Текст книги "Ночь без звезд"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 46 страниц)

– Да. Но он работает на Биллопа. И теперь меня разыскивают люди Биллопа. У нас… в общем, типа, драка произошла.

– О великая Джу! – охнула Теранния. – А я-то всегда считала Лурджи проблемным!

– Прости, тетя Теранния. Я не хотел, чтобы все так случилось.

– Шучу, Флориан. Значит, произошла драка? С подручными Биллопа? И ты смог сбежать?

– Ты их пристрелил? – быстро спросил Матье.

– Что? Нет! Не совсем. Они пострадали, я их сбил с ног.

– Их? И о скольких людях мы говорим?

– О троих. Четверых, если считать Лукана.

– Ты сбил с ног четырех бандитов? – пораженно спросила Теранния. – В одиночку? Что за дрянь, Флориан. Работа лесничего сделала из тебя крутого парня.

– Значит тебя ищут НПБ, шерифы и люди Биллона? – уточнил Матье.

Флориан громко вздохнул.

– Да.

– Ничего себе.

Теранния и Матье переглянулись.

– Так что тебе нужно, Флориан? – спросила она. – В смысле от нас.

– Укромное место. Всего лишь месяц переждать, клянусь. Потом уже будет не важно.

– Это ты так думаешь. Ты, по крайней мере, можешь мне сказать, что случится через месяц?

Флориан посмотрел на Эсси с любовью.

– Я и сам точно не знаю. Но потребуется лишь месяц.

Тетя тревожно кивнула.

– Ну, если это все, то ты можешь пожить в сарае для модов.

* * *

В кабинете на первом этаже стены были обшиты деревянными панелями. Матье повел туда нежданных гостей и немедленно начал переставлять коробки со спиртным, освобождая доступ к стене.

Флориан стоял у дверей, держа за руку Эсси, и наблюдал.

– Эсси нужна новая одежда, – неодобрительным тоном сказала Теранния. – Это платье слишком узкое и короткое.

– Я знаю. Какие-нибудь простыни подойдут. Я могу сшить из них новое платье.

Теранния внимательно осмотрела ее одежку.

– Это тоже ты сшил?

– Ага, – сказал Флориан и приготовился к критике.

– Неплохо вышло.

– Готово, – сказал Матье.

Он нажал на панель. Раздался щелчок, и в стене распахнулась маленькая дверца. Флориан посмотрел на открывшийся темный проход.

– Что это?

– Маленькое потайное убежище в плохом шумном мире, – хмыкнул Матье. Он взял пару фонарей из ящика стола.

– Сам их проведи, – сказала Теранния. – Я не в той одежде.

Матье с болью поглядел на нее.

– Ну да, а мои старые кости как раз для этого годятся.

– Тяжело пройти? – поинтересовался Флориан.

– Нет. Просто не предназначено для нашего роста, вот и все, – ответил Матье. – Эсси пройдет без труда.

Он включил фонарь и пополз вперед.

Эсси последовала за ним с радостным выражением на лице. Флориан замыкал шествие, светя вперед, чтобы Эсси видела, куда идти.

Коридор был примерно полтора метра в длину и метр в ширину. На полу доски, стены из красноватого кирпича гладкие и потемневшие от прикосновений. На одинаковом расстоянии виднелись проходы, одни – заложенные наспех кирпичом, другие – забитые деревянными досками.

– А что это? – спросил Флориан.

– Проходы для мод-гномов, – ответил Матье. – Когда-то, еще в Бездне, водились миллионы этих тварей – выведенных рабов, сначала они были нейтами, а потом их изменяли с помощью телепатии. Модифицированные существа, вот их и звали модами. Существовали мод-лошади, мод-собаки, мод-обезьяны – твари, выполнявшие всю тяжелую работу. А еще мод-гномы – домашние слуги.

– Я про них слышал, в школе рассказывали. Но учителя не вдавались в подробности.

– И неудивительно. Слваста всех уничтожил после Великого Перехода. Телепатия исчезла, и мы больше не могли ими управлять, кажется, они были как-то связаны с паданцами. В любом случае… их все держали для повседневной работы. Во времена Бездны в каждом здании имелся сарай для модов и специальные проходы между комнатами, чтобы под ногами не болтались.

– В каждом здании?

