Текст книги "Ночь без звезд"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 46 страниц)

Рай посмотрел на указатель высоты полета и стабилизировал положение корабля. Когда он выглянул из смотрового иллюминатора, то обнаружил лишь серое мерцание там, где раньше видел объект.

Его пальцы летали над приборной панелью, словно он играл сложную фортепианную пьесу, щелкая переключателями и тумблерами, точно зная, что нужно делать. Нацелил радар на чужака. Круглый экран засветился легким фосфоресцирующим блеском. Ничего. Рай снова выглянул в иллюминатор и увидел слабую мерцающую точку. Не очень яркую, совсем не похожую на преломленную кристаллическую субстанцию, из которой состояли Деревья, но и не темную, как яйцо паданцев. Радар по-прежнему ничего не показывал.

– Вот же дрянь!

– Рай, от УКБ нет никаких сообщений о том, что рядом с вами находятся какие-то объекты.

– Вас понял, радар его тоже не видит.

Рай снова приник к иллюминатору. Объект большой и находится далеко или же маленький и совсем близко? Он снова взял фотокамеру и сделал еще несколько снимков. Дальномер не помогал. Рай достал из ящика секстант и выровнял перекрестье. Посмотрел на цифры. Проверил экран вычислительной машины.

– Вы можете описать его? – спросила Энала. – Это яйцо паданцев?

– Никак нет. Твердый материал, отражающий солнечный свет. Следовательно, полагаю, объект относительно небольшой и находится неподалеку. Будь он крупным, обсерватории УКБ бы его заметили. Джу, они же видят яйца паданцев, а они темные.

– Объект ускоряется?

– Сейчас сниму показания. – Рай снова выровнял перекрестье секстанта и пробежался глазами по цифрам. Сравнил их со светящимися цифрами вычислителя. – Думаю, что это возможно. Но ускорение очень маленькое. Есть вероятность принять за данные погрешность.

Никакого выхлопного шлейфа он не заметил. «Но у Деревьев тоже нет выхлопных газов».

– Вас понял. Мы попросим УКБ понаблюдать за аномалией.

– Спасибо, Центр.

Очередное измерение с помощью секстанта, числа снова немного изменились. «Объект находится под чьим-то влиянием, значит, его контролируют».

Рай глубоко вздохнул, обдумывая варианты на случай, если объект приблизится. «А если он нападет на меня?» Теперь, когда он выпустил ядерную ракету, на «Свободе» оставалось лишь одно оружие – пистолет в наборе для выживания при аварийной посадке. Взгляд метнулся к основанию панели, где лежал набор, и Рай раздраженно хмыкнул от безнадежности. Космический корабль «Свобода» – расходный материал, он всегда это знал; просто не представлял, что именно он может попасть в такую ситуацию.

Рай остался у иллюминатора, стараясь не выпускать загадочный отблеск из поля зрения. Тот медленно дрейфовал, приближался к основанию иллюминатора. Рай снова проверил показания секстанта. Определить положение стало еще сложнее: объект стал тускнеть.

– Рай, обсерватория Прерова сообщила о визуальном обнаружении «Свободы», – сообщила Энала. – Они воспользовались главным телескопом.

По тону ее голоса Рай понял, что новость плохая.

– Рад это слышать, Центр.

– Они сообщают, что пространство пустое. Вокруг вас нет яиц паданцев.

– Это не яйцо, – твердо сказал он, – а машина, которая движется с ускорением.

– Оставайтесь на связи, «Свобода 2673».

Рай понял: ЦУП начал беспокоиться о его психическом состоянии. О медицинских «инцидентах» ходили слухи, но шепотом, особенно в общежитии астронавтов, – считалось, к изменению сознания приводит стресс во время полета, клаустрофобия и бесконечная неизвестность межгалактического пространства. Случалось такое нечасто, но даже лучшие пилоты порой начинали вести себя странновато, оставшись здесь в полном одиночестве.

– Рай, инженеры считают, что объект, который вы наблюдаете, может быть частью третьей ступени ракеты, – сказала Энала. – Вероятно, фрагменты, находившиеся между ступенями и отделившиеся при работе двигателя. Это объясняет, почему объект находится на той же орбите.

– Вас понял, Центр. Возможно.

