояс.

– Конечно! Я же без него, как без рук! Он придает уверенность… И потом, это такая прекрасная вещь! А как сбалансирован! Ну, а в руке лежит так, что его и выпускать не хочется!

– Да я и не возражаю. Просто поинтересовался.

С аппетитом жуя купленные пирожки, Бел и Олея возвращались на свой постоялый двор – надо было переодеться, забрать своих лошадей, и, не теряя времени, вновь отправиться в дорогу. Настроение у обоих было замечательное, чудесная погода, вкусные пирожки… Казалось бы, что еще надо людям для счастья? Такое впечатление, что у беглецов наступил небольшой отдых после бесконечного напряжения последних дней.

Однако стоило Белу и Олее свернуть на улицу, ведущую к постоялому двору, как Бел остановился, и схватил Олею за руку.

– Не двигайся! – негромко произнес мужчина. – Отвернись в сторону, и сделай вид, будто рассматриваешь товар в лавке напротив…

Дважды повторять не пришлось – Олея уже привыкла в случае необходимости без задержки выполнять приказы Бела. Изобразив, что ее заинтересовали расписные глиняные горшки, во множестве стоящие на длинных стеллажах вдоль дороги и на мостовой, женщина негромко спросила:

– В чем дело?

– Смотри, у входа на постоялый двор стоит чуть ли не десяток лошадей. Все они под седлами, и возле них находится стражник.

– Вижу.

– По сбруе на лошадях я тебе сразу скажу – это или военный отряд, или же отряд стражников. Вопрос – что они там делают?

– Может, заскочили перекусить?

– Весь отряд? Сомневаюсь. Насколько мне известно, стражникам в Закаре еду приносят на место службы – тут так заведено. Кстати, военные тоже едят у себя в гарнизоне – на то у них свой повар имеется, и своя кухня. Хотя, конечно, мужики могли и заглянуть сюда по какой-то своей надобности. Допустим, здесь и кроме нас появился какой-то подозрительный человек, и стражники приехали сюда с проверкой… Все может быть. Так что давай-ка мы с тобой пока не будем подходить к постоялому двору. Отойдем подальше, и понаблюдаем издали…

– Ну, и куда же мы пойдем?

– Чуть подальше. Видишь, люди толпятся? Как я понял, в том месте в шахматы играют. Есть знатоки и любители этой игры, хотя она в Закаре особо и не одобряется.

– Но я не умею играть, и даже не знаю…

– От тебя и не требуется отличать ферзя от пешки. Стой в толпе, смотри с умным видом на то, как игроки передвигают фигуры на доске, и, главное, не упускай из виду вход на постоялый двор. Конечно, оттуда до гостиницы далековато, но, тем не менее, видно неплохо.

Время шло, а из дверей постоялого двора никто из служивых так и не показывался. Стоя среди любителей шахмат, Олея и Бел не сводили глаз с постоялого двора, но перед гостиницей вначале не происходило никаких изменений, а затем кто-то повел лошадей стражников в сторону, подальше от входа. Да уж, наводит на раздумья. Разумеется, всегда можно предположить, что стража просто-напросто засиделась за едой и увлеклась разговорами, но это предположение могло сойти за правду вечером, когда люди отдыхают после долгого трудового дня – вот тогда можно и посидеть в каком-нибудь веселом местечке!, но чтоб с утра пораньше служивый люд просто так ошивался по постоялым дворам… Таких бездельников на государевой службе никто держать не будет.

Подобного мнения придерживался и Бел. Конечно, им обоим надо бы уходить отсюда, и, желательно, поскорей, но их лошади остались там, на постоялом дворе. Отправляться в дорогу без лошадей, всего лишь на своих двоих крайне рискованно, и оттого где-то в глубине души у беглецов все еще теплилась надежда на то, что остановившийся на постоялом дворе отряд не имеет к ним никакого отношения.

– Что будем делать? – чуть слышно спросила Олея.

– Ты стой здесь, и по-прежнему наблюдай за дверями. А я сейчас отойду ненадолго.

– Куда?

