Текст книги "Бегущая могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 58 страниц)

Голос Эбигейл теперь звучал очень невнятно. Страйк, который не терял надежды, что ему еще удастся узнать подробности постигшего ее наказания, перевернул свежую страницу в своем блокноте и сказал:

– Я слышал, что Шери много времени проводила с Дайю.

– Мазу часто подсаживала Дайю на девушек постарше, да.

– Ты присутствовала на дознании по делу о смерти Дайю?

– Да. Брайан к тому времени уже умер, бедный ублюдок, но я и Пол должны были дать показания, потому что видели, как они проезжали в фургоне. Я слышала, Шерил сбежала после того, как все закончилось, – не вини ее. Мазу позволила ей оставаться в живых так долго из-за дознания. Когда все закончилось, у нее было свободное время.

– Ты используешь эти слова как фигуру речи?

– Нет, я говорю серьезно. Мазу убила бы ее. Или заставила ее убить себя.

– Как бы она это сделала?

– Ты бы понял, если бы познакомился с ней, – пробормотала Эбигейл.

– Она заставляла тебя что-то делать? Я имею в виду, причинять себе боль?

– Все время, блядь.

– Разве твой отец не вмешался?

– Я перестала ходить к нему и разговаривать с ним обо всем этом. Нет смысла. Был один раз, в Откровении…

– Что это?

– Нужно было говорить то, чего стыдишься, и очищаться. Так вот, одна девочка сказала, что она мастурбирует, и я рассмеялась. Мне было лет двенадцать или около того. Мазу заставила меня биться головой о стену храма, пока я не получила контузию.

– Что было бы, если бы ты отказалась?

– Кое-что похуже, – сказал Эбигейл. – Всегда лучше принимать первое предложение.

Она смотрела на Страйка со странной смесью пренебрежения и защиты.

– Вот такую фигню Патрик хочет, чтобы я написала в своей книге. Рассказать всему миру, что со мной обращались как с дерьмом, чтобы такие люди, как долбаный Баз, могли бросить мне это в лицо.

– Я не собираюсь предавать все это огласке, – заверил ее Страйк. – Я просто ищу подтверждение – или нет – того, что Пирбрайт сказал моему клиенту.

– Ну выкладывай тогда. Что еще он сказал?

– Он утверждал, что был вечер, когда всех детей поили наркотиками. Он был моложе тебя, но мне интересно, слышала ли ты когда-нибудь о том, что кого-то накачивают наркотиками?

Эбигейл фыркнула, покрутив пустой бокал между пальцами.

– Там нельзя было ни кофе, ни сахара, ни спиртного – ничего. Даже парацетамол не давали. Он говорил мне по телефону, что люди летают. Он, наверное, предпочел бы думать, что это наркотики ему подсунули, а не то, что его обманул какой-то хреновый фокус Мазу, или что у него крыша поехала.

Страйк сделал пометку.

– Ладно, следующий вопрос странный. Кевин думал, что Дайю могла становиться невидимой – или говорил, что одна из его сестер верила, что она может.

– Что? – сказала Эбигейл, полусмеясь.

– Понимаю, – сказал Страйк, – но он, похоже, придавал этому значение. Я подумал, не пропала ли она в какой-то момент до своей смерти.

– Не помню… но я бы не стала отрицать, что она могла быть невидимой. Изображала из себя волшебницу, как ее мать.

– Хорошо, следующий вопрос тоже странный, но я хотел спросить тебя о свиньях.

– Свиньях?

– Да, – сказал Страйк. – Может быть, это ничего не значит, но они постоянно появляются.

– Что за..?

– Шейла Кеннетт утверждает, что Пола Дрейпера избили за то, что он позволил некоторым из них сбежать, а жена Джордана Рини говорит, что ему раньше снились кошмары о свиньях.

– Кто такой Джордан Рини?

– Ты не можешь его вспомнить?

– Я… ох, может быть, – она сказала медленно. – Это был тот высокий, который проспал и должен был быть в грузовике?

– Какой грузовик?

