Текст книги "Мятежный дом (СИ)"

Автор книги: Ольга Чигиринская

С рассветом улицы заполнились людьми и машинами; Дик замедлил ход. Теперь он двигался в темпе среднего пешехода, вливался в человеческие потоки. Киннан был большим городом, вторым по величине после Пещер Диса, а в таких городах никому ни до кого нет дела.

В очередной раз сверив маршрут у терминала, Дик увидел в колонке новостей свою физиономию. Покосился на зеркальную панель, вделанную в терминал для тех, кто хочет перед разговором привести себя в порядок, увидел мрачную физиономию с покрасневшим носом и глазами в темных кругах и кровавых прожилках. Ничего общего с тем, что на картинке. В этом проблема всех реконструкций – они воссоздают уж слишком прилизанный образ.

Дик купил у уличного торговца стаканчик кофе и жареного кальмара на палочке. Съесть это можно было у переносной стойки. Кальмар был хороший, свежий. Кофе – дрянной, бустерный. Дик пил его только ради тепла. Рядом настраивала инструмент уличная музыкантка. Дик глянул на нее краем глаза – девчонка примерно двенадцати лет с джитаром. Поменьше того, который Дик таскал за Баккарин, но все равно для двенадцатилетки великоватым. Девчонка устроилась на циновке под стеной, умостила джитар на колено – Боже, да ее из-за инструмента не видать! – взяла аккорд и сипловато пропела:

 
Когда город решили выжечь,
И дотла сгорел его дом,
Он не помнил, как он смог выжить
И не помнил, как жил потом.
Он вырос, ласки не зная,
Его воспитал Синдэн.
Но однажды случилась удача злая —
Синоби взял его в плен.
 
 
Он решил, что не сдастся и зря не умрет,
Не за тем он родился на свет.
Его меч свою жертву повсюду найдет,
Ему нет и шестнадцати лет…
Его зовут Ричард Суна!
 

Дик от неожиданности хватанул большой глоток горячего кофе. Пока девчонка под довольно-таки убогий аккомпанемент джитара вела дальнейшее повествование о его злоключениях и геройствах, он хватал ртом воздух, пытаясь как-то облегчить свои страдания. Его гримасы и корчи возбудили сочувствие в лотошнике, который ткнул неудачливому покупателю стакан холодной воды, а в ответ на благодарность укоризненно сказал:

– Нельзя же так жадничать.

– Извините. Замерз очень, – признался Дик.

Он оглянулся на певицу. Та как раз пела про убийство Лорел Шнайдер, и описание было достойно Шекспира: меч блестел не как-нибудь, а молнией, кровь текла не как-нибудь, а потоком, а сам герой, которого Дик напрочь не мог соединить с собой, двигался «быстро, как вихрь». Многочисленные прохожие шагали мимо, бросали монетки и бумажки, вставляли карточки в прорезь денежного терминала, и против ожиданий юноши, никто не пытался прекратить крамолу. А впрочем, подумал Дик, поют же уличные барды Империи… ну, про Рива не поют, а про пиратов – так вполне. И никто им ничего не делает. Почему он думал, что здесь будет иначе? И сколько раз он уже думал про Рива одно, а на поверку выходило другое?

Он посмотрел на лотошника и увидел, как тот чуть притопывает в такт. Мелодия и в самом деле была довольно задорной, даром что слова дурацкие.

– И что, каждый день она так поет?

– Не, не каждый день. Только когда отец запивает и спускает все деньги с получки. Раз в две недели где-то.

– А это ничего, что, ну, тот парень убил Лорел Шнайдер и все такое?

Лотошник фыркнул в усы.

– Ты что, нездешний, паря? Тут тебе Киннан, а не Пещеры Диса. У меня лично к Суне только одна претензия. Знаешь, какая? – торговец подался вперед через прилавок и сообщил: – Не сестру надо было убивать, а брата.

– Там выбирать не приходилось, я так понимаю, – встряла в разговор следующая покупательница. – Но да, лучше бы ему под меч подвернулся Шнайдер.

