Текст книги "Перстень Сварга (СИ)"

Автор книги: Веда Корнилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 74 страниц)

Но у Олеи на уме было другое – как это ни печально, но удрать отсюда у них с Белом пока что никак не получится, и дело тут было не только в том, что они оба очень устали. Это жрец сияет доброй и располагающей улыбкой, а вот стоящие рядом несколько десятков солдат и таможенников – те явно не разделяют миролюбивых настроений жреца, глядят на прокаженных ничуть не добрей, чем жители Ойдара. Кинься в сторону – враз подстрелят, и жалеть не будут. Вон, окружили пришедших едва ли не живым кольцом, и внимательно следят за тем, как они забираются в повозки. Как только люди забрались внутрь, как опущенный, было, борт захлопнулся, а чуть позже повозка сдвинулась с места. Отсюда, пожалуй, незаметно не удерешь.

Олея уже знала, что сказал им улыбающийся жрец: вы все устали, измаялись в долгой дороге, так что отдохните, пока мы не приедем на место, поспите, придите в себя, а как только мы прибудем в монастырь, так вас осмотрит врач, и каждому назначат свое лечение… Вам в повозку положили даже мех с водой и стопку лепешек, чтоб вы могли немного перекусить. И запомните: Двуликий заботится обо всех, кто приходит под его защиту и покровительство!.. Так что молите нашего Бога об излечении, и все у вас будет хорошо!..

– Ну, что скажешь? – негромко спросила Олея, когда повозка тронулась в путь. – Похоже, что я была права – эти жрецы, и верно, святые! Ты только посмотри, как они заботятся о больных людях!

– Н-да… – процедил Бел. – Аж оторопь берет от такого благородства! Странно до жути – зазывать к себе в страну тяжело больных людей, причем больных заразными болезнями… Это же вне всякой логики! Тебе так не кажется?

– Нет, не кажется! Ты обратил внимание, что у таможни остались еще повозки? Там ждут новых больных, или же тех, кто сегодня может придти в Вайзин после нас… И о воде эти люди позаботились, и о еде для тех, кто устал после долгой дороги!

– Ага, и только исходя из заботы о нас, повозку сопровождают четверо верховых солдат, вооруженные почти до зубов… Если кто вдруг вздумает удрать из этой повозки, то подобное у него вряд ли получится!

– Так это же нормально! Все же сюда приходит множество больных людей, и мало ли что может произойти… И потом, что можно взять с простого человека, да еще и тяжело больного? Эти люди – жрецы Вайзина, без сомнения, делают великое дело!

– Не верю я в подобное благородство души! Что со мной хочешь делай, как угодно убеждай – все одно не верю! Тут что-то не то…

– Чувствую, что переубеждать тебя бесполезно… Бел, ты как считаешь… – Олея поколебалась, а потом спросила дрогнувшим голосом. – Ты как считаешь – мы заразились, или нет?

– Не знаю… – устало ответил мужчина. – Если мы с тобой не успели подхватить заразу – то за это надо благодарить Богов, а если все же… В этом случае уже ничего не поделаешь.

– Ты не знаешь, куда мы едем? – Олея решила перевести разговор на другое – слишком страшно думать о том, что проказа уже могла коснуться и их тел.

– В монастырь Святых Дел – именно туда привозят тех больных, кто пересекает границу между Ойдаром и Вайзином. Кстати, сам монастырь расположен довольно удобно…

– В каком смысле?

– В смысле – удобно для нас. Там неподалеку есть развилка дорог, так что есть возможность уйти и попытаться замести следы. Однако, если сумеем, то удерем отсюда при первой же возможности, как только повозка ненадолго остановится.

Увы, уйти не удалось. Четверо верховых, сопровождавших повозку, во все глаза следили за тем, чтоб хоть кто-то не вздумал бежать во время недолгих остановок. К тому же те, кто находился внутри повозки, не имели никакого представления о том, где они находятся – высокие стены не позволяли рассмотреть хоть что-то из того, что находилось снаружи.

