Текст книги "Бегущая могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 58 страниц)

Он мысленно отступил от своей новой теории, чтобы рассмотреть ее во всей полноте, и со всех сторон увидел, что она гладкая, сбалансированная и законченная. Все лишнее и несущественное теперь лежало отброшенным в сторону.

– Мне кажется, я знаю, что произошло, – сказал Страйк.

И когда он набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить, в его голове прозвучала цитата, которую он недавно услышал от человека, не имеющего никакого отношения к Всеобщей Гуманитарной Церкви.

– “Где преступление, там да падет топор”.

ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ

Вэй Чи / До завершения

ДО ЗАВЕРШЕНИЯ. Успех.

Но если маленький лисенок, то почти завершив переход,

Запускает хвост в воду,

Нет ничего, что могло бы быть дальше.

И-Цзин или Книга Перемен

Глава 122

В начале военного предприятия порядок является обязательным условием. Должна существовать справедливая и обоснованная причина, а повиновение и координация действий войск должны быть хорошо организованы, иначе результат неизбежно будет неудачным.

И-Цзин или Книга Перемен

Из множества дел, которые необходимо было сделать, прежде чем агентство сможет доказать, как, почему и по чьему замыслу навсегда исчезла Дайю Уэйс, Страйк выделил одно из самых важных для Сэма Барклая, которого он отозвал из Норвича на следующий день после стрельбы, после того как Робин отправилась домой, чтобы немного поспать. Оба партнера сошлись во мнении, что от бесплодного до сих пор ожидания появления Эмили Пирбрайт с жестянкой для сбора денег следует отказаться, а усилия агентства направить на доказательство того, что миф об утонувшем пророке совершенно беспочвенен.

– Как далеко я могу зайти, чтобы пробить себе дорогу к этому парню? – спросил Барклай, который только что спрятал в карман имя, адрес, место работы и фотографию человека, с которым Страйк хотел подружиться любыми способами.

– Неограниченный бюджет на алкоголь. Сомневаюсь, что он употребляет наркотики. Доить военных. Возвеличить себя.

– Хорошо, я займусь этим.

– И будь осторожен. Там есть пистолет, у которого еще есть патроны в патроннике.

Барклай отдал шуточное приветствие и удалился, миновав Пат в дверях.

– Я обзвонила всех этих людей, – сказала она Страйку, держа в руке листок бумаги, на котором Страйк указал имена и телефоны Эрика Уордла, своего лучшего контакта в столичной полиции; Ванессы Эквензи, которая была от Робин; инспектора Джорджа Лейборна, который оказал агентству значительную помощь в одном из предыдущих дел, и Райана Мерфи. – Пока мне удалось связаться только с Джорджем Лейборном. Он сказал, что может встретиться с вами в среду вечером, на следующей неделе. Остальным я оставила сообщение. Я не понимаю, почему Робин не может сама попросить Райана.

– Потому что это исходит от меня, – сказал Страйк. – Мне нужно встретиться с ними со всеми одновременно и выложить все, что у нас есть, чтобы мы могли нанести ВГЦ как можно более сильный удар, когда Уэйс и его юристы этого не ожидают.

– Они до сих пор не нашли того парня, который стрелял в вас двоих и Уилла, – проворчала Пат. – Не знаю, за что мы платим наши чертовы налоги.

Размытые фотографии Форд Фокуса с фальшивыми номерами все утро появлялись на различных новостных каналах, и в них содержались призывы к населению сообщить любую информацию. Хотя Страйк был благодарен, что их с Робин имена не попали в прессу, ему уже пришлось взять два такси, и он знал, что ему придется арендовать машину для служебных целей, прежде чем полиция закончит с его собственным автомобилем.

– Кстати, Деннис только что звонил, – добавила Пат. – Уилл чувствует себя немного лучше.

– Отлично, – сказал Страйк, который уже десять минут терпел ворчание Пат по поводу шокового состояния, в котором Уилл был возвращен в ее дом ранним утром. – Есть новости по поводу того, что он говорил с моим другом-адвокатом об иммунитете от судебного преследования?