– Да. Вот только проходы такие маленькие, что использовать их невозможно, в смысле людям они не годятся, поэтому с годами их просто заколачивали.

Компания дошла до конца коридора и поднялась по маленькой деревянной лестнице в комнату побольше, где Флориан мог встать в полный рост. Она была полукруглой, с двумя рядами глубоких ниш вдоль изогнутой стены. Маленькое окошко у потолка с белым матовым стеклом пропускало достаточно света.

– Это сарай модов, – объявил Матье, обведя рукой ниши. – Они тут спали. Не беспокойся, у тебя вот что есть. – Он достал пару спальников из одной ниши. – Туалет за углом. Раковина вон там. Работает, только, имей в виду, горячей воды нет.

Флориан обернулся вокруг своей оси, стараясь не выдавать смятения.

– Голодная, папа, – сказала Эсси.

– Я принесу вам еды, – откликнулся Матье. – И поищу книжки с картинками или еще что-нибудь для Эсси.

– Спасибо. – Флориан подобрал спальник. В нишах лежали и другие. – А для кого они?

– А-а-а. – Матье мягко улыбнулся. – Твоя тетя многим помогала, кому требовалось выбраться из города. Наверное, тебе не нужно рассказывать, с какой дрянью тут сталкиваются элитарии. Стерва, глава управления НПБ, относится к нам с необычайной враждебностью. Вот наши и прятались тут, если ими вдруг начинали особо интересоваться, и потом мы переправляли их в порт Чану. Думаю, твой брат тоже жил здесь, перед тем как уехать.

– Лурджи? Здесь?

– Ага, и НПБ так его и не поймал. Так что ты в полной безопасности, главное, не слишком шуми. Здесь, во Вратах, много народу, ты всего лишь в пяти метрах от наших соседей.

* * *

В Опольском управлении НПБ имелось восемь камер, специально предназначенных для элитариев. Все на первом этаже подвала, со входом через внутренний двор. От последней ступени лестницы начинался коридор, который шел прямо под зданием, и в камерах не было ни окон, ни наружной стены. Стены, потолок и пол внутри каждой камеры покрывала металлическая сетка, превращая их в клетку Фарадея, блокировавшую все каналы, поверх сетки – слой кирпичей для пущей безопасности.

В здании управления элитарии могли находиться только в камерах, даже информаторы из подразделения Горлан. Чаинг прекрасно это понимал, когда переступил через большие железные ворота, отделявшие камеры от остального подвала.

«Нужно было привести Кориллу сюда. Поступи я так, она до сих пор училась бы в университете».

Только сейчас Чаинг почувствовал всю иронию положения: его тоже посадили бы сюда, обнаружь Седьмой отдел у него предков-элитариев. Но теперь, ознакомившись с документами Седьмого отдела, он также понял, что вероятность его поимки свелась практически к нулю. Седьмой отдел мог только попытаться ограничить распространение информации.

Из семи камер слышались крики – обычные заявления о неправомерных действиях и требования позвать адвоката, вопли протестующих доносились из-под железных дверей. К данному моменту НПБ удалось привезти пятнадцать из семнадцати подозреваемых, которые могли контактировать с Флорианом. Больших надежд Чаинг не питал, большинство из задержанных не видели Флориана с самого окончания школы. Двое служили в том же подразделении полка – но семь лет назад.

По большому счету его интересовала лишь одна камера.

Надзиратель в арестантской встал из-за стола в конце коридора и козырнул ему.

– Откройте, – сказал Чаинг. – И выключите диктофон.

– Сэр?

– Вы слышали.

– Сэр, но записи…

– Поменяйте катушку. Понятно?

– Так точно.

Надзиратель подошел к шкафу и открыл верхнюю дверцу. Внутри на двух полках стояли магнитофоны, катушки медленно вращались. Начальник выключил записывающее устройство, подключенное к первой камере.

– Благодарю вас, товарищ.

Дверь открывалась двумя разными ключами. Чаинг подождал, пока открыли замки и отодвинули засов. Такие предосторожности на самом деле не требовались: элитарии никогда не представляли физической угрозы.

