Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 74 страниц)

Глава 18

Было решено, что в путь они отправятся с раннего утра. Однако Бел проснулся чуть раньше Олеи, успел сбегать на речку и вновь раздобыть несколько рыбешек. Сейчас они жарились на палочках, и беглецы в предвкушении вкусного завтрака с удовольствием вдыхали удивительные запахи, идущие от огня.

– Объясни мне, каким таким невероятным образом ты умудряешься ловить рыбу? – поинтересовалась Олея. – Неужели проделываешь это голыми руками?

– У меня отец был заядлым рыбаком… – Бел присел рядом с Олеей. – Он нас с братом на рыбалку таскал чуть ли не с младенческого возраста, и учил добывать рыбу не только снастями, но и всем тем, что есть под руками.

– Интересно… Тогда просвети меня еще по одному вопросу – каким образом ты, мой дорогой, умудряешься так ловко и незаметно прятать разные предметы? У тебя это здорово получается.

– Ты о чем?

– Про то, как ты когда-то лихо умудрился сунуть свой значок за пазуху тому парню, и еще про то, как спрятал куда-то артефакты в монастыре Святых Дел. Ведь тогда никто не заметил твоего молниеносного движения. Как это у тебя получается?

– Долгие тренировки, и тоже с детства, примерно так же, как и у тебя… – улыбнулся Бел. – Правда, в их основе лежала совершенно иная причина, и отнюдь не столь благородная, как у твоего дяди Генара. Дело в том, что мой старший брат, с тех пор, как я его помню, всегда был заядлым сладкоежкой, только вот сладкое ему было полностью противопоказано: даже от ложки варенья у парня по телу шли мелкие красные пятнышки, которые к тому же здорово чесались. Это я к конфетам и пряникам совершенно равнодушен, а мой брат без них жизни не представлял. Вот я и таскал ему потихоньку сладости с кухни, хотя мне было строго-настрого запрещено это делать. Кстати, особую остроту моим поступкам придавало то, что лакомства надо было увести чуть ли не из-под носа у матери. Конечно, если родители ловили меня за этим делом, то я получал хорошую трепку, так что мне поневоле пришлось научиться моментально прятать то, что стащил, причем проделывать это так, чтоб никто ничего не заметил. Позже, когда я стал служить в тайной страже, то у э… некоторых субъектов усовершенствовал этот трюк. Впрочем, тут нет ничего необычного или сложного – обычная ловкость рук, и еще надо верно уловить нужный момент. Вот и все. Подобный фокус может проделывать едва ли не каждый второй карманник.

– Оно и заметно. Кстати, со времен твоего золотого детства, похоже, ничего не изменилось.

– Извини, не понял.

– Мы с тобой кое-что незаметно сперли, и сейчас делаем все возможное, чтоб нам за это не попало. Конечно, если не повезет и нас с тобой поймают, то, боюсь, одним втыком дело не ограничиться. Шкуру спустят.

– Тут я с тобой полностью согласен. Но меня сейчас куда больше беспокоит другое: что делать дальше? При взгляде на нас каждый решит, что мы обычные опустившиеся бродяги без роду и племени, едва ли не из числа тех, кто собирает отбросы по помойкам. Сейчас на нас с тобой не одежда, а дыра на дыре!

– Что-то ты уж очень мрачную картину нарисовал!

– Хорошо! – покладисто согласился Бел. – Пусть мы с тобой не бродяги, а кто-то вроде того. И вот представь, что подумают люди, если увидят, что у этих отрепышей (то есть у нас с тобой) имеются лошади!?

– Ну, мало ли что…

– Так рассуждать никто не будет. Самое возможное предположение, которое возникнет у любого при взгляде на нас, это то, что мы где-то украли лошадей. А дальше возможны два варианта развития событий: или на нас стражу натравят, или, что вероятнее, попытаются отобрать лошадей.

– Была бы у меня сейчас нитка с иголкой, я бы нашу одежду зашила… – вздохнула Олея.

