Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 74 страниц)

– Не совсем понятно…

– Видишь ли, у таких людей большой опыт и очень цепкий глаз. Он сразу заметил, что я веду северянку, женщину со светлой кожей и с голубыми глазами. На местном рынке – ценнейший товар. Думаешь, стражник так просто сбил с тебя шапку? Как бы не так! По приказу того типа…

– Ничего себе! Кто-то приказывает стражникам!

– Не кто-то, а представитель подлинных хозяев этого города. Тут все схвачено, и стражники давно пляшут под чужую дудку! Но сейчас речь не о том. Дело в том, что этот мужик прежде всего стал интересоваться, где и у кого я тебя купил. Как видно, он решил, что кто-то при сортировке вновь поступивших рабов по недосмотру пропустил хороший товар – дескать, у кого-то вновь хватило ума решить, что раз женщине больше шестнадцати лет, то ее можно отправлять в общую продажу! А ведь есть ценители именно на таких женщин… Вот мужик и вздумал исправить положение, перекупить хорошую рабыню и вновь продать ее, только по более высокой цене. Недаром он предлагал мне за тебя деньги…

– И много?

– Если бы… – съехидничал Бел. – Дал бы он хорошие деньги, продал бы я тебя, не раздумывая, а не то от твоей вечной трескотни моя бедная голова уже кругом идет! То, что он мне совал – это сущая мелочь, на нее можно приобрести только немолодого раба. Жмот!

– А тебе откуда известны расценки?

– Не первый день живу на свете. Как видно, мужик решил, что я, испугавшись, не посмею ему отказать. И, тем не менее, просто так забирать чужую рабыню он не решился. Видишь ли, в этой стране очень строгие правила: недаром даже столь наглые люди, вроде того парня, что пытался нас остановить – даже они не решаются в открытую вступать в конфликт с местным населением.

– Что этот тип делает на выходе из города?

– Я же тебе сказал – тут все происходящее должно быть под контролем! Что же касается нас, тот тут, как мне кажется, у мужика было простое желание – нагреть свои руки.

– А что он кричал нам вслед?

– Все то же: чтоб я не нарывался на неприятности.

– Он может пойти вслед за нами?

– Не думаю. Наш случай не относится к числу тех, ради которых можно оставить свой пост. Скорей всего он сейчас сообщит наверх о том, что кто-то продал хорошую рабыню простому человеку, а подобное означает потерянную прибыль.

– Чем это может нам грозить?

– Логика такая: то, что кто-то пустил хороший товар на общую продажу, может быть вызвано лишь двумя причинами: или кто-то по недосмотру проглядел ценную рабыню при новом поступлении живого товара, или же кто-то вздумал продавать рабыню втайне, не ставя об этом в известность других, тех, кто контролирует этот рынок. Я уже говорил – тут очень жесткие правила, и вся торговля живым товаром идет под неусыпным контролем и приглядом. Это только на первый взгляд может показаться, что в этой стране царят тишина и покой, а на самом деле тут такая дисциплина и столь суровые правила, что знающему человеку только и остается, как разводить руками!

– Я не совсем поняла…

– А тут и понимать нечего! Сейчас в этом городишке быстро перетряхнут всех и все, и очень быстро выяснят, что молодую красивую женщину со светлыми волосами и голубыми глазами в ближайшее время никто и никому не продавал, и даже более того – подобной красотки ни вчера, ни сегодня тут вообще не видели. Это товар редкий, дорогой, на него всегда есть повышенный спрос, так что подобную редкость в любом случае для начала должны были предложить своим людям.

– А что потом?

– Потом? Думаю, что к ним уже сегодня же придут сведения о том, что границу меж Береном и Ойдаром пересекли двое людей, которых необходимо задержать. Можешь не сомневаться – там и наши приметы будут. Сопоставят умные люди – враз поймут, в чем тут дело, и кто мы такие. Вот уж что-что, а обмен сведениями меж этими двумя странами поставлен очень даже неплохо.

– Так что же нам делать?

– Все то же самое: в очередной раз уходить.

– И куда мы пойдем?

