Текст книги "Ночь без звезд"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 46 страниц)

– Как хочешь.

Флориан услышал, как заработал двигатель, палуба завибрировала под ногами. Он оперся о борт, вглядываясь в горизонт. До мыса Векелл, ближайшей оконечности Льюкертикара, больше тысячи километров.

А до разведки ген-орлов Кайсандра хотела пойти еще дальше, к заливу Макбрайд.

Флориан взглянул на матроса, поднимавшего веревочную лестницу. Подводная лодка уже погрузилась, интел-центр повел ее в пещеру под фермерским домом, так что назад дороги нет. Недели, а может, и весь остаток жизни придется провести на этом корабле, с этими двумя. Кайсандра даже не упомянула о Джайморе. Могла хотя бы просто из уважения?..

«Готора III» набрала ход, свежий морской ветер бил в лицо, словно хотел очистить его от печали.

– Мне жаль.

Флориан обернулся и увидел, что рядом с ним стоит Паула, держась за борт. Она надела толстый теплый темно-оранжевый свитер, черные волосы развевались на ветру, взгляд скользил по волнам.

– Чего? – спросил он.

– Некоторые женщины не осознают, какой эффект они производят на мужчин.

– А!

– Это не значит, что ты ей больше не нравишься, Флориан, она не отвергла тебя. Просто они с Джаймором давние друзья.

– Я понял.

– В любом случае, любит она вообще другого. И очень давно. Вообще-то почти всю свою жизнь. Не уверена, что это полезно для здоровья, но любовь помогает ей выживать в самые тяжелые времена, и я не стану упрекать ее в этом.

– Значит, не Джаймора? Не его?

– О нет. Кого-то другого, совершенно недостижимого. Так что если бы она хоть немного всерьез подумала, то, вероятно, поняла бы, как ты себя чувствуешь, ведь именно так она чувствует себя все время. И она бы ужаснулась своему поведению по отношению к тебе. Она не жестока, Флориан.

– Я знаю.

– Вам было весело вдвоем, ведь так?

Он уныло кивнул.

– Она так и сказала. Просто поразвлечься. А я, кажется, не прислушался.

– Порой самоотрицание делает жизнь проще. Но не надо к этому привыкать.

Он, не отрываясь, смотрел на вздымающиеся волны.

– Думаешь, мы найдем «Виконт»?

– Если он на Льюкертикаре, то да. Я просмотрела сенсоры, которые установили на новых ген-орлов, они отличные. Но проблема не в этом.

– Во времени.

– Да. Если мы не угадали, если «Виконт» приземлился на северном полюсе, то не уверена, хватит ли нам времени добраться до Валатара. Паданцы снова собираются забомбить нас. И все из-за меня. Больше они не станут прятаться.

– После приземления «Вермиллиона» летательные аппараты Содружества еще какое-то время работали. Они бы наверняка нашли «Виконт».

Паула поджала губы.

– Историю всегда пишут победители. Читая между строк «Хроники приземления», я начала подозревать, что капитан Корнелий не очень-то и хотел искать второй источник технологий Содружества. В конце концов, его семья быстро захватила власть над единственным запасом передовых медицинских препаратов и устройств на планете.

Флориан с удивлением посмотрел на нее.

– Но это… ужасно!

– Моя работа заключается в том, что я раскрываю изнанку человеческого общества. Боюсь, подобное поведение не редкость, как мне хотелось бы думать, особенно в более примитивных культурах. А эта колония на удивление быстро погрузилась в состояние более-менее приличного феодализма, стоило у них отобрать блестящие машины.

– Ты в самом деле думаешь, что Капитан пошел на это?

«Мой предок!» – подумал он.

– Я лишь предполагаю, вот и все.

* * *

Дождь хлестал по тяжелому плащу, Стонел смотрел на тело. Потребовались три обычные простыни, которыми пользуются коронеры, чтобы полностью его прикрыть, – весомое свидетельство его громадности. Приподняв пальцем край шляпы, начальник Седьмого отдела сказал:

– Покажите.

Чаинг с помощью костыля отодвинул черную ткань.

