Текст книги "Моя Академия. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Листратов

Соавторы: Валерий Листратов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 55 страниц)

Получается, группа вообще не в курсе того, что со мной происходило.

– Нет, не замучил. Ребят, у меня к вам два вопроса, – сажусь за столик. – И оба важных.

Все поднимают озадаченные взгляды. Лица уставшие, но несильно. Видимо, постановка щита – выматывающие занятие.

– Помните сердце, которое мы забрали с тропы? – начинаю издалека.

– Ты забрал, – поправляет меня Макс и улыбается.

– Это общая победа, – уточняю. – Так что всё же мы забрали с тропы.

Вопрос больше риторический. Все прекрасно помнят и битву с деревом, и сердце.

– В общем, мне оно очень нужно, – перехожу к делу. – По словам завхоза, из него можно сделать хороший амулет. Сердце усилит защиту от физических повреждений.

– Нам такое тоже надо, – отзывается Аглая.

– К сожалению, его хватит только на одного человека, открываю ребятам карты. – Германыч сказал, что такое сердце он заберет за тысячу восемьсот империалов.

Ребята меня внимательно слушают.

– Предлагаю по триста пятьдесят каждому, и тогда сердце я забираю себе. Оно мне сейчас позарез нужно.

* * *

Мы уходим на выходные:) Встретимся в понедельник!

Глава 21
Увеличиваю свои шансы

– Я согласна, – тут же отзывается Аглая.

Макс тоже кивает.

– Если тебе так нужно это сердце, то я могу не брать деньги, – предлагает Олеся.

Удивляюсь подобному жесту и смотрю на остальных.

– Тогда, может быть, мы все откажемся? – предлагает до этого молчаливый Марк. – Вдруг в очередной раз найдем еще что‑нибудь дефицитное на той же тропе? Тогда оно достанется одному из нас.

– Идея хорошая, – улыбаюсь. – Только не факт, что мы скоро встретим дефицитный ингредиент. Поэтому я считаю, будет лучше честно отдать долю каждому.

Все за столом переглядываются.

– В общем, выскажу общее мнение, – говорит Макс. – Я практически уверен, что мы все к нему пришли. Олеся права, раз тебе нужно сердце, и ты обратился к нам, мы можем его отдать. Да и с Марком абсолютно согласен. Не понимаю, зачем в группе считаться монетами туда и монетами сюда?

Аглая протестующе подскакивает со стула, но Макс поднимает руку.

– При этом, ты прав, – продолжает парень. – Это действительно очень серьёзные деньги. Если ты считаешь, что нужно их внести в общую кассу группы и поделить, то мы поддержим. От себя могу добавить, что я на них не претендую. Но лучше сделать, как предложил Марк. Попадется редкий ингредиент, решим, кто им воспользуется.

– Да, я согласна с Максимом, – говорит Олеся.

– А со мной никто не хочет согласиться⁈ – удивляется Аглая. – А если это единственное, что нам повезло выбить на тропе? Просто отдадим ему сердце дерева? Вы серьезно?

Марк снова кладет руку на плечо девушке, и та замолкает.

– Ларик, только можно мне половину суммы? – смущённо спрашивает Марина. – Я, конечно, тоже согласна с ребятами – это правильная схема. Но мне сейчас очень нужны деньги.

– Без проблем, – говорю.

– Мне на самом деле нужны, – говорит Марина и заливается краской.

– Конечно. Не переживай, – отвечает Макс. – Думаю, что мы из‑за этого принцип общего котла не изменим.

– Я все равно возьму деньгами, – вмешивается Аглая. – и мне нужна вся сумма. Вы, возможно, все богатенькие и родовитые, а я даже не из рода. Мне триста пятьдесят империалов год пришлось зарабатывать до поступления. И то, получилось один раз. Так что вы как хотите, а я возьму деньгами.

– Хорошо, – пожимаю плечами, – Тогда договорились.

– Хорошо, а что второе ты хотел? Ты говорил про два вопроса? – напоминает Макс.

– Да. В общем, ребят, готовимся, – отвечаю. – Так получилось, что я умудрился поучаствовать в неприятном событии. Нас теперь могут привлекать в коридоры на тех же основаниях, как и преподов, к зачисткам резонанса. Это, конечно, хорошие деньги, но там и риски намного выше.

– Отлично! Расскажешь? – спрашивает Макс.

