Текст книги "Бегущая могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 58 страниц)

Когда Страйк остановился на красном свете, она протянула ему фотографию профиля.

– Черт возьми, – сказал Страйк.

Женщина была симпатичная, круглолицая, с ямочками, в наклеенном бинди и с очень оранжевой кожей. Когда свет сменился и они снова тронулись, Страйк сказал:

– На это следует обратить внимание Управления по рекламным стандартам.

– Она практикующий индус, – сказала Робин, прочитав данные Бхакты, – любит Индию, много путешествовала по ней, очень хотела бы встретить человека, разделяющего ее взгляды и религию, и указывает свое нынешнее местонахождение – Лондон. Мне стало интересно…

– Дэв, – сказал Страйк.

– Именно так, если только ему не надоело быть резидентным красавчиком, которого мы всегда посылаем, чтобы ублажать женщин.

– Есть проблемы и похуже, – сказал Страйк. – Начинаю думать, что тебе надо почаще спать на диване. Кажется, это что-то в тебе пробуждает.

– Ты еще не слышал мою вторую идею. Я пыталась заснуть и думала о Шери, а потом подумала: Айзек Миллс.

– Кто?

– Айзек Миллс. Ее парень после фермы Чепмен. Тот, кто ограбил аптеку.

– О, да. Наркоман с зубами.

– Я подумала, а что если она рассказала Айзеку о том, что произошло на ферме Чепмена? – сказала Робин. – Что, если она доверилась ему? Ведь все это было совсем недавно, когда она с ним познакомилась.

– Это, – сказал Страйк, – очень здравое рассуждение, и мне досадно, что я сам до этого не додумался.

– Так ты считаешь, что его стоит искать? – спросила Робин, довольная тем, что эта теория, по крайней мере, не осталась без внимания.

– Определенно. Только надеюсь, что он еще жив. Он не был похож на человека, который получает много свежего воздуха и витаминов – черт, я забыл сказать тебе кое-что еще с прошлого вечера.

– Что?

– Я могу ошибаться, – сказал Страйк, – но почти уверен, что видел Филлипу Делоне в зале на встрече с Уэйсом. Тетя Дайю – Украденного Пророка.

– С какой стати она там оказалась?

– Хороший вопрос. Как бы то ни было, я могу ошибаться. По мне, так пышногрудые блондинки в жемчугах – все на одно лицо. Не знаю, как мужья их различают.

– Феромоны? – предположила Робин.

– Может быть. Или какой-то особый призыв. Как у пингвинов.

Робин рассмеялась.

Глава 114

То, что было испорчено по вине человека, может быть вновь сделано хорошим благодаря его труду.

И-Цзин или Книга Перемен

Как они потом признавались друг другу, в течение первого часа, проведенного Страйком и Робин в доме Пат в Килберне, каждый из них втайне считал, что их миссия обречена. Он был категорически против встречи с Флорой Брюстер и настаивал на том, что ему не нужен иммунитет от судебного преследования, поскольку он заслуживает тюрьмы. Все, что он хотел, – это найти Лин, чтобы она могла присматривать за Цин после того, как он сдастся полиции.

Пат отвела дочь Уилла в магазин, чтобы они могли спокойно поговорить. Комната, в которой они сидели, была небольшой, аккуратной, с застарелым запахом сигарет – и была загромождена семейными фотографиями, хотя Пат также питала нескрываемую слабость к хрустальным фигуркам животных. На Уилле был новый зеленый свитер, который, хотя и висел свободно на его все еще очень худой фигуре, подходил и облегал его лучше, чем его грязный спортивный костюм ВГЦ. Его цвет кожи улучшился, тени под глазами исчезли, и в течение всех шестидесяти минут он не упоминал об Утонувшем Пророке.

Однако когда Страйк, начав терять терпение, спросил Уилла, почему он не хочет хотя бы поговорить с другим бывшим членом церкви, чтобы объединить усилия и освободить от церкви как можно больше людей, Уилл сказал:

– Вы не можете освободить их всех. Она хочет их оставить. Она отпустит некоторых, таких как я, от которых нет никакого проку…

– Кто такая “она? – спросил Страйк.

– Вы знаете, кто, – пробормотал Уилл.