– Беда в том, что карту Ойдара я изучал довольно давно. Помню кое-что, но не более того. Если я верно припоминаю, то нам с тобой в любом случае не следует идти прямо по дороге, а лучше свернуть на одну из небольших дорог. Сомневаюсь, что нам удастся спрятаться, но необходимо хотя бы попробовать это сделать…

Свои слова Бел очень скоро подтвердил на практике: беглецы свернули на одну из небольших тропок, уходящих в сторону от дороги, и шли по этой тропке до самого вечера. К тому времени Бел снял с рук Олеи веревку, и сейчас по тропинке передвигались не хозяин и рабыня, а обычная семейная пара, явно торопящаяся к своему дому. Несколько раз на их пути встречались небольшие селения, но Бел все время был настороже, успевал заранее сориентироваться по местности, так что беглецы умудрялись обходить стороной все поселения.

Не раз им попадались и люди, судя по одежде – жители Ойдара, и все они, без исключения – все делали вид, что не замечают незнакомцев. Конечно, здешние люди никак не походили на зомби, встреченных беглецами у жреца вайду, но, тем не менее, между ними было что-то общее, как ни странно звучит подобное мнение. Разница в том, что здесь были не ходячие покойники, а живые люди, но они смотрели не на появившихся перед ними незнакомцев, а будто мимо них. Такое впечатление, что тут никому и ни до кого нет никакого дела. Понятно, что местные жители не знают, что за люди бродят по дорогам их родной страны, но, как видно, уже были научены горьким опытом общения с незнакомцами. В случае возникновения тех или иных неприятностей с чужаками никому из них не хотелось идти в свидетели – ведь неизвестно, чем свидетельство в пользу того или иного человека может грозить именно тебе.

Бел уже рассказал Олее, что в здешних местах люди живут довольно обособленно, и лишний раз язык не высовывают – просто боятся оказаться меж схваток стражников и бандитов, или же между выяснениями отношений промеж собой двух конкурирующих преступных группировок. "Я ничего не знаю, не видел и не слышал!" – в Ойдаре это основное правило жизни простого народа.

До вечера беглецы прошли большое расстояние, всего лишь несколько раз присаживаясь на короткий отдых. Оттого и получилось так, что почти безостановочный шаг, жара, усталость – все это сделало свое черное дело, и уже к вечеру беглецы вновь почувствовали себя очень плохо. Раны вновь начали воспаляться, появился жар… Надо где-то остановиться, причем крайне желательно, под крышей, хоть немного отдохнуть и поспать.

Им повезло. К закату они наткнулись на небольшой дом. Вернее, это была глинобитная хижина с плоской крышей, маленьким оконцем и неплотно закрываемой дощатой дверью. Для чего эта хижина здесь построена? Отчего-то Олея была уверена, что эта хижина представляет собой что-то вроде пастушьего домика. Ну да, верно – вокруг находятся луга, которые сейчас, правда, совсем высохли под горячим солнцем, да и вытоптаны они, можно сказать, подчистую. Подобное обычно бывает на тех местах, где пасутся стада. А весной здесь, очевидно, очень зелено. Вон, неподалеку от хижины начинаются заросли каких-то колючих кустарников, постепенно переходящие в самую настоящую рощу.

– По весне тут явно находятся пастбища для баранов… – Бел огляделся по сторонам, вошел в хижину. Заглянула туда и Олея. Несколько охапок старой соломы на полу, небольшой очаг в углу – вот и вся обстановка внутри. Ни плошки, ни чашки, нет даже разбитого горшка… Да, богатой здешнюю обстановку не назовешь при всем своем желании.

– Это что за строение? – спросила Олея.

– У него, думается, много предназначений… – Бел присел у очага. – Тут могут останавливаться как пастухи, так и путники… Впрочем, здесь удобное место отдыха для очень и очень многих. Дорогу в этом месте никак не назовешь уж очень оживленной, но золы в очаге много, и последняя двух-трех дневной давности. Следовательно, люди в этой хибаре бывают довольно регулярно. Домашней животины тут сейчас нет, значит, и пастухам в этих местах делать нечего. А впрочем, погоди… – и Бел направился в сторону зарослей кустарников.

