Текст книги "Бегущая могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 58 страниц)

Глава 91

Девять на четвертом месте означает:

Радость, которая взвешена, не имеет покоя.

И-Цзин или Книга Перемен

Пока Страйк пил кофе с сэром Колином Эденсором, Робин пила кружку чая за столом в своей гостиной, раскрыв перед собой ноутбук и блокнот, усердно работая и наслаждаясь временным покоем. Мужчина наверху, чья музыка обычно была слышна, был на работе, и ей удалось выпроводить родителей из квартиры, попросив их сделать покупки.

Переезд Робин из фермы Чепменов в лондонскую квартиру оказался гораздо сложнее, чем она предполагала. Она чувствовала себя взволнованной, дезориентированной и подавленной не только свободой, но и постоянным наблюдением матери, которое, хотя и было доброжелательным, усугубляло положение Робин, поскольку напоминало ей о неусыпной слежке, которой она только что избежала. Теперь, когда было уже слишком поздно, она поняла, что при возвращении в Лондон ей действительно были необходимы тишина, пространство и одиночество, в котором она могла бы вернуться во внешний мир и сосредоточиться на длинном отчете для Страйка, в котором она выкладывала все, что еще не успела рассказать ему о жизни на ферме Чепменов. Чувство вины за то, что родители четыре месяца тревожились за нее, заставило ее согласиться на их приезд, но, как бы она ни любила их, сейчас ей хотелось только одного – чтобы они вернулись в Йоркшир. К сожалению, они грозились остаться еще на неделю, “чтобы составить тебе компанию” и “присмотреть за тобой”.

С замиранием сердца она услышала, как на лестничной площадке открываются двери лифта. Когда она встала, чтобы впустить родителей, зазвонил мобильный телефон, лежащий на столе за ее спиной.

– Извини, – обратилась она к матери, обремененной тяжелыми пакетами из Вайтроус, – мне нужно ответить, это может быть Страйк.

– Ты должна была взять отгул! – сказала Линда, и Робин проигнорировала это замечание. Вернувшись к телефону, она увидела номер своего партнера и ответила.

– Привет, – сказала Робин нарочито громко, как и Линда.

– Не задерживайся, мы купили пирожные. ты должны поесть и вытянуть ноги.

– Не вовремя? – спросил Страйк.

– Нет, – сказала Робин, – но не мог бы ты дать мне две минуты? Я тебе перезвоню.

Она повесила трубку и направилась к дверям тесной кухни, где ее родители раскладывали покупки.

– Я просто выйду подышать свежим воздухом, – сказала Робин.

– Что нам не разрешается слышать? – спросила Линда.

– Ничего, он просто сообщает мне последние новости, о которых я просила, – сказала Робин, с некоторым трудом сохраняя спокойный тон. – Я вернусь через десять минут.

Она поспешила выйти из квартиры с ключами в руках. Дойдя до Блэкхорс-роуд, где выхлопных газов было больше, чем чистого воздуха, она перезвонила Страйку.

– Все в порядке?

– Все в порядке, в порядке, – лихорадочно сказала Робин. – Просто мама меня доводит.

– А, – сказал Страйк.

– Я сто раз говорила ей, что это был мой выбор – поехать на ферму Чепмен, и мой выбор – оставаться там так долго, но…

Робин не успела закончить фразу, но Страйк прекрасно понимал, что она хотела сказать.

– Она думает, что это все из-за меня?

– Ну, – сказала Робин, которая не хотела этого говорить, но жаждала развязать себе руки, – да. Я сказала ей, что мне пришлось уговаривать тебя, чтобы ты позволил мне сделать эту работу, и что ты хотел, чтобы я ушла раньше, Я даже сказала ей, что она должна быть чертовски благодарна, что ты был рядом, когда я сбежала, но она… Боже, как она бесится.

– Нельзя ее винить, – резонно заметил Страйк, вспомнив, как он был потрясен внешним видом Робин, когда впервые увидел ее. – Это твои родители, конечно, они будут волноваться. Как много ты им рассказала?