Кастиллито сидела за маленьким столом. Женщина лет под семьдесят с коротко остриженными волосами странного фиолетового цвета. Одежда на ней была такая, как носят музыканты современных электрогрупп: белая блузка, вельветовый жилет с разноцветными стекляшками и бисерной бахромой, бордовая кожаная юбка до колен, открывавшая лишь пару сантиметров кожи над небесно-синими сапогами.

Если бы Чаинг увидел такой безумный наряд на ком-то другом, то решил бы, что перед ним нарникоманка, разменявшая свою беспутную жизнь на курево. На Кастиллито костюм выглядел даже элегантно.

– Капитан Чаинг, – произнесла женщина и стрельнула глазами по растрепавшемуся краю его гипса, выглядывавшего из-под манжеты рубашки. – Рада, что вы выздоравливаете.

– Очень хорошо, товарищ, – отозвался он, сев напротив. – Пытаетесь сбить меня с самого начала. И я должен спросить, откуда вы знаете мое имя?

– Все элитарии Ополы знают ваше имя, капитан, особенно после усадьбы Ксандер.

– Я так и думал, что вы в курсе этого дела. В конце концов, вы возглавляете радикальное движение элитариев в Ополе.

– Вас ввели в заблуждение, я юрист-правозащитник. Однако мне очень жаль, что так все случилось с бедным лейтенантом Лурври.

– Спасибо.

– Сражаться с паданцами-производителями очень непросто.

– Таких не существует.

Она засмеялась ему в лицо.

– Расскажите мне о вашем сыне, – попросил он, когда смех затих.

– Лучше вы расскажите мне, почему меня задержали. Наверное, случилось что-то необычайно важное, раз мне даже не дали позавтракать и притащили сюда.

– Все так. Ваш сын – сейчас самый важный человек на Бьенвенидо. Где он?

– Я нахожусь под арестом? Офицер, очень агрессивный и непрофессиональный, нужно добавить, ордера при себе не имел.

– Ему и не требовалось. Это вопрос государственной безопасности.

– В самом деле? Падение произошло? Насколько я понимаю, вы только ими и занимаетесь, а Управление космической бдительности ни о чем таком не сообщало, особенно здесь.

– Это не Падение. Мы действуем по процедуре гнездовой тревоги. Она дает мне широкий круг полномочий.

– Гнездовая тревога? Сразу после того, как вы выжгли паданцев-производителей из усадьбы Ксандер? Уверенности в компетенции НПБ это не внушает.

– Без нас Бьенвенидо падет.

– Продолжайте себя убеждать. Может, хоть это принесет вам покой по ночам. Поскольку ничто другое его вам не даст. Грядет паданский апокалипсис, а вы тратите время на угнетение элитариев вместо поисков гнезд.

– Просто расскажите мне о Флориане, товарищ.

– Семь лет назад мой сын уехал из города. Благодаря гонениям на наших, которые устроила ваша организация. С тех пор я его не видела.

– Он связывался с вами?

– Кто?

Чаинг ударил кулаком по столу, и Кастиллито вздрогнула.

– Хватит, – предупредил он. – Пока я относился к вам хорошо, поскольку считаю, что ваш сын – идиот, ввязавшийся в ситуацию, которую сам не понимает. Но вы должны знать, я его обязательно найду. И то, как я буду относиться к нему, зависит от того, сколько проблем он мне принесет. Поэтому спрошу еще раз: он связывался с вами?

– Знаете, а вы недостаточно быстры.

– В каком смысле?

– Когда ваши бандиты с жетонами пришли за мной, они не помешали мне связаться по каналу с моими друзьями. Все время, пока меня везли сюда, я рассказывала им о том, что происходит. И вы не только меня задержали нелегально, не так ли? Адвокаты уже подали судье прошения об освобождении. Скоро перед вашим управлением начнется гражданский протест. Соберется много людей. И не только элитарии, которых вы против себя настраиваете.

– Ой, напугали!

– Знаете, вам все-таки иногда стоит математикой заниматься. В Ополе элитариев больше, чем сотрудников НПБ. Спросите Кукайду, если мне не верите. Да на всем Бьенвенидо элитариев больше, чем ваших, мы вас превосходим числом.

Чаинг откинулся на спинку стула.

– А я его видел. Даже говорил с ним четыре дня назад. И подумал, что он обычный лесничий. Ваш сын очень умен. Очень.