Паданец-производитель был настоящим чудовищем, хотя после смерти его бронированное тело слегка сдулось, твердые пластинки сместились, словно внутренности твари сжались. Половина головы отсутствовала, виднелись клочья серо-белого мозга. Дождь смыл голубую кровь с камней.

– Ваш выстрел? – спросил Стонел.

Чаинг пожал плечами.

– Возможно. Я подстрелил одного из этих гигантов. – Капитан огляделся, словно хотел взять себя в руки. Обгоревшие грузовики превратились в груды черного металла, мокрые от воды. Горели они долго, пока бензин не закончился. – Остальных уничтожили морпехи.

Стонел посмотрел на покатый спуск на берегу, куда вынесло «Ланару». Передние сходни спущены, царапают цемент. В обшивке несколько рваных дыр, бронированная судовая надстройка в кратерах пуль. Чудо, что корабль вообще добрался до берега. Но Стонел не верил в чудеса.

Больше дюжины патрульных машин образовали баррикаду в конце доков, красно-синие огни мигали, шерифы в плащах несли караул, держа наготове винтовки и дробовики. Но это лишь внутренний кордон. Территорию вокруг гавани оцепили на полкилометра, чтобы ни один гражданский сюда не попал.

Однако теперь подобные меры безопасности не имели смысла. Весь город знал о произошедшем. «Морская пехота дралась с паданцами и победила. По крайней мере, нас не забомбили». Новость уже долетела до Варлана. Если правительство станет все отрицать, то окончательно потеряет доверие. «Впрочем, сейчас это не слишком важно».

– И сколько погрузилось на «Жю»? – спросил Стонел.

– Около дюжины, – ответила Дженифа. – Капитан Фахи провела наружное наблюдение на отлично, но тут стреляли.

– Значит, паданцев хватит, чтобы управлять судном?

– Так точно.

Он смерил взглядом мелкую фигуру девушки в грязно-коричневом плаще и в фетровой фуражке НПБ, промокшей насквозь. На щеке гадкая рана – чиркнуло куском камня на маяке. Ничто ее не берет: ни погода, ни кровавый хаос побоища, – всегда готова исполнить свой долг.

– Итак, давайте подведем итог. Вы считаете, что «Готора III» приняла груз, принадлежащий Ангелу-воительнице, но ни ее самой, ни Паулы на борту не было. Затем паданцы, вооруженные нашими атомными бомбами, захватили «Жю» и пошли в погоню за «Готорой».

Дженифа недолго колебалась.

– Так точно, сэр.

– И куда они все направились?

– На то нет никаких указаний, – ответил Чаинг. – Я приказал силам воздушной обороны отправить два GV-15 через сорок минут после отплытия «Готоры», но она исчезла.

– А как далеко судно может уплыть?

– Пока не кончится топливо, вероятно, на три тысячи километров. Может, чуть дальше.

Стонел посмотрел на покрытую рябью серую воду.

– Ангел-воительница явно пытается перевезти свое оборудование, не привлекая внимания. Судя по грузу на судне, они направляются куда-то подальше от Ламарна. Что у нас там?

– Клев находится за границами возможностей «Готоры», – заметил Чаинг. – Но есть еще два небольших острова на юго-западе, до которых они могли бы доплыть.

– Что-то вроде их Бьярна, капитан?

– Никак нет, сэр. Она не туда планирует отступать, если произойдет паданский апокалипсис.

– Откуда вам это известно, капитан?

– Она лично связалась со мной прямо перед тем, когда объявили красный код. Она хотела поговорить с вами.

– В самом деле?

Стонел старался не показать удивления, но капитан его впечатлил. Он скользнул взглядом в сторону маяка. Верхушка отсутствовала, вокруг основания лежали сожженные обломки. «Возможно, я все-таки сделал правильный выбор», – подумал он.

– А она не сказала вам, что именно хотела обсудить со мной?

– Так точно, сэр. Если ситуация сложится в пользу паданцев, она хотела получить доступ к червоточине под дворцом. Сказала, что Паула сможет открыть ее и эвакуировать людей на Аквеус.

– Кого? – резко спросил он. – Кого они возьмут с собой?

– Это она и хотела обсудить. Но без боя она уходить не собиралась.

– Вероятно, на «Готоре III» то, чем она собирается драться. И паданцы это знают.

– Так точно, сэр.