Впрочем, ходил он недолго, а, вернувшись, хмыкнул:

– Точно, я не ошибся. Там, среди колючих кустов, есть почти незаметная тропинка, хотя на взгляд стороннего человека там сплошные переплетения колючек. В случае крайней нужды по ней можно пройти, чтоб уйти от преследователей. Так сразу ее и не рассмотришь, поэтому я ее несколькими камнями пометил. На всякий случай…

Хотя на землю уже упали первые сумерки, но, тем не менее, Бел отправился на охоту за сурком – с воспалившимися ранами надо было что-то делать, иначе для беглецов дело могло обернуться куда хуже. Олея была почти уверена, что Бел ничего не сумеет добыть, но она ошиблась. Почти в темноте мужчина сумел выследить и прибить камнем здоровенного сурка.

Одного зверька на двоих раненых было, конечно, маловато, но это куда лучше, чем ничего. Главное – снова удалось изготовить лечебную мазь, смазать воспалившиеся раны. Конечно, надо бы отдохнуть, полежать в покое, только вот как это сделать, если погоня дышит тебе в затылок?!

Безо всякого желания поели. Хорошо, что у них пока еще есть вода, но если беглецы и дальше будут пить ее так же много, то уже к утру все запасы воды кончатся. Наверняка где-то здесь неподалеку должен быть хоть и небольшой, но источник с водой – ведь не просто же так здесь поставили хижину! Значит, рассчитывали и на то, что у останавливающихся здесь людей будет возможность не только передохнуть, но и не умереть от жажды, пополнить запасы воды… Все правильно, все так, но сейчас выходить в темноте и искать родник ни у одного из беглецов не было ни сил, ни желания. Негласно отложили подобное на утро…

Олея за этот день очень устала, но спать ей не хотелось. Может, виной этому ее лихорадочное состояние? Кто знает… Да и сегодняшняя мазь что-то уж очень сильно жгла, боль никак не проходила. Надо хотя бы ненадолго отвлечься…

– Бел, а отчего мы не купили жир сурка в том городе? Я имею в виду Вахара… Наверняка этот жир там продавался, причем не у одного человека!

– Без сомнений, продавался… – Бел и не думал спорить. – Только вот в городе жир сурка покупают в основном состоятельные горожане, или солдаты пользуют им свои раны. Что ни говори, а жир сурка стоит не так дешево… А чтоб крестьянин, с его въевшейся в плоть привычкой не сорить понапрасну деньги вдруг вздумал покупать жир сурка, принялся тратить деньги на то, что может бесплатно раздобыть дома… Полная несуразица, а подобное здесь сразу же вызывает подозрение… Все, надо отдохнуть.

– Бел, давай поговорим, а? Ну хоть немного… Мы с тобой все идем и идем, но ведь надо иногда и не быть таким серьезным. У меня столько вопросов…

– Не обижайся, но я уже давно не встречал такую болтушку… – по голосу мужчины Олея поняла, что он улыбается. – Все гадал: сразу спать уляжешься, или все же захочешь пообщаться.

– И на что же ты ставил в этом споре?

– На то, что некоторых женщин даже усталость не заставит замолчать… А может, все-таки ляжешь спать без лишних разговоров? Нам нужно набраться сил для очередного перехода, ведь то, что мы несем – это хотят заполучить себе очень и очень многие.

– Наверное, ты вновь скажешь, что я – блондинка, но все же ответь: кто именно за нами сейчас охотится? Иннасин-Оббо и Юрла я пока в счет не беру… Интересно, они живы?

– Положим, светлый цвет волос у молодых женщин мне нравится – с этим я не спорю… – едва не фыркнул Бел. – И скрывать тут нечего – блондинки нравятся многим мужчинам… Что же касается тех, кто остался на острове – ну, тех парней так просто не возьмешь. Не знаю, каким именно образом они это сделают, но то, что парни сумеют отбиться от кар"дайла – в этом я нисколько не сомневаюсь. Как бы я к ним не относился, но наши бывшие спутники – из числа тех, кто не опускает руки в сложных ситуациях. А вот что касается остальных, тех, кто сейчас может за нами охотиться… Ну, здесь все много сложней.