– Вот это забавно! Я им и десятой доли не сказала! Мне пришлось сказать, что я не наедалась, потому что это очевидно, и они знают, что я плохо сплю, – Робин не собиралась признаваться, что разбудила себя накануне вечером, громко вскрикнув во сне, – но, учитывая то, что я могла сказать, я думаю, что Райан накручивал их, говоря им, как он беспокоится все время, пока я была там. Он пытается добиться более раннего вылета из Испании, но, честно говоря, последнее, что мне нужно, это чтобы он и моя мать встретились… О, кстати, кто-то повесил огромный плакат Джонатана Уэйса на стене здания, расположенного неподалеку от дороги.

– Рекламирует свою суперслужбу в “Олимпии”? Да, это повсюду.

– Я чувствую, что не могу оторваться от… прости, я понимаю, что несу чепуху, – выдохнула Робин, прислонившись к удобной стене и наблюдая за проходящим транспортом. По крайней мере, отсюда она не могла видеть лицо Уэйса. – Расскажи мне о Колине Эденсоре. Как он все это воспринял?

– Примерно так, как и следовало ожидать, – сказал Страйк. – Он очень хвалит тебя и все твои зацепки. Он одобрил выделение средств на поиски Лин и вызволение Эмили, но идея развенчания мифа о Дайю вызывает у него гораздо меньше энтузиазма. Не могу сказать, что это было неожиданностью. Я прекрасно понимаю, что шансы невелики.

– Полиция до сих пор не ответила мне по поводу Джейкоба.

– Ну, получение ордеров требует времени, – сказал Страйк, – хотя я думал, что они уже должны были связаться, учитывая, что речь идет о умирающем ребенке.

– Ну, точно. Слушай, Страйк, я действительно думаю, что я могла бы…

– Ты берешь отпуск на эту неделю, – сказал Страйк. – Тебе нужно выспаться и поесть. Врач, наверное, сказал бы, что стоит отдохнуть подольше.

– Слушай, помнишь, Цзян говорил, что узнал кого-то, кто был на ферме Чепмена давным-давно? Я говорила тебе об этом, не помню?

– Да, – сказал Страйк, считавший плохим признаком то, что разговор Робин так часто перескакивает с одного на другое, – да.

– Хорошо, я пыталась выяснить, кто это может быть, и я думаю…

– Робин…

– Наверное, это либо Мэрион Хаксли, либо Уолтер Фернсби. Цзян сказал, что он только что вернулся, а они единственные из недавнего набора, кто достаточно стар, чтобы быть там много лет назад. Поэтому я пытаюсь проследить…

– Это может подождать, – громко сказал Страйк, перебивая ее. – Это все может подождать.

– Ради Бога, ты говоришь, как моя мать! Она все время перебивает меня, когда я пытаюсь что-то найти, как будто я какая-то больная.

– Я не считаю тебя больной, – терпеливо сказал Страйк, – я просто думаю, что тебе лучше отдохнуть. Если Уолтер или Марион были там раньше, мы можем посмотреть, когда тебе будет…

– Не говори “лучше”, я не больна. Страйк, я хочу достать эту чертову церковь, я хочу найти на них что-нибудь, я хочу…

– Я знаю, что ты хочешь, и я хочу того же, но я не хочу, чтобы у моего партнера был срыв.

– Я не…

– Отдохни, поешь и успокойся, мать твою. Послушай, – добавил он, прежде чем она успела ответить. – В понедельник я собираюсь поехать в Торнбери и попытаться взять интервью у Шери Гиттинс – или Кэрри Кертис Вудс, как она сейчас называет себя. Она вернется из отпуска, ее муж должен быть на работе, и я думаю, что она будет дома с детьми, потому что на ее странице в Facebook нет никаких указаний на то, что у нее есть работа. Не хочешь пойти со мной на собеседование?

– О Боже, да, – горячо сказала Робин. – Это даст мне повод избавиться от родителей, сказав им, что я возвращаюсь на работу. Еще немного – и я выйду из себя. Что ты собираешься делать до конца дня?

– Сегодня вечером я займусь Фрэнками, – сказал Страйк. – Все готово для того, чтобы они сделали свой большой шаг, а они, черт возьми, до сих пор этого не сделали. Хотелось бы, чтобы они поторопились.

– Ты хочешь, чтобы они попытались похитить Ташу Майо?

– Честно говоря, да. Тогда мы сможем арестовать этих ублюдков. Я тебе говорил, что один из них был задержан за преследование, а другой – за непристойное поведение? И что фамилия у них не та, что была раньше? Хорошее напоминание всем нам о том, что чудаки не всегда безобидны.

