Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 74 страниц)

Не прошло и четверти часа, как на город опустилась темнота. Пока живущие здесь люди не зажгли редкие факелы, Бел и Олея перелезли через стеру, и при чуть заметном свете из окон, пригнувшись, пробежались по небольшому саду, в котором были, кажется, одни виноградные плети. Затем беглецы вновь перелезли через забор, еще одна пробежка по незнакомому саду, преодолена еще одна стена, отделяющая людей от нужного дома…

Так, вот они и на месте. Тишина, небольшой дворик, в доме виден свет в двух небольших оконцах… Кажется, можно идти, но Бел и не подумал тронуться с места. Он и Олея стояли у стены, почти сливаясь с ней, и, кажется, чего-то выжидал. Медленно текли минуты, а Бел все так же не шевелился, да и Олея почти не дышала. Наконец Бел медленно, шаг за шагом, стал продвигаться вдоль стены, и женщина следовала за ним на небольшом расстоянии. Конечно, было темно, и практически ничего не видно, но глаза, уже успевшие немного привыкнуть к темноте, кое-что различали на этом дворе, тем более, что этому в определенной мере способствовал масляный фонарь, фитилек которого слабо светил у входа в дом.

Интересно, – подумалось Олее, – интересно, отчего этот фонарь оставлен на улице? Обычно так поступают, если кого-то ждут в гости ночной порой. А может, фонарь просто забыли убрать в дом?

Олея, насколько это было возможно, постаралась осмотреться по сторонам. Даже при слабом свете фонаря было заметно, что и дворик дома, и небольшой сад почти не ухожены, кое-где на земле валяется неубранный мусор, и вообще при взгляде на все окружающее создавалось стойкое впечатление, что здешние хозяева не привыкли наводить порядок в своем доме. Между прочим, в тех двух дворах, которые уже проскочили беглецы, было куда больше чистоты и ухоженности.

Прошло, наверное, не меньше получаса, когда Бел, наконец, решился проскользнуть к дому – как видно, ничего подозрительного он не заметил. Однако беглецы еще не успели дойти до середины дворика, как Бел внезапно остановился и предостерегающе поднял руку. А ведь и верно, кажется, за той стеной, что отделяла дом от улицы, раздались шаги. Возможно, это был просто прохожий, по крайней необходимости вышедший ночной порой на улицу, но все же беглецам следовало принять меры предосторожности. Не было времени бежать назад и вновь перелезать через стену, и оттого Бел кивком указал Олее на высокие кусты возле дома, а сам кинулся за бочки с водой, которые стояли у стены, неподалеку от входа.

Согнувшись в три погибели за незнакомым кустарником, который внешне чем-то походил на шиповник, и был покрыт крупными желтыми ягодами, Олея в просвет среди листьев могла видеть далеко не все, что происходит снаружи. По счастью, слух ей не изменял, а звуки хорошо разносились в ночной тишине. Вот кто-то вставил ключ в замок той двери, что находилась в стене, но звука проворачиваемого ключа было почти не слышно, так же как не было слышно и скрипа петель открываемой двери. Похоже, кто-то очень хорошо смазывал и замок, и петли, так сказать, поддерживал их в безукоризненном состоянии, что вызывало некоторое недоумение, особенно учитывая то, что за остальным порядком во дворе никто особо не следил.

Шаги нескольких человек по песчаной дорожке к дому, три темных силуэта, едва заметных в темноте ночи. Затем один из этих людей без стука открыл входную дверь и вошел в дом, второй остался дежурить возле дверей дома, а третий обошел сад и дворик, но ничего подозрительного не обнаружил, хотя несколько раз проходил совсем рядом с тем местом, где пряталась Олея. По счастью, свет от все того же фонаря (который он взял возле дверей) в руках мужчины был неярким, так что незнакомец, обойдя сад, не увидел ничего подозрительного. Что же касается Олеи, то она обратила внимание на то, как уверенно тот мужчина двигался в темноте – похоже, ранее он здесь бывал не один раз, и хорошо знал, где можно идти, а где можно и споткнуться.

