Текст книги "Бегущая могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 58 страниц)

Робин начала плакать.

– Черт, – сказал Мерфи, отодвигая стул, чтобы обнять ее. – Робин, я не должен был показывать тебе это дерьмо, я должен был просто сказать тебе, что они говорят полную чушь и тебе не о чем беспокоиться.

– Все в порядке, все в порядке, – сказала Робин, взяв себя в руки. – Я хочу посмотреть… она может сказать что-нибудь полезное… Женщина с вымышленным именем…

– Шери? – сказал Мерфи.

Робин вырвалась из его объятий.

– Она называет ее?

– Да, ближе к концу. Вот тут-то все и пошло немного…

Робин встала и направилась к своей сумке, чтобы достать блокнот и ручку.

– Шери – это та женщина, с которой мы со Страйком сегодня беседовали.

– Хорошо, – неуверенно сказал Мерфи. – Давай перемотаем вперед, посмотрим фрагмент с Шери и забудем все остальное.

– Хорошо, – сказала Робин, усаживаясь обратно с блокнотом. – Извини, – добавила она, снова вытирая глаза, – я не знаю, что со мной.

– Да, как будто ты только что сбежала из секты или что-то в этом роде.

Но Робин не могла объяснить Мерфи, каково это – слушать эту наглую ложь, прикрывающую ужасную небрежность, или сфабрикованную историю о сексуальном насилии, когда все, что она делала, – это заботилась и пыталась спасти умирающего ребенка; пропасть между тем, чем ВГЦ притворялся, и тем, чем он был на самом деле, никогда не была для нее столь очевидной. И какая-то ее часть хотела бы закричать и бросить ноутбук Мерфи через всю комнату, но вместо этого она щелкнула ручкой и приготовилась ждать.

Мерфи перемотал вперед, и они вместе смотрели, как Бекка на двойной скорости жестикулирует, качает головой и кивает.

– Слишком далеко, – пробормотал Мерфи, – она убрала волосы с лица, прежде чем…

Он перемотал назад и, наконец, нажал кнопку воспроизведения.

– …другая женщина с вымышленным именем? – спросила женщина-полицейский.

– О, – сказала Бекка, убирая с лица блестящие волосы, – да. Я упоминаю ее потому, что она была настоящим орудием божественного.

Робин почти чувствовала, как оба полицейских сопротивляются желанию посмотреть друг на друга. Мужчина-полицейский прочистил горло.

– Что вы имеете ввиду под этим?

– Шери была посланницей Благословенного Божества, посланной взять Дайю, нашего пророка, к морю. Шери рассказала мне о своей цели…

Робин начала писать в своем блокноте.

– И я ей поверила, и не ошиблась. То, что казалось неправильным, оказалось правильным, понимаете? Папа Джей подтверждает все, что я говорю, – продолжала Бекка тем же серьезным и разумным тоном, что и во время всего интервью. – Я чиста духом, а значит, понимаю, что то, что может показаться дьявольским, может быть божественным, и наоборот…

– Видишь, что я…? – начал Мерфи.

– Шшш, – настоятельно сказала Робин, прислушиваясь.

– Шери пришла, достигла своей цели, а потом ушла от нас.

– Умерла, вы имеете в виду? – спросил мужчина-офицер.

– Смерти не было, в том смысле, который имеет в виду материальный мир, употребляя это слово, – сказала Бекка, улыбаясь. – Нет, она покинула ферму. Я верю, что однажды она вернется к нам и приведет своих маленьких девочек. – Бекка слегка рассмеялась. – Я понимаю, что это звучит странно для вас, но это нормально. Папа Джей всегда говорит…

– Я лучше встречусь с честным скептиком, чем с сотней тех, кто считает, что знает Бога, но на самом деле находится в плену собственной набожности, – сказала Робин, повторяя слова вместе с Беккой.

– Я пытаюсь объяснить, – продолжала Бекка на экране, – что моя личная связь с Утонувшим пророком и мои отношения с божественным сосудом, который страдал и был непорочен, означают, что я была очень готова услышать объяснение Ровены о том, что произошло. Я бы проявила понимание и сострадание… Но она не осталась объяснять, – сказала Бекка, и ее улыбка угасла. – Она убежала, а на окраине фермы ее ждал мужчина в машине. Он подобрал ее, и они уехали. Так что трудно не подумать, что она и этот человек что-то замышляли вместе, не так ли? Надеялись ли они похитить ребенка? Пыталась ли она получить фотографии обнаженных детей, чтобы отправить их этому человеку?