– Будь у нас с тобой хоть немного денег, мы бы себе одежду новую купили – отозвался Бел.

– Что-то у нас с тобой в карманах деньги не задерживаются! – улыбнулась женщина.– стоит им появиться – как сразу исчезают невесть куда! Ох, и гуляки же мы с тобой!

– Верно, беречь деньги у нас никак не получается! – хмыкнул Бел. – Постоянно оказываемся на мели. Похоже, нам опять придется совершить что-то противозаконное, лишь бы хоть немного разжиться золотишком.

– Золотишко… Серебро будет – и то хорошо!

– Да я бы сейчас и от меди не отказался – лишь бы она в кармане звякала! К сожалению, сейчас там нет ничего, кроме дорожной пыли.

Уже садясь на лошадь, Олея заговорила про то, что ее уже давно интересовало:

– Твое настоящее имя Лавр, так?

– Верно.

– Но я-то тебя по-прежнему называю Белом!

– Продолжай так называть и дальше! – улыбнулся парень. – Меня это пока что вполне устраивает. Вот когда вернемся домой – тогда я и буду Лавром, а пока…

– Уговорил, деревце мое благородное!

– Ну ты и язва! – рассмеялся парень.

– Вообще-то у меня много достоинств и помимо этого…

До полудня езда была сравнительно спокойной, и на пути беглецов не встречалось никаких особых препятствий. Бел и Олея, хотя и ехали быстро, но лошадей во весь опор пока не гнали – не стоит их утомлять с самого утра, ведь неизвестно, что будет к вечеру.

Проселочная дорога была довольно безлюдной. На ней изредка попадались идущие куда-то крестьяне, дважды или трижды встречались возницы с тяжело нагруженными телегами. То и дело по краям дороги беглецы замечали участки обработанной земли, и при виде незнакомых людей те, кто работали на полях, отрывались от своих трудов, и провожали проезжающих долгими взглядами – в этих местах чужаки появлялись нечасто. Да уж, вечером у здешних людей появится пусть и короткая, но тема для рассуждений: кто такие, что им тут надо, откуда они ехали… Если же за беглецами направляется погоня (а она, без сомнений, висит у них на хвосте), то преследователи без особых сложностей сумеют получить нужную подсказку – за самую мелкую монету им во всех подробностях пояснят, куда именно следует направляться дальше, и куда проехала парочка незнакомцев на лошадях.

Несколько раз на пути оказывались небольшие селения, который Олея и Бел проезжали, не останавливаясь. Впрочем, смотреть там особо было не на что: несколько десятков невзрачных домишек, среди которых находятся два-три размерами побольше, на небольших зеленых участках возле домов привязаны козы, стайки чумазых детишек играют едва ли не прямо на дороге… За последнее время эти картины встречались постоянно, и ничего особо нового и интересного беглецы не увидели.

После полудня Бел и Олея въехали в довольно большое селение, в котором в этот день было что-то вроде ярмарки, пусть и не очень шумной, но достаточно обширной и многолюдной, которая занимала площадь не только в центре поселка, но прихватывала ближайшие улочки. Похоже, на эту ярмарку съезжается большинство окрестных жителей, что неудивительно – ведь в этих провинциальных местах ярмарка считается едва ли не самым значимым событием за всю седмицу. Многие приезжают сюда с женами и детишками, привозят на продажу свой нехитрый товар, хотя, по большому счету, продажа – это не главное. У большинства из тех, кто появлялся на этой ярмарке, были и другие цели: встретиться со знакомыми и родственниками, прицениться к нужным вещам, обсудить последние новости, а то и просто посидеть в хорошей компании за кружкой недорогого вина среди веселого и людного места.

Пробираясь верхом по довольно многолюдным и тесным улочкам поселка, к тому же заставленными телегами и повозками, Олея подумала: раз сегодня ярмарка – то, значит, для очень многих жителей окрестных деревень сегодня выходной день, и обычно тихие и спокойные люди в такое время позволяют себе принять несколько лишних стаканов, и, как следствие, начинают вести себя куда более вольно. В таких случаях Стар, отец Олеи, выражался так: мужики слетают с катушек.

