Текст книги "Бегущая могила (ЛП)"

Автор книги: Роберт Гэлбрейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 58 страниц)

– Правда? – сказала Робин. – Кто это?

– Ха. Я не рассказываю, – сказал Цзян. – Я просто присматриваю за ним.

– Ты даже не можешь сказать, мужчина это или женщина? – сказала Робин.

– Любопытная, не так ли? – сказал Цзян, его ухмылка расширилась. – Нет, это я должен знать. Забавно, что Тайо и Бекка такие умные, а они не догадываются. Я собираюсь пойти к папе Джею, когда закончу свое расследование, – добавил он с важностью.

Они перелезли через пятистворчатые ворота, и Робин теперь сгорала от любопытства.

Шторы ближайшей комнаты уединения были закрыты, значит, она использовалась. Робин ожидала, что Цзян скажет что-нибудь колкое, но, похоже, его доброе настроение несколько угасло, когда они прошли мимо домика.

– Знаешь, почему мне туда нельзя? – спросил он, показывая грязным палецем за спину.

– Нет, – сказала Робин. Это была радостная новость, что Цзяну не разрешалось вступать в духовную связь; она опасалась, что ее лесть в его адрес может быть воспринята как сексуальный выпад.

– Никто не говорил тебе? – спросил Цзян, снова испытывая подозрение. – И Тайо?

– Нет, – сказала Робин. – Никто ничего не говорил.

– Это из-за Джейкоба, – кисло сказал Цзян. – Но это была не моя вина, а Луизы, так говорит доктор Чжоу. Этого больше не повторится.

– Как там Джейкоб? – спросила Робин, надеясь раз и навсегда разрешить эту загадку.

– Не знаю, я его никогда не видел, – сказал Цзян. – Это не моя вина, черт возьми.

Во дворе по-прежнему было полно народу, все они прочесывали землю в поисках следов упавшей рыбы Мазу, и, к облегчению Робин, ее появление с Цзяном не вызвало ни взглядов, ни комментариев.

– Мне нужно в туалет, – сказала Робин Цзяну, улыбнувшись ему, чтобы показать, что она не пытается от него отвязаться, что она и не собиралась делать, потому что он оказался неожиданным источником интересных зацепок. – Тогда мы можем поискать еще.

– Да, хорошо, – сказал Цзян, довольный.

Оказавшись в безлюдном общежитии, Робин поспешила к своей кровати, чтобы положить под матрас последний камешек, ознаменовавший еще один день на ферме Чепменов. Однако, опустившись на колени, она увидела, что несколько мелких камешков, которые она уже положила туда на этой неделе, были сдвинуты с места и рассыпаны по полу.

В замешательстве она провела рукой под матрасом, но нашла только один камешек, который остался на месте. Затем ее пальцы коснулись чего-то маленького, неопределенной формы, плоского и гладкого. Она вытащила его и увидела жемчужно-яркую, искусно вырезанную рыбку.

Робин торопливо собрала все вылетевшие камешки, засунула их в лифчик, вскочила на ноги и побежала в ванную. Там она взобралась на раковину, открыла высокое окно, убедилась, что никого нет, и выбросила рыбу на улицу. Рыба упала в кучу высокой травы.

Робин спрыгнула обратно на пол, вытерла следы с раковины и включила кран – как раз вовремя: она услышала, как в общежитие вошла группа женщин.

– Привет, – сказала Робин, выходя из ванной и надеясь, что не выглядит слишком красной. Вивьен, которая была среди женщин, проигнорировала ее, обратившись к группе:

– Проверьте везде, хорошо? Даже под матрасами.

– Как кулон мог оказаться под матрасом? – Робин спросила Вивьен, ее сердце все еще бешено колотилось от шока, вызванного находкой.

– Я не знаю, это просто то, что хочет Бекка, – раздраженно сказала Вивьен.

– А, ну да, – сказала Робин.

– Разве ты не собираешься помочь? – спросила Вивьен, когда Робин собралась уходить.

– Извини, – сказала Робин, – Цзян хочет, чтобы я ему помогла.

Выйдя на улицу, чтобы присоединиться к Цзяну, она заметила Бекку, разговаривающую с доктором Чжоу по другую сторону фонтана Утонувшего пророка.