– Он думает об этом, – сказала Пат.

Страйк подавил в себе всякое выражение досады на идиотское, по его мнению, упрямство Уилла Эденсора.

Пат вернулась к своему столу, зажав электронную сигарету между зубами, а Страйк потер глаза. Он настоял на том, чтобы проводить Робин до ее такси в шесть часов, сказав ей, что больше никто из них не должен рисковать. Несмотря на бессонную ночь, он так и не лег спать: слишком многое нужно было обдумать, организовать и сделать, и все это надо было делать методично и скрытно, чтобы у них был хоть какой-то шанс справиться с ВГЦ, не получив при этом пулю в лоб.

Зазвонил мобильный, и он нащупал его.

– Привет, – сказал голос Робин.

– Ты должна была поспать.

– Я не могу, – сказала Робин. – Я пришла домой, легла в постель, пролежала без сна час, потом снова встала. Слишком много кофе. Что там происходит?

– Я видел Барклая и звонил Илсе, – сказал Страйк, подавляя зевок. – Она с радостью представит Уилла и Флору, если они согласны. Шах сейчас на пути в Бирмингем.

Страйк поднялся на ноги и снова посмотрел вниз на улицу. Высокий, подтянутый чернокожий мужчина с зелеными глазами появился снова, хотя в этот раз он спрятался несколько лучше, чем раньше, – в дверном проеме в четырех шагах от офиса на другой стороне улицы.

– За нами все еще наблюдают, – сообщил Страйк Робин, – но только отряд клоунов. Его не было, когда я ходил на Кедровую террасу сегодня утром.

– Ты пошел? Я думал, мы договорились, что никто из нас не будет глупо рисковать?

– Я не мог послать Шаха, Барклай был еще в Норвиче, а Мидж спала. В любом случае, это был не риск, – сказал Страйк, позволяя жалюзи опуститься на место. – Вряд ли можно было найти более безопасное время для разговора с Роуз Фернсби, чем время, когда полиция охотится за стрелком. Проблема с попытками убить людей, которые, как вы боитесь, знают слишком много, заключается в том, что если вы промахнетесь, то не только дадите им подтверждение их теории, но и сделаете себя мишенью. В любом случае, – продолжал Страйк, опускаясь обратно в кресло, – там была Роуз-Бхакта.

– Она была там? – сказала Робин, в голосе которой звучало волнение.

– Да. Она чертовски надоедлива, хотя, возможно, я бы нашел ее не такой, если бы не был таким уставшим. Говорит, что никогда не отвечает на звонки по стационарному телефону, потому что звонят только ее матери – предсказуемо, учитывая, что это дом ее матери.

– Что она сказала о полароидах?

– Именно то, что мы и ожидали от нее. Однако она была очень взволнована мыслью о том, что ей может угрожать опасность. Я уговорил ее переехать в пансион за счет Колина Эденсора.

– Хорошо. Слушай, я беспокоюсь о том, что Мидж вернется на ферму Чепменов…

– Она хочет это сделать. Она постоянно злится, что я не разрешаю ей заниматься опасными делами. Какой бы чертовски непокорной она ни была, никто не может назвать ее трусихой.

Робин, закатившая глаза при слове “непокорность”, сказала:

– А что, если они сейчас поставили камеры в “мертвой зоне”?

– Если это не камеры ночного видения, то с ней все будет в порядке, если только она хорошо укрыта и у нее есть кусачки. Мы должны рискнуть. Без экспертизы нам будет чертовски трудно доказать, что произошло…

– Кстати, я поручил Пат напечатать окончательный отчет по Той Бою. Тебе это понравится: Дэв застал его в том же отеле, что и Бигфута, с другой девушкой из Восточной Европы.

– Не может быть.

– Да, я передал эти фотографии клиенту. Той Бой видел свой последний “Ролекс”. Нам с тобой придется прикрывать Хэмпстед, пока остальные будут работать над делом ВГЦ. Если повезет, клоуны, наблюдающие за нами, решат, что мы потеряли интерес к церкви после того, как в нас стреляли.

– Я беспокоюсь о Сэме. Что если…?