Отец был прав: обычно невозмутимые селяне, которые привыкли делать вид, что им нет никакого дела до посторонних, на этот раз во все глаза глядели на незнакомцев, одетых в рваную одежду, но, тем не менее, едущих на справных лошадях, а некоторые даже позволяли себе оскорбительные выкрики – мол, явная босота где-то сперла лошадей, да еще и осмеливается ездить на украденном!.. Управы, мол, в последнее время на ворье не стало, обнаглели до невозможности!..

Н-да, Бел был прав в своих предположениях: в своей потрепанной и драной одежде беглецы слишком заметны, и то, на что не обратили бы особого внимания в городе, в сельской местности просто-таки бросается в глаза.

Косые взгляды и неприязненное отношение можно бы перетерпеть, и постараться не обращать внимания на голоса подвыпивших людей, но внезапно какой-то нагловатый парень, к тому времени уже явно принявший на грудь куда больше, чем было дозволительно, попытался, было, схватить за повод лошадь Олеи – дескать, слезай-ка ты отсюда, баба, покаталась на чужой лошади, пора и честь знать! Ясно ведь, что лошадь не твоя, так что вали отсюда подобру-поздорову, а не то хуже будет!.. В тот же миг, явно вдохновленные этим примером, в поводья уже обеих лошадей вцепились руки других мужиков – а то как же, есть возможность на халяву раздобыть себе лошадь! В следующее мгновение стало понятно, что вот-вот с седел стащат и всадников…

Ситуация вот-вот могла стать не просто опасной, а неуправляемой: вокруг двоих беглецов враз образовалось едва ли не самое настоящее кольцо из подвыпивших мужиков, и лошади, даже понукай их, вряд ли пошли бы на людей, а селяне вовсе не были настроены освобождать дорогу. Оттого Олея просто-таки ожидала команды Бела, а тот, оценив обстановку, медлить не стал. Приказ был короткий:

– Расчищай дорогу!

Давно пора это сделать, так что медлить Олея не стала. Один взмах хлыста – и от ее лошади просто-таки отмело толпящихся мужчин, а вот чтоб отогнать людей от лошади Бела, пришлось использовать хлыст дважды, но все одно: когда лошади рванули с места, какой-то настырный мужичок все еще пытался цепляться за поводья, и никак не желал их отпускать: как видно, этот крестьянин нуждался в лошади едва ли не больше всех. Пришлось отдельно по нему пройтись хлыстом, после чего мужичонка, взвыв дурным голосом, все же отпустил поводья.

Понятно, что сейчас не могло быть и речи о том, чтоб спокойно продолжать дальнейший путь по поселку. Нахлестывая лошадей, беглецы едва ли не во весь опор пролетели оставшуюся часть селения, чудом не зацепив при этом никого из людей, которых на улицах сейчас хватало едва ли не с избытком. Да, точно… – вновь отметила про себя Олея, – сейчас, судя по всему, ярмарочный день, который для многих считается выходным, а в такие дни на ярмарку, как правило, съезжается народ со всех окрестных деревень…

Беглецы уже отъехали на довольно большое расстояние от поселка, когда Бел, оглянувшись в очередной раз, негромко ругнулся сквозь зубы. Что именно вызвало досаду Бела женщина поняла, когда оглянулась сама: оказывается, за ними устремилась погоня. Можно было не сомневаться – это обиженные мужики из поселка решили разобраться с двумя нищими, которые не только заявились в их поселок на ворованных лошадях, по еще и осмелились поднять свою руку на местных жителей. Понятно, что за подобную наглость чужаков следовало поучить так, чтоб отныне им вовек неповадно было соваться в эти края. Возможно, в другое время никому из тех людей, что сейчас кинулись в погоню за пришлыми людьми – возможно, им бы и в голову не пришло ничего подобного, но то, что сегодня эти чужаки нанесли им обиду едва ли не на виду у многих из их родственников и знакомых, а этого одурманенные вином головы простить не могли. Вон, они даже что-то орут вслед беглецам, и понятно, что это не пожелание счастливого пути..