Они услышали, как открылась входная дверь. Страйк и Робин предположили, что вернулись Пат и Цин, но вместо них появился пузатый светловолосый мужчина в очках лет семидесяти. На нем была футбольная форма команды “Куинз Парк Рейнджерс”, коричневые брюки, какие Страйк привык видеть на Теде, а под мышкой он держал экземпляр газеты Дейли Мейл.

– А. Вы, значит, детективы.

– Это мы, – сказал Страйк, вставая, чтобы пожать руку.

– Деннис Чонси. Все желают выпить чаю? Я бы выпил немного, это не проблема.

Деннис скрылся на кухне. Робин заметила, что он слегка прихрамывает, возможно, из-за падения во время демонстрации левитации.

– Слушай, Уилл… – начал Страйк.

– Если я поговорю с Флорой до полиции, я никогда не попаду к ним, – сказал Уилл, – потому что она придет за мной раньше, чем я успею…

– Кто за тобой придет? – Деннис, у которого, очевидно, был острый слух, снова появился в дверях гостиной, похлебывая шоколадный бурбон. – Утонувший пророк, что ли?

Уилл выглядел смущенным.

– Я уже говорил тебе, сынок. – Деннис постучал себе по виску. – Это в твоей голове. – Это все в твоей голове.

– Я видел…

– Ты видел фокусы, – сказал Деннис беззлобно. – Это все, что ты видел. Трюки. Они сделали с тобой хорошую партию, но это только фокусы, и все.

Он снова исчез. Прежде чем Страйк успел сказать что-то еще, они услышали, как входная дверь открылась во второй раз. Вскоре после этого в комнату вошла Пат.

– Погуляла с ней, и она уснула, – сказала она рычанием, которое сходило у нее за шепот. – Я оставила ее в коридоре.

Она выпуталась из куртки, достала из кармана пачку “Суперкингс”, зажгла одну, села в кресло и сказала:

– Что происходит?

К тому времени, когда Робин рассказала о желании Флоры Брюстер встретиться с Уиллом, вернулся Деннис со свежим чайником.

– Хорошая идея, – сказала Пат, глядя на Уилла. Она долго затягивалась сигаретой. – Если вы хотите, чтобы полиция восприняла вас всерьез, – сказала она, выдыхая, так что ее лицо на мгновение заслонило облако синего дыма, – вам нужно подтверждение.

– Именно так, – сказал Страйк. – Спасибо, Пэт.

– Мистер Чонси, садитесь здесь, – сказала Робин, вставая, так как других стульев не было.

– Нет, все в порядке, милая, мне надо заняться голубями, – сказал Денис. Он налил себе кружку чая, добавил три ложки сахара и снова ушел.

– Голуби, – сказала Пат. – Он держит их на заднем дворе. Только не надо его на Фергуса Маклауда натравливать. Я уже целый месяц не знаю ничего другого, утром, днем и вечером.

– Кто такой Фергус Маклауд? – спросила Робин.

– Он обманул, – неожиданно сказал Уилл. – С микрочипом. Птица никогда не покидала его чердак. Деннис мне все рассказал.

– Это было чертовски приятно, когда рядом есть кто-то еще, кто слушает, как он об этом говорит, – сказала Пат, закатив глаза.

Зазвонил мобильный телефон Страйка: Мидж.

– Извините меня, – сказал он.

Не желая рисковать и будить Цин, которая крепко спала в коляске прямо у входной двери, он прошел на кухню и осторожно вошел в небольшой сад. Половина его была отдана голубям, и в окне голубятни виднелся Деннис, который, видимо, чистил клетки.

– Мидж?

– Лин в клинике, – взволнованно сказала Мидж. – Мне только что звонила Таша. Вчера вечером Чжоу не было дома, и Таша стала рыскать возле пристройки. Двери были заперты, но жалюзи на одном из окон были опущены все время, пока она там находилась. Она пыталась заглянуть в щель, как вдруг худенькая блондинка приподняла ее и выглянула прямо на нее. Таш говорит, что они оказались почти нос к носу. Она чуть не упала на задницу. Потом, по мнению Таши, девушка поняла, что на ней нет формы, и сказала “помогите мне”. Таша попросила ее открыть окно, но оно было заколочено. Тогда Таша услышала, что кто-то идет, и ей пришлось уйти, но она сказала Лин, что вернется.