– Барклай прекрасно справится, – сказал Страйк. – Перестань беспокоиться о нем и Мидж и сосредоточься на том, что мы пытаемся уничтожить кучку ублюдков, которые промывают мозги тысячам людей, насилуют их и продают детей.

– Я сосредоточилась на этом, – сказала Робин. – К твоему сведению, я потратила последние шесть часов на то, чтобы прочесать всех остальных Айзеков Миллсов в Великобритании.

– И?

– И есть еще два Айзека Миллса подходящего возраста. Один из них – дипломированный бухгалтер, другой сидит в тюрьме.

– Очень перспективно, – сказал Страйк. – Какая тюрьма?

– Уондсворт.

– Еще лучше, – сказал Страйк. – Это не будет долгой поездкой. Что он там делает?

– Непредумышленное убийство. Я сейчас еще немного покопаюсь.

– Отлично. – Страйк почесал подбородок, размышляя. – Если он тот, кто нужен, тебе следует навестить его. Возможно, потребуется более мягкое воздействие, чем я оказывал на Рини.

Он предпочел не говорить о том, что Миллс, скорее всего, обрадуется визиту привлекательной молодой женщины гораздо больше, чем встрече с сорокадвухлетним мужиком со сломанным носом.

– Все это потребует времени, – сказала Робин с беспокойством.

– Неважно. Мы сделаем это правильно или не сделаем вообще. Я пытаюсь договориться о встрече со всеми нашими полицейскими…

– Я знаю, мне только что звонил Райан, он получил сообщение Пат, – сказала Робин.

Тогда какого хрена он не позвонил Пат? – нелюбезно подумал Страйк сразу же.

– Он не сможет ничего сделать до следующей недели.

– Лейборн тоже не может, – сказал Страйк. – Я мог бы дать им всем небольшой пинок под зад, сказать, что мой знакомый журналист рвется написать статью о церкви и безразличии полиции и что я его едва сдерживаю.

– Ты мог бы? – сказала Робин. – Или нет, это абсолютно необходимо?

– Это ты хочешь ускорить процесс, – сказал Страйк.

И никто не заставлял тебя встречаться с этим придурком Мерфи.

Глава 123

Сила перед лицом опасности не бросается вперед, а выжидает, в то время как слабость перед лицом опасности приходит в волнение и не имеет терпения ждать.

И-Цзин или Книга Перемен

Следующие две недели все сотрудники агентства были очень заняты, их усилия были направлены почти исключительно на подтверждение теории Страйка о судьбе Утонувшего Пророка.

Мидж, которая с готовностью согласилась на опасную работу по поиску улик в лесу на ферме Чепмен, благополучно и с триумфом вернулась из Норфолка. Учитывая, что агентство не имело доступа к криминалистической лаборатории, единственная надежда была на то, что ее находки будут проанализированы в рамках полицейского расследования, которое еще не началось, если вообще когда-нибудь начнется. Все, что она вынесла из леса на ферме Чепмена, теперь было аккуратно упаковано в пластик и хранилось в сейфе в офисе.

После недели хождения по разным местам Барклай успешно нашел человека, с которым Страйк так хотел подружиться, и с осторожным оптимизмом, учитывая пристрастие его цели к выпивке и военным анекдотам, предположил, что еще несколько бесплатных пинт, и он будет приглашен к нему домой.

– Не торопись, – предупредил Страйк. – Одно неверное движение может вызвать тревогу.

Шах остался в Бирмингеме, где некоторые виды деятельности, которыми он занимался, были незаконными. Как следствие, Страйк не собирался делиться никакими выводами Дэва на встрече с четырьмя лучшими полицейскими контактами его и Робин, которая, наконец, состоялась через две недели и один день после того, как в Страйка и Робин стреляли, во вторник вечером в полезной комнате на первом этаже “Летающей лошади”. Страйк, который чувствовал, что становится все более расточительным с деньгами сэра Колина Эденсора, платил за комнату и ужин из собственного кармана, обещая бургеры и чипсы, чтобы подсластить пожертвование несколькими часами свободного времени их знакомыми.