Однако подобное не беспокоило никого из прокаженных. Оказавшись в этой повозке, многие из них решили, что все их беды остались далеко позади, и теперь их жизнь наладится и все в ней будет хорошо. С души спала тяжесть, люди улыбались и шутили, рассказывали о себе – кто они, откуда и как заболели… Но всего этого Олея не слышала – прижавшись к Белу, она словно провалилась в глубокий сон. Что ни говори, а усталость брала свое…

Когда женщина проснулась, была уже ночь. Да, сон у нее был долгий. Повозка по-прежнему катилась по дороге, но внутри было тихо – похоже, что все спали. Ну, кто не спал, тот дремал, и все, как один – все ожидали чего-то хорошего от жизни, мечтали о выздоровлении… Вон, у некоторых из спящих на лицах появились улыбки: наверное, каждый в глубине души надеется, что вскоре к нему вновь будет прежняя жизнь, та, что была раньше, до того, как на них свалилась эта страшная хворь. Хотя нет, теперь все будет не так, как было прежде, а много лучше, ведь теперь они учтут все те ошибки, что совершили раньше, и впредь подобного никогда не допустят…

Бел, кажется, тоже спал, и Олея немного отстранилась от него, потянулась затекшим телом. Интересно, долго им еще ехать?

– Тебе повезло… – раздался рядом с ней негромкий женский голос.

Олея чуть растерянно обернулась на голос. Рядом с ней сидела молодая женщина, чье лицо уже было чуть тронуто болезнью. Вряд ли она была старше Олеи – скорей, ее ровесница.

– Ты о чем? – удивленная Олея сразу даже не сообразила, что женщина обратилась к ней на ломаном языке Руславии.

– Я говорю, что у тебя хороший и заботливый муж… – вздохнула женщина. – Неужели ты не замечаешь, как вам обоим завидуют все те, кто находится здесь? Вы вместе, делите беду на двоих, а это куда легче, чем одному тащить на себе такой груз… Действительно не видишь? Жаль… Твой муж – это настоящий мужчина, всем бы такими быть! Держись за него крепко, ни на кого не меняй!

– А твой муж где? – брякнула Олея первое, что пришло в ее голову, и тут же едва не прикусила себе язык. Не надо было этого говорить – и так понятно, что эта женщина сейчас одна. Но, увы, слово вылетело, и теперь его уже не поймаешь.

– Мой… – вздохнула женщина. – У меня тоже хороший муж, только вот он не мог пойти со мной. Остался дома с детьми. Знаешь, я никак не могу понять, где заразилась, и от кого… Но когда я заболела, то родственники мужа заставили его выгнать меня из дома. Вообще-то их можно понять… По счастью, больше никто в моей семье не заболел. На прощанье муж сказал мне: иди в Вайзин – там, говорят, лечат таких, как ты. Выздоровеешь – возвращайся домой, а если нет – то забудь дорогу назад, не стоит заражать наших детей! И еще одно мне было сказано: если я не вернусь через полгода, то он имеет полное право жениться вновь, а вдовушек у нас хватает… – в голосе женщины послышались слезы. – Я даже не знаю, кого он может взять себе новой женой! Дома у меня осталось трое детей, которых я не могла даже обнять на прощанье! Знаешь, что я тебе скажу? Если меня вылечат, и я вернусь назад живой и здоровой, то до конца своих дней буду воздавать молитвы Двуликому, приму его веру, и дети мои будут ему поклоняться…

– Надейся, что тебе в Вайзине помогут!

– Мне обязательно, обязательно надо выздороветь, чтоб вернуться домой! Боюсь даже думать о том, что будет с моими детьми, если меня не будет рядом! Муж… Я его понимаю – некоторые мужчины совсем не могут жить одни, им необходимо, чтоб рядом постоянно была женщина! К тому же с ним остались дети, а детям нужна мать, но я не знаю, будет ли новая жена моего мужа любить наших детей!

– Сочувствую тебе…

– Как там мой муж с ними управляется? – женщина заплакала. – Ведь старшая девочка – она такая егоза, постоянно проказничает! Сынишка раньше все время был подле меня, ни на шаг не отходил, а младшая только-только стала говорить первые слова!.. Как же хочется, чтоб моя мать помогала растить и воспитывать моих детей, если, конечно, мой муж не будет против!