– Отлично, – сказал Страйк, наблюдая за тем, как Деннис разговаривает с голубем в своей руке. – Хорошо, слушай: я хочу, чтобы ты отправилась в Боремвуд. Таше может понадобиться подкрепление. Ты можешь остановиться в каком-нибудь пансионе поблизости или еще где-нибудь. Если Таша сможет вернуться к тому окну сегодня вечером, попроси ее постучать по нему и передать записку Лин, что Уилл выбрался, Цин у него и они оба в безопасности.

– Обязательно, – сказала Мидж, в голосе которой звучал восторг. – А может, я…?

– Пока оставайся в пределах досягаемости клиники, на случай, если они попытаются перевезти Лин ночью. Не предпринимай никаких попыток спасения, и скажи Таше, чтобы она не рисковала больше, чем придется, хорошо?

– Хорошо, – сказала Мидж.

– Если повезет, – сказал Страйк, – эта новость заложит под Уилла Эденсора динамитную шашку, потому что одному Богу известно, что еще может это сделать.

Глава 115

В такие моменты, когда скрытые расхождения во взглядах дают о себе знать и приводят к взаимному недопониманию, мы должны принимать быстрые и энергичные меры для устранения недоразумений и взаимного недоверия.

И-Цзин или Книга Перемен

– На уговоры ушло еще полтора часа, – рассказывала Робин потом Мерфи в своей квартире. Он хотел пригласить ее на ужин, но измученная Робин сказала, что лучше пообедает дома, и Мерфи взял китайскую еду на вынос. Робин избегала лапши: она никогда в жизни больше не хотела есть лапшу.

– Мы ходили по кругу, – продолжал Робин, – но Пат все поняла. Она сказала Уиллу, что Лин, вероятно, будет не в том состоянии, чтобы единолично опекать Цин, когда она выберется – если, конечно, нам удастся ее вытащить, – и сказала, что лучшее, что может сделать Уилл, – это не попасть в тюрьму, чтобы он мог помочь. В общем, все решено: в понедельник вечером мы отвезем Уилла к Пруденс.

– Отлично, – сказал Мерфи.

С момента приезда он не был особенно разговорчив и не улыбался, когда говорил об этом. Робин предположила, что он тоже устал, но теперь она почувствовала некоторую скованность.

– Ты в порядке?

– Да, – сказал Мерфи, – отлично.

Он положил себе на тарелку еще чау-мянь и сказал:

– Почему ты не позвонила мне вчера вечером, когда парень в черном пытался проникнуть в здание?

– Ты же работал, – удивилась Робин. – А что ты мог сделать?

– Отлично, – сказал Мерфи. – Значит, ты звонишь мне только в том случае, если я могу быть полезен?

Внутри Робин поднялась знакомая смесь тревоги и разочарования, которую она слишком часто испытывала в браке.

– Конечно, нет, – сказала она. – Но мы сменили замки. Парень не вошел. Мне ничего не угрожало.

– Но ты все равно провела там ночь.

– В качестве меры предосторожности, – сказала Робин.

Теперь она точно знала, что беспокоило Мерфи: то самое, что беспокоило Мэтью и до, и после их свадьбы.

– Райан…

– Почему Страйк не знал, что ты еще в офисе, когда вернулся с религиозного собрания?

– Потому что свет был выключен, – сказала Робин.

– Значит, ты слышала, как он поднимался наверх, но не вышла и не спросила его, что случилось с Уэйсом? Ты ждала до сегодняшнего утра.

– Я не слышала, как он поднимался наверх, – честно ответила Робин. – В кабинете, где я находилась, это невозможно.

– И ты не написала ему, что останешься на ночь?

– Нет, – ответила Робин, стараясь не злиться открыто, потому что она слишком устала и не хотела ссориться, – потому что я решила остаться на ночь только в час ночи. Было слишком поздно, чтобы ехать на метро, и я все еще боялась, что человек в черном будет околачиваться поблизости.

– Ты только что сказала мне, что тебе ничего не угрожало.

– Так и есть. В здании.

– Ты могла бы взять такси.

– Я знаю, что могла бы, но я очень устала, поэтому решила остаться.

– А ты не беспокоилась о том, куда попал Страйк?

Теперь, находясь на грани проигрыша в борьбе со своим гневом, Робин сказала:

– Я ему не жена, и он сам справится. В любом случае, я уже говорила тебе: я была занята тем, что заходила на сайты знакомств, чтобы найти ту женщину, которую нам нужно опросить.