К несчастью для Страйка, он опоздал на свою собственную встречу. В тот день он ездил в Норфолк и обратно на взятой напрокат автоматической “Ауди А1”. Беседа, которую он там проводил, заняла больше времени, чем он ожидал, педали незнакомой машины давили на его правую ногу, на обратном пути в Лондон он попал в пробку, и это, вкупе со стрессом от постоянной проверки того, что за ним не следят, наложило отпечаток легкой хмурости на его лицо, который ему пришлось превратить в улыбку, когда он спустился в комнату на первом этаже, где обнаружил Эрика Уордла, Джорджа Лейборна, Ванессу Эквензи, Райана Мерфи, Робин, Уилла, Флору и Илсу.

– Извините, – пробормотал Страйк, проливая немного пинты, и неуклюже опустился на свободное место за столом. – Длинный день.

– Я заказала для тебя, – сказала Робин, и Страйк заметил раздражение на лице Мерфи, когда она это сказала.

Робин чувствовала себя неловко. Она знала, что Уилла уговорили прийти на встречу Пат и Деннис, причем последний твердо заявил Уиллу, что тот попал в ситуацию “курицы и яйца” и должен сам, черт возьми, выпутаться из нее. С момента появления в подвале “Летающей лошади” Флоры и Илсы Уилл, выглядевший бледным и встревоженным, почти не разговаривал. Между тем, чтобы вызвать хоть малейшую улыбку у Флоры, крутившей пальцы на коленях под столом, потребовалась вся веселая болтовня Робин и благодарность за ее присутствие. Робин уже успела разглядеть на ее шее свежий след от самоповреждения.

Помимо беспокойства по поводу того, как эта встреча может повлиять на двух хрупких бывших членов церкви, Робин чувствовала, что между Уордлом и Мерфи возникли неловкие отношения: последний стал безапелляционным и резким в манерах еще до прихода Страйка.

После несколько скованной светской беседы Страйк перешел к теме встречи. Полицейские молча слушали, пока Страйк перечислял основные обвинения в адрес церкви, опуская все упоминания об Утонувшем пророке. Когда Страйк сказал, что Флора и Уилл готовы дать показания о том, чему они были свидетелями, будучи членами церкви, Робин увидела, как побелели костяшки пальцев Флоры, лежавшме под столом.

Еду принесли раньше, чем полицейские успели задать вопросы. Как только официантка ушла, заговорили сотрудники уголовного розыска. Они, как и ожидал Страйк, начали с позиции если не скептицизма, то осторожности.

Он ожидал их сдержанной реакции на обвинения в торговле детьми, учитывая, что ни Уилл, ни Флора никогда не были в Бирмингемском центре, который должен был быть ее центром. Никто не был настроен оспаривать вслух заявление Флоры, произнесенное дрожащим голосом, уставившись в стол перед собой, о том, что ее неоднократно насиловали, но Робин возмутило, что потребовалось ее собственное подтверждение о комнатах Уединения, чтобы стереть сомнительное выражение с лица Джорджа Лейборна. Она рассказала о своих близких отношениях с Тайо и о том, как несовершеннолетняя девочка выходила из комнаты уединения вместе с Джайлсом Хармоном. Имя романиста показалось Лейборну незнакомым, но Уордл и Эквензи обменялись взглядами и оба достали свои блокноты.

Что касается утверждения о том, что церковь неправомерно хоронит тела, не регистрируя смерти, то, по мнению Робин, оно тоже могло бы быть отвергнуто как бездоказательное, если бы не неожиданное вмешательство Уилла.

– Они хоронят их незаконно, – сказал он, перебивая Лейборна, который выпытывал у расстроенной Флоры подробности. – Я тоже это видел. Перед самым моим отъездом они похоронили ребенка, который родился с… ну, я не знаю, что с ним было. Его никто не видел, кроме Чжоу.

– Не Джейкоб? – спросила Робин, оглядывая Уилла.

– Да. Он умер через несколько часов после твоего ухода. Они похоронили его на дальнем конце поля, у дуба, – сказал Уилл, который раньше об этом не рассказывал. – Я видел, как они это делали.