– Сколько обещают? – задает излюбленный вопрос Аглая.

– Думаю, будем получать на уровне хороших охотников, а это вполне себе приличные деньги, – говорю. – По крайней мере, когда завхоз рассказывал про хорошего охотника, речь шла про тысячу империалов за выход. Другое дело, что выходы будут не каждый месяц. Мне так кажется. Всё‑таки резонанс случается не так часто.

– Тогда я меняю своё мнение, – объявляет Аглая и переобувается на ходу. – Присоединяюсь к Максу. Что там, общий котел? Я в деле. Только мне все равно нужно немного денег: хотя бы минимальный набор артефактов.

– Отлично, – говорю. – Предлагаю тогда создать общую кассу отряда. Первым взносом у нас будет сердце. Я внесу полную стоимость, и мы сможем снарядить себе как артефакты, так и одежду получше.

Аглая достает из сумки блокнот. И без остановки расчерчивает колонки и строчит в них буквы.

– Тогда предлагаю следующее, – более оживленно вмешивается девчонка. – Каждый прикидывает свои потребности, озвучивает, потом обсуждаем. Я буду записывать, чтобы кто‑нибудь внезапно не передумал.

Еле сдерживаю смех, потому что передумать из нас всех на ходу умудрялась как раз таки именно Аглая. Но надо признать, идея годная.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Тогда после каждого выхода, смотрим: если будет попадаться редкий ингредиент под усиление мага, каждый из нас приводит доводы. Забирать будем по очереди. И в том случае, если все согласятся, в кассу отряда вносится оценочная стоимость.

– У нас тут не все богатенькие буратины, – в своем стиле напоминает Аглая. – Я вот не смогу, например, выложить тысячу империалов вот так, ни с чего.

– Это тоже понятно, – поясняю. – Можно сразу, можно по мере заработков – тутут как повезет. Зато у нас есть неплохой шанс, что все в отряде будут нормально экипированы. А те, у кого пока редких усилений нет – не обижен в лучших чувствах.

– Не понимаю, зачем нам брать с тебя деньги, если мы просто можем отдать сердце энта? – удивляется Олеся.

Девчонку можно понять, она старается из лучших побуждений.

– Олесь, деньги – это необходимость, – пробую объяснить. – Так будет правильно. Аглая, как менталист, сможет понять ценность наших обсуждений и помочь нам всем с закрытием болевых точек отряда. Но предлагаю всё же взять во внимание, что преподы не всегда смогут нас подстраховать. Это не тропа, всё гораздо хуже.

– При зачистке не работает критерий по ограничению нашей силы, следовательно, сил монстров тоже, – добавляет Марк. – Нам нужна экипировка, Ларик прав.

– Значит, и вылезти может всё что угодно, – подытоживает Макс.

– Это понятно, Максим, – едва сдерживаясь, говорит Аглая. – Такой вариант мне очень даже нравится.

– Предлагаю еще кое‑что, – продолжаю. – Когда почти месяц назад листал магазин в информере, там продавали сегментные артефакты по защите. Они, правда, армейские, но нам подойдут идеально. Нашу группу вряд ли будут разделять, поэтому имеет смысл взять именно сегментную защиту.

– Чтобы в группе она работала лучше, – договаривает Макс. – слышал про такую, принимается.

Марк и девчонки тоже кивают. Группа постепенно приходит к единому мнению.

– По атаке другой момент: нас будут брать на зачистки, исходя из моей особенности, – кладу руку на кобуру. – Поэтому вся атака, по сути, на мне. Группой мы только замедляем, защищаем и стараемся связывать любого монстра, который на нас вылезет.

– Получается, нам ещё обязательно придется таскать твой арсенал? – недовольно спрашивает Аглая.

– Ага, – смеюсь. – Обязательно. На зачистку нужно брать побольше патронов. Да ещё у завхоза, пожалуй, на всякий случай бронебойными закуплюсь, а то вылезет какая‑нибудь гадость типа дракона, и что мы с этим делать будем? Преподы нас вытянуть не успеют. Всё‑таки во время резонанса, как я понял, каждый отвечает за определённую зону. Конечно, за нами будут поглядывать, особенно поначалу, но всё‑таки вполглаза.

– Принимается, – говорит Макс и кивает на блокнот в руках Аглаи. – Тогда надо записать эти расходы тоже на группу.

