Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 74 страниц)

Вновь и вновь безуспешно стараясь достать ремнем хлыста шипящую от ярости кошку, женщина краем глаза успевала поглядывать в сторону Бела. Беда в том, что у него с собой почти не было оружия, а пара небольших ножей, которые были при нем – не в счет. Ага, вот Бел, кажется, подхватил с земли ту самую оброненную цепь с шипами, которую в него бросал незнакомец. Олея не знала, как называется это оружие, но судя по уверенным движениям Бела, тот знал, как с ней обращаться. Вроде бы на ладонь ее намотал… И еще, кажется, этот незнакомый мужчина всего один. Может, это какой-то охотник? А, ладно, с этим человеком Бел разберется, а вот ей надо, наконец, покончить с этой непонятной кошкой.

И когда же это странное создание успокоится? Любой зверь, получив едва ли половину таких ударов, что достались этой кошке, должен был давно умереть, а если бы случайно остался жив, то понял бы, что этот противник ему не по зубам, и надо убраться куда подальше, чтоб зализать полученные раны. Вместо этого кошка вновь и вновь пытается добраться до своего обидчика, чтоб вцепиться зубами в человеческое тело, и повиснуть там мертвой хваткой, одновременно с тем разрывая когтями мягкую плоть в рваные лоскуты. А если учесть, какие у этого существа зубы и когти…

В конце концов, когда же я тебя достану?! – уже зло подумала Олея. Да что же ты за зверь такой, что ни поймать тебя, не убить? Складывается впечатление, что не я тебя выматываю, а ты меня, и делаешь это очень умело…

Непонятно, что было бы дальше, но в этот момент незнакомец издал какой-то непонятный звук, больше похожий на отрывочный свист. Кошка на мгновение застыла на месте, словно не могла решить, что же ей делать – продолжать свои попытки добраться до своего врага, который причинил ей столько боли, или же послушаться приказа хозяина, но этого мгновения вполне хватило Олее. Ремень хлыста туго обхватил шею кошке, полностью перекрывая ей доступ воздуха, скрутился в тугую петлю, которую просто так было распутать почти невозможно, а затем кошка взмыла в воздух. Женщина понимала, что ей ни в коем случае нельзя позволить кошке добраться до кожаного ремня, который ее душил – когти этого существа были настолько острыми, что больше напоминали бритвы, и могли повредить даже такой потрясающий хлыст, который был в руках Олеи. Именно потому, как бы женщине не было это неприятно, но она крутила в воздухе кошку до тех пор, пока не добежала до края поляны. Там росла сосна, о крепкий ствол которой женщина ударила кошку изо всех сил, но на это непонятное существо страшный удар словно не подействовал, и даже более того – кошка попыталась вцепиться в ствол дерева всеми четырьмя лапами…

Спустя пару минут все было кончено: измочаленное тело зверя лежало на земле, орошая кровью мох и сосновые иголки, а Олея с трудом заставила себя отцепить ремень хлыста от шеи кошки – надо было идти к Белу. Удивительно, но хотя она была в теплой куртке, женщину все еще потряхивало то ли от холода, то ли от непонятного страха, хотя, казалось бы, отчего человеку бояться какой-то кошки? А ведь в пылу схватки с этим небольшим зверьком она не могла даже оглянуться, чтоб посмотреть, как обстоят дела у Бела…

Впрочем, там было все в порядке. Незнакомый мужчина неподвижно лежал на земле, а Бел умелыми движениями обыскивал его. Фу-у, кажется, Бел не получил новых ранений, хотя рана на его руке вновь кровоточит.

– Как ты?.. – Бел даже не оглянулся в ее сторону. – Не упустила?

– Нет… Ты ранен?

– Ерунда. Всего лишь повредил прежнюю царапину.

– Слушай, я такой кошки раньше никогда не встречала, и даже не слыхивала, что на свете бывают подобные создания! Хоть верь, хоть нет, но в какой-то момент я была уверена, что этот зверь меня достанет первым!.. А что это за мужчина? Ты что, его убил?

