Текст книги "Моя Академия. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Валерий Листратов

Соавторы: Валерий Листратов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 55 страниц)

Смотрю на Козьму с нескрываемым интересом. Мужик явно знает больше, чем говорит, но оно и понятно. Играть в дружбу, сообщать ровно столько информации, сколько мне требуется знать на данный момент – следователь взвешивает каждое слово.

– Понимаете, по отчетам штурмового отряда, в поезде они видели двух демонов прорыва, оба были мертвы, – поясняет Козьма. – И ко всему прочему несколько десятков разорванных человек, что вполне предсказуемо… нашли целый труп вашего сопровождающего – что уже не очень здорово. Но, самое главное, вытащили живого вас, что совсем ни в какие ворота не лезет.

Практически не моргая слушаю каждое слово мужика.

– При этом в вашем теле ноль процентов заражения, – продолжает следователь. – Так что остается одна нерешенная загадка – как вы убили… ну, вы понимаете, – усмехается мужик. – Ничего. Мы с вами еще обязательно встретимся, когда вы немного придете в себя, – безопасник кивает на цветные пробирки. – Сейчас к вам придет целитель, а пока официально – благодарю за сотрудничество. Не беспокойтесь о пребывании в клинике – здесь для вас все за счет казны. – Снова мягко улыбается. – Если целители будут что-то рекомендовать, не думайте – соглашайтесь. Все процедуры оплатит государь Со мной можно не согласовывать. Ближе к вашей выписке я вас снова навещу. И, думаю, это произойдет совсем скоро. Поправляйтесь.

Глава 3
Комья воспоминаний

Безопасник поднимается, поправляет халат и уходит.

Медленно выдыхаю и закрываю глаза. Думаю, после его ухода, минут десять у меня точно есть.

Это время мне нужно, чтобы окончательно устаканить скачущие воспоминания.

Два взгляда, два разных мира. Оба происходят «здесь и сейчас». Теперь в моей голове два прошлых. К этому нужно привыкнуть. Очень хочется прикрутить в голове полки и расставить все воспоминания на свои места.

Первое прошлое – взрослого человека. Меня. Каким я себя и чувствую.

В том мире кончились мои последние «ночь, улица, фонарь…» только аптеки там не было.

Был город, было странное ощущение и рвущий на части диссонанс.

«Вот ты стоишь в грязи, и каждый свист – это железка, которая норовит убить, только не твоя. Свою ты не успеешь услышать».

А вот тоже ты. Только теперь стоишь в чистых джинсах и яркой футболке в ленивом центре столицы. Здесь даже близко нет войны, той, что кипит всего в десяти часах езды. Люди идут толпами. Толпа – это опасность. Накрыть могут резко и без предупреждения. Всех и сразу.

С другой стороны, здесь, в городе, полное спокойствие, и к нему нужно привыкать. «Комиссия» – обратного хода нет.

Вспышка. Обратно…

Ты на полном газу вырываешься с первой линии на грязном квадрике, вывозя раненого бойца.

Снова вспышка. Всплеск…

И вот ты уже трясешься в «покемоне», побыстрее уходящем от «передка», потому что свою железку ты реально не услышал и не почувствовал – не до того было. Да и вообще, теперь ты всеми костями чувствуешь это четырнадцати тонное чудище. Чувствуешь, но уже не слышишь. Пытаешься читать по губам, следишь за жестами, когда тебя касаются другие бойцы. Они хотят что-то сказать. Беззвучно говорят, перебивая друг друга. Губы двигаются, но больше ничего. Слух вернется, но тоже не полностью и сильно позже.

Санчасть, комиссия, и вот ты в областном центре. Люди еще сторожатся, но тут уже нет войны.

Взглядом выцепляешь толпу вояк в гражданке: вот группа явно «конторских», а вот спецы, малозаметные, на опыте, идут, сканируя все вокруг. Вот парень в отпуске. Только «горку» снял. Стоит и не знает куда двинуть.

Обычный вид.

Теперь ты – не они. Ты не накинешь осточертевший броник и больше не пойдешь делать лучшую работу в мире. Теперь только в один конец, в столицу, по адресу. В мирную жизнь через «психа», только так. Других вариантов нет.