Рай едва не рассмеялся – презрительно и в микрофон. Они ждут, что он проглотит всю эту лапшу? После управления третья ступень продолжала лететь по той же эллиптической орбите, правда. Но третья ступень автоматически сливала остатки топлива из всех баков во избежание взрыва, благодаря чему орбитальная траектория менялась. Кроме того, Рай продолжал включать двигатель, а значит, расстояние и разница в скорости тоже увеличились. К настоящему моменту ни одна часть третьей ступени не могла лететь своим курсом параллельно кораблю.

Рай поморщился и снова посмотрел в иллюминатор. Чужак все еще находился там, но потускнел.

– Центр, нарушитель определенно стал темнее. «Свобода» удаляется от него.

Рай повернул секстант, отцентровал сетку и еще раз снял показания. Оказалось, в последний раз. Менее чем через минуту пятнышко исчезло.

Он привычно вернулся к работе по завершению полета. Семнадцатисекундное включение двигателя для корректировки курса. Поесть. Затем поспать: ЦУП сообщил, что на этом настаивают медики.

В течение следующих пятнадцати часов космический корабль «Свобода» скользил по своей эллиптической орбите без происшествий, возвращаясь к перигею, в двухстах пятнадцати километрах над Бьенвенидо.

Проснувшись после беспокойного трехчасового сна, Рай взялся за работу, следуя контрольному списку для возвращения в атмосферу. Теперь, когда он приближался к планете, радары УКБ очень четко отслеживали его. Наступил переломный момент. Командный модуль должен был пронзить ионосферу под идеальным углом. Слишком острый угол – и он загорится, недостаточно острый – и он перескочит через разреженный газ и начнет неудержимо падать вниз.

Рай кропотливо вводил новые данные в вычислительную машину. Проверил и подготовил все для последнего включения двигателя, корректирующего курс. Это длилось девять секунд, и ЦУП подтвердил точность курса.

– Нам нужно провести порядок проверки для управления командного модуля, – сказала Энала.

Рай смотрел в иллюминатор, тайно надеясь снова увидеть инопланетный корабль, черный осколок на фоне яркой бело-голубой панорамы Бьенвенидо.

– Вас понял, Центр. Открываю руководство.

Ему пришлось переключить питание командного модуля на собственные внутренние батареи. Они могли поддерживать работу приборов и систем жизнеобеспечения космического корабля в течение девяноста минут. Для спуска Рай снова облачился в скафандр.

Командный модуль отделился от служебного, когда «Свобода» находилась в трехстах километрах над проливом Нильсон. Спустя семь минут Рай ощутил первое воздействие гравитации на возвращающийся космический корабль: крошки, обрывки пакетов с едой и потерянная ручка вдруг мягко осели на задней переборке вокруг него. В наушниках затрещало.

– Увидимся на той стороне неба, – ободряюще сказала Энала перед тем, как контакт был потерян.

Сила тяжести быстро возрастала. Небо за иллюминатором засветилось слабым оранжевым светом, который быстро стал ярким вишневокрасным. Затем послышался звук – низкий гул, переросший в ураганный рев. Рай видел яркие, словно солнце, ленты, они растягивались на километры по следу падающего командного модуля, забивая воздух ослепительными искрами, сжигавшими теплозащитный экран корабля. Через минуту сила тяжести достигла одного g, а затем продолжила расти. Командный модуль затрясло гораздо хуже, чем во время запуска. Приборная панель казалась серо-голубым пятном, когда он смотрел на нее, неистово глотая воздух в попытках вздохнуть. После сорока часов в свободном падении сила в шесть g, воздействующая на его тело, казалась невыносимой.

Наконец сила торможения начала ослабевать и сияние мучительного воздуха угасло. Вверху показалось голубое небо, когда командный модуль утонул в нижних слоях атмосферы на огромной скорости. Что-то грохнуло вверху, и в иллюминаторе промелькнула желтая вспышка.

– Раскрытие парашюта, – прохрипел Рай, даже не зная, восстановилась ли радиосвязь.

Очередной толчок больно вдавил его в кресло. Он увидел три ярко-оранжевых парашюта, раскрывшихся в небе, словно букет цветов.

– Добро пожаловать домой, «Свобода 2673», – торжественно произнесла Энала. – Спасательные корабли сообщают, что они наблюдают раскрытие парашютов.