– Нет, просто оглушил. Все разговоры – потом, а пока что помоги мне…

Вдвоем они сдернули с мужчины теплую куртку, а самого незнакомца, который все еще находился в бессознательном состоянии, привязали к невысокой березе: по счастью, у этого человека в кармане куртки оказался небольшой моток тонкой, но крепкой веревки – похоже, он каким-то образом использовал ее для своей кошки, или как там правильно называется это существо.

Сейчас Олея сумела рассмотреть незнакомца: невысокий, смуглокожий, короткие черные волосы, немного раскосые глаза… Явно откуда-то с востока, а вот что касается глаз незнакомца, то они чем-то напомнили ей глаза другого человека, того, кто снес голову Иннасин-Оббо…

Однако как же холодно с утра! Олея отдала куртку Белу, а сама взяла ту, которую они сняли с мужчины. Ну, теперь хотя бы дрожь перестала колотить… А может, это нервное?

– Хочется посмотреть на эту кошку… – Бел покрутил головой. – Жутковатый у нее вид. В уж как она показала нам вои зубы… Я не трус, и то струхнул.

– Пойдем. Я и сама погляжу на нее еще разок. Веришь: на душе неприятно, не знаю и почему.

Однако кошки на месте не оказалось. Только примятый мох и кровавые капли, которые уходили вглубь леса. Потрясенная Олея повернулась к мужу:

– Этого просто не может быть! Ведь она… На ней же места живого не оставалось!

– Погоди… – Бел наклонился к земле. – Пошли по следам, благо крови тут хватает…

По счастью, далеко идти не пришлось. Кошку нашли через несколько десятков шагов. Она ползла, но, что самое невероятное, увидев Олею, вновь попыталась прыгнуть на нее, хотя прыжок был совсем небольшой и далеко не такой стремительный. Женщина не могла поверить своим глазам: с переломанными лапами, отбитыми внутренностями и разбитой головой кошка все еще была живехонька, и, судя по всему, не собиралась умирать, а взгляд этого существа был полон такого бешенства, что людям стало не по себе.

– Погоди… – Бел остановил Олею, которая вновь, было, взялась за хлыст. – Похоже, тут нужно действовать по-другому…

Свист ножа в воздухе – и тело кошки оказалось пришпилено к земле. Вновь раздалось все то же омерзительное шипение, только вот оно было уже куда тише, хотя когти этого непонятного зверя все так же скребли по земле, вырывая мох и расшвыривая его по сторонам. Да и судя по лютой ненависти, плескавшейся в глазах кошки, до смерти ей еще далеко.

– Ничего себе!.. – ахнул Бел. – Кто бы мне о таком рассказал – я бы не поверил! Нет, это дело так оставлять нельзя. Я не уверен, что эта… киса сдохнет даже от ножа. Ничего не поделаешь, надо решать вопрос раз и навсегда.

Присев неподалеку от кошки, которая в бешенстве разевала рот, показывая два ряда острых зубов, Бел вздохнул.

– Зверь, я не знаю, как тебя звать, но заранее прошу у тебя прощения. Похоже, ты не из тех, кто сдается, и оттого числить тебя во врагах смертельно опасно. Боюсь, если мы уйдем, а ты каким-то невероятным образом сумеешь выздороветь, то нам не поздоровится. Так что извини… – и второй нож полетел в зверя, одним ударом отделив голову от шеи. Бел еще какое-то время смотрел на агонизирующее тело кошки, а потом вздохнул. – Да, вот это зверь!..