Пара встреч с «психом»: уставшая дама – ты у нее не первый, и твои шутки она знает все до одной заранее. Мозги скрипят, но тщательно стараешься запомнить все, что она говорит. И прорабатываешь боль за болью, раз за разом.

В гражданку нужно вливаться. Деньги есть, время – тоже.

С посттравмой-то уже столкнулся, когда рядом с громким звуком завелся лихач. Он-то что – поставил прямоточный глушак, чтоб все соседи оценили его лихость. Они оценили, и ты оценил, когда с трудом разжимал сведенные пальцы на его горле. Мозги всего несколько секунд работали в боевом режиме. Переключились на знакомую волну быстрее, чем ты успел моргнуть, но этого хватило, чтобы почти закончить начатое.

Этого тебе точно не нужно.

Потом был ночной клуб и четверо молодых гостей из горных аулов на купленном в складчину десятилетнем дебиловозе с пропеллером на эмблеме. Было «…Э. прохожий.проходи, да? Нэ твое дело!»

Было, да… Брыкающаяся девчонка в строгой форме клуба с плотно зажатым ртом в руках вот этих… ну, и как результат – заточка в моей печени.

Странно… Вообще, эти должны рассекать с рассверленными газовиками или с нормальным стволом. Заточка, вроде бы, из другой оперы.

Но что было, то было.

Благо, хоть девчонка свалила – может, в следующий раз будет выбирать знакомства побезопасней. Только я этого уже никогда не узнаю.

Мне достаются еще секунд тридцать кристально-ясного сознания. Уж в ранениях-то я понимаю, насмотрелся. И боли как таковой, кроме первых секунд – нет, только дышать нормально не могу. Теперь будто бы и незачем. Усмехаюсь сам себе – тут уже без вариантов.

Потом пара совсем других снов – я в колыбели, хочется то есть, то спать. Я играю в мяч. Смотрю в окно. Секундные проблески, но они дают понять: нет, не попал – переродился.

Осознаю себя с самых первых мгновений. Понимаю, что детский разум никак не может вместить взрослое сознание, вот и засыпаю почти сразу.

Помню свою прошлую жизнь кусками – как странные и мелькающие вспышки. Невесомые картинки. Как фильм, который смотрел когда-то давно, но всё ещё помнишь. В процессе сопереживаешь героям и практически сам проживаешь их жизнь. Фильм заканчивается, и только иногда с легкой грустью вспоминаешь, что там происходило.

Примерно так себя и чувствую.

Забавное совпадение. И там, и там меня звали Ларик. И не только близкие, но почти все, с кем общался. Правда, в той жизни, где море крови, пороха и потерь, «Ларик» – мой позывной, и совпадение перестает казаться забавным.

Леха Ларионов умер где-то там. Но это я подозреваю с самого начала.

А что с тем Лариком, который здесь? А здесь любящая семья: отец и мать. Мать, к сожалению, умерла рано.

Новая семья. Всё тот же любящий отец и очень милая мачеха. Двое младших братьев-двойняшек. Они младше меня на восемь лет. Смешные такие, серьезные. Настоящая хорошая семья – так кажется Ларику.

Только вот несоответствия цепляют мой взрослый разум. Брошенные недовольные взгляды мачехи. Её фальшивые натянутые улыбки. Переглядки с новой прислугой. Что-то здесь не совпадает, но пока не могу разобраться. Остается что-то очень важное на подкорке. Царапает, но я не могу вытянуть. При этом сам Ларик не чувствует ничего плохого. Наоборот, все с ним носятся как с героем. Как же – маг в тринадцать лет! И какой сильный.

Отец неподдельно гордится. Выделяет задворки поместья – «для тренировок», я там часто зависаю. Сначала горят малые выставленные бревна. Потом новые цели – уже большие. Их тоже поджигаю чуть ли не движением бровей. Все сгорает без остатка. Но когда, по щелчку пальцев, занимается пламенем склад садового инвентаря, все занятия прекращаются. Отец хочет выписать мага из столицы, но на семейном собрании все вместе решаем отправить меня в Академию.

– Так будет лучше для него! – слышу фальшиво-добродушный голос мачехи. – Он станет сильнее!

В ушах звенит.