– Если это тот, о ком я думаю, то он должен был быть с Шерил – Шери на овощном рынке, в то утро, когда утонула Дайю. Если бы он поехал, для Дайю не осталось бы места. Это был маленький бортовой грузовик. Впереди было достаточно места для двоих.

– Я не знаю, должен ли он был отвозить овощи, – сказал Страйк, – но, по словам Пирбрайта, Мазу заставила Рини хлестать себя по лицу кожаной плеткой за какое-то неопределенное преступление, которое, по ее мнению, заслуживало полиции.

– Я же говорю, такое случалось постоянно. А почему жена Рини говорит за него? Он что, умер?

– Нет, в тюрьме за вооруженное ограбление.

– Пустая трата оружия, – пробормотала Эбигейл. – Он знает, где Мазу.

– Кевин Пирбрайт также написал слово “свиньи” на стене своей спальни.

– Уверен, что он не говорил о полиции?

– Возможно, так оно и было, но “свиньи” могли быть и напоминанием самому себе о чем-то, что он хотел включить в свою книгу.

Эбигейл посмотрела на свой пустой стакан.

– Еще один? – предложил Страйк.

– Пытаешься меня напоить?

– Отплатить тебе за то, что ты уделила мне время.

– Шарманщик. Ага, спасибо, – сказала она.

Когда Страйк вернулся с четвертой порцией, Эбигейл сделала глоток и почти минуту сидела молча. Страйк, который подозревал, что она хотела сказать больше, чем, возможно, сама осознавала, ждал.

– Ладно, – сказала она вдруг, – вот оно: если ты хочешь знать правду. Если людям, которые были на ферме Чепмена в девяностые годы, кошмары о свиньях снятся, то это не потому, что гребаные животные с фермы сбежали.

– Почему же?

– “Свинья действует в бездне”.

– Что, прости?

– Это из ‘И-Цзин”. Знаешь, что это такое?

– Э-э-э… книга гаданий, да?

– Мазу сказала, что это оракл.. что это за слово?

– Оракул?

– Да. Да. Но после моего ухода я обнаружила, что она не использует его правильно.

Учитывая, что он разговаривал не с Робин, которая была знакома с его взглядами на гадания, Страйк решил не обсуждать, можно ли правильно использовать оракул.

– Что ты имеешь в виду под…?

– Предполагается, что это, типа, используется человеком, который ищет – ну, ты знаешь – руководства, или мудрости, или еще чего-нибудь. Вы отсчитываете стебли тысячелистника, затем смотрите значение сделанного вами объяснения в “И-Цзин”. Мазу нравится все китайское. Она притворяется китаянкой. В задницу. В любом случае, она никому другому не позволила бы и пальцем прикоснуться к стебелькам. Она давала предсказания и все подстраивала.

– Как?

– Она использовала это, чтобы определять наказания и так далее. Она говорила, что консультируется с И-Цзин, чтобы узнать, кто говорит правду. Видишь, если ты чистый духом, божественная вибрация (голос Абигейл был полон презрения) проходит сквозь тебя, поэтому, если ты что-то делаешь, например, с И-Цзин, или картами, или кристаллами, или чем-то подобным, это работает, но не для тех, кто не так чист.

– А где же свиньи?

– Гекса..чертова..грамма двадцадь девять, – сказала Эбигейл. – Бездна. – Это одна из худших гексаграмм. – Вода – образ, ассоциирующийся с Бездной; из домашних животных свинья – та, что живет в грязи и воде. – Я до сих пор ее наизусть знаю, так часто слышала. Так что если появлялась гексаграмма двадцать девять – а она появлялась гораздо чаще, чем должна бы, потому что существует шестьдесят четыре разных гексаграммы, – ты был грязным лжецом: Ты был свиньей. И Мазу заставляла тебя ползать на четвереньках, пока не говорила, что пора вставать.

– Это случилось с тобой?

– О, да. С кровоточащими ногами и коленями. Ползание по грязи… В ночь после того, как Дайю утонула, – сказала Эбигейл, ее глаза остекленели, – Мазу заставила меня, старого Брайана Кеннета, Пола Дрейпера, того парня Джордана и Шери раздеться догола и ползать по двору в чертовых свиных масках, чтобы все смотрели. В свободные дни и свободные ночи мы должны были оставаться голыми и на четвереньках, и нам приходилось спать в свинарнике с настоящими свиньями.