Бел замолчал, и какое-то время они сидели молча. Потом мужчина вновь заговорил:

– Вот смотри, расклад такой: как для Танусии, так и для Уреала – для каждой из этих двух стран самое выгодное и самое лучшее решение проблемы – это единолично получить в свои руки перстень Сварга и манускрипт с древним Договором. Согласно положению, именно та страна, в которой окажутся эти артефакты – та страна имеет полное право целиком присоединить Руславию к своим владениям. Если же перстень и манускрипт бесследно пропадут – тоже неплохо: каждая из этих двух стран имеет право на половину Руславии, а уж как ее будут делить – это еще тот вопрос! То, что подобная дележка грозит войной, понятно и без долгих пояснений: и Танусия и Уреал – каждая из них захотят оттяпать себе кусок пожирней и побогаче, и друг с другом церемонится не будут, а военные действия, разумеется, пойдут на территории Руславии. Ну, рано или поздно, но страну они, разумеется, поделят, только вот Руславия к тому времени будет измотана войной, часть городов и деревень разграблена многочисленными ордами наемников, да и населения в ней заметно поубавится… Игры престолов, чтоб их!..

– Если я правильно поняла, кроме этих двух стран имеются и еще желающие погреть руки на чужих бедах?

– Верно, таких всегда хватает, а уж в нашем случае их просто без счета. Суди сама: если в руки одной из третьих стран попадут перстень и договор, то эта страна имеет полное право продать эти артефакты кому угодно, и, прежде всего Правителям одной из трех стан – Руславии, Танусии или Уреалу. Весь вопрос в том, сколько они запросят за подобный товар. Понятно, что с покупателя постараются содрать по-полной, и еще неизвестно, что будет входить в эту цену. Или же продадут артефакты еще кому-либо…

– Кому?

– Кто предложит больше всех, а в таких вопросах обычно не церемонятся и не мелочатся.

– Ты говоришь – третья страна… А кто это может быть?

– Да кто угодно! Любая из стран, которые в курсе того, что артефакты пропали из сокровищницы Правителя. Или этим желающим захапать перстень и манускрипт может оказаться некто из очень богатых людей, тот, кто тоже имеет в этом деле свой интерес… В общем, то, что мы с тобой несем, стоит таких денег, такой власти и влияния в дальнейшем, ради которых можно пойти на очень и очень многое. Тут головы считать не будут, а прямо по ним пойдут… А что из этого следует? Только то, что за нами вот-вот объявят настоящую охоту! А кто будет загонщиками… Тот, кто сумеет оплатить и проведение этой самой охоты, и собак, и немалый риск…

– По-моему, эта охота уже идет… – тихо вздохнула Олея.

– Верно, и в этом случае чего нас с тобой тоже никто жалеть не будет.

– Бел, а ты… Не знаю даже, как спросить…

– Хочешь узнать, отчего я прикидываюсь таким честным и порядочным, и не думаю ли о том, чтоб самому поучаствовать в дележке страны? Набил бы себе карманы потуже…

– Я не это имела в виду!

– Пусть я сказал не совсем то, но в подтексте ты имела в виду нечто похожее. Я прав?

– Ты все перевернул с ног на голову!

– Если бы все измерялось только деньгами… – а голос у Бела усталый. – Если бы все измерялось одними лишь деньгами, то и нас с тобой здесь бы не было. Не буду говорить высокие слова, но сторожевые псы для того и существуют, чтоб верно нести свою службу, и не предавать даже ради очень вкусного куска мяса. Болонку не заставишь идти по следу, так же как и охранную собаку не уложишь на пуховую подушку с бантиком на шее.

– Как-то грубовато звучит…

– Зато верно… Все, я уже наговорился на день вперед. Надо спать. Я первый дежурю.

– Бел, лучше ты сейчас ложись спать… – вздохнула Олея. – А я пока посижу.

– А может, ты первой приляжешь? Прошли мы немало, и ты устала за день…

– Верно, устала, но спать почему-то не хочется. Такое бывает. Как говорила моя бабушка – сна нет ни в одном глазу… Как раз мой случай.