Сейчас понимаю, что решение за столом принадлежит в основном ей. Отец слушает мнение жены, потому что верит. Замечаю это разумом взрослого. Тринадцатилетний Ларик, наоборот, в полном восторге. Это же свобода! Самостоятельность! Мачеха улыбается. Братья гордятся. Отец доволен.

Он отпускает меня с легким сердцем. Все же сильный маг в Имперской Академии безусловно станет еще сильнее. Это не все те слабосилки, что идут туда по разнорядке от Родов и там же дохнут. Таким как я можно гордиться. Род не только выполнит свой долг вне очереди, но и получит в будущем отличного лояльного Имперского мага.

Вне очереди, ага. Кажется, наша очередь подойдет встать в ряды имперских магов… ну да… аккурат к совершеннолетию младших братьев. Они тоже, скорее всего, будут магами – правда очень слабыми. Что мачеха, что отец – оба на той грани, чтобы считаться аристократами. Это моя мама была посильнее… Хотя… ненамного.

Недоволен остается только мой «дядька». Тот вообще на магию внимания не обращает. Говорит, что умение вставать четко по распорядку, заправлять постель и заставлять себя работать даст мне в жизни больше, чем любые таланты. Собственно, этому он меня и учит на протяжении семи лет. Начинает сразу, как только его приставляют ко мне. Вплоть до первых магических проявлений.

Подъем, быстрая разминка, бег, умывание строго холодной водой, уроки. Если успеваю выполнить все задания учителей, то получаю поощрение от «дядьки». Например, бывший есаул показывает какую-нибудь хитрую ухватку из своего прошлого. Веский стимул к обучению. Может, даже самый, что ни на есть, рабочий.

К моменту пробуждения магии уже умею тихо ходить по лесу, читать следы, пусть и не очень хорошо. Кидать ножи, и вообще все, что кидается – этим особенно козыряю. Всё летит в цель, как я хочу. Словно ворожит мне кто. Да еще успеваю получить немного борцовских ухваток.

С «дядькой» интересно.

Только много всё равно нельзя – отец против, вроде как плебейское дело. Нам вместно только фехтование. Но обязательно в перчатках, а то еще мозоли получишь – пальцы правильно с энергией работать не будут. Отец очень рассчитывал на то, что пробудится магия. Она и пробудилась. Ровно по расписанию.

Магия.

Ее мы ждали, да и я сам надеялся. Ничего особенного как у «сильномогучих магов» не произошло. Не зажег поместье, не выбил окна, даже крыши искрами не пошли. Нет. Просто прилетела в руку книжка, и тут же загорелась. Вспыхнула вся, словно её облили вытяжкой из земляной крови. Да и немудрено – пособие по этикету, читанное и перечитанное. Огонь четко показывает мое отношение к этому предмету, а особенно к его преподавательнице. Хорошо, что хотя бы она огнем не занялась. Штрафов пришлось бы заплатить – море. Считай, пронесло.

С того момента все тренировки отменились, а отношение стало очень предупредительным. Ещё бы – спровоцируешь мажонка, а он сожжет тебя одним выбросом, и штрафы потом не утешат.

Задворки мне выделяют как раз до визита имперского представителя. Там и узнается, что я, оказывается, сильный маг.

Имперец, правда, этого напрямую не подтверждает, у него с собой всего пара амулетов, и только. Откуда ему, вообще, знать – сильный маг или нет? Мужик приезжает заметно уставший, сам ни на секунду не одаренный. Просто чиновник. заполняет бумаги, ставит визу – «требует уточнения» и убывает восвояси.

Тут тоже момент. Замечаю его взрослым разумом и только сейчас. Чиновника представляет мачеха, и то, что они между собой говорили – к гадалке не ходи. Взглядами обмениваются часто, но Ларик этого не замечает – амулет ясно показывает, что он маг.

С другой стороны, где в нашем медвежьем углу нормального имперского представителя дождаться? Только нашего обычного полицмейстера, разве что званием повыше. Но тут понятно – к графу же едет. Хотя графство – одно название, конечно. Пограничные мы.

Чиновник покидает нас, оставляя предписание явиться в назначенное время в Имперскую Академию, в любое её отделение.

Отец придирчиво выбирает нужный замок, занятый Академией. Благо, после прорывов Инферно, их остается довольно много.

