Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 74 страниц)

Но эта задержка пошла на пользу и людям, и лошадям: когда беглецы вновь двинулись в путь, то люди и лошади выглядели немного отдохнувшими. Однако теперь люди уже не гнали коней, а просто быстро ехали по дороге. Еще Олея заметила, что Бел иногда оглядывается назад – как видно, опасается возможной погони. Надо признать, что и она сама делала то же самое – все же оставшийся на постоялом дворе Сандр мог каким-то образом узнать о том, что беглецы вновь ушли от него.

Солнце давно перешло вторую половину дня, и дороги становились все более оживленными. Стражники стали встречаться куда чаще, но они, скорее, следили за порядком на дорогах, а не искали кого-то по особым приметам – у здешних стражей, возраст которых по большей части перевалил за полсотни лет, не было особого желания лишний раз подвергать свою жизнь опасности. Да и зачем нарываться на неприятности, если в их службе и без того все идет ровно, спокойно, и без особых хлопот. Лучше постараться прожить как можно более незаметно, по возможности не влезая ни в какие опасные дела, привычной тихой, мирной провинциальной жизнью, где случайная свара между соседями – это одно из тех громких происшествий, о которых местные жители вспоминают даже спустя долгие месяцы, причем говорят о произошедшем так, словно это было одной из вселенских катастроф…

Когда вдалеке показались высокие стены города, Олея была уверена, что дальнейший путь ведет именно туда, но Бел внезапно повернул своего коня на одну из боковых дорог, ведущую в сторону. Вернее, это больше походило на частично заросшую травой тропинку, по которой если кто-то и ездил, то крайне редко. И хотя Олея обычно старалась лишний раз не расспрашивать Бела, и уж тем более не отвлекать его в дороге, тут она не выдержала:

– Что, здесь и начинаются те самые объездные дороги? Что-то непохоже: от города близко, а эта дорога выглядит совершенно заброшенной! Тут если кто и проедет, то подобное чудо случится раз в год, и то по обещанию!

– Это всего лишь одна из множества тех тропок, что ведут на объездные пути.

– А почему она так заброшена?

– Потому что по ней не ездят! – отрезал Бел. Ясно, не хочет разговаривать. Ладно, – привычно подумала Олея, – ладно, потерпим, все одно на привале она его разговорит.

Беглецы двигались дальше по этой наполовину заросшей тропе. За спиной остались людные дороги, впереди вновь не было видно ни одного человека. Опять их ждет неизвестность, но, очевидно, здесь все же куда более безопасно, чем на той дороге, с которой они только что свернули…

Отчего-то чувствовалось, что эти места совершенно безлюдны. И верно: на пути беглецов не попадалось ни людей, ни животных. Правда, несколько раз едва ли из-под копыт коней выскакивали перепуганные песчаные зайцы, да дорогу перебегали мелкие зверюшки – и только.

Шел час за часом, версты одна за другой ложились под копыта коней. Местность вокруг постепенно менялась: опять стали появляться небольшие холмы, только вот в этих местах они были покрыты густым кустарником. Впрочем, здесь хватало и небольших рощиц, которые кое-где сменяли небольшие участки настоящего лиственного леса. Вот всяком случае, если беглецам в очередной раз будет грозить опасность, то они могут попытаться спрятаться в этих рощицах. Уже неплохо.

Несколько раз на пути оказывались развалины каменных домов, причем, судя по виду этих печальных руин, люди отсюда ушли уже давно. Поросшие коротким мхом камни, вьюнок, кое-где обвивающий полуразрушенные стены густым ковром, высокая трава, проросшая внутри домов… Здесь уже давно никто не жил, о чем достаточно ясно давала понять нетронутая трава подле домов. Интересно, отчего отсюда люди ушли?