– Иисусе, – сказал Страйк.

– Теперь ты все знаешь, – сказала Эбигейл, которая выглядела наполовину взбешенной, наполовину потрясенной, – и ты можешь написать об этом книгу и заработать на этом кучу денег.

– Я уже говорил тебе, – сказал Страйк, – что этого не произойдет.

Эбигейл смахнула с глаз сердитые слезы. Несколько минут они сидели молча, пока Эбигейл резко не отпила из четвертого бокала вина и не сказала:

– Пойдем со мной, я хочу покурить.

Они вышли из паба вместе, на плече у Эбигейл висели спортивная сумка и пальто. На улице было холодно, дул сильный ветер. Эбигейл плотнее натянула на себя пальто, прислонилась к кирпичной стене, зажгла сигарету Мальборо Лайт, глубоко вдохнула и выпустила дым на звезды. Казалось, что во время курения она вновь обрела самообладание. Когда Страйк сказал:

– Я думал, что ты любитель поддержания формы,

Она мечтательно ответила, глядя в небо,

– Я работаю. Когда я работаю, я работаю. Когда я веселюсь, я веселюсь от души. А когда я работаю, я чертовски хороша в этом деле… В мире достаточно времени, – сказала она, глядя на него сбоку, – чтобы не быть на ферме Чепмена. Понимаешь, о чем я?

– Да, – сказал Страйк. – Думаю, я понимаю.

Она посмотрела на него немного затуманенным взглядом, и она была такой высокой, что их глаза были почти на одном уровне.

– Ты типа сексуальный.

– А ты определенно пьяна.

Она засмеялась и оттолкнулась от стены.

– Надо было поесть после спортзала… выпить воды. Увидимся, Крамерон.. Кормарион… как бы тебя ни звали, мать твою.

И, сделав прощальный жест, она ушла.

Глава 29

Таким образом, во всех своих сделках высший человек

Внимательно изучает начало.

И-Цзин или Книга Перемен

Страйк вернулся на Денмарк-стрит чуть позже десяти, по пути сделав несколько продуктовых покупок. После безрадостного ужина из курицы-гриль и овощей на пару он решил спуститься в опустевший офис, чтобы продолжить работу над мыслями, возникшими после беседы с Эбигейл Гловер. Он говорил себе, что это потому, что за компьютером работать легче, чем за ноутбуком, но смутно ощущал желание сесть за стол партнеров, где они с Робин часто сидели лицом к лицу.

Привычный шум транспорта на Чаринг-Кросс-роуд смешивался с периодическими криками и смехом прохожих, когда Страйк открыл папку на своем компьютере, в которой уже хранился рассказ об утоплении Дайю Уэйс, найденный им в архиве Британской библиотеки, что дало ему доступ к сообщениям прессы за несколько десятилетий, в том числе и в местных газетах.

Смерть ребенка заслужила лишь краткие упоминания в национальных газетах, хотя не все из них опубликовали эту историю. Однако газеты северного Норфолка Lynn Advertiser и Diss Express напечатали более полные отчеты. Сейчас Страйк перечитал их.

Дайю Уэйс утонула рано утром 29 июля 1995 г. Во время спонтанного купания с семнадцатилетней девушкой, которую она называла своей няней.

В статье Lynne Advertiser были помещены фотографии обеих девочек. Даже с учетом эффекта размытости газетной бумаги Дайю была явно похожа на кролика, с неправильным прикусом, подчеркнутым отсутствием зуба, темными узкими глазами и длинными блестящими волосами. На фотографии Шери Гиттинс была изображена девочка-подросток с завитыми светлыми локонами и, казалось, с какой-то наигранной улыбкой.