– Немного подальше отсюда, на соседнюю улицу. Там упаду на землю, скажу, что повредил ногу, и попрошу кого-либо из местных привести ко мне коней, оставленных на постоялом дворе – до него с такой больной ногой мне не дойти. Хочу, мол, к врачу немедленно съездить, а то что-то мне совсем плохо – опасаюсь, как бы не сломал ногу при падении… Ну, а там уж будем решать, исходя из обстоятельств. Если тот человек на постоялом дворе особо не задержится, и когда он выйдет с нашими лошадями, и за ним не будет "хвоста" – то, значит, стражники, и верно, пришли сюда по своим делам, не имеющих к нам никакого отношения. А вот если все будет с точностью до наоборот… Ну, там увидим.

– Поняла…

Бел отошел на какое-то время, но не прошло и четверти часа, как он вернулся назад. На вопросительный взгляд Олеи он лишь бросил:

– Видишь того невысокого парня, что идет к постоялому двору? Я ему серебряную монету пообещал, если он поторопится. А что у тебя?

– Без изменений.

– Н-да, загостились что-то стражи в гостинице. И не хочешь, да подумаешь – чем и занимаются…

– Это точно! – согласилась Олея, следя за парнем, который вошел в открытую дверь постоялого двора. Теперь им оставалось только ждать.

Минуты текли за минутами, а парень все никак не показывался. Что-то долго его нет. Даже если учесть, что ему не сразу отдали лошадей при предъявлении им бирки, все одно выходит не просто долго, а очень долго. Эта задержка даже Олее показалась странной, не говоря уже про Бела, который, несмотря на свою привычную невозмутимость, тоже стал хмуриться.

– Бел… – снова тихо заговорила Олея. – Бел, как ты думаешь, отчего этого парня так долго нет? Неужели кто-то напал на наш след?

– Ничего хорошего в этой задержке, конечно, нет. Удрать с нашими лошадями он не мог – выход из конюшни только один, и он там пока что так и не показывался… О, а вот и он! Наконец-то появился…

Парень вышел из конюшни, держа под уздцы обоих коней. Вроде все в порядке, только вот парень то и дело косится по сторонам, да и держится довольно напряженно. А если учесть, что вид у него совсем не такой безмятежный, какой был совсем недавно…

– Дождались… – Бел поглядел на парня. – Нелегкая меня задери, столько времени напрасно потеряли! Больше нам тут делать нечего. Пошли… – и Бел потянул Олею за руку. – Считай, что лошадей у нас нет.

– Почему? – Олея едва поспевала за быстро идущим Белом.

– Да рядом с этим парнем я шестерых стражников насчитал.

– Но я никого не видела! Конечно, люди входили и выходили из дверей, но чтоб там были стражники…

– Это вполне естественно, что ты их не заметила – все они были переодеты, но ведь выправку и особый взгляд не спрячешь. На каждом из шестерки была надета простая рубаха, какие тут носит едва ли не каждый обыватель, но у двоих из той шестерки остались форменные штаны. Наверное, – тут Бел чуть усмехнулся, – наверное, сменную одежду по всему постоялому двору искали, оттого и задержались куда дольше, чем рассчитывали. Как видно, рубахи отыскать сумели, а вот со штанами накладка вышла, на всех не нашли, или же решили, что для разыскиваемых иноземцев сойдет и так, вряд ли они заметят такие тонкости в одежде. Вот на таких "авось" обычно сыплются большие дела… И парень идет не просто так. Двое стражников шли впереди, двое по бокам, а еще двое сзади – обхват полный. Это ты не заметишь, а опытный глаз обмануть сложно.

– Считаешь, ищут нас?

– Скорей всего. Быстро у них ориентировка на нас пришла, не ожидал такой оперативности. Ладно, попробуем уйти из города.

– Пешком?

– А на чем же еще? Пока что лошадей нам взять неоткуда. Первым делом надо переодеться – пока что мы слишком выделяемся среди местных жителей.

– Верно, надо бы сменить одежду… Только вот где это можно сделать?