– И он не позвонил тебе после того, как ушел со встречи?

– Нет. Было уже поздно, и он, вероятно, предполагал, что я буду в постели.

– Верно, – сказал Мэрфи с той самой резкостью в голосе, которая когда-то была у Мэтью, когда они обсуждали Страйка.

– Ради Бога, просто спроси, – сказала Робин, теряя самообладание. – Спроси меня, спала ли я наверху.

– Если ты говоришь, что спала в офисе…

– Я так говорю, потому что это правда, и ты можешь продолжать давить на меня, но история от этого не изменится, потому что я говорю тебе то, что произошло на самом деле.

– Отлично, – сказал Мерфи, и в этом односложном слове было столько от Мэтью, что Робин сказала:

– Слушай, я уже проходила это дерьмо раньше, и я не собираюсь делать это снова.

– В смысле?

– Это значит, ты не первый, кто считает, что я не могу быть партнером Страйка, не трахаясь с ним. Если ты мне не доверяешь…

– Это не вопрос доверия.

– Как это может быть не вопросом доверия? Ты просто пытался уличить меня во лжи!

– Возможно, ты хотела пощадить мои чувства. Спала наверху, и, может быть, ничего не случилось, но ты не хотела признавать, что была там.

– Это не то, что произошло. Мы со Страйком друзья, и так получилось, что он встречается с адвокатом.

Ложь легко и инстинктивно сорвалась с уст Робин, и когда она увидела ясное выражение лица Мерфи, то поняла, что она достигла своей цели.

– Ты никогда не говорила мне об этом.

– Я и не подозревала, что ты так интересуешься личной жизнью Страйка. В будущем я буду держать тебя в курсе.

Мерфи рассмеялся.

– Прости меня, Робин, – сказал он, протягивая ей руку. – Правда, серьезно. Черт… Я не хотел… Лиззи ушла с предполагаемым “другом”, в конце концов.

– Я знаю это, но ты не учитываешь, что я не Лиззи.

– Я знаю. Мне очень жаль, но я серьезно. Как долго Страйк с этим адвокатом?

– Я не знаю – несколько месяцев. Я не веду записей, – сказала Робин.

Остаток вечера прошел достаточно дружелюбно. Уставшая, все еще раздраженная, но желающая сохранить мир, Робин сказала себе, что будет волноваться позже, если Ник, Илса или сам Страйк узнают, что его роман с Бижу не закончился.

Глава 116

Девять в начале означает:

Скрытый дракон.

Не действовать.

И-Цзин или Книга Перемен

Робин провела большую часть следующих трех дней, задавая себе безответные вопросы о состоянии ее собственных чувств и строя предположения о вероятной траектории развития вновь проявившейся ревности Мерфи. Пройдут ли эти отношения тот же путь, что и ее брак, – от растущей настороженности до разрушительного взрыва, или же она проецирует на Мерфи старые обиды, как и он на нее?

Несмотря на то, что Робин приняла перемирие и изо всех сил старалась вести себя так, будто все прощено и забыто, ее по-прежнему раздражало, что в очередной раз ей приходится оправдываться и отнекиваться в вопросах, касающихся Корморана Страйка. Эти роковые четыре слова: “Я тоже тебя люблю” привели к переменам в Мерфи. Назвать его новое отношение собственническим было бы слишком, но в нем появилась уверенность, которой раньше не было.

В минуты откровенности Робин спрашивала себя, почему она не позвонила ему, когда беспокоилась, что за углом может скрываться преступник. Единственные ответы, которые она могла придумать, были путаными, а некоторые открывали двери для дальнейших вопросов, на которые она не хотела отвечать. На допустимом конце шкалы находился ее страх, что Мерфи переборщил с реакцией. Она не хотела давать своему парню оправдание, чтобы он диктовал ей, как рисковать, потому что ей и так хватало этого от матери. И все же, шептала совесть, она позволила Страйку сказать ей, чтобы она была осторожнее, не так ли? Она также поступила так, как он ей посоветовал: ездила в такси и не бралась за работу в одиночестве. В чем же разница?