Дик понял, что хворост подбрасывать тут не надо, и пока эти двое вели весьма информативный для него разговор, он догрыз кальмара, выкурил под кофе последнюю сигарету, одолжил у хозяина стило, написал на пятисэновой купюре: «мне уже есть 16» и, свернув ее несколько раз, бросил в футляр джитара. Девочка пела уже совсем другую, то есть, даже третью балладу, и распелась довольно прилично, так что Дик бы даже остановился послушать, если бы не напомнили растертые ноги.

На станции «Звездный мост» он в последний раз сверился с терминалом. Если бы он не дал крюка, следуя за кольцевой линией монорельса, а пошел напрямик по центральному мосту, он был бы здесь уже четыре часа назад. А если бы сел на монорельс…

Дик поднял голову, рассматривая посадочную платформу, и увидел… ну да, предсказуемо как весенний шторм: четверо в форме муниципальной полиции, пристально вглядываются в садящихся и выходящих. Юноша хмыкнул и пошел по указателю «Океанская улица. Жилой комплекс „Веер“».

Комплекс «Веер» назывался так потому, что пять его корпусов разбегались как бы веерными планками, и замыкались корпусом-стеной, повторяющей изгиб кратера. Конспиративная квартира располагалась именно там, в наименее фешенебельной части, на одиннадцатом этаже. Поднявшись туда, Дик понял, почему: с общего балкона можно было перепрыгнуть на террасу десятого этажа, а оттуда – на склон кратера.

Он нашел номер К, и, как учила Шана, начертил пальцем на сенсорной панели замка знак «хацу» – «брожение», с ключом «вино». Дверь дрогнула и открылась.

Первое, что Дик сделал, когда защелкнул замок – содрал проклятые тесные ботинки. Второе – хромая на обе ноги, обошел всю квартиру с флордом в руках и заглянул во все шкафы и под все кровати.

Третье – убедившись, что квартира совершенно пуста, повалился на кушетку в гостиной и счастливо вырубился.

* * *

– Я нижайше прошу прощения за своих не в меру ретивых подчиненных, – слово «нижайше» лорд Кимера подкрепил действительно низким поклоном. Ответный поклон Макса Ройе был коротким, неглубоким и означал, что он принимает извинения. Пауль Ройе не только не поклонился, но и не шелохнулся – так и продолжал сидеть нога за ногу. – Надеюсь, этот неприятный инцидент не осложнит наших отношений с лордом Огата?

– Не осложнит, – дружелюбно улыбнулся Максим Ройе. – Однако я удивлен тем, что ваш племянник попытался арестовать молодого человека своими силами. Неужели он счел, что слухи преувеличивают способности юноши?

– И на звездах есть пятна, – развел руками лорд Кимера. – Мой племянник никогда не отличался большим умом. Маленьким, впрочем, тоже. Если господин Ройе желает высказать ему свои претензии лично…

– Не желает, – отмахнулся Пауль. – И вообще, я хотел бы выспаться. Ночные допросы, знаете ли… не полезны для здоровья.

В подтверждение своих слов он широко зевнул.

– Да, конечно. Если инцидент исчерпан…

– Полностью исчерпан, – уверил лорда Кимеру Максим Ройе.

– Нам не хотелось бы ни самим попасть в неловкое положение, ни поставить в него такого человека, как вы, – улыбнулся вельможа.

Попросту говоря, суньтесь с этим в тайсёгунский суд – и вам придется объясняться, как Ричард Суна оказался пациентом доктора Ройе…

– Мы тоже не желаем скандала, – уверил Максим Ройе.

Еще пять минут расшаркиваний – и братья спустились к карту.

– Рассказывай, – сказал Макс.

– А что рассказывать? В третьем часу, я сплю уже как сурок, девчонка эта, Шана, вбегает в дежурку совершенно голая – не считая полотенца, но оно было слишком маленькое… Она душ принимала, понял?

– Не отвлекайся.

– Извини. Вбегает Шана, тормошит меня и кричит, чтобы я немедленно вставал и убирал куда-то пацана из его палаты, потому что за ним пришли, она как раз была в душевой, когда на этаж поднялось звено боевых морлоков, так она рванула сразу ко мне… Но пока я бежал, убирать осталось только трупы. Там был еще этот придурковатый господин Аншар, который со злости решил арестовать меня – видимо, считал, что я знаю, где Суна… Хорошо, что я не знал.

– Тебя допросили под шлемом?

– Да. Какая все-таки мерзость.

– Что ты ему рассказал?