Когда беглецы вернулись к пленнику, тот уже открыл глаза и сообразив, что привязан к дереву, стал что-то зло говорить, с ненавистью глядя на беглецов. Похоже, что и Бел не понимал того языка, на котором говорит этот человек, так что ему оставалось пожимать плечами. Однако когда Бел, перед тем, как уйти, стал еще раз проверять узлы на веревке, которой был привязан пленник, тот заговорил, но уже на другом языке. Так, Бел, похоже, знает этот язык, во всяком случае, у них идет что-то вроде диалога, где привязанный мужчина, как это ни странно, угрожает, а Бел пытается что-то узнать. Однако не прошло и четверти часа после начала разговора, как мужчина чуть ли не заорал дурным голосом, а потом и вовсе стал рваться из веревок. Ого, как разозлился незнакомец, чуть ли не озверел, совсем, как его кошка! Казалось, еще немного, и пленник накинется на стоящих напротив него людей. Вздохнув, Бел от души врезал мужику кулаком в живот, отчего тот, закатив глаза, обвис на веревках, а Бел, оторвав от одежды привязанного человека хороший лоскут, сделал кляп, и заткнул им рот незнакомца.

– Ну что… – обернулся Бел к Олее. – Уходим.

– А как же этот…

– Не страшно. Повисит немного, не замерзнет, а если и простудится… Ничего, переживет. Наверняка к вечеру сумеет освободиться. Или же его раньше кто найдет.

– Кто?

– Мир не без добрых людей. А от нам с тобой надо отыскать убежавших лошадей. Только и остается надеяться на то, что они не успели уйти уж очень далеко.

Когда они отошли от поляны, Олея не выдержала.

– Бел, кто этот человек?

– А ты не догадываешься? Вспомни еще одного незнакомца, того самого, с кокатрисом. Он тогда грозил мне, что до нас доберутся и без него…

– Погоди! Ты тогда говорил…

– Что Юрл нанял двоих охотников за головами, причем оба этих парня были не из дешевых наемников. Между прочим, услуги таких людей стоят ой как дорого! Перед ними была поставлена одна задача: поймать нас и доставить к нему. Одного из этих охотников, с василиском, мы уже оставили за своей спиной, а только что имели счастье встретить второго. Знаешь, в чем основная ошибка этих ребят? Может, они и неплохие воины, но в последнее время слишком стали полагаться на своих зверушек. В результате, оказавшись без своих верных помощников, оба парня оказались не так опасны, как о них говорят. Во всяком случае, я с ними сумел справиться.

– Так что это была за кошка?

– Кошка? – чуть усмехнулся Бел. – К милой домашней киске этот зверь не имеет ни малейшего отношения. Ты когда-нибудь слышала такое слово – олхой? Нет? Я так и думал. Вообще-то и я о нем слышал совсем немного, и всегда считал, что это сказки из числа тех, которые путешественники привозят из-за дальних морей.

– И что же говорят?

– Зверь почти не приручается, считается совершенно непобедимым, и при встрече с такой вот кисой надо удирать со всех ног. Если, конечно, успеешь это сделать. Правда, не знаю, каким таким невероятным образом олхой оказался здесь. Наверное, кто-то из тамошних жителей добыл его тогда, когда он был еще слепым котенком, а потом невесть каким чудом сумел провезти через все посты и таможни. Понятно, что здесь подобное диво было приобретено каким-то знатоком за очень хорошие деньги. Видишь ли, такие вот киски водятся только за морями, в дикой стране, куда чужестранцы стараются не соваться. Кстати, у этого зверя ядовитые зубы, и знаешь, как он охотится? Вцепится в добычу, впрыснет яд, и рвет жертву в сплошные лохмотья, а уж укусы у олхоя такие, что из туши враз выдирает едва ли не целые куски мяса. Если учесть, что у этой очаровательной киски потрясающее обоняние, невероятная сила, потрясающая выживаемость и необыкновенный ум, то становится понятным, отчего именно такие вот кошечки считаются едва ли не самыми опасными хищниками на том далеком материке. Кстати, этот парень, которого мы сейчас привязали к березе – он очень долго не мог поверить в мои слова о том, будто мы убили олхоя. По его словам, это почти невозможно совершить даже жителям заморской страны, где водятся эти зверюшки, хотя высокое мастерство охотников той далекой страны, где обитает олхой, признается всеми. К тому же тут есть одна тонкость: если кто-то ранит олхоя (неважно, человек, или животное), то эта милая киска хорошо запоминает того несчастного, и позже находит его, а чем заканчивается та встреча – это, я думаю, понятно и без долгих пояснений. Так что мы с тобой поступили абсолютно верно, отрубив голову той очаровательной киске. Недаром у тамошних племен имя охотника, который сумеет убить олхоя, почитают долгие годы и после его смерти.