– Где нам искать? – Робин спросила Цзяна. У нее не было ни малейшего желания преследовать рыбу в зарослях: пусть ее найдет кто-нибудь другой.

– Ремесленные помещения, – предложил Цзян, которому явно нравилось, что Робин обращается к нему за советами.

– Отлично, – сказала Робин.

Когда они уходили, Робин оглянулась на Бекку и не удивилась, увидев, что она смотрит им вслед.

Глава 70

Так высший человек прощает ошибки

И прощает проступки.

И-Цзин или Книга Перемен

У Страйка был очень тяжелый день.

Вскоре после десяти, когда он следовал за Той Боем и матерью клиента в магазин Селфриджес, позвонил Штырь. Надеясь получить подтверждение того, что Литтлджон работает под прикрытием на Паттерсон Инк, Страйк быстро ответил, приложив палец к свободному уху, чтобы перекрыть звуки музыки и болтливых покупателей.

– Привет, – сказал Страйк, – что у тебя?

– Рини пытался прикончить себя. Чтобы ты знал.

– Он что?

– Да, – сказал Штырь. – Передозировка. Мой приятель из Бедфорда просто позвонил и сказал мне.

– Когда это было?

– Несколько дней назад. Глупый ублюдок. Накупил и набрал все таблетки, какие только мог, и принял их.

– Черт. Он все еще жив?

– Да, в больнице. Мой приятель сказал, что он был желтый и весь в рвоте, когда его нашли полицаи.

– Кто-нибудь знает, почему он это сделал?

– Да, неделю назад ему позвонила жена. После этого он начал скупать все, что ему давали, и все проедал.

– Хорошо, – сказал Страйк. – Спасибо, что сообщил мне.

– Нет проблем. Много чего происходит, да?

– Что? О, – сказал Страйк, поняв, что Штырь говорит о Шарлотте. – Да, наверное. Слушай, ты не мог бы дать этим своим ребятам пинка под зад? Мне нужно что-нибудь на Литтлджона, и быстро.

Страйк повесил трубку и отправился в погоню за Той Боем и его спутником, думая о Рини, каким он видел его в последний раз, когда тот отпихнул от себя полароиды с голыми юношами в свиных масках, а затем встал, бледный и потный после упоминания об Утонувшем Пророке.

Следующие четыре с половиной часа он провел, слоняясь по Селфриджес в поисках своих целей.

– Пока что он выудил из нее пару костюмов и часов, – сообщил Страйк Барклаю в три часа дня, когда тот прибыл на смену.

– Начинаю думать, что я занимаюсь не тем делом, – сказал Барклай. – Мне бы не помешал Rolex.

– Если ты можешь посмотреть этой женщине прямо в глаза и сказать, что она красива, то ты этого достоен.

Страйк вышел из магазина и пошел по Оксфорд-стрит, желая отведать шашлыка. Он переходил дорогу, когда его мобильный снова зазвонил, на этот раз с незнакомого номера.

– Страйк.

– Это я, – сказал женский голос.

– Кто такая “я”? – раздраженно спросил Страйк.

– Бижу. Не сердись. Мне пришлось снова просить у Илсы твой номер. Это серьезно, пожалуйста, не вешай трубку.

– Что ты хочешь?

– Я не могу сказать это по телефону. Можно с тобой встретиться?

Когда Страйк замешкался, юноша на скейтборде мимоходом отвесил ему подзатыльник, вызвав у Страйка желание швырнуть этого бесцеремонного ублюдка в канаву.

– Я на Оксфорд-стрит. Я могу уделить тебе двадцать минут в “Летающей лошади”, если ты поторопишься.

– Хорошо, – сказала она и повесила трубку.

Страйк добрался до паба за четверть часа и обнаружил там Бижу, которая сидела за высоким столиком в задней части пабы под стеклянным куполом, закутавшись в черный плащ и попивая, похоже, воду. Страйк купил себе пинту пива, которую, по его мнению, он более чем заслужил, и присоединился к ней за высоким столиком.

– Выкладывай, – сказал он, опустив приветствие.

Бижу огляделась по сторонам и сказала тихим голосом,

– Кто-то прослушивал офис Эндрю. Он думает, что это ты.