Солнце уже заметно клонилось к закату, когда беглецы, наконец, увидели дом, стоящий невдалеке от дороги. Он ничуть не походил на те развалины, которые Бел и Олея до того встречали в этих местах. Это было крепкое здание из камня, размерами немного превышающее обычные дома крестьян Закары, и вдобавок к нему было пристроено несколько хозяйственных пристроек, сделанных с той же основательностью. Заброшенным это место никак не назовешь – земля возле дома расчищена от травы и камней, а из трубы на крыше идет чуть заметный дымок и доносится едва уловимый запах готовящейся еды. От этого вкусного запаха у обоих беглецов громко забурчало в желудках – обоим давно уже хотелось есть. Запах свежей пищи… Значит, тут живут люди, хотя и непонятно, что за бирюк-отшельник может обитать в этой всеми позабытой глуши?

О, вот и собака голос подала, а через мгновение к ней присоединилась еще одна, с более громким, и даже чуть повизгивающим лаем. Э, да здешние хозяева хорошо заботятся о своей безопасности, раз держат не одну собаку, а двух. Или же вполне может оказаться и так, что в этом доме живет не одна, а две семьи, и у каждой из них имеется своя собака…

Остановились рядом с домом, и Бел лез со своего коня, перед тем кивнув Олее – на всякий случай держи свой хлыст под рукой, а не то мало ли что… Мы же не знаем, кто тут обитает, а иного оружия у нас под рукой просто нет.

Бел не успел сделать и двух шагов, как дверь дома распахнулась, и на пороге оказался пожилой мужчина. Пусть волосы у него почти совсем поседели, но судя по его крепкой фигуре, осанке и цепкому взгляду, в число беспомощных стариков этого человека записывать не стоило. Оглядев приезжих вопрошающим взглядом, он о чем-то неприязненно спросил подъехавших людей. Короткий разговор с Белом – и мужчина неохотно кивнул в сторону одной из построек, стоявших чуть вдалеке от дома – похоже, там находилось нечто вроде конюшни или овина, а затем, искоса глянув на Олею, ушел в дом. Что ж, все понятно и без долгих слов – им было разрешено остановиться там. Ладно, в конюшню – так в конюшню, дело, можно сказать, уже привычное, тем более что это далеко не самое плохое место для ночлега.

Подойдя к указанному месту, внимательно осмотрели строение. Надежная кладка, крепкая крыша, внутреннее помещение без окон – свет сюда проникал только через открытые двери, которые, по счастью, запирались изнутри.

– Ну, что скажешь? – негромко спросил Бел, когда они с Олеей отвели в указанное место уставших лошадей.

– Мне здесь отчего-то не нравится… – Олея насыпала лошадям немного старого ячменя из большого мешка, стоящего в углу. – В этом помещении нет ни одной лошади, а для чего строить конюшню, если у тебя в хозяйстве их нет? К тому же здесь имеется и ячмень, и сено, и вода, все то, что нужно для лошадей – значит, сюда частенько приезжают гости.

– Верно… – кивнул головой Бел. – К тому же здесь есть следы от убранного навоза… Вопрос: кто сюда приезжает? Дом хороший, но что делать людям в этих местах, забытых Богами? Зверей с ценным мехом тут не водится, рядом нет ни пасек, ни чего-либо такого, что указывало бы на род занятий этого человека. Между прочим, здешний хозяин явно не бедствует – вон какой справный дом отгрохан, да и одет он слишком хорошо для одиноко отшельника. Вопрос – на какие шиши живет этот мужик? На когда-то скопленные сбережения? И что он делает в этих местах, забытых Богами и людьми?

– Ты обратил внимание – рядом с этим домом нет ни одного дерева, ни одной обработанной грядки! Это тем более удивительно, что неподалеку от дома есть небольшой колодец, а раз рядом есть вода, то, как правило, и земля тут, более или менее, но годится для земледелия! А возить сюда овощи и муку откуда-то издалека весьма накладно – ни один рачительный крестьянин не позволит себе чего-то подобного.

– Не только это… – протянул Бел. – Между прочим, жить тут станет далеко не каждый – о здешнем крае давно идет дурная слава.

– А что такое?

– Помнишь, я днем говорил с продавцом, который продал нам кое-какую еду? Мужик разговорчивый, но на некоторые вопросы он отвечал очень уклончиво, однако я и сам кое-что вспомнил. Так, не очень точно…

– И?..