– Ничего себе!

– Вот именно. Ты ведь хорошо слышала, как разорался тот охотник за головами, когда я сказал ему, что его дорогой киски больше нет. Вначале долго не мог поверить в мои слова – мол, это просто немыслимо и эта милая крошка сама нас вот-вот прикончит, а потом стал посылать проклятья на наши головы, кричать, что мы лишили его куска хлеба, обещал, что уже сам доберется до нас… Кстати, как это ни странно, но этот олхой очень любит такую вот тушеную птицу, которую мы с тобой вчера изладили, и, по словам мужика, запах тетерева его немного отвлек от охоты на нас с тобой.

– Это как?

– Очень просто. Вместо того, чтоб сразу кинуться к нам, олхой полез за теми костями глухаря, которые мы закопали в мох, и стал их грызть.

– Точно! А потом он кинулся к той дорожной сумке, где находились куски недоеденной птицы!..

– Все так. Но все одно: если б ты не умела так мастерки владеть плетью, то никуда бы мы с тобой не ушли.

– Ага. Лежали бы на земле и ждали Юрла.

– А вот в этом я не уверен. Вполне может быть такое, что и этот охотник за головами, пронюхав об артефактах, захотел разбогатеть сам… Ладно, нам надо идти дальше.

– А Юрл?

– Боюсь, что он от нас так быстро не отстанет.

– Но ведь граница с Руславией не так далеко!

– Но и не близко. И потом, до нее еще добраться надо.

– Верно… Ну где же наши лошади? Здорово, видно, напугались, раз удрали так далеко. Если их не найдем, то придется дальше идти пешком, что крайне нежелательно.

По счастью, все обошлось. Не прошло и получаса, как беглецы отыскали своих убежавших лошадей, и двинулись дальше. Однако Олея все еще не могла успокоиться, да и Бел, кажется, не был столь невозмутим, как обычно. Конечно, на каждый шорох они не оборачивались, но на душе у обоих была тревога. Супруги молча продолжали путь, и каждый из них надеялся на то, что самое страшное осталось позади. Хотя вряд ли…

Глава 22

Беглецы долго шли по лесу, стремясь как можно дальше уйти от места схватки. Вроде все хорошо, а тревога с души так и не уходила. Надо же: отбились, сумели уйти без потерь, отыскали убежавших лошадей, и все же людям было как-то не по себе. Оба безотчетно вслушивались в лесные звуки и шорохи, но пока что ничего необычного не слышали.

Лес поздней осенью – это нечто особенное: почти голые деревья, шуршание пожухлых листьев под ногами, и ни на что не похожая тишина, в которой уже почти нет голосов птиц, но зато хорошо слышны все остальные звуки, которых в опустевшем лесу раздается совсем немного. Конечно, радует, что ты можешь если не услышать, то почувствовать, если кто-то вздумает приблизиться к тебе, но ведь звуки и от твоего передвижения по лесу тоже неплохо слышны. Беглецам хотелось идти как можно тише, только вот когда ты ведешь с собой лошадей, то подобное вряд ли получится. К тому же опытный глаз всегда сумеет отыскать нужные следы на потревоженном ковре из опавших листьев. Да и земля в этом лесу кое-где была совсем ровной, а в иных местах встречались едва ли не сплошные ямы, нагромождения камней и поваленных деревьев. В общем, где была возможность – там беглецы передвигались верхом, но куда чаще им приходилось спускаться на землю и идти пешком, ведя на поводу своих коней.

Решили остановиться лишь тогда, когда оба почувствовали, что здорово вымотались. Что ни говори, но сложно идти по лесу, когда под ногами постоянно пружинит мох или в очередной раз встречаешь завалы из деревьев, или непонятные ямы, которые вынужден обходить, опасаясь споткнуться и повредить ногу.