Рай посмотрел на приборную панель. Высота пятьсот метров. Гравитация в норме. Он собирался с силами, пока числа на высотомере вели обратный отсчет. Командный модуль ударился о поверхность, но после входа в воду все пошло довольно легко. На стекло иллюминатора упали капли, в верхней части командного модуля надулся плавательный плот. Он начал покачиваться на океанических волнах. В наушниках Рай слышал аплодисменты и радостные крики работников ЦУПа.

– Великая Джу, – простонал он и засмеялся. – Я это сделал. Действительно сделал!

3

Хорошо оснащенная маленькая клиника находилась на втором этаже здания НПБ в Ополе. Там же размещались и пять больничных палат

с туалетом и душем. Несмотря на острую боль в поврежденном запястье, Чаинг долгое время простоял под мощной струей горячей воды, смывая с себя кровавые ошметки. Мыло устранило физическую грязь. А вот душевная – совсем другое дело.

С болезненной потерей Лурври, кровавой бойней и прочими событиями он рано или поздно справится. Все это достойные уважения последствия борьбы с паданцами. Но Ангел-воительница…

«Я целиком и полностью скомпрометирован. Из-за того что она рассказала о моей родословной, меня раскроют. Она сделала это сознательно», – думал он.

Медсестра наложила повязку на посиневшее, опухшее запястье и рекомендовала сделать рентгеновский снимок. Возможно, у него переломы. Придется походить в гипсе пару недель. Она предложила ему принять обезболивающее. Чаинг хотел отказаться, но счел отказ невежливым. «И непохоже на меня. Не стоит рисковать».

Он проглотил таблетки и переоделся в запасную одежду, которую принес ему один из сотрудников из личного шкафчика. И лишь тогда Чаинг заметил, что его жетон НПБ пропал, его выбросили вместе с испорченной одеждой.

Двое немного смущенных охранников ожидали его, впрочем, он знал: так и случится. Чаинг их знал, как и всех в местном управлении, но ничего не сказал, пока они вели его в подвал. Он почувствовал скорее возмущение, чем страх или гнев, когда они завели его в камеру для допросов. Еще унизительней казалось то, что именно в этой камере – три на три метра, кирпичные стены, выкрашенные скучной серо-зеленой краской, – допрашивали ренегатов и реакционеров. Посередине стол, по обе стороны от него обычные стулья, лицом друг к другу. По крайней мере, его не отвели в камеру на пятом уровне – туда, где подозреваемых привязывают к столам, где для поисков правды используются инструменты и инъекции. «Пока еще не отвели».

Он совершенно потерял счет времени, когда дверь снова открылась. В камеру вошел мужчина, которому можно было дать больше ста лет, в идеально сшитом темно-сером костюме, белой рубашке и тонком темно-красном галстуке. Чаинг его не знал, поскольку мужчина не работал в Опольском управлении. Но явно служил в НПБ. От него веяло холодом и властью, именно так Чаинг всегда старался себя преподносить.

Мужчина уселся на стуле напротив Чаинга и поправил окуляры в стальной оправе. Толстая картонная папка легла на стол.

Чаинг посмотрел на заголовок. Его имя печатными буквами. «Если там есть хоть один намек на предка-элитария, то я погиб».

– Капитан Чаинг.

– Так точно. А вы?

– Стонел. Директор Седьмого отдела. Я прилетел из Варлана специально для беседы с вами.

Чаинг кивнул.

– Ну разумеется.

Все знали о Седьмом отделе, подразделении внутренней безопасности НПБ. Но… чтобы сам директор!

– Являясь офицером НПБ, вы наверняка понимаете, как пройдет наша беседа. И мне не обязательно проводить обычную процедуру угроз и обещаний, не так ли?

– Так. Вам не обязательно это делать.

– Хорошо. Меня не интересует гнездо и их планы по саботажу на ракетостроительном заводе. Мне нет дела до Лурври, хотя я опечален потерей хорошего офицера. И случившееся с товарищем Денериевым меня не волнует.

– Так что вас интересует?

Стонел одобрительно сложил губы куриной гузкой.

– Прямо сейчас? Лишь одно. Расскажите мне… Какая она?

Чаинг не стал колебаться.

– Невероятно пугающая. У нее мощное оружие. Этих паданцев она просто… растерзала в клочья.

– Вы видели ее оружие?

Чаинг склонил голову набок, пытаясь припомнить детали резни. Оказалось непросто, даже несмотря на его прекрасную память: последние несколько часов он сознательно давил в себе воспоминания об ужасах.