– На тех старых картах, которые я когда-то изучал, где-то в районе этих мест были указаны то ли рудники, то ли шахты, но, кажется, все это давным-давно заброшено. Кажется, все выработано едва или не подчистую.

– А что там добывали?

– По-моему, какой-то металл. Не спрашивай, какой именно – я тебе на этот вопрос все одно не отвечу, потому что не знаю ответа.

– А о чем ты говорил с хозяином?

– Просился на ночлег. Сказал, что мы едем по делам, но несколько сбились с пути, пообещал заплатить за постой две серебряные монеты. Он согласился, хотя и без особого восторга.

– Я это заметила.

– Мне кажется, что, будь на то его воля, он бы нас и близко на порог не пустил, но отказывать уставшим путникам в ночлеге тут не принято. И еще: этот человек мне кажется подозрительным. Что-то с ним не то, поверь моему нюху. К тому же появление новых людей в столь отдаленных местах должно бы заинтересовать хозяина – все какое-то разнообразие в жизни, возможность перекинуться парой слов, узнать последние новости… Здесь же все происходит с точностью до наоборот. Мало того, что он вышел к нам не сразу, так он еще и ведет себя как человек, кого раздражают, и даже пугают незваные гости. Непорядок. Так быть просто не должно.

– Но ведь он разрешил нам переночевать под крышей, пусть даже это всего лишь крыша конюшни.

– Не исключено, что этот человек просто не захотел отпускать подозрительных людей, невесть для чего появившихся в этих местах.

– Даже так?

– Боюсь, что именно так, а не иначе. Значит, для начала мы поступим таким образом: как только стемнеет, сразу же закрываем дверь – благо этот запор расположен изнутри. Сами зажжем фонарь – он, по счастью, тут имеется, и нам с тобой опять придется спать по очереди. Ну, а дальше будем действовать, исходя из обстоятельств.

– Это понятно…

Однако все пошло несколько не так, как рассчитывали беглецы. С наступлением темноты они хотели, было, как и намеревались, запереть двери конюшни, но хозяин дома не позволил им это сделать. Он едва не взорвался от возмущения, когда заметил, что его незваные гости собираются не только закрыть на ночь двери, но и запереть их на засов. Судя по резкому тону, с которым хозяин обратился к Белу, было понятно, что делать подобное он категорически запрещает. Впрочем, беглецы еще до этой отповеди обратили внимание на то, что чем ниже солнце склонялось за горизонт, тем чаще этот человек выходил из дома и вглядывался куда-то вдаль. Ждет кого-то? А ведь, судя по всему, так и есть – стоит, то и дело поглядывает на заходящее солнце, и чем оно ниже садиться, тем больше беспокоится хозяин. Точно, кого-то ждет, и это ожидание его просто выматывает.

Чуть позже Бел негромко пояснил Олее: хозяин проговорился, что сюда с минуты на минуту должны приехать его знакомые, и оттого он требует, чтоб постояльцы не вздумали закрывать дверь – дескать, в конюшню поставят еще несколько лошадей, так что здесь будет тесновато. А на недоуменный вопрос Бела "а как же мы там все уместимся?", хозяин отрезал: если вам, господа хорошие, что-то не нравится в моих словах, то примите к сведению, что у меня не гостиница, и я вас к себе на постой не зазывал! Можете пойти на ночевку в какое-то иное место – никто вас тут не держит!.. Мужик явно на взводе, и чем-то всерьез встревожен, а такой человек на пустом месте беспокоиться не станет.

Время шло, солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда, наконец, до слуха людей донесся отдаленный лошадиный топот, хорошо слышный в вечерней тишине, и, судя по всему, там был звук от копыт не одной лошади. Похоже, сюда кто-то приближался…

Вначале сердце у Олеи учащенно забилось в испуге – это что, преследователи напали на их след?, но почти сразу же пришло понимание – к погоне за ними вряд ли имеют отношение те, кто сейчас направляется сюда. Звук шел не с той стороны, откуда шли беглецы, да и постоянно выходящий из дома хозяин вглядывался куда-то вбок от той дороги, по которой приехали Бел и Олея. Значит, скоро здесь будут еще люди, хотя о времени их появления трудно сказать что-то определенно – в тишине звуки разносятся далеко, да и коней в сгущающейся тьме не погонят вскачь… Кто они такие, эти приближающиеся люди, и что тут делают – неясно, но, судя по поведению хозяина, тут все не так просто.