Закончив осмотр двора, мужчина поставил фонарь на прежнее место и тоже вошел в дом. Олея вновь слушала тишину, которую всего лишь несколько раз нарушали звуки копыт по камням – похоже, это конные стражи объезжали спящий город, да еще иногда слышались совершенно непонятные звуки – то ли отдаленные людские голоса, то ли шум схватки…

Менее чем через четверть часа дверь дома вновь распахнулась, и на улицу вышло несколько человек. Э, да их стало на одного больше! Судя по тому, как вел себя один из них, можно было предположить, что это хозяин дома вышел провожать дорогих гостей. Почтительно кланяясь, мужчина довел своих гостей до дверей в стене, затем последовал негромкий разговор, и вот уже за ночными посетителями закрылась дверь, которую мужчина почти сразу же запер. Снова раздался шелест песка под ногами незнакомца – и мужчина скрылся в доме, вновь оставив фонарь у входных дверей.

Снова потекли долгие минуты ожидания. Олея по-прежнему сидела в кустах, не решаясь выйти наружу, а Бел все не показывался. Прошло, наверное, что-то около получаса, когда Бел вновь показался перед кустами, и сделал Олее жест – мол, вылезай, сейчас безопасно. Женщина с трудом выбралась из кустов, чувствуя, как ее ноги колют сотни крохотных иголочек, и шипы на кустах не имели к этому никакого отношения – просто от долгого сидения на корточках у Олеи затекли ноги.

– Что так долго? – спросила женщина едва ли не одними губами.

– На всякий случай решил выждать время.

– Кто это был?

– А сама-то что думаешь?

– Боюсь ошибиться, но, кажется, ничего хорошего здесь нет. Может, у хозяина какие-то дела с контрабандистами? Хотя вряд ли…

– Правильно. Внедренный агент без приказа начальства в темные дела влезать не будет, а этот человек должен изображать из себя благонадежного жителя города. Скажу больше – явка провалена, вернее, здешний хозяин продался с потрохами. Я слышал всего лишь обрывки разговора, но этого было вполне достаточно.

– То есть те, кто сейчас сюда приходил…

– Они ищут нас. Вернее, те артефакты, что находятся при нас. Сами-то мы здесь никому и даром не нужны.

– Так что, уходим отсюда?

– Надо бы сделать это немедля, но мне хочется поговорить с хозяином этого дома.

– Ты уверен, что нам стоит это делать?

– Еще как уверен…

Непонятно почему, но Олея чуть растерялась. В голосе Бела присутствовало нечто такое, чего она ранее не знала, нечто очень опасное и в то же время очень личное, а то, что Бел если не удивлен, то искренне раздосадован, и даже всерьез разозлен – это женщина поняла почти разу.

– Мне идти с тобой?

– Конечно. Да, и хлыст держи наготове. Сама поймешь, когда его надо пускать в дело.

Входная дверь в дом открылась почти бесшумно, и беглецы, стараясь ступать как можно тише, вошли в дом. В первой комнате никого не оказалось, так же как и во второй, кухня тоже была пуста, зато в третьей комнате находился довольно симпатичный мужчина лет тридцати пяти. Сидя за столом лицом к дверям, он что-то увлеченно писал на листе пергамента. Два больших подсвечника давали достаточно света, чтоб в комнате было светло, как днем. Услышав, как кто-то вошел в комнату, мужчина оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на вошедших. Недоумение, растерянность, изумление – все эти чувства разом смешались на его лице. Мгновенная заминка – и в руках мужчины сломалось остро заточенное перо: как видно, он, не отдавая себе в том отчета, непроизвольно сжал его, и сейчас по листу пергамента стало растекаться большое чернильное пятно.

– Лавр… – кажется, мужчина сумел преодолеть растерянность.

– Верно… – в голосе Бела не было ничего, кроме спокойствия. – А ты ожидал кого-то другого?

– Нет, но…

– Ну, если нет, то обойдемся без паролей, условностей и всего прочего. Как ты понимаешь, старым приятелям это не нужно.

– Да, конечно… – мужчина поднялся из-за стола. – Конечно! Знал бы ты, как я рад тебя видеть!

– Могу только догадываться… Что ж не приглашаешь войти старого друга?

– Что? А, да, разумеется… – мужчина перевернул пергамент исписанной стороной вниз. – Проходите, садитесь! Наверное, устали с дороги? Сейчас я принесу…

– Не трудись, мы ненадолго. Сам должен понимать – к тебе мы заглянули всего на несколько минут. Нужны деньги, а не то мы на мели.