– Ты уверена, что не уснешь?

– Сейчас лучше ты помолчи и спи. Мешаешь…

– Девушка, как вы со мной нелюбезны… – съехидничал Бел, поворачиваясь спиной к Олее. – Прямо как ножом по сердцу. И слушать меня не желаешь… Дорогуша, в таком случае разбудите меня через три часа.

– Ни на минуту не опоздаю…

Бел ничего ей не ответил, и до Олеи донеслось его ровное дыхание. Уснул… Олея же, присев возле неплотно закрытой двери (там было чуть попрохладнее) слушала тишину ночи. Здесь, как и на ее родине, ночь была наполнена звуками – треск цикад и сверчков, крики ночных птиц, изредка доносились голоса каких-то животных…

А дома уже, без сомнения, вовсю идут затяжные осенние дожди, листья осыпались с деревьев, возможно, изредка вместе с дождем идет мокрый снег… И, наверняка, уже капусту закончили квасить… Интересно, как там тетка одна со всем управилась – ведь у нее этой капустой было засажено чуть ли не поле, да и кочаны в этом году уродились на славу! Некоторые еле руками обхватишь… Еще хорошо, что она помогла тетке убрать с огорода морковь и свеклу, лук и чеснок связали, и повешали в кладовой…

Родители… О них Олея лишний раз старалась не думать. Переживают, наверное, не зная, куда направилась их непутевая дочь – ведь в том письме, что она написала домой, было всего несколько строк. Мать – та, наверное, каждый день слезы льет, вспоминая свое невезучее дитятко, да и у отца вряд ли спокойно на душе. Ясно, что у обоих родителей словно камень на сердце лежит – все же дочь пропала! Бедные они, бедные… Надо сделать все, чтоб вернуться домой живой, а не то родители себя вконец изведут неизвестностью…

Олея даже не ожидала, что с этими думами несколько часов ночного дежурства пролетят настолько быстро. Надо же – сна нет, а температура, кажется, заметно спала… Уже неплохо.

Бела долго будить не пришлось. Едва только Олея коснулась рукой его плеча, как мужчина сразу же открыл глаза.

– Что?

– Время вышло. Тебе дежурить, а я ложусь спать.

– Как обстановка? – Бел потер лоб, прогоняя остатки сна.

– Вроде все в порядке, только вот… Понимаешь, совсем недавно мне показалось, что где-то вдалеке заржала лошадь. Хотя это вряд ли показалось – в ночной тишине звуки разносятся хорошо…

– Когда это произошло? – такое впечатление, что Бел и не думал спать.

– Несколько минут назад. Но с той поры я ничего такого больше не слышала…

– Ладно… Ты пока ложись, а я осмотрюсь. Если почувствую опасность, то сразу же подниму тебя.

– Хорошо…

Едва ее голова коснулась пола, как Олея словно провалилась в глубокий сон. К сожалению, выспаться в эту ночь ей было не суждено – очень скоро Бел растолкал женщину.

– Вставай!

– Что случилось? – Олея попыталась раскрыть слипающиеся глаза. – Я долго спала?

– Совсем недолго. Нам надо немедленно уходить.

– В чем дело? – Олея вскочила на ноги.

– Пока не знаю. Но я тоже услышал что-то похожее на лошадиное ржание… Нам лучше уйти отсюда.

– Куда мы пойдем в такой темноте?

– Попробуем переждать время в тех колючих кустах…

– Твое мнение: кто это может быть?

– Очень хочется надеяться, что сюда пробираются простые контрабандисты – для нас это самое безопасное…

– А почему ты считаешь, что это не могут быть местные крестьяне? – спросила Олея Бела, когда тот уже взялся за ручку двери, чтоб выйти наружу. – Впрочем, понимаю, что задала глупый вопрос – откуда у крестьян деньги на лошадь?..