Он чуть не пропустил тот момент, когда на мгновение в ее глазах мелькнула неуверенность.

– Вы видели Флориана?

– Да. Он избрал для себя жалкую жизнь. Теперь-то я понимаю, почему он предпочел жить так, а не с вами.

– Ой-ой-ой! Как больно. Вы меня просто убили наповал. Давайте прямо сейчас во всем и признаюсь.

– Гнездовая тревога объявлена из-за Флориана.

Женщина поджала губы, посмотрев на Чаинга.

– Если бы Флориан стал паданцем, вы бы не просили меня о помощи. А паданец – копия Флориана не побежал бы за помощью к матери. Так в чем дело?

– Государственная тайна. Но все плохо. Если вы поможете мне, я его пощажу.

– В самом деле? А обещание в письменной форме не дадите?

– Нет, поскольку вы полностью зависите от меня. Как захочу, так и сделаю. Поэтому постарайтесь не раздражать меня.

– Он не паданец, но вы все-таки объявили гнездовую тревогу. Не может быть, неужели вы лжете, товарищ капитан? Злоупотребляете служебным положением и используете государственные органы ради личных целей? Что там на самом деле случилось в долине?

– Кто его отец?

– Высокопоставленный офицер НПБ. Он заплатил мне, чтобы я не указывала его имя в свидетельстве о рождении, и штраф оплатил тоже он. Ой, вы это тоже записали?

Чаинг ухмыльнулся, презирая женщину за ее самоуверенность. Обычные методы на нее не действуют, это он уже понял.

– Смешно, – сказал он и отвесил ей пощечину. Изо всех сил.

Кастиллито упала назад и заплакала от неожиданности. Чаинг медленно обошел стол, разглядывая, как она копошится на полу. Кровь капала из уголка ее рта. Он наклонился, чтобы предъявить ей ультиматум, объяснить – она лишь грязный кусок недочеловека. Она в его руках.

Едва заметное шевеление привлекло его внимание. Прямым указательным пальцем женщина ткнула капитану прямо в глаз. Чаинг взревел от боли и неожиданности, отшатнулся. Кастиллито вскочила, развернулась и ударила каблуком сапога по гипсовой повязке, да так сильно, что та раскололась. От невероятной резкой боли Чаинг потерял способность четко видеть – красная пелена закрывала глаза. От приступа тошноты закружилась голова и ноги едва не подкосились.

– Грязный Уракус!

Он отпрянул и ударился о стену, едва не свалившись на пол. Элитарии быстры. Элитарии сильны. Он забыл о самых азах профессии, так разозлила его непокорная баба.

– Сэр? – Надзиратель постучал в дверь. – Сэр, у вас все в порядке?

Кастиллито стояла неподвижно и с презрением смотрела на него, трогая рассеченную губу.

– Ну, все в порядке? – с издевкой спросила она. – Или ты надеешься, что Ангел-воительница придет и спасет тебя? Еще раз.

Чаинг ахнул. «Она знает! Уракус побери, я так и знал. Наверняка она возглавляет радикалов».

– Сэр? – Ключи загремели в замке.

– Уйдите, товарищ, – крикнул Чаинг. – Я в порядке.

– А теперь я расскажу тебе твое будущее, сынок, – произнесла Кастиллито, поставив на место стул. – Если в течение двух часов я не выйду отсюда, то к Горлан и твоему драгоценному Стонелу поступит анонимная информация о твоих предках-элитариях.

– Я не элитарий, – прорычал Чаинг, нажимая здоровой рукой на глаз, который до сих пор пульсировал от боли. Он боялся, что Кастиллито его повредила. «Сука!»

– Твоя реакция на элитариев свидетельствует о гиперкомпенсации, Чаинг. Чувство неприязни к самому себе здоровья не прибавит. В конце концов оно просто сожрет тебя изнутри. Я и раньше видела подобное. Прими себя таким, какой ты есть. Я не прошу тебя помогать нам. Когда наступит паданский апокалипсис, ты будешь нуждаться в нас.

– На следующий день после того, как Уракус нас накроет!

– Ты сам знаешь, что ты – элитарий. И ты знаешь о существовании паданцев-производителей. Ты встречался с Ангелом-воительницей. И долго ты будешь отрицать правду? Мы на одной стороне, Чаинг. Мы хотим победить паданцев. Почему ты не желаешь этого признать?