– Я постоянно думаю об этом с тех пор, как уехала с фермы Чепмена, – сказала Робин. – Думаю о том, что церковь стала такой большой, и как все это время им все сходило с рук. Люди просто позволяли им заниматься этим… Немного странным, но безобидным делом…

– Если бы ты познакомилась с моей матерью, – сказал Страйк, который теперь ждал, чтобы перейти на улицу Чаринг-Кросс, – Ты бы увидела самый чистый пример такого мышления, с которым я когда-либо сталкивался. Для нее было предметом гордости нравиться всем, кто немного не в себе. На самом деле, чем больше отклонений, тем лучше, вот так я и попал к Штырю в качестве сводного брата – кстати говоря, он позвонил мне вчера вечером и сказал, что Джордан Рини вернулся в больницу, но его держат под наблюдением как самоубийцу.

– Ты думаешь снова взять у него интервью?

– Не думаю, что в этом есть смысл. Я думаю, он будет вести себя тихо, даже если дружки Штыря снова выбьют из него все дерьмо. Это очень пугливый человек.

– Испугался утонувшего пророка? – спросила Робин, которой Страйк рассказал о своей встрече с Рини, когда они возвращались в Лондон из Фелбридж-Лоджа.

– Когда Рини был в церкви, там не было Утонувшего Пророка, Дайю была еще жива большую часть его пребывания там. Нет, чем больше я думаю об этом, тем больше мне кажется, что то, что пугает Рини, – это арест.

– В смысле…?

– Что он сделал что-то, за что, как он опасается, его могут обвинить, как только он выйдет из тюрьмы.

– Но он не мог иметь никакого отношения к утоплению Дайю. Ты же сказал, что он проспал.

– Я знаю, но он мог совершить сколько угодно сомнительных поступков, не имеющих отношения к Дайю. Возможно, он опасается, что его привлекут за то, что происходило на тех полароидах.

– Ты думаешь, он был одним из них?

– Не знаю. Это может быть тот парень с татуировкой черепа. Сейчас у него на верхней руке дьявол, который может скрывать старую тату. Татуировка черепа насиловал человека, у которого, как мы знаем, был низкий IQ и, возможно, поврежден мозг, поэтому Рини может бояться, что его обвинят в изнасиловании.

– О Боже, – тихо сказала Робин, – это ужасно, все это.

– Конечно, если бы это был он, Рини мог бы утверждать в суде, что его заставили это сделать, – сказал Страйк. – Если у церкви действительно есть оружие, то кто-то мог наставить его на детей в масках свиней и заставить их выступать. Я понимаю, почему Рини не хотел, чтобы этот эпизод получил огласку. Насильники и педофилы находятся на самом дне пищевой цепочки, даже среди закоренелых зэков.

– В любом случае, – сказал Страйк, с некоторым опозданием вспомнив, что он должен был не поощрять свою партнершу к насилию и разврату, а призывать ее думать о более приятных вещах, – иди, съешь торт и посмотри фильм с мамой или что-нибудь еще. Это должно ее порадовать.

– Она, наверное, спрятала мой ноутбук, пока я с тобой разговаривала. Я дам тебе знать, если полиция свяжется со мной по поводу Джейкоба.

– Хорошо, – сказал Страйк, – а пока…

– Пончики и ромкомы, – вздохнула Робин. – Да, хорошо.

Глава 92

Сила низших людей растет.

Опасность приближается к человеку, уже есть явные признаки…

И-Цзин или Книга Перемен

Успокоенная перспективой вернуться к расследованию в понедельник, Робин поднялась на лифте в свою квартиру. В гостиной она тихо закрыла ноутбук, намереваясь вернуться к работе, как только ее родители будут благополучно уложены на диван-кровать вечером, и приняла от матери кружку свежего чая и шоколадный эклер.

– Что он хотел? – сказала Линда, усаживаясь на диван.

– Сказать мне, чтобы я успокоилась и съела пирожное, так что он был бы доволен этим, – добавила она, указывая на эклер.

– Значит, Райан возвращается домой?

– В следующее воскресенье, если только он не улетит раньше, – сказала Робин.

– Нам нравится Райан, – сказала Линда.

– Я рада, – сказала Робин, делая вид, что не услышала невысказанного имени Страйка.