Девчонка нехотя записывает патроны в общий список.

– Там, в общем‑то, небольшие деньги, – успокаиваю её. – Ладно, ребят, я уже не успеваю поужинать. Мне надо заглянуть к завхозу.

– Иди, я возьму тебе ужин, – подскакивает из‑за стола Олеся.

– Я должен вернуться минут через двадцать. Дождёшься? – задаю вопрос.

Девушка кивает. Все остальные смотрят на нас с интересом. Видимо, пытаются понять, что это: жест вежливости или симпатия.

– А, ещё одно: резонанс недавно прошёл, так что в ближайшее время преподы его не ожидают, – сообщаю группе. – Но у завхоза сейчас узнаю предварительные сроки.

– Хорошая идея, – поддерживает меня Макс. – Тогда мы тоже подождем.

Замечаю, как Олеся расстраивается. Наверное, хотела поболтать наедине. Ничего, еще успеется. Встаю из‑за стола и выхожу из столовой. Организм и впрямь пока держится на адреналине, есть тоже не хочется. Есть у меня легкое подозрение, что меня вот‑вот отпустит, и ужин будет как нельзя в тему. Да и здоровый сон не повредит.

До завхоза добираюсь без приключений. Путь занимает не больше пяти минут. Ни одно место меня не смущает. Никаких странных ощущений: может быть, потому, что я постоянно настороже или нет определенных условий?

Дохожу до двери в помещение складов.

– Заходи, студент, – не успеваю постучаться, но уже слышу голос завхоза.

Кажется, он меня ждал.

– Еще раз приветствую, Афанасий Германович, – здороваюсь и прохожу внутрь.

Сегодня здесь больше света и больше коробок у стены.

– Ну что, всё‑таки решился? – не называя сердце прямо, усмехается завхоз.

– Да, обсудил с группой, они согласились, – отвечаю.

– Молодец, уважаю, – кивает Германыч. – Давай сюда, – вытягивает руку.

В глазах мужика читается ожидание. Вытаскиваю ингредиент из внутреннего кармана, где ношу его почти всё время.

– Сделаем тебе артефакт, – заявляет завхоз, рассматривая сердце дерева. – Думаю, что за эти сутки точно справимся. В крайнем случае при задержке, тормознем твоих следаков. Так что не переживай. Я с дирижаблем поговорю, они их чуть подольше покатают, – ухмыляется Германыч. – Слушай, а что ты с ним делал? – осматривает сердце.

– А что, так заметно? – задаю вопрос.

– Тут даже слепой заметит. В ржавчине всё. Ерунда какая‑то, – ворчит завхоз, пытаясь оттереть ржавые пятна.

– Ножи метательные точил, – объясняю. – На тропе еще.

– Сердцем леса точил ножи??? А‑ха‑ха! – неожиданно завхоз захлёбывается смехом.– Замечательно! Кому расскажу – не поверят!

Германыч достает из стола тряпку и протирает ингредиент.

– Так я его для этого и взял, – вспоминаю, как было. – На тропе камней негусто, а он шершавый, – показываю на сердце.

– Шикарно! – отзывается Германыч. – Это ж просто анекдот! Ну ты даешь, студент. Удивил.

Завхоз достает еще одну тряпку и маленькую бархатную подушку. Аккуратно пристраивает на ней сердце леса.

– Да я уж понял, что точить им ножи – это как алмазами в камешки играть*, – признаю свою ошибку.

– Да, да, примерно так, – соглашается завхоз.

Он нагибается и недолго копается под столом.

– Сейчас мы его упакуем как надо. Директору отнесем, – приговаривает себе под нос Германыч.

– Я ещё хочу заказать бронебойные патроны, – говорю ему.

– Зачем? – удивляется мужик и разгибается.

На стол опускается небольшая приличного вида коробка. Судя по всему, транспортировать сердце леса теперь будут не в кармане. Мне второй раз за десять минут становится неловко. Кто ж знал, что нужно упаковывать эти штуки.

– Если вы будете брать нас на зачистку резонансов, то у меня должны быть проникающие патроны, – объясняю. – С них толку больше.

– Резонно, – соглашается завхоз. – Будут тебе бронебойные. Найдем, сколько потребуется.