– Если ты хочешь помочь мне, то скажи, где твой сын.

Кастиллито вздохнула и села. На лице ее играло выражение учительницы начальных классов, разочарованной нерадивым учеником.

– Я не блефовала, когда обещала разоблачить тебя. Уже послан зашифрованный файл. И если я не свяжусь со своими друзьями, то через два часа файл автоматически откроется и я никак не смогу воспрепятствовать распространению информации.

Чаинг потер глаз, но стало лишь хуже.

– Я тебе не верю.

– У тебя нет выбора. Знаешь, что сделают с элитарием, который проник в самое сердце НПБ? На самом нижнем уровне подвала есть печь, которая греет воду для отопления. Они тебя бросят в топку живьем. Можешь мне поверить, ведь ты и сам бы так поступил с предателем. Не правда ли?

– У меня тоже есть друзья. Если из-за тебя они начнут меня в чем-то подозревать, я об этом узнаю, поскольку они тебе не поверят. Я выиграю время и воспользуюсь им против тебя. Топка будет меньшей из твоих забот.

– Я не хочу причинять тебе вреда, Чаинг. Понятно, ты не сможешь сразу признать, что ты один из нас. И все же я надеюсь на тебя, сильно надеюсь. Может, однажды ты сядешь в директорское кресло.

– Я никогда не предам НПБ!

– НПБ отлично борется с гнездами паданцев. На этом тебе и надо сосредоточиться.

Он устало посмотрел на нее.

– Она так и сказала.

– Я знаю.

– Ты с ней встречалась?

– Нет. Не во плоти. Я не настолько важна. Но друзья время от времени общаются с ней. И мы отправляем ей информацию. Как ты думаешь, кто сообщил ей о новых зашифрованных каналах связи в Ополе? Кто предупредил ее, что ты обнаружил гнездо? Кому ты обязан своей жалкой жизнью?

– Тебе я ничем не обязан!

– Что натворил мой сын? Флориан – не паданец. Ты наверняка проверил его кровь, когда говорил с ним, НПБ всегда так делает. – Вопрос прозвучал как риторический. – Полк отправили в долину Альбина, и с тех пор ты пытаешься схватить его. Почему?

– Ты руководишь радикалами Ополы, – сказал Чаинг в ответ. – Не думаю, будто все просто удачно совпало. Ты послала его туда семь лет назад? Именно этого он и ждал?

– Чего «этого»? Кстати, для протокола, я не являюсь вождем опольских радикалов. В ваших драгоценных документах все указано верно, я – активистка движения за гражданские права. Хорошая, но не больше. Нет никакого заговора, Чаинг, и никогда не было. Эту ложь скармливает тебе Яки по приказу Стонела.

– Если Флориан с тобой свяжется, первое и единственное, что ты должна сделать, – позвонить мне.

Кастиллито улыбнулась, хоть и победно, но довольно скромно.

– А что, у тебя еще нет кода к каналу связи, товарищ?

* * *

Шла середина второго дня, когда начали появляться запросы на адресный код Флориана. Матье несколько раз возвращался в сарай модов, принося Флориану корзины с едой, а накануне он передал немного ткани и набор для шитья. Намного лучше, чем у Джоффлера! Флориан принялся шить новое платье на лямках с пуговицами, чтобы удлинять наряд по мере того, как растет Эсси.

Съев хлеба с фруктами и напившись воды, Эсси заснула на спальном мешке, закутавшись в кафтан Флориана. Отчего-то он ее успокаивал, да лесничий и сам с удовольствием избавился от вещи кричащей расцветки. Как всегда, сон малышки омрачали кошмары. Она постоянно стонала и хныкала. Несколько раз вскрикивала и садилась, широко распахнув испуганные глазенки. Флориан каждый раз укачивал ее, не понимая, действительно ли она просыпается в такие моменты. В ту ночь она проспала десять часов подряд и проснулась очень голодная. Первым делом, однако, пришлось удлинить лямки платья на три пуговицы.