– Деньги? Да, да, конечно же, деньги… Беда в том, что здесь, в доме, деньги я не держу: слишком опасно, и вдобавок соседи – сплошное ворье! Сделаем вот что: вы тут посидите до утра, а утром я и деньги принесу, и повожу вас до границы.

– Я вроде тебе о границе ничего не говорил.

– Лавр, перестань! Местная одежда, загорелая кожа, явились ко мне ночью, явно прячетесь от стражи… Я же в состоянии сложить один и один! – мужчина шагнул по направлению к скамье, стоявшей у стены.

– Ты слишком суетишься… – Бел по-прежнему не двигался с места. – И советую тебе стоять на месте. Я, между прочим, тоже умею складывать два плюс два..

– Послушай, Лавр, я тебя просто не узнаю! Тебе не кажется, что сейчас ты относишься ко мне, словно к врагу? Ранее ты не был столь подозрительным! И ведь раньше мы были друзьями! Хотя, по большому счету, я могу тебя понять: дорожная усталость и…

– Почему ты не спрашиваешь, как я оказался в твоем доме?

– Лавр, я, в отличие от тебя, не устраиваю допрос по неизвестным причинам! Тебе должно быть понятно: в нашем деле чем меньше знаешь, тем лучше.

– А вот я, в отличие от тебя, человек любопытный, и мне очень интересно, что за гости такие к тебе ходят по ночам? Кстати, сразу предупреждаю, что не прокатят басни о том, что ты по заданию начальства имеешь дела с контрабандистами.

– Не понимаю – ты о чем?

– Я просто-напросто ваш недавний разговор слышал.

– Какой еще разговор? В толк не возьму, о чем речь…

– Если ты, Гавер, наконец-то научился складывать самые простые цифры, то уже должен был просчитать, что я не мог придти к тебе обычным путем, через дверь с улицы. Почему? Недавние гости сказали тебе, что под наблюдение недавно взята не только эта улица, но и те две, что прилегают к ней, а в доме напротив сидит десяток крепких парней, которые по одному твоему прибегут сюда. В общем, давай не будем понапрасну переливать из пустого в порожнее… Стоять!

Но к тому времени Олея уже понимала, что ей надо делать, и точный удар хлыста подсек ноги мужчины, кинувшегося к стене, и тот весьма некрасиво грохнулся на пол. Еще один взмах – и вокруг горла мужчины оказался плотно обвит ремень хлыста. Пока бывший приятель Бела, схватившись руками за ремень, пытался скинуть его с горла, Бел подскочил к лежащему человеку, и от сильного удара в челюсть тот потерял сознание. И вновь Олее показалось, что в этом ударе есть что-то личное, связанное с прошлой жизнью обоих парней.

Когда мужчина пришел в себя, то он обнаружил, что лежит крепко связанным, а на его шее по-прежнему находится петля, правда, она уже не так туго стягивает горло. Пытаясь выиграть время, мужчина по-прежнему не открывал глаза, но тут раздался спокойный голос Бела:

– Гавер, хватит валять дурака. У тебя ресницы дрожат, так что больше не стоит изображать из себя бесчувственное полено, тем более что это у тебя плохо получается.

Мужчина открыл глаза и хотел что-то сказать, но тут же ремень вновь сдавил его шею, не позволяя издать ни звука, а Бел все так же спокойно продолжал:

– Если хотя бы попытаешься крикнуть, то я сразу же сломаю тебе шейные позвонки – в этом можешь быть абсолютно уверен. Одним знакомым больше, одним меньше – для меня это уже без разницы. Не для того мы сюда добирались, чтоб попасть в лапы твоих приятелей. Кстати, для чего ты кинулся к стене? Хотел нас скамьей огреть? Ты что, всерьез рассчитывал, что успеешь это сделать? Ох, Гавер, Гавер, совсем тебя доконала спокойная жизнь, разучился правильно просчитывать ситуацию! Да где ж тебе с нами справиться? Пожалуй, лет пять назад у тебя подобное, возможно, и вышло бы, но только не сейчас. Вон, какую здоровую ряху наел, обленился, сноровку потерял, а ведь был толковым парнем. По миру бы тебя погонять, чтоб бока пообтесались, лень прошла и голова нормально заработала.

