Текст книги "Мятежный дом (СИ)"
Автор книги: Ольга Чигиринская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 68 страниц)
– Нет, – выплюнул Моро. – Он не рабочий. Какие бы клятвы тебе ни дали офицеры со станции Судзаку, они не распространяются на других военных Картаго. И на гражданских, раз на то пошло. Ты возьмешь с них слово, сдашься, они уничтожат морлоков руками тех, кто слова не давал.
– Значит, мне все-таки нужен Шнайдер.
– Шнайдер не будет с тобой говорить.
– Ты знаешь его.
– Он объявил меня вне закона, и говорить со мной он не станет.
– Думай еще. У нас сорок минут на размышления. Сабатон не вместит триста человек?
Моро расхохотался.
– Даже если все они выдохнут. Послушай, есть один вариант. Не знаю, как это согласуется с твоим чистоплюйством, но есть. У тебя в распоряжении триста вооруженных здоровенных лбов. В локальном масштабе это серьезная сила. Пока они сидят на своих хвостах на базе, они уязвимы. Но если они рассредоточатся по пустыне, их уже не накроешь одним зарядом с орбиты. Они неплохо обучены, выносливы, сильны и чертовски живучи.
– Мы можем захватить большой корабль, – Дик облизнул губы.
– И его уничтожат, не успеет он и разогнаться до минимальной прыжковой. Нет. Корабль – плохая цель. Если ты хочешь привлечь внимание Шнайдера, тебе нужно играть в заложников по-крупному.
Моро сделал паузу, ожидая то ли вопроса, то ли отрицания.
– Сабатон, детальную карту Космопорта Лагаш.
Триста человек легкой пехоты. Двенадцать легких десантных глайдеров. Апостольское число.
Сам космопорт слишком велик, чтобы триста человек могли его взять и контролировать. Велик и хорошо защищен. Гостиничные комплексы? Резиденция Сэйта? Госпиталь? Школа? Отвратительно…
Сабатон вынырнул из облаков и пошел в километре над землей. Здесь пыльной бури не было. Между серым песком и черными скалами ползла белая змейка – монорельсовый состав.
– Да, – прошептал Дик, глядя вниз. – О, да…
* * *
Выглядело это так, что морлок Гедеон опустился на колени и громко прошептал:
– Ангел!
Шэн прекрасно понимал, что никакой это не ангел, а хевронский корабль универсального старта-посадки, с модульными стабилизаторами для атмосферных полетов и прочей прелестью. Хевронцы любят родную планету и не херачат ее озоновый слой кав-двигателями. Их УСП-корабли крылаты, как воздушные лайнеры древности, и так же белоснежны – покрыты не одноразовым композитом, а отражающей металлокерамикой. Осталось только гадать, откуда такая красотища свалилась на базу «Ануннаки».
Красотища меж тем подняла волну песка и пара, из-под раскаленного брюха хлестнуло ударной волной, и Шэну пришлось-таки припасть на колено перед этим «ангелом», а бедного коса и вовсе опрокинуло и протащило по земле несколько метров.
Но это нисколько не умерило энтузиазма животины: поднялся, встряхнулся, исчез за пылевой завесой.
Надвинув очки и подняв маску, Шэн двинулся за ним. Когда же пыль начала оседать, корабль-ангел исчез. На его месте высился песчаный холм, несколько нелепый в окружающей обстановке, но… вполне себе песчаный с виду.
– Встань с колен, бестолочь, – бросил Шэн морлоку. Тот подскочил, разом вспомнил, что Шэн пленник, попробовал задержать, и тут опять-таки вспомнил, что они идут к гаражам, а между гаражами и командным корпусом торчит холм. Так что Гедеон не стал его задерживать, просто зашагал впереди, словно так и надо – а двое других конвоиров – сзади.
Пыль оседала, и чем больше открывалось взгляду Шэна, тем меньше ему это нравилось.
Кому может понравиться вид сплетенных в драке и покрытых кровью человека и коса?
Морлоки отреагировали на рефлексах: человеку рвут глотку – спасать человека! Коротко ударил пулевик, Динго взвизгнул жалобно – и отвалился, упал, забился в судорогах.
– Динго! – из чрева замаскированного корабля выбросилась еще одна фигурка – в защитном плаще и легком силовом доспехе – выбросилась и застыла в растерянности, увидев нацеленные в свою сторону стволы, умирающего коса и человека… кажется, тоже умирающего.