Ответ (так сказала себе Робин) заключался в том, что они со Страйком вели совместный бизнес, что давало ему определенные права – но на этом ее самоанализ прекратился, поскольку можно было утверждать, что у Мерфи тоже есть права; просто она считала их менее приемлемыми. Подобные размышления были опасно близки к тому, чтобы заставить ее столкнуться с тем, чего она решительно избегала. Размышления об истинных чувствах Страйка, как она знала по прошлому опыту, приводили только к растерянности и боли.

У Страйка тем временем были свои заботы. В субботу днем Люси позвонила ему и сообщила, что с Тедом, который все еще живет у нее дома, произошел “странный поворот”. Охваченный чувством вины за то, что за последние пару недель он ни разу не навестил Теда, Страйк бросил наблюдение за мужем, которого они прозвали Хэмпстедом, и сразу же поехал к Люси в Бромли, где обнаружил Теда еще более дезориентированным, чем обычно. Люси уже записала дядю на прием к врачу и пообещала сообщить Страйку новости, как только они появятся.

Большую часть понедельника он провел за наблюдением за Той Боем, передав его Барклаю поздно вечером, а через четыре часа вернулся в офис. Весь день Робин провела там, пытаясь сублимировать в работу то беспокойство, которое она испытывала по поводу перевода Уилла из безопасного убежища в доме Пат, чтобы навестить Пруденс вечером.

– Я все еще думаю, что Уилл и Флора могли бы пообщаться по FaceTim, – сказала Робин Страйку, когда он присоединился к ней за столом партнеров с кофе в руках.

– Да, но ведь Пруденс – психотерапевт, не так ли? Хочет личного контакта.

Он взглянул на Робин, которая выглядела одновременно усталой и напряженной. Предположив, что это связано с ее продолжающимся страхом перед церковью, он сказал:

– Они были бы глупее, чем я думаю, если бы пытались сесть нам на хвост после того, что я сказал Уэйсу в пятницу, но если мы кого-нибудь заметим, мы остановимся и встретимся с ними.

Страйк предпочел не упоминать о том, что если, как он наполовину подозревал, Уэйс играет в игры разума, а не действительно пытается вести скрытое наблюдение, то глава церкви может решить усилить преследование в отместку за их беседу с глазу на глаз в Олимпии.

– Боюсь, у меня плохие новости, – сказала Робин. – Я не могу быть уверена на сто процентов, но думаю, что Айзек Миллс может быть мертв. Смотри: Я нашла это час назад.

Она передала через стол распечатку небольшой новости в газете Telegraph от января 2011 года. В ней описывался случай, когда 38-летний Айзек Миллс погиб в результате лобового столкновения с фургоном, который, в отличие от Миллса, двигался по правильной стороне дороги.

– Возраст подходящий, – сказала Робин, – похоже, он был пьян или под кайфом.

– Черт, – сказал Страйк.

– Я продолжу поиски, – сказала Робин, забирая вырезку, – потому что есть и другие Айзеки Миллсы, но у меня ужасное предчувствие, что это был наш парень. Кстати, ты говорил с Дэвом о том, чтобы пригласить Роуз Фернсби на ужин?

– Да, да, он собирается сделать профиль на Mingle Guru сегодня вечером. У меня появилась еще одна мысль насчет Роуз. Если эта анкета ее, и она действительно путешествует по Индии последние несколько лет, то вполне логично, что у нее нет здесь постоянной базы. Я подумал, не может ли она сидеть дома, пока ее мать в Канаде.

– За все время, что я пытаюсь дозвониться, никто не берет трубку стационарного телефона. Он просто переходит на голосовую почту.

– Даже если так, это не будет далеко от нашего пути, если мы будем проезжать через Ричмонд на обратном пути со Строберри Хилл. Мы могли бы просто постучать в дверь в Cedar Terrace и посмотреть, что произойдет.

Зазвонил мобильный телефон Страйка. Ожидая увидеть Люси, он вместо этого увидел номер Мидж.

– Все в порядке?

– Нет, – сказала Мидж.

С тяжелым чувством Страйк переключил мобильный телефон на громкую связь и положил его на стол между собой и Робин.

– Таш не виновата, – защищалась Мидж, – понятно? Она не могла вернуться в пристройку последние пару ночей, вот и воспользовалась шансом, когда час назад возвращалась с массажа.

– Ее заметили? – резко спросил Страйк.