– Остальное – это просто ее бредни о том, как нечестно ты это сделала, – сказал Мерфи, выключая видео. – С тобой все хорошо?

– Да, – тихо сказала Робин, потянувшись за вином. Она выпила половину бокала, прежде чем сказать. – Я полагаю, это просто шок.

– Конечно, это так, быть обвиненным…

– Нет, не то чтобы… Наверное, я просто поняла… она верит. Она верит во все это и – она искренне считает себя хорошим человеком.

– Что ж, – сказал Мерфи, – полагаю, это культ.

Он закрыл ноутбук.

– Ешь свое карри.

Но Робин опустила глаза на свои записи.

– Обязательно. Мне только нужно позвонить Страйку.

Глава 100

Девять на втором месте означает:

Дракон, появляющийся в поле.

И-Цзин или Книга Перемен

Страйк медленно возвращался по Чаринг-Кросс-роуд из Чайнатауна, где он ужинал в одиночестве в ресторане на Уордур-стрит. Поедая сингапурскую лапшу, он смотрел на темнеющую улицу и наблюдал, как перед поворотом на Руперт-Корт мимо него медленно прошла пара людей в синих спортивных костюмах, увлеченных разговором. Он не мог разглядеть их лиц, но по злому умыслу надеялся, что они переживают из-за частного детектива, который четыре месяца работал под прикрытием на их драгоценной ферме.

Когда он возвращался в офис, на него навалилась знакомая депрессия. Осознание того, что Робин сейчас находится в квартире Мерфи и смотрит записи интервью, создавало удручающий фон для его обеда. Уныло покуривая, он признался себе, что думал о том, что Робин позвонит ему после просмотра интервью. Конечно, Мерфи был готов оказать ей поддержку и помощь…

Зазвонил его мобильный телефон. Он достал его из кармана, увидел номер Робин и ответил.

– Ты можешь говорить? – спросила она.

– Да, я занимаюсь этим уже много лет.

– Очень смешно. Ты занят?

– Нет. Продолжай.

– Я только что смотрела полицейское интервью с Беккой Пирбрайт, и она сказала несколько странных вещей о Шери. Кэрри, я имею в виду.

– Как, черт возьми, Кэрри появилась?

– Как пример того, что дьявольское иногда может быть божественным.

– Мне понадобятся сноски.

– Она объясняла, что была бы рада услышать мое объяснение того, что я сделала с Джейкобом, потому что однажды она знала божественный сосуд, который сделал что-то, что казалось ужасным, но на самом деле было… ты понял суть. Потом она сказала, что Кэрри доверила ей свою цель.

– Очень интересно, – сказал Страйк.

– И она знает, что у Кэрри есть дочери. Она сказала: “Я верю, что однажды она вернется к нам и приведет своих маленьких девочек”.

Страйк, переходивший дорогу, на несколько мгновений задумался.

– Ты еще там?

– Да, – сказал Страйк.

– Что ты думаешь?

– По-моему, это даже интереснее, чем то, что она “доверила свою цель” одиннадцатилетнему ребенку.

Повернув на Денмарк-стрит, он сказал:

– Значит, церковь следила за Шери после ее ухода? Как я знаю, им пришлось изрядно потрудиться. Я же говорил тебе, что Джордан Рини получил таинственный телефонный звонок из Норфолка, прежде чем попытаться покончить с собой, не так ли?

– Да – а почему это важно…? О… Ты имеешь в виду, что церковь тоже следила за ним?

– Точно, – сказал Страйк. – Так они делают это с каждым, кто уходит, или только с теми, кто, как они знают, особенно опасен для них?

– Им удалось отследить Кевина до его съемной квартиры, а также… Ты знаешь, что они убили Кевина, – добавила Робин, когда Страйк ничего не сказал.

– Мы этого не знаем, – сказал он, отпирая главную дверь в офис. – Пока нет. Но я принимаю это как рабочую гипотезу.