Флориан начал просматривать форумы общедоступных групп, пока работал над очередным новым платьем. Говорили в основном о гнездовой тревоге. На изображениях, снятых сетчаткой, – очереди на контрольно-пропускных пунктах, неподвижные ряды фургонов и грузовиков замерли на много километров вдоль дорог, водители либо стоически терпели, либо впадали в ярость. Лесничий видел несколько фотографий «Коперэрла», прижатого к стене двумя шерифскими автомобилями. Он гадал, все ли в порядке с Луканом, но по большому счету после драки на складе дела водителя близко к сердцу он не принимал.

На следующее утро по общему каналу передавали новости о людях, которых шерифы задерживали и увозили без ордера на арест. Флориан знал почти всех, кого доставили в управление НПБ, хотя не вспоминал о них много лет. Наверное, НПБ в полном отчаянии, раз добрался до них. Честно говоря, Флориану даже в голову не пришло бы попросить кого-нибудь из них о помощи.

Покончив с новым платьем, лесничий вытащил цилиндры пищевого процессора из рюкзака. Большая часть еды, полученной от Матье, пошла в емкость, туда же Флориан долил воды из-под крана. На этот раз он выбрал пастообразную консистенцию. Обогащенная еда медленно выдавливалась из нижнего раструба прямо в миску. В ней содержались все те же специальные жиры и витамины, что и в обогащенном молоке, но консистенция сменилась на более густую и более разнообразным стал вкус, от яблока до говядины. Флориан обнаружил и третий вариант: процессор умел производить из еды твердые шарики, которые Эсси могла сосать между приемами пищи, словно конфеты.

Когда шарики один за другим начали с грохотом падать на тарелку, словно мелкие камешки, пришел первый запрос с его кодом. Связь в сарае для модов с толстыми стенами и одним окошком оставляла желать лучшего, но у его юз-дубля имелись прекрасные фильтры, к тому же новые подпрограммы усилили восприимчивость. Флориан приказал юз-дублю не принимать запросов, адресованных ему, но принялся читать заголовки писем. Сообщество элитариев Ополы обнаружило, что именно из-за него НПБ объявило гнездовую тревогу. По этому поводу появилось много спекуляций, никто точно не знал, стал он паданцем или нет. Некоторые уговаривали его сдаться и писали: «Мы страдаем из-за тебя». Большинство же предлагали ему поддержку и советовали бежать, подставить ублюдков из НПБ. Параллельно с личными запросами шел общий канал общения, где обсуждалось, связана сложившаяся ситуация с Падением или Флориан другим способом нанес удар по НПБ. Появились разные теории, начиная с поджога Главного управления НПБ в Варлане (впечатляющее достижение по сравнению с деянием его брата) до разработки нового оружия, способного уничтожить паданцев одним выстрелом, и, конечно, множество других вариантов преступлений.

Эсси проснулась днем с громким плачем.

– Ножки болят, папа, – шмыгнула она.

– Я разберусь, – пообещал он, как всегда, и начал массировать ей лодыжки и икры, пока девочка сосала шарики. – Я сшил тебе новое платье.

– Папа, ты лучше всех.

Ее бесхитростная любовь вызвала в нем такой взрыв эмоций, отчего горло сжал спазм.

– Мы здесь будем в безопасности, – сказал он, разминая девочке икроножные мышцы. – Мы с тобой вместе.

– Голодная, папа.

Он улыбнулся.

– Угу, и я.

Именно в этот момент в общем канале возникло имя капитана Чаинга. Флориан оскалился, вспомнив о капитане. Перед зданием НПБ на улице Широкой собралась толпа протестующих, они размахивали плакатами, выкрикивали лозунги и мешали проезду транспорта. На удивление, большинство протестующих не относилось к элитариям. Ограничения, наложенные по причине объявленной гнездовой тревоги, вывели из себя многих. Ободренные примером бесстрашных борцов за гражданские права, люди осмелели и начали бунтовать против тех, кто мешал нормальному течению жизни.

Ближе к вечеру Матье снова пришел. Он удивленно моргнул, увидев пустую корзину из-под еды.

– Надо бы еще вам принести, – несколько саркастично произнес он.

– Спасибо, – отозвался Флориан.

– Она только это и делает? – спросил Матье, взглянув на Эсси, которая снова прикорнула на кафтане.

– Угу, – гордо сказал Флориан.

– Она твоя дочь?

– Вообще-то нет.

– Сегодня у нас тут группа будет играть. «Кто такой Маклауд».