Шэн добежал, упал на колени рядом с ним – дело еще вполне поправимое, сейчас прижмем пальцем вену – извини, мужик, что грязными пальцами прямо в рану, больше нечем…
Раненый перехватил Шэна за запястье и прошептал:
– Не надо…
– А мне кажется, надо, – возразил Шэн. – Эй, инсургенты… Шесть-три, Семь-восемь, я вам говорю! Медбота сюда! Гель, зажимы, бинт!
– Не надо, – повторил раненый. – Я преступник вне закона. Так будет… лучше всего.
– Он сказал правду, – мальчишка опустился на колени рядом. Раненый повернул голову в его сторону.
– Сиг… сига…, – он пошарил рукой по груди, юноша понял: расстегнул куртку, нашел во внутреннем кармане пачку…
Та уже насквозь промокла от крови.
Юноша пошарил у себя за пазухой, достал свои. Раненый кивнул, улыбнулся. Юноша достал сигарету, раскурил, вставил раненому в зубы. Тот затянулся, поморщился. Еще затянулся, выплюнул, зашелся кашлем. Шэн потерял сосуд, кровь брызнула из-под пальцев нехорошим таким артериальным фонтанчиком.
– Что за дрянь ты куришь, – пролепетал раненый. – Бросай немедленно.
Раскуренная сигарета подплыла красным и погасла. За каким-то из выдохов не последовало вдоха. Кос подполз, последним усилием положил голову мальчишке на колени – и тот безотчетно погладил серый загривок, почесал за ушами.
– Сэнтио-сама, – благоговейно прошептал Гедеон. – Я знал, что вы прилетите. Вас послал Бог?
– Заткнись, Гед, – Мальчишка закрыл глаза и поднял лицо к небу. – Просто заткнись.
Глава 19
Барабаны в пещерах
Прошло какое-то время, Шастар забеспокоился
– Куда они делись?
– Они вернутся. Все будет хорошо, – Констанс сказала это больше для Джека.
– Их уже восемнадцать минут нет, что там могло… Твою мать!
Констанс хотела одернуть его, но сама онемела: скала поднималась в воздух, преобразуясь в корабль. Прекрасную яхту того же класса, что и «Леонид» Ван-Вальденов – но настолько превосходящую «Леонид» по всем статьям, что для этого превосходства даже слов не было.
Корабль показался на считанные мгновения, плавно взмыл – и тут же исчез, на секунду ударной волной разогнав песчаную бурю и чуть не похоронив катер под волной песка. Констанс подбросило на сиденье. Шастар кувыркнулся на пол и снова выругался.
– Ма, что это?
– Это корабль…
Корабль Шмуэля Даллета, ради которого был убит его хозяин…
– Это Дик улетел?
– Да… наверное…
Что он задумал? Что происходит и куда делись эти двое, рыжий гигант Ройе и закованный в броню «бессмертный»? Дик, почему ты нас оставил?
Джек забился в ее руках:
– Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!
Вырвался, бросился к выходу, но Шастар успел его перехватить, а Огата – закрыть люк. Джек отчаянно, громко заплакал. Констанс на миг захотелось ударить его – просто за то, что он мог разразиться таким плачем, а она – нет.
Вместо этого она крепко прижала мальчика к себе. Так крепко, что он пискнул:
– Мама, больно!
Констанс чуть ослабила хватку.
– Мастер Огата, как вы полагаете – Моро взял их в плен?
– Я понимаю не больше вашего, но вы меня весьма обяжете, если займете кресло и пристегнетесь вместе с ребенком, а сеу Шастар чертовски обяжет, если возьмет курс на приготовленное для вас убежище.
Констанс выполнила его просьбу.
– Дик нас не бросил, – прошептал Джек ей в ухо.
– Конечно, – она вытерла потный лобик сына рукавом. – Послушайте, мастер Огата, а что будет теперь с поместьем Моро? Со всеми его гемами, с этим несчастным – Монтегом?
– Я займусь этим, как только мы переправим вас в безопасное место.
– Вы – синоби.
– Да. Извините, сейчас у меня на руках несколько паникующих Бессмертных, которые только что потеряли полковника. Я должен хоть что-то им сказать.