Непонятно по какой причине, но Олее казалось, что с теми, кто сейчас сюда едет – с ними лучше не встречаться. Почему? Трудно сказать, но понятно, что в такой глуши люди вряд ли будут жить просто так. Да и хозяин не на шутку встревожен, а, казалось бы, с чего ему волноваться – в этих безлюдных местах не должно быть хищного зверья! Беглецы, во всяком случае, на своем пути по этому пустынному краю не встретили никого опасней песчаной лисы. Значит, тут дело в чем-то ином, наверняка куда более неприятном. И едва ли не самое скверное в том, что у Бела и Олеи с собой нет почти никакого оружия. Даже в конюшне, кроме мешков с овсом и нескольких ведер воды нет ничего, что можно было бы взять в руки для обороны.

– Бел… – начала, было, Олея, но мужчина и сам был настороже.

– Да вижу я, что дело тут нечисто. И не спрашивай меня, что здесь происходит – сам не знаю, но шкурой чувствую, что дела тут творятся далеко не самые лучшие. Очень хочется надеяться, что здесь нет ничего опасней простой контрабанды, хотя для нас с тобой в этом случае тоже нет ничего хорошего – контрабандисты не любят свидетелей. Но вряд ли тут дело в контрабанде – слишком далеко от границы, да и само это место весьма неудобное для перевалочной базы. Грабители тоже отпадают: на здешних дорогах им грабить некого – люди тут, как правило, не ездят. Незаконные делишки… Есть у меня, правда, одна мысль по этому поводу, но она весьма неприятная… Ох, не следовало нам с тобой останавливаться в этом месте, надо было ехать дальше. Переночевали бы где-нибудь под открытым небом, не впервой, но лошади вымотались до предела, им нужны были овес и вода, а до ближайшего водоема мы могли бы и не успеть добраться до темноты. И потом – кто его знает, где тут вода?

– У меня такое впечатление, что мы сами залезли в очередную ловушку, и сейчас рассуждаем о том, стоит ли из нее бежать, или нам все же имеет смысл подождать дальнейшего развития событий. Из этой конюшни только один выход, и если его перекроют, то нам придется несладко. Прорваться можно будет только с боем, а воевать нам с тобой, считай, нечем. Только хлыст и та цепочка…

– Так оно и есть… Что ж, бежать куда-то на ночь глядя нет никакого смысла, к столу в здешнем доме нас тоже вряд ли пригласят, так что давай-ка для начала перекусим тем, что купили. На полный желудок, знаешь ли, думается легче.

Хорошее предложение, особенно для тех, кто не ел чуть ли не сутки. Тут без особых капризов влет пошло и старое жилистое мясо, и давным-давно пересохшие лепешки – нечего привередничать, надо есть то, что имеется. Сухую еду запили водой из большого ведра, стоящего в углу – надо поддерживать силы, ведь неизвестно, что будет дальше.

– Конечно, это тот не пирог с рыбой, который ты мне как-то пообещала… – хмыкнул Бел, ставя на место ведро с водой. – Но, тем не менее, есть больше не хочется… О, кажется, наконец-то прибыли давно ожидаемые гости! Так, посмотрим, кто они такие.

– Меня куда больше интересует, что будет дальше… – вздохнула Олея.

– Скоро узнаем. На всякий случай приготовь хлыст, но близко к дверям не подходи, наблюдай за всем происходящим со стороны.