– Хватит издеваться! – прохрипел связанный.

– Верно, хватит, тем более что работа на тайную стражу Руславии у тебя подошла к концу – в этом можешь не сомневаться. Сейчас ты мне расскажешь, как дошел до такой жизни, а потом я решу, как с тобой поступить дальше.

– Что, пытаешься отыграться за прошлое?

– Мне нужно узнать, кого ты продал, когда и за сколько. Советую говорить правду, а не то…

– И что же меня ждет в этом случае?

– Ты меня знаешь: не захочешь говорить, я на тебя и время тратить не буду. Просто уйду, а ты останешься, только с ножом под ребрами. Мне свидетели на хвосте не нужны.

– Лучше признай, что за прошлое счеты сводишь.

– Я жду, а время идет.

– Лавр, давай договоримся…

– Со мной и не такие, как ты, пытались договориться, только ответ для всех был один. Итак? – Бел достал нож, на длинном узком лезвии которого появился блик от огня свечей. – Или говоришь, или…

– Ладно! – голос мужчины стал сух и деловит. – Что именно тебя интересует?

– Об этом я тебе уже сказал. Со слухом у тебя проблем нет, так что повторяться я не буду.

Вздохнув, мужчина заговорил, и его рассказ был долгим. Там упоминалось множество имен, фактов, дат, и вскоре Олея стала слушать вполуха, тем более, что вся история была довольно простой. Гавер, сосланный(?) в Канрай на агентурную работу, очень быстро понял, какие тут вращаются деньги, а так как делать ему особо было нечего, то от безделья мужик занялся кое-какими махинациями (что, вообще-то, ему было категорически запрещено). Начинал с сущей ерунды, какой тут грешит едва ли не каждый, а дальше… Ну, аппетит приходит во время еды, и постепенно Гавер стал заниматься все более и более рискованными делами, которые, однако, и доход ему давали несоизмеримо больший. Довольно долгое время денежки исправно шли к нему в карман, и мужик начал всерьез подумывать о том, как бы ему еще расширить свои дела, но в один далеко не прекрасный момент стража прихватила его на горячем. Отправляться на пожизненные работы в подземные выработки Гаверу, естественно, не хотелось, и он не нашел иного выхода, кроме как выложить все о себе тайной страже Маргала. Естественно, после этого он сразу же был освобожден, и с тех пор так и сидит здесь, почти что под домашним арестом, покидая дом лишь по разрешению.

А недавно к нему пришли и сказали о том, что, возможно, здесь появится человек, который несет очень ценный груз. Вернее, их, скорее всего, будет двое – мужчина и женщина, и при первом же появлении этих людей он любым способом обязан дать знать это тем, кто наблюдает за его домом. Как знать? Немного сдвинуть занавесь на окне, и этого будет вполне достаточно для того, чтоб сюда кинулись те, кто сидит в доме напротив. Об этом же с ним и сегодня говорил тот человек, что приходил совсем недавно… Что именно было сказано? Дескать, эту пару опознали, и сейчас перекрыты все дороги, ведущие к границе, а заодно усилено наблюдение и за самой границей. В городе тоже все наглухо перекрыто, потому как велика вероятность того, что эта парочка заявилась в Канрай…

Н-да, подумалось Олее, и что у них за жизнь такая – опять надо думать, как в очередной раз выползти из жуткой передряги! Вновь они с Белом находятся вдвоем в незнакомом городе, и опять все вокруг обложено, словно на охоте, а дичи вновь надо хорошо подумать, как суметь убраться от охотников с неповрежденной шкурой.

Тем не менее, слушая Гавера, даже Олее было ясно, что этот человек очень многое не договаривает, только вот выяснять о чем именно он предпочитает умалчивать не было ни малейшего желания – и так все ясно. Меж тем Гавер постепенно успокаивался, и на его лице появилось что-то вроде улыбки.

– Слышь, Лавр, не валял бы ты дурака, а? Я же в курсе, что за артефакты ты раздобыл! Знаешь, сколько золота могут отвалить за то, что ты несешь? Не на один век хватит!