– Да, – сказала Мидж. – Какой-то парень, который там работает, увидел, как она стучит в окно.

Взгляды Страйка и Робин встретились. Последняя, опасаясь, что Страйк вот-вот взорвется, скорчила гримасу, призванную предотвратить нежелательную вспышку.

– Очевидно, что Таш сразу ушла, – сказала Мидж, – но плохо то, что…

– Это не самое плохое? – зловеще спросил Страйк.

– Слушай, она оказала нам услугу, Страйк, и, по крайней мере, она узнала, что Лин там!

– Мидж, что еще случилось? – спросила Робин, прежде чем Страйк успел ответить.

– Ну, она положила записку в карман халата, чтобы показать Лин, что Уилл и Цин выбрались, и… и теперь она не может ее найти. Она думает, что могла бы взять не тот халат, когда уходила из массажного кабинета. Или, может быть, она ее уронила.

– Ладно, – сказала Робин, жестом приказав Страйку сдержать поток обвинений, который, как она знала, он готов был обрушить, – Мидж, если она сможет притвориться, что потеряла кольцо или что-то в этом роде…

– Она уже вернулась в массажный кабинет, чтобы посмотреть, но сначала позвонила мне, потому что, очевидно…

– Да, – сказал Страйк. – Очевидно.

– Сообщи нам, что произойдет, – сказала Робин. – Позвони.

– Будет сделано, – сказала Мидж и положила трубку.

– Черт возьми! – сказал Страйк, кипя. – Что я говорил Таше? Не рисковать, быть предельно осторожной, а потом она идет к этому чертову окну при свете дня…

– Я знаю, – сказала Робин, – я знаю.

– Не надо было ставить туда любителя!

– Это был единственный выход, – сказала Робин. – Нам пришлось использовать человека, о котором они даже не подозревали, что он имеет к нам отношение. Теперь нам остается надеяться, что она получит записку обратно.

Страйк поднялся на ноги и стал прохаживаться.

– Если они нашли эту записку, то Чжоу, вероятно, пытается провернуть еще одну операцию как с Джейкобом – спрятать Лин и быстро придумать альтернативную блондинку. Черт, это нехорошо… Я позвоню Уордлу.

Страйк так и сделал. Робин слушала, как ее напарник излагает суть проблемы своему лучшему полицейскому контакту. Как она и предполагала, Уордлу потребовалось немало объяснений и повторений, прежде чем он полностью понял то, что говорил ему Страйк.

– Если Уордлу трудно в это поверить, то я представляю, как отреагируют обычные офицеры, – с горечью сказал Страйк, положив трубку. – Не думаю, что они сочтут это первоочередной задачей – спасать девушку, живущую в роскошном санатории. Сколько времени?

– Пора идти, – сказала Робин, выключая компьютер.

– Мы подвезем Пат домой?

– Нет, она встречается со своей внучкой. Деннис присмотрит за Цин, пока Уилл будет с нами.

Итак, Страйк и Робин вместе пошли к гаражу, где Страйк держал свой БМВ. Вечер был теплым, что приятно отличалось от периодически моросящего дождя последних дней. Они только дошли до гаража, как у Страйка снова зазвонил мобильный телефон: Люси.

– Привет, что сказал терапевт? – спросил он.

– Он думает, что у Теда был мини-инсульт.

– О, черт, – сказал Страйк, отпирая машину свободной рукой.

– Они хотят его просканировать. Самое раннее, когда они смогут, это пятница.

– Хорошо, – сказал Страйк, садясь на пассажирское сиденье, а Робин села за руль. – Если хочешь, я поеду с ним. А то ты все на себя взваливаешь.

– Спасибо, Стик, – сказала Люси. – Я тебе очень благодарна.

– Слава Богу, он был с тобой, когда это случилось. Представь себе, если бы он был один в Сент-Моус.

– Я знаю, – сказала Люси.

– Я отвезу его на сканирование, а после мы обсудим планы, хорошо?

– Да, – сказала Люси сдавленным голосом. – Ладно. Как у тебя дела?

– Занят, – сказал Страйк. – Я позвоню тебе позже.

– Все в порядке? – спросила Робин, дождавшись, пока Страйк повесит трубку, и только после этого включив зажигание.