Факты, приведенные в обеих газетах, были идентичны. Шери и Дайю решили искупаться, Дайю попала в беду, Шери попыталась ее достать, но ребенка унесло сильным течением. Тогда Шери вышла из воды и попыталась поднять тревогу. Она окликнула прохожих мистера и миссис Хитон с Гарден-стрит, Кромер, и мистер Хитон поспешил предупредить береговую охрану, а миссис Хитон осталась с Шери. По словам мистера Хитона, он и его жена увидели “истеричную молодую женщину, бегущую к нам в нижнем белье”, и поняли, что происходит что-то неладное, когда заметили груду выброшенной детской одежды, лежащую на гальке на небольшом расстоянии.

Страйк, уроженец Корнуолла, у которого дядя служил в береговой охране, знал о приливах и отливах больше, чем обычный человек. Отбойное течение, в которое, как оказалось, попала Дайю, могло бы с легкостью унести семилетнего ребенка, тем более что у нее не было ни сил, ни, предположительно, знаний о том, что нужно плыть параллельно берегу, чтобы избежать опасности, а не пытаться бороться с силой, которая может бросить вызов даже сильному и опытному купальщику. В конце статьи в Diss Express приводилась цитата спасателя, который давал именно такой совет тем, кому не повезло оказаться в подобной ситуации. Страйк также знал, что газы, которые заставляют тело подниматься на поверхность, образуются в холодной воде гораздо медленнее. Даже в конце июля ранним утром в Северном море было очень прохладно, И если бы маленькое тело затащило на глубину и оно опустилось на морское дно, то вскоре его могли бы обглодать ракообразные, рыбы и морские паразиты. Страйк слышал подобные истории в детстве от своего дяди.

Тем не менее, Страйк нашел в этой истории некоторые несоответствия. Хотя ни один из местных журналистов не придал этому значения, то, что две девушки пришли на пляж до восхода солнца, выглядело, по меньшей мере, странно. Конечно, могла быть и невинная, нераскрытая причина, такая как вызов или пари. Шейла Кеннетт предположила, что Дайю была главной в отношениях со старшей девочкой. Возможно, Шери Гиттинс была слишком слабовольной, чтобы противостоять давлению дочери лидеров культа, которая была полна решимости грести независимо от времени суток и температуры. Жеманная улыбка Шери не свидетельствовала о сильной личности.

Пока небо за окном офиса темнело, Страйк снова просмотрел газетные архивы, на этот раз в поисках отчетов о расследовании дела Дайю. Он нашел в “Дейли Миррор” статью, датированную сентябрем 1995 года. Некоторые особенности этого дела явно вызвали интерес национальной газеты.

РЕБЕНОК ПРИЗНАН “ПРОПАВШИМ В МОРЕ”

Вердикт “пропавшая в море” был вынесен сегодня в офисе коронера Норвича, где проходило дознание по делу об утоплении 7-летней Дайю Уэйс фермы Чепмен, Фелбригг.

Необычно, что дознание проводилось в отсутствие тела.

Глава местной береговой охраны Грэм Берджесс сообщил суду, что, несмотря на обширные поиски, найти останки девочки не удалось.

В то утро у берега было сильное течение, которое могло унести маленького ребенка на большое расстояние, – сказал Берджесс в суде. – Большинство жертв утопления в конце концов поднимаются на поверхность или выбрасываются на берег, но, к сожалению, меньшинство так и остаются ненайденными. Я хотел бы выразить семье искренние соболезнования от имени службы.

17-летняя Шери Гиттинс (на фото), подруга семьи Дайю, взяла ученицу начальной школы искупаться рано утром 29 июля, после того как они доставили фермерские овощи в местный магазин.

Дайю постоянно упрашивала меня взять ее с собой на пляж, – рассказывала заметно расстроенная Гиттинс следователю Жаклину Портосу. – Я думала, что она просто хочет поплавать. Вода была очень холодной, но она сразу же нырнула. Она всегда была очень смелой и безрассудной. Я забеспокоилась и повторила за ней. Минуту она смеялась, а потом исчезла – ушла под воду и не всплыла.

Я не могла до нее дотянуться, я даже не видела, где она находится. Свет был плохой, потому что было очень рано. Я вернулась на пляж и стала кричать, звать на помощь. Я увидела мистера и миссис Хитон, которые выгуливали свою собаку. Мистер Хитон пошел звонить в полицию и береговую охрану.