– А как же те письма, которые Ральф Доэрти продолжал рвать после того, как он и дети покинули ферму, даже после того, как они переехали в другой город и сменили фамилию?

Страйк начал подниматься по лестнице.

– Так что же объединяет всех этих людей, кроме того, что они были членами ВГЦ?

– Все они связаны с утонувшими Дейрдре и Дайю, – сказала Робин.

– Связь с Рини непрочная, – сказал Страйк. – Он проспал, вот и все. Связь с Кевином тоже зыбкая. Ему было сколько – шесть лет, когда Дайю умерла? И я сомневаюсь, что церковь знает, что Эмили сказала ему о своих подозрениях. Был ли он достаточно взрослым, чтобы присутствовать на Манифестации, где, как мы думаем, утонула Дейдре?

– Да, – сказала Робин, производя быстрые мысленные расчеты. – Ему было тринадцать или четырнадцать лет, когда это случилось.

– Что странно, – сказал Страйк, – потому что он, похоже, купился на фразу о том, что она ушла по собственному желанию.

– Ладно, – сказала Робин, слыша шаги Страйка по металлической лестнице, – в любом случае, увидимся завтра. Я просто хотела рассказать тебе о Шери.

– Да, спасибо. Определенно есть над чем подумать.

Робин отключилась. Страйк продолжал подниматься, пока не добрался до дверей офиса. После того как Робин высадила его, он сразу же отправился в Чайнатаун, а значит, это была его первая возможность осмотреть замок с момента увольнения Литтлджона. Страйк включил фонарик телефона и наклонился.

– Я так и думал, урод, – пробормотал он.

На новом дорогом замке, устойчивом к отмычкам, с утра появились новые царапины. Рядом с ним откололась крошечная частичка краски. Кто-то, как предположил Страйк, приложил немало усилий, чтобы взломать дверь.

Теперь он смотрел на вторую меру предосторожности, принятую им против мести Паттерсона. Крошечная камера стояла в темном углу под потолком, почти невидимая, если не знать, что искать.

Страйк отпер дверь, включил свет и прошел к столу Пат, где можно было просмотреть записи с камер за день. Открыв программу, он прокрутил в ускоренной перемотке записи прихода Пат, почтальона и Шаха, посещения Пат ванной комнаты на лестничной площадке, ухода Шаха…

В паузе Страйк хлопнул в ладоши. По лестнице кралась высокая, коренастая фигура в балаклаве, одетая во все черное и по мере приближения оглядывающаяся то вверх, то вниз, проверяя, все ли чисто. Пока Страйк наблюдал, фигура добралась до лестничной площадки, подошла к двери офиса, достала набор отмычек и стала пытаться ее отпереть. Страйк взглянул на временную метку – запись была сделана вскоре после захода солнца. Это позволяло предположить, что злоумышленник не знал, что Страйк живет на чердаке, о чем Литтлджон был прекрасно осведомлен.

Около десяти минут фигура в черном безуспешно пыталась открыть дверь кабинета. В конце концов, сдавшись, она отступила назад, разглядывая стеклянную панель, которую Страйк предусмотрительно укрепил, когда устанавливал ее. Она, похоже, пыталась решить, стоит ли пытаться разбить панель, когда повернулась и посмотрела на лестницу позади себя. Очевидно, она поняли, что уже не одна.

– Черт, – тихо сказал Страйк, когда фигура достала откуда-то из-под черной одежды пистолет. Она очень медленно отступила от лестничной площадки и стала медленно подниматься по лестнице, ведущей в квартиру Страйка.

Появился курьер с пиццей в руках. Он постучал в дверь офиса и стал ждать. Через минуту-другую он позвонил по телефону, видимо, понял, что ошибся адресом, и ушел.

Прошло еще несколько минут, достаточных для того, чтобы скрывающийся злоумышленник услышал, как закрывается дверь на улицу. Затем он вылезл из своего укрытия и целую минуту стоял, созерцая дверь офиса, а затем повернул пистолет в руках и со всей силы попытался разбить стекло прикладом. Стекло осталось целым.

Фигура в балаклаве засунула пистолет обратно в куртку, спустилась по лестнице и исчезла из виду.