Сердце, завернутое в ткань, перемещается в коробку. Оно все также лежит на подушке. Завхоз еще раз рассматривает ингредиент и закрывает крышку. После этого сразу отвечает на вопрос, который я ещё не успел задать:

– Резонансы редко идут друг за другом. Чаще, чем пару раз в месяц они не случаются, да и постепенно сходят на нет. Между ними всегда проходит две‑три недели. По крайней мере, в последнее время так.

– Приму к сведению, спасибо, – киваю. – Во сколько завтра зайти?

– Давай‑ка ты с утра ко мне заглянешь, – предлагает Германыч. – Я как раз с директором переговорю, там будет понятно по срокам. Сердце тебе досталось большое, – похлопывает по коробке. – Обрабатывать его придется, как минимум всю ночь. Так что заходи до завтрака. Там решим. И еще кое‑что. Выдам тебе завтра специальную ткань, чтобы ты ингредиенты не нахратил. Находишь – заворачиваешь. И в информере при случае почитай, что эдакого может встретиться.

– Хорошо, – отвечаю и выхожу со складов.

Ещё раз прохожу мимо трёх точек: где провалился парнишка, и две, связанные со мной и группой. Они находятся не сильно далеко друг от друга. Все рядом со столовой.

Старшекурсники проносятся по коридору кто куда. Все спешат по делам. Мало кто задерживается вот так, как я. Они слегка мешают сосредоточиться. Ощущения рядом с этими тремя местами схожи. Что‑то их объединяет, и это очевидно для моего подсознания. Только уловить все еще не могу. Осматриваю в третий раз, и всё равно не понимаю.

Возвращаюсь в столовую. Олеся сидит за столом, рядом с ней тарелка с ужином. Видимо, для меня.

Ребята тоже не все разошлись. За столом не хватает только рыженькой и Макса.

– Чего сидим, кого ждем? – задаю риторический вопрос и ловлю улыбки товарищей.

– Почему Пилюлькин проводит с тобой столько времени? – задает вопрос Аглая. – Может, ты болен чем, и молчишь?

Вопрос странные, но очень в тему.

– Как раз хотел об этом поговорить, хорошо, что вы тут, – отвечаю. – Олеся, отдельное спасибо за ужин.

– Ой, тарелку принесла, уже спасибо, – закатывает глаза Аглая. – Рассказывай давай, что у вас там за схема?

– А где остальные? – интересуюсь, перед тем, как начать.

– Маринке понадобилось что‑то в комнате, Макс пошел её проводить, – недовольно рассказывает Аглая. – Типа с ней может что‑то случиться, пока она туда‑сюда сбегает.

– В том‑то и дело, – говорю. – Может.

Зачерпываю ложку каши с овощным привкусом. Не ресторанное блюдо, но есть можно. Решаю подождать ребят, чтобы собрать всех в полном составе. Игнорировать ужин больше нет желания. Произошедшее потихоньку отпускает, и просыпается аппетит.

Макс вместе с Мариной возвращаются минут через десять. Оба в приподнятом настроении и ничуть не торопятся.

– Вас только за смертью посылать, – ухмыляется Аглая.

Девчонка произносит это незлобно и тем самым разряжает обстановку.

– Короче, ребята, я сегодня провалился в дополнительный коридор, – сразу перехожу к делу, пока в столовой, кроме нас, почти никого нет. – Причем в том месте, где ходил много раз.

Все сразу устремляют на меня взгляды.

– Чего сразу не сказал? – удивляется Макс.

– Почему кнопку на амулете не нажал? – спрашивает Олеся.

– И что, кого встретил? – интересуется Аглая.

– Сейчас. По порядку, – отвечаю. – В общем, помимо обычных монстров на меня вышли засадники и собакокоты. Последних я так прозвал. Поведением напоминают котов: тихие и юркие. Внешне смахивают на собак. Челюсти – во, – показываю руками. – А с потолков падали осьминоги. Это засадники.

– Осьминоги? – переспрашивает Марина? – Прям с щупальцами?

– Ага, – подтверждаю. – Когда они переплетаются, вообще не разобрать, сколько их. Маскируются под потолок. Приходится стрелять глифами, чтобы их обнаружить.

– Как же ты выбрался? – озадаченно вздыхает Олеся и дергается в мою сторону.

Девчонка волнуется чуть больше остальных.

– Да ладно выбрался, нам теперь по одному ходить не следует, – говорит Аглая. – У Ларика револьвер, а у нас? Незаконченные два глифа? Далеко вы так прогуляетесь?