– Нет, – сказал Страйк и, пока они ехали по дороге, рассказал об инсульте Теда, о болезни Альцгеймера, о том бремени, которое сейчас несет Люси, и о чувстве вины за то, что он не справляется со своими обязанностями. В результате ни Страйк, ни Робин не заметили синий Форд Фокус, отъехавший от бордюра в сотне ярдов за гаражом, когда Робин прибавила скорость.

Скорость Форда часто регулировалась, что меняло расстояние между ним и БМВ, так что иногда между ними оказывалась одна, а иногда целых три машины. Мысли обоих детективов были настолько заняты своими отдельными, совместными, общими и конкретными тревогами, что оба не заметили, что за ними снова следят.

Глава 117

К’ан представляет собой сердце, душу, заключенную в теле, принцип света, заключенный в темноте, то есть разум.

И-Цзин или Книга Перемен

Только подъезжая к дому Пруденс, Робин каким-то смутным образом вспомнила, что в другой момент пути она заметила в зеркале заднего вида синий Форд Фокус. Она завернула за угол улицы Пруденс, и голубой автомобиль невинно проехал мимо. Волнуясь о предстоящей встрече Уилла и Флоры, Робин тут же снова забыла о ней.

– Тебе понравится Пруденс, – ободряюще сказала она Уиллу, который почти не разговаривал во время поездки. – Она очень милая.

Уилл смотрел на большой эдвардианский дом, сгорбив плечи и сложив руки, с выражением сильного беспокойства на лице.

– Привет, – сказала Пруденс, открывая входную дверь. Она выглядела сдержанно элегантной, как всегда, в кремовых брюках и соответствующем свитере. – О

Ее лицо опустилось при виде Страйка.

– Проблемы? – спросил он, гадая, ожидала ли она, что он позвонит и извинится после их последнего, жаркого телефонного разговора. Поскольку он считал себя абсолютно невиновным в деле опознания Флоры, такая мысль не приходила ему в голову.

– Я предполагала, что это будет только Робин, – сказала Пруденс, посторонившись, чтобы пропустить их всех. – Флора не ожидает другого мужчины.

– А, – сказал Страйк. – Хорошо. Я могу подождать в машине?

– Не говори глупостей, – сказала Пруденс с легкой неловкостью. – Ты можешь пройти в гостиную.

– Спасибо, – сказал Страйк. Он поймал взгляд Робин, затем бесшумно направился в дверь справа. Пруденс открыла дверь слева.

Как и гостиная, консультационная комната Пруденс была со вкусом оформлена в нейтральных тонах. На настенных полках было расставлено несколько декоративных предметов, в том числе нефритовые бутылочки с табакерками и китайская шар-головоломка. В комнате стоял диван с кремовой обивкой, в углу – цветущая пальма, на полу – старинный ковер.

Бледная и очень грузная женщина лет тридцати сидела в низком черном кресле со стальным каркасом. Все вещи на ней были темными и мешковатыми. Робин обратила внимание на тонкие белые шрамы от членовредительства на шее и на то, как она сжимала оба манжета своей кофты с длинными рукавами, чтобы удержать их на руках. Вьющиеся волосы лежали так, чтобы максимально закрыть лицо, хотя пара больших красивых карих глаз была видна.

– Присаживайся, Уилл, – сказала Пруденс. – Где угодно.

После минутной нерешительности он выбрал кресло. Робин села на диван.

– Итак: Флора, Уилл, Уилл, Флора, – улыбаясь, сказала Пруденс, тоже садясь.

– Привет, – сказала Флора.

– Привет, – пробормотал Уилл.

Когда никто из них больше не проявил желания общаться друг с другом, Пруденс сказала:

– Флора пробыла в ВГЦ пять лет, Уилл, а ты, по-моему, пробыл…

– Четыре, да.

Глаза Уилла метались по комнате, задерживаясь на некоторых предметах.

– Давно ли ты ушла? – Неожиданно для Флоры спросил он.

– Одиннадцать лет, – сказала Флора, глядя на Уилла сквозь челку.

Уилл встал так внезапно, что Флора вздрогнула. Указав на нее, Уилл с рычанием бросился к Робин,

– Это ловушка. Она все еще работает на них.

– Я не работаю! – возмущенно воскликнула Флора.

– Она тоже в этом замешана! – сказал Уилл, указывая на Пруденс. – Это место, – он перевел взгляд с китайского шара-головоломки на антикварный ковер, – прямо как кабинет Чжоу!