– Я понимаю…

– Ты как думаешь… – женщина с надеждой посмотрела на Олею, – ты как думаешь, может быть такое, что мне помогут еще до того, как в нашем доме появится другая женщина?

– Не расстраивайся и не терзайся понапрасну… – тихо сказала Олея. – Надейся на милость Богов…

– А мне ничего другого и не остается…– женщина плакала без остановки, и Олея прижала ее к себе: что ни думай, а и Олея, и Бел – оба уже не раз соприкасались едва ли не со всеми прокаженными, что были в этой толпе…

Повозка все так же катилась по дороге. Снаружи было тихо, до людей доносился лишь скрип колес да фырканье лошадей, а еще звуки от ударов лошадиных копыт о грунтовую дорогу. Внутри повозки было совсем темно, и не хотелось даже думать о том, что с ними будет дальше. Желая хоть немного отвлечь женщину от грустных мыслей, Олея спросила:

– Тебя как звать?

– Зумрия.

– Красивое имя… Откуда язык Руславии знаешь?

– Моя бабушка родом из тех северных мест. По молодости замуж за южанина пошла, в Ойдар переехала. Всю жизнь по родине тосковала, оттого и нас своему языку учила.

– Понятно…

– А вчера я услышала, как ты со своим мужем разговариваешь, и сразу поняла, из каких вы мест. И еще надо сказать: вы молодцы, что сразу пошли в Вайзин – когда болезнь в самом начале, то ее и лечить легче.

Ну надо же! Олея не думала, что их можно так легко раскусить, хотя чему тут удивляться? У больных людей глаз наметан, да и не так много людей было в той толпе прокаженных – все же при желании можно понять, кто есть кто.

В монастырь приехали лишь под утро. За время пути повозка дважды останавливалась на недолгое время для того, чтоб люди могли пройтись и немного перевести дух. Увы, возможности удрать не было – четверо конных стражников по-прежнему глаз не спускали с прокаженных. Конечно, можно было постараться незаметно раствориться в темноте южной ночи, но двум уставшим людям этого делать, пожалуй, не стоило. Надо было хоть немного передохнуть, а уж позже рискнуть, попытаться уйти, и сделать это так, чтоб их не догнали. За время остановок улыбчивый жрец все время проводил среди прокаженных: кажется, он совсем не боялся заразиться, и это располагало к нему людей, которые едва ли не изливали ему свою душу, рассказывали о себе, своей оставленной семье, о родных и близких… Да и как можно молчать, если рядом с тобой есть такой благодарный слушатель! А уж если учесть, что с прокаженными уже давно никто не беседовал, как с равными, то понятно, отчего эти люди выкладывали улыбчивому жрецу все, о чем не сказали бы никому другому.

Итак, перед ними монастырь Святых Дел. Огромное здание, высокие мощные стены с крохотными оконцами, ворота, окованные толстым железным листом… Настоящая крепость. Правда, повозка с прокаженными въехала в монастырь не через главные ворота, а через задние, запасные, но сейчас не до таких мелочей.

Стоило въехать внутрь, как высокие ворота запасного входа с треском захлопнулись за ними, а проехав еще немного, остановилась и повозка. Приехали.

Первое, что бросилось Олее в глаза, когда они выглянули наружу – это высокая и узкая каменная плита, стоявшая посреди широкого двора монастыря. С одной стороны этой плиты был изображен прекрасный юноша с виноградной лозой, чуть ли не обвивающей его тело, а с другой стороны плиты был довольно точно выбит в камне скелет с мечом в костлявой руке. Это и было изображение Двуликого, того Бога, которому поклонялись в Вайзине. Мнение остальных людей Олее было неизвестно, но вот ей самой подобное творение было не по душе. Почему? Сочетание неприятное.

По-прежнему улыбающийся жрец, все тот же, что встретил их у границы, кивнул головой в сторону открытой двери, находящейся в каком-то невысоком каменном здании.