– Бел, что делать? – Олея прекрасно понимала, как поведут себя взбешенные мужики, если все же сумеют настигнуть убежавших людей.

– Попытаемся оторваться от этих дураков как можно дальше – может, у них хватит ума сообразить, что не за каждым можно бросаться, очертя голову.

Конечно, хотелось бы надеяться на подобный благостный итог, только вот у тех людей, что сейчас припустили вслед за убегающими, в голове сейчас только азарт погони и желание как следует всыпать чужакам, и вряд ли они будут думать о чем-то ином. К тому же за беглецами припустило чуть ли не десяток обиженных мужиков, которые полностью уверены в своем численном превосходстве.

Бел и Олея понукали своих лошадей изо всех сил, и, оглядываясь, понимали, что погоня по-прежнему висит у них на хвосте. Оставалось только радоваться тому, что расстояние между ними и преследователями хотя и не увеличивалось, но зато и не уменьшалось. Следовало считать удачей и то, что дорога в это время не была очень оживленной: ярмарка в поселке была еще в самом разгаре, и все те селяне, кто хотел на ней быть, все еще находились там, среди гуляющей толпы, а уходить с ярмарки еще вроде рановато: вот часа через два народ потянется по своим домам, и дороги окажутся куда более запруженными. Сейчас же на пути беглецов в основном находились немногочисленные пешие селяне, которые с явным интересом глядели на погоню – судя по всему, в здешних тихих местах подобные скачки были нечастым явлением.

Минуты шли за минутами, и Олея стала уже всерьез надеяться на то, что скоро мужикам надоест преследование, и они сочтут за лучшее вернуться в поселок, догуливать на ярмарке то время, что оставалось до ее закрытия.

Возможно, все так бы и произошло, и неизвестно, как события стали бы развиваться дальше, если б не подвыпивший мужичок, который ехал на своей телеге едва ли не посередине дороги. Сейчас он дремал, сидя в своей тяжелой повозке, а его старая лошадь едва ли не плелась нога за ногу, привычно отгоняя хвостом надоедливых мух. Однако мужичка пробудил шум погони. Оглянувшись и протирая со сна глаза, он увидел скачущих во весь опор всадников, и благоразумно решил во избежание возможных неприятностей направить свою лошадь к краю дороги, а то как бы его не задели мчащиеся люди.

Дело хорошее, только вот вышло так, что окончательно не проснувшись, он потянул вожжи не в ту сторону, да к тому же сделал это слишком резко. В результате его старая лошадь от испуга дернулась, телегу развернуло посередине дороги, причем все это произошло едва ли не прямо перед беглецами. Если бы подобное случилось чуть раньше, то Бел и Олея успели б отвернуть своих лошадей в стороны, или же несколько сбавить их бег, но, увы, когда дорога оказалась перегорожена столь внезапно…

Лошадь Олеи, скакавшая впереди, налетела прямо на телегу, и женщина просто-таки вылетела из седла. Удивительно, но Олее повезло – она упала прямо в телегу, при этом, правда, изо всех сил ударившись ногой о какой-то длинный узкий ящик, стоящий внутри телеги и накрытый старой дерюгой. Головой она тоже неплохо приложилась о край все того же ящика, и оттого на несколько мгновений едва ли не потеряла сознание. Преодолевая звон в ушах и пытаясь что-то разглядеть сквозь беспрерывно кружащиеся перед глазами черные мушки, женщина стала испуганно огладываться по сторонам, ища Бела.

Увы, тот, хотя и успел в последний момент поднять на дыбы свою лошадь, но удержать ее все же не смог и в результате вместе с лошадью свалился на землю. И хотя та поднялась на ноги, но Бел, по всей видимости, на несколько мгновений все же потерял сознание, и сейчас он лежал на земле, безуспешно пытаясь встать: дело в том, что его правая нога застряла в стремени, и Бел, как ни старался, но так и не мог вытащить ее оттуда.