Пауль наморщил лоб.

– Пришлось рассказать, что я лечил парня, зная, кто он такой… Как он появился у тебя – ты мне и сам не рассказывал, так что я и сдать ничего не мог, и вообще я сейчас очень рад, что ты крайне мало со мной разговаривал по вопросу… Про имперских пленных этот каппа спросить не догадался.

– Хвала богам.

Машина шла по мосту через озеро кратера, над подводными садами Кимера.

– Теперь ты говори, – Пауля Ройе вдруг начало ощутимо трясти. – Нет, погоди… все нормально, я сейчас справлюсь, это нервное. Шлем… ах, будь ни прокляты…

Несколько глубоких сильных вдохов – и Паулю удалось успокоиться, дрожь отпустила.

– Вот. Теперь рассказывай.

– О чем?

– То есть, как о чем? Что это было. Кто нас сдал. Где мальчишка. Да и девчонка, раз на то пошло.

– Это была, судя по всему, попытка стравить нас со Шнайдером, – медленно сказал Максим. – Если бы парень попался в их руки живым, из него выколотили бы достаточно информации, чтобы нас закопать надежно. Но парень опять выпутался, и сейчас старый козел представил дело так, словно это была самодеятельность его племянника, польстившегося на деньги Нуарэ.

– Где мальчик?

– Да откуда же мне знать.

– Он не появился у нас?

– Нет, и очень хорошо сделал. Резиденция наверняка под наблюдением. Надеюсь, девчонка его отыщет…

– Ты с ума сошел? Где она будет его искать в этом городе?

– Эта – найдет, – уверенно кивнул Максим.

* * *

Проснувшись, Дик обнаружил, что флорд уже у него в руке, причем активирован и выставлен вперед.

– Спокойно, – сказала Шана. – Все свои. Убери оружие.

Дик убрал оружие и сел, растирая занемевшее лицо. Шана бросила в кресло рюкзак, а сама села в другое.

– Я принесла поесть, – сказала она.

– Спасибо… – есть Дику пока что не хотелось. Ему хотелось еще спать, и ужасно болели ноги. – Что… ну, вообще творится-то?

– Пауля Ройе арестовали, – Шана закинула ногу за ногу. – Но уже отпустили. Кто-то сообщил Максу, и Макс рванул сюда прямо с Биакко.

Дик откинулся на кушетку и расслабился. Никто не погиб, никто не пострадал – кроме морлоков.

– А ты как удрала? – спросил он.

– А я была в душевой, – пожала плечами Шана. – Вытиралась уже, когда смотрю – а мимо двери морлок прошел, и второй, и третий…

– А что ты ночью делала в душевой? – не понял Дик.

– Рукоблудием занималась, – огрызнулась Шана. – Чего пристал? Захотелось пойти в душ и согреться.

«Или у тебя был сеанс связи», – подумал Дик.

– Кстати, насчет душа. – Шана демонстративно потянула носом воздух. – Тебе не помешает. И что у тебя на ногах?

– Носки, – вздохнул Дик.

– А чем они набиты?

Юноша посмотрел вниз, на свои ступни. До этого момента он их не разглядывал – достаточно было и того, что он ощущал пульсирующую боль. А сейчас, когда посмотрел… Святые угодники! Носки выглядели так, словно были туго набиты ватой. Но набиты они были распухшей плотью. Дик сомневался, удастся ли их снять.

– Я сейчас поищу ножницы, – смилостивилась Шана. – А ты… доберешься до ванной?

– Уж как-нибудь.

Ванна занимала три четверти туалетной комнаты, и два подголовника у борта ясно свидетельствовали, что предназначена она не только для мытья – как огромная кровать в спальне предназначена не только для спанья. Не кровать, а прямо тохё. Дик вчера так и не решился прилечь на это… ристалище – уж больно он был грязен и вонюч. Но ведь ванна – она все-таки для мытья… Дик сорвал с себя и запачканную в канализации пижаму, и заблеванную еще прежним хозяином куртку, запихал все это в стиралку, а носки снять так и не смог – они присохли к натертым кровавым мозолям и вдобавок туго натянулись на распухших ступнях. Так что в горячую воду, покрытую сугробом ароматной пены, он залез прямо в носках. Через пять минут они отмокли, и Шана срезала их найденными маникюрными ножницами.