– Найдем место, здесь полно мелких закоулков… Идиот! Какой ж я идиот! – кажется, Бел не мог удержаться от переполнявших его эмоций. – Надо было убираться из столицы сразу же после того, как у меня возникли первые подозрения, а не выжидать невесть чего, пытаясь понять, удастся нам забрать своих лошадей, или нет! Кто знает, возможно, мы сейчас были бы уже далеко отсюда. А сейчас…

– Перестань! – вздохнула Олея. – Ты просто сделал попытку. Ни тебе, ни мне не хотелось оставаться без лошадей, и продолжать путь пешком. И потом на лошадях шанс добраться до Руславии все же выше…

Свернули в узкий переулок, и, пройдя совсем немного, оказались в небольшом тупичке. Хорошо еще, что рядом никого не было. Быстро переоделись и переобулись, старую одежду и обувь сложили в дорожный мешок. Теперь можно сравнительно безбоязненно идти дальше.

Тем не менее в голове у Олеи билась одна и та же мысль: неужели, и верно, ищут именно их двоих? Если так, тот надо с досадой признать – рановато беглецов обуяло пьянящее чувство свободы…

Первым делом направились к воротам из города. Однако еще на подходе к той улице, что вела к воротам, стало заметно небольшое столпотворение. Надо же, еще вчера, когда беглецы появились в городе, ничего подобного здесь не было, и на этой улице было сравнительно свободно. В чем дело?

Бел остановился подле пожилого мужчины, который, едва ли не кряхтя, ставил на небольшую тележку тяжелые корзины, и помог ему справиться с поклажей. Тот даже чуть улыбнулся в благодарность. Меж мужчинами завязался недолгий разговор, после чего Бел, почтительно поклонившись, направился прочь. Надо же, а ведь он идет в противоположную сторону от ворот…

– В чем дело? – Олея пыталась не отстать от быстро идущего мужчины.

– Недавно, не более часа назад, все выходы из города были перекрыты. Говорят, ищут двух каких-то жутких убийц, иноземных головорезов, мужчину и женщину, которые к тому же больны проказой. Угадай с одного раза, о ком может идти речь?

– Что-то мне гадать не хочется.

– Мне, знаешь ли, тоже.

– А еще что он сказал?

– Говорит, что сейчас подходят солдаты, словно власти к обороне готовятся, или к осаде. Кстати, в город людей пускают, а вот насчет выхода из него дело обстоит куда сложнее. Проверяют всех. Утверждают, что как только поймают этих двух бандитов, так сразу же все ворота откроют. Чтоб ты знала – награда за наши головы и тут назначена очень даже неплохая.

– Как думаешь, власти Закары знают об артефактах? Вернее, о том, что они находятся у нас?

– Трудно сказать. Но если в столице предприняты такие серьезные меры для поимки двух людей, пусть даже и опасных преступников… Очевидно, до властей Закары что-то донеслось, или же с ними кто-то поделился информацией. Знаешь, нам впору хвататься за голову от того, как стремительно растет количество желающих наложить свою лапу на чужие артефакты.

– Это понятно, но что нам делать сейчас? Покупать новых лошадей?

– Боюсь, что сейчас будут взяты под контроль все рынки, торгующие лошадьми, и даже будет издан приказ сразу же сообщать о случаях кражи хоть лошадей, хоть конных повозок. Так что в данный момент у нас только один способ передвижения – наши ноги.

– Да, похоже на то.

– Сейчас нам с тобой надо уйти как можно дальше отсюда, хотя бы ближе к другим воротам. Будь я на месте властей Балеута, то первым делом оцепил бы этот район – раз мы останавливались в здешней гостинице, то, по идее, и находится должны где-то недалеко.

– Ну, это не обязательно…

– Видишь ли, вряд ли приехавшие издалека иноземцы, да еще с таким опасным грузом, начнут шастать по городу. Обычно люди, не очень хорошо знающие то место, в котором оказались, не пытаются отойти на большое расстояние.

– Ты считаешь, нам надо где-то спрятаться?

– Прежде всего я считаю, что на надо постараться убраться из Балеута. Если, конечно, это у нас получится. Плохо то, что я почти не представляю, куда надо идти. Этого города я совсем не знаю… Ладно, пойдем наугад, по основным улицам. Попытаемся дойти до других ворот из города.