Робин был слишком огорчена этой информацией, чтобы сказать что-нибудь, кроме “О”.

– И, – сказал Уилл, – мы – я должен был помочь…

Он сглотнул и продолжил.

– Мне пришлось помочь выкопать Кевина. Сначала его похоронили в поле, но потом перенесли на овощную грядку, чтобы наказать Луизу – его… мать.

– Что? – сказала Ванесса Эквензи, ее ручка зависла над блокнотом.

– Она пыталась… Она пошла посадить ему цветы в поле, – сказал Уилл, покраснев. – И кто-то увидел ее и доложил Мазу. И Мазу сказала, что если она хочет посадить что-то на Девианта, то она может. И они выкопали его, положили на грядку с овощами и заставили Луизу посадить на нем морковь.

Наступившую после этих слов ужасающую тишину нарушило жужжание мобильного телефона Страйка. Он взглянул на полученное сообщение, затем поднял глаза на Уилла.

– Мы нашли Лин: ее перевели в Бирмингем.

Уилл выглядел ошеломленным.

– Они выпустили ее для сбора средств?

– Нет, – сказал Страйк. – Она в церковном комплексе помогает присматривать за детьми.

Он ответил на сообщение Шаха, дав дальнейшие инструкции, затем поднял глаза на полицейских.

– Мы не дураки: мы знаем, что вы не можете санкционировать или даже гарантировать проведение такого масштабного расследования прямо сейчас, сегодня ночью. Но у вас здесь есть два человека, готовых дать показания о широкомасштабной преступности, и мы уверены, что их будет гораздо больше, если только вы сможете попасть в эти церковные центры и начать задавать вопросы. Робин тоже готова рассказать в суде обо всем, что она видела. Того, кто разгромит ВГЦ, ждет слава, – сказал Страйк, – и у меня уже есть журналист, который готов выступить с разоблачительной статьей.

– Это ведь не угроза, не так ли? – сказал Мерфи.

– Нет, – сказала Робин, прежде чем Страйк успел что-либо сказать, – это факт. Если мы не сможем добиться полицейского расследования без прессы, мы дадим это журналистам и попытаемся добиться его таким образом. Если бы вы побывали там, как я, вы бы поняли, почему каждый день, когда ВГЦ уходит от ответственности, имеет значение.

После этого, с удовлетворением заметил Страйк, Мерфи больше ничего не говорил.

В десять часов встреча закончилась, и все присутствующие обменялись рукопожатиями. Ванесса Эквензи и Эрик Уордл, сделавшие большинство записей, по отдельности обещали быстро вернуться к Страйку и Робин.

Страйк решительно не стал смотреть, как Мерфи целует Робин на прощание и говорит ей, что увидится с ней на следующий день, поскольку через час ей предстоит взять на себя наблюдение за Хэмпстедом от Мидж. Однако Страйк получил некоторое удовольствие от того, что Мерфи явно недоволен тем, что оставил свою девушку наедине с ее партнером.

– Что ж, – сказала Робин, садясь обратно за стол, – все прошло как нельзя лучше, я полагаю.

– Да, неплохо, – сказал Страйк.

– Так что же произошло в Норфолке?

– Как и ожидалось, мне досталась доза ругательств, – сказал Страйк. – Они, конечно, на взводе. Что насчет Айзека Миллса?

– Пока ничего не слышно. Возможно, ему совсем не нравится идея встречи со мной.

– Не отчаивайся пока. В тюрьме довольно скучно.

– Как ты думаешь, тебе придется вернуться к Рини? – спросила Робин, когда официантка вновь вошла в зал, чтобы убрать стаканы из-под напитков, и оба детектива поднялись на ноги.

– Может быть, – сказал Страйк, – но я сомневаюсь, что он будет говорить, пока ему не придется.

Они вместе поднялись по лестнице и вышли на Оксфорд-стрит, где Страйк достал свой вейп и сделал долгожданный глоток никотина.

– Я припарковалась на дороге. Не надо меня провожать, – добавила Робин, правильно угадав, что собирается сказать Страйк, – там все равно много народу, и за мной здесь точно никто не следил. Я все время проверяла, всю дорогу.