Присели на поваленный ствол дерева, достали остатки тетерева, в два счета доели его, хотя и без особого желания: непонятно почему, но перед глазами каждого из беглецов невольно вставала картина – олхой, разрывающий своими когтями жесткую кожу седельной сумки. Конечно, по большому счету это ничего не должно значить, но все равно в сердцах людей оставался легкий холодок. Стоило лишь взглянуть на сумку, у которой был такой вид, словно ее рубили топором, как аппетит у беглецов если не пропадал, то здорово уменьшался. Ну, поесть все одно было надо, так что несколько оставшихся кусков глухаря исчезли довольно быстро, а птичьи кости вновь закопали в мох.

– Хочется надеяться, что больше за нами такая вот киска не побежит, а спрятанными костями заинтересуется какая-нибудь лиса… – Олея, помимо своей воли, то и дело оглядывалась назад.

– Неоткуда здесь еще такой же кошке взяться… – Бел проследил за взглядом Олеи. – Был всего один олхой, и того мы отправили на тот свет. Но знаешь, я готов поклясться, что в глазах этой киски, что глядела на меня, светился самый настоящий ум. Поверь: убивать олхоя мне было искренне жаль, и будь на то моя воля – оставил бы жить это существо. Беда в том, что выздоровев, олхой пустился бы по нашим следам, и, не знаю каким образом, но он сумел бы нас отыскать, и вот тогда я не дал бы и ломаной монеты за наши жизни.

– Тут я с тобой согласна…

Какое-то время люди сидели молча, позволяя себе короткий отдых: вскоре им опять предстоит идти по лесу, так что не стоит тратить силы на разговоры. Внезапно Бел предостерегающе поднял руку и Олея испугано завертела головой по сторонам – неужто погоня? Юрл? Однако Бел, догадываясь, о чем хотела спросить его жена, отрицательно качнул головой, и указал в сторону густого осинника – звук шел с той стороны. И верно, в следующую секунду оттуда донесся хруст сухих веток: так бывает, если наступаешь на старый валежник. Пожалуй, это не Юрл – тот бы шел куда осторожней. Может, это какой-то зверь? Что ж, такое вполне возможно, но посмотреть на источник звука явно не помешает.

Пока Олея стояла возле лошадей, Бел неслышно прошел до осинника, но в него не зашел, а повернувшись, махнул рукой Олее – мол, иди сюда. Наскоро привязав лошадей, Олея подошла к Белу, а тот лишь кивнул ей головой вглубь осинника – смотри сама. А чего там смотреть, сплошные деревья, пусть даже почти без листьев! Однако, приглядевшись, Олея заметила женщину. Та, согнувшись, и стоя спиной к беглецам, собирала ягоды в большую корзину, причем была настолько увлечена этим делом, что не замечала ничего вокруг. Правда, что это за ягоды такие – об этом Олея не имела никакого понятия, хотя в этом лесу видела их уже не раз: круглые, с плотной кожицей, внешне чем-то напоминают клюкву, только вот цвет у них был несколько необычный, ярко-желтый, режущий глаза, и ни у одного из беглецов за все время, проведенное в лесу, не возникало желания попробовать хоть одну из этих ягод. Росли они на небольших кустиках, стелющихся по земле, и оттого женщина стояла в наклонку, собирая ягоды и скидывая их в свою корзину, которая уже была наполнена больше, чем наполовину. Ого, как быстро она обирает кустики! Такой навык есть только у тех, кто с раннего детства собирает лесные ягоды.

Понятно, что в лес по ягоды и по грибы ходят те, кто живет неподалеку и хорошо знает здешние места. Впрочем, чужакам в приграничных районах и делать нечего. Выходит, неподалеку отсюда есть селение, а из этого следует очевидное: кроме этой женщины здесь можно встретить еще кого-то из людей. Плохо дело: ты можешь кого из местных и не заметить, они же тебя сумеют увидеть, и враз сообщат стражникам, тем более, что за подобное здесь положена награда.