– Вы можете связаться с ней, капитан?

– Наверное, Корилла сможет, – сказал Чаинг. Он не собирался раскрывать, что ему в руку вживили технологию Содружества. «Одной Джу лишь ведомо, как Дженифа отреагирует на это». – Элитарии… более организованы, чем я думал. Эти ублюдки даже смогли врезаться в нашу безопасную телефонную линию.

– Поговорите с Кориллой. Скажите ей, что я встречусь с Ангелом-воительницей.

– Но ведь сейчас она, скорее всего, на «Готоре», – сказала Дженифа.

– Вероятно, вы правы, но все равно свяжитесь с элитариями. И пусть воздушные силы снова поднимут GV-15. Пошлите их настолько далеко, насколько возможно. Я хочу знать, куда направляются «Готора» и «Жю».

– Если не на острова, то на Лыокертикар, – сказала Дженифа. – Единственный континент, до которого они смогут доплыть.

2

В крипте ничего не изменилось. В обычных обстоятельствах Стонел лишь порадовался бы этому. Фаустина подняла взгляд от стола, когда он вошел, чтобы осмотреть космический аппарат, хранивший память Джоуи Стейна. Никого из техников не было: с тех пор как Джоуи заговорил, их сюда не пускали. Над детальным планом переданных им сенсорных систем Содружества работали в специально отведенной лаборатории.

– Все в порядке? – спросила Фаустина.

– Ради Джу, женщина, проснитесь и оглянитесь вокруг! Паданцы получили атомные бомбы. Апокалипсис вот-вот начнется. Так что нет, далеко не в порядке, Уракус побери.

Фаустина побледнела и невольно отшатнулась от него.

– Переключите, – махнул Стонел в сторону радио.

– Оно постоянно включено, – безэмоционально ответила ученая.

– Что, все настолько плохо? – спросил голос Джоуи.

На малый миг Стонел замер. Раньше его никто не мог застать врасплох. «Стресс, – подумал он. – Слишком много стресса. Но информация об атомных бомбах не даст Джоуи никакого преимущества». Он поглядел на темный круглый механизм червоточины в дальнем конце крипты, затем поднес радиомикрофон к губам.

– Джоуи, вы сможете управлять червоточиной?

– Нет. Боюсь, нет, дружище. Лора заблокировала интел-сеть. У меня нет программ, чтобы хакнуть код.

– Хакнуть?

– Подобрать пароль. У меня его нет и нет ничего, чтобы его создать.

– А Паула сможет разблокировать ее?

– Вполне возможно, да.

– Ясно.

– Это проблема?

– Нет, просто дает ей возможность поторговаться. Если паданцы начнут одерживать победу, то она хотела бы эвакуировать людей на Аквеус.

– Ага, логично.

– Зачем Паула с Кайсандрой отправились на Льюкертикар? Это наш полярный континент на юге.

– Не знаю. А что там?

– Совсем ничего. За последние тысячу лет экспедиций туда не посылали.

– Жаль. Было бы круто, если б там обнаружили Крепость Одиночества<sup>[2]2
  Крепость Одиночества (Fortress of Solitude) – место уединения и штаб-квартира Супермена в комиксах издательства DC Comics. – Прим. пер.


[Закрыть]</sup>.

– Что?

– Забудьте, неудачная шутка. Паула ничего не делает просто так, и уж особенно в такой важный момент. Если она собралась на Льюкертикар, значит, у нее есть веская причина. Вы уверены, что именно туда она поехала?

– Вышла из порта Чана три дня назад. Самолеты воздушных сил уловили слабый сигнал радара перед тем, как им пришлось повернуть назад. Корабль явно отправляется на юг.

– Корабль?

– Да. И за ним гонятся паданцы. Возможно, это их мы засекли.

– Дайте догадаюсь, те, с атомными бомбами?

Стонел постарался не вздыхать.

– Думаем, что так.

– Вам нужно предупредить Паулу. Нельзя позволять паданцам уничтожить ее. Она – последний шанс этой планеты, дружище.

– Она знает. Это элитарии рассказали нам, где атомные бомбы.

– Ух ты! А вы же главный по безопасности на Бьенвенидо. Наверное, обидно.

Стонел улыбнулся приклеенной улыбкой.