Выбравшись из телеги и ступив на землю, Олея чуть не охнула – ее левая нога здорово болела, и каждый шаг давался с трудом. Внезапно женщине вспомнился Кварг: он, выпрыгнув с высоты, тоже ударился коленом, и оттого не мог передвигаться. Великие Боги, не допустите ничего подобного!

Олея сделала шаг, другой… Идти, конечно, больно, но терпимо. Слома или трещины, кажется, нет, и это самое главное. В любое другое время беглянка первым делом посмотрела бы, что же за травму она заработала, но сейчас для этого совсем не было времени. Прихрамывая, женщина бросилась к Белу, помогла ему освободить ногу из стремени. Парень поднялся, сделал шаг, и на его лице появилась гримаса боли.

– Бел, что с тобой?

– Трудно сказать, но, кажется, ничего не сломал. Просто ударился здорово. Бывает. Можно сказать, мне невероятно повезло. Как ты?

– Мы с тобой оба чувствуем себя примерно одинаково. То есть довольно паршиво.

– Похоже, это далеко не самое худшее. А где эти?..

Ясно, что он имеет в виду преследователей. Оглянувшись, Олея едва сдержала досадный вздох – вряд ли теперь можно надеяться уйти от погони: за короткое время после падения преследователи сумели преодолеть немалое расстояние, а лошади беглецов после столкновения вряд ли способны продолжать бег. Вон, лошадь Бела чуть прихрамывает, а что касается лошади Олеи, то там все куда серьезнее – бедняжка явно что-то сломала. Получается., что в один миг беглецы не только стали безлошадными, да вдобавок еще и получили небольшие травмы. Великие Боги, это произошло в то время, когда у них на хвосте висит погоня! Тут даже Олее внезапно захотелось громко и от души выругаться!

– Ну надо же было такому случиться!.. – вырвалось у нее.

– Да уж…

Вновь перевели взгляд на приближающихся всадников. Так, их преследует десять человек, причем двое из них – стражники: как видно, этих поселковых стражей или прихватили с собой для порядка, или же эти блюстители закона сами кинулись в погоню за подозрительными людьми. Итак, ясно как божий день: очередной схватки им явно не избежать. Вон, Бел даже застонал от досады:

– Чтоб их всех!.. У меня из оружия только камни под ногами, и то мелкие!

– Может, цепочку достать?

– Не надо ее светить, постараемся обойтись своими силами, то бишь в бой вступишь ты и твой хлыст. Блин, мне опять в стороне стоять, пусть даже только в начале драки! Все это просто бесит!.. Значит, так: нам с тобой нужны две новые лошади, так что двое из этих самоуверенных вояк должны вернуться в поселок пешими.

– Для хозяев лошадей это будет настоящей трагедией. В здешних местах лошадь – это основное богатство, и без нее прожить сложно.

– Сочувствую, но впредь это научит мужиков не цепляться к незнакомым людям. Постараемся присмотреться, у кого их этой компании кони получше, так что будем исходить еще и из этого. Дальше: если удастся, надо будет хотя бы у одного из стражников забрать оружие – тогда уже и я в драку пойду… Так, а где хозяин этой повозки?

Олея оглянулась, ища глазами мужичка, из-за оплошности которого телега по-прежнему преграждала дорогу, не давая ни пройти, ни проехать. А, вот он, под телегу залез, и, похоже, вылезать оттуда не собирается. Судя по его виду, бедняга едва ли не враз протрезвел, и сейчас его трясет от страха. Мужичок прекрасно понимал, что по его недогляду пострадали не только двое людей, но и их лошади, что, по местным меркам, куда хуже. Вот теперь мужичонка страстно молился всем Богам, чтоб по отношению к нему дело ограничилось одними побоями – пусть ему, бедолаге, хоть все ребра перечитают и все зубы выбьют, лишь бы не заставили платить за двух покалеченных лошадей, все одно ему денег взять неоткуда!