– Он очень хорошо держал нас в курсе событий, – добавила Линда, опять же с тихим добавлением: в отличие от Страйка. – Как ты думаешь, он хотел бы иметь детей?

О, ради Бога.

– Понятия не имею, – солгала Робин. На самом деле Райан ясно дал понять, что хотел бы иметь детей.

– Он всегда спрашивает об Аннабел, – тепло сказала Линда, имея в виду племянницу Робин. – Вообще-то у нас есть новости. Дженни снова беременна.

– Фантастика! – сказала Робин, которой нравилась ее невестка, но она недоумевала, почему от нее до сих пор скрывали эту информацию.

– И, – сказала Линда, сделав глубокий вдох. – Девушка Мартина тоже беременна.

– Я даже не знала, что у него есть девушка, – сказала Робин. Мартин, родившийся сразу после нее по порядку рождения, был единственным сыном, который все еще жил с родителями и имел не очень хорошую работу.

– Они вместе со всего три месяца, – сказала Линда.

– Что это за девушка?

Линда и Майкл посмотрели друг на друга.

– Ну…, – сказала Линда, и односложное слово прозвучало с неодобрением.

– Она любит выпить, – сказал Майкл.

– Ее зовут Кармен, – сказала Линда.

– Мартин доволен?

– Мы не знаем, – сказала Линда.

– Возможно, он будет, – сказала Робин, которая не была в этом уверена, но считала, что в присутствии родителей лучше быть оптимистом.

– Я так и сказал, – ответил Майкл. – Он говорит о том, чтобы получить лицензию на перевозку грузов. Вождение грузовиков на дальние расстояния, знаешь ли.

– Ну, ему всегда нравилось водить машину, – сказала Робин, решив не упоминать о многочисленных случаях, когда Мартин чуть не попал впросак, напившись и набравшись храбрости.

– Как ты, – сказал ее отец, – с этой продвинутой водительской квалификацией.

Робин прошла курсы повышения квалификации по вождению в те месяцы после изнасилования, завершившего ее карьеру в университете, когда управление автомобилем вернуло ей чувство безопасности и контроля. С облегчением получив возможность поговорить на тему, не связанную ни с детьми, ни с карьерой, Робин начала разговаривать о старом лендровере и о том, пройдет ли он очередное ТО.

Вторая половина дня прошла относительно спокойно, потому что Робин нашла по телевизору документальный фильм, который, к счастью, заинтересовал обоих ее родителей. Робин захотелось вернуться к ноутбуку, но она боялась нарушить шаткое спокойствие и бездумно смотрела, пока, когда наступил вечер, она не предложила доставку и не заказала Deliveroo.

Пиццу только успели доставить, как раздался зуммер возле двери квартиры.

– Робин Эллакотт? – сказал высокий мужской голос, когда Робин нажала кнопку интеркома.

– Да?

– Это констебль Блэр Хардинг. Мы можем войти?

– О, да, конечно, – сказала Робин, нажимая на кнопку, чтобы пропустить их через внешнюю дверь вниз.

– Что от тебя хочет полиция? – спросила Линда, выглядя встревоженной.

– Все в порядке, – успокаивающе сказала Робин. – Я ждала этого – я дала показания о том, чем была свидетелем на ферме Чепмена.

– О чем?

– Мам, все в порядке, – сказала Робин, – это связано с тем, что кто-то не получил должной медицинской помощи. В полиции сказали, что свяжутся со мной.

Не желая пускаться в дальнейшие объяснения, Робин вышла на лестничную площадку и стала ждать приезда полиции, размышляя о том, насколько странной она может показаться полицейским, если она спросит о последних новостях о Джейкобе внизу, в их машине.

Через несколько минут двери лифта открылись и на пороге появились белый мужчина-полицейский и более низкая женщина-азиатка, черные волосы которой были убраны в пучок. Оба выглядели серьезно, и Робин почувствовала внезапную тревогу: неужели Джейкоб мертв?

– Привет, – сказала она с опаской.

– Робин Эллакотт?

– Да – это из-за Джейкоба?

– Да, это так, – сказала женщина-полицейский, взглянув на открытую дверь в квартиру Робин. – Вы там живете?

– Да, – сказала Робин, смущенная суровостью офицеров.

– Мы можем войти? – спросила женщина-офицер.