– А?

– Они так называются – «Кто такой Маклауд». И будет громко. Молодежь сейчас именно такую музыку любит. Ну и другие клубы тут тоже по соседству. – Он ткнул пальцем в окно. – Так что, может, и не заснете.

– Ничего. Прошлой ночью было не слишком громко. А вы тоже будете сегодня играть?

– Боюсь, нет, – печально сказал Матье, посмотрев на свои руки-крюки. – Хочется, конечно, но уже мало на что способен. Раньше играл на гитаре, а сейчас могу лишь барабанить да петь.

– Артрит?

– Вообще-то нет. НПБ не нравились мои песни-протесты, которые я когда-то исполнял. Однажды ночью после квартирника они пришли за мной, деревянными палками перебили мне пальцы.

– Великая Джу, Матье, мне жаль.

– Не ты же это сделал. Я рад тебе. Что бы ты там ни натворил, мне приятно помочь тебе. В пику им. Кроме того, люди до сих пор поют мои песни.

– Хорошо.

– Мы боремся с НПБ каждый день тысячью разных мелких способов, мой юный друг. Только так порядочные люди одержат победу в конце концов.

Флориана прямо подмывало рассказать Матье, кто такая Эсси.

– Вы правы. Мы победим, – яростно произнес он.

Матье понимающе кивнул.

– У меня для тебя есть хорошая новость и плохая.

– Что случилось?

– Сегодня утром Кастиллито арестовали.

– Маму?

– Не беспокойся, ее уже выпустили. У меня есть друзья, которые вышли на улицу, где стоит управление НПБ. Они видели, как она выходила.

– Слава Джу!

– Но это не значит, что они не станут следить за ней. Наоборот, будут пасти ее очень внимательно. Она – единственный человек, способный связать их с тобой. А значит, ты не можешь с ней видеться, Флориан. Понимаешь?

– Да. Я… Конечно.

В каком-то смысле он ощутил облегчение. Единственным человеком, который до сих пор не послал ему запроса, была его мать, и это его беспокоило. Очень сильно.

– Вот и молодец.

– Но она ведь поймет, почему я пришел к тете Тераннии, а не к ней?

– Конечно. – Матье помолчал немного. – Я знаю, ты сказал, тебе нужно переждать где-то месяц. А ты не думал, что случится, если они подберутся довольно близко? Хотя я такого не утверждаю, – быстро добавил он, – но прежде подобной охоты я не видел. К тому же теперь они разыскивают Биллопа. Флориан, он тот еще мерзавец, способный на все ради спасения своей шкуры, он может дать наводку.

– Я уйду. Клянусь, я не допущу, чтобы вы с Тераннией оказались в опасности.

– Вообще-то я другое имел в виду. Флориан, есть лишь один человек, который может тебе помочь, но мне важно твое мнение.

– О ком ты?

– Об Ангеле-воительнице, разумеется.

– Ан… Но она ведь не… О! Так она настоящая.

– Еще какая!

– Дрянь.

Флориану хотелось задать сотни вопросов. Все свое детство он слышал истории об Ангеле-воительнице, о том, как она защищает элитариев, и это восхищало и дарило утешение. Ее лицо стояло на всех иконках общеупотребимых программ постоянным напоминанием: у элитариев есть своя героиня. Она была мифом. Флориан всегда мечтал, чтобы миф оказался правдой.

– Вы ее знаете?

– Я? Уракус, нет. Но некоторые элитарии ее знают, по крайней мере умеют с ней связаться. Или бахвалятся. Прямого канала нет, и пинг-кода тоже, скорее всего, нет, они просто кричат в пространство и ждут. Нельзя предугадать, придет она и вообще услышит ли.

– Так вы думаете, мне стоит попросить?

– Прямо сейчас, возможно, нет, но я бы хотел, чтобы ты подумал об этом, если все станет… небезопасно. Если меня бросят в подвалы НПБ, я вряд ли долго продержусь. В моем-то возрасте.

– Не надо, – быстро сказал Флориан. – Вообще не нужно держаться. Пожалуйста. Если они придут за вами или Тераннией, не надо их злить. Если это случится, я потихоньку уйду.

Старый музыкант покачал головой.