– О, черт побери, – сказал Страйк, который чувствовал, что достиг своей полной месячной способности к нежелательным проблемам и препятствиям. – Это какой-нибудь чертов таблоид. Или его жена.

– Я говорила ему об этом, – сказала Бижу, ее ярко-голубые глаза увлажнились, – но он мне не верит!

– Ну, и что я, по-твоему, должен с этим делать?

– Поговори с ним, – хныкала она. – Пожалуйста.

– Если он не верит тебе, какого черта он должен верить мне?

– Пожалуйста, Корморан! Я… я беременна!

На долю секунды ему показалось, что по его внутренностям проскользнул сухой лед, и, видимо, ужас отразился на его лице, потому что она быстро сказала:

– Не волнуйся, это не твой! Я только что узнала – это Энди, но…

Лицо Бижу сморщилось, и она зарылась лицом в свои прекрасно наманикюренные руки. Страйк предположил, что Эндрю Хонболд Королевский Адвокат не проявил радости по тому поводу, что эмбрион его собственного создания в настоящее время находится в косметически усовершенствованном теле любовницы, которая, как он теперь полагает, прослушивала его офис.

– Был ли в последнее время в кабинете Хонболда кто-нибудь новый? Встречался ли он с кем-нибудь, с кем не встречался раньше?

– Я не знаю, – сказала Бижу, подняв заплаканное лицо. – Я думаю, это чертова Матильда. Ты поговоришь с ним? Пожалуйста?

– Я подумаю об этом, – сказал Страйк, но не потому, что испытывал симпатию к Бижу, а потому, что ему пришла в голову идея, которая была настолько же неприятна, насколько и правдоподобна. Бижу протянула руку через стол, но Страйк отдернул ее, неприязненно вспомнив о Шарлотте.

– Я только собиралась поблагодарить тебя, – сказала она с намеком на обиду.

– Не надо. Я ничего не обещаю.

Она соскользнула с барного стула и на мгновение замерла, глядя на него, И даже сейчас он почувствовал ее желание получить хоть какой-то знак того, что он все еще желает ее, и ему снова вспомнилась Шарлотта.

– Корморан…

– Я сказал, что подумаю об этом.

Она подхватила свою сумку и ушла.

Страйк, которого в офисе ждали документы, потягивал пинту пива и пытался убедить себя в том, что ему не хочется гамбургера с картошкой. В глазах появилось жжение, вызванное усталостью. Желудок урчал. Бесчисленные проблемы дня, казалось, жужжали вокруг него, как комары. Эндрю Хонболд, Бижу, Паттерсон: неужели ему не хватает забот без всех этих посторонних трудностей?

Сдавшись, он пошел к бару, чтобы заказать еду. Вернувшись за столик под куполом, Страйк достал телефон и в мазохистском духе проверил Facebook-аккаунт Кэрри Кертис Вудс, которая, естественно, не ответила на его запрос, и страницу Города Мучений в Pinterest, на которой не появилось ни одного нового комментария после его собственного. Устав от безвыходной ситуации, он набрал еще один вопрос для Города Мучений, решив заставить того, кто ведет этот аккаунт, что-то ответить.

Знали ли Вы когда-нибудь женщину по имени Дейрдре Доэрти?

Он нажал кнопку “Отправить”. Если рисунок светловолосой женщины в очках, плавающей в темном бассейне, действительно был изображением Дейрдре, то это, несомненно, вызовет реакцию.

Затем он набрал номер телефона маникюрного салона жены Рини – Kuti-cles. Попросив позвать Эву, он подождал несколько секунд, затем услышал, как она подошла к телефону, громко разговаривая с кем-то на заднем плане.

– Держи их там и не трогай. Алло?

– Здравствуйте, миссис Рини, это снова Корморан Страйк. Частный детектив.

– Ох, – сказал Эва недовольным тоном. – Вы.

– Я только что узнал новости о Джордане.

– Да, я знаю, что у него передозировка.

– Я слышал, что вы позвонили ему за неделю до того, как он это сделал. Это было по поводу вашего развода?

– Я никогда не звонила ему. А зачем? Он уже давно знает о разводе.

– Так вы не звонили ему неделю назад?