Здесь с ней не поспоришь. При всей своей импульсивности Аглая часто подкидывает хорошие мысли.

– Делимся по парам, – говорит Макс то, что все и так поняли.

– Я с Лариком, – первой отзывается Олеся. – Просто мы живем в одной стороне.

– Мы так и поняли, – недоверчиво хмыкает Аглая и переглядывается с Марком.

Макс с Мариной сидят рядом и тоже довольны распределением пар.

– Никому не кажется логичным разбиться так, как мы работали на тропе? – все‑таки не выдерживает Аглая.

– Ладно, думаю, сегодня уже ничего не случится, а завтра подумаем, – говорю ей. – Больше одного случая в день с исчезновением студентов вряд ли будет.

– Как знать, – не соглашается упертая девчонка.

Они с Марком первыми выходят из столовой. За ними Макс и рыженькая. Мы с Олесей еще какое‑то время сидим за столом, но чувствую, как усталость берет своё.

– Ты, наверное, сильно устал? – догадывается девчонка.

– Немного, – отвечаю и ловлю её улыбку. – Пойдем, провожу.

Прогулка по этажам получается довольно романтичной, но все же очень короткой.

– Мы на месте, – говорит Олеся и обнимает меня за шею. – Спасибо, Ларик. Спокойной ночи.

* * *

*реальная история про то, как нашли россыпи алмазов в Южной Африке.

Глава 22
Мне не дают спать

Ночь – довольно интересное время суток. Внутри Академии ещё и максимально странное. Опасности не чувствую нигде. Складывается ощущение, что у меня атрофировалось это чувство. Даже в случае проблем на этаже именно опасности я не чувствовал.

Опасения – да, но всё‑таки сегодняшняя история с новым коридором проходит для меня на довольно конструктивной ноте. Так что и там чувство опасности молчало.

Поэтому проснуться от беспокойства посреди ночи – новый опыт в этом месте.

Нащупываю ребристую рукоятку револьвера и аккуратно формирую глиф щита, но пока не разворачиваю.

Держу револьвер и прислушиваюсь.

Не прерываю спокойного сонного ритма дыхания. Приоткрываю глаза, но так, чтобы из‑за ресниц не было видно, что я их открыл. Вроде тишина. Мелкие всплески завихрений в эфире ничем не отличаются от уже привычных. Трутся возле стен, не разрастаются и не приближаются. Ничто не привлекает моё внимание.

Слушаю тишину. Если я проснулся, значит, что‑то происходит, и это явно касается именно меня. Слышу скребущие звуки со стороны двери. Потом – сразу к комнате. Дверь никто не открывал. Внутрь не заходил.

Открываю глаза, но не шевелюсь. Делаю вид, что сплю. Внутри моей каморки света немного, окно пропускает только отблески луны. На стенах угадываются тени. При этом снова повисает тишина.

Чуть приподнимаюсь на локтях. На стуле рядом с моей кроватью начинает расти тень. Аккуратно поворачиваю револьвер в сторону и нажимаю на курок.

– Данг! – рявкает револьвер и я вскакиваю на пол. Тут же формирую щит, и он повисает прямо передо мной.

Фигура резко пропадает из вида, из неё вылетает неровное марево. Верещит так громко, что хочется закрыть уши. Сделать этого не успеваю, тень быстро ныряет в шкаф. Зажигаю лампу.

Кажется, я пробил собственную мантию. Смотрю на скомканную ткань. Опять все мои карманные железяки разбросаны, но сразу цепляю взглядом ученический амулет.

Другое дело, кто разбросал все остальные металлические штуки? Немного империалов, амулет, информер и другая мелочёвка, включая пару патронов и пару ножей. Все это еще вечером лежало в карманах. Когда провожал Олесю – точно были под рукой, я проверял.

Сейчас всё перевёрнуто. В темноте, очевидно, рылись в моей одежде. Интересно, что искали? Снова прислушиваюсь. Шорохи в шкафу. Туда влетела тень.

Но я уже раньше слышал этот визг. Делаю все возможное, чтобы идти по комнате бесшумно. Вроде получается.