– Если подумать, то нет. Воздух задрожал, словно жарким летним днем, а затем что-то вспыхнуло. Но в руках у нее ничего не было, никакого оружия.

– Она появилась вовремя, с ваших слов. Она не упомянула, откуда ей стало известно о гнезде?

– Сказала, что элитарии перехватили какой-то зашифрованный сигнал и поэтому знали о существовании гнезда в Ополе. Они начали следить за ним.

– Они? То есть она сотрудничает с радикалами?

– Она сказала, будто находилась в Ополе несколько дней, помогала местным элитариям отслеживать сигналы.

– Что еще она сообщила?

– Одна вещь мне показалась интересной: она сказала, будто пообещала Матери Лоре защищать Бьенвенидо.

– Мне сказали, что это правда.

Чаинг чуть со стула не упал. Он бросил на Стонела подозрительный взгляд.

– Как это может быть правдой? Она выглядит лет на двадцать. В легендах, конечно, говорится, якобы она жила еще в ту пору, но тогда выходит, что она последняя из ныне живущих, кто видел Великий Переход Бьенвенидо.

– Кайсандра родилась в Бездне. Найджел дал ей какое-то лекарство Содружества, которое позволило ей сохранить юность, очевидно так.

– Ох!

– В самом деле. Она решила оставить это лекарство при себе, впрочем, как и многое другое. Уникальность способствует консолидации ее квазимистического статуса среди элитариев и прочих реакционеров.

– Но она нам помогает.

– Да, когда ей выгодно.

– Тогда зачем вся эта секретность? Если она владеет технологиями Содружества, то почему бы не помогать нам открыто?

– Ответ прост – Найджел Шелдон. Кайсандра состояла у него… в компаньонках. Премьер-министр Слваста не ошибался, не доверяя ей. Она участвовала в революции не во имя борьбы с несправедливостью, но просто для того, чтобы дать возможность Найджелу украсть старый квантумбустер Капитана. Она сотрудничала с супругой Слвасты, стараясь повлиять на решения нового Народного конгресса. Ей нельзя доверять. Мы до сих пор не понимаем цель Найджела. В Бездне мы, по крайней мере, находились на равных условиях с паданцами. Оглядываясь назад, можно даже говорить о нашем преимуществе перед ними, ведь Бездна давала нам особые ментальные способности. В Бездне наши души отлетали в любящие объятия Сердца, мы были бессмертны. А здесь мы умираем навсегда. Это не освобождение, как утверждали Найджел и Ангел-воительница. Это немногим лучше проклятия.

– Она убила паданцев. Она спасла меня.

– Если мы падём, она падёт вместе с нами. Несмотря на все ее оружие и технологии, она одна. Она не сможет защитить всю планету от паданцев.

Чаинг тяжело выдохнул.

– Ладно. Мы не можем истребить ее, она не станет с нами сотрудничать. И что теперь?

– Теперь вы о ней все знаете, и у вас есть выбор. Или, вернее, он есть у меня.

«Именно так она и сказала, Уракус ее побери».

– То есть?

– Насколько я понимаю, в усадьбе Ксандер вы видели паданца-производителя?

– Так точно.

– Их существование чрезвычайно плохо влияет на моральный дух граждан Бьенвенидо. Вы с этим согласны?

– Они меня до Уракуса напугали.

– Вопреки слухам, Седьмой отдел не занимается вопросами внутренней безопасности. Мои кадровые офицеры полностью осведомлены о паданцах-производителях и занимаются не только их истреблением, но и сокрытием факта их существования от широкой общественности. Вы на своем опыте узнали, насколько они опасны, то есть вы уже сдали необходимые нормативы для зачисления в отдел. Но я предлагаю эту возможность только офицерам с прекрасным послужным списком. – Стонел похлопал рукой по папке. – У вас такой и был, за исключением одного досадного промаха.

Чаинг нахмурился.

– Какого промаха?

– Чуть раньше тем же вечером вы привезли Кориллу сюда, в управление НПБ.

– Так точно. Мы спасли ее от паданца-производителя. В этой ситуации пришлось действовать быстро, и мы привезли ее сюда для допроса.