– Сюда, – показывает отец на карту.

Огромная территория не самого «свежего» замка. Его только-только оставили имперские маги после зачистки. Академия заняла после них недавно. Даже года не прошло. Несколько лесных районов до сих пор горят на карте ярко-красным.

Отец не хочет отправлять меня в замок, который уже полностью потерял связь с прорывом. «Обычные» замки Империи его не интересуют.

– Нечего тебе с твоим-то потенциалом делать в нейтральных местах! Ты должен почувствовать давление! Тогда талант раскроется! – отец постоянно повторяет, что я сильный маг.

Чувствуется отцовская гордость и желание подобрать мне место получше, где есть возможность расти быстрее как магу.

– Мне, мой отец подобного не обеспечил! А ведь мог, я всего-то третьим сыном был! Ладно, дело прошлое. Но тебе я помогу! Ты мне еще спасибо скажешь! – отец говорит это больше для себя.

Я ему не перечу. Да и правда – он лучше знает. Он уже маг, а я только в начале пути.

– Смотри сюда, Карлуша! – отец советуется с моим «дядькой», Карлом Викентьевичем.

Тот неодобрительно смотрит на карту. Да и я успеваю мельком глянуть, пока её не сворачивают. Запоминаю только красные точки в глубине леса. К обсуждению меня, естественно, не приглашают. Возрастом не вышел, так что понятно почему.

«Интересно, имперские маги не смогли до туда добраться?» – мысль мелькает и пропадает.

– Прокофьич, – говорит «дядька».

Субординацией он вообще не болеет. За последние лет семь, как его ко мне приставили, он ни разу не обратился к отцу на «вы». Ест с нами за одним столом, а мачеху подчеркнуто не замечает. Понимаю это только сейчас. Раньше думал – уважает.

С отцом «дядьку», очевидно, связывает боевое прошлое. Но он ни разу мне о нем не рассказывал. Хотя, вопросы я задавал часто.

– Прокофьич, не прав ты, – с явным укором вздыхает «дядька». – Сдохнет пацан в этой клоаке. Ты ж должен помнить.

– Карлуша, даже не начинай, – отмахивается отец. – Я в выхолощеном замке свое оттарабанил. И, думаю, если бы давление было бы побольше, а преподы построже – может, из меня маг и посильнее бы вырос.

Странное дело. До этого момента я всегда думал, что отец сильный маг. Он никогда не говорил иначе. Стараюсь не обращать внимания на мельком сказанные слова. И у меня это прекрасно получается. Магия-же! Мне скоро скажут куда я попаду!

– Вот смотри, тут – только-только остановили прорывы. Я сына сюда засунуть не смогу – связей не хватит. Там все больше герцогские сынки, да с охраной, или отпрысков из центральных областей засунут. Мне с ними не тягаться. А вот сюда, – отец накрывает пальцем точку между пылающих на карте небольших областей. – Сюда смогу. Тут зачистка еще идет, и будет идти год-два. Видишь, какое неудобье. Навроде нашего медвежьего угла. Да и поближе к центральным областям мест недавно открылось прилично, плюс опасность некромантов отсюда… – снова показывает на карте. – Нет, сюда отпрысков они не отправят.

– А ты, значится, отправишь? – неодобрительно ворчит «дядька». – Прокофьич, ты с глузду съехал? А? Наследник же!

В этот момент краем глаза замечаю, как мачеха дёргается. А вот тогда я внимания не обратил. Со стороны взрослого взгляда Лёхи, ситуация пренеприятная.

– Карлуша, ты меня за идиота-то не держи, – повышает голос отец. – Я ж узнавал по своим каналам. Вот тут стоит батальон зачистки, – обводит на карте небольшой участок. – Он, чисто формально, к тому месту, которое Академия забрала под себя, отношения больше не имеет. Но в случае проблем… Ну ты понимаешь, да?

«Дядька» только удрученно качает головой.

– Академия, кажется, с кем-то очень плотно договорилась, – продолжает отец. – Да и учить, пока обдирают эту плешь, они обязаны. Года два-три у него, – кивает на меня. – Точно есть. Этого хватит. А в случае проблем – вояки будут рядом. Неплохо академики устроились, да? Батальон будет там стоять до конца зачисток, а остатков прорыва тут на год-два с лихвой.