– Мы слишком рано приехали, так что вам всем придется немного подождать до того, как наш брат-лекарь осмотрит вас всех, а потом… Потом каждого из вас будут лечить отдельно, но об этом поговорим чуть позже. Посидите какое-то время в том доме, а потом я к вам подойду…

Место ожидания Олее совсем не понравилось: низкие потолки, старые циновки на полу, узенькие окна, да еще и дверь, которую заперли сразу же после того, как прокаженные вошли в это помещение.. Отчего-то все это напомнило Олее ту тюрьму в Руславии, где по ложному обвинению в краже ей пришлось провести какое-то время. Странные ассоциации… Вроде все в порядке, но, непонятно почему, все происходящее нравилось Олее все меньше и меньше, и даже более того – появилось ощущение чего-то неприятного, хотя, кажется, поводов для подобных предчувствий не было никаких. Увы, но сейчас беглецам выбирать не приходилось. Оставалось только ждать, что будет дальше.

Прошел час, другой… Время ожидания тянулось томительно, и мрачная комната с узенькими окнами стала действовать на людей угнетающе. Постепенно смолкли даже самые жизнерадостные голоса, и стало появляться предчувствие чего-то очень нехорошего.

Когда же, наконец, дверь распахнулась, то все вновь увидели того же улыбающегося жреца, который поднял руку в жесте извинения:

– Прошу нас простить! Понимаю, мы задержались куда дольше, чем хотели, но, увы, обстоятельства выше нас! К тому же брат-лекарь возносил благодарственную молитву Двуликому, и оторваться от нее он был не в состоянии! Увы, так получилось… Но не беспокойтесь: брат-лекарь осмотрит всех, и вы узнаете, кто останется здесь, а кого отправят на лечение чуть подальше. Дело осложнилось: оказывается, сюда вчера приехало еще немало желающих обрести утраченное здоровье. К сожалению, монастырь Святых Дел не может вместить всех желающих излечиться, и оттого часть заболевших мы отправляем за стены монастыря, с соседнее селение, и они какое-тот время живут там, нам свежем воздухе, а наши братья-лекари ежедневно сами ездят к ним, отвозят лекарства и творят благодарственные молитвы, которые излечат вашу хворь! От вас требуется только одно – безоговорочная вера в Двуликого, и все у вас будет в порядке! Сейчас брат-лекарь скажет, кого оставят здесь, а кого на лечение отправят за стены монастыря! – и улыбчивый жрец отодвинулся в сторону, давая пройти невысокому худощавому мужчине в серой одежде жреца.

Брат-лекарь медленно пошел вдоль сидящих на полу людей, останавливаясь против каждого и внимательно глядя на них. Это заняло какое-то время, причем прокаженные во все глаза смотрели на лекаря, но на лице этого человека прочесть хоть что-то было невозможно. Обойдя всех сидящих людей, лекарь в течение нескольких минут о чем-то говорил улыбчивому жрецу, а тот в ответ согласно кивал головой.

После того, как по-прежнему невозмутимый брат-лекарь скрылся за дверью, к ним вновь обратился улыбчивый жрец:

– Брат-лекарь сказал, что лично он может взять себе на лечение всего лишь несколько человек – увы, но сейчас у него очень много работы, и он просто разрывается между множеством больных! Тем не менее, хочу вас обрадовать: по мнению брата-лекаря, излечить можно почти каждого из вас! Правда у некоторых срок лечения и выздоровления может затянутся на несколько больший срок, чем они рассчитывали: к сожалению, такова особенность этой весьма неприятной болезни! Но сейчас для вас главное – не терять надежду на то, что через какое-то время вы вернетесь домой живыми и здоровыми!

С плеч людей словно свалился тяжелый камень, и у каждого из больных едва ли не вырвался вздох облегчения! Кажется, их заветные мечты могут воплотиться наяву!