Ноги, задранные на бортик ванной, выглядели как карикатура на человеческие стопы – красные, лоснящиеся, раздутые… Шана, выбросив носки в утилизатор, задумчиво воззрилась на этот ужас.

– Если уж ты так твердо решил покончить с собой, – сказала она, водя пальцем по болезненно натянутой коже, – почему не выберешь какой-нибудь менее болезненный и более быстрый способ? Например, самосожжение? Все лучше, чем вот так убивать себя по кусочкам. И другим с тобой меньше возни.

– Ты знаешь, у человека, которого я ограбил, была всего одна пара обуви, – сквозь зубы процедил Дик. – Выбирать не приходилось.

– Ну и конечно, приспособить эту обувь как-нибудь тоже было нельзя. Хотя бы задник распороть. Нужно ведь наказать себя за этакое грехопадение, да? О-о, и два свежих пореза на руке, я смотрю! Обувь разрезать не сообразил, а руку – сообразил?!

– Ну все, хватит, – прервал ее Дик. У него кружилась голова, хотелось спать и хоть так позабыть о боли в ногах, и совсем не хотелось выслушивать нравоучения. Он закрыл глаза и отвернулся, показывая, что разговор окончен – как вдруг на голову обрушилось что-то мокрое и шершавое. Еще раз, и еще.

– Ты что делаешь?! – крикнул Дик, заслоняясь руками и отплевываясь от пены.

– Ума немножко пытаюсь вбить в эту голову! – мокрое и шершавое оказалось длинной губкой для самомассажа, и этой губкой, сложенной вдвое, Шана лупила Дика до тех пор, пока тот не разозлился и не втащил ее в ванну. Здесь для драки было тесно, размахнуться негде, и Дик сумел ускользнуть, точнее – уковылять, оставив девушку ругаться и выжимать одежду.

Выбравшись из ванной в халате, она увидела, что Дик, завернутый в покрывало, сидит за терминалом и на одной панели просматривает новости, а на другой красуются изображения распухших покалеченных стоп во всех видах.

– Занимаемся самодиагностикой? – нахмурилась девушка.

– Мы не можем связываться с Ройе, резиденция Сога наверняка под наблюдением, – ответил Дик, не оглядываясь. – И обратиться к другому врачу не можем тоже. Может, тут проживает какой-то врач, связанный с синоби?

– Нет, – Шана села на кушетку и начала разбирать рюкзак в поисках одежды. – По правде говоря, единственный синоби, которого я знаю в Киннане – это я сама. Наверняка кто-то есть в аппарате лорда Кимера, но этот человек так законспирирован, что нечего и думать к нему сунуться.

– Ну, все может быть не так уж плохо, – Дик захлопнул «медицинскую» панель. – Мне нужна мазь ДМСО и антибиотик широкого спектра действия, и то и другое есть в стандартном армейском меднаборе… Осталось пойти в аптеку…

– Осталось пошарить как следует, – Шана влезла в черный спортивный комбо. – Стандартный армейский меднабор есть в каждой такой квартире. Я поищу.

– Спасибо, – юноша продолжал читать новости. – Этот мужик, которого я вчера ограбил, хвастается так, будто я ему, не знаю, цветы подарил…

– Да, ты у нас сегодня народный герой. Благородный разбойник Исикава Гоэмон, – Шана удалилась на кухню.

Дик вспомнил утренний разговор, сопоставил это с тем, что почерпнул только что из инфосферы.

– Я правильно понимаю, что большинство населения тут – планетники, и Шнайдеров не любят?

– Угу, – Шана уже вернулась с аптечкой. – Давай сюда свои нижние конечности.

– Не надо, я сам. Я вот что подумал – с одной стороны, Шнайдер усилил кланы хикоси, торгующие через станцию Тэсса. А с другой-то стороны, позиции планетников, вроде Кимера, тоже усилились. Импорт сокращается, надо развивать собственное производство, а оно в руках планетников, таких, как Кимера, верно?

– Ну, допустим.