Олея и сама услышала возбужденные мужские голоса за стеной конюшни, причем спокойно там не говорил никто. Приехавшие люди были то ли утомлены до предела, то ли чем-то раздражены, то ли растеряны. Кто-то постанывал, другой пытался говорить требовательным тоном, да и их лошади испуганно похрапывали… Такое впечатление, что перед домом сейчас царит небольшая паника. Вон, один из мужчин едва не заорал в полный голос, но замолк на полуслове – ему явно кто-то хорошенько врезал в поддых для того, чтоб прекратил эти крики. Даже по голосам приехавших было понятно, что недавно они попали в серьезную переделку.

Постепенно их волнение в какой-то мере передалось даже беглецам. Вслушиваясь в слова незнакомой речи, женщина не понимала, о чем идет речь, да и Бел из отрывочных фраз и отдельных слов вряд ли может сразу составить полную картин происходящего, хотя он слушает очень внимательно. А, вот и голос хозяина слышится – наверное, рассказывает о невесть откуда нагрянувших гостях…

Ого, какое неприятное молчание наступило после слов этого человека, правда, почти сразу же оно сменилось настоящим раздражением. Надо же, какие злые голоса у приехавших! Судя по всему, сообщение о незваных гостях стало для них весьма неприятным сюрпризом. Кажется, они готовы сорвать свою злость как раз на тех незнакомых людях, что остановились на ночь в их доме. Ох, пожалуй, беглецам, и верно, сегодня стоило переночевать под открытым небом!

Стоя неподалеку от открытых дверей, Олея пыталась рассмотреть, что же происходит у дома хозяина, но у нее ничего не получалось – на дворе было уже совсем темно. Слышалось лишь похрапывание лошадей, да голоса приехавших. Так, кажется кто-то направился по направлению к конюшне.

Бел кивнул Олее, и та без слов метнулась к боковой стене, около которой она заранее расстелила на полу свою накидку, ну, а Бел остался стоять чуть в стороне.

Через пару мгновений в дверях показались двое мужчин, причем у одного из них в руках был горящий фонарь, который светил куда ярче того фитилька, что сейчас слабо тлел в лампе, находящейся в конюшне. Перед взором вошедших представились двое: баба, которая, сидя на земле, протирала глаза от слишком яркого света – как видно, она спала и ее разбудили громкие голоса, а неподалеку находился мужчина, который, похоже, решил перед сном еще разок проверить лошадей. Больше ничего подозрительного нет, да и эта парочка на первый взгляд не вызывала никаких подозрений, только вот непонятно одно – что они тут делают?

На раздраженные вопросы пришедших Олея лишь беспомощно трясла головой и разводила руками – не понимаю, мол!, но в разговор вступил Бел. От его спокойной речи и чуть недоуменного вида мужчины, кажется, немного угомонились, сбавили тон, а чуть позже к входу в конюшню подошли и остальные. Н-да, как беглецы того и опасались, сейчас единственный выход из конюшни полностью перекрыт приехавшими мужиками, которые пришли поглазеть на тех, кто незваным заявился к ним в гости.

Итак, кроме хозяина здесь оказалось еще шестеро мужчин, судя по одежде – простолюдины, все вооруженные. Правда, ни мечей, ни луков, ни арбалетов при них не было, но зато у каждого были с собой кинжалы, и, можно не сомневаться, что в ножах у мужиков недостатка не было. С одной стороны, на придорожных бандитов вроде не похожи, а с другой стороны – именно они и есть! Ну, а заинтересованные взгляды, которые эти мужики бросали на Олею, говорили сами за себя. Пожалуй, – отстраненно подумала Олея, – пожалуй, все же имело смысл переночевать на открытом месте. Похоже, у всех этих мужиков мысли сейчас направлены в одну сторону…

Меж тем Бел, шагнув к Олее, прикрыл ее своей спиной. Понятный поступок – извините, парни, но на чужое не пяльтесь! Одного из недовольно забурчавших мужиков оборвал другой – невысокий широкоплечий мужчина. Кажется, в этой компании он был старшим. Мужчина шагнул вперед, и что-то заговорил, и по его властно-требовательному голосу было понятно, что он выдвигает постояльцам какие-то условия. Впрочем, ответ все тех же постояльцев мужчину не интересовал – у него не было сомнений, что гости ответят согласием, а может, их согласие ему вовсе не требовалось. Тут даже Бел немного растерялся от этих слов, да и по-прежнему стоящие в дверях мужчины не ожидали услышать что-то подобное – вон как глаза вытаращили! Впрочем, услышанное им, кажется, понравилось, а когда широкоплечий на них цыкнул, то мужики едва ли не бегом кинулись выполнять то, что им было приказано.