Огата исчез в кабине вместе с Шастаром. В кузове осталась незнакомая девушка. Ее темные глаза глядели с пониманием и сочувствием, но что-то в ней настораживало. Кто она? Почему хвостиком ходила за Диком? И как ее пустили в то, что, по всей видимости, было операцией синоби?
– Как вас зовут? – спросила Констанс. – Вы тоже из ордена плаща и кинжала?
Девушка широко улыбнулась, на щеках заиграли ямочки, и Констанс поняла, в чем дело: она была похожа на Бет. Отдаленно, но все-таки – тот же тип лица и то же телосложение.
– Алешандра. Можно просто Шана. Да, я тоже синоби.
Катер, чуть качнувшись, снялся с места. Джек немного успокоился и плакал беззвучно.
– Похоже, все, кроме нас, заняты делом. Может, воспользуемся, паузой и вы объясните мне, что происходит?
– Честное слово, я понимаю не больше вашего. План был такой: мы берем поместье, освобождаем вас и передаем в руки Кордо. Но Лесан откуда-то узнал, что мы намерены сегодня его повязать и все пошло кувырком. Бабушка вам расскажет больше.
– Бабушка?
Девица взъерошила курчавую челку.
– Ну, на самом-то деле она мне прабабушка. Но каждый раз «пракать» неудобно.
* * *
Имей Дик хоть малейшее желание обдумать, что чувствует, он различил бы множество оттенков.
Нечто болезненное и перехватывающее горло, направленное одновременно на мертвого пса и мертвого человека, усиленное бесконечным сожалением, что так нелепо все вышло и упирающееся в гранитный обелиск на могиле бесчисленных «если бы…».
Нечто душное и гнетущее при виде офицера-туртана. Картагосца. Вавилонянина. Одного из тех, кто своим и молчанием и бездействием довел до всего этого.
Нечто кипящее, огнедышащее, раскаленное – при мысли о тех, кто не молчал и не бездействовал, а с полным осознанием своего права истязал Рэя.
Нечто зудящее, мучительно раздражающее – при мысли об этой бестолочи Гедеоне, при виде его обожающих желтых глаз.
Нечто корявое, когтистое, впивающееся в желудок – при мысли о самом Рэе, который не придумал ничего умнее, чем нарезаться на рифы в виду берега.
Нечто холодное, пустое, вымораживающее – направленное в далекие и пристальные небеса.
И нечто мертвящее, сухое, забивающее рот и глаза – направленное на себя самого.
Но желания перебирать и различать оттенки у него не было. Было имя.
Ненависть.
Здорово, подумал он, блеск, просто лучше не бывает: нужно встать и действовать, а я ненавижу весь мир, себя и Бога.
Начнем с самого простого: встать. Встать!
Дик поднялся с колен. Выпрямился. Сдвинул визор на глаза. Половина второго третьей смены.
– Вы двое, – показал он на конвоиров. – Отнесите тела в медблок, в морг. Гед, это майор Гиллерт Шэн? Что он здесь делает?
– Так точно, сэнтио-сама. Он… шел в гараж. Рэй-сама приказал ему покинуть базу.
– Отменяется. Мастер Шэн, ведите меня к командному блоку.
Шэн тоже выпрямился и задрал подбородок. Он был примерно одного роста с Диком, и доминировать ему было трудно.
– А за каким демоном рогатым я должен вас слушаться?
– Потому что иначе я вас убью, – спокойно сказал Дик. Для верности одну руку положил на кобуру, а другой поднял визор и посмотрел Шэну прямо в глаза.
* * *
Шэн понял, что дело пахнет окалиной. Глаза у мальчика синие, пустые, выгоревшие. Как на вторые-третьи сутки непрерывного боя. Хороший мальчик. Нажмет на спуск, переступит через труп и дальше пойдет. Дела у него. Слово Божие нести огнем и мечом.
Итак, снова в командный корпус, налево кругом ать-два.
– Сэнтио-сама, это майор Шэн. Его нельзя убивать.
– Сейчас я решаю, кого можно, а кого нельзя. Скольких вы потеряли?
– Шесть убитых. Одиннадцать раненых.
– Сколько неходячих, считая Рэя?
– Нисколько. Медтех усыпил неходячих.
Мальчишка издал короткий горловой звук – придушил слова на выдохе.
– Поговорим об этом позже.
Командный корпус окружала толпа морлоков. Увидев мальчишку, они расступились. Они склонились.