Бел и Олея переглянулись: сейчас им можно было бы возвратиться к оставленным лошадям, если бы одно "но": пусть даже беглецы сумеют неслышно уйти из осинника, но лошади беззвучно по лесу идти не могут, и, без сомнения, привлекут к себе внимание этой женщины, а встретить чужаков в лесу, да еще находясь в одиночестве… Остается только надеяться на то, это она при виде двух незнакомых людей не побежит отсюда, истошно крича на весь лес. Беглецам и без того в какой-то мере повезло в том, что незнакомка, судя по всему, пришла сюда совсем недавно, когда беглецы уже перекусили и молча сидели, отдыхая перед дорогой. Что же делать?

Ну, думай – не думай, а ждать пока женщина отсюда не уйдет тоже не имело смысла, тем более, что из осинника она могла направиться в ту сторону, где беглецы оставили своих лошадей. Чуть поколебавшись, Бел вновь махнул Олее рукой: пошли, мол, вперед, а там будет видно, как следует поступить… Что ж, Бел прав, все равно у них вряд ли выйдет незаметно покинуть это место.

Женщина почувствовала чье-то присутствие неподалеку от себя лишь тогда, когда беглецы оказали подле нее едва ли не на расстояние вытянутой руки. Она как будто замерла, а потом медленно стала оборачиваться назад, не зная, кто ее находится за ее спиной. Впрочем, когда она увидела, что там стоят двое незнакомых людей, то на ее лице появился настоящий страх: неизвестно, что можно ожидать от чужаков, которые подкрались сзади, и в такой ситуации на хорошее, как правило, не думаешь.

Олея хорошо понимала чувства этой женщины: встретить в лесу незнакомцев неприятно само по себе, а уж если учесть, что чужаки в этих местах появляются крайне редко, да к тому же они тебя еще и напугали, пусть и невольно… Тут от страха можно вообще потерять голову. Олее вспомнилось, как ее поймали в лесу Рыжак и Сандр, и то, какие тогда на нее напали паника и страх. Подобный испуг может понять только тот, кто его испытал хоть однажды. Пожалуй, и у этой женщины сейчас только одно желание: броситься в сторону со всех ног и начать кричать так, чтоб ее услышал хоть кто-то. Конечно, сейчас Бел может заткнуть ей рот, или же припугнуть, но Олея понимала – делать это не стоит ни в коем случае. Вместо этого у нее вырвалось:

– Пожалуйста, не бойтесь нас! Мы случайно забрели сюда – просто сбились с пути… Ой, а вы меня понимаете?

Женщина, все так же испуганно глядя на стоящих перед ней людей, закивала. Кажется, ее растерянность понемногу стала проходить, но она все еще не могла отделаться от недоумения и чувства страха, вызванного внезапным появлением незнакомых людей. Хм, это сейчас у нее от сердца чуть отлегло, но ведь любой жест беглецов, или случайно вырвавшееся у них слово может вновь ввести женщину в состояние паники, и тогда неизвестно, что от нее можно ожидать. Конечно, если она побежит, то ее всегда можно остановить при помощи хлыста – подсечь ноги бегущему человеку Олея сумеет даже здесь, среди деревьев, но ведь женщина может начать кричать, а кто его знает, нет ли неподалеку еще одного сборщика ягод?

Олея понимала, что сейчас нужно как можно быстрее дать понять незнакомке, что они не собираются причинять ей никакого зла, а для этого женщину нужно как-то вывести из того испуга, который она испытала, встретив в лесу чужаков, причем не просто успокоить, а сделать так, чтоб та выслушала их, не пытаясь бежать. Значит, надо ее как-то заболтать, отвлечь, чем-то заинтересовать, только вот каким образом это сделать? К сожалению, Бел молчит, стоит рядом, не вмешивается: как видно, рассчитывает на то, что раз Олея начала этот разговор, то она же его и продолжит.