Я никогда не желала Дайю зла. Это было самое страшное, что со мной случилось, и я никогда не смогу пережить это. Я просто хочу извиниться перед родителями Дайю. Мне очень, очень жаль. Я бы все отдала, лишь бы вернуть Дайю.

Давая показания, Мюриэл Картер, владелица прибрежного кафе, сказала, что видела, как Гиттинс незадолго до восхода солнца вывела ребенка на пляж.

У них были с собой полотенца, и я подумала, что это глупое время для купания, поэтому это и запомнилось мне.

Опрошенная после расследования мать погибшей, г-жа Мазу Уэйс (24 года), сказала:

Я никогда не думала, что кто-то может забрать моего ребенка без разрешения, не говоря уже о том, чтобы купать ее в море, в темноте. Я все еще молюсь, чтобы мы нашли ее и смогли достойно похоронить.

Г-н Джонатан Уэйс (44 года), отец погибшей девочки, сказал:

Это было ужасное время, которое, конечно, усугублялось неопределенностью, но расследование дало нам некоторое ощущение завершенности. Нас с женой поддерживает наша религиозная вера, и я хотел бы поблагодарить местных жителей за их доброту.

Страйк достал из кармана блокнот, оставшийся после беседы с Эбигейл Гловер, Перечитал статью в Миррор и записал несколько моментов, которые показались ему интересными, а также имена упомянутых свидетелей. Он также внимательно изучил новую фотографию Шери Гиттинс, сделанную, по-видимому, возле здания суда. Здесь она выглядела гораздо старше, веки стали тяжелее, прежние детские очертания лица стали более четкими.

Страйк посидел в задумчивости еще несколько минут, попыхивая сигаретой, а затем снова занялся поиском информации в газетных архивах, Теперь уже об Алексе Грейвсе, человеке, который, если верить Эбигейл, был биологическим отцом Дайю.

Прошло двадцать минут, но Страйк наконец нашел некролог Грейвса в экземпляре газеты Таймс.

Грейвс, Александр Эдвард Тоули, скончался 15 июня 1993 г. в своем доме, Гарвестон Холл, Норфолк, после продолжительной болезни. Любимый сын полковника и миссис Эдвард Грейвс, родной брат Филлипы. Частные похороны. Без цветов. Пожертвования по желанию в Фонд психического здоровья. Не говори, что борьба ничего не дает.

Как и ожидал Страйк, тщательно составленный некролог скрывал больше, чем раскрывал. Так, “продолжительная болезнь”, несомненно, означала проблемы с психическим здоровьем, учитывая предложение о пожертвованиях, а “частные похороны”, дата которых не была указана, предположительно состоялись на ферме Чепмен, где Грейвс был похоронен в соответствии с его желанием, изложенным в завещании. Тем не менее, автор некролога решил указать, что Гарвестон Холл был “домом”.

Страйк набрал в Гугле Гарвестон Холл. Несмотря на то, что это была частная резиденция, в Интернете можно было найти множество фотографий этого дома, что объяснялось его средневековым происхождением. Каменный особняк имел шестиугольные башни, прямоугольные окна со витражными стеклами и впечатляющие сады с топиариями, статуями, причудливо разбитыми клумбами и небольшим озером. Территория особняка, читал Страйк, периодически открывалась для посещения, чтобы собрать средства на благотворительность.

Выдыхая никотиновый пар в тишине офиса, Страйк снова задумался о том, сколько денег Грейвс, который, по словам Эбигейл, выглядел как бродяга, оставил девушке, которую считал своей дочерью.

Небо за окном офиса было глубоким, бархатисто-черным. Почти рассеянно Страйк набрал в Гугле “утонувший пророк ВГЦ”.

На первом месте оказался сайт ВГЦ, но там же появилось несколько идеализированных фотографий Дайю Уэйс. Страйк щелкнул на “изображения” и медленно прокрутил вниз множество одинаковых фотографий Дайю, на которых она появилась в храме на Руперт-Корт, в белых одеждах и с развевающимися черными волосами, стилизованными волнами уходящими за спину.