– Это что такое? – парень огляделся. – Почему вы здесь толпитесь, как неприкаянные? Почему не вооружены? Почему не готовы к бою? Сержанты, сюда!
Небольшое движение в толпе – напротив выстроились два десятка морлоков с сержантскими насечками на скулах.
– Чьи отделения последними несли караул, шаг вперед.
Выступили пятеро.
– Ваши отделения – на отдых и на прием пищи. У вас сорок пять минут. Разойтись с отделениями. Кто последним отдыхал?
Еще пятеро шагнули вперед.
– Заступаете со своими отделениями в караул. Кандид – контрольно-пропускной пункт. Зак – транспортный сектор. Где вы держите офицеров? На гауптвахте?
– Так точно.
– Торин – гауптвахта. Сэм и Эли – периметр. Разойтись. Остальные – построиться по отделениям перед арсеналом. Да, Зак?
– А что делать с отступниками, сэнтио-сама?
– С кем?
– С морлоками, не поддержавшими бунт, – пояснил Шэн. – Они заперты сейчас в хозблоке.
– Ну вот пусть там и остаются. Слышишь, Зак? Выдели пятерых, пусть караулят хозблок. Сколько там?
– Двадцать шесть голов.
– Человек! Двадцать. Шесть. Человек. Мастер Шэн, прошу вперед.
«Вперед» означало «в командный корпус».
В командном центре выяснилось, что станция Судзаку вызывает базу Ануннаки уже битый час – ну или сколько там времени прошло с момента, когда Шэн поднял тревогу? Он не смотрел тогда на часы.
Офицер связи Судзаку слегка обалдела, увидев за консолью мальчишку.
– Тебя что, не с кем было дома оставить? – вырвалось у нее.
– Меня зовут Йонои Райан, – невозмутимо ответил паренек. – Вся эта планета знает меня под именем Ричард Суна. Сейчас я распоряжаюсь на базе Ануннаки, и я хочу говорить со старшим офицером станции Судзаку, коммандером Ирио.
У офицера связи на какое-то время пропал дар речи. Суна шумно вздохнул.
– Слушайте, я контролирую сейчас три сотни вооруженных морлоков и держу в заложниках два десятка офицеров и двух человек из клана Сога: полковника Ольгерда и Максима Ройе. Будьте добры, вызовите коммандера Ирио как можно скорее. Иначе я не смогу поручиться за жизнь и здоровье коммандера Джар. Здесь очень много желающих ее здоровье испортить, и мы начнем его портить, если коммандер Ирио не выйдет на связь через сто двадцать секунд.
– Ты и в самом деле собираешься… портить здоровье коммандеру Джар? – не выдержал Шэн.
– Я пока еще не видел, что она сделала с Рэем, – все тем же ровным голосом ответил мальчишка. – Только слышал. Если мне для убедительности понадобится… испортить кому-то здоровье, то начну я, конечно же, с нее.
На связь вышел офицер Ирио. Несколько секунд он мерил своего собеседника глазами. Потом медленно произнес:
– Значит, ты и есть Апостол Крыс. И ты захватил в заложники офицеров базы Ануннаки, а с ними вместе полковника Ольгерда и Максима Ройе.
– Не совсем, – возразил мальчишка. – Полковника Ольгерда и Максима Ройе я захватил отдельно, а офицеров базы Ануннаки захватили генно-модифицированные солдаты. Но все они сейчас в моих руках, и я хочу объявить вам условия, на которых освобожу их.
Ирио откинулся в кресле, сложив руки на животе.
– Ты понимаешь, что любой может выйти в эфир, заявить, что захватил базу Ануннаки и выдвинуть условия?
Мальчишка сделал знак рукой, морлоки вытолкнули Шэна вперед. Шэн решил, что пора говорить.
– Коммандер, это я подал сигнал тревоги. Вы меня узнаете? Молодой человек говорит правду. Морлоки взбунтовались и захватили базу. Не знаю насчет Ройе и Ольгерда, но мы его пленники.
– Как же вы так облажались?
– Уведите, – скомандовал Суна, показывая на майора. – У вас будет много времени для разговоров – потом. Сейчас я хочу объявить свои условия.
Суна не сказал как далеко нужно увести Шэна, и того просто вывели в коридор, откуда он все прекрасно слышал.