А жрец тем временем продолжал:

– Сейчас мы оставим на лечение в монастыре Святых Дел нескольких человек, а остальные… Вы отправитесь в другое место, туда, где есть зелень и небольшое озеро, и, думаю, что все это будет способствовать более эффективному лечению. Надеюсь, в том месте ваше выздоровление пойдет даже быстрее, чем у тех, кто останется в монастыре. Месяца через три-четыре вы все пойдете домой, полными сил и здоровья, благословляя милость Двуликого, а она безмерна. Ну, а пока что я прошу пройти со мной вас и вас… – палец жреца указал на двоих мужчин, сидящих поодаль друг от друга. – Так, а остальные пусть подождут моего возвращения.

Когда улыбчивый жрец с двумя прокаженными скрылся за дверями, Зумрия чуть коснулась руки Олеи:

– Как бы мне тоже хотелось остаться тут, и как можно быстрей вылечиться!

– Может, и тебе повезет… – прошептала в ответ Олея.

Все тот же жрец заглядывал к ним еще несколько раз. В первый раз он забрал того мужчину, который рассказывал о пирамидах, в следующий раз он увел с собой еще четверых людей, а, вернувшись в очередной раз, встал напротив Олеи и Бела.

– Теперь вы. Пройдите со мной…

– Удачи! – прошептала Зумрия, когда Олея встала с земляного пола.

– И тебе тоже! – отозвалась Олея. – Хотелось бы еще свидеться с тобой…

– Если на то будет милость Двуликого…

Уже выходя, Олея оглянулась: Зумрия смотрела на нее с ободряющей улыбкой, хотя глаза женщины были полны слез. Наверное, она опять вспомнила о своих детях, оставленных где-то очень далеко отсюда.

На дворе был яркий солнечный день, но, как оказалось, за спинами Бела и Олеи появилось двое крепких парней во все тех же серых одеяниях, которые носили жрецы Двуликого. Судя по тому количеству оружия, что было при них, эти парни были не столько здешними служителями, сколько охранниками при монастыре, и это Олее уже совсем не понравилось, причем не только ей одной. Судя по хмурым взглядам Бела, ни о чем хорошем он не думал.

Они прошли совсем немного, когда улыбчивого жреца кто-то окликнул. Пока тот о чем-то говорил с высоким худым парнем, судя по виду – переписчиком книг, Олея услышала чуть слышный шепот Бела:

– Возможно, мне понадобится твоя помощь.

– Какая? – так же тихо спросила Олея.

– Конечно, может это и не потребуется, но если я вдруг кашляну, то отвлеки на себя внимание стражников на мгновение-другое. Ну, упади там, или что-то похожее…

– Поняла.

Конечно, ей было ничего не ясно, и зачем Белу может понадобиться такое поступок с ее стороны – об этом Олея не имела ни малейшего представления, но она понимала одно: просто так, без серьезной на то причины, Бел не стал бы просить ее ни о чем подобном.

Их привели к входу в высокое каменное здание, и взгляд Олеи невольно задержался на кованых серебряных полосах, которыми была обита тяжелая дубовая дверь, которую кто-то распахнул перед входящими. А неплохо тут живут последователи Двуликого! Подобная дверь из дуба даже в ее родной Руславии стоит очень и очень дорого, а уж чтоб привезти дубовую древесину сюда, за тридевять земель, умело обработать ее, да еще и оковать настоящим серебром – для этого надо обладать весьма тугим кошельком. Интересно, – невольно подумалось Олее, – интересно, всех прокаженных сюда водят, или они с Белом находятся на особом счету? Если верно второе предположение, то особо радоваться тут нечему.

Крутые лестницы, узкие темные коридоры… Идя по нему, Олея даже не услышала, а почувствовала легкое покашливание Бела. Значит, пора…

– Ой! – споткнувшись, Олея упала на пол, немного задев при этом одного их двоих охранников, которые все так же следовали за ними. – Ой!

На несколько мгновений внимание всех присутствующих сосредоточилось на ней – еще бы, с чего это баба споткнулась на ровном месте? Что, ноги не держат? Конечно, тут темновато, но ведь и самой смотреть надо, куда идешь! Ничего, сама виновата, переживет, не смертельно, зато впредь внимательней будет!