– В чем дело? – чуть слышно прошептала Олея.

– Нам велят ночью ухаживать за раненым… – так же тихо ответил Бел. – Сказали, что этого человека сюда принесут…

– Но… Какой еще раненый? И почему за ним должны ухаживать именно мы? Я не понимаю…

– Я тоже.

Меж тем мужики действовали на редкость слажено. В конюшню притащили что-то вроде матраца, на который уложили находящегося в беспамятстве мужчину (которого ранее беглецы не видели), бросили ворох бинтов, поставили ведро с чистой водой, и рядом взгромоздили большой горшок с плотно закрытой крышкой, откуда вкусно пахло съестным, после чего мужчины все до единого быстро покинули конюшню.

Все тот же кряжистый мужик со стороны наблюдал за всем происходящим, а затем о чем-то заговорил с Белом. Впрочем, тот разговор был недолгим, и мужчина ушел, перед уходом еще раз оглядев конюшню, и заодно оставив здесь свой фонарь. Уже стоя на пороге, он обернулся к оставшимся в помещении людям, и произнес на языке Руславии, очевидно для того, чтоб его поняла и Олея:

– Еще раз повторяю: сейчас для вас самое главное – крепко закрыть дверь на засов, и до утра никого сюда не пускать, кто бы сюда не стучался, и как бы сильно он это не делал. И на разговоры не отзываться, в беседы ни вступать. Представьте, что вы слепые и глухие… Понятно?

– Ни хрена не понятно! – зло сказал Бел. – Может, все же поясните нам, убогим, в чем тут дело?

– За раненым нашим следите… – мужчина шагнул за порог. – Поедете вы с утра по своим делам, или здесь останетесь – это будет зависеть от того, будет жить ваш подопечный, или нет.

– Ничего себе… – Олея проводила взглядом мужчину, и подошла к Белу, который стоял около входных дверей. – А с чего это они так суетятся?

И верно – мужчины на улице явно торопились. При свете фонарей было видно, что они уже завели своих лошадей в пристройку при доме – видно, там тоже было что-то вроде склада или хлева, притащили лошадям воды и овса, а затем пристройку не просто закрыли, а еще и заперли на особый ключ. Еще небольшая суета на дворе – и мужчины все, как один, убрались в дом, перед тем опустив на окна что-то вроде крепких деревянных щитов. Загрохотали засовы, заскрежетал ключ в засове, и на дворе наступила тишина. Судя по всему, в эту ночь обитатели этого дома ни под каким видом не собирались высовываться на улицу.

– Мне все это совсем не нравится! – теперь и Бел закрыл дверь в конюшню и задвинул засов. – Пока у меня только один вопрос: во что мы влипли в очередной раз?

– Наверное, я тебя не удивлю, если предположу, что мы и сейчас вляпались во что-то крайне неприятное?

– Не удивишь ни в малейшей степени.

– О чем он с тобой говорил?

– Интересовался, кто мы такие, что нам нужно и на кой ляд тут шляемся. Но не это главное: по его словам, по ночам тут плохо. Проще говоря, места тут с худой славой, что, впрочем, меня не удивляет – тот торговец, у которого мы еду покупали, намекал на что-то похожее.

– Ты говоришь – по ночам тут плохо… В каком смысле?

– Это не я говорю – это мне сказал тот мужик, с которым я только что разговаривал. А насчет того, что он имел в виду… Если я правильно понял, то тут с наступлением темноты не принято выходить на улицу. Опасно. Видела, как мужики торопились забраться в дом? Вот и нам велено сидеть, до утра никому дверь не открывать. Как тебе это нравится?