– Первое – вы останавливаете «Судзаку» там, где она сейчас есть, не выходя на дистанцию ракетного поражения. Вы не посылаете штурмовых катеров. И самое главное – вы даете мне связь с Рихардом Шнайдером.
– А миндальных пирожных тебе не поднести?
– Я не настаиваю, но если вы хотите, то можете и поднести.
– А теперь слушай мои условия, щенок. Сейчас я отдам приказ готовить штурмовые катера. Через три с половиной часа они будут на месте. Вы будете ждать их безоружными, построившись на плацу в колонны, и отпустив всех офицеров и других заложников. Персонально ты будешь ждать в наручниках. И если хоть одна капля крови хоть одного офицера прольется – я устрою тебе такое, что порка в пещерах Диса покажется легкой щекоткой.
– Надеюсь, вы не всегда такой тупой, а просто немного расстроены. Если передумаете – через полчаса выходите на связь, – Суна отключил канал. – Лукас! Остаешься за офицера связи. Сабатон!
– Да, мастер, – отозвался механический голос из настенного рупора.
– Ты что, подключился к системе связи базы?
– Так точно мастер.
– Я не приказывал.
– У меня высокий уровень инициативы. Отменить подключение?
– Нет, наоборот, давай на визор по первому запросу все данные, до которых доберешься.
– Слушаюсь. Какие данные вас интересуют в настоящий момент?
– Пароли к арсеналу.
– По голосовой команде одновременно двух офицеров арсенал запрашивает скан их сетчатки.
– Мне все-таки понадобится госпожа Джар, – мальчишка прихватил зубами кусочек сухой, потрескавшейся кожи на губе, ободрал его. Слизнул выступившую капельку крови. – Сабатон, а вещать на общественных частотах космопорта Лагаш ты можешь?
– Да, мастер.
– Хорошо. Передашь то, что я сейчас надиктую…
* * *
Их привели в небольшую, но очень приятную с виду квартирку с видом на залитые водой чеки.
В гостиной, спиной к окну, сидела в кресле пожилая маленькая женщина. Определить возраст трудно: ей равно могло быть и шестьдесят, и девяносто. Констанс поняла, что перед ней – та самая «пра».
– Доброе утро, – сказала «пра». – Садитесь. Шана, милая, налей нам чаю.
– А почему у вас железные когти? – спросил Джек. – Вы ведьма?
Два пальца «пра» и в самом деле украшали сочлененные перстни с «коготками». Вряд ли просто украшение. Оружие? Потайные разъемы для сантора?
«Пра» выразительно постучала этими коготками по металлическому поручню кресла.
– Самая настоящая. Непослушного мальчика я могу съесть. Но если мальчик – герой, я могу подарить ему волшебного коня, меч, доспех…
– Интересно, что вы подарили Дику? – не удержалась Констанс.
– Шапку-невидимку. К сожалению, он предпочел отвергнуть подарок.
Это все-таки разъемы. Женщина ткнула пальцем в терминал, и над консолью возникло изображение Дика. Тот сидел на спинке какого-то массивного кресла, поставив ноги на подлокотники – так его голова возвышалась над головами морлоков за его спиной. Морлоки чуть не в фокусе, но видно, что их не меньше пяти. Дик тихо кашлянул в кулак, оглянулся – видимо, на связиста – и начал:
– Я – Ричард Суна, я нахожусь на базе Ануннаки, регион космопорта Лагаш. Я прибыл сюда несколько минут назад, узнав, что морлоки этой базы восстали против офицеров. Восстали они потому, что начальница базы, госпожа коммандер Джар, пытала и хотела убить морлока по имени Порше Раймон. Сейчас на базе распоряжаюсь я, и я несу ответственность за все, что делается с этой минуты нашей армией.
Я знаю, что по вашим законам коммандер Джар была вправе истязать бесхозного морлока, как хочет. То, что другие морлоки восстали – делает их в ваших глазах бешеными животными, которых нужно истребить, пока они не наделали еще большего худа. Я здесь, чтобы не позволить вам этого сделать.
Спросите себя – что бы вы сделали, если бы вашего родича двое суток мучили у вас на глазах. Как бы вы поступили, если бы воевать вас учили с того же возраста, что и ходить. Морлоки – братья по крови и по оружию. Они приучены подавлять свои чувства ради вас, но в этот раз даже они не смогли смотреть, как мучают брата.