– Гавер, у тебя голова что, совсем не работает? – вздохнул Бел. – Пожалуй, я был прав в своем невеселом предположении – мозги у тебя жирком заплывают. Неужели не ясно, что делиться золотом с мелкой сошкой никто и не подумает? Наоборот, уберут, как ненужного свидетеля. На звонкую монету желающих наберется более чем достаточно и помимо тебя. Там, где схлестываются интересы знатных людей и большой политики, от таких, как ты, избавляются одним движением пальца, и никто из тех акул потом не вспомнит о мелком пескаре, которого проглотили, и даже не заметили.

– Нет, Лавр, нет! – задергался пленник. – Развяжи меня, и я свяжу тебя с такими людьми, которые нас не обманут! Только представь, как мы будем жить…

– Мы? – чуть усмехнулся Бел.

– Да, мы! – разошелся пленник. – Думаешь, мне тут легко жилось все эти годы? Между прочим, в том, что я оказался здесь, есть и часть твоей вины! Если бы тогда удила не закусил, и не стал упираться на своем, хотя и без того было понятно, что тебе больше ничего не отломится… В результате начальство встало на твою сторону, а я пострадал, хотя почти не имел отношения ко всей этой паршивой истории. Для меня направление сюда было чем-то вроде ссылки, неужели тебе это не ясно? С дорогой родины на проживание мне привозят сущую мелочь, прозябаю едва ли не в нищете, а посмотри, что творится вокруг! Некоторые их местных деньги только что не лопатой гребут! А я что, хуже их?

– Про порядочность и долг, как я понимаю, с тобой говорить не стоит? – поинтересовался Бел.

– Скажите пожалуйста, какие мы честные! – скривил губы пленник. – Ах, да, тут некоторые считают себя выше остальных, потому как имели счастье родиться в семье, преданно кладущей свои жизни на алтарь государственной службы!

– Заткнись… – Бел по-прежнему не повышал голоса. – А не то у меня нервы в последнее время тоже, знаешь ли, поистрепались.

– Погоди! – продолжал увещевать Гавер. – Ну, вернешься ты домой в звании героя, но судимость-то с тебя никто так и не снял! Многие по-прежнему считают тебя жестоким насильником – ведь по суду ты был признан виновным во всех тех преступлениях, в которых тебя обвиняла моя сестрица! А изменить дурное мнение о себе в глазах людей почти невозможно. Как говорят на Востоке – у лжи длинные корни, и выкорчевать их почти невозможно. Косые взгляды, перешептывания за спиной будут сопровождать тебя всю оставшуюся жизнь. Оно тебе нужно?

– Не твоя забота! – обрезал Бел.

Ничего себе! – растерянно подумала Олея. Оказывается, она и Бел – оба они находятся в одинаково паршивой ситуации, оба признаны виновными в том, что не совершали. Ее дома по приговору суда считают воровкой, его – насильником…

Меж тем Генар продолжал:

– Ты не знаешь всего… – при этих словах пленника у Олеи создалось впечатление, что он собирается выбросить свой главный козырь. – Она здесь.

– Что ты сказал? – а вот сейчас в голосе Бела Олея уловила легкую растерянность.

– Только то, что ты уже слышал: Галия здесь.

– Вот даже как? – Бел, кажется, успокоился. – Что-то я ее в этом доме не заметил.

– Она вот-вот будет здесь. Просто ненадолго отлучилась. К знакомым.

– Чтоб в этом городе женщина стала пропадать ночами даже у хороших знакомых? Ну-ну…

– Я говорю правду! – едва не взвыл пленник. – Когда вы заявились, я был уверен, что это она пришла! Галия живет в этом доме, в соседней комнате! Можешь проверить, там ее вещи.

– Пригляди за ним… – повернулся Бел к Олее. – Я сейчас вернусь.

– Конечно…

Муж скрылся в соседней комнате, а Олея с удивлением заметила, что пленник довольно улыбается. Верно, парень только что выкинул главную козырную карту. Кажется, у него даже настроение улучшилось, и не будь он связан, то потирал бы довольно руки.

– Кажется, не врешь… – не прошло и минуты, как Бел вернулся.

– А то!.. – довольно осклабился пленник.