– Но тот мужчина сказал тебе, что сейчас перекрыты все выходы из столицы.

– Это же простой обыватель, и всего он знать не может. Вдруг у других ворот не такие сложности на выходе из города? Надо попробовать добраться до них. Хотя, очевидно, мы будем вынуждены придумать что-то иное.

– Что именно?

– Не знаю. Я почти уверен, что вскоре по городу пойдет облава. Вернее, будет объявлен поиск, и искать будут, понятно, нас. Это вполне возможно, тем более что для подобного в столице хватает и стражи, и солдат. Наверное, вызвали еще и дополнительное подкрепление – в таких случаях мелочиться не стоит. Если перекроют какую-то часть города, то там прочешут все, словно частым гребнем. А раз дело обстоит так, то нам надо не бежать невесть куда, а попытаться спрятаться, только вот где – ума не приложу!

По мнению Олеи здесь было полно маленьких извилистых улочек и небольших строений, где можно было попытаться затаиться, но раз Бел проходит мимо них, то, значит, для укрытия они не годятся.

– Не верти ты так головой… – одернул Олею Бел через несколько минут. – И по сторонам глазами не стреляй. Такие места проверяются в первую очередь, можешь мне поверить.

– Я просто…

– Знаю, что ты думаешь, но нам это не годится. Так что не останавливайся. Как шли, так и идем дальше. Не торопись, не беги вперед, но и медлить не стоит.

– Может, мы с тобой попытаемся где-то спрятаться? Ну, в каком-нибудь доме, или в саду, или же…

– Ты просто не знаешь, что это такое – настоящее прочесывание города. Будет задействовано все, что только можно. Заглянут в каждую щель, в каждый угол… Нет, ну как же быстро их предупредили! Похоже, у кого-то из наших преследователей терпение уже на исходе!

Беглецы шли по улице, стараясь не сбиться на очень быструю ходьбу. Вроде все спокойно, никаких солдат или стражников. Все так же шумят улицы, ходят разносчики со своим небогатым товаром, стоят нищие попрошайки, бегают стайки вездесущих мальчишек… Так и хочется надеяться на то, что Бел в своих опасениях перегибает палку.

Увы, спокойствие долго не продлилось. Когда беглецы находились едва ли не посередине какого-то длинного проспекта, то они увидели, как на соседней улице показался большой отряд стражников. Оставив с десяток своих товарищей на перекрестке, остальные поехали дальше. Тут даже Олее ясно – опоясывают ту часть города, где, как считают, и скрывается пара опасных преступников. Понятно, что беглецам не стоит и близко подходить к этим стражникам – те сошли со своих коней на землю, и внимательно смотрят на каждого, кто идет мимо них. Вон, кого-то уже остановили – сейчас будет проверка… Как видно, у стражников имеется полный перечень примет предполагаемых преступников. Так, значит беглецам не стоит и близко подходить к этому перекрестку.

Бел, увидев подобное, сразу решил – пока их не заметили, надо немедленно уйти с глаз стражников, а заодно надо избавиться и от дорожного мешка, чтоб ничем не выделяться из толпы. Проходя мимо одной из телег, загруженной мешками и узлами, Бел ловким движением засунул свой дорожный мешок с одеждой меж нескольких узлов, набитых чем-то мягким, похожим на шерсть. Так, одно дело сделано, от иноземной одежды они избавились. Прятать мешок в какой-нибудь канаве или в углу слишком опасно – вдруг какой-то честный человек понесет находку к страже, а там могут понять, кто таким образом избавился от почти что новых вещей. Поинтересуются, где нашли этот мешок – и могут пустить по следу собак. Бесспорно, народу в столице хватает, следы могут быть затоптаны, но есть реальная возможность того, что хорошая собака сумеет взять след. Разумеется, тот, кто найдет мешок в своей телеге, будет немало удивлен, но все же может решить, что кто-то перепутал мешки еще при погрузке. Этот к страже вряд ли пойдет, он, скорей всего, повезет мешок назад…

Тем временем Бел, не доходя до перекрестка и пытаясь не сбиться со своего спокойного и равномерного шага, свернул на соседнюю улицу. По счастью, тут оказалось множество лавок с дорогими товарами, при первом же взгляде на которые становилось ясно: здешние изделия – не чета рыночному барахлу. Похоже, в этих богатых лавках людям с тощим кошельком делать нечего. Значит, начинается район, где обитают состоятельные люди. Хм, плохо, в таких местах и без стражников охраны хватает. Следует считать удачей хотя бы то, что эта улица пока что не перекрыта.