В этот момент дверь в хижину с треском распахнулась, и беглецы застыли на месте, не в силах пошевелиться. Тело будто налилось свинцом, непонятная сила перехватила горло, не давая произнести хотя бы звук. Отчего-то в памяти у Олеи встала картина, однажды уже виденная ею на острове: неподвижно застывшие Юрл и Сандр, а стоящий напротив них Иннасин-Оббо держит в своих руках футляр, в котором находится перстень Сварга и древний Договор…

Тем временем в открытую дверь разом ворвалось четверо мужчин, и в домике сразу стало тесновато. Один из вошедших держал в руках факел, который он тут же воткнул в земляной пол невдалеке от пленников, и теперь можно было рассмотреть невесть откуда взявшихся мужчин. Суда по их одежде и самому разнообразному оружию, которым они были обвешаны почти что до зубов, эти люди – не солдаты. Скорей, наемники… Как это ни неприятно признать, но беглецов, похоже, выследили…Плохо дело, вернее, не просто плохо, а очень плохо.

Но все вопросы у задержанных сами собой вылетели из головы, когда в двери показался еще один человек. Пораженные до глубины души беглецы увидели перед собой Иннасин-Оббо. Бледный, уставший, с перевязанной головой. Пусть на колдуне был надет плащ с капюшоном, но все одно было заметно, что раны на его голове причиняют Иннасин-Оббо немало неприятностей.

Не обращая ни на кого внимания, колдун просто-таки бросился к Белу и рванул в стороны рубашку на его груди так, что затрещала рвущаяся ткань… Сдернув с шеи Бела висящий на цепочке футляр с артефактами, Иннасин-Оббо раскрыл его трясущимися руками, заглянул внутрь…

– Они! Они! Мы все-таки их нашли! – у колдуна от радости едва не срывался голос.

Неизвестно, знали ли язык Руславии мужчины, сопровождающие Иннасин-Оббо, или нет, но ликующий голос колдуна был понятен и без перевода. Да и чего тут не понять – вон как мужик радуется – явно нашел то, что искал! Стоявший позади Иннасин-Оббо кряжистый мужчина с низким лбом и скошенным подбородком обратился к колдуну:

– Все в порядке? Вы уверены, что мы нашли именно то, что так долго искали?

– Да, да! Наконец-то!..

– Прекрасно! – мужчина шагнул к Иннасин-Оббо и протянул к нему свою руку. – Тогда я требую, чтоб вы отдали их мне. Я доставлю их…

– Требовать что-либо вы можете от своих подчиненных, а не от меня! – окрысился колдун. – К вашему сведению, я и сам в состоянии доставить их до места.

– Я настаиваю на своих требованиях…

– Можете заниматься этим пустым делом ровно столько, сколько вам заблагорассудится. Мой ответ не изменится… – и колдун демонстративно надел цепочку с футляром себе на шею.

Олея с тоской проводила взглядом футляр, и вынуждена была отметить про себя – все же колдун до них добрался, и сумел забрать артефакты. Женщина покосилась на Бела – тот, как обычно, был спокоен, но можно не сомневаться – на душе у него тоска и отчаяние, но парень наверняка уже прикидывает, как можно повернуть сложную ситуацию в свою сторону, только вот вряд ли подобное у него получиться. Не сумели они уйти далеко… Что же теперь будет?

Меж тем мужчина со скошенным подбородком продолжал гнуть свое:

– Но, господин, договор был…

– Еще одно слово – и уже вы будете неподвижно стоять на месте, совершенно так же, как и эти двое! И зарубите себе на носу: я сам доставлю артефакты, а вы и ваши люди мне нужны только как охрана и сопровождающие! Именно таким и был наш договор!

– А еще там было сказано, что в случае опасности я обязан забрать у вас артефакты…

– В данный момент я вижу одну опасность – от вас, и вашего уязвленного самолюбия. Разве не так? Что касается заключенного договора, то, исходя из текущей ситуации, в него всегда можно внести изменения, и это довольно обычная практика, причем она действует даже на международном уровне. Вы слышали о подобных прецедентах? Впрочем, кого я об этом спрашиваю…

– Вы уже один раз упустили эти вещи из своих рук… – процедил мужчина, не спуская глаз с вожделенного футляра.

– У меня нет желания устраивать перебранку, но все же вынужден заметить, что вы тоже не раз упускали эту милую пару прямо из-под своего носа… – в вежливом голосе Иннасин-Оббо было заметно неприкрытое ехидство.