– Я уже говорил вам, если они нас одолеют, то вы тоже проиграете.

– О, не беспокойтесь, дружище, я отлично осознаю свое положение.

* * *

Стонела проводили в маленький кабинет Адольфуса, который находился в бункере под дворцом – даже глубже, чем крипта с червоточиной. Может, из-за нехватки солнечного света или из-за того, что пришлось в течение многих дней дышать очищенным воздухом, дующим сквозь решетки, но Стонелу показалось, будто болезненное состояние премьер-министра лишь усилилось. Кожа побледнела еще больше с того дня, когда объявили красный код, и, несмотря на стабильную температуру, лоб его блестел от пота. Лицо неожиданно постарело, морщины стали глубже. «Скорее всего, из-за страха», – решил Стонел.

Игнорируя практичные бетонные стены, Адольфус сделал все, чтобы мебель соответствовала его статусу. Один лишь письменный стол занимал чуть ли не четверть всего пространства кабинета. Семь телефонов выстроились на нем в ряд, один – красный. Три телетайпа постоянно стучали и жужжали в углу.

Адольфус махнул рукой, приглашая Стонела сесть.

– Что случилось в порту Чана? – спросил он.

Стонел очень аккуратно, но коротко описал события, осознавая, что премьер-министр ищет любой повод, лишь бы эвакуироваться на Бьярн.

– Рекомендую отправить все имеющиеся в наличии GV-15 сил ПВО постоянно, день и ночь, курсировать вдоль южной береговой линии, – закончил он. – Нам нужно знать, если корабли вернутся в Ламарн. Если мы заметим их, особенно «Жю», то нам, скорее всего, придется прибегнуть к ядерному варианту. У нас будет преимущество, если это случится в море, тогда мы сможем избежать жертв среди гражданского населения.

– Значит, мы наконец-то загнали Ангела-воительницу в угол? – спросил Адольфус. – И этого дрянного дипломата женского пола из Содружества?

– Логично будет предположить, что по крайней мере одна из них находится на борту «Готоры», да.

– Но почему? Что они собираются делать на Льюкертикаре?

– Должен признаться, на этот вопрос я не могу ответить.

– Задержите предательницу, Кориллу. Как следует допросите ее.

Стонел сложил пальцы домиком и сознательно молчал пару секунд, прежде чем ответить.

– Два момента. Я всерьез сомневаюсь, будто Корилла знает их секреты. Она обычный посредник, из элементарной предосторожности никто не станет сообщать кому-то вроде нее свои цели. Во-вторых, я не верю, что уничтожение Ангела-воительницы и Паулы на данный момент может послужить нашим интересам. Вне всяких сомнений, нам очень скоро придется столкнуться с паданским апокалипсисом. Бьярн и операция «Возврат» – лучшие решения, которые мы могли принять до сегодняшнего момента, но Паула предлагает нам возможность эвакуации на Аквеус. Не стоит относиться к ее варианту легкомысленно.

– А она согласится добровольно взять нас с собой?

– Очевидно, это должно быть главным пунктом наших переговоров. Но для ведения переговоров она нужна нам живой.

– Уракус! И вы понятия не имеете, почему она на этом корабле?

– Нет, сэр.

– А что насчет космического аппарата? Он знает?

– Говорит, что нет. И я ему верю.

– Я хочу поговорить с ним.

– Простите, сэр?

– Вы меня слышали. – Адольфус нервно постучал пальцами по столу. – Он знает Паулу лучше, чем кто бы то ни было, он сможет просветить нас. И, может, мы слишком поторопились, отвергая его предложение насчет прочих знаний. Мне нужно понять объем его сведений, чтобы принять окончательное и единственно верное решение.

* * *

Сначала крипту осмотрела охрана, так что приход премьер-министра не стал для Фаустины сюрпризом. Хотя Стонел видел: ее разбирает крайнее любопытство.

– Я благодарен вам за проделанную работу, – сказал Адольфус. – Но боюсь, сейчас вам придется выйти. Дела государственной важности, вы же понимаете.

Любопытство только еще больше разгорелось, но Фаустина лишь коротко кивнула.

– Разумеется, премьер-министр.

– Но прежде, чем вы уйдете, – добавил Адольфус, – пожалуйста, отключите все записывающие устройства.