Что ж, надо попробовать рискнуть в очередной раз, а для этого надо понять, с каким человеком они сейчас столкнулись. Так, женщине немного за тридцать, но сорока еще нет, и судя по одежде, загару и натруженным рукам – она селянка, и, похоже, из числа тех, что живут в глубинке, без отдыха работая с раннего утра до позднего вечера. Если же принять во внимание глубокие морщины и потухшие глаза этой сравнительно молодой женщины, то становится очевидным: она трудится едва ли не на износ, и вряд ли видит много хорошего в своей безрадостной жизни. Олея знала таких женщин, уставших, измученных, но, тем не менее каждой из них в глубине души все еще хотелось услышать что-то необычное, такое, о чем можно вспоминать добром даже спустя многие годы.

Все эти мысли мгновенно пронеслись в голове Олеи и решение пришло само собой. Сейчас ей стало понятно, что надо сказать и каким образом можно разговорить женщину, тем более что она знает язык Руславии… Кстати, до таких отдаленных мест новости обычно доносятся в виде слухов, которые время от времени приносят стражники или же те люди, кто по какой-то надобности заглядывают в здешние глухие поселки, так что хочется надеяться на то, что вести о розыске двух опасных преступников еще не дошли до этих далеких мест.

Олея шагнула вперед и умоляюще сложила руки на груди.

– Пожалуйста, не выдавайте нас, и я вас умоляю – не кричите! Дело в том, что за нами гонятся… – и Олея, сочиняя на ходу, принялась рассказывать невероятно душещипательную историю о том, как ее похитили в Маргале, из дома родственников, у которых она гостила, а потом продали на одном из многочисленных невольничьих рынков, которых так много в южных странах. Родственники всплакнули и махнули на это дело рукой, зато ее муж не смирился с потерей, и стал разыскивать жену везде, где только мог. По счастью, Светлые Боги оказались на их стороне, и муж сумел не только отыскать свою потерянную жену, но помог ей бежать. Все бы ничего, только вот ее бывший хозяин не смирился с побегом дерзкой рабыни, и вслед за беглянкой отправил своего слугу, очень умелого и жестокого человека, который должен принести хозяину ее голову: тут, дескать, дело в принципе – бывшему хозяину надо показать оставшимся рабам отрубленную голову той, что посмела пойти против воли своего господина. Зачем это ему нужно? Да чтоб все знали – такое будет с каждым, кто попытается бежать от своего господина! Тем не менее беглецам почти что удалось пройти всю немыслимо долгую дорогу и пробраться едва ли не до границы с их родной Руславией. Увы, но здесь, в Байсине, они попали в передрягу: оказывается, местная стража вовсю разыскивает двоих преступников, мужчину и женщину, и кто-то решил, будто они, убежавшие из той далекой страны, и есть те самые преступники! Так что беглецы какое-то время были вынуждены мчаться от всех преследователей, куда глаза глядят, и сейчас не имеют ни малейшего представления о том, где же они оказались! Именно оттого оба находятся в полной растерянности, не знают, куда им следует идти и что делать, хотя ведь у них только одно желание – как можно быстрей добраться до своей Руславии, а уж там-то они сумеют за себя постоять!

Олея была так убедительна в своем печальном повествовании, что женщина постепенно успокоилась, а под конец этой истории и вовсе прослезилась. А что, она уже не раз слышала разговоры про то, что в южных странах творятся всяческие безобразия, и вот сейчас эти двое чужаков полностью подтверждают многочисленные слухи о таких ужасах. Ее страх сменился искренним сочувствием к этим людям, но женщина окончательно растрогалась лишь тогда, когда поинтересовалась, есть ли у них дети, и Бел лишь отрицательно покачал головой: у меня был мальчик, но он умер…

Бывает такое, что на долгой дороге случайно встречаются незнакомые люди, которые, тем не менее, в момент внезапного откровения без страха и опасения выворачивают свои души друг перед другом почти что наизнанку. Просто эти невольные попутчики знают, что после расставания они уже никогда не встретятся со своим случайным собеседником, так что от этого человека можно не таить ничего из того, что уже давненько тяжким камнем лежит на сердце. Так произошло и в их случае: селянка, растроганная печальным рассказом незнакомых людей, в ответ уже сама поведала то, что в другое время никому бы не сказала.