– Совсем не нравится. А мужики, и верно, носились по двору, словно угорелые, очень торопились закончить со всеми делами. Получается, что мы все же поступили верно, не оставшись ночевать под отрытым небом…

– Кстати, что ты думаешь о здешних хозяевах?

– Если бы не их оружие, то они выглядели как обычные работяги в довольно грязной одежде.

– Верно, одежда у них простая и грязная, зато кони у них очень хорошие. Интересное сочетание… Ладно, давай-ка поглядим, что случилось с этим парнем, которого оставили на наше попечение. Единственное, что мне сказали о нем, так только то, что он ранен, а где его ранили и как – об этом умолчали, хотя я и спрашивал.

– А вдруг… Вдруг у него какая-то заразная болезнь?

– Не думаю. Его же несли сюда на руках безо всякой боязни. К тому же и бинтов на перевязку оставили целую кучу.

– Чего же товарищи его к себе в дом не взяли? Там и светлей, и удобней, и людей в помощь побольше будет…

– Не знаю.

Мужчина неподвижно лежал на тюфяке, причем в той же позе, в какой его и оставили товарищи. Похоже, он все еще без сознания. Пока при свете фонаря Олея осматривала мужчину, Бел его обыскивал. Увы, при этом человеке не оказалось ничего, что могло внести хоть небольшую ясность в происходящее.

– Пусто… Ну, что скажешь? – обратился Бел к Олее. – Что с ним?

– Очень странные ранения… – недоуменно пожала плечами Олея. – Словно нанесены тонким лезвием. Смотри сам… Что скажешь?

Бел внимательно изучал глубокие порезы на груди и руках мужчины. Действительно, вид у них несколько необычный, и если раны на руках можно как-то объяснить, то пять длинных узких полос на груди вызывали весьма неприятные ассоциации.

– Знаешь, что это мне напоминает? – Олея чуть растерянно посмотрела на Бела. – Такое впечатление, словно кто-то провел тут огромной лапой…

– Верно. Только лапа дала бы более рваные края, а тут рана чистая, словно разрезанная…

– Кто это сделал?

– Давай не будем упоминать к ночи тех, о ком ничего не знаем. Лучше делом займемся.

Бел помог Олее промыть и перевязать раны мужчины, и когда они это закончили – в тот самый миг мужчина открыл глаза. Какое-то время он недоуменно смотрел по сторонам, приходя в себя и пытаясь понять, где находится, затем, глядя на стоящих перед ним людей, что-то заговорил. В ответ Олея лишь пожала плечами – не понимаю, зато Бел откликнулся. Ого, как раненый встрепенулся! Вон, Бела за руку схватил, отпускать не хочет, словно пытается найти защиту…

Олея не стала им мешать, отошла в сторону, якобы для того, чтоб проверить лошадей: не стоит отвлекать мужчин, тем более что раненый явно старается выговорится, рассказать о том, что его тревожит. Кажется, он здорово перепуган, вот, как торопливо что-то говорит Белу. Интересно, кто сумел так испугать этого человека?

Женщина вслушивалась в слова незнакомой речи, но, как и следовало ожидать, не поняла ни слова. Единственное, на что она обратила внимание, так на то что мужчина несколько раз повторил слово: олл-гол. Ох, а голос у Бела сейчас какой! Добрый, мягкий, звучит очень спокойно, даже умиротворяющее, так бы слушала и слушала! Надо же как он умеет говорить, прямо так и хочется столь внимательному человеку всю свою душу открыть, наизнанку вывернуться, прислониться к его крепкому плечу и облегченно вздохнуть! Прямо удивительно, тот ли это Бел, или на его месте внезапно очутился кто-то другой?

Невольно Олея подумала: а со мной он никогда так не говорил, хотя и мог бы – муж, все же, причем брак заключен по всем законам… Впрочем, какой он муж для нее!? Только на словах, да и согласие на брак дал сквозь зубы, а на свою молодую жену с того времени постоянно смотрит искоса – можно подумать, ему неприятно находиться рядом! Бел, помнится, тогда сказал священнику, что у него на будущее были другие планы, и в них никак не входила женитьба на Олее… Ну, насчет этих самых планов все понятно – у мужика наверняка дома имеется невеста! Надо бы сказать свежеиспеченному мужу – пусть не трясется, его новая жена разведется с ним сразу же, как только он попросит, за хвост держать этого парня она не намерена! Как только в Руславию придем – пусть скачет, к кому пожелает!