Фаустина слегка покраснела и подошла к столу с электроприборами, среди которых находились и несколько магнитофонов. Она выключила их один за другим.

– Вы здесь в полном одиночестве, – сказала она.

Адольфус не отрывал взгляда от серо-белого цилиндра.

– Как с ним говорить?

Стонел подал ему радиомикрофон.

– Вы меня слышите?

– И очень хорошо, – ответил Джоуи.

По тону голоса Джоуи Стонелу показалось, что тот относится к Адольфусу с большей долей уважения, чем к нему.

– Я премьер-министр Бьенвенидо. Я бы хотел узнать, что такого важного на Льюкертикаре.

– Если честно, я не знаю.

– А предположить можете? Вы же знакомы с Паулой.

– Не стану спорить с этим утверждением, но уточню: я знаю ее скорее благодаря ее репутации. Следуя логике, могу предположить: если Паула отправилась на Льюкертикар в такое время, то там находится нечто чрезвычайно важное.

– До этого мы и сами додумались, спасибо. Меня интересуют ваши предположения.

– Я не могу ничего добавить.

– То есть не хотите?

– Нет. Просто не могу. Мои мысленные программы работают как… вычислительная машина, а не как биологический мозг, подобно вашему. Я в буквальном смысле не могу воспользоваться интуицией. Могу лишь опираться на факты и логику.

Адольфус обернулся к Стонелу.

– Это правда?

Стонел хотелось ответить: «Это логично», – но он сдержался.

– Весьма возможно, да.

– Тогда что нам, опираясь на логику, необходимо сделать? – спросил Адольфус.

– Просто можете спросить у нее, что она делает, – ответил Джоуи. – Если ее действия будут способствовать победе над паданцами, то вам стоит предложить ей помощь.

– Но мы точно не знаем, где она.

– У вас же есть корабли и самолеты. Найдите ее.

– Да, но наши самолеты не могут летать слишком далеко. А посылать корабли, чтобы найти два других в море Полас, – безнадежное предприятие.

– Ценю вашу точку зрения. Тогда я предлагаю запустить космический корабль «Свобода» на полярную орбиту. С низкой орбиты вы сможете разглядеть корабль при условии хорошей погоды. Астронавт также сможет установить прямое радиосообщение, хотя бы ненадолго.

– Такое возможно, – медленно протянул Адольфус.

Стонел удивился, увидев сомнения премьер-министра: обычно уверенности тому было не занимать.

– Было бы полезно узнать, что делает Ангел-воительница, – сказал Стонел, – и куда направляется. Она собиралась поговорить с нами, когда паданцы напали на завод по производству бомб.

– Все изменится, – сказал Адольфус, не нажимая большим пальцем на кнопку микрофона.

– Нам нужно подумать о некоторой степени изменений на данный момент, сэр. Если честно, что мы теряем?

Адольфус медленно кивнул, не отрывая взгляда от космического аппарата. Большой палец коснулся кнопки микрофона.

– Почему я должен доверять вам?

– У вас есть то, что мне нужно, – ответил Джоуи.

– М?

– Возможность выжить. Как постоянно напоминает мне ваш глава безопасности, если вы проиграете, то и я тоже.

– Я в любом случае проиграю.

– Не понимаю.

– Я болен, Джоуи Стейн. Очень болен. Я могу не дожить.

– Жаль, но вы премьер-министр. Мир ждет от вас единственно верного решения. Всю свою жизнь вы работали ради этого. Неужели вы не хотите, чтобы будущие поколения вспоминали вас как премьер-министра, победившего паданцев?

Адольфус подошел на шаг ближе к космическому аппарату, не отрывая глаз.

– Я хочу жить!

Потрясенный Стонел замер. Только теперь он понял, в чем дело.

– Сэр, мы не можем доверять…

– Нет! – огрызнулся Адольфус. – Не давайте мне никаких советов. Это не государственное дело. А личное! Аппарат, ты можешь исцелять людей? Можешь исцелить меня?

– Чем вы больны?

– У меня опухоли. Несколько штук. И они разрастаются. Наши доктора ничего не могут сделать.

– Я могу исцелить рак за несколько часов. Полное омоложение займет месяц.