– Думаешь никто этого не просчитал? – спрашивает «дядька».

– Уверен, что просчитали, но вот тут еще два прорыва, – отец показывает точки на карте. – И тоже зачищенных. Так что даже при полном годовом наборе, сюда мало кто захочет.

– А пацана своего, значит, можно. В воду – и пусть плывет! Так что ли? – ругается «дядька».

Вот не понимаю: чего он? Отец точно не предложит плохого.

– Так ты же с ним пойдешь, – отец похлопывает «дядьку» по плечу. – Если что – подстрахуешь. Лучше тебя – никого не знаю. И доверяю – только тебе.

* * *

Мачеха достает рыжий чемодан и просит прислугу:

– Помоги ему. И побыстрее!

Она тоже заботится о том, чтобы я поскорее проявил себя в зачищенном замке.

Именно туда мы отправляемся с «дядькой». Так и попадаем в этот поезд.

Открываю глаза. Рядом все еще никого нет.

Хочу вернуться в поезд всего на пару минут. Ещё раз увидеть то, о чём я не рассказал безопаснику. Закрываю глаза. Иду НАЛЕВО…

* * *

…Единственное, что понимаю – я посреди пустоши. Ладно, с этим разберемся позже. Теперь надо решить: направо или налево?

Иду НАЛЕВО.

Здесь больше шансов попасть в головной вагон. Там можно узнать чуть больше или хотя бы осмотреться.

Кроме моих шагов в поезде ничего не слышно. Да и они раздаются не так четко как обычно. Снова ощущение ваты в голове, а в воздухе только звенящая тишина.

Открываю дверь и выхожу в тамбур. Добираюсь до следующей двери, делаю шаг и еле удерживаюсь на ногах. Прямо передо мной обрыв. Часть поезда отсутствует. Словно его неровно откусило какое-то гигантское животное. Уцелевшая часть висит над большой пропастью. Упавших частей поезда не вижу. Только далеко внизу видно небольшой островок блестящей воды. Очень странное место. На другой стороне пропасти, метрах в ста, как ни в чем ни бывало продолжаются рельсы.

Медленно отступаю обратно в вагон вперед спиной. Собираю всё внимание и направляюсь в другую сторону.

* * *

Снова открываю глаза и прислушиваюсь к себе. Полностью уверен, что там, где пропасть, в том самом островке воды, пульсировал кристалл. Живой и серебристый. Да, никаких движений внизу или малейших намеков, что он там. Только вот кристалл пульсировал в такт моему сердцу.

И уверен, что это знание предназначается только мне.

Глава 4
Солнечный зайчик

– Ну, как мы себя чувствуем? – в палату заходит девчонка лет восемнадцати.

Хотя какая она девчонка? Барышня старше меня года на четыре минимум. С новым телом свыкнуться немного сложно. Да и состояние двойственное.

Мои воспоминания потихоньку устаканиваются, и ощущения Лехи Ларионова всё-таки отходят на второй план. Вперёд теперь выходит более циничная версия Ларика. Теперь я не тот мальчишка, который уехал из дома с «дядькой». Провожаю взглядом вошедшую медсестру. Красивая, чего уж тут.

Похоже, что внутренний возраст и мое мироощущение тоже сильно меняются. Я не становлюсь Лёхой Ларионовым. Это точно. Но Ларионом Орловым я тоже перестаю быть.

С этой девчонкой… Интересно, для меня она сейчас всё-таки девчонка… Усмехаюсь про себя. С первого взгляда так и есть – курносая смуглая девушка лет восемнадцать остается девчонкой. А вот со второго – продолжает быть девушкой чуть постарше меня.

Та самая двойственность. Словно два отражения двух разных людей накладываются друг на друга.

Лёгкая боязнь и внутренняя скованность в общении с противоположным полом полностью пропадает – у Лехи ее отродясь не было. А вот Ларик никогда не имел большого числа личных встреч такого рода. Лёхин опыт побеждает и скованность вместе с беспокойством сразу же тают как весенний снег на солнце.

– Вот как вас увидел, так сразу стало лучше, – улыбаюсь, выдавая фразу практически на автомате.