Распахиваю дверцу шкафа. Успеваю увидеть, как хвост долбаной обезьянки погружается в камень. На том месте, куда она погрузилась, вихри эфира постепенно развеиваются и снова становятся устойчивыми. Демонёнку потребовалось прилично времени, чтобы преодолеть устойчивость пространства. Поражает сам факт того, что обезьяна вообще смогла это сделать…

Возвращаюсь обратно к кровати.

Так, а ещё, я в неё не попал, хотя и стрелял. С другой стороны, я стрелял в фигуру на стуле, облаченную в мою ученическую форму.

Кажется, это тоже одно из ограничений. То есть я должен видеть и понимать, куда именно стреляю, чтобы моя сила помогала мне попасть. Сейчас я всего лишь пробил свою мантию.

Кажется, что зверюшка пробралась ко мне в комнату неспроста. Перерыла все мои вещи, разбросала по полу. Как бы не опять тот же самый амулет – чем‑то он ей полюбился. Может быть, вовремя её спугнул?

Странно, ведь обезьянка нашла среди десятков комнат первокурсников, именно мою. С другой стороны, возможно, она изначально была настроена именно на это.

В комнату громко стучится куратор. Четко понимаю, что это он. А еще, кажется, сюда бежит завхоз. Ощущения обостряются, как в госпитале.

– Входите, – говорю.

– У нас поступил сигнал, что у тебя здесь нарушение периметра, – заглядывает в комнату Алекс.

Внутрь не проходит, здесь слишком мало места.

– Вы прослушиваете комнаты? – интересуюсь.

– Система охраны замка отреагировала на магическое возмущение, – объясняет куратор и выглядывает в коридор.

Слышу торопливые шаги. Нисколько не сомневаюсь, что они принадлежат Германычу.

– То есть выстрела вы не слышали? – уточняю.

– А у тебя ещё и выстрелы? – принюхивается Алекс. – Хотя да, глупый вопрос. Так во что ты палил на ночь глядя?

– Да, мне тоже интересно, – в дверном проёме появляется голова завхоза.

Он оглядывает темное помещение и включает свет.

– Рассказывай, – обращается ко мне и кивает на пол.

Там по‑прежнему разбросана вся мелочь, которую еще не успел собрать.

– Да, вот, получается, мантию свою прострелил, – показываю на верхнюю одежду. – В ней обезьянка рылась.

– В смысле? Какая еще обезьянка? – недоумевает куратор.

Германыч выглядит менее удивленным, но тем не менее, тоже внимательно слушает меня.

– Пилюлькину на днях поймали младшего бесёнка, – рассказываю. – Чтобы студентов тренировать. Но тот от целителя сбежал. Так и бегает по коридорам, уже второй раз его вижу. Сейчас обшарил мантию и в шкаф нырнул. А оттуда удрал уже непонятно куда.

– А… – с пониманием кивает завхоз. – С ними такое бывает.

– В каком смысле бывает? – растерянно спрашивает Алекс.

Куратор продолжает стоять в двери и осматривает помещение, будто ищет подсказку.

– Как только бесенята попадают в контур, пытаются отсюда все время выбраться, – объясняет Германыч. – Поэтому он в шкаф и нырнул. Позволишь посмотреть?

– Конечно, проходите, – сажусь на расправленную кровать и поджимаю под себя ноги, иначе места для двоих тут не хватит. Банально не развернуться.

Алекс отходит в коридор, и в комнату заходит завхоз.

– А что, правда не слышали, как я стрелял? – интересуюсь.

– Ларион, – говорит куратор, которому из‑за этой ситуации явно пришлось подорваться из кровати – такой у него помятый вид, – мы не следим за тем, что происходит в комнатах студентов. На магическое возмущение среагировала система замка. У тебя в комнате, вообще‑то, случился малый прорыв.

– Обезьянка же как‑то сюда попала. Может, два прорыва? – усмехаюсь.

– Нет‑нет, – отвечает завхоз, – мы бы тогда намного раньше среагировали. Скорее всего, прошла через коридоры. А вот один прорыв мы зафиксировали. Да, и здесь у тебя, как показала система, кое‑кто прошёл сквозь условную стабилизацию пространства.

– А почему условную? – задаю вопрос.

– Намеренно так сделали, – объясняет Германыч. – Иначе вы комнаты не сможете себе зачаровывать. Видимо, по силе бесёнок крайне слабый, поэтому заклинание его пропустило. Надо будет подумать и перенастроить, – говорит завхоз себе под нос.