– Несколько часов… – прошептал Адольфус и сморгнул набежавшие слезы. – Я смогу исцелиться за несколько часов?

– Да.

– Вы не можете, сэр, – сказал Стонел. – Мы не знаем истинных возможностей аппарата.

Адольфус обернулся к нему с перекошенным лицом.

– Я умираю! А это… чудо, посланное Джу, может спасти меня. Не говорите мне, что я могу, а чего не могу.

– Я отвечаю за вашу безопасность. Технология Содружества…

– И что плохого может случиться? Умру на несколько недель раньше до того, как меня сожрут живьем дрянные паданцы? Нет. Я делаю свой выбор, я иду на риск. Вы исполняете мои приказы, Стонел, и я вам приказываю: если через шесть часов я не появлюсь, то сбросьте эту штуковину в самую глубокую дыру. Уничтожьте его вместе с надеждой вернуться обратно в Содружество. Вы меня поняли?

Стонел хотел сказать «нет», остановить Адольфуса. Именно против подобного Слваста его и предупреждал. Начнется с исцеления от рака, а превратится в пристрастие, которое закончится омоложением. В космическом аппарате есть планы медицинских капсул, и их смогут построить и обязательно сделают это. Бьенвенидо станет зависеть от медицинских технологий Содружества. Но такую вещь нельзя создать в отрыве от всего остального. «Побочка» начнется во всех технических дисциплинах. Идеи Содружества просочатся в общество, все, что Бьенвенидо создавало с таким трудом на протяжении более трех тысяч лет, будет потеряно.

Он может не допустить безумие здесь и сейчас, вмешавшись физически. Адольфусу не хватит сил противостоять. А потом? Через час его освободят от занимаемой должности. «И придется справляться с апокалипсисом в одиночку. Никаких полетов на Бьярн и уж тем более никакой эвакуации через червоточину».

– Так точно, сэр. Но я протестую.

– Ваш протест принят. Аппарат, ты меня понял?

– Вполне.

– Хорошо. – Адольфус облегченно вздохнул, стирая дрожащей рукой пот со лба. – Что мне нужно делать?

– Разденьтесь. И забирайтесь внутрь.

– И… все?

– Да. Вы будете без сознания во время процедуры. Когда все закончится, опухоли исчезнут.

– А почему вы не можете просто дать ему какое-нибудь лекарство? – спросил Стонел.

– Потому что лекарство не требуется, приятель. Это операция на микронном уровне. Опухоли расщепляются активными нитями и физически удаляются.

Адольфус положил микрофон и подошел к космическому аппарату. Мгновение спустя он нагнулся и начал развязывать шнурки. Методично снял одежду, аккуратно складывая ее на стуле и стараясь при этом выглядеть максимально достойно. Когда он обнажился, в боковой части аппарата появилось круглое отверстие. Стонел не заметил дверного механизма, дыра просто разошлась в стороны, как круги на воде. Изнутри засиял сапфировый свет. Пространство внутри напоминало обитый бархатом гроб, причем размером ненамного больше.

– Шесть часов, – сказал Адольфус и повернулся спиной к Стонелу. Неловко согнулся, как обычный нескладный старик, пытаясь залезть внутрь космического аппарата. Отверстие стянулось тихо и плавно.

– Грязный Уракус! – пробормотал Стонел сквозь сжатые зубы.

Премьер-министр, человек, который управлял Бьенвенидо, стал заложником артефакта из Содружества. Всю свою жизнь Стонел работал ради того, чтобы ничего подобного не случилось. Он с ненавистью, которой не чувствовал долгие годы, посмотрел на злоумышленника – аппарат, кому своими руками дал эту власть. Несомненно, премьер-министр уже давно размышлял о медицинских способностях Джоуи. «Это я ему рассказал. Моя вина. Если бы только я промолчал», – думал Стонел. Он охнул, когда осознание ударило его с такой силой, словно на него напало чудовище-паданец. «Отец всегда говорил, что они умнее нас, их долгая жизнь позволяет накопить силу знаний. Я никогда раньше не понимал, насколько он прав. Торгуясь за свою жизнь, никто бы не стал с самого начала утверждать, будто обладает медицинскими способностями. Идеальное средство давления, козырь, который следует использовать в конце игры. И я сам предоставил эту информацию». Он с опаской поглядел на космический аппарат.