Девчонка точно не привыкла к таким подкатам от подростков на несколько лет младше её, но профессионализм никуда не денешь. Да и ничего плохого или обидного я, в общем-то, не сказал.

– Как приятно слышать, – девушка удивлённо улыбается, но тут же находится с ответом. – Тогда буду заходить к вам почаще.

Вся боль после этих слов притупляется. Чувствую, как мои губы тоже расплываются в улыбке.

– Молодой человек, я ваша медсестра, – девушка набирается строгости. – Прикреплена к этой палате до вашего выздоровления. В течение двух дней мы будем видеться чуть ли не каждые три часа.

– Это будут лучшие два дня в моей жизни, – ещё шире улыбаюсь. – И давай на ты, если удобно!

Скованность и стеснение забиваются в дальний угол подсознания. Сейчас им не место и не время. Общаюсь как привык. После прихода в себя – это безусловно лучший момент.

Медсестра теряется и непроизвольно теребит каштановый кончик волос. Собранный на голове хвост едва выглядывает из-под салатовой шапочки на голове. Глаза с таким же ярким отливом и более темной радужкой. Может, линзы? Очень уж необычный цвет. Халат идеально выглажен – ни одной складочки. На груди металлическая нашивка. Как ни стараюсь – имя разобрать не могу.

– Не скажи, – усмехается девчонка, поддерживая моё предложение, и продолжает загробным голосом. – Ты ещё будешь вздрагивать при моих визитах.

– Ни в коем случае, – смеюсь. – Что бы там ни происходило, это просто невозможно!

Девушка выходит за дверь и закатывает в палату небольшую дребезжащую каталку.

– Разворачивайся, герой-любовник, – всё с той же приятной улыбкой произносит она. – Прививки будем тебе делать.

– Прививки? – удивляюсь и поджимаю губы.

– Конечно, ты же попал в прорыв, – объясняет медсестра. – Так что абсолютно всё, что положено героям, закрывающим собой прорывы инферно, положено теперь и тебе. Поворачивайся. Извини, будет больно, но недолго. Надо потерпеть.

Медлю, с опаской посматривая на длиннющую иголку и огромный шприц.

– Не бойся, – успокаивает девушка. – Мы постарались подобрать пограничную дозу, чтобы ты с ней справился. Всё-таки ты маг. У тебя получится.

– И ничего я не боюсь, – тут же отвечаю. – Только может всё-таки подберем мне что-нибудь целительское? Эликсиры там какие, – киваю на тумбочку с пробирками. – Или целителя в крайнем случае позвать?

Медсестра набирает лекарство, пока я с некоторым сомнением поворачиваюсь на живот.

– Хитрый какой! Нет у нас ничего целительского и быстрого, – с легким сожалением говорит девушка. – Извини. Есть, конечно, и эликсиры, и отвары из трав. Но тебе же нужен быстрый результат. Ждать в твоем случае нельзя. Поэтому самая большая мышца – твой выбор. А где у нас самая большая мышца?

Вспоминаю о своем настоящем возрасте только когда девчонка начинает со мной откровенно сюсюкать. О моем состоянии ничего конкретного безопасник не сказал. Помню, что не заражен – только и всего. Зачем тогда эти уколы? Непонятно.

– А, ну да, – негромко вздыхаю и приспускаю больничные штаны.

– Молодец, все правильно понял. Знаешь, где самая большая мышца, – усмехается медсестра. – Ладно, не напрягайся. Постарайся дышать как обычно и не дергаться. Говорят, у меня рука лёгкая.

Девчонка на секунду замолкает, после чего чувствую хлёсткий удар по ягодице.

– Вот и всё, – говорит она. – Говорю же – лёгкая.

Удивляюсь: никакого укола шприцем, который она быстрым отточенным движением сбрасывает на тележку, я даже не почувствовал. Пробую перевернуться на спину, но не успеваю.

– Подожди, не дёргайся, – останавливает меня медсестра с той же улыбкой. – Вторая вакцина тоже нужна.

Ещё один удар по ягодице, и новая порция болезненного препарата впивается в мышечную ткань. Лёха Ларионов хорошо помнит подобные издевательства в госпитале. Похоже на курс выписанных для восстановления витаминов, но раз в десять больнее.