– Вполне справедливо, – сказал Страйк. – Тогда поговорим завтра.

Когда он отправился в путь, мобильный телефон Страйка снова зажужжал, теперь уже от Барклая.

До сих пор нет приглашения

Страйк послал два слова в ответ.

Продолжай попытки

Глава 124

Низший человек не стыдится недоброты и не уклоняется от несправедливости. Если выгода не привлекает, он не прилагает усилий.

И-Цзин или Книга Перемен

Вторая неделя сентября прошла без каких-либо подвижек в деле ВГЦ, не было никаких сведений о том, приведет ли обвинение церкви в жестоком обращении с детьми, выдвинутое против Робин, к ее аресту, и она продолжала испытывать регулярные приступы страха при каждой мысли об этом. Из более приятных новостей: и Уиллу, и Флоре было предложено дать официальные показания в полиции и гораздо быстрее, чем она ожидала, Робин получила сообщение о том, что ее внесли в список посетителей Айзека Миллса.

– Наверное, ты был прав: в тюрьме скучно, – сказала Робин Страйку, когда она позвонила ему из офиса Хэмпстеда, чтобы сообщить хорошие новости.

– Интересно было бы узнать, догадывается ли он, о чем идет речь, – сказал Страйк, который в этот момент шел прочь от Чайнатауна.

– Кто-нибудь сегодня следит за офисом?

– Нет, – сказал Страйк, – но я только то что проследил за твоей подругой до храма Руперт-Корт. Увидел ее на другой стороне улицы, когда покупал жидкость для вейпа: Бекка.

– Что, с банкой для сборов? – сказала Робин. – Я думала, она слишком важна для этого.

– Нет. Она просто шла, глядя в землю. Она отперла двери храма, вошла внутрь и не выходила, пока я наблюдал за ней, а это было около получаса. Мне пришлось уйти, через двадцать минут приедет Колин Эденсор; он хочет узнать последние новости об Уилле. В общем, очень хорошие новости о Миллсе. В эту субботу ты сказала?

– Да. Я никогда раньше не посещала тюрьму.

– Я бы не беспокоился. Дресс-код довольно свободный, – сказал Страйк, и Робин рассмеялась.

Увидев его фоторобот 1999 года, Робин не предполагала, что Айзек Миллс будет выглядеть более привлекательным или здоровым семнадцать лет спустя, Но она, конечно, не ожидала увидеть мужчину, который шаркал навстречу ей в центре для посетителей в Уондсворте несколько дней спустя.

Он был, без сомнения, самым жалким образцом человечества, которого Робин когда-либо видела. Хотя она знала, что ему сорок три года, ему могло быть и семьдесят. Небольшое количество волос, которые он еще сохранил, были тусклыми и седыми, кожа была темной, впалое лицо словно провалилось внутрь. Большинство зубов отсутствовало, а те немногие, что остались, представляли собой почерневшие обрубки, а обесцвеченные ногти задирались вверх, как бы отслаиваясь от пальцев. У Робин возникла мрачная мысль, что она смотрит на человека, чьим убранством должен быть гроб, и это впечатление усилилось от порыва гнилостного дыхания, донесшегося до нее, когда он сел.

В первые две минуты встречи Миллс рассказал Робин, что никогда не получал визитов и что ждет пересадки печени. После этого разговор зашел в тупик. Когда Робин упомянула Кэрри – или Черри, как она называлась, когда Миллс ее знал, – он сообщил ей, что Черри была “глупой девчонкой”, затем сложил руки и с усмешкой на лице стал рассматривать ее, задавая немой вопрос: “Что мне за это будет?”

Призывы к совести “Дайю было всего семь лет, когда она исчезла. У вас ведь есть дети?” или к чувству справедливости “Убийца Кевина все еще на свободе, и вы могли бы помочь нам поймать его” – не вызвали у заключенного никакого отклика, хотя его запавшие глаза с желтыми белками и точечными зрачками не отрывались от здоровой молодой женщины, сидевшей и вдыхавшей его запах разложения.