Однако в самом низу страницы Страйк увидел картинку, которая привлекла его внимание. На ней Дайю была изображена так, как она выглядела в жизни, но в гораздо более зловещем виде. Выполненный карандашом и углем рисунок превратил кроличье личико в скелет. Там, где должны были быть глаза, находились пустые глазницы. Картинка была взята с сайта Pinterest. Страйк щелкнул по ссылке.

Рисунок был размещен пользователем, назвавшим себя Город Мучений. У страницы было всего двенадцать подписчиков, что ничуть не удивило Страйка. Все рисунки, которые размещал Город Мучений, были такими же кошмарными, как и первый.

Маленький длинноволосый голый ребенок лежал в позе эмбриона на земле, спрятав лицо, а по обе стороны от него стояли две ноги. Изображение было окружено двумя волосатыми когтистыми руками, образующими сердце – явная пародия на символ ВГЦ.

Те же волосатые руки образовали сердце вокруг рисунка с изображением нижней части тела обнаженного мужчины, правда, вместо эрегированного пениса здесь была дубина с шипами.

Женщина с кляпом во рту была изображена с одной из когтистых рук, зажавших ее, а на обоих расширенных зрачках были нарисованы буквы ВГЦ.

Дайю появлялась неоднократно, то только лицом, то во весь рост, в белом платье, с которого капала вода на пол вокруг ее босых ног. Безглазое кроличье личико заглядывало в окна, истекающий кровью труп проплывал по потолку и выглядывал из-за темных деревьев.

Громкий удар заставил Страйка вздрогнуть. В окно офиса ударилась птица. Пару мгновений они с вороном смотрели друг на друга, а затем, взмахнув черными перьями, он исчез.

Пульс слегка участился, и Страйк вновь обратил внимание на изображение на странице Города Мучений. Он остановился на самой сложной картинке: тщательно проработанном изображении группы людей, стоящих вокруг черного пятигранного бассейна. Фигуры вокруг бассейна были закрыты капюшонами, их лица находились в тени, но лицо Джонатана Уэйса было освещено.

Над водой висела призрачная Дайю, глядя на воду внизу со зловещей улыбкой на лице. Там, где должно было быть отражение Дайю, на поверхности воды плавала другая женщина. Она была светловолосой и носила очки в квадратной оправе, но, как и у Дайю, у нее не было глаз, только пустые глазницы.

Глава 30

…Принцесса ведет своих фрейлин, как косяк рыб, к своему мужу и тем самым завоевывает его расположение.

И-Цзин или Книга Перемен

В четвертое утро Робин на ферме Чепмен женщины в общежитии были разбужены в пять утра, как обычно, звоном большого медного колокола. После скудного завтрака из водянистой каши, которую они ели каждый день, новобранцев попросили остаться в столовой, так как их группы должны были быть переформированы.

Все члены группы “Огонь”, кроме Робин, ушли в другие группы. Среди ее новых товарищей были профессор Уолтер Фернсби, Амандип Сингх, который носил футболку с изображением Человека-паука в храме, и молодая женщина с короткими торчащими черными волосами по имени Вивьен.

– Как все проходит? – спросила она, присоединившись к остальным.

Несмотря на все старания, Робин заметила, когда Вивьен обменивалась репликами с остальными, что ее акцент в действительности неоспоримо доказывал ее принадлежность к представителям верхушки среднего класса.

Робин была почти уверена, что вновь образованные группы уже не были выбраны случайно. Группа “Огонь” теперь, похоже, состояла только из людей с высшим образованием, большинство из которых явно имели деньги или происходили из обеспеченных семей. В группе “Металл”, напротив, были люди, которым было труднее всего справляться с повседневными обязанностями, в том числе и белолицая рыжеволосая вдова Мэрион Хаксли, а также несколько новобранцев, от которых Робин уже слышала жалобы на усталость и голод, например, зеленоволосая Пенни Браун.

После пересортировки групп день прошел так же, как и предыдущие. Робин и остальные члены группы “Огонь” выполняли различные задания – физические и духовные. Покормив свиней и положив свежую солому в гнезда для кур, они отправились на третью лекцию по церковной доктрине, которую проводил Тайо Уэйс, а затем провели сеанс песнопений в храме, во время которого Робин, уже уставшая, вошла в приятное трансовое состояние, оставив после себя ощущение повышенного благополучия. Теперь она могла произносить Лока Самастах Сукхино Бхаванту без необходимости проверять слова и произношение.