– Да, конечно, – сказала Робин.

Линда и Майкл, поднявшиеся на ноги, с тревогой смотрели на двух офицеров, вошедших в квартиру вслед за их дочерью.

– Это мои родители, – сказала Робин.

– Привет, – сказал мужчина-офицер. – Я констебль Хардинг, а это констебль Хан.

– Привет, – неуверенно сказала Линда.

– Вы, очевидно, знаете, о чем идет речь, – сказал констебль Хан, глядя на Робин.

– Да. Джейкоб. Что случилось?

– Мы пришли пригласить вас в участок, миз Эллакотт, – сказал констебль Хардинг.

Робин почувствовала, что у нее в животе появилась странная смесь тревожности и волнения, хотя она не понимала, почему.

– Не можете ли вы просто рассказать мне, что произошло?

– Мы приглашаем вас на допрос, – сказал констебль Хан.

– Я не понимаю, – сказала Робин. – Вы говорите, что я арестована?

– Нет, – сказал констебль Хардинг. – Это будет добровольное интервью.

– О чем? – спросила Линда, прежде чем Робин успел вымолвить слово.

– Мы получили обвинение в жестоком обращении с детьми, – сказал констебль Хардинг.

– Против… против меня? – спросила Робин.

– Именно так, – сказал констебль Хардинг.

– Что? – взорвалась Линда.

– Это добровольное собеседование, – повторил констебль Хардинг.

Робин смутно понимала, что Линда что-то говорит, но не могла вникнуть в смысл сказанного.

– Хорошо, – спокойно сказала Робин. – Позвольте я возьму пальто.

Однако первым делом она вернулась к столу, взяла ручку и нацарапала номер мобильного телефона Страйка – единственный, который она знала наизусть, кроме своего собственного.

– Телефон Страйка, – сказала она отцу, втискивая ему в руки номер.

– Куда вы ее везете? – Линда потребовала от офицеров. – Мы хотим приехать!

Констебль Хан назвал название полицейского участка.

– Мы найдем его, Линда, – сказал Майкл, потому что было ясно, что Линда намерена либо силой пробраться в полицейскую машину, либо зацепиться за бампер.

– Все будет хорошо, – успокоила родителей Робин, натягивая пальто. – Я все улажу. Позвони Страйку, – твердо добавила она отцу, взяла ключи и вышла вслед за полицейскими из квартиры.

Глава 93

Семена – это первое незаметное начало движения, первый след удачи (или несчастья), который проявляется. Высший человек воспринимает семена…

И-Цзин или Книга Перемен

В тот самый момент, когда Робин садилась в полицейскую машину на Блэкхорс-роуд, Страйк сидел в своем БМВ в Бекслихите и наблюдал, как братья Фрэнки забираются в свой старый фургон, припаркованный неподалеку от их многоквартирного дома. Пропустив фургон, Страйк отправился в погоню, а затем позвонил Мидж.

– Да.

– Где Майо?

– Со мной. Ну, не со мной – я жду, когда она выйдет из своего зала.

– Я сказал ей, чтобы она изменила свою чертову рутину.

– Это единственный вечер, когда у нее выходной в театре, и здесь меньше народу…

– Я думаю, что сегодня именно та ночь. Они только что сели в фургон с балаклавами в руках.

– О, черт, – сказала Мидж.

– Слушай, если Майо согласна – только если она согласна, – я предлагаю действовать как обычно. Пусть это произойдет. Я отвлеку Барклая от Той Боя, чтобы убедиться, что у нас достаточно людей, и мы заставим этих ублюдков попытаться это сделать.

– Она будет готова к этому, – сказала Мидж, в голосе которой звучало волнение.– Она просто хочет, чтобы все закончилось.

– Хорошо. Держи меня в курсе вашего местонахождения. Сейчас я слежу за ними и дам тебе знать, если что-то изменится. Я позвоню Барклаю.

Страйк повесил трубку, но прежде чем он смог связаться с Барклаем, ему позвонил неизвестный номер. Страйк отклонил звонок и набрал номер Барклая.

– Где ты?

– Возле дома миссис Денежного Мешка. Она очень сильно резвилась с Той Боем по дороге на улицу.