Офицеры базы Ануннаки у нас в заложниках. Мои требования: полное прощение для этого отряда морлоков. Суд над госпожой Джар. Гарантия того и другого клятвой Рихарда Шнайдера, тайсёгуна Рива. Если вы попытаетесь загнать нас в угол – мы пойдем на отчаянные меры. Поймите, их бунт – не против дома Рива, только против несправедливости. Они преданы Дому до костей, но и Дом не должен их предавать. Я все сказал.
Дик дал отмашку и запись выключилась.
– Если я скажу, что огорчена ненамного меньше вас – вы мне не поверите.
Констанс молчала, каменея от горя.
– Вы полагаете, что такой ведьме, как я, все равно – одним сожранным мальчиком больше, одним меньше. Но ведьмами не рождаются. Ведьмами становятся, видя, как твоих сыновей пожирают одного за другим.
– Вам виднее, – выдавила Констанс.
– Они пожрали Экхарта, – губы женщины чуть дрогнули. – Знаете, я почти поверила в слухи, которые сама велела распускать. О том, что ваш мальчик – воплощение моего мальчика. По правде говоря, я не знаю, как спасти его жизнь. Но знаю, как сделать его жертву не напрасной.
Констанс молчала.
– Значительная часть населения этой планеты – гемы. Вопрос получения ими гражданских прав – вопрос времени. Возможно, это будут поначалу неполные права – гемов признают ассоциированным кланом, как синоби или экологов. Этому клану будет нужен глава. Умный, но и сердечный человек, аболиционист по убеждениям, с твердой рукой, и самое главное – тот, с кем имперцы станут говорить не через прицел. Ваш юный паладин подходил идеально. Несколько лет обучения и врастания в эту среду – и он стал бы тем, кем должно. Но он выбрал иное. А человек нам по-прежнему нужен.
– А если я… выберу иное?
Ведьма чуть приподняла плечи.
– Еще сколько-то времени будете прозябать на положении государевой пленницы. Раньше или позже вас обменяют и вы вернетесь домой, сожалея об упущенных возможностях. Это все.
Она поднялась и двинулась к двери. От дверей обернулась.
– В связи с этим… кризисом я не могу оставить с вами достаточное число охранников. А кто-то, возможно, захочет затеять ответную игру в заложников. Сейчас вас защищает тайна. Если покинете это место, от защиты ничего не останется. До встречи.
Констанс закрыла глаза и не видела, как она выходит. Потом услышала голос девочки.
– Мы не успели забрать ваши вещи из манора Лесана.
– Мне это совершенно безразлично. Покажите, где я могу лечь, это все, что мне от вас нужно.
Шана провела их в спальню: небольшое уютное помещение. Констанс сбросила обувь и верхнюю одежду прямо на пол, легла в брюках и тунике поверх покрывала. Джек забрался ей под бок.
– Что Дик сделал? – спросил он. – Почему улетел?
– Он полетел спасать Рэя. Потому что Рэю было еще хуже, чем нам.
– Рэя поймали?
Констанс нашла в себе силы только кивнуть.
– Но Дик ведь его спас, правда?
Констанс подавила стон. С ним там Моро, подумала она. Какую цену он запросил за все это – корабль, жизнь Джека, спасение Рэя? Что измыслит его змеиный ум? Тошно даже гадать.
– Он спас Рэя? Правда? Правда, мам?
* * *
Дик вырос на военном корабле и знал, как делаются дела в армии. Неважно, в какой – любая армия любого мира связана командными цепочками, где младший подчиняется старшему. Польза от этого очевидна: в критической ситуации не тратится время на дебаты и рассуждения. Вред менее очевиден: в нестандартной критической ситуации нижний не решается взять на себя ответственность.
Он не знал стандартной процедуры вавилонской армии при переговорах о заложниках, но думал, что вряд ли она отличается от имперской: тянуть время, готовить штурмгруппу.
Тянуть время – это как раз то, что нужно. До подлета на дистанцию высадки часа два, наврал Ирио насчет трех с половиной. Ракетного удара он не боялся – Ирио не взял бы на себя ответственность за смерть тридцати офицеров, даже не будь он мужем двоюродной сестры Ройе. Тем-то и хорошо иметь дело с армейскими…
Дик собирался поддержать игру. Время. Он бы продал душу за лишний час времени, но дьявол не дурак покупать то, что и так в его собственности.