Так, похоже, этот человек неопасен, но на всякий случай все одно не стоит выпускать его из вида – та история с ранением Бела сделала их куда более осторожными. Впрочем, сейчас беглецов куда больше тревожат приближающиеся люди. Великие Боги, они уже совсем близко! Так что хочется беглецам того, или нет, но без драки дело опять не обойдется.

– Бел, что делаем?

– Постарайся для начала выбить из седла нескольких, причем так, чтоб они враз отключились на какое-то время. Чем меньше парней останется в седлах, тем лучше.

– Поняла.

Глядя на стремительно приближающихся людей, Олея, вспоминая уроки дядюшки Генара, уже привычно прикидывала: обычно впереди несутся вожаки. Это самые опасные, и именно их желательно нейтрализовать первыми. На оставшихся подобное зрелище производит несколько угнетающее воздействие, во всяком случае их боевой дух несколько снижается. Потом появляются те, кто хочет быть первым, или же те, у кого имеется какое-то преимущество в схватке, пусть и кратковременное – этих тоже следует вывести из боя как можно скорее. Ну, а оставшиеся, как правило, уже не бойцы, и в глубине души у каждого них только одно желание – под давлением жестоких обстоятельств унести ноги подобру-поздорову.

Конечно, самое удобное для всадников – это настичь преследуемых людей (да к тому же пеших) на ровном месте. Там их можно просто-напросто смять лошадьми, растоптать, и тут уж вряд ли кто из пеших сумеет дать хоть какой-то отпор нападавшим – бегущие кони враз истопчут людей в кровавую кашу с крошевом костей. Поэтому то, что за спинами беглецов находится телега, можно считать дополнительной защитой: никто не будет сбивать стоящих людей на всем скаку: вряд ли хоть кому-то захочется калечить свою лошадь о телегу. Кроме того, у нападающих не выйдет так легко напасть на врагов со спины, а если кто и попытается это сделать, то есть шанс перехватить этого храбреца.

Внимательно смотрим, кто там, в этой толпе догоняющих? Двое стражников, и восемь местных обывателей. Трудно сказать, на что способны эти люди, но в любом случае не стоит недооценивать противника.

Первым от удара хлыстом со своего коня слетел один из стражников – тот, кто просто-таки летел впереди небольшого отряда, возглавляя погоню, а еще через мгновение от второго удара вслед за стражником на землю свалился еще один человек, на лице которого был написан азарт преследования. Олея его сразу узнала: этот тот самый парень, что первым схватил под уздцы ее лошадь там, в поселке. Ну-ну…

К великой досаде женщины, третий посыл хлыста не достиг цели – невысокий худощавый мужчина в последний момент совершенно невероятным образом сумел уклониться в сторону, и хлыст только чуть задел его, причем самым кончиком. Конечно, сейчас у этого человека спину просто сводит от боли, но, тем не менее, он остался в седле, и даже умудрился отъехать на расстояние, недоступное для новой атаки. Олея чуть не ругнулась вслух: таких проколов она давно не допускала! Видел бы это дядя Генар – был бы искренне раздосадован и заставил бы племянницу вновь и вновь отрабатывать этот удар.

Разозленная на себя женщина не сдержалась – затяжной посыл хлыста прошелся по груди всех лошадей, что приблизились к беглецам, и от внезапной жгучей боли почти каждая встала на дыбы. Оставалось только удивляться, каким чудом всадники сумели удержаться на своих лошадях, хотя некоторые из преследователей мотались в седлах, что мочало на ветру. И все же своей цели Олея достигла: нападавшие отступили, пусть даже всего лишь на несколько шагов, так, чтоб их не смог достать хлыст в руках бабы-чужеземки.