На помощь упавшей, естественно, никто не кинулся – не велика принцесса, да к тому же еще и прокаженная! Поднялась сама, и, чуть прихрамывая, вновь направилась за жрецом. Кажется, колено ушибла, зато все получилось как надо, ни кто и ничего не заподозрил… Интересно, для чего Белу понадобилось отвлекать внимание стражников?

Их привели к массивной двери в конце коридора на третьем этаже. Надо же, и тут дубовая дверь, окованная серебром… Судя по всему, здешние хозяева не бедствуют.

Все так же мило улыбающийся жрец скрылся за этими дверями. Еще минутная задержка – и все тот же жрец распахнул перед ними дверь, и посторонился, давая пройти.

– Прошу, заходите. Отец-настоятель вас ждет.

Однако стоило Олее вслед переступить порог вслед за Белом, как сбоку ей на голову обрушился сильный удар, и женщина почувствовала, как перед ее глазами все закружилось, а спустя мгновение она словно проваливаясь в темноту. Последнее, о чем она подумала – куда же мы пришли? Все же это монастырь Святых Дел, а не логово разбойников…

Глава 13

Неизвестно, сколько времени Олея пролежала в беспамятстве на полу, но когда пришла в себя, то услышала мужские голоса. Вначале она не могла не разобрать ни слова, но постепенно шум в ушах стал потише, да и голова уже не так кружилась. А еще Олея поняла, что лежит на полу, у стены, одежда на ней растрепана, с лица и рук сорваны бинты… Суда по всему, пока она валялась в беспамятстве, кто-то ее тщательно обыскал – вон, даже шпильки из волос вытащили и сейчас коса уже не уложена в узел, а распущена.

Ничего не понимаю! – Олея медленно приходила в себя. – Куда они пришли? Что происходит?

Постепенно непонятные звуки стали складываться в слова, а потом и в предложения. Прежде всего она узнала голос Бела, а потом поняла, что он с кем-то говорит. Хотя его собеседник и бегло говорил на языке Руславии, но, тем не менее, чувствовалось, что это не его родной язык – был заметен акцент, пусть и небольшой. Но все одно голос у незнакомца был мягкий, располагающий, хотя в нем то и дело проскальзывали металлические нотки.

– …И все же я не советую вам упрямиться и далее… – продолжал голос. – Нам точно известно – артефакты находятся у вас, так что…

– А я вам уже в который раз повторяю – никаких артефактов у нас нет! – хотя Бел, как всегда, говорит весьма убедительно, все же Олея вяло подумала – хм, а куда же делся футляр с артефактами? Кстати, к тому футляру Бел и свой значок стража прикрепил, чтоб не потерять. Ведь совсем недавно она видела тот футляр на шее Бела… А тот продолжал: – Вы что-то путаете!

– Нет, друг мой, я ничего не путаю. Сведения точные… О, а вот и ваша милая спутница пришла в себя.

Притворяться не было смысла, и Олея открыла глаза. Большая комната, или, вернее, кабинет с простой, хотя и очень дорогой обстановкой – один стол из красного дерева чего стоит! Стеллаж с книгами и свитками, несколько стульев и кресел, две стены прикрыты дорогими шелковыми занавесями до пола… Сидящий за столом мужчина весьма преклонных лет внешне производил самое приятное впечатление – открытый взгляд, добрая улыбка, мягкий голос… Именно этот человек и разговаривал с Белом, уговаривая того отдать им артефакты. А вот стоящий неподалеку невысокий худой человек с горящими глазками фанатика Олее совсем не понравился. Чем-то он напомнил ей одного из заказчиков ее отца – тому мужику построили дом по его рисунку и чертежу, а тот своими попреками, нравоучениями и недовольством едва ли не довел всех строителей до белого каления, а потом еще и в суд обратился, не желая платить за будто бы неверно сделанную работу…

В кресле напротив стола сидел связанный Бел, и было заметно, что у его на голове ссадина – как видно, и он хорошо получил по голове, да и под глазом наливался синяк. Похоже, что Бел был избит… С него тоже были сорваны все бинты, и одежда в беспорядке кое-где она была вообще изорвана судя по всему, его тоже обыскали, причем куда более жестко, чем Олею, и не менее тщательно.