– Но Кимера галактические товары добывали через Гильдию и Сонг Лао, то есть, через рейдеров. Теперь они сдали Сонг Лао, чтобы не пострадал весь клан…

– Сонг Лао не сдали, – жестко возразила девушка. – Сонг Лао принял вину на себя, чтобы спасти клан. Но в общем ты думаешь правильно – да, Шнайдер ослабил Кимера, но и сжег за ними мосты. Теперь Кимера не смогут сидеть на двух стульях, им придется открыто поддержать изоляционистов.

– Не поддержать, а возглавить. И что?

– Бет прислали сюда, чтобы показать, что… ну, как бы войны нет, и Кимера могут чувствовать себя в безопасности. Но на самом деле это значит, что война есть. И я вот что подумал… Шнайдер – он весь такой вояка и рубака, но это ведь маска, и только. На самом деле он хитрый, умный и расчетливый мужик. Он знает, что если Кимера и Сога объединятся – они его, пожалуй, снесут…

– Но если тебя убьют или схватят в сердцевине владений Кимера – этому союзу не бывать, потому что Огата обязан тебе властью, а Ройе – жизнью брата? Может быть…

– Нет, – Дик задрал смазанные ноги на подлокотник кушетки и начал заряжать инъектор. – То есть, да, может быть, но вряд ли это главный план.

Шана, которая в это время методично осматривала все отделения шкафа, развернулась, охваченная внезапным озарением.

– Ты хочешь сказать, что твои… отношения с Элисабет Шнайдер как-то выплыли наружу?

– Как-то? – Дик фыркнул. – Ли устроила это свидание. Не знаю, сколько народу было в курсе. Кимера-то точно умный, когда ему донесли, что я лежал в больнице как раз во время визита Бет, а она ходила в садик прогуляться… Тут гением быть не надо, чтобы срастить концы. Если бы меня схватили и допросили…

– Шнайдерам крышка, – согласилась Шана.

– А может, этого и хочет твоя бабушка? Шнайдеры – это ведь не то же самое, что Дом Рива, так?

– Нет, – Шана решительно выставила руку. – Ни в коем случае. Я… Словом, в душе я сидела среди ночи не просто так. Я была на связи, и меня предупредили, что вот сейчас… Этот человек не мог предупредить меня раньше, он очень хорошо законспирирован, я даже не знаю, кто он такой. Но если бы сверху он получил приказ тебя отдать, он бы не стал предупреждать меня.

– А если бы… тебя схватили тоже?

Шана склонила голову набок и пожала плечами.

– Ран, любой синоби знает, что он – расходный материал. Вроде этого. На, держи, – на колени Дику полетел пакет одноразового мужского нижнего белья.

– И ты с этим… миришься?

– А что я могу сделать?

Дик скрипнул зубами.

– Когда-нибудь сюда придет Империя, вашу гнусную контору разгонят, и ты сможешь зажить как человек.

Шана засмеялась и, сев на кушетку, начала осторожно надевать на Дика носки.

– Что, свобода гемов утомила, теперь ты решил побороться за свободу синоби?

Дик покраснел и снова вперился в видеопанель.

– Если бы Сога и Кимера сцепились над моим трупом, это не продлилось бы долго, – заключил он после минутного молчания. – Максим Ройе – человек… рациональный. Он бы скоро уговорил Огату не делать глупостей. И главное – Шнайдер не стал бы рисковать своим положением и Бет. Меня бы убивали, а не брали живым, и… уж с этой-то задачей справились бы наверняка. Нет, живым я был нужен только Кимера.

– И все еще нужен, – напомнила Шана. – И все еще живым. Так что нам нельзя оставаться здесь долго. Мы бы могли уйти прямо сейчас, а ты, придурок, искалечил себе ноги! Теперь ни одна обувь в доме на тебя не налезет!

– Налезут. Сандалии.

– Да кто же ходит по улицам в сандалиях?

– Монахи. Буддийские монахи.

Шана открыла было рот, чтоб возразить, но вместо этого прикусила ноготь и задумалась.

– Знаешь, – сказала она, поразмыслив. – Твоя придурковатость временами граничит с гениальностью. Где-то здесь была машинка для стрижки.

Дик сидел уже к ней спиной, поджав ноги под себя и, погруженный в поток информации, как-то пропустил мимо ушей последнюю фразу. Доносящееся из ванной жужжание тоже не отвлекло его, и только когда Шана обернула ему шею полотенцем и велела не двигаться, он встрепенулся.

– Эй, ты что делаешь?