После храма их провели в новую ремесленную мастерскую.

– Огненная группа, вызывается на службу, – сказала Бекка Пирбрайт, когда они вошли в помещение чуть большего размера, чем то, в котором они делали игрушечных черепашек. Стены были увешаны различными видами плетеных кукурузных кукол: звездами, крестами, сердцами, спиралями и фигурками, многие из которых были отделаны лентами. В дальнем углу комнаты два члена церкви – Робин узнала женщину, которая стояла у стойки регистрации, когда они пришли, и беременную Ван – работали над большой скульптурой из соломы. На длинном центральном столе перед каждым креслом также лежали кучи соломы. Во главе стола стояла Мазу Уэйс в длинном оранжевом одеянии, с перламутровой рыбкой на шее, держа в руках книгу в кожаном переплете.

– Приветствую, – сказала она, жестом приглашая группу Огня занять свои места.

За столом сидело меньше постоянных членов церкви, чем во время изготовления черепах. Среди них была и девочка-подросток с длинными русыми волосами и большими голубыми глазами, которую Робин уже успела заметить. Робин намеренно выбрала место рядом с ней.

– Как вы знаете, – сказала Мазу, – мы продаем свои поделки, чтобы собрать средства на благотворительные проекты церкви. У нас на ферме Чепмен есть давняя традиция изготовления кукурузных кукол, и мы выращиваем собственную солому специально для этой цели. Сегодня вы будете плести простые косички “Слава”, – сказала Мазу, подходя к стене и указывая на плоскую кукурузную куколку с косичками, которые веером выходили из пшеничной головки. – Постоянные участники будут вам помогать, а когда у вас все получится, я прочитаю вам сегодняшний урок.

– Привет, – сказала Робин девочке-подростку, когда Мазу начала листать книгу, – я Ровена.

– Я Л-Л-Лин, – заикаясь, пролепетала девушка.

Робин сразу же поняла, что девочка должна быть дочерью Дейрдре Доэрти, которая (если верить Кевину Пирбрайту) стала жертвой изнасилования Джонатана Уэйса.

– Выглядит тяжело, – сказала Робин, наблюдая за тем, как тонкие пальцы Лин обрабатывают солому.

– Это не т-т-так, – сказала Лин.

Робин заметила, как Мазу раздраженно подняла глаза от своей книги при звуке голоса Лин. Хотя Лин не смотрела на Мазу, Робин была уверена, что она заметила ее реакцию, потому что она начала без слов показывать Робин, что нужно делать. Робин вспомнила, как Кевин Пирбрайт писал в своем письме сэру Колину, что Мазу с детства высмеивала Лин за ее заикание.

Когда все приступили к работе, Мазу сказала:

– Сегодня утром я расскажу вам о Золотом Пророке, жизнь которой стала прекрасным уроком. Мантра Золотого Пророка – “Я живу, чтобы любить и отдавать”. Следующие слова написал сам Папа Джей.

Она опустила взгляд на раскрытую книгу в своих руках, и теперь Робин увидела “Ответ” Джонатана Уэйса, напечатанный на корешке золотым шрифтом.

– Жила-была житейская, материалистическая женщина, которая вышла замуж с единственной целью – жить так, как в мире мыльных пузырей считается полноценной, успешной жизнью.

– Мы можем задавать вопросы? – перебил Амандип Сингх.

Робин сразу почувствовала напряжение среди постоянных членов церкви.

– Обычно я принимаю вопросы в конце чтения, – холодно сказала Мазу. – ты хотел спросить, что такое “мир мыльных пузырей”?

– Да, – сказал Амандип.

– Сейчас все объяснится, – сказала Мазу с натянутой холодной улыбкой. Опустив взгляд на книгу, она продолжила чтение.