Оказывается, здесь неподалеку находится небольшое селение – всего-то два десятка дворов, и нравы тут царят простые, но суровые: каждый сам за себя! Сама-то она не из этих мест, но вышла замуж за местного парня, неплохого человека, и с тех пор уже много лет живет в этих глухих местах. Все бы ничего, но нынешней весной ее муж умер – серьезно поранился на охоте, и с того самого времени на их дом, все имущество и надел земли родня мужа наложила свою руку: мол, у тебя сына нет, а есть три девки, и те еще малолетки, так что толку пока от них немного, и мужняя земля вам не положена – все одно тебе ее не обработать, а нам она будет в самый раз! Ну, а на робкие возражения женщины ей было сказано одно: ежели тебе и твоим девкам что не по нутру, так скатертью дорога, можете идти куда подальше, ты же все одно не из этих мест! Пришлая, одним словом. В свое время, мол, взял наш родственник тебя, бесприданницу, за себя, так что не тебе недовольство проявлять да на чужое добро рот открывать!..

Конечно, родня мужа поступила не по-закону, и вдова с детьми, бесспорно, имела все права на мужнино наследство, только вот кто в этих местах встанет на сторону пришлой бабы? Куда идти и кому жаловаться? Понятно, что местные горой будут стоять за своих, а если вдовушка пойдет к законникам искать правду, то ее мужнина родня вообще со свету сживет.

С тех пор так и живут вдова с детьми в своем же доме чуть ли не приживалками, батрачат на родственников. И хотя все они работают от рассвета до заката, а дня не проходит, чтоб их куском хлеба не попрекнули: дескать, кормим мы вас, бездельников, и уже за одно это вы должны быть нам благодарны чуть ли не по гроб жизни!.. Каждый день с утра на дверь показывают, а любую просьбу слышится только одно: если что не нравится, так пошли прочь! Так и хочется в действительности встать и уйти! Ведь и дочки растут едва ли не забитыми, лишний раз слова сказать не могут… Жизнь такая беспросветная, что хоть волком вой!

Вот, например, сегодня родственнички еще затемно послали ее собирать эти ягоды, а ведь они довольно ядовитые, и растут только в осинниках. Ни звери, ни птицы эти желтые ягоды не едят, опасаются, а вот ее мужняя родня уж который день за ними гоняет, и знаете, для чего? Просто за эти опасные ягоды городские лекари деньги хорошие платят: сами-то они за такой пакостью не ходят, опасаются, но потом какие-то настойки лечебные из этих ягод изготавливают, а может и еще что, о чем другим знать не положено… Между прочим, собирать эти ягоды совсем небезопасно: раздави такую в пальцах, и вскоре по ладоням раздражение пойдет, будет разъедать чуть ли не до язв… Естественно, что никто из мужниной родни за такой дрянью пойти в лес и не подумает, а вот ее уж который день гоняют! Она за последние дни и без того чуть ли не все такие ягоды собрала, что растут возле из селения, и теперь вынуждена ходить вглубь леса…

До того ее довели, что ушла бы она с детишками отсюда, не оглядываясь, да без денег в дороге все одно делать нечего, только в пути помирать – ведь никто из родни мужа не даст им с собой даже самой мелкой медной монеты. Ей уже было сказано: мол, все деньги в семье должны оставаться, так что и не мечтай о том, что мы тебя серебром да золотом осыплем. Иди так, с тем барахлом, что на тебе, а больше вам все одно не положено…

Куда она может уйти? Да к своим родителям, которые еще живы, и наверняка будут рады увидеть дочь с внуками, только вот живут они уж очень далеко отсюда, чуть ли не на другом конце страны, и до них так просто не добраться, а идти пешком с тремя детьми… И к тому же разве можно заявляться к свои престарелым родителям с пустым карманом? Конечно, с голоду они там не умрут, но родители живут совсем небогато, и появление сразу четверых людей может здорово осложнить им жизнь…