– Я делаю из тебя очаровательного монашка.

Дик развернулся вместе с креслом и перехватил ее руку. Посмотрел на ее голову и проговорил:

– Оро… Знаешь, тебе даже это идет. Тебе, кажется, вообще все идет.

– Комплименты потом, сначала дело.

– Да куда ты торопишься?

Шана опять опустилась на кушетку.

– Ран, монахи – это чудная идея. Они просят подаяние везде, и их просто никто не замечает. Лысая башка и «три одежды» – это все равно что шапка-невидимка.

– Ну, налысо ты все-таки не побрилась, – Дик осторожно потрогал коротенькую густую щетинку на голове Шаны.

– Я подумала – свежая лысина будет смотреться неестественно. Особенно в двойном количестве. Эти ребята обновляют бритье раз в неделю где-то, а до того позволяют себе подзарости. Давай свой котелок.

Дик вздохнул и покорно склонил голову.

– Хорошо, сказал он, глядя как пряди волос падают на колени. – Мы облысимся и оденемся как положено. А возраст мы куда денем?

– Никуда мы его не денем. Ищут парня, а не девушку. Не двух девушек. Так?

Дик вздрогнул так, что машинка взвизгнула и больно потянула за волосы. Шане пришлось прихватить его за ухо.

– Не дрыгайся.

– Да какая из меня девушка?

– Плоская, ушастая, некрасивая. Как раз в монахини, замуж не возьмут.

Дик внезапно сообразил, почему ему так легко подавали в пещерах Диса и просили помолиться. Зажмурился от стыда. Получается, он и тогда обманывал людей – хоть и сам о том не знал, все равно безобразие.

– И что, клянчить по улицам пойдем?

– Предпочитаешь честный грабеж?

Вот уж угрызла так угрызла…

– Я хочу вернуть ему вещи. И деньги по возможности.

– Мечтай, мечтай.

– У меня его визитка в куртке.

– Которую ты постирал?

Дик ругнулся.

– Ран, ты знаешь, чем мы сейчас рискуем. Не время искупать грехи и творить добро. Искупнешь как-нибудь в другой раз. У нас есть часов десять на пожрать и отдохнуть. Не будем тратить их попусту.

Дик переполз на «ристалище», завернулся в одеяло потеплее и опять уснул.

Когда он проснулся, то первым делом ощупал ноги и с облегчением убедился, что отек спал. Дик с облегчением вздохнул и потянулся.

На соседней подушке покоилась коротко стриженая голова Шаны. Впрочем, «ристалище» было таким огромным, что Дик не коснулся бы девушки, даже вытянув руку во всю длину.

Он выбрался в ванну, сменил пластырь на тех местах, где тесная обувь стерла ноги до мяса, опять смазал стопы ядовито-целебной мазью, тщательно вымыл после нее руки, передислоцировался на кухню и принялся за готовку.

Через пятнадцать минут он поставил на тумбочке возле изголовья Шаны рамэн с консервами «морская всячина» и чашку чая. На часах было почти два первой смены. Еще час – и рассветет.

– Просыпайся. Я тут поесть сообразил.

– У-ху, спасибо-о-аааа… – Шана от души зевнула и села в постели. – Ты как?

– Ноги уже нормального размера, но в ботинки все равно не влезу. Ты вчера серьезно говорила насчет того, чтоб из меня монашку сделать? По-моему, я за девчонку не сойду даже в сумерках.

– Сойдешь и при свете дня, когда я тебе брови повыщипаю, – Шана пригубила чай.

– Иди ты.

– Не бойся, не все. Я их вот так аккуратно дугой выщипаю – видишь, как у меня?

– Ты, кажется, надо мной издеваешься, – вздохнул Дик, и пошел в ванну, чтоб забрать из стиралки одежду.

Куртка, снятая вчера с несчастного пьяницы, приобрела после стирки хоть и потрепанный, но несколько благородный вид. Больше того – она была форменной. Юноша извлек из кармана визитку и с облегчением обнаружил, что та не размылась и не размокла. Эмблема на ней и на куртке была одинаковой.