Бел ничего не ответил, и какое-то время молчал, причем его лицо по-прежнему оставалось спокойным, затем он повернулся к Олее.

– Надо пояснить, о чем идет речь. Помнишь, я рассказывал тебе о своей несостоявшейся женитьбе? Так вот, Гавер – это мой сослуживец (теперь уже бывший), в доме которого я и познакомился с его сестрой, той самой Галией, от которой едва не потерял голову при первой же встрече.

– А вот мне кажется, что в тот день голову ты потерял сразу! – вновь подал голос Гавер. – И на всю жизнь.

– Ты имеешь в виду… – начала растерянная Олея. – Но как же так…

– А вот так! – огрызнулся пленник. – Не спорю: в той неприятной истории моя сестрица здорово перегнула палку, и мне по-родственному пришлось подтверждать ее слова и о насилии, будто бы учиненном над нею, и об избиениях, которыми Лавр будто бы ее подвергал… Признаю: не стоило идти у нее на поводу, но кто же мог подумать, что закончится все так паршиво для меня?! Да и родня в голос стонала – помоги, мол, девке в жизни устроиться, и нам всем от этого будет лучше… Вот я и послушался их, сглупил. Лавр, ну какого… ты тогда так упираться вздумал, о своей любви орал направо и налево, да еще и бегал за ней, словно собачонка? Она ж тебе тогда прямо сказала, что видеть тебя не хочет, а ты все никак не мог успокоиться! Отдал бы по-доброму девке все, что она просила вначале, и не пришлось бы дело доводить до суда! Скажи, чего ты добился своим никому не нужным упорством? Только того, что тайной страже пришлось проводить свое расследование всей этой истории! В результате моя карьера полетела невесть куда! И даже более того: меня с треском выперли сюда, а тебе, чтоб отмазаться от всей этой истории, пришлось отдать моей сестрице едва ли не все, что у тебя было, а самому отправиться куда подальше. Ну, разве я не прав?

– Что она тут делает? – Бел по-прежнему не повышал голос.

– Живет у меня. В гостях.

– Ты что, окончательно сбрендил? Как можно вызывать родственников, когда… Впрочем, кому я это говорю?

– Да у нее просто выхода другого не было, кроме как… А, вот, кажется, и она!

И верно – на улице раздался звук приближающегося экипажа, особенно хорошо слышный в ночной тишине. Еще немного – экипаж остановился возле дома.

Беглецы переглянулись между собой, и у каждого в голове было одно: если даже сейчас выскочим из дома, то можем не успеть спрятаться. Пожалуй, пока не стоит уходить отсюда и дергаться лишний раз, только вот на шее Гавера следует чуть потуже затянуть ремень, а то как бы голос не подал!

За стеной раздался женский смех, потом открылась дверь, что была во входной стене. Экипаж тронулся с места, а на дворе появился силуэт стройной женской фигуры, который, чуть покачиваясь, направился к входу в дом. В дверях женщина обо что-то споткнулась, коротко ругнулась, и вошла в дом, прикрыв за собой дверь. Так, кажется, она, и верно, пришла одна, хвоста за ней нет.

– Гавер, чтоб тебя!.. – женщина нетвердой походкой вошла в комнату. – Спишь, что-ли? Мог бы и дождаться… А это кто у тебя? Что за гости? Ой… – и она в растерянности уставилась на связанного брата, лежащего на полу, а заодно и на двоих людей, стоящих подле него. Впрочем, недоумение длилось недолго, и глаза женщины удивленно расширились:

– Лавр?!

– Говори потише… – в спокойном голосе Бела не было заметно никаких эмоций.

– Лавр… – женщина, кажется, не обратила внимания на слова Бела. Она потрясла головой, будто не веря своим глазам. – Вот уж кого здесь никак не ожидала увидеть, так это тебя! Удивил… Что ты тут делаешь? А, ясно, и тут меня нашел! Хотя чему тут удивляться? Всегда знала, что ты ко мне вернешься, а знаешь, почему? Мне все говорили – такая любовь, какая была у тебя, так быстро не проходит! Думаешь, я не поняла, отчего ты со мной был так холоден в нашу последнюю встречу? Все еще обижался, и перед приятелями не хотел слабость показать, а заодно и мамашу свою не желал расстраивать – ведь она меня терпеть не могла… Верно?