Беглецы дошли почти что до конца недлинной улицы, когда сзади послышался шум. Чуть оглянувшись назад, Олея едва не застонала – позади показался отряд стражи. По счастью, они не гнались за парочкой небогато одетых людей – как видно, стражники шли по этой улице, чтоб встать на очередном перекрестке. Женщина едва ли не помянула вслух Темные Небеса – такое впечатление, что погоня дышит тебе в затылок! Если таким образом дело пойдет и дальше, то беглецы вряд ли сумеют отыскать место, где они сумеют затаиться! Ведь не сунутся же они в ближайшую лавку, и не поднесут хозяину к горлу клинок – мол, укрывай, а не то хуже будет!.. Конечно, под страхом смерти их могут спрятать на короткое время, но зато и выдадут при первой же возможности. Даже если запугать хозяина, приказать ему, чтоб помалкивал, то все одно это ненадолго – людей вокруг хватает, хоть кто-то из них заподозрит неладное.

По счастью, стражники были пешие, не конные, и пока что находились далековато от беглецов, так что у Бела и Олеи еще было время что-то придумать. До сей поры на пару простолюдинов никто не обращал внимания, так что необходимо воспользоваться этим временным преимуществом. Великие Боги, куда же ведет эта улица?

Долго гадать не пришлось – пройдя еще немного, беглецы очутились на чем-то, отдаленно напоминающем небольшую площадь, на которой не было ни торговцев, ни лавок, что неудивительно: на этой площади находился храм. Пусть этот храм не был уж очень большим, но чувствовалось, что он является по-настоящему старинным зданием. Хотя внешне храм выглядел крепким и основательным, однако древность проглядывала буквально во всем – и в крайне простом виде здания, и в кладке камней, из которых был сложен храм, и в несколько непривычной форме самих камней, меж которых глубоко пророс короткий зеленоватый мох… Казалось, что совершенно непонятным образом храм перенесен сюда из каких-то немыслимо далеких лет, о которых можно прочитать лишь в старинных сказаниях.

Как видно, в храме недавно закончилась служба, и сейчас с площади выезжали две богатые кареты, да и выходящих из храма прихожан было немало. Видимо, здешние священники пользовались у своей паствы немалым уважением, и проповедовали от сердца – вон какие у всех прихожан просветленные лица!

Неподалеку от храма, словно подчеркивая своей новизной его необычность и старину, стояло несколько больших домов. Наверное, они были построены (или же перестроены) не так давно, целиком сложены из белоснежного камня, и позади каждого из этих домов находился ухоженный цветник. Понятно, что в таких домах живут далеко не бедные люди. Храм меж этих домов смотрелся на редкость органично, и площадь выглядела на удивление красиво.

Однако беглецам сейчас было не до того, чтоб любоваться местными достопримечательностями. Одновременно с тем, как они зашли на площадь, около одной из трех дорог, ведущих с площади, появился небольшой отряд стражников. Так, еще одна дорога перекрыта. Что же делать? Уже идя по площади, Олея обернулась назад. Ну, как они и ожидала, шедший позади них отряд стражи перекрыл ту улицу, по которой они только что пришли сюда.

– Бел…

– Я все вижу, не дергайся.

– Что нам делать? Идти туда, где еще нет стражи? Я имею в виду тот выход с площади… Он последний, еще не перекрытый стражей!

– Не стоит. Стражники там появятся с минуты на минуту, еще до того времени, как мы успеем дойти до того места, и у меня нет никакого желания сделать им приятный сюрприз, возникнув перед их глазами с поднятыми вверх руками.