Он осматривает дверцу шкафа со всех сторон. Всё, что лежит на полу, его не интересует.

– А кто‑нибудь ещё может пройти через этот прорыв? – спрашиваю.

Готов выхватить револьвер в любую секунду.

– Не сможет, – отвечает завхоз. – Тут вопрос в другом: она уходила отсюда, поэтому смогла обойти защиту. Снаружи не пробивалась, я тебе точно говорю. Там зачаровано на совесть, а вот отсюда, – показывает на шкаф. – Вполне могла пройти. Эта стена специально ослаблена. У нас на это щиты не рассчитаны.

– То есть обезьянка может перемещаться по всему замку? – делаю вывод.

– Ну да, она уже внутри, барьер на неё не реагирует, – подтверждает Германыч.

Алекс тоже заглядывает в комнату и высказывает свое предположение:

– Может, она ищет выходы обратно? Поэтому прыгает по всему замку, прощупывает стены, ищет мягкие места?

– Прорваться на свой план у неё возможности в любом случае нет, – качает головой завхоз. – Замок достаточно надёжный. Так что, в конце концов, её отловим.

Германыч берет мою мантию и осматривает на повреждения. Дырка небольшая, но неприятная. Да и подпалины сразу бросаются в глаза.

– Пилюлькин мне тоже так сказал, что скоро отловим, – вспоминаю. – Только я не думал, что мы будем заниматься этим все вместе.

– Да не бери в голову, – отвечает Алекс. – Кто‑нибудь из наших её зацепит.

– Ладно, спи спокойно, – выходит за дверь Германыч и снова оборачивается. – Я тебе на дверь охрану поставлю – сегодня больше никто не побеспокоит, даже если очень захочет. Утром, как проснешься, заходи ко мне.

После этого дверь закрывается, а свет гаснет.

В общем, судя по реакции преподов, такое нарушение периметра – не такое уж редкое явление. Странно, что он произошел в замке, да еще в жилой комнате студента. Да и Германыч не особо обеспокоен, просто, говорит, отловим. И все. Ну хорошо, значит, просто отловим. Ложусь спать без лишних мыслей и волнений. На удивление тут же отрубаюсь.

Просыпаюсь раньше обычного. Поначалу ощущения после ночи такие, будто пробежал полигон в одного. Как только выхожу из комнаты, принимаю душ, сразу становится заметно легче. Не удивлюсь, если на состояние могут влиять остатки прорыва. Странно, что мне об этом никто не сказал. Хотя ночью все явно хотели поскорее закончить с моей комнатой и побыстрее разойтись.

Как и обещал, сразу после пробуждения прихожу к завхозу.

– Ну что, Ларион? – спрашивает Германыч, как только тихонько стучусь и открываю дверь.

Мужик меня ждёт за стойкой.

– Как тебе ночное приключение? – спрашивает он с улыбкой.

– Да спокойно, Афанасий Германович, – честно отвечаю.

Никаких лишних эмоций после прихода обезьянки не испытываю. Максимум – раздражение по поводу разбросанных вещей. Да и выспаться хотелось нормально, но это мелочи.

– Раз спокойно, то хорошо, – с одобрением кивает мужик. – Такое отношение – показатель хорошей нервной системы. Молодец, студент. Не растерялся. А твоего хвостатого товарища найдём, – усмехается он. – В конечном итоге его всё равно вынесет на кого‑нибудь постарше. Старшекурсник либо выловит твою обезьянку, либо уконтрапупит. Так что не бери в голову.

– Да я, собственно, и не беру, – отвечаю.

Не понимаю, в какой момент обезьянка стала моей. Хотя, если судить по тому, сколько раз я встречал её в коридорах, тогда да.

– Ну вот и отлично, – приговаривает Германыч. – Примеряй, – даёт мне бесформенный балахон.

– Это что? – спрашиваю у него.

Разворачиваю безразмерную накидку с чешуёй на плечах. Выглядит, честно признаться, не ахти.

– Это одёжка из драконьей кожи, – поясняет завхоз. – Ты не смотри, что вид неказистый – она подтянется по тебе. Накидка зачарована на самоподгонку и на минимальный комфорт. Примеряй и не выделывайся.

Присвистываю:

– Это же вроде дорого.