Невольно осознавая, что время ускользает, Робин попыталась воззвать к личным интересам.

– Если вы поможете нашему расследованию, я уверена, что это будет учтено при рассмотрении вопроса о вашем условно-досрочном освобождении.

Единственной реакцией Миллса было негромкое, неприятное хихиканье. Он отбывал двенадцатилетний срок за непредумышленное убийство; оба знали, что он вряд ли проживет достаточно долго, чтобы встретиться с комиссией по условно-досрочному освобождению.

– У нас есть журналист, который очень заинтересован в этой истории, – сказала она, в отчаянии прибегая к тактике, которую Страйк использовал в отношении полиции. – Выяснение того, что произошло на самом деле, может помочь нам уничтожить церковь, которая…

– Это секта, – неожиданно сказал Айзек Миллс, и Робин почувствовал еще один порыв вони. – Не чертова церковь.

– Согласна. Это и заинтересовало журналиста. Черри говорила с вами о ВГЦ, не так ли?

Единственной реакцией Миллса было громкое сопение.

– Черри вообще упоминала Дайю?

Миллс взглянул на большие часы над двойными дверями, через которые он вошел.

Робин пришла к выводу, что ее действительно пригласили в Уондсворт, чтобы скоротать час скучной и несчастной жизни Миллса. Он не проявил ни малейшего желания встать и уйти, видимо, потому, что ему доставляло жалкое удовольствие отказывать ей в том, за чем она пришла.

Почти минуту Робин молча созерцала его, размышляя. Она сомневалась, что какая-либо больница отважится поставить Айзека Миллса в начало списка ожидания на получение печени, поскольку читающая газеты публика наверняка сочтет, что такой подарок должен достаться пациенту, который не является наркоманом или серийным грабителем и не был осужден за несколько ножевых ранений, одно из которых было смертельным. Наконец, она сказала:

– Вы понимаете, что если бы вы помогли этому расследованию, то оно получило бы широкую огласку. Вы помогли бы положить конец чему-то огромному и преступному. Тот факт, что вы больны, тоже получил бы огласку. У некоторых людей, попавших в ловушку культа, богатые семьи, влиятельные люди. Давайте будем честными – у вас нет шансов на новую печень, если только что-то не изменится.

Он взглянул на нее, и его усмешка стала еще более явной.

– Ты не получишь этот культ, – сказал он, – что бы я тебе ни говорил.

– Вы ошибаетесь, – сказала Робин. – То, что Черри не утопила Дайю, не означает, что она не сделала чего-то почти такого же плохого. Ничего из этого не могло произойти без ее участия.

По тому, как дрогнул уголок рта Миллса, она поняла, что он внимательно слушает.

– Чего вы не понимаете, – сказала Робин, заставляя себя наклониться вперед, хотя это означало приблизиться к источнику отвратительного дыхания Миллса, – так это того, что культ сосредоточен вокруг смерти Дайю. Они превратили ее в пророка, который исчез в море, чтобы потом снова вернуться к жизни. Они делают вид, что она материализуется в их храме. Доказательство того, что она действительно не утонула, означает, что их религия основана на лжи. И если вы будете тем, кто предоставит это доказательство, многие люди, некоторые из них очень богатые, будут очень заинтересованы в том, чтобы вы были достаточно здоровы для дачи показаний. Возможно, вы станете их последней надеждой на то, что они снова увидят своих близких.

Теперь она полностью занимала его внимание. Миллс еще несколько секунд сидел молча, прежде чем произнести,

– Она никогда этого не делала.

– Чего не делала?

– Не убивала Дайо, или как там ее звали.

– Так что же произошло на самом деле? – спросила Робин, снимая крышку со своей ручки.

На этот раз Айзек Миллс ответил.

Глава 125

Путь открыт; препятствие устранено.

И-Цзин или Книга Перемен

Через сорок минут Робин вышла из тюрьмы Уондсворт в приподнятом настроении. Вытащив из сумки мобильный телефон, она с досадой заметила, что он почти разрядился: либо он не зарядился как следует у Мерфи накануне вечером, либо, что было более вероятно, учитывая его возраст, ей нужен новый телефон. Дождавшись, когда она окажется вне пределов потока семей, выходящих из здания, она позвонила Страйку.