Из новостей Дик уже знал, что его жертву зовут Даниил Кей, а в визитке, которую он рассмотрел только сейчас, было сказано, что Кей – курьер компании «Гага», доставка по всему городу в течение часа, по всему континенту – в течение смены, по всей планете – в течение суток. Можно ли извлечь из этого какую-то пользу – ну, помимо того, что у Дика все-таки есть адрес, по которому можно послать выстиранную куртку, ботинки и деньги?

Дик запечатал куртку и носки в пакет, а карточку отнес на стол терминала, чтобы забрать с собой.

Через полтора часа две молоденьких монашки-бхикуни сели на кольцевую линию монорельса, доехали до станции «Восточный порт» и оттуда двинулись по проспекту Третий Морской спуск, держа чуть на отлете чашки для подаяния. Одна, хорошенькая, мерно постукивала трещоткой, другая, некрасивая, монотонно гундосила сутры высоким ломким голоском.

На самом деле это были псалмы, но Дик растягивал их так, что даже знающий нихонго вряд ли сумел бы различить.

Обе монахини были одеты в простые теплые юбки почти до земли (в квартире имелся хороший запас неброской удобной одежды), застегнутые под горло туники плотной вязки и плащ-накидки, которые они носили спущенными с правого плеча – это оставляло руку свободной, предположительно, для какого-то обряда, а на деле – для оружия.

Подавали скупо, но девушек это, похоже, не расстраивало. Дойдя до фешенебельного квартала, они начали останавливаться под дверями особняков так, чтобы попасть в объектив камер внешнего наблюдения. Постояв так с десять-пятнадцать секунд, монахини кланялись закрытым дверям и шли дальше. Похоже, жители Киннан не торопились прислушаться к проповеди Закона.

И только ворота резиденции Сога внезапно открылись, и служитель впустил девушек внутрь.

Спохватившись, двое в штатском и двое в форме муниципальной полиции бросились к ним через улицу, но ворота резиденции Сога уже захлопнулись.

* * *

– Ну, ты! Уличный грабитель! Дай я тебя обниму! – Пауль Ройе радостно сграбастал Дика и прижал к груди. – Шана, солнышко, тебя я еще и поцелую! Я знал, что ты справишься и вытащишь его!

Настала очередь Шаны хрустеть в его тяжелых нежных лапах. Дик отвернулся, приводя в порядок лицо – Пауль Ройе хороший человек и ему совершенно не обязательно видеть, что юношу корчит от отвращения. Он же не виноват, что Моро был скотом.

Но Дик не учел, что стоит лицом к отполированной до зеркального блеска стенной панели, а рядом, в дверях – Макс Ройе, который появился совершенно бесшумно.

– Доктор, у вас опять есть работа, – прощебетала Шана, переходя в роль влюбленной дурочки совершенно непринужденно. – Он искалечил себе ноги.

– Показывай, – скомандовал Пауль. Потом встретил взгляд брата и поправился: – Пойдем в кабинет, там будешь и рассказывать, и показывать. О, мазь ДМСО по запаху чую.

В кабинете юношу усадили в кресло, а ноги велели вытянуть на журнальный столик. Макс Ройе молчал все время осмотра, но по его лицу Дик видел, что ничего хорошего он все равно не скажет, так что пусть и дальше молчит. Дик тоже не раскрывал рта – на все вопросы Пауля с охотой и подробно отвечала Шана.

– Скажи, Пауль, – отверз наконец уста Макс, когда осмотр закончился и Пауль приказал гем-служанке принести его медицинский чемоданчик. – Через эти язвы он может опять заразиться тем, от чего ты лечил его и оперировал?

– Грибком Турнена – вряд ли, это специфический товар, его трудно подцепить на улице. Но золотистый стафилококк – очень даже легко, за милую душу. Думаю, – Ройе принял у служанки чемоданчик, – именно его наш герой и подцепил. Своевременные и самоотверженные действия экипажа, – он потрепал Шану по голой макушке, – остановили развитие флегмоны в самом зародыше, но депо мы на всякий случай снова поставим. Потому что ибо.

– Мне уже сказали, что я придурок, – Дик смотрел в сторону. – Не надо повторять.

– Я буду повторять, пока до тебя не дойдет! – громыхнул Ройе. – Пока ты не перестанешь относиться к своему телу как к грязной тряпке, от которой нужно избавиться как можно скорее! Не хочешь жалеть себя – пожалей хотя бы человека, который горбатился целый месяц, чтобы привести твое сердце в норму!