– Я не звонила ему уже сто лет. Я сменила номер, чтобы он меня не доставал. Наверняка это была одна из его подружек, притворившаяся мной, чтобы убедиться, что он примет звонок. Он засунет свой член куда угодно, Джордан. Сначала он трахает тебя, потом шлепает. Она будет рада ему, кем бы она ни была.

– Точно, – сказал Страйк, быстро соображая. – Похоже, что это экстремальная реакция на звонок, если это была просто девушка. Он когда-нибудь раньше пытался покончить с собой?

– Нет, жаль. Послушайте, – добавила она, понизив голос, – если вы хотите знать правду, я бы предпочла, чтобы он умер. Не буду же я всю оставшуюся жизнь оглядываться через плечо. Поняли?

– Понял, – сказал Страйк. – Спасибо, что уделили время.

Он посидел еще минуту, размышляя. Конечно, телефонный звонок от неизвестной женщины, выдававшей себя за жену Рини, мог не иметь никакого отношения к попытке самоубийства Рини; связь могла быть просто предположением приятеля Штыря.

Снова зазвонил мобильный телефон: рабочий номер.

– Привет, Пат.

– Привет, – сказала она. – Ты вернешься в офис сегодня днем?

– Скоро. У меня поздний обед в “Летающей лошади”. А что?

– Я хотела поговорить с тобой.

– О чем? – спросил Страйк, хмурясь и потирая воспаленные глаза.

– Ну, – сказала Пат, – не думаю, что тебе это понравится.

– В чем дело? – спросил Страйк, находясь на грани срыва.

– Мне просто нужно тебе кое-что сказать.

– Ты можешь сказать мне, что такое? – спросил Страйк, шея которого была напряжена.

– Я лучше скажу это с глазу на глаз.

Зачем офис-менеджеру понадобилось личное общение, Страйк не мог вообразить. Однако он смутно представлял себе, что если бы он нанял специалиста по кадрам, то тот посоветовал бы ему уступить в просьбе и, возможно, не ругать Пат.

– Отлично, заходи в паб, я жду бургер, – сказал он.

– Хорошо. Буду через пять минут.

Офис-менеджер и бургер Страйка появились точно в одно и то же время. Пат заняла место, которое только что освободила Бижу, и беспокойство Страйка усилилось, потому что выражение обезьяньего лица Пат было испуганным, и она крепко сжимала на коленях свою сумочку, как бы защищаясь.

– Хочешь выпить? – спросил он.

– Нет, – сказала Пат.

Как ни хотелось ему чипсов, Страйк решил, что прежде чем есть, надо выслушать Пат.

– Давай, – сказал он. – Что случилось?

Пат сглотнула.

– Мне шестьдесят семь.

– Тебе что?

– Шестьдесят семь. Лет, – добавила она.

Страйк просто посмотрел на нее.

– Я солгала, – проворчала Пат. – В своем резюме.

– Да, – сказал Страйк. – Ты это сделала.

– Ну, мне пришлось. Никто не хочет никого в моем возрасте.

Страйк подозревал, что он может знать причину, по которой Пат внезапно призналась.

– Я уволена, не так ли? – сказала она.

– О Боже, не плачь, – сказал Страйк, видя, как дрожат ее губы: одной плаксивой женщины в день было достаточно. – Литтлджон это знает, я так понимаю?

– Откуда ты это знаешь? – вздохнула Пат.

– Он тебя шантажировал?

– Только сейчас, – сказала Пат, доставая из сумочки носовой платок и прижимая его к глазам. – Он сказал мне, что знает, сразу после того, как начал работать с нами. Я не могла сказать тебе, не признавшись, сколько мне лет, не так ли?

Но я только что была в туалете, а когда зашла в офис, он был там, и у него было досье Эденсора, и я думаю, он собирался его сфотографировать, потому что у него был телефон. Я сказал ему: “Какого черта ты делаешь?”, а он закрыл папку и сказал: “Ты этого не видела, и я забуду, что ты пенсионер, ясно?”

– Ты не думаешь, что он получил фотографии?

– Нет, я слышала, как он проходил мимо туалета. У него не было времени.

Страйк взял пару чипсов и съел их, а Пат наблюдала за ним. Когда Страйк замолчал, она повторила,

– Я уволена, не так ли?

– Ты должна была сказать мне.

– Вы бы не взяли меня на работу, если бы я сказала правду, – сказала Пат, слезы падали быстрее, чем она успевала их вытирать.