– Уилл, – сказала Робин, тоже поднимаясь на ноги, – с какой стати я должна была работать под прикрытием на ферме Чепменов, чтобы вытащить тебя оттуда, и только затем, чтобы привести тебя обратно к нему?

– Они тебя обманули! Или это была проверка. Ты тоже агент церкви!

– Ты нашел пластиковый камень, – спокойно сказала Робин. – Ты видел фонарик и следы моих записей. Если бы я была агентом церкви, зачем бы я писала посторонним? И откуда мне было знать, что ты вообще найдешь камень?

– Я хочу вернуться к Пат, – отчаянно сказал Уилл. – Я хочу вернуться.

Он был уже почти у дверей, когда Робин сказала:

– Уилл, твоя мать умерла. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Уилл обернулся и уставился на нее, его худая грудь быстро вздымалась и опускалась. Робин почувствовала, что у нее нет другого выхода, кроме как прибегнуть к грязной тактике, но, тем не менее, сердце ее сжалось.

– Ты искал ее в Интернете, не так ли?

Уилл кивнул.

– Ты знаешь, как сильно я рисковала на ферме Чепмена, рассказывая тебе об этом. Ты слышал, как они говорили обо мне после моего ухода, ты узнал мое настоящее имя и выследил меня именно там, где я должна была быть, – в нашем офисе. Я не лгу тебе. Флора была членом церкви, но она вышла из нее. Пожалуйста, просто присядь и поговорите с ней немного. Потом я отвезу тебя к Пат.

После почти целой минуты раздумий Уилл нехотя вернулся в свое кресло.

– Я знаю, что ты чувствуешь, Уилл, – неожиданно сказала Флора робким голосом. – Я знаю, честно.

– Почему ты еще жива? – жестоко спросил Уилл.

– Иногда я и сама удивляюсь, – сказала Флора с дрожащим смешком.

Робин начала опасаться, что эта встреча принесет обеим сторонам больше вреда, чем пользы. Она обратилась за помощью к Пруденс, и та сказала:

– Тебя интересует, почему Утонувший Пророк не пришел за Флорой, Уилл?

– Да, конечно, – сказал Уилл, не глядя на Пруденс, чьи проступки в виде хранения табакерки и антикварных ковров были, видимо, слишком серьезными, чтобы он мог их не заметить.

– Утонувший пророк как бы пришел за мной. Мне нельзя пить во время приема лекарств, – сказала Флора, бросив виноватый взгляд на Пруденс, – и я стараюсь этого не делать, но если я это делаю, мне начинает казаться, что пророк снова наблюдает за мной, и я слышу, как она говорит мне, что я не гожусь для жизни. Но сейчас я знаю, что голос не настоящий.

– Как? – спросил Уилл.

– Потому что она ненавидит все то, что я ненавижу в себе, – сказала Флора голосом, едва превышающим шепот. – Я знаю, что это делаю я, а не она.

– Как ты ушла?

– Мне было не очень хорошо.

– Я тебе не верю. Они бы не отпустили тебя просто так. Они бы тебя лечили.

– Они лечили меня, вроде как. Они заставляли меня читать молитвы в храме, давали мне какие-то травы, и папа Джей… – На лице Флоры мелькнуло выражение отвращения, – но ничего из этого не помогло. Я все время что-то видела и слышала голоса. В конце концов, они связались с моим отцом, и он приехал и забрал меня.

– Ты лжешь. Они не стали бы этого делать. Они никогда не стали связываться с объектом из плоти.

– Они не знали, что еще со мной делать, я думаю, – сказала Флора. – Мой отец был очень зол. Он сказал, что я сама виновата в том, что сбежала, устроила кучу неприятностей и не отвечала на письма. Когда мы вернулись домой, он очень разозлился на меня за то, что я читала песнопения и занималась радостной медитацией. Он думал, что я пытаюсь остаться в религии… Он не понимал, что я не могу остановиться… Я видела Утонувшего Пророка, стоящего за дверями, иногда я видела ее отражение в зеркале в ванной комнате, прямо за собой, я оборачивалась, но ее уже не было. Я не рассказывала ни о папе, ни о мачехе, потому что Утонувший Пророк просил меня не делать этого – то есть, я думала, что она просила меня не делать этого….