Мужчина со скошенным подбородком (судя по всему, именно он был старшим в этой группе) на мгновение заколебался – ему явно не хотелось устраивать выяснение отношений на виду у своих подчиненных. Однако было заметно, что он всерьез разозлен – вон, даже красные пятна на лице появились.

– Это слишком…

– Молчать! – рявкнул Иннасин-Оббо. – И не мечтайте – артефакты я вам не отдам! Это не компрометирующая любовная записка, которой можно шантажировать сопливого соседского юнца! Здесь речь идет о таких сферах, какие вам и не снились!

Надо же, как Иннасин-Оббо разошелся! И металл в голосе появился, и властность, и презрение… Олея раньше считала его более мягким человеком. Как видно, ошиблась.

Зато мужчина со скошенным подбородком только что зубами не заскрипел в ответ на слова колдуна, но, как видно, здравый смысл взял верх, и мужчина отчеканил холодным голосом:

– Хорошо. Вы закончили? Мы можем идти?

– Пусть сюда приведут мою лошадь! – скомандовал колдун. – С меня хватило и дороги по камням до этой хибары, и нет никакого желания вновь идти по этой кошмарной тропе! Теперь, когда артефакты у нас в руках, можно больше не таиться, так что отсюда я поеду верхом, а не буду ломать ноги в темноте по невесть каким путям!

Как видно, Иннасин-Оббо имел право так разговаривать: недаром мужчина со скошенным подбородком, бросив на колдуна недобрый взгляд, кивнул головой своим людям, и двое мужчин вышли из хижины. В приоткрытую дверь Олея заметила, что снаружи тоже находились люди. Похоже, их там не меньше десятка, а то и больше. Женщина даже услышала, как они негромко переговариваются между собой.

– А пока мы ждем лошадей… Оттащите-ка эту парочку к стене, а не то стоят едва ли не посредине этой халупы, место занимают…

Приказ колдуна исполнили без разговоров – пленников, особо не церемонясь, оттащили к стене, и оставили там. Молодые люди по-прежнему не могли не пошевелиться, не издать ни звука, и стояли неподвижно, прислоненные к стене, словно статуи. Краем глаза Олея заметила, что обшарили и мешок Бела. Без сомнений, кошелек со всем содержимым исчез…

– Прекрасно! – продолжал Иннасин-Оббо. – Время у нас пока есть, и я бы хотел побеседовать с этой шустрой парочкой и кое-что выяснить. Причем пообщаться с ними желательно наедине. Так что будьте любезны… – повернулся колдун к оставшимся в хижине мужчинам. – Будьте любезны, покиньте помещение.

Олея готова была поспорить на что угодно: Иннасин-Оббо ведет себя подобным образом лишь для того, чтоб вновь показать свою власть мужчине со скошенным подбородком. Впрочем, тот все прекрасно понимал – недаром он, помимо своей воли, так неприязненно смотрит на колуна. Похоже, эти двое не выносят друг друга едва ли не всеми фибрами своей души. Да уж, о дружеской привязанности тут и речи быть не может!

– Я обязан остаться при артефактах. То есть при вас… – процедил едва ли не сквозь зубы мужчина. – Мои подчиненные могут выйти, но я…

– Вы выйдете отсюда вместе со всеми! – вновь оборвал его колдун. – Артефакты никуда не денутся. Если вам так хочется, то можете стоять неподалеку от хижины, но не около дверей – не выношу, когда кто-то подслушивает мои разговоры.

– А эти двое… Когда вы закончите разговор с ними?

– Не думаю, что мое общение с этими людьми затянется. Когда я с ними побеседую, то вновь вас позову, и тогда делайте с этой парочкой все, что захотите. Или же постучите в дверь, когда только сюда приведут лошадей. Но сейчас мне надо немного времени…

Люди неохотно вышли из хижины, но мужчина со скошенным подбородком задержался на пороге.