– Да, недёшево, – с еле уловимым сожалением смотрит на комплект завхоз. – Но тут вопрос неденежный. Раз ты прошёл первый Шаг, то ты уже наш. Для Академии свой, считай. Значит, тут уже вопрос престижа. Так что примеряй, не разглагольствуй.

У Германыч сегодня странное настроение. Он не так словоохотлив, как обычно. Да и заметно переживает по какому‑то своему поводу. Мешки у него под глазами говорят о том, что завхоз спал не больше моего.

Скидываю с себя верхнюю одежду и внимательно осматриваю драконью накидку.

– Как её правильно одевать? – спрашиваю.

– Не имеет значения, – говорит Германыч. – Можешь присобачить сверху, на что хочешь. Она тебе заменит и сюртук, и жилетку, и брюки. Специально так скроена.

Влезаю в бесформенный балахон, и он почти мгновенно сжимается до моих размеров, практически полностью облегая моё тело. Балахон видоизменяется и принимает вид именно этой одежды, о которой сказал завхоз. Если не знать, что комплект жестко соединен – то и не поймешь никогда.

– Не стой столбом, покрутись, руками пошевелись, присядь пару раз, – командует Германыч.

Выполняю.

– Отлично. Нагнись, выпады сделай, – подсказывает мужик. – Проверь на прочность и растяни, пока время есть. Вот, теперь хорошо. Видишь, она чуть‑чуть посвободнее стала. Накидка воспримет твой диапазон движений. Особенно в первые минуты примерки. Запоминает активности и растягивается для удобства. Лучше в ней, конечно, полноценную тренировку провести, но у тебя сейчас на это времени, в общем‑то, и нет.

– Понял, спасибо, – благодарю завхоза, но уходить не тороплюсь.

– Хочешь спросить про сердце леса? – сразу понимает он. – Сердце будет готово сегодня к обеду. И да, меня уже вызывал Прокофьев, капитан дирижабля. Помнишь такого?

– Да, конечно, помню, – подтверждаю.

Не раз замечал, что в сильные моменты усталости вспоминал нашу прогулку на верхней палубе дирижабля. Сразу становилось спокойнее.

– Вот, он сказал, что ему уже надоели эти два сноба, – ворчливо передает Германыч.

– Это он про следователей? – догадываюсь.

– Про них. Про кого ж еще? – недовольно хмыкает завхоз. – Они с самого утра уже замучили грузчиков на складе, улететь хотят. А Прокофьеву что? Он наотрез отказался лететь без полной загрузки дирижабля. А предписание он вертел кое‑где – частник, на подряде батальона зачистки, что с него взять? Да и следаков активно не любит и постоянно дает им это понять. Иногда завидую. Отказать в проезде не может, а вот свои договоренности имеет право ставить вперед.

– И ему сходит с рук? – удивляюсь.

– А почему нет? Львы на бабочек не охотятся, – пожимает плечами завхоз. – Границ он не переходит, остается всегда в рамках закона. Я его давно знаю.

– А винтокрыл? – спрашиваю про знакомый вариант.

– Винтокрыл, похоже, им не дали. Или они не посчитали нужным его взять, – усмехается завхоз. – Думаю, что соображение «куда ты, студентик, денешься с подводной лодки», помогло им принять решение. Так что их тоже понять можно. Выполняют распоряжение. Они закошмарили грузчиков, и те вышли на четыре часа раньше, чтобы успеть погрузить дирижабль и выпихнуть его с территории порта. Так что готовься. Они здесь будут примерно после обеда.

– Хорошо, всегда готов, – отвечаю.

– Вот и славненько, – вздыхает завхоз и лезет под прилавок.

Мужик вытаскивает еще один небольшой сверток.

– Вот тебе вторая быстрая зарядка, как обещал – поясняет завхоз. – Денег не возьму, – с сожалением провожает взглядом недорогую, в общем‑то, вещь.

– Здорово, нам такое надо, – улыбаюсь.

Германыч заметно нервничает и не особо сюсюкается. Просто выполняет свою работу.

– Твоя кожаная разгрузка на дракона прекрасно ляжет, – поясняет мужик. – Заодно немного замаскируешь. Одежка очень дорогая, но понимают в этом обмундировании единицы. За эти же деньги легче заказать списанный комбез бойца зачистки. Там дороже выходит, но защита, правда, больше, и в комбезе магичить неудобно. Фактически твою одёжку смогут опознать только маги, и то вряд ли. Мы её неплохо замаскировали.