– Я не говорю о том времени, я говорю о том, что сейчас. Хватит плакать, ты не уволена. Где я возьму другого такого менеджера, как ты?

– О, – сказала Пат и, прижав платок к лицу, всерьез разрыдалась.

Страйк поднялся на ноги, подошел к бару, купил стакан портвейна, который предпочитала пить Пат, и вернулся, чтобы поставить его перед ней.

– Какого черта ты хочешь продолжать работать в шестьдесят семь лет?

– Потому что мне нравится работать, – пробурчала Пат, судорожно вытирая лицо. – Мне скучно сидеть дома.

– Мне тоже, – сказал Страйк, который делал определенные выводы, сидя в баре. – Так сколько лет твоей дочери?

– Только что исполнилось пятьдесят лет, – пробормотала Пат. – Она у меня рано появилась.

– Так вот почему ты накинулась на меня, когда я спросил?

Пат кивнула.

– Она есть на Facebook?

– Никогда из него не вылезает, – сказала Пат, протягивая нетвердую руку к своему портвейну.

– Тогда…

– Да. Я попрошу Роду. Ей понравится помогать, – сказала Пат, делая неровный глоток портвейна.

– Где сейчас Литтлджон?

– Он ушел. Я убедилась, что он действительно ушел, прежде чем позвонить тебе. Он сел в такси в конце дороги. Он был недоволен, что я его поймала. Он уехал на неделю, – сказала Пат, сморкаясь. – Они едут отдыхать в Грецию.

– Когда я с ним закончу, он пожалеет, что не остался там.

Он принялся за свой гамбургер. Когда Пат допила свой напиток, она сказала:

– Лучше вернуться, я была на полпути к расписанию на следующую неделю… Спасибо, Корморан.

– Не за что, – сказал Страйк, проглотив бургер. Пат ушла.

Страйк прекрасно понимал, что виновен в непоследовательности. Он проклял Литтлджона по принципу: где одна ложь, там и другие, но он был уверен, что ложь Пат не была порождена фундаментальным недостатком честности. Скорее наоборот: она часто была слишком честна, чтобы ему нравиться. В первые дни ее работы он бы ухватился за возможность уволить ее, но время произвело полный переворот в его чувствах: теперь ему было бы крайне неприятно ее потерять. Тем не менее, подумал он, рассеянно потянувшись за чипсами, он мог бы отложить повышение зарплаты, которое собирался ей дать. Прощение – это одно, но поощрять сотрудников за откровенность только тогда, когда их к этому вынуждают, – плохая управленческая стратегия.

В течение следующих десяти минут Страйк был предоставлен сам себе и наслаждался своим бургером. Наконец, закончив есть, он достал свой мобильный и перезвонил в Штырю.

– Я хочу отследить звонок, который получил Рини перед передозировкой. Не знаешь ли ты каких-нибудь криминальных авторитетов в Бедфорде?

– Всегда есть гнутые винты, Бунзен, – сказал Штырь, как всегда цинично.

– Пятьсот тебе и пятьсот им, если они смогут дать мне хоть какую-то достоверную информацию об этом звонке, – опрометчиво сказал Страйк, – в частности, номер, с которого он был сделан.

Глава 71

Даже среди опасностей наступают периоды покоя…

Если у нас достаточно внутренней силы, мы воспользуемся этими интервалами…

И-Цзин или Книга Перемен

Несмотря на осторожные расспросы Робин, Цзян ничего больше не рассказал ни о Дайю, ни о Джейкобе во время их поисков перламутровой рыбы Мазу, как и о том, кто якобы вновь появился на ферме Чепменов после долгого отсутствия. Все, что ей удалось выяснить, – это то, что во внутренней жизни Цзяна преобладали две заботы: чувство обиды, что его брат так далеко продвинулся в церкви, в то время как он был низведен до статуса работника фермы и шофера, и навязчивый интерес к сексуальной жизни других членов церкви, который, похоже, проистекал из разочарования, которое он испытывал из-за своего собственного исключения из Комнат Уединения. Однако их встреча в лесу определенно заставила Цзяна отнестись к Робин более благосклонно, чем раньше, и это утешало, поскольку Робин чувствовала, что ей нужны все союзники, которых она может получить.