– Ну вот, – хлопает меня по ягодице девчонка-медсестра. – Теперь можешь повторить, что будешь радоваться каждому моему приходу. С удовольствием послушаю.

– Как бы то ни было, настоящий мужчина не бежит от трудностей, он их с улыбкой преодолевает, – глухо говорю в подушку, усмехаясь. – Так что буду радоваться и ждать твоего визита!

– Молодец. Хвалю. И начинаю бояться! – смеется девчонка.

– Бояться? Чего? – удивляюсь.

– Боюсь того, кто из тебя вырастет через года три-четыре, – говорит медсестра. – Это же не мальчишка, а просто смерть девичьим сердцам! Повтори мне эти слова через пару-тройку лет. Посмотрим, как я на них отреагирую. Ладно, Ларион. Тебе больше ничего не нужно?

Прислушиваюсь к своёму состоянию. С появлением в моей палате красивой девчонки даже голос прорезался. Охриплость ушла, будто её и не бывало. Действительно. Хотя, может быть, сыграло вовсе не появление девчонки, а вода, которую мне выдал безопасник? За хрипотой уходит и сумрачное состояние. Вообще, чувствую себя более-менее сносно.

Ну, не считая болючих уколов.

– Вроде ничего, – отвечаю.

– Хорошо! Тогда жди, минут через десять подействует, и я к тебе приду с едой, – обещает медсестра.

– Так я не хочу есть, – мотаю головой.

– Это сейчас не хочешь, – усмехается девушка со знанием дела. – Поверь мне, чуть позже всё будет совсем по-другому. Организму нужны силы, и магия… Только на одной магии ты не вытянешь. Не поворачивайся минут десять, так полежи. Пока что садиться тебе будет довольно болезненно. Давай, не скучай, скоро приду.

– Десять минут? – ещё раз уточняю.

– Да. Кнопка у тебя перед глазами, если что – нажимай без лишних раздумий, – медсестра смотрит на меня нереально цвета глазами и подмигивает.

Только сейчас нащупываю большую клавишу на спинке кровати.

– По идее, ничего страшного. Всё должно быть нормально, – успокаивает меня медсестра.

Видимо в ожидании неизвестного, лежу слишком уж напряженный.

– Не пугайся. Сейчас будет лихорадить, совсем недолго, потом пройдёт, – настраивает меня девушка. – Через десять минут будешь как новенький. Придется вытерпеть ещё три таких порции.

– Хоть десять, – глухо говорю в подушку.

– Умница, парень, – хватит девушка. – Выжил там, где многие не смогли бы.

Девчонка собирается, забирает каталку и выходит из палаты. Думаю, что моей заслуги в выживании нет никакой. Очень мило пообщались.

Десять минут проходят очень быстро. Как и говорила медсестра, двигаться не хочется от слова совсем. Внутри меня смешиваются жар и холод. Отпихиваю одеяло в сторону. Вот только поторопился. Меня тот же начинает знобить. Снова укутываюсь. Жар исходит изнутри, и организм заметно потряхивает. Благо, меня к этому подготовили. Воспринимаю всю ситуацию совершенно спокойно. Чего ждали – то и случилось. Пару раз подумываю над тем, чтобы нажать клавишу над головой, но сдерживаюсь.

Организм колбасит ещё несколько минут. Как только приступ проходит, лихорадка сменяется диким голодом. Такого зверского аппетита в жизни не испытывал. В старой жизни ни одного похожего воспоминания.

– Ну что, герой? – раздаётся тёплый голос и звук открывающейся двери. – Рад меня видеть?

– Ещё бы! – поворачиваюсь на бок.

– Не больно? Хорошо, уже можешь поворачиваться, – медсестра делает пометки в небольшой книжице. – По идее, больше не будет больно, теперь только с новым уколом. Если вдруг что, сразу говори. Терпеть больше не надо.

Переворачиваюсь, чтобы убедиться, что тело в порядке. Действительно, всё заживает как на собаке. Боли не чувствую, но одновременно по всему телу гуляют жар и холод. Странно, холодно и горячо абсолютно повсюду, не только в тех местах, куда кололи лекарства.