– Галия! – засипел связанный пленник. – Галия, у него с собой то… Ну, оно самое, что все так ищут!..

– Лавр! – женщина просто-таки бросилась к Белу, пытаясь его обнять. – Лавр, ты это все принес для меня, да? Ну конечно, зачем спрашиваю, и так понятно, что это все ты сделал только ради меня! Теперь мы богаты! И я больше не сержусь на тебя! А ты отчего-то будто и не рад меня видеть!

– Почему же, рад… – Бед отцепил руки женщины и посадил ее на лавку. – Что ты делаешь в этой стране?

– Рад, говоришь? Как-то неубедительно звучит. Что-то ты на себя непохож, совсем не такой, каким я тебя помню… – Галия, развалившись на лавке, с легкой насмешкой, и в то же время с довольно смотрела на Бела. – Раньше радовался по-другому, руки мне целовал, в ногах валялся, а сейчас стоишь, словно дубина какая, только глазами хлопаешь. Не знай я тебя, как свои пять пальцев, решила бы, что тебе все равно. Или опять ревнуешь? А, понимаю, так оно и есть! Не обращай внимания: я просто была в гостях, и больше ни-ни, ничего такого не было…

Тем временем Олея во все глаза смотрела на женщину, которая в свое время поразила Бела в сердце. Ей было по-настоящему любопытно увидеть ту, которая несколько лет тому назад была способна сразу так ошарашить мужика, словно ударив его дубиной по темечку.

Да, бесспорно, хорошенькая, светловолосая, с красивой фигурой и тонкой талией, полностью уверенная как в себе, так и в своей привлекательности. Обезоруживающая улыбка, ровный ряд белоснежных зубов… Правда, в этой молодой женщине уже проглядывало нечто такое, что обычно называют потасканностью… Еще она, кажется, близорука, и оттого у нее столь наивно-растерянный взгляд, который так нравится мужчинам любого возраста. И еще надо отметить, что у Галии необыкновенный голос, нежный, воркующий, и, что самое удивительное, в нем даже слышатся чуть мяукающие нотки… На многих людей такой голос производит совершенно чарующее впечатление.

Все бы ничего, но в эту благостную картину не очень вписывается запах вина, которым молодая женщина накачалась от души – недаром у нее так заплетается язык. Да и по весьма помятому виду этой особы никак не скажешь, что она возвращается с чинного обсуждения последних женских сплетен или светского чаепития.

А еще Олея была уверена, что эта особа отчего-то старается казаться более пьяной, чем есть на самом деле. Галия, конечно, к спиртному приложилась от души, но не настолько, чтоб не контролировать себя. Да, эта баба себе на уме…

– Знаешь, Лавр… – продолжала Галия, едва ли не всхлипывая от избытка чувств. – Знаешь, за все те годы, что мы не виделись, я поняла одно: ты один искренне любил меня, и ничего не требовал взамен, а всем остальным нужно было только одно…

– Говори потише… – попросил Бел.

– Тогда ты был прав! – на глаза женщины навернулось что-то, похожее на слезы. – Тот парень, за которого я по глупости вышла замуж – он оказался полным дерьмом! Впрочем, ты уже об этом знаешь… Правда, мы с ним были такой красивой парой, только это ничего не изменило. Эта скотина любила только себя и веселую жизнь, и когда у нас закончились деньги, то начались скандалы, и без ругани у нас не один день не обходился. Да тут еще и моя нищая родня вечно лезла с протянутой рукой: дай им то да это, ведь мы же, мол, всегда были на твоей стороне, и даже на суде под присягой сказали то, что ты просила!.. Я была вынуждена захлопнуть дверь перед всеми этими попрошайками, так они еще больше разорались! Можно подумать, я обязана кормить всю ту нищету, что имеет несчастье быть у меня в родне! Да пошли они все!.. Представь, какая у меня была жизнь! Вскоре после этого муженек меня бросил и быстро нашел себе другую дуру с туго набитым карманом! Вот стервец!.. Кстати, скажи мне хоть что-нибудь!

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

– Ты мне об этом уже говорил! Но я и сама не думала, что окажусь здесь.