Страйк перемотал пленку, чтобы получить снимки, которые можно было бы изучить, вглядываясь в каждую секунду. Невозможно было сказать, настоящий ли пистолет, учитывая плохое освещение на лестничной площадке и тот факт, что из него не стреляли, но, несмотря на это, детектив знал, что ему придется обратиться в полицию. Пересмотрев запись, Страйк пришел к выводу, что поведение фигуры, помимо попытки взлома, было еще и зловещим. Тщательный осмотр лестницы впереди и позади, скрытные движения, невозмутимое отступление при угрозе обнаружения – все это наводило на мысль, что перед ним не новичок.

Зазвонил мобильный. Он взял трубку и ответил, не отрывая глаз от экрана.

– Алло?

– Ты Корморан Страйк? – Произнес глубокий, задыхающийся мужской голос.

– Да. Кто это?

– Что ты сделал с моей женой?

Страйк оторвался от экрана компьютера и нахмурился.

– Кто это?

– ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МОЕЙ ЖЕНОЙ? – прокричал мужчина, да так громко, что Страйку пришлось убрать телефон от уха. В другом конце линии Страйк услышал женский голос: “Мистер Вудс, мистер Вудс, успокойтесь….” и звуки, похожие на плач детей.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Страйк, но какая-то часть его мозга знала, и ощущение похуже того, которое последовало за заявлением Бижу о том, что она беременна, теперь сковало его внутренности.

– МОЯ ЖЕНА – МОЯ ЖЕНА…

Мужчина плакал, когда кричал.

– Мистер Вудс, – сказал женский голос, теперь уже громче, – дайте мне телефон. Мы можем позаботиться об этом, мистер Вудс. Дайте мне телефон. Вы нужны своим дочерям, мистер Вудс.

Страйк услышал звуки передаваемого телефона. Теперь в его ухе звучал женский голос из Бристоля; было понятно, что женщина идет.

– Это констебль Хизер Уотерс, мистер Страйк. Мы полагаем, что вы могли сегодня навестить миссис Кэрри Вудс? Мы нашли здесь вашу карточку.

– Я был там, – сказал Страйк. – Да.

– Могу я узнать, в связи с чем?

– Что случилось? – сказал Страйк.

– Могу я спросить, о чем вы говорили с миссис Вудс, мистер..?

– Что случилось?

Он услышал, как закрылась дверь. Фоновый шум исчез.

– Миссис Вудс повесилась, – сказал голос. – Муж обнаружил ее тело в гараже сегодня вечером, когда вернулся с работы.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

Куай / Прорыв

Необходимо решительно заявить об этом

При дворе короля.

Она должна быть объявлена правдиво.

Опасность.

И-Цзин или Книга Перемен

Глава 101

Девять на третьем месте означает…

Осознание опасности,

С настойчивостью – дальше.

Ежедневно тренируйтесь в управлении колесницей и вооруженной защите.

И-Цзин или Книга Перемен

Робин очень тяжело восприняла известие о смерти Кэрри, которое Страйк передал по телефону. На следующий день оба детектива были допрошены полицией по отдельности. Страйк, который также показал полицейским видеозапись с человеком в балаклаве, был еще раз допрошен в полиции позже во второй половине дня.

В течение последующих двадцати четырех часов Страйк и Робин практически не видели друг друга. Страйк поручил своему партнеру связаться с детьми Уолтера Фернсби и Мэрион Хаксли и выяснить, не захотят ли они рассказать об участии своих родителей в ВГЦ, а также взять интервью у тех, кто согласится. Он сделал это, потому что знал, что Робин нужно чем-то занять, но настоял на том, чтобы она делала это из дома, так как не хотел, чтобы она столкнулась с членами церкви вблизи офиса. А он тем временем занимался их новым клиентом, пришедшим на смену Фрэнкам: еще одной женой, подозревавшей своего богатого мужа в неверности.