Девчонка приносит довольно неплохой, и, на мой взгляд, очень плотный обед. Огромная отбивная занимает чуть ли не всю тарелку. Мизерное количество порубленного овощного салата с зеленым горошком и луком. Небольшая порция каши. Вообще, не сразу понимаю, то ли это обед, то ли завтрак.

Хм. Кажется, супов в этой жизни я ни разу не ел. В основном перетёртые овощи, либо приготовленные мягкие котлеты из мяса или рыбы. Интересны рацион. Магический, что ли?

– Не торопись, жуй хорошенько, а то придется от другой беды спасать, – говорит девчонка и внимательно наблюдает за тем, как я уплетаю привезенную пищу. – И запивай. Жидкости сейчас нужно пить как можно больше.

Напиток тоже имеется. Девушка привозит на каталке небольшой, примерно литровый графин, прозрачного красного морса. По крайней мере, запах лесных ягод чувствуется просто замечательно.

Стоп, запах? Удивляюсь. Прямо сейчас очень чётко чувствую запах мяса. Запах свежих овощей. Пахнут даже порезанные зеленые листья салата. Причём чувствую каждый оттенок аромата: буквально разделяя каждую составляющую. Удивительное ощущение. Я как будто бы могу проследить путь до того момента, пока мясо не положили на противень, а потом на тарелку. Замечаю запах воды и мыла, которыми мыли приборы и посуду.

Ощущение ароматов валятся на меня вместо зрения. Проходит всего несколько секунд. На мгновение темнеет в глазах. Я вроде бы совсем ничего не теряю, вот только мир вокруг обретает намного больше граней. Чувства быстро переключаются и исчезают, будто ничего и не бывало.

Прихожу в себя и вижу, как в рот отправляется очередная ложка каши. Она же – последняя.

– Ну, вот, просила же жевать тщательнее! Смёл всё одним махом, – улыбается медсестра, убирая пустые тарелки.

– Как зовут тебя, прекраснейшая? – продолжаю смущать девчонку.

Металлическую нашивку на груди рассмотреть так и не получается. Даже когда медсестра наклоняется, чтобы забрать посуду.

– Я не представилась? – удивляется девушка. – Меня зовут Ариадна. Можешь называть меня Аришкой, как и все.

– Ариша? – переспрашиваю.

– Ну пусть. Тебе можно, – соглашается девушка.

– Ариша, у меня что-то происходит с обонянием, да и в глазах резко потемнело. Потом сразу же отпустило, – рассказываю всё, что со мной только что произошло.

– Не обращай внимания, – машет рукой Ариша. – Это побочные эффекты прививки. В следующий раз будет примерно то же самое…

– Снова обострятся все запахи? – спрашиваю.

– Может, запахи, а могут быть и другие эффекты, – объясняет девушка. – Это всё придёт в норму и скоро пройдет.

Киваю. Видимо, побочные эффекты. Ничего сверх страшного или нового.

– Или не пройдет, – смеется девчонка.

– В смысле? – не на шутку удивляюсь.

– Шучу, – смеётся Ариша. – Нормально всё будет. Это на самом деле обычные последствия прививки. Не обращай внимания.

Снова улыбаюсь и киваю.

– Так ты все еще голодный? Не наелся? – спрашивает девчонка.

– Конечно, голодный! Как волк! – отвечаю и привстаю на кровати.

Кровать сразу же удобно поднимается прямо под мою новую позу. Сажусь.

Выдвигается небольшой столик, куда Ариадна ставит глубокую тарелку с непонятной смесью. Видимо, до этого я не дождался ни столика, ни удобного положения кровати. Съел свою порцию как в тумане. Действительно похож на оголодавшего хищника, который моментами так хочет есть, что и себя особо не осознает. Благо, медсестра, по ходу, привыкла к подобным пациентам.

На столик опускаются другие странные приборы. Двузубая вилка, которая напоминает нечто среднее между ложкой и вилкой. Нож без закруглённых кончиков, вполне себе острый. Ложка тоже немного необычной формы, но примерно такой же я когда-то ел суп у японцев. Так что очень быстро понимаю, как ими пользоваться.

Интересно, чем я ел до этого? Из-за первого приступа голода многие моменты просто-напросто не запомнил. Надеюсь, хоть не руками.