– Хороший ход, – восхищенно пробормотал он, сам того не желая, и вышел из крипты.

Фаустина сидела в своем кабинете. На Стонела она взглянула с удивлением.

– Вы разговаривали с космическим аппаратом? – спросил он.

– Только для того, чтобы получить данные о сенсорах, как вы просили.

– А раньше? До того, как позвали меня. Когда он впервые заговорил. Что вы ему сказали?

– Только самую основную информацию.

– А конкретней?

– Где он находится. Кто я такая. Вот и все.

– А обо мне рассказывали?

– Нет. Я просто сказала, что позову высокопоставленного правительственного чиновника, с которым он сможет поговорить.

– А о премьер-министре рассказывали? Про его болезнь?

– Он болен? А что с ним случилось?

Стонел посмотрел женщине в лицо, пытаясь разглядеть хоть намек на предательство. «Настолько умный человек не может быть таким наивным. Она притворяется, стараясь держаться подальше от политических игр во дворце», – подумал он, заметив, как Фаустина занервничала, не понимая, что пошло не так.

– Ничего не случилось, – надавил он голосом и повернулся к охраннику, стоявшему за дверью. – Директора научного подразделения Фаустину не выпускать из кабинета, пока я не вернусь. Это понятно?

– Так точно. – Охранник взял под козырек, всем видом показывая свою преданность службе.

Через двадцать минут Стонел вошел в кабинет Терезы. В отличие от Адольфуса, она не проводила последние дни, укрываясь в бункере. Однако от сотрудников он узнал: заместитель держала наготове три бронированных лимузина «Зиккер». Они могли отвезти ее на летное поле сил воздушной обороны на краю Варлана, откуда планировалась эвакуация на Бьярн. Семья ее уже находилась на базе.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной так быстро, госпожа заместитель премьер-министра.

– Я всегда рада видеть главу Седьмого отдела, – вежливо отозвалась Тереза. – Что я могу для вас сделать?

– Кажется, у нас небольшая проблема.

* * *

Флориан не уставал удивляться тому, что солнце может висеть так низко над горизонтом в середине дня и так ярко светить на дальнем юге. Все на палубе надели солнечные очки и смотрели на спокойные воды у подножья ледяных скал – самой высокой точки в пределах залива Макбрайд. С ледяных вершин дул ветер, еще больше снижая температуру воздуха. Флориан надел две пары термобелья, два свитера и пуховую парку, хлопчатобумажные перчатки и толстые водонепроницаемые рукавицы, сапоги на меху, три пары носков, шарф, закрывающий нос и рот, особые солнцезащитные очки, защищающие постоянно слезящиеся глаза, – и все равно мерз. Но полярный континент восхищал. Береговая линия состояла из черных скал и сверкающего на солнце льда. И все было таким чистым, словно Джу лишь мгновение назад сотворила мир.

Он увидел, как с вершины медленно рухнула в море огромная ледяная глыба, подняв волну брызг. Пальцами в рукавице он стащил солнцезащитные очки, чтобы лучше видеть. Заморгал от морозного воздуха, защипавшего кожу.

– Он голубой, – пробормотал Флориан.

– Кто? – спросил Джаймор.

– Лед, – ответил лесничий и кивнул на далекую скалу. – Он голубой.

– Девственно чистые воды, – пояснил капитан. – Здесь нет загрязнений, заводские трубы не выплевывают в воздух всякую дрянь. Тут чистейшая вода на планете. Поэтому, замерзая, в солнечных лучах она приобретает голубоватую окраску.

– Поразительно.

Ту же самую информацию можно было бы найти и в энциклопедических файлах, но Джаймор рассказывал гораздо интереснее.

По правде говоря, Флориан и хотел возненавидеть капитана, но не мог. Юмор и оптимизм казались невероятно притягательными. Капитан относился с позитивом практически ко всему. Флориан ни разу не слышал, чтобы он хоть раз повысил голос на кого-то из членов команды.