Она не сомневалась, что Бекка спрятала рыбу Мазу под матрасом. Робин видела выражение растерянности и злости Бекки, когда рыбу нашел в длинной траве торжествующий Уолтер, и ее немедленный обвиняющий взгляд на Робин. Что именно спровоцировало Бекку на попытку уличить ее, Робин не знала, но, по ее предположению, Бекка, как и Тайо, подозревала, что между Эмили и Робин в Норвиче был заключен какой-то союз, и поэтому была полна решимости добиться того, чтобы Робин была опозорена, наказана или даже переехала с фермы Чепменов.

Бекка была грозным врагом. Робин опасалась, что если Бекка потребует от них какой-либо уличающей информации о Робин, то Лин, Цзян или Вивьен не смогут не нарушить молчание. Несанкционированные походы в лес, владение фонариком, тот факт, что она назвалась своим настоящим именем: Робин достаточно уважала интеллект Бекки, чтобы понять, что ей не понадобится много времени, чтобы догадаться, что “Ровена” – это следователь под прикрытием. В последнем письме Робин рассказал Страйку о кулоне, но при этом снова опустила упоминание о том, что Лин обнаружила ее в лесу, и о ее глупом промахе перед Вивьен.

Как будто этого было недостаточно для беспокойства, Робин также осознавала, что с каждым днем, пока она не шла к Тайо с предложением секса, ее положение на ферме Чепменов ухудшалось. Тайо издалека поглядывал на нее, когда она обходила ферму, и она уже начала опасаться открытых требований духовной связи, что, в случае отказа, непременно приведет к какому-нибудь кризису. И все же час за часом, день за днем Робин держалась, надеясь, что ей все же удастся выведать у Эмили или Цзяна больше информации или найти возможность поговорить с Уиллом Эденсором.

Тем временем на ферму съехались Ноли Сеймур, доктор Чжоу и остальные главы церквей. Из подслушанных разговоров Робин поняла, что Манифистация Утонувшего Пророка, которая быстро приближалась, обычно собирала весь Совет в родовом поместье церкви. В то время как доктор Чжоу оставался в своем роскошном кабинете, а Джайлс Хармон продолжал проводить большую часть дня, печатая на машинке в своей спальне, видимый каждому, кто пересекал двор, Ноли и несколько мужчин оделись в белые спортивные костюмы, как обычные члены Совета. Хотя они не опускались до того, чтобы спать в общежитиях, всех троих можно было видеть передвигающимися по ферме, выполняющими различные работы, причем каждый из них с видом сознательной добродетели, а зачастую и с неумелостью, которая вызвала бы яростную критику на любого другого члена церкви.

Однажды вечером, после долгого занятия по церковной доктрине, которое вела Мазу, Робин, все еще находившаяся в странном пространстве между высокопоставленным рекрутером и подсобным рабочим, была послана помочь приготовить ужин. Войдя на кухню, она увидела Уилла Эденсора, нарезающего кучу лука. Надев фартук, она, не дожидаясь приказа, направилась помогать ему.

– Спасибо, – пробормотал он, когда она присоединилась к нему.

– Нет проблем, – сказала Робин.

– Со мной всегда так бывает, – сказал Уилл, вытирая рукавом глаза с розовой поволокой.

– Если их сначала заморозить, будет проще, – сказала Робин.

– Серьезно?

– Да, но сейчас уже поздновато пытаться это сделать. Полагаю, нам придется работать быстро.

Уилл улыбнулся. На какое-то мгновение он выглядел гораздо моложе, чем обычно.

Шум на кухне стоял непрекращающийся: грохот огромных кастрюль, шипение вентилятора над промышленными духовками, бульканье и плевки обычных консервированных овощей, готовящихся на нескольких газовых плитах.

– Как давно ты в церкви, Уилл? – спросила Робин.

– Гм… четыре года или около того.

– Значит, столько времени я должна быть здесь, чтобы знать доктрину так же хорошо, как ты?

Она думала, что этот вопрос либо польстит ему, либо спровоцирует на лекцию, и в любом случае даст возможность надавить на него в вопросе о его верности ВГЦ.

– Ты просто должна учиться, – уныло сказал он.