– Ну, ты мне нужен в Ноттинг-Хилле, срочно. Похоже, Фрэнки планируют свой большой поход. Балаклавы, оба в фургоне…

– Здорово, так и хочется кому-нибудь врезать. Теща остается. Увидимся там.

Не успел Барклай прервать разговор, как телефон Страйка зазвонил снова. Он ткнул пальцем в приборную панель, не сводя глаз с фургона, который теперь отделял его БМВ от Пежо 108.

– Кто же так насолил ВГЦ? – раздался веселый голос.

– Кто это?

– Фергус Робертсон.

– Ох, – удивился Страйк, улышав журналиста, – ты. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что твоя страница в Википедии только то что увеличилась в три раза, – сказал журналист, по голосу которого чувствовалось, что он выпил пару рюмок. – Я узнаю стиль. Побитые подружки, траханье с клиентками, проблемы с выпивкой, проблемы с отцом – что у тебя на них?

– Пока ничего не могу сказать, – ответил Страйк, – но это не значит, что в конце концов у меня ничего не будет.

Кто бы из братьев Фрэнков ни был за рулем, он либо понял, что за ним следят, либо был неумелым: он только что заработал несколько гудков от “Пежо” за опоздание. С новостями Робертсона, хотя Страйку они были крайне неприятны, придется разбираться позже.

– Я просто подумал, что должен сообщить тебе об этом, – сказал журналист. – Мы же договорились, верно? Я получу статью, если…

– Да, хорошо, – сказал Страйк. – Мне пора.

Он повесил трубку.

Фрэнки, похоже, направляются в Ноттинг-Хилл, подумал Страйк, въезжая в туннель Блэкуолл. Снова позвонил тот же неизвестный номер, что и раньше. Он проигнорировал его, потому что Фрэнки только что прибавили скорость, и хотя это могло означать, что они беспокоятся о том, что потеряли возвращавшуюся из спортзала Ташу, Страйк по-прежнему опасался, что они поняли, что он следит за ними.

Телефон снова зазвонил: Пруденс, его сестра.

– Черт возьми, – прорычал Страйк, – я занят.

Он перевел звонок на голосовую почту, но Пруденс перезвонила. Страйк снова проигнорировал звонок, хотя и испытывал смутное беспокойство: Пруденс никогда раньше так не поступала. Когда она перезвонила в третий раз, Страйк взял трубку.

– Я сейчас занят, – сказал он ей. – Могу я перезвонить тебе позже?

– Это будет коротко, – сказала Пруденс. К его удивлению, в ее голосе прозвучала злость.

– Хорошо, что случилось?

– Я очень четко попросила тебя держаться подальше от моего клиента, который находился в ВГЦ!

– О чем ты говоришь? Я не приближался к нему.

– О, правда, – холодно сказала Пруденс. – Она только сказала мне, что кто-то обратился к ней по Интернету, выпытывая информацию. Она в полном смятении. Кто бы это ни был, он угрожал ей именем женщины, которую она знала в церкви.

– Я не знаю, кто твой клиент, – сказал Страйк, глядя на фургон впереди, – и я никому не угрожал в Интернете.

– Кто еще мог выследить ее и сказать, что знает о ее встрече с этой женщиной? Корм? – добавила она, когда он не ответил сразу.

– Если бы, – сказал Страйк, который только что сделал несколько быстрых мысленных выводов, – у нее была страница Pinterest…

– Так это был ты?

– Я не знал, что это твоя клиентка, – сказал Страйк, теперь уже с упреком. Неизвестный номер, который все время звонил, снова пытался дозвониться. – Я видел ее рисунки и оставил пару комментариев, вот и все. Я понятия не имел, кто стоит за этим… Мне пора, – сказал он, прервав разговор, когда Фрэнки проскочили на красный свет, оставив Страйка за Hyundai с большой вмятиной на заднем крыле.

– Блядь, – прорычал Страйк, бессильно наблюдая за тем, как Фрэнки скрылись из виду.

Неизвестный номер позвонил еще раз.

– Черт возьми, – сказал Страйк, отклоняя звонок, и вместо этого позвонил Мидж, которая тут же ответила. – Где ты?

– Таша принимает душ.

– Хорошо, но не позволяй ей покидать зал, пока не получишь от меня весточку. Барклай уже едет, но эти ублюдки только то что проехали на красный свет, и я их потерял. Они могут знать, что я их преследую. Оставайся на месте, пока я не скажу.