Кроме Бела, в комнате было семеро мужчин: те двое, которых Олея уже видела, все тот же улыбчивый жрец, и четверо охранников, все в серых одеяниях жрецов Двуликого. Да уж, народу тут хватает.

– Посадите нашу гостью на стул! – скомандовал мужчина за столом. – Не выношу, когда в моем присутствии женщины валяются на полу – это весьма неприятное и недостойное зрелище. Должен вам сказать, милая девушка, что без этих ужасных тряпок по лице и руках вы выглядите весьма недурно. Впрочем, это мое замечание в полной мере относится и к вашему спутнику. Но это все лирика…

Олею грубо подняли с пола, и усадили на стул неподалеку от Бела, почти что напротив настоятеля, и тот с отеческой улыбкой смотрел на сидящих перед ним людей. Казалось, это добрый дядюшка захотел пожурить за непослушание своих молодых родственников, только вот отчего-то Олее было немного жутковато от предполагаемого поучения. Невольно женщина подумала – пожалуй, надо было рискнуть и постараться сбежать по дороге в этот монастырь.

– Ее связать? – спросил один из охранников.

– Не стоит… – покачал головой мужчина за столом. – Вряд ли эта особа доставит нам много хлопот, а в случае чего вы с ней легко справитесь.

– Вы кто такой? – спросила Олея первое, что пришло ей в голову.

– Я? – искренне удивился мужчина. – Ах, да, конечно же, я не был представлен даме, а подобные ошибки надо исправлять. Так вот, разрешите представиться: я – настоятель этого монастыря.

Ну да, все верно, кому тут еще и командовать, если не настоятелю?! Но в этот момент взгляд Олеи второй мужчина, тот самый, с глазами фанатика, взял со стола лежащий там скрученный хлыст. В свое время Олея успела насмотреться в доме дяди на самые разные плетки, хлысты и кнуты, умела в них разбираться, и сейчас просто не могла оторвать взгляд от того хлыста, что держал мужчина. Какая вещь! Пусть по виду она весьма простая, но опытный глаз не обманешь – чувствуется, что ее изготовил настоящий мастер своего дела! Ох, эту вещь в руки бы взять! У дяди был очень похожий хлыст, можно сказать, почти точно такой же, которым дядя Генар бесконечно дорожил, и считал его едва ли не самым лучшим приобретением в своей жизни. Дядюшка обещал подарить этот хлыст племяннице, когда той исполнится шестнадцать лет. Олея уже тогда прикидывала, как она будет управляться с дядиным подарком, но, увы, дядя умер раньше, и с той поры ей пришлось позабыть не только о том хлысте, но и обо всей остальной дядиной учебе.

А этот мужчина держит хлыст в своих руках весьма умело. Неужели он тоже владеет искусством кочевого народа? Если так, то дело плохо: дядя рассказывал, да и ее учил, как можно выбивать показания из тех, кто не желает с тобой говорить, и к обычной порке те удары не имеют никакого отношения.

Мужчина, в свою очередь, тоже поймал взгляд Олеи, устремленный на себя, но вполне справедливо рассудил, что женщина перепугалась до смерти при одном только виде хлыста. Вон, губы мужика чуть тронула презрительная улыбка – кажется, он уже представляет, как будет при помощи этого хлыста выбивать показания из пленных.

Ой, а в глаза этого типа смотреть совсем не хочется! Олея уже не раз видела подобный взгляд у тех, кого называют шизофрениками. Ну, понятно, что от этого человека ничего хорошего ждать не стоит!

– Что тут происходит? Кто объяснит? Что вам от нас надо? – стул, на который Олею довольно грубо посадили, был на редкость неудобным. – Оказывается, у вас гостей встречают не очень…

– Ничего особенного не происходит! – мужчина, сидящий за столом, чуть насмешливо смотрел на Олею. – А гостям мы оказываем тот прием, который они заслуживают. В данный момент ваш приятель усиленно дурит нам головы. Возможно, вы, милая дама, скажете мне, где находятся артефакты? Отчего-то ваш друг не желает нам их отдавать.