– Ты был прав, – сказала Робин. – Кэрри почти во всем призналась Миллсу, в основном, когда напивалась. Он говорит, что она всегда все отрицала, когда протрезвеет, но, в общем, он все подтвердил, кроме того…

– Кто это спланировал.

– Как ты узнал?

– Потому что она все еще боялась настолько, что покончила с собой двадцать один год спустя.

– Но Миллсу ясно, что все это было подстроено. Кэрри инсценировала утопление, Дайю не было на пляже. Я знаю, что этого недостаточно, слухи от мертвой женщины…

– Все равно не повредит, – сказал Страйк. – Он будет свидетельствовать?

– Да, но только потому, что он болен и думает, что может получить от этого новую печень.

– Что новую?

– Печень, – громко сказала Робин, направляясь к автобусной остановке.

– Я куплю ему в Алди. Слушай, ты не видела…?

Телефон Робин разрядился.

Черт.

Она поспешила к автобусной остановке. Она должна была встретиться с Мерфи в баре в центре города в семь часов, но сейчас ей очень хотелось найти способ снова поговорить со Страйком, который, как ни странно, был на взводе, прежде чем их прервали. К сожалению, она понятия не имела, где он находится. Ускорив шаг, она попыталась вспомнить расписание: если он в офисе или в своей квартире, то, возможно, у нее есть время встретиться с ним, прежде чем отправиться в Вест-Энд.

Час пути обратно на Денмарк-стрит показался бесконечным. Робин прокручивала в голове различные сценарии, пытаясь представить возможные пути выхода на убийцу в свете показаний Миллса, которые подтверждали теорию Страйка и дополняли любые другие показания, которые они могли получить. Однако она все еще видела впереди подводные камни, особенно если упакованные в пластик предметы в офисном сейфе не принесут ничего полезного.

За бессонную ночь, проведенную в офисе, они со Страйком пришли к выводу, что, кроме Айзека Миллса, есть еще четыре человека, чьи совместные показания могут раскрыть то, что произошло с Дайю, даже если автор плана будет это отрицать. Однако у всех были веские причины молчать, а двое из них, вероятно, не понимали, что то, что они знают, имеет большое значение. Отнюдь не было уверенности в том, что им удастся срубить под корень опасную и соблазнительную религию Джонатана Уэйса.

Чуть больше часа спустя Робин, потная и растрепанная от спешки, появилась на Денмарк-стрит, но когда она поднялась на вторую площадку, сердце ее упало: дверь офиса была заперта, а свет погашен. Затем она услышала движение над собой.

– Что за хрень случилась? – спросил Страйк, спускаясь по лестнице.

– Что ты имеешь в виду? – опешила Робин.

– Я чертовски сильно волновался, я думал, кто-то схватил тебя на гребаной улице!

– У меня телефон разрядился! – сказала Робин, которая не очень-то обрадовалась такому приветствию, поскольку только что бежала по улице к своему партнеру. – И я была в Уондсворте средь бела дня – не начинай про оружие, – сказала она, правильно предвидя следующее предложение Страйка. – Ты бы услышал выстрел, не так ли?

Поскольку последние шестьдесят минут он говорил себе именно об этом, Страйк с трудом сдержался, чтобы не ответить. Тем не менее, с трудом переключившись сразу с острого волнения на нормальный разговорный тон, он раздраженно сказал:

– Тебе нужен новый телефон, мать твою.

– Спасибо, – сказала Робин, теперь уже почти столь же раздраженно, – я об этом не подумала.

Хмурое выражение лица Страйка сменилось неохотной улыбкой, хотя Робин было не так-то легко успокоить.

– Ты спрашивал, не видела ли я чего-нибудь, когда нас прервали, – холодно сказала она. – У меня не так много времени, я должна встретиться с Райаном.

Страйк полагал, что он это заслужил.

– Поднимайся сюда, – сказал он, указывая на свою квартиру. – Сегодня в шесть утра на ферму Чепмена был совершен рейд.