В четверг Страйк провел совещание всей команды, за исключением Шаха, который находился в Норвиче и следил за Эмили Пирбрайт. Они встретились не в офисе, а в покрытом красным ковром подвальном помещении “Летающей лошади”, куда они уходили раньше, чтобы скрыться от Литтлджона, и которое Страйк снял на пару часов. Хотя тщательное наблюдение за Денмарк-стрит не выявило никого, кто мог бы вести наблюдение за офисом, слесарь, которого Страйк хотел как можно меньше беспокоить, с согласия хозяина и жильца второго этажа устанавливал на уличной двери замок с защитой от отмычек. Ни тот, ни другой не знали, чем вызвано желание Страйка усилить безопасность, но, поскольку Страйк предлагал заплатить за это, оба были согласны.

Первую часть встречи субподрядчики посвятили допросу Робин, которую они не видели с момента ее возвращения. В основном их интересовали якобы сверхъестественные аспекты того, что она наблюдала на ферме Чепмена, и началось обсуждение того, как была достигнута каждая иллюзия, и только Пат хранила молчание. Вскоре после того, как Барклай высказал предположение, что вызыванная Уэйсом Дайю в подвале, должно быть, была разновидностью викторианской иллюзии, называемой призраком Пеппера, Страйк сказал:

– Ладно, хватит, нам надо работать.

Он боялся, что поверхностный хороший настрой Робин скоро даст трещину. Под глазами у нее залегли фиолетовые тени, а улыбка становилась все более натянутой.

– Я знаю, что мы пока не видели никаких доказательств, – сказал Страйк, – но я хочу, чтобы за всеми, кто, как мне кажется, следит за офисом, постоянно наблюдали, и, если сможете, сделайте фотографии. У меня такое чувство, что ВГЦ будет начеку.

– Что-нибудь слышно о нашем посетителе с оружием? – спросил Барклай.

– Нет, – сказал Страйк, – но полиция получила видеозапись. Если дверь на улицу охраняется, то им будет очень трудно вернуться внутрь, кем бы они ни были.

– Что им было нужно? – спросила Мидж.

– Дело ВГЦ, – предложил Барклай.

– Возможно, – сказал Страйк. – В любом случае: у меня хорошие новости. Сегодня утром я получил известие из полиции: обоим Фрэнкам будут предъявлены обвинения в преследовании и попытке похищения.

Остальные зааплодировали, Робин присоединилась с небольшим опозданием, стараясь выглядеть такой же веселой, как и остальные.

– Отлично, – сказал Барклай.

– Лучше бы на этот раз они получили чертов тюремный срок, – яростно сказала Мидж. – И не выкручивались, потому что, – она издала высокопарный писк, – “я не смогу увидеться со своим социальным работником!”

Барклай и Страйк рассмеялись. Робин выдавила улыбку.

– Я думаю, что на этот раз они точно пойдут на дно, – сказал Страйк. – В камере, где они собирались ее держать, были кое-какие неприятные вещи.

Барклай начал было говорить: “Например, что?”, но Страйк, обеспокоенный тем, что его партнерша может услышать о секс-игрушках и кляпах, сказал:

– Двигаемся дальше: Обновление по Той Бою. Клиент сказал мне вчера, что хочет, чтобы мы сосредоточились на биографии парня.

– Мы просмотрели, – разочарованно сказала Мидж. – Он чист!

– Что ж, нам платят за то, чтобы мы снова искали и находили грязь, – сказал Страйк, – так что пора начинать доить семью, друзей и соседей. Вы двое, – обратился он к Барклаю и Миджу, – соберитесь и придумайте несколько подходящих вариантов, посоветуйтесь со мной или Робин, и мы составим соответствующий график.

Страйк вычеркнул Той Боя из списка, лежащего перед ним, и перешел к следующему пункту.

– Новая клиентка: ее муж вчера вечером, после наступления темноты, поехал в Хэмпстед Хит.

– Полагаю, что он был там не для того, чтобы любоваться видами, – сказала Мидж.

Поскольку Хэмпстед-Хит был известным местом для гей-круизов, Страйк был склонен согласиться.

– Он там никого не встретил. Возможно, ему страшно стало: вблизи того места, где он остановился, бродила группа подростков. Он пробыл всего десять минут, но если это его игра, я сомневаюсь, что ему удастся долго скрывать от жены то, что она хочет узнать.

– Хорошо, – сказала Пат, – потому что сегодня утром мне звонил тот крикетист и спрашивал, когда мы до него доберемся.