Ледяная корка под ногами хрустнула и обломилась. Горячий ветер ада бил в лицо, но Дик не чувствовал, что падает – он планировал в восходящих потоках, дыша мерзостью, глотая пепел и понимая, что неизбежно отравится, упадет и сгорит – скорей рано, чем поздно.
Но пока что он летел.
Пока что.
Морлоки выстроились на плацу, как перед парадом. Дик отдал приказ привести Надин Джар, а сам тем временем встал перед строем, заложив руки за спину. Оглядел строй, набрал воздуха в грудь и громко сказал:
– Идиоты! Чему учил вас Рэй Порше? Разве он учил вас бунтовать?
Морлоки молчали.
– Он учил вас, что нет большей любви, чем отдать жизнь за другого, так?
– Да, – нестройно прокатилось по рядам морлоков.
– Он правильно учил вас. То, что вы не смогли терпеть, означает, что вы люди, у вас есть сердце. Но к сердцу неплохо бы и голову. Еще несколько часов, и мы бы освободили его законным образом. А теперь вы бунтовщики, и весь дом Рива только и думает, как бы вас прикончить. Мы можем сдаться – но это будет неправильно. Мы будем сражаться с домом Рива за дом Рива. Не пытайтесь пока объяснить это себе, у нас будет еще время думать. Сейчас нужно действовать. Чтоб они не могли убить нас просто так. Потому что мы люди.
– Не слушайте его, – проговорили рядом.
Ага. Это караульные морлоки привели коммандера Джар.
Дик постарался рассмотреть ее как следует. Небольшого роста, вьющиеся волосы растрепаны, одета в нижнее белье – ее прямо из постели поволокли на гауптвахту.
– Вы не люди, никогда ими не были и не будете. Вы дохлое мясо. Можете делать с нами что угодно, но после первого же ракетного залпа по базе от вас ничего не останется. Сдайтесь сейчас, повесьте сами этого щенка и молите о пощаде. Может быть после децимации вам позволят вернуться в строй.
Дик молча показал на дверь арсенала. Коммандера повлекли туда.
– Минут через десять я открою арсенал и вы разберете оружие и доспех. Комплект для учений «Город», боеприпас боевой. Стоять, ждать. Гед, майор Шэн – за мной. Карл? Где, к черту, Карл?
– Я здесь, сэнтио-сама! – тэка по имени Карл нес футляр в половину себя. Дик перехватил другую ручку и вместе они пошли в арсенал. Коммандера Джар уже примотали там к стулу.
– Ты сам-то себе не противен? – спросил Шэн.
Дик схватил Шэна за ворот и подтянул к себе так, что они слегка стукнулись лбами.
– Вы могли застрелить Рэя и предотвратить бунт. Вы могли застрелить Джар, отпустить Рэя и предотвратить бунт. Но вы не хотели пятнать свою совесть или пускать свою жизнь на выброс. Поэтому спустить совесть и жизнь в сортир жизнь должен я. Если после этого вы думаете, что мне не насрать на ваше мнение… подумайте еще раз, – и он оттолкнул Шэна ко второму стулу.
Как его привязывали, Дик не смотрел – надо было разобраться… даже не столько со шлямбурным молотком, прибор-то проще, чем хаси – а с тем, что сказать Шэну и Джар.
Он вслушался в себя – но внутренняя сволочь молчала.
Он вслушался глубже. Ни слова. Ни единого шевеления на дне.
На подбородок скатилась капля пота. Значит, сам. Все сам. Вот же гадство.
Он вынул шлямбурный молоток, проверил аккумулятор, силовой блок. Вставил шлямбур.
– Знаете, сколько мне лет? Примерно шестнадцать. Я точно сам не знаю, вы же спалили Сунагиси дотла, никаких документов не осталось, так что возраст мне записали на глазок. Да это и не важно совсем, шестнадцать, семнадцать – все равно ни одна собака не хочет принимать меня всерьез, пока я кому-то не пущу кровь. Проблема, понимаете? Проблема.
Он сел на стол, слегка покачивая ногой. Посмотрел на гемов.
– Все вышли.
– Сэнтио-сама, – попробовал возразить Гедеон. – Вам не обязательно…
– Обязательно. Вон!
Они подчинились. Они подчинились бы и в противном случае. Нет. Сам, все сам.