За короткое время преследователи поняли, что к этим непонятным людям близко лучше не подходить, а иначе последствия могут быть чреваты крупными неприятностями. Вон, двое упавших с коней мужиков неподвижно лежат на земле. Уж не убились ли при падении? Плохо, если все обстоит именно так! На всякий случай, стоит податься чуть назад – так оно все же будет понадежней, да простору для маневра побольше. Понятно, о чем думали оставшиеся: что ж, раз не получилось взять с налету, то надо действовать как-то по-иному. К тому же сейчас на земле лежат двое их товарищей, так что напролом нестись не стоит: есть немалая опасность того, что лошадиные копыта могут нанести лежащим новые раны.

Всадники полукругом обступили стоящих людей, и что-то зло кричали им. Ну, и без перевода ясно, что это отборная ругань и приказ сдаться. Ничего нового, в общем. Похоже, что горячка погони все еще не покинула этих людей, зато Бел и Олея стояли неподвижно, не произнося ни звука – не стоит вступать в разговоры с противником, когда и так понятно, что от него следует ожидать в дальнейшем.

Как и рассчитывали беглецы, подобное затишье долго не продлилось. Мужиков после долгой скачки одолевала жажда боя, а заодно и желание проучить этих чужаков за нанесенные оскорбления – ведь они осмелились поднять руку на их земляков! К тому же мужиков обманул и внешний вид пришлых: стоят, молчат, не шевелятся… Э, да кажется эти двое струхнули не на шутку! А ведь так оно и есть: наверняка парочка незнакомцев поняла, что натворила, и сейчас у этих бродяг от страха отсох язык и ноги онемели, а раз такое дело, то и медлить не стоит. Да и чего их бояться, чужаков всего двое: это в первый раз проучить нахалов не получилось, а сейчас их можно смести враз!

Вторая атака не заставила себя ждать. Правда, перед этим двое из компании преследователей направились за спину Бела и Олеи – понятно, собираются напасть сзади. Впрочем, этого никто и не скрывал, да и мужички зло скалили зубы и поигрывали кулаками. Олея, поглядывая на них одним глазом, прикидывала: когда эти двое олухов окажутся в таких пределах, надо будет нанести один, но беспроигрышный удар – свалить разом обоих.

Еще можно порадоваться тому, что, похоже, ни у кого из этой ватаги при себе не было серьезного оружия: похоже, мужики запрыгнули на своих коней по первому же зову друзей-приятелей, и никому из них не пришло в голову прихватить с собой нож или кинжал. Тоже мне, вояки… Правда, стражники не в счет – эти безоружными не ходят, им такое по должности не положено. Если обшарить того стражника, что сейчас лежит на земле, то у него при себе явно найдется кое-что из оружия, которое явно не помешало бы для защиты Олее и Белу. Увы, но пока что до стражника никак не добраться – так вышло, что он лежит как раз посередине меж преследователями и беглецами, и сейчас подходить к этому человеку не решался никто.

Однако в этот самый момент второй стражник решил действовать, понимая, что если он сейчас ничего не предпримет, то его авторитет может безвозвратно рухнуть в глазах односельчан. Стражник выхватил из ножен свой короткий меч, и кинулся на стоящих перед ним незнакомцев, а вслед за ним бросились и все остальные. Конечно, служака несколько поторопился: вот если бы те двое успели зайти за спину незнакомцев, и все одновременно напали б на этих чужаков, то им можно было бы рассчитывать на успех, а так…

Стражника Олея сняла первым, и когда тот еще падал, сумела достать и второго, все того же невысокого мужичка, по которому она промахнулась вначале, только в этот раз она била по лицу, вернее, по лбу, прямо над бровями. Как и следовало ожидать, тот, схватившись за глаза, страшно заорал, что вполне объяснимо – боль была жуткая, и вдобавок к этому еще и примешивался страх навек остаться слепым. Ну, мужик, не трясись понапрасну, ничего страшного с твоими глазами не приключилось, они целы и невредимы. Впрочем, ты сам виноват: тебе уже разок хорошо попало по спине, должен был понимать, чем для тебя может закончиться дальнейшее участи в драке, а уж если не внял голосу разума, то отныне пеняй только на себя.