– Пусть идет к МакКейбсу, – равнодушно сказал Страйк. – Он сволочь. В любом случае, пока мы не найдем замену Литтлджону, у нас не хватает людей.

Он вычеркнул “Хэмпстед” из списка.

– Что приводит нас к компании Паттерсон Инк.

– Или, как они теперь известны, “Рояли чертэд Инк”, – сказал Барклай. – Паттерсону предъявлено обвинение, вы видели?

– Да, – сказал Страйк. – Оказывается, если вы собираетесь незаконно подслушивать в офисе, лучше не делать этого с ведущим барристером. Надеюсь, Паттерсону понравится тюремная еда. Как бы то ни было, сейчас я получил три заявления о приеме на работу от людей, пытающихся покинуть тонущий корабль Паттерсона. Я узнаю у Шаха, стоит ли с кем-то из них проводить собеседование. Я с удовольствием откажусь от удовольствия работать с Наваби, учитывая, насколько она дерьмово ведет наблюдение. Однако ее предложение о работе заключалось в том, что она будет идеальным человеком для проникновения в клинику Чжоу.

– Какого хрена она знает, что мы пытаемся туда попасть? – спросил Барклай.

– Потому что она сама была там, когда Паттерсон Инк еще занимались делом ВГЦ, и это объясняет настойчивость Литтлджона, который говорил, что у него есть еще что-то для меня – предположительно, она рассказала ему о том, что видела там.

– Теперь ты ничего не добьешься от Литтлджона, – сказала Мидж.

– Я знаю, – сказал Страйк, вычеркивая “Паттерсона” из списка, – но это заставляет меня еще сильнее, чем раньше, желать, чтобы в эту чертову клинику попала женщина – это должна быть женщина, Наваби сказала, что там девяносто процентов женщин. Я просто не думаю, что ты подходишь под этот профиль, Мидж, – добавил Страйк, когда субподрядчица открыла рот, – нам нужен кто-то…

– Я не собиралась предлагать себя, – сказала Мидж, – я хотела сказать, что у нас есть идеальный человек.

– Робин не может этого сделать, она…

– Я знаю это, Страйк, я не дура. Таша.

– Таша, – повторил Страйк.

– Таша. Она такая, да? Актриса, у нее есть немного денег. Ее пьеса тоже закончена. Она сделает это для нас, без проблем. Она очень благодарна за…

– Все еще общаешься с ней, да? – спросил Страйк.

Барклай и Робин потянулись за кофе и выпили его совершенно синхронно.

– Да, – сказала Мидж. – Она больше не клиент. Не проблема, не так ли?

Страйк поймал взгляд Пат.

– Нет, – сказал он. – Не проблема.

Глава 102

Обратитесь к оракулу еще раз

Обладаете ли Вы возвышенностью, постоянством и настойчивостью;

Тогда нет никакой вины.

И-Цзин или Книга Перемен

Встреча завершилась. Пат вернулась в офис с Барклаем, которому нужно было оформить квитанции, а Мидж ушла, чтобы узнать у Таши Майо, готова ли она провести неделю в эксклюзивной клинике доктора Энди Чжоу, расходы на которую оплачивает агентство.

– Хочешь кофе? – Страйк спросил Робин.

– Давай, – сказала Робин, хотя она только что выпила два.

Они вместе отправились на Фрит-стрит и в бар “Италия”, который находился через дорогу от джаз-клуба Ронни Скотта и который Страйк предпочитал “Старбаксу”. Пока он покупал им напитки, Робин сидела за одним из круглых металлических столиков, наблюдая за прохожими и мечтая стать кем-нибудь из них.

– Ты в порядке? – спросил Страйк, поставив напитки на стол и усевшись. Он прекрасно знал ответ, но не мог придумать ничего другого. Робин сделала глоток капучино, прежде чем сказать,

– Я все время думаю о ее дочерях.

– Да, – сказал Страйк. – Я знаю.

Оба посмотрели, как проезжают машины, и только потом Страйк сказал:

– Смотри…

– Не говорите мне, что мы этого не сделали.

– Ну, я тебе это скажу, потому что мы этого не делали.

– Страйк…

– Она сделала это. Она решила сделать это.

– Да – из-за нас.