Олея едва не предложила Белу попытаться спрятаться в каком-либо из тех трех богатых домов, что стояли на площади, но вовремя прикусила язык. На виду у всех, кто находился на этой площади, в эти богатые дома не полезешь, и к тому же там наверняка полно как слуг, так и охранников, которые вряд ли встретят незваных гостей с распростертыми объятиями.

– Нас обложили со всех сторон… – негромко произнес Бел. – Выход только один: надо пойти в этот храм, и там постараться спрятаться. Конечно, в любое другое время я к нему и близко не сунулся – храм слишком мал, и должен хорошо просматриваться при обыске, но у нас нет другого выхода.

– Конечно… Только чей это храм? Я даже представления не имею…

– Храм Дайяра, самого почитаемого святого в Закаре. Слышала о таком?

– Слышать – слышала, но и только.

– Уже неплохо…

Смешавшись с выходящими из храма прихожанами, беглецы вошли внутрь здания, внешне ничем не отличаясь от остальных прихожан, и оттого не привлекая к себе никакого внимания – мало ли зачем люди могут вновь пойти в храм? Все мы люди грешные, и у некоторых столько всего на душе накоплено, что одного покаяния мало, долго надо свои ошибки отмаливать…

Уже стоя на пороге храма, Олея не выдержала, и вновь оглянулась… Бел и тут был прав – сейчас все дороги с площади были перекрыты стражниками. Верно: их просто обложили, словно загоняемую дичь, и вот-вот примутся за вылавливание этой самой дичи.

Внутри храм казался просто большим полутемным помещением – солнечного света сквозь небольшие оконца проникало немного, и потому в каждом из четырех углов небольшого зала стояло по горящему светильнику. Здесь почти не было привычного церковного убранства, лишь стены чуть ли не сплошь расписаны фресками, немного потрескавшимися от старости. Даже пол тут был не каменный или деревянный, а земляной, каким, наверное, был еще в те стародавние времена, когда этот храм только-только возвели. Такое впечатление, что с тех пор здесь ничего не поменялось.

Сейчас внутри храма осталось лишь не более десятка стоящих на коленях прихожан, и, похоже, все они ожидали своей очереди поговорить со священником, невысоким худым человеком, одетым в простые белые одежды. Он был очень стар – голова, покрытая легким белым пушком, длинная белоснежная борода, лицо, изборожденное глубокими морщинами… Кажется, священнику каждый шаг давался с трудом, но, тем не менее, он с искренним интересом и со светлой улыбкой выслушивал каждого, кто обращался к нему. Да и голос у него был хотя и негромкий, но какой-то располагающий. Разумеется, Олея не понимала ни слова из того, о чем прихожане говорят с этим человеком, но судя по тому, с каким почтением и вниманием они выслушивают старика, было понятно, что здешний священник среди паствы пользуется немалым уважением, и к его советам прислушиваются без малейших колебаний.

Чтоб не выделяться среди находящихся в храм людей, Бел и Олея также пустились на колени, и сделали вид, что молятся, хотя меж тем внимательно смотрели по сторонам, выискивая хоть малейшую возможность незаметно спрятаться. К сожалению, потаенных углов тут не было, все на виду. Женщина даже не заметила, как сама начала про себя повторять слова молитв. Вспомнилось, что, по слухам, несколько храмов Дайяра были даже в ее родной Руславии – этого святого почитали даже в северных странах. Правда, ни о самом Дайяре, ни о его церкви Олее было ничего не известно, но раз его храмы позволялось строить даже в ее стране, значит, священники Руславии с должным уважением относились к этому святому.

Женщине невольно вспомнился сладкоречивый настоятель монастыря Святых Дел, с его мягкой, журчащей речью. Что бы это человек не говорил тогда, что не обещал, пытаясь убедить отдать ему артефакты, но было понятно одно: за возвращение перстня и Договора он бы потребовал у Правителя немалую плату – разрешение строить храмы Двуликого по всей Руславии, причем несколькими городами дело бы никак не ограничилось. Чужую веру стали бы насильно внедрять по всей стране, а тех Богов, что издревле осеняли Север своей защитой, отдали бы на поругание – в этом сомнений нет, и быть не может!