Этот истошный крик настолько сильно хлестнул по нервам оставшихся селян, что у каждого из них если и не пропало желание участвовать в драке, то оно значительно снизилось. К тому же у многих в головах возник резонный вопрос: что же это за разбойники такие, раз не боятся нападать на стражу?! А ведь за подобное по законам этой страны положена смертная казнь, но пришлые об этом или не знают, или у них на душе и без того накоплено столько грехов, что хватит не на один высший приговор. Так что одним преступлением больше, одним меньше – для этих двоих головорезов подобное уже не имеет никакого значения. На всякий случай мужики вновь попридержали коней и чуть отступили под непрерывный вопль раненого – его крик пугал селян куда больше, чем вид лежащих на земле стражников, а в души селян постепенно стал вползать если не страх, но вполне обоснованное опасение за свою жизнь.

Кроме того, в головы крестьян постепенно стала приходить одна и та же мысль: ладно бы каждому из оказавшихся здесь людей надо было защищать собственное добро, так ведь нет – для чего-то все они вздумали выяснять отношения невесть с кем! А ведь вполне может быть, что сейчас перед ними находятся те, от кого законопослушному человеку надо держаться как можно дальше. Некстати вспомнилась и та прописная истина, что по дорогам иногда бродят бандиты из числа тех, для которых зарезать человека ничего не стоит. Хм, от подобного предположения становится как-то не по себе…

Меж тем раненый все так же кричал, не отнимая рук от лица, и между его пальцами стекала кровь, капающая не только на одежду, но даже и на его лошадь… Вообще-то этого человека можно понять: мужик перепуган едва ли не до смерти, и к тому же ему очень больно. Похоже, брови рассечены всерьез, и кровью залило глаза, вот он и не может их открыть, а когда бедняге это удается, то он опять-таки не видит ничего, кроме сплошной кровавой пелены. Н-да, тут струхнешь! Вон, и остальные косятся на него со смесью страха и растерянности.

Ничего… – подумалось Олее, – ничего, когда успокоишься, промоешь рану, то поймешь, что твои глаза остались целыми. Шрам, правда, останется на всю жизнь, но что-то подсказывало женщине – этим шрамом селянин будет гордиться всю жизнь, как знаком своей отваги и удивительной доблести в жестокой схватке с отпетыми злодеями.

В этот момент раздался голос Бела:

– Осторожно! Сзади…

Оглянувшись, Олея увидела, что один из тех двоих, что оказались за спиной беглецов, вытащил из седельной сумки ловчую сеть. Похоже, мужчина только сегодня приобрел ее на ярмарке, и теперь, если можно так выразиться, решил испытать покупку на практике. Средняя длина, некрупные ячейки, тонкая бечевка… В такой сети запутаться можно только пока. Если же судить по тем умелым движениям, которыми мужчина раскручивал сеть над головой, то можно с уверенностью предположить: этот человек умеет пользоваться снастью. Наверняка охотник, или же частенько грешит ловлей зверей и птиц. А вот это плохо…

Подобные сети Олея не раз видела и раньше: среди знакомых ее отца было немало охотников, да и сам Стар относился к числу любителей съездить на охоту в свободное время, так что женщина имела представление, какую опасность может представлять такая вот сетка. Помнится, дядя Генар учил ее, что от набрасываемой на тебя сети можно избавиться только одним образом – в момент броска, или же полета этой сети нужно успеть подцепить ее за край, и отшвырнуть в сторону. Беда в том, что этот прием – один из самых сложных в исполнении, ведь если ошибешься хоть ненамного, то велика вероятность запутаться самому. У Олеи, к ее великому стыду, правильное исполнение нужного удара получалось не всегда, и дядюшка Генар, помнится, очень досадовал по этому поводу. Увы, но довести до совершенства сложный прием так и не получилось, причем по самой трагической причине – дядюшка умер, и занятия прекратились раз и навсегда.