«Я тоже был счастлив, когда каждую ночь Кайсандра делила со мной постель», – думал Флориан. Ему даже хотелось спросить Джаймора, как мужчина мужчину, чувствовал ли тот себя отверженным, когда девушка оставила его. Но Флориан и представить не мог, чтобы капитан страдал в ее отсутствие.

Сам же он все еще не простил Кайсандру за равнодушие к нему и действительно скучал по ней и тому утешению, которое ощущал в ее объятиях, по ее улыбке, сверкающей, словно полярный лед, особенно когда она улыбалась ему. Теперь Джаймор получал и ее внимание, и секс… И большую часть времени на борту Флориан проводил в печальном одиночестве, чувствуя себя так же, как в Ополе после демобилизации из полка. Тогда он вернулся домой, надеясь на перемены к лучшему, но стал еще более несчастным, поскольку осознал свое неизбывное одиночество. Тогда он сбежал в долину Альбина. С «Готоры III» не сбежишь.

– Идем, – сказал Джаймор, хлопнув его по плечу. – Теперь, когда землю уже видно, мы можем освободить ген-орлов.

– Освободить?

– Ну да! – засмеялся Джаймор. – Точнее, распаковать.

Одарив Флориана еще одной радостной улыбкой, капитан пошел в грузовой отсек в середине палубы.

Плотный ярко-зеленый брезент скатали в сторону, обнажив верх грузового отсека. Флориан вгляделся в темное пространство внизу и увидел бочки и большие ящики с наклейками компании-поставщика. Аккуратно расставленные на полу, они напоминали модель странного города. Валерий и Марек разбирали их содержимое, стремясь убедиться, что все работает.

Пять ящиков открыли и разложили на полу, словно цветы с квадратными деревянными лепестками. В центре лежали сложенные стопкой металлические решетки, в них хранились спящие ген-орлы. Большие летающие устройства были полуорганическими копиями птиц, существовавших на Кверенции, другой планете Бездны, о которой рассказала им Паула, именно туда изначально собирался Найджел. Ген-орлы лежали аккуратно сложенные, их аккумуляторы заряжались через тонкие электрические провода, идущие сквозь клюв. АНС-дроиды вытаскивали машины из ящиков, отсоединяли провода.

Одного за другим активировали ген-орлов, протестировали их синтетические мышцы, заставив дергаться и сокращаться. Головы поворачивались то в одну сторону, то в другую, позволяя аналитическим программам проверить все сенсоры. Крылья распахнулись. Флориан заранее знал их технические спецификации, но, увидев реальный размер, поразился.

Орлы поднялись в воздух, вылетели из отсека, быстро и мощно взмахивая крыльями, закружились над «Готорой», поднимаясь выше и выше. Скорость полета тоже поражала. Ген-орлы производили неизгладимое впечатление. Флориан не знал, какие птицы живут на Льюкертикаре, но понимал: никто не посмеет бросить вызов ген-орлам. Впрочем, они не станут летать там, где можно привлечь внимание местной живности, их высота – четыре километра.

К Флориану подошла Паула.

– Какой вид!

– Невероятный!

Его юз-дубль подсоединился к каналам ген-орлов, и лесничий смог взглянуть на «Готору III» с высоты птичьего полета. Визуальные и термические картинки передавались просто феноменально, каждая деталь выглядела намного четче, чем если смотреть обычным зрением. Как только первый ген-орел набрал высоту, появилось изображение земли, скованной льдами. Среди гладкого непотревоженного снега изредка виднелись скалы и земля. Где-то на юго-восточном горизонте показалась гряда невысоких гор. Прямо на юге лежал огромный залив Макбрайд, от которого на сто тридцать километров дальше на юг шел глубокий канал. На западной стороне мыса – скалы, еще выше, чем ледяная стена по правому борту.

– Сколько времени птицам потребуется, чтобы просканировать весь континент? – спросил Флориан.

– Три недели. Но на самом деле гораздо меньше – пока они не найдут «Виконт».

– Если мы угадали верно.

– Да. Если мы не ошиблись, шансы у нас пятьдесят на пятьдесят.

Флориан увидел, как из судовой надстройки появились Кайсандра с Валерием. Оба остановились и ненадолго заглянули в грузовой отсек посреди палубы. Ген-орлы продолжали подниматься, вылетело уже больше двадцати, а всего их насчитывалось пятьдесят.