– Могу я узнать, что ты делаешь в этой стране? – продолжал расспрашивать Бел.

– Кто, я? – Галия хихикнула. – А куда мне было еще идти? Знаешь, каково мне пришлось после развода? Надо снова замуж выходить, а за кого? Богатые жениться не хотят, да и ты при той нашей единственной встрече вздумал нос в сторону воротить! Деньги как-то уж очень быстро закончились, а замуж не берут! Знаешь, с вами, придурками, как на рынке: все пробуют, хвалят, советуют другим, а покупать никто не хочет! Вот скажи, чего вам еще надо?! Мужики, ну какие же вы все козлы и сволочи! Думаешь, быть одной легко? Подумай сам, что мне было делать в Руславии? Денег нет, мужа нет, и даже жить негде! Дом-то я продала, как и все остальное добро, только вот вырученное уж очень быстро растаяло, даже не знаю где и как… Мне что, из столицы убираться назад, в свою глухую провинцию? Нет уж, увольте, подобного счастья я себе не хочу! Вот и поехала сюда, здесь женщины в цене, только, как выяснилось, здешние мужики ничем не отличаются от тех, что есть в Руславии… Лавр, сейчас у нас с тобой будут деньги, много денег, и знаешь, как мы с тобой заживем! Купим дом, нет, лучше дворец, наймем слуг… Главное, эти штуки, что ты мне принес – мы их завтра же… нет, сегодня… А пока отдай их мне! У меня они будут в сохранности!..

– Вообще-то я тоже умею неплохо хранить ценные вещи… – отозвался Бел.

– Ты что, мне не доверяешь?! – ахнула женщина.

– Вроде того.

– Значит, ты такая же скотина, как и все остальные! – сделала вывод Галия.

– Что есть, то есть… – не стал отпираться Бел.

Надо же, как ее развезло! – хмыкнула Олея. – Похоже, эта баба даже не совсем понимает, что говорит – недаром ее братец аж с лица спал, выслушивая слова своей пьяной сестрицы. Кажется, она выбалтывает то, о чем в другое время не проронила бы ни слова.

Меж тем женщина говорила без умолку, словно не обращая внимания на своего связанного брата, который по-прежнему лежал на полу, и на незнакомую женщину, что все это время молча стояла в стороне. Н-да, тут явно что-то не то…

Будто отвечая на мысли Олеи, женщина внезапно устремила свой взор на брата. Такое впечатление, будто она только что заметила и путы на его руках и ногах.

– Ой, почему Гавер связан? – в голосе женщины было слышно искреннее недоумение.

– А сама-то как думаешь? – ого, а Белу, кажется, смешно.

– Лавр, раньше ты со мной так не разговаривал! – топнула ногой Галия. – И уж тем более не позволял себе такого тона!

– Извини, не сдержался! – чуть развел руками Бел.

– Хочешь, чтоб я тебя простила? Принеси мне вина из кухни.

– Мне кажется, с тебя на сегодня хватит вина. Может, лучше воды?

– Лавр! – в воркующем голосе появились жесткие нотки. – Делай то, что тебе было сказано, та не то долго будешь вымаливать у меня прощение! Я ведь могу и рассердиться! Надеюсь, ты помнишь, как долго я могу на тебя дуться? Воду, если хочешь, пей сам! Повторяю: пойди на кухню и принеси мне вина!

Кажется, даже сейчас эта особа нисколько не сомневалась в том, что Бел выполнит все ее приказы, и пусть не сразу, но все будет так, как она захочет. Теперь Олее стало понятно, каким образом Галия раньше командовала Белом, не ценя и не любя его. Вот и сейчас эта женщина осторожно прощупывает свои возможности и определяет границы власти над бывшим женихом. Да, похоже, она уверена в том, что несмотря на то, что прошли годы, главное так и не изменилось, и Бел по-прежнему беспамятно ее любит. Конечно, он пытается взбрыкивать – все же время наложило свой отпечаток на их отношения, но вскоре она сумеет это загладить, и мужчина вновь подчиниться всем желаниям любимой женщины. У этой особой с нежным голосом сейчас была одна цель: забрать у бывшего жениха то, что поможет ей вновь вскарабкаться наверх, обрести деньги и богатого мужа, а для этого хороши все средства.