Заинтересовавшись, не потому ли он стал менее категоричным, что его беспокоят глаза, или по какой-то более глубокой причине, она сказала:

– Значит, ты здесь уже четыре Проявления Утонувшего Пророка?

Уилл кивнул, затем сказал:

– Но я не могу говорить об этом. Чтобы по-настоящему понять, нужно это пережить.

– Мне кажется, что во время сеанса “Откровения” я получила своего рода превью, – сказала Робин. – Дайю пришла в храм. Она заставила сцену подняться.

– Да, я слышал об этом, – сказал Уилл.

– Я знаю, что заслужила это, – сказала Робин, – так что, наверное, я должна быть рада, что это случилось. Как ты сказал мне на овощной грядке, нет никаких “неприятностей”, правда? Это все укрепляет.

Минуту или две Уилл молчал. Затем он сказал:

– Ты уже была в библиотеке?

– Я просто искала там рыбу Мазу, – сказала Робин. – Я не использовала ее должным образом.

Несмотря на прекрасную обстановку, столы из красного дерева и латунные светильники для чтения, в библиотеке было немного книг, и половина из них была написана Джонатаном Уэйсом. Остальной фонд составляли священные тексты всех основных религий. Хотя Робин была рада провести тихий час в библиотеке, она сомневалась, что сможет долго сосредоточиться на “Гуру Грантх Сахиб” или Торе, не заснув.

– Ты читала Библию? – спросил Уилл.

– Эм… кусками, – осторожно сказала Робин.

– Я вчера читал. Иоанн, глава первая, стих 4:1: “Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, ибо много лжепророков вышло в мир”.

Робин взглянула на него. Она могла ошибаться, учитывая его покрасневшие, опухшие глаза, но ей показалось, что он выглядит обеспокоенным.

– Господи, мне нужна помощь, – произнес громкий женский голос. Робин и Уилл оглянулись. На кухню только что вошла Ноли Сеймур в безупречно белом спортивном костюме и с комичным выражением прижала руки к лицу. – Я ужасно готовлю! – сказала она, оглядываясь по сторонам. – Кому-то из вас, экспертов, придется мне помочь!

Если предполагала, что на ее призыв о помощи сбежится толпа, или что работники кухни будут очарованы ее признанием беспомощности, то она просчиталась. Уставшие и потные, никто из них не улыбался, хотя Сита протянула ей фартук. Робин предчувствовала, что сейчас произойдет, и, конечно, одна из пожилых женщин направила Ноли к куче лука, с которым возились Робин и Уилл, полагая, что именно здесь она может причинить наименьший вред. Ноли была достаточно искусной актрисой, чтобы изобразить энтузиазм.

– Отлично… эм… у вас есть перчатки?

– Нет, – ответила женщина, возвращаясь к большому чану с галлоном консервированных помидоров, кипящему на плите.

– Привет, я Ноли, – сказала актриса Уиллу и Робин. – У вас есть…? О, спасибо, – сказала она, когда Робин передала ей нож. Как вас зовут?

Они сказали ей.

– Ровена, это так смешно, я играла Ровену в “Айвенго” в театральной школе, – сказала Ноли, глядя, как Робин нарезает лук, и пытаясь копировать ее. – Вообще-то, это был своего рода вызов. Мне больше нравится играть персонажей с содержанием, понимаете? А Ровена, по сути, просто красивая, добрая и благородная, – закатила глаза Ноли, – и я такая: “Хм, а не проще ли использовать манекен или что-то в этом роде?” О, Боже, надеюсь, тебя не назвали в честь леди Ровены! – добавила Ноли со смехом. – Твои родители были фанатами, что ли?

Прежде чем Робин успела ответить, Уилл, чьи глаза, не отрываясь, смотрели на лук, который он нарезал, пробормотал:

– Материалистическое обладание.

– Что? – сказала Ноли.

– Родители, – сказал Уилл, по-прежнему не глядя на Ноли.

– О… Да, Хорошо, – сказала Ноли. – Но вы понимаете, о чем я.

– Нет, меня назвали не в честь леди Ровены, – сказала Робин.

– Меня просто типируют, понимаете? – говорила Ноли, изо всех сил стараясь как можно меньше касаться лука, который она нарезала, держа его кончиками пальцев. – Я постоянно говорю своему агенту: “Ну хоть раз ты можешь найти мне персонажа с характером?” Я стала чувствовать это гораздо сильнее с тех пор, как присоединилась к церкви, – добавила она со всей серьезностью.