– Мы иногда называем материалистический мир “миром мыльных пузырей”, поскольку его обитатели живут внутри пузыря, ориентированного на потребителя, одержимого статусом и эго. Владение – ключевой момент в этом мире: владение вещами и владение другими людьми, которые сводятся к плотским объектам. Тех, кто способен видеть за вульгарными, разноцветными стенами пузыря, считают странными, заблуждающимися, даже сумасшедшими. Однако стены пузыря очень хрупки. Достаточно одного взгляда на Истину, чтобы они лопнули, так случилось и с Маргарет Кэткарт-Брайс.

Она была богатой женщиной, тщеславной и эгоистичной. Врачи делали ей операции на теле, чтобы подражать молодости, столь почитаемой в мире пузырей, живущем в страхе перед смертью и разложением. Она не имела детей по своей воле, боясь испортить свою идеальную фигуру, и скопила огромное состояние, не отдав ни копейки, довольствуясь жизнью в материальной легкости, которой завидовали другие обитатели пузыря.

Робин под молчаливым руководством Лин аккуратно складывала полые соломинки. Краем глаза она заметила, как беременная Ван массирует одну сторону своего набухшего живота.

– Болезнь Маргарет была связана с ложным “я”, – читала в книге Мазу. – Это “я”, которое жаждет внешнего подтверждения. Ее духовное “я” долгое время оставалось неухоженным и заброшенным. Ее пробуждение произошло после смерти мужа в результате того, что мир называет случайностью, но Всеобщая Гуманитарная Церковь признает частью вечного замысла.

Маргарет пришла послушать одну из моих лекций. Позже она сказала мне, что пришла, потому что ей нечем было заняться. Конечно, я прекрасно понимал, что люди часто посещают мои встречи только для того, чтобы испытать что-то новое, о чем можно поговорить на модных званых обедах. Но я никогда не презирал компанию богатых людей. Это уже само по себе является формой предрассудков. Все суждения, основанные на богатстве человека, – это “пузырьковое” мышление.

– Итак, я выступал на ужине, а присутствующие кивали и улыбались. Я не сомневался, что по окончании вечера некоторые из них выпишут мне чеки на поддержку нашей благотворительной деятельности. Это обойдется им недорого и, возможно, даст им ощущение собственной доброты.

Но когда я увидел, что Маргарет смотрит на меня, я понял, что она из тех, кого я иногда называю лунатиками: из тех, кто обладает большими непробужденными духовными способностями. Я поспешил закончить свою беседу, желая поговорить с этой женщиной. В конце нашей беседы я подошел к ней и за несколько коротких фраз влюбился так сильно, как никогда в жизни.

Робин была не единственной, кто поднял взгляд на Мазу при этих словах.

– Некоторые будут шокированы, услышав, что я говорю о любви. Маргарет был семьдесят два года, но когда встречаются два симпатизирующих друг другу духа, так называемая физическая реальность теряет свою значимость. Я полюбил Маргарет сразу же, потому что ее истинное “я” взывало ко мне из-за лица, похожего на маску, умоляя об освобождении. Я уже прошел достаточную духовную подготовку, чтобы видеть с ясностью, недоступной физическим глазам. Красота плоти всегда увядает, а красота духа вечна и неизменна.

Дверь в мастерскую открылась. Мазу подняла голову. Вошел Цзян Уэйс, приземистый и угрюмый, в оранжевом спортивном костюме. При виде Мазу его правый глаз начал дергаться, и он поспешно прикрыл его.

– Доктор Чжоу хочет видеть Ровену Эллис, – пробормотал он.

– Это я, – сказала Робин, подняв руку.

– Хорошо, – сказала Мазу, – иди с Цзяном, Ровена. Я благодарю тебя за службу.

– И я за вашу, – сказала Робин, сложив руки вместе и склонив голову перед Мазу, чем вызвала еще одну холодную, натянутую улыбку.

Глава 31

Девять на пятом месте…

Не следует пробовать неизвестные препараты.

И-Цзин или Книга Перемен

– Ты быстро соображаешь, – сказал Цзян, когда они с Робин проходили мимо курятника.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Робин.

– Знаешь правильные ответы, – сказал Цзян, снова потирая глаза, и Робин показалось, что она уловила намек на обиду. – Уже.