– Существуют четкие приказы относительно элитариев, и первый из них гласит: их нельзя допускать в здание НПБ, поскольку они могут сообщить другим то, что узнают. Это серьезное нарушение безопасности. Ее следовало отправить в камеру для содержания элитариев. Именно потому мы их и создали.

– Но передо мной в приоритете стояло активно действующее гнездо, которое избрало целью ракетостроительный завод. Времени не хватило на что-то другое.

– Срезаете углы, капитан?

Чаинг понимал: его провоцируют, проверяют характер.

– Я действовал по ситуации, спасая завод, – спокойно ответил он. – Возможно, вы считаете важными другие вещи, но я занимаюсь именно этим.

Стонел снял очки и положил их поверх папки. Его запавшие глаза задумчиво разглядывали Чаинга.

– Мне нравится ваша посвященность, капитан Чаинг, и я могу оценить трудности текущей операции, именно поэтому я и хочу перевести вас в Седьмой отдел.

– Обратной дороги нет? – спросил Чаинг, стараясь остаться спокойным.

– Нет. Никакой.

– Тогда мне лучше перечитать правила.

Стонел рассмеялся.

– Не думаю, что это необходимо. Добро пожаловать в Седьмой отдел, капитан Чаинг.

– Благодарю вас, сэр. Я вас не подведу.

– Разумеется. Никто нас не подводит.

– И что теперь?

– Продолжайте нести службу, как и прежде, но вы будете отчитываться еще и перед моим управлением в Варлане и получите дополнительные полномочия, которые помогут вам, если придется разбираться с местным начальством. Вы получите пакет с полным описанием обстановки. – Стонел немного поколебался и снова водрузил окуляры на нос. – Чтение не слишком приятное. За несколько лет мы обнаружили и уничтожили множество разнообразных паданцев-производителей. Они могут принимать вид практически любого животного по желанию.

– Как? Это… невероятно.

– Они обладают врожденной способностью изменять эмбрионы, что, естественно, необычайно заинтересовало Институт исследования паданцев. Но мне нет дела до науки, интересует лишь конечный результат.

– Понял. А Ангел-воительница?

– Убедитесь, что все считают ее лишь легендой. Нужно задавить возможную утечку информации о ее деятельности. Но ту же самую информацию необходимо передавать нам.

– Значит, вас она тоже интересует?

– Меня максимально интересует все, что делает Кайсандра. В Седьмом отделе есть целая команда сотрудников, занятая сбором информации о ее действиях и способностях, а также составлением списков сочувствующих – в основном элитариев. Когда-нибудь мы узнаем достаточно много и выследим ее.

– А потом? Я видел, на что она способна. По-моему, она может разгромить даже целый полк.

– Да, но и у нее есть предел допустимого. Спасибо Матери Лоре, которая обладала тем же уровнем встроенных технологий Содружества. Вряд ли она пережила атомный взрыв.

– Вот же дрянь! Хотите взорвать ее? На поверхности планеты? Вы шутите?

– Конкретные действия мы определим в соответствующее время. На данный момент я готов сохранять статус-кво ради общего блага.

Чаинг надеялся, что на лице его не промелькнуло ни малейших признаков удивления. «Корилла тоже говорила об этом».

– Именно так нам и удавалось выживать все эти годы.

Стонел сунул руку в карман и вытащил жетон Чаинга. Недолго разглядывал его, а затем положил на стол.

– Рад, что вы согласились. Ваше первое задание – ограничить локальное воздействие.

– Сэр?

Чаинг не схватился за жетон сразу, это выглядело бы слишком жалко.

– Капрал Дженифа, офицер, работающая под прикрытием, тоже видела паданца-производителя в переулке Фрикал. Ведь так?

– Так точно, видела, – осторожно произнес Чаинг. – Но мельком. Темно было.

– Тогда вам будет не сложно убедить ее, будто вы наткнулись на бродячую собаку или что-то столь же обыденное.

– Я постараюсь. Она не станет упоминать об этом в официальном отчете.

– Хорошо.

– А как насчет Кориллы? Мне с ней тоже поговорить?

– С той элитаркой? Она помеха, которая не стоит вашего времени. Элитарии постоянно талдычат о своей любимой Ангеле-воительнице, паданцах-производителях и грядущем апокалипсисе. Я отозвал ее студенческий билет – она больше не станет влиять на неокрепшие юные умы. Ее отправят на народную ферму, где она будет вести плодотворную жизнь во благо государства, так лучше для всех окружающих.