– Простите, но при вас остаются ценнейшие артефакты! Я не могу это позволить…

– Верно, они находятся не у вас, а у меня, и поверьте – из моих рук их никто не заберет. Надеюсь, вы не рассчитываете, что я отдам их в ваши руки даже на короткое время? Должен вам вновь сообщить, что со мной артефакты находятся в куда большей безопасности, чем у всей вашей братии… И вообще – мне надоело повторять вам одно и то же! Командую здесь я, а не вы. Все, когда вы мне понадобитесь, то я вас позову.

– Мы будем неподалеку… – мужчина все еще умудрялся держать себя в руках.

– Сделайте одолжение. Да, и постарайтесь обойтись без глупостей… – бросил Иннасин-Оббо вслед выходящему мужчине. – Иначе… Ну, последствия вы себе представляете.

Мужчина, не оглядываясь, вышел, а Олея вновь отметила про себя – у них меж собой нет никакого доверия. Приглядывают и за артефактами и друг за другом. Кажется, при первой же возможности мужчина со скошенным подбородком постарается избавиться от Иннасин-Оббо. Правда, колдуна тут, похоже, всерьез боялись, а иначе сразу же после нахождения артефактов перехватили бы ему горло от уха до уха…

– А вот теперь я с вами поговорю с глазу на глаз… – колдун встал напротив Олеи и Бела. – Ох, совсем забыл: для нашего плодотворного общения возникли некоторые сложности – вы же сейчас говорить не можете! Проклятая рассеянность… Ничего, этот мы сейчас поправим.

В тот же момент Олея почувствовала, что онемение немного прошло, и ей стало полегче. Во всяком случае, говорить она уже могла. Неизвестно, что хотел сказать им Иннасин-Оббо, но Олея его опередила. Вернее, у нее вырвалось:

– Как вы здесь оказались? Откуда взялись?

– Разыскивал вас, мои дорогие.

– Но как вы нас нашли? – несмотря ни на что, Олею очень интересовал этот вопрос.

– Вы забываете, с кем имеете дело! – в голосе колдуна явно были слышны нотки высокомерия.

– И все же? – теперь уже и Бел подал свой голос. – Простите, но мне хочется знать, где мы совершили ошибку. Считайте, что это наше последнее желание.

– А почему бы и нет? Последнее желание принято удовлетворять… – и колдун достал из своего кармана гребешок и шнурок. – Узнаете?

Чего тут не узнать? Гребешок принадлежал Олее, и он остался в ее седельной сумке – во время побега с острова было не до того, чтоб собирать вещи. А вот что касается шнурка, то похожим Юрл пытался задушить Бела… Только при чем здесь эти вещи?

– Да-да, это именно они! – подтвердил колдун предположение беглецов. – На этой дешевой расческе осталось несколько волосков, по которым всегда можно отыскать потерявшегося, а вот что касается шнура, при помощи которого господина Бела хотели отправить на Небеса, то… В общем, каждую из этих вещей можно превратить в поисковый маяк, что я и сделал. Все очень просто, надо лишь обладать должными знаниями и умением. Каждому надо помнить: нельзя оставлять свои вещи на месте преступления – по ним всегда можно найти виновника. Увы, но должен с прискорбием сообщить, что вам обоим этот мой совет в будущем вряд ли пригодится.

– Умеете вы порадовать человека… – усмехнулся Бел.

– Всегда рад оказать вам подобную услугу! – едва ли не расшаркался Иннасин-Оббо. – Правда, я не рассчитывал на подобную удачу, то есть на то, что вы окажетесь вместе – у меня была почти полная уверенность, что вы броситесь в разные стороны, и искать вас в этом случае поодиночке – это дополнительная потеря времени. Что ж, поиски значительно сократились. Приятная неожиданность. Хотя поискать вас пришлось – вы умудрись уйти довольно далеко, хотя для посторонних очень рискованно находиться в Ойдаре. Здесь такой народ – вытряхнет из пришлого человека все, вплоть до его зубов. Кстати, чтоб вы знали: в этой преступной стране торгуют даже человеческими зубами: их отправляют куда-то на Черный континент, и, по слухам, этот товар пользуется там немалым спросом – то ли украшения из них делают, то ли для каких других целей используют… Тут за всем нужен глаз да глаз, а не то враз останешься раздетым, разутым и без единой монеты за душой.