Ой, о чем это она думает? Тут такие дела творятся, неизвестно, куда они попали и что с ними дальше будет, а у нее в голове одни глупости! Нет, логика у женщин совершенно иная, в корне отличная от мужской! Что ни говори, но в нынешней ситуации те дурные мысли, что сейчас посетили Олею, вряд ли пришли бы на ум хоть одному из мужчин! Вместо того, чтоб всякую дурь в голове перекладывать с места на место, лучше бы внимание раненому уделила – похоже, с ним все далеко не так просто!

Меж тем кровопотеря у мужчины большая – вон как он жадно пьет воду, которую ему Бел принес в большой кружке. Межу прочим, самостоятельно держать эту кружку мужчина не в состоянии – похоже, совсем ослабел. Великие Боги, хоть бы он до утра дотянул, а иначе… Неужели их тут попытаются задержать? И без того время подпирает – надо как можно быстрей добраться до родной страны, да артефакты вернуть на место, Сандр вот-вот может на их след напасть – а тут, еще новые неприятности на их шею вот-вот свалятся!

Однако вскоре речь мужчины стала более сбивчивой, да и голос заметно слабел: было заметно, что раненый терял силы, а спустя какое-то время он и вовсе умолк – снова потерял сознание. Бел же еще какое-то время сидел возле этого человека, будто пытаясь собраться с мыслями.

– Что он тебе сказал? – не выдержала Олея.

– Если коротко – то ничего хорошего.

– А поподробней?

– К сожалению, подтвердились мои самые скверные опасения. Помнишь, я тебе говорил, что ранее в этих местах были рудники?

– Помню. Кажется, тут металл добывали. Только, если я правильно запомнила твои слова, те рудники уже полностью выработаны.

– Так-то оно так, но, как выяснилось, выработано еще не все. В некоторых старатели еще втихую копают, и усиленно стараются делать все, чтоб власти о том не знали.

– А что ищут?

– Золото.

– Этого нам еще только не хватало!

– Согласен.

Оказывается, в давние времена золото в этих местах попадалось в немалом количестве. Как и положено в таких случаях, все найденное золото шло в казну. Естественно, в здешние края просто так никого не пускали: стражники охраняли старателей, да следили, чтоб те найденное золотишко не прятали в укромных уголках. Все найденное золото направлялось в казну, а, по слухам, желтого металла тут было чуть ли не в избытке – недаром в те времена Маргал богател год от года. Но все хорошее заканчивается рано или поздно, закончились и запасы золота в этих местах. Как не искали рудознатцы золотые жилы в этой земле – так и не нашли больше ничего, полностью, говорят, золото выбрали.

С тех пор здешние места заброшены. Раньше, в давние времена, когда здесь еще добывали золото, жителей отсюда выселили – нечего, мол, вам делать в тех местах, где золото ищут, как бы вас на незаконное старательство не потянуло! Потом, когда золото в земле закончилось, старатели и охранники ушли – тогда, казалось бы, сюда вновь могли придти жители, только вот власти не одобряли тех, кто желал поселиться в здешних местах. Почему? Власти рассуждали так: уж не желают ли эти шустрые люди незаконно добывать золотишко, а иначе с чего это их сюда потянуло?! Уж лучше пусть эти места стоят безлюдными, чем допускать сюда всяких умников, которые, и впрямь, будут втихую ковыряться в землице, и вдруг (не приведи того Великие Боги!) сумеют отыскать какую-нибудь из золотых жил, до того не замеченную рудознатцами. Тогда золото попадет не в казну, а в чьи-то карманы… Э, нет, шалишь, время будет – сами рудознатцев пошлем, пусть еще разок все осмотрят. Вдруг повезет, и еще одну золотую жилу найдут? А что, в жизни все может быть…