Hyundai тронулся с места, а Страйк, теперь уже выбравший свой собственный маршрут в Ноттинг-Хилл, позвонил Барклаю.

– Я почти у цели, – сказал шотландец.

– А я нет, я упустил этих ублюдков. Они могли меня заметить.

– Ты уверен? Они чертовски тупые.

– Даже у идиотов иногда все получается.

– Думаешь, они это сделают?

– Может быть, но мы должны предполагать, что это произойдет. Мидж и Майо ждут в спортзале, пока я не скажу им идти. Позвони мне, если заметишь фургон.

К счастью, неизвестный номер, который продолжал донимать Страйка, похоже, сдался. Он ехал так быстро, как только мог, чтобы не нарываться на штраф, в направлении Ноттинг-Хилла, пытаясь угадать, где Фрэнки могут попытаться схватить Ташу Майо. Он был уже в десяти минутах езды от ее дома, а солнце уже почти село, когда позвонил Барклай.

– Они здесь, – сказал он. – Припарковались в том тупике в двух кварталах от спортзала. Они надели свои чертовы балаклавы.

– Где ты?

– Напротив тротуара, в пятидесяти ярдах.

– Хорошо, я позвоню Мидж и свяжусь с тобой.

– Что происходит? – спросила Мидж, ответив на первом гудке.

– Они припарковались в двух кварталах от спортзала, в том тупике слева по пути к ее дому. Ты с Майо?

– Да, – сказала Мидж.

– Передай ей трубку.

Он услышал, как Мидж что-то сказала актрисе, а затем нервный голос Таши.

– Алло?

– Вы знаете, что происходит?

– Да.

– У вас есть выбор. Я могу забрать вас из спортзала и отвезти прямо домой, но если мы так поступим, они попробуют сделать это в другой день, или…

– Я хочу, чтобы все закончилось сегодня, – твердо сказала Таша, но в ее голосе слышалось напряжение.

– Клянусь, вам ничего не грозит. Они идиоты, и мы будем готовы.

– Что вы хотите, чтобы я сделала?

– Когда я скажу, вы покинете зал. Я хочу заснять, как они пытаются затащить вас в фургон. Мы этого не допустим, но я не могу гарантировать, что у вас не будет неприятных секунд и, возможно, одного или двух синяков.

– Я актриса, – сказала Таша с дрожащим смешком. – Я просто представлю, что кто-то крикнет “снято”.

– Это буду я, – сказал Страйк. – Хорошо, дайте мне обратно Мидж.

Когда она это сделала, Страйк сказал:

– Я хочу, чтобы ты вышла из спортзала сейчас, одна, прошла прямо по тупику и заняла хорошую точку обзора за их фургоном, но так, чтобы они не могли тебя увидеть, пока ситуация не накалится. Я хочу, чтобы это было снято на камеру, на случай, если это не попадет на систему видеонаблюдения.

– Может ли Барклай сделать это? а я…

– Что я только что сказал?

– Хорошо, – хмуро сказала Мидж и отключилась.

Страйк свернул на дорогу, где находился спортзал Таши, припарковался, а затем позвонил Барклаю.

– Двигайся так, чтобы ты шел к Таше, когда они на нее нападут. Я буду позади нее и дам тебе знать, когда она начнет движение.

– Принято, – сказал Барклай.

Страйк смотрел, как Мидж выходит из спортзала в сгущающейся темноте. Он смог разглядеть Барклая, бредущего по другой стороне дороги. Он подождал, пока оба исчезнут из виду, затем вышел из БМВ и позвонил Таше.

– Направляйтесь к двери, но не выходите, пока я вам не скажу. Я буду у вас за спиной, а Барклай впереди. Притворитесь, что пишете смс. Мидж уже позади их фургона. Они выбрали место, где не должны заметить, что мы приближаемся.

– Хорошо, – нервно сказала Таша.

– Так, – сказал Страйк, находясь уже в пятнадцати метрах от входа в зал, – вперед.

Таша вышла из спортзала с сумкой через плечо, склонив голову над телефоном. Страйк последовал за ней, держась на небольшом расстоянии от актрисы. Снова зазвонил мобильный телефон: он достал его, отклонил звонок и положил обратно в карман.

Таша приближалась к тупику. Когда она проходила под фонарем, Страйк услышал, как открываются двери фургона.