– Мы задавали вопросы. Это и есть работа.

– Именно так и сказал Райан. Это работа.

– Ну, он не ошибается, – сказал Страйк. – Хорошо ли мне от того, что произошло? Нет. Но мы не накидывали веревку ей на шею. Она сама это сделала.

У Робин, которая в последние два дня часто плакала, когда не была на работе, не осталось слез. Страшный груз вины, который она носила в себе с тех пор, как Страйк сообщил ей, что мать двоих детей была найдена повешенной в семейном гараже, не ослабевал от его слов. Она все время представляла себе картинку, приклеенную к холодильнику Кэрри Кертис Вудс: две фигурки в платьях принцесс, держащиеся за руки: Я и мама.

– Мы пришли опросить ее, – сказал Страйк, – потому что семилетний ребенок, находившийся под ее опекой, исчез с лица земли. Как ты думаешь, могла ли Кэрри уйти от ответа на этот вопрос и никогда больше не отвечать на вопросы?

– Она уже ответила на вопросы полиции и следствия. Все закончилось, все было позади, у нее была счастливая жизнь и семья, а мы снова разгребаем все это… У меня такое чувство, что они сделали меня одной из них, – тихо добавила Робин.

– О чем ты говоришь?

– Я стала агентом инфекции для церкви. Я перенесла вирус обратно к Кэрри, и на этот раз она его не пережила.

– При всем уважении, – сказал Страйк, – это полная чушь. Мы просто собираемся игнорировать неонового слона в комнате, не так ли? Если бы Кэрри собиралась покончить с собой из-за того, что сделала с ней церковь, это произошло бы за последние два десятилетия. Дело было не в церкви. Было что-то, с чем она не хотела сталкиваться, что-то, о чем она не могла допустить, чтобы люди знали, и это не наша вина.

– Но…

– Что я хочу знать, – сказал Страйк, – так это кто звонил ей в то утро, перед нашим приездом. Полиция спрашивала тебя о номере мобильного телефона, который не узнал ее муж?

– Да, – тупо сказала Робин. – Это мог быть кто угодно. Ошиблись номером.

– Кроме того, что она перезвонила по нему после того, как мы ушли.

– Ох – сказала Робин. – Они мне этого не говорили.

– Мне тоже не сказали. Я прочитал это в перевернутом виде в записях парня, который допрашивал меня. Рини позвонили вскоре после того, как я взял у него интервью, и тогда он начал запасаться снотворным. Я не проверял, пил ли он его до нашей встречи, но похоже, что церковь предупреждает людей о том, что мы на охоте, и требует, чтобы им потом рассказали, что было сказано.

– Это означает, что в церкви знали, что мы собираемся в тот день к Шери.

– Они могли увидеть, что она вернулась из отпуска, из Facebook, и хотели сказать ей, чтобы она согласилась на встречу, когда мы появимся. У меня было ощущение, что когда мы представились, она не очень удивилась, увидев нас. Запаниковала, да. Но совсем не удивилась.

Робин ничего не ответила. Страйк наблюдал, как она делает очередной глоток кофе. Она собрала волосы сзади; дорогая стрижка, которую она сделала перед походом в храм на Руперт-Корт, давно отросла, а Робин еще не приходило в голову посетить парикмахера.

– Что ты хочешь сделать? – сказал Страйк, наблюдая за ней.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Не хочешь ли ты взять еще несколько дней отпуска?

– Нет, – сказала Робин. Больше времени, которое она могла бы потратить на преодоление чувства вины перед Кэрри и беспокойства по поводу обвинений в жестоком обращении с детьми, было последним, чего она хотела.

– Ты не хочешь поговорить о деле?

– Да, конечно.

– Есть что-нибудь о детях Уолтера Фернсби и Мэрион Хаксли?

– Не так уж много, – сказала Робин, заставляя себя сосредоточиться. – Я разговаривала со старшей дочерью Марион, и, в общем, это точно не Марион, которая вернулась на ферму после долгих лет отсутствия. Пока был жив ее муж, она практически не покидала Барнсли. После исчезновения Марион семья проверила компьютер, которым она пользовалась на работе, и обнаружила, что она безостановочно смотрела видеоролики Уэйса. Они считают, что она, должно быть, посещала собрания. Теперь они получают от Марион письма, которые не похожи на ее письма, в которых она сообщает, что хочет продать похоронное агентство и отдать всю прибыль ВГЦ.