Некоторое время троица резала молча, пока Уилл, снова вытерев раздраженные глаза рукавом толстовки, не взглянул на Ноли и не сказал:

– Вы действительно собираетесь снимать фильм об утонувшем пророке?

Актриса подняла на него испуганный взгляд.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Собираетесь? – спросил Уилл, его покрасневшие глаза снова устремились на работу.

– Ну, не только о нем… ничего определенного. Я разговаривала с папой Джеем о том, чтобы снять с него фильм. Откуда ты это знаешь? – добавила она с легким смешком.

– Это я подавал вам картошку, когда вы говорили об этом с папой Джеем, – сказал Уилл. – В сельском доме.

Теперь к разговору прислушивались работники кухни, находившиеся в непосредственной близости от них. Некоторые из них специально замедлили работу, чтобы не шуметь.

– О, конечно, да, – сказала Ноли, – но Робин могла сказать, что Ноли совсем не помнит Уилла. – Ну, я просто думаю, что это может быть очень интересно. Мы могли бы сделать так, чтобы большая часть прибыли шла в ВГЦ, разумеется. Я думаю, это был бы невероятный способ привлечь внимание широкой аудитории к церкви. Конечно, он не думает, что кто-то будет смотреть фильм о нем, – сказала она, хихикнув. – Это самое забавное в нем: он не понимает, что он из себя представляет, не так ли? Он такой скромный, и это одна из тех вещей, которыми я действительно восхищаюсь, и это очень приятно отличает его от людей, которых я встречаю в своем бизнесе.

– Вы бы стали Дайю в фильме? – спросил Уилл.

– Нет, конечно, нет, я слишком стара, – сказала Ноли. – Я бы хотела сыграть его первую жену, потому что он немного рассказывал мне о ней, и она похожа на… ну, она не была леди Ровеной, если можно так выразиться.

– Вам не кажется странным, – сказал Уилл, продолжая нарезать лук кубиками, – что папа Джей женился дважды, а в церкви никто не должен жениться?

– Что? – сказала Ноли. Ее нож соскользнул с лука, который она разделывала.

– Уилл!

Одна из пожилых женщин заговорила, и в ее тоне прозвучало явное предупреждение. Кухонные работники, собравшиеся вокруг лукорубки, казалось, ожили: раздался привычный стук и грохот, и они удалились.

– Конечно, в этом нет ничего странного, – сказала Ноли. – Его первый брак был еще до того, как он… В любом случае, это Истина Высшего Уровня, не так ли?

– Что? – спросил Уилл, все еще глядя на лук, который он нарезал.

– Папа Джей и мама Мазу, ты не можешь… это не одно и то же. Они как бы наши родители – всем нам родители.

– Материалистическая одержимость, – снова пробормотал Уилл.

– О, приехали.

– Читали ли вы Бхагавад-гиту?

– Да, конечно, – ответила Ноли, явно солгав.

– Господь Кришна говорит о людях демонической природы. Самодовольные, упрямые, одурманенные гордыней богатства, они совершают жертвоприношение только во имя, с показной наглостью.

– О Боже, так много людей ведут себя подобным образом, – сказала Ноли. – Последнее шоу, в котором я участвовала…

Но ее голос был заглушен другим. Кто-то снаружи кухни кричал.

Глава 72

Девять на третьем месте…

Женщина вынашивает ребенка, но не приносит его.

Несчастье.

И-Цзин или Книга Перемен

Дверь в кухню распахнулась, и взору предстала Пенни, чьи некогда зеленые волосы теперь были растрепанными и каштановыми, а толстовка спереди была испачкана, похоже, кровью.

– Это Лин, – причитала она. – В женском туалете. Она… о Боже…

Первыми двинулись Робин и Уилл. Робин побежала следом за молодым человеком, ее фартук немного мешал движению коленей, а позади нее слышался бег нескольких пожилых женщин. Они выбежали по дорожке во двор, но у дверей общежития Уилл остановился. Мужчины не должны были входить в женское общежитие. Робин оттолкнула его в сторону, пробежала через пустое общежитие и вошла в дверь ванной комнаты.