– Ты что, решил напугать меня этой балдой? – сеу Джар засмеялась.
– Нет, – честно сказал Дик. – Вы же боевые офицеры, чего мне вас пугать. Я буду вас калечить, пока вы не произнесете голосовой пароль.
– Ты же христианин, – проговорил Шэн. – Вам же за эти дела полагается ад.
– Да. И что?
– Я так понимаю, он рассчитывает быстренько попросить у Боженьки прощения и спастись.
А госпожа Джар тоже потеет, отметил Дик. Нервничает. Это хорошо.
Он подошел к женщине вплотную, коснулся стволом ее босой ступни. Она отдернула ногу.
– Я не буду просить прощения, – сказал он. – Я не спасусь. Это было бы нечестно. И я не боюсь. Ад? Смешно. Я прожил год среди вас. Я даже не замечу разницы.
Он нажал на спуск и сеу Джар вздрогнула. Пока еще – только вздрогнула. Шлямбур вошел в пол между ее ногами. Она ощутила дрожь камня, увидела трещины в полу, вдохнула запах горячего металла от раскалившейся сорокамиллиметровой болванки. Получила возможность прикинуть, как оно будет, когда болванка войдет в кость.
Дик отошел к столу и зарядил новый шлямбур.
– Вы же боевой офицер, сеу Джар? Вас учили, что нужно делать на другой стороне ножа? Нет? Меня учили. С учителем сегодня несчастный случай вышел, а то бы я отдал вас ему. Мне этим просто до рвоты не хочется заниматься. Тут есть один трюк – заходить издалека, по мелочи: голод там, жажда, раздевание, холод или жара. Вроде бы ты сам и не пытаешь человека, и все же пытка идет… Но у меня времени нет на эту фуннию, да и подленько оно как-то. Как будто я перед кем-то оправдаться хочу…
Он приставил ствол к колену коммандера Джар. Колено убрать она уже не могла.
– Да не тяни уже, – прохрипела она.
Дик шагнул назад.
– Только что сообразил: вы ведь кричать будете. Хоть и офицер, и боевые ранения у вас есть – а будете.
Положить пистолет на стол, закрывая спиной – чтоб не видели, как дрожат руки. Пистолет весит одиннадцать кило, руки не гуляют, а без его тяжести – дрожат. На столе моток упаковочной ленты, которой морлоки привязали офицеров к стульям. Дик оторвал кусок размером с ладонь, заклеил госпоже коммандеру рот.
– Может быть, все-таки начнешь с меня, герой? – Шэн отчаянно пытался выпростаться из пут.
– Зачем? Вы хороший человек, мастер Шэн. Заступались за Рэя. Не убили его, не схватили. Рискнули жизнью и передали сигнал тревоги. У вас сердце есть. А у этой суки – только орган кровообращения.
– Тебе вообще никого не надо увечить, кретин! Возьми обруч и настрой его на подчинение – мы оба скажем пароль без крови!
Дик опустил пистолет, словно обдумывая эту опцию.
– Так ведь я не умею его настраивать.
И снова поднял пистолет.
– Самое поганое знаете что? Я не накручиваю себя. Я себя сдерживаю.
На этот раз поймать стволом колено коммандера Джар было не так просто: она поверила, она принялась вырываться отчаянно. Пришлось наступить ногой ей на бедро.
– Три-восемь-один-девять-Сьерра, ублюдок! – крикнул Шэн.
– Гед, можешь зайти! – крикнул Дик. – Помоги мне отвязать господ офицеров от стульев и подвести к сканеру.
Через минуту морлоки вооружались, а Джагару и Шэна увели на гауптвахту.
Пока морлоки вооружались, он пошарил на складе оборудования и нашел то, что искал: коробки сменных головок к вентиляционным фильтрам и сами фильтры. Взяв коробки, отправился к Сабатону, морлокам приказал следовать строем повзводно, а Сабатону – максимально расширить пространство шлюз-камеры.
С морлоками все-таки было существенно легче, чем с теми разнопестрыми гемами, захваченными у рейдеров. Встал перед строем, показал, как собирается-разбирается фильтр. Собрали-разобрали. Положили на пол. Зашло следующее отделение, показал-собрали-разобрали-положили. Быстро, четко, не задавая вопросов. Сэнтио-сама сказал – значит, так надо.