– Я не понимаю… – начала, было, Олея, но мужчина перебил ее.

– Эту песню я уже слышал, правда, в ином исполнении. Ваш спутник, или кем там он вам приходится, уже несколько раз нам ее повторил, причем на разные мотивы, так что от вас мне бы хотелось услышать нечто новенькое, куда более приятное для моего слуха. Повторяю свой вопрос: где артефакты? Куда вы их спрятали?

– Не знаю…

В том, что еще совсем недавно перстень и манускрипт были у Бела – в этом у Олеи не было ни малейших сомнений. Значит, он их успел куда-то спрятать. Молодец.

– А мне кажется, знаете… – тем временем продолжал мужчина. – Советую вспомнить.

– Я вас не понимаю…

– Да, – тонко улыбнулся мужчина, сидящий за столом. – Да, случается и такое. В сообщении насчет вас, полученном нами, было особо указано, что дама… несколько непонятлива.

Так, значит, в том письме, о котором говорит этот человек, было сказано, что она – полная дура. Сказать это мог только один из тех, кто оставался на острове… Пожалуй, в их нынешнем положении на подобное мнение обижаться не стоит, так же как и разубеждать в нем хоть кого-то: раз ее считают едва ли не идиоткой, то и всерьез относиться не станут – что с дуры взять?! А в их невеселом положении надо хвататься за любое преимущество и, по возможности, каким-то образом заболтать этого настоятеля.

– Я все равно ничего не понимаю! Какое письмо? И что там могли написать? Можно ведь и напутать случайно… И вообще – как вы нас нашли?

– Слово "напутать" тут исключено. Мы получили точные сведения, во всяком случае, максимально приближающиеся к точным – последователи истинной веры есть везде. К тому же это послание – оно далеко не первое. Известно, что вы отыскали древние артефакты, украденные из сокровищницы Руславии, и до поры припрятанные в Берене. Сейчас вы делаете все, чтоб донести артефакты в целости и сохранности до своей страны. Правда, молодой человек, я не совсем улавливаю логику в вашем поведении – все же одному добираться до места вам было бы куда проще и безопасней. Ох уж эта безголовая молодость! Во время столь опасного дела тащить с собой женщину для утех… Вы уж меня простите, молодой человек, но подобное характеризует вас совершенно определенным образом, и далеко не с лучшей стороны. Разумеется, в какой-то мере я могу вас понять: у каждого из нас есть свои маленькие слабости, но иногда они обязаны отходить на второй план. Должен повторить вам прописную истину: бабы до добра не доводят, особенно в вашем, далеко не простом деле.

Ничего себе! – подумалось Олее. – Оказывается, все эти люди считают, что у Бела в отношении нее совершенно определенные цели и намерения. Интересно, что именно про нее было сказано в том письме? Думается, ничего хорошего. Одним словом – блондинка…

В этот момент подал голос мужчина с хлыстом в руках:

– Из этой грешницы надо выбить все пороки, и направить ее на путь праведности, скромности и благочестия!

– Вы о чем говорите? – чуть растерянно спросила Олея.

– О спасении вашей души! – вздохнул настоятель. – Но это можно отложить на куда более поздний срок, а пока что я вновь советую вам кое-что вспомнить, а иначе…

– Что иначе?

Но ответить ей никто не успел – в дверь постучали, и в комнату вошел тот самый лекарь, что совсем недавно осматривал прокаженных.

– Слушаю вас, отец-настоятель… – лекарь почтительно склонил голову. Так, это тоже говорит на языке Руславии, пусть и не очень чисто. Подкованные парни…

– О, а вот и наш брат-лекарь! – радостно улыбнулся настоятель. – Хочу сообщить вам, что отец Галаган – это настоящее сокровище! Он не только ясновидящий, но и целитель, и я благословляю тот день, когда он принял веру Двуликого. Думаю, сейчас вы оцените способности этого человека в полной мере, а я получу ответ на все интересующие меня вопросы.