Чаинг принял задумчивый вид: Стонел наверняка пытается разглядеть малейшие признаки неодобрения. Сам он видел в сложившейся ситуации чудовищную несправедливость. Корилла сотрудничала с НПБ, рисковала собой, предупреждая их о размерах гнезда, и за это у нее отобрали мечту о настоящем образовании. «Неудивительно, что элитарии ненавидят НПБ».

– Да, так будет лучше.

Здоровой рукой он взял жетон и положил его в карман.

Стонел встал, взяв папку.

– Почти рассвело. Вам лучше обратить внимание на эту травму.

Чаинг поднялся на ноги и мигнул. Горячая волна дергающей боли охватила поврежденное запястье, несмотря на обезболивающие.

– Так и сделаю. Э-э-э, сэр?

Стонел собирался уже стучать в дверь. Он удивленно обернулся.

– Да?

– А как вы попали в отдел, сэр? Тоже видели паданца-производителя?

– Нет. Меня назначили с самого начала. Бьенвенидо нуждается в людях, способных обеспечить продолжение великих дел, начатых Слвастой, и достичь поставленной цели – уничтожить паданцев и сделать освобождение реальностью. Это тяжелый, утомительный путь, по которому мы идем, и не всем он нравится. Я посвятил свою жизнь истреблению внутренней угрозы и не согласен на поражение. Я обещал ему. Мы все обещали.

– Кому обещали?

– Слвасте, разумеется. Своих детей у него не было, как вы знаете. Кванда, паданка, с которой он столкнулся, когда потерял руку, изуродовала его. Но он принимал в свою семью детей, чьи родители погибли из-за паданцев. Мне повезло стать одним из них. Он относился ко мне как к сыну, верил в меня, и я не подведу его.

– Вы знали самого Слвасту? – поразился Чаинг. Вождь революции умер более восьмидесяти лет назад.

– Знал. Он был выдающимся человеком, вдохновителем. Его энтузиазм и вера в то, что народ Бьенвенидо обязан одержать окончательную победу, воодушевляла. Почти так же сильно он презирал предателей Найджела и Кайсандру. Когда мы победим паданцев, мы должны быть свободны и сами определить свою дальнейшую судьбу, без указивок от Содружества, которое элитарии считают таким прекрасным. Если оно такое прекрасное, то почему прислало к нам Найджела? Слваста не хотел позволить людям и идеям Содружества испортить нас. Мы вели битву с паданцами больше трех невероятно долгих тысяч лет. Сперва на планете, а теперь и в космосе. И мы никогда не колебались. Народ Бьенвенидо самый непобедимый во всей Вселенной, мы готовы на великие жертвы ради наших будущих, еще не рожденных поколений. Наша победа принадлежит нам, и нам одним, мы заслужили ее, как никто другой. Поэтому только мы сами имеем право определять свое будущее после окончательной победы.

– Это верно, – согласился Чаинг, ему даже не пришлось изображать искренность. Разговоры элитариев о грядущей славе и чудесах, которые ждут Бьенвенидо после восстановления контактов с Содружеством, всегда казались ему надуманными, словно обещания отчаявшегося политикана.

Стонел постучал костяшками пальцев по двери, которая почти мгновенно открылась.

– Доброй ночи, капитан Чаинг. Надеюсь, мое доверие будет вознаграждено.

Чаинг козырнул, сжав зубы, чтобы не зашипеть от боли.

– Так точно, сэр, будет.

* * *

Когда Чаинг, измученный недосыпом и постоянной болью в запястье, наконец-то поднялся из подвала вверх по лестнице, он увидел Дженифу. Девушка ждала его. Уловки НПБ и их желание задушить любую информацию о паданцах-производителях его разочаровали. Да и скорбел о Лурври он сильнее, чем предполагал. «Хуже смерти просто не придумаешь».

Девушка поднялась со скамейки в холле и обняла его.

– Я уже знаю про Лурври. Все знают. Мне очень жаль. Он был одним из нас, никто не заслуживает такого.

– Спасибо.

Она испытующе посмотрела на него.

– Ты в порядке?

– Кажется, да.

– Хорошо, пойдем. Я отвезу тебя в больницу. – Странная улыбка коснулась ее губ на мгновение. – Вызвалась добровольцем. Вернее, настояла на этом.