Навстречу бежали люди в балаклавах, старший из них держал в затянутой в перчатку руке большой молоток. Когда он перешел на бег, Страйк услышал крик Барклая “Эй!” и вопль Таши.

Крик Барклая заставил держателя молотка остановиться – руки Страйка сомкнулись на плечах Таши – когда он толкнул ее в бок, громоздкое оружие пролетело мимо нее на три фута; Страйк тоже увернулся, его левая рука уже была сжата в кулак, которым он с силой ударил по покрытой щетиной челюсти. Его жертва издал пронзительный писк и упал навзничь на тротуар, где остался лежать оглушенный, как Иисус раскинув руки.

– Лежи, – прорычал Страйк, снова ударив свою жертву, пытавшегося подняться на ноги. Противник Барклая обхватил шотландца за талию в бесплодной попытке уклониться от ударов первого, но пока Страйк наблюдал за этим, ноги Фрэнка-2 подкосились.

– Обыщи фургон, – обратился Страйк к Мидж, которая выбежала из своего укрытия, не выпуская из рук мобильник и ведя запись, – Посмотри, есть ли там фиксаторы… не дергайся, мать твою, – добавил он, снова ударив первого брата по голове.

– И ТЫ, – заорал Барклай, которого его собственный Фрэнк только что попытался ударить по яйцам и в ответ получил ботинком по диафрагме.

– Боже мой, – пробормотала Таша, поднявшая молоток. Она перевела взгляд со стонущей жертвы Барклая, лежавшей в позе эмбриона, на неподвижного Фрэнка Страйка. – Он что, вырубился?

– Нет, – сказал Страйк, потому что только что увидел, как человек в балаклаве слегка изменил свое положение. – Он притворяется, глупый ублюдок. Это называется разумная сила, придурок, – добавил он, обращаясь к лежащей фигуре, когда Мидж прибежала с несколькими черными пластиковыми фиксаторами.

– Может быть, не стоит вызывать полицию, – сказал Барклай, глядя через дорогу на собаковода с кокер-спаниелем, который застыл на месте.

– Тем-то лучше, – сказал Страйк, сжимая запястья сопротивляющегося Фрэнка, который уже перестал притворяться, что он в отключке. Сделав это, Страйк стянул балаклаву и увидел знакомый высокий лоб, косой взгляд и редеющие волосы.

– Ну, – сказал Страйк, – все пошло не так, как ты думал, не так ли?

Неожиданно высоким голосом мужчина сказал:

– Мне нужен мой социальный работник! – что вызвало у Страйка громкий смех.

– Вот так придурок, – сказал Барклай, который успешно сдерживал младшего брата и разоблачал его, и в этот момент он начал плакать.

– Я ничего не делал. Я не понимаю.

– Или к черту, – сказал Барклай и, оглядев Страйка, добавил: – Хорошая работа ногами. Особенно для парня, у которого только одна нога.

– Ага, – сказал Страйк. – Давайте… – снова зазвонил его мобильный, – черт возьми. Кто-то продолжает… Что? – сердито сказал он, отвечая на незнакомый номер.

Барклай, Мидж и Таша наблюдали за тем, как лицо Страйка стало пустым.

– Где? – спросил он. – Хорошо… Я уже еду.

– Что случилось? – спросила Мидж, когда Страйк повесил трубку.

– Это был отец Робин. Ее забрали на допрос.

– Что?

– Вы сможете справиться с этими двумя без меня, пока не приедет полиция?

– Да, конечно. У нас есть молоток, – сказала Мидж, выхватывая его из рук Таши.

– Справедливое замечание, – сказал Страйк. – Я дам вам знать, что происходит, как только узнаю.

Он повернулся и отправился в путь так быстро, как только позволяло ему пульсирующее правое колено.

Глава 94

Существуют тайные силы, которые ведут вместе с теми, кто принадлежит другому другу. Мы должны поддаться этому притяжению, тогда мы не совершим ошибок.

И-Цзин или Книга Перемен

До полицейского участка, куда доставили Робин, Страйк добрался за час. Притормозив в поисках места для парковки, он проехал мимо трех фигур, которые, судя по всему, спорили у квадратного каменного здания. Когда он нашел место для парковки и пошел обратно к участку, то узнал в этой троице Робин и ее родителей.