– Так я и не говорю, будто это случится. Просто обрисовываю варианты, если вдруг все пойдет плохо. Ты не так одинок, как думаешь.

– Спасибо, Матье.

– Ты хороший парень, Флориан. Твоя тетка очень высокого мнения о тебе.

– Она всегда заботилась о нас с братом в детстве, – смиренно сказал он. – Помогла нам обоим. В те дни нам приходилось нелегко.

– Я знаю. Нам, элитариям, во все времена непросто. – Матье ласково посмотрел на спящую девочку. – Смешно, похоже, она с утра опять подросла.

– М-м-м, Матье, она растет. И быстро. Вы должны быть к этому готовы.

– Л-ладно. – Матье уставился на лесничего, потом снова на Эсси. – Хорошо, принесу вам еще еды. Всю ночь будете одни. Мы не можем рисковать и оставить потайную дверь открытой, вдруг кто-то случайно войдет в кабинет Тераннии.

– У меня есть кое-какие песни, – пробормотал Флориан.

Мысль, что он подвергает Тераннию и Матье опасности, была ему ненавистна, а среди чудесных знаний, полученных от Джоуи, обнаружился музыкальный каталог. Не слишком большой, но чем еще он мог отблагодарить старого музыканта…

– Вот и хорошо, Флориан. Не знал, что ты любишь музыку.

– Я… Они часть мысленного ландшафта, для которого я написал код, – осторожно сказал он.

– Чего-чего?

– Ланд… В общем, я создаю изображения, которые можно проиграть макроклеточными ячейками, что-то вроде снов.

Юз-дубль создал папку с названиями на основе простого поискового запроса. Флориан отобрал несколько треков из тысяч и тысяч, переданных ему космическим аппаратом. Даже ему, не особо увлекающемуся музыкальным искусством, пришлось признать музыку Содружества необычайной. Ее так много, она такая разнообразная, сотни разных оркестров и солистов, групп и песенных скульптур, созданных благодаря технологиям. В каталоге наличествовала музыка многих столетий, от первых записанных песен до нот, написанных руками древних композиторов. Простой поисковой подпрограмме Флориан послал запрос на песни протеста, в которых говорилось бы о несправедливостях и надежде на будущее, а также на песни о любви (этих было невероятно много) и просто на ритмичные веселые мелодии. И отсортировал их так, чтобы там присутствовали гитара, ударные и фортепьяно в любой комбинации.

На дисплее экзозрения появился список из нескольких тысяч наименований начиная с середины двадцатого века на Земле. Дополнительная информация подсказала, что именно на Земле и зародилась человеческая раса.

«Покажи мне ее», – дал Флориан команду юз-дублю. Перед глазами возникла Земля. Земля с орбиты, глазами астронавтов! Настоящее изображение, а не сконструированное, как в его простейших мысленных ландшафтах. На Земле были огромные коричнево-зеленые континенты, океаны, покрытые невероятными завитками чистейших белых облаков. Мир венчали льды на обоих полюсах. В ночное время континенты сверкали огнями городов, которые растягивались на сотни километров, особенно вдоль береговых линий. Красота завораживала, лесничему захотелось протянуть руку и коснуться планеты.

– Великая Джу, – простонал он. Глаза наполнились слезами.

– Флориан, – позвал Матье, – ты в порядке?

– Да-да, все хорошо. – Флориан вытер слезы и приказал юз-дублю сократить список песен до десяти, а потом переслал файл Матье. – Это вам. Ваша группа может сыграть их. Я не обижусь, если вдруг не понравится.

– Ты очень добр, Флориан, – сказал старый музыкант, мягко улыбнувшись. – Я знаю, насколько тяжело показывать другим людям свою работу, особенно если это личное, как песня. Файлы очень большие. Я послушаю их сегодня вечером, а завтра утром мы все обсудим. Годится?

– Ну, да. – Флориан не ожидал, что ему предстоит беседа по прослушанному. – Хорошо.

Чаинг вышел из клиники на втором этаже управления НПБ и отправился на пятый этаж подвала, который располагался тремя уровнями ниже архива. За утро появились первые результаты операции. Перрика и тер Васка задержали и везли в управление. Шерифы еще разыскивали Булрона, но теперь его арест не был первоочередной задачей, поскольку Чаинг поймал двух остальных подельников.