– А Уолтер?

– Единственный ребенок, с которым мне удалось связаться, – его сын Руфус. Он работает в Институте инженеров-строителей. Как только я упомянула Уолтера, он бросил трубку.

– Может быть, он получал такие же письма “продай все, я хочу отдать это церкви”, как и дочь Марион?

– Возможно.

– Ну, я тоже кое-что нашел вчера вечером, после того как Хэмпстед Хит ушел домой.

Страйк достал телефон, набрал пару слов и передал его Робин, которая увидела фотографию высокого мужчины с длинной челюстью и серо-стальными волосами, который был изображен на сцене в середине речи с широко расставленными руками. Робин не сразу поняла, почему ей показывают эту фотографию, пока не увидела надпись: Джо Джексон из ВГЦ, выступление на конференции по изменению климата, 2015 год.

– Ох – она сказала. – Джо, с “Полароидов”?

– Вполне может быть. В настоящее время он работает в центре в Сан-Франциско. Возраст подходящий. Может быть, сейчас он и не похож на человека с татуировкой в виде черепа, но вокруг полно людей с татуировками, о которых они жалеют, что в молодости сделали их. Мой школьный товарищ в Корнуолле вытатуировал на шее имя своей первой девушки. Она бросила его, как только увидела.

Робин не улыбнулась. Вместо этого она тихо сказала, не сводя глаз с Ронни Скотта,

– У меня такое ощущение, что мы столкнулись с чем-то, с чем не можем бороться. У них это получилось, и это гениально, правда. Неудивительно, что, выйдя на свободу, люди либо убивают себя, либо не разговаривают. Они либо занимались сексом с несовершеннолетними, либо участвовали в насилии, либо видели, как люди умирают в муках. Люди, которые остаются, либо слишком напуганы или опустились, чтобы думать о побеге, либо они, как Бекка и он, – она указала жестом на телефон Страйка, – истинные верующие. Они рационализируют насилие, даже если сами страдают от него. Готова поспорить, что если мы придем к Джо Джексону и спросим его, заставляли ли его когда-нибудь надевать маску свиньи и содомировать человека с низким IQ, он будет отрицать это, и даже не потому, что испугался. Должно быть, он занял довольно высокое положение в иерархии, если произносит такие речи. У него отключилась часть мозга. Наблюдая за Беккой на этой записи… Она знала, что лжет, и не дрогнула. Все было оправдано, все было необходимо. В ее воображении она – героиня, помогающая всему миру встать на Путь Лотоса.

– Значит, мы сдаемся, да? – сказал Страйк. – Мы позволим Уиллу Эденсору сгнить там?

– Я этого не говорю, но…

Зазвонил мобильный телефон Страйка.

– Привет, Пат, как дела?

Робин слышала сиплый голос Пат, но не могла разобрать слов.

– Так, мы возвращаемся. Пять минут.

Страйк повесил трубку со странным выражением лица.

– Я рад, что ты не считаешь, что мы должны позволить Уиллу Эденсору сгнить, – сказал он Робин.

– Почему?

– Потому что, – сказал Страйк, – он только что появился в офисе.

Глава 103

В этой гексаграмме мы вспоминаем о юности и безрассудстве… Когда весна пробивается наружу, она еще не знает, куда пойдет. Но его неуклонный поток заполняет глубокое место, препятствующее его продвижению…

И-Цзин или Книга Перемен

Робин вошла в кабинет первой, Страйк – следом за ней. Уилл Эденсор сидел на диване у стола Пат в своем синем спортивном костюме, который был не только грязным, но и порванным на коленях. Он выглядел еще более худым, чем когда Робин видела его в последний раз, хотя, возможно, она просто заново привыкла к людям, которые выглядели вполне упитанными. У ног Уилла лежал старый полиэтиленовый пакет, в котором, судя по всему, находился какой-то большой твердый предмет, а на коленях у него сидела маленькая Цин, тоже одетая в синий спортивный костюм, и с выражением восторга на лице ела шоколадное печенье.