– Макс, Ма-акс… – примирительно сказал Пауль. – Что на тебя нашло? Чего ты раскричался? Можно подумать, парень нарочно подгадал себе этот ночной налет и этого недотепу с ногами Золушки.

Дик поморщился. Ему очень не понравилось, что Пауль говорит об этом ограблении как о чем-то само собой разумеющемся. Пауль, видимо, угадал его мысли.

– Да не переживай ты так, – улыбнулся он. – Когда мы добрались до этого охламона и узнали, что ты благополучно удрал от погони, Макс на радостях ему столько отвалил… Десять тысяч новых курточек он себе, конечно, не купит, но неделю не вылезать из бара ему хватит.

Ройе-старший побарабанил пальцами по столу.

– Ну что такое? – спросил Пауль. – Что я опять не так сказал?

– Все ты так сказал, но я вот уже минуту смотрю на мониторы внешнего наблюдения, и кажется мне, братец, что к нам стянулись все силы СБ дома Кимера. А вот и господин Эрскин…

Господин Эрскин, начальник охраны резиденции Сога, пожилой и несколько тучный человек, с порога поклонился старшему Ройе, фактическому хозяину почти всей собственности клана Сога.

– Вы по поводу толпы господ в униформе СБ Кимера, собирающейся у ворот? – с ходу спросил Ройе.

– Так точно. Госпожа Утту, начальник службы безопасности, желает поговорить с вами относительно выдачи Ричарда Суны, убийцы и этологического диверсанта.

– Передайте госпоже Утту следующее. Я крайне удивлен тем, что она вообще осмеливается показываться мне на глаза меньше чем через сутки после того, как по ошибке и небрежности ее людей был арестован мой брат. Никого, кто назвал бы себя Ричардом Суной, в резиденции нет. Со мной здесь находятся две монахини-бхикуни, я с огромным интересом внимаю проповеди о Восьми благородных истинах…

– Четырех, – подсказала Шана.

– Четырех благородных истинах, – поправился Ройе. – И если госпожа Утту подождет – я, конечно же, ее приму, но прерывать проповедь второй раз ради нее не буду. Я вообще задумался о душе и всерьез помышляю о том, чтобы – как это называется?

– Вступить на Путь, – подсказала Шана.

– Вступить на Путь, – кивнул Ройе. – И… господин Эрскин, я понимаю, что в резиденции живут и работают десятки людей, потому что мы активно торгуем с Сэйрю. Я приеду и уеду, а разбираться с неприятностями вам. Но подумайте вот о чем: если Кимера получат то, что хотят – они нанесут удар даже не по нам, а по Шнайдеру. И Шнайдер не такой человек, чтобы не ударить в ответ. Нас ждет гражданская война, а в гражданской войне между планетниками и хикоси отсидеться не удастся никому. Подумайте об этом, когда будете говорить с госпожой Утта.

Господи Эрскин с коротким военным поклоном удалился.

– Я так понимаю, что нам нужно сматываться как можно быстрей, – сказал Пауль.

– Ты все правильно понимаешь, остается только вопрос «как».

– А что, здесь нет никакого подходящего отнорка?

Максим Ройе вздохнул.

– Эта резиденция здесь уже сорок лет, и все отнорки местным давно известны.

– Ты боишься, что будет штурм?

– Ни в коем случае. Здесь тебе – Максим покосился на Дика, – не глухой шахтерский поселок Аратта. Здесь столица Сэйрю, сердце владений Кимера. Если Кимера атакуют нашу резиденцию – на них восстанут все. Право брать силой резиденцию какого-либо клана может выдать только тасёгун, а до тайсёгуна по понятным причинам Кимера это дело не доведут.

– Так может, мы просто отсидимся?

– Эта мысль напрашивается сама собой, и именно поэтому она не нравится мне. Видишь ли, скандал приобрел слишком большие масштабы, чтоб его стало можно просто замять. Из дурака Аншара получится неплохой козел отпущения, но что если его окажется мало?

– Извини, Макс, но за ходом твоей мысли я не поспеваю.

– Кимера должен убедить Шнайдера в том, что не планировал захватывать Ричарда живым и выбивать из него сведения. А что будет убедительней всего в таком случае?

– Мой труп, – подал голос Дик.