Текст книги "Мятежный дом (СИ)"

Автор книги: Ольга Чигиринская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 68 страниц)

– между «эльфом» и «гномом» прямо на столе, чуть покачивая ногой, сидела Сильвер, которой в последний момент удалось перехватить разговор в свои руки.

– …Таким образом, друзья мои, вы оба крепко держите друг друга зубами за яйца. Это метафора, Хельга.

– В отношении Торвальда? – фыркнул тот мужик, что блокировал Хельгу слева. По синеватому оттенку его загара Дик узнал палладийца.

– В отношении обоих, – Сильвер подняла руки запрещающим жестом, потому что оба спорщика открыли рты и попытались заговорить одновременно. – Ша, я сказала. Вы можете причинить друг другу и всем нам изрядное количество боли, поэтому каждый полагает, что держит ситуацию под контролем. А на самом деле вы просто не можете ни нормально вздохнуть, ни нормально поговорить. Все, что вы можете – это причинять боль. Я не знаю, что в этой позиции вас привлекает. Думаю, что и всем остальным она надоела хуже бустера.

– И потому берешь на себя роль посредницы и примирительницы, – холодно сказал «эльф».

– У меня ребенок, – Сильвер вздохнула. – Я хочу, чтобы у него завтра была пища и крыша над головой.

– Тогда почему бы тебе не заняться в первую очередь Хельгой?

– Потому что мы все знаем тебе цену, Тор, – сказал палладиец. – И знаем цену Хельге. Она хороший капитан. А ты потерял навегу и людей. Поэтому с тобой в море не пойдут даже самые голодные. Посмотри, до чего ты докатился. До работорговли. Но ты и гемов себе не смог купить столько, сколько нужно. Допустим, ты уговоришь Занду отобрать у Хельги «Юрате» и отдать тебе. Так полкоманды завтра уйдет за ней на «Фафнир». Потому что она свое капитанство заслужила головой. А ты – сам-знаешь-чем.

– Грег, я надеюсь, ты все сказал, потому что дальше я тебя слушать не намерена, – Сильвер припечатала палладийца профессиональным взглядом, и тот слегка поежился на стуле. – Тор, извини его пожалуйста – это все от нервотрепки последних дней. Мы все устали, всех доканывает этот климат и подготовка к рейсу. Пора в море, все это чувствуют.

– Очень милый дружеский совет, – Тор на несколько секунд перестал промакивать свой синяк. – И как я ему последую, если моя навега укомплектована только на две трети?

– Повысь заработную плату, – пожала плечами Сильвер. – Объяви о дополнительном материальном довольствии. Твои… новые семейные связи тебе это позволяют. С гемами ведь не вышло.

– Да что ты, – фыркнула светловолосая женщина-«гном». – Помочь своим заработать? Ни в жизнь. Он лучше рейдерам поможет.

– Мы тебя выслушали, Хельга. И душу ты отвела. Пожалуйста, не пытайся разжечь ссору заново, – Сильвер сказала это почти умоляюще, и Хельга выставила перед собой руки:

– Хорошо-хорошо.

Торвальд оторвался от барной стойки. – Думаю, делать мне тут больше нечего. Поль, спасибо за выпивку и лед. Сильвер, благодарю за понимание.

– Мусор свой унеси с собой, – сказал Грег.

– Не понял, – Торвальд остановился на полдороге к двери.

– Работорговца прихвати.

Развернувшийся и шагнувший было к дверям детина остановился и посмотрел Грегу в лицо. Тот выпрямился за столом. Ростом он детине уступал, но шириной плеч – превосходил. Впрочем, самым опасным (после себя) бойцом Дик считал Габо. Сам он прижимался к стене под лестницей, тихо молясь, чтобы Джулио не раскричался. Он узнал детину, когда тот развернулся лицом и заговорил:

– Я с тобой, имперский побирушка, сейчас связываться не буду. Неохота портить отношения с господином Занду. Но если ты только покажешься в городе…

Он не договорил, плюнул на пол и пошел к выходу – как вдруг запищал младенец. Все повернулись к дверям на лестницу, и Дик зажмурился под визором: узнает его рейдер или нет? Он как-то совсем не принял в расчет того, что дружки Джориана живы и продолжают обделывать свои грязные делишки здесь, в космопорте Лагаш.

– Ох, Кайзер, дай его сюда, – Сильвер почти бегом поспешила к Дику. Ее фигура сразу же заслонила его от работорговца, и он вздохнул с облегчением, как вдруг Хельга сказала:

– Это не тот самый пацан, что спрашивал работу?

– Угу, – Сильвер, принимая ребенка у Дика, сделала страшные глаза: проваливай быстрее. Но Хельга не хотела, чтобы он быстрее провалил, она поманила его ладонью – и в этой ситуации ретироваться означало привлечь к себе еще больше внимания.

– Что ты умеешь?

– Боты, – сказал Дик, стараясь тщательнее воспроизводить акцент Картаго. – Ремонт.

– Неплохо, – Хельга поднялась. Она была почти одного роста с Диком, самую малость пониже. – Видишь, Тор, охотников работать на меня не убывает.

– А пойдешь ко мне? – «эльф» приостановился в дверях. Дик покачал головой.

– Две десятых процента от добычи, – сказал Тор. – Не хочешь? Четыре десятых.

– Тор, за восемь десятых ты навербуешь экипаж из вавилонян, – сказала Сильвер, стараясь держаться между Диком и уходящими. Габо, поняв ее игру, тоже встал из-за стола, якобы размять ноги.

– Кайзер, поднимись пока наверх.

Дик и рад был бы – но тут вмешался палладиец.

– Ты, что ли, местный? Чего молчишь? И намордник не снимаешь, когда с тобой разговаривают.

– Ладно, я пошел, – Торвальд наконец-то толкнул дверь. Рейдер специально дождался, пока за лоэнгринцем она закроется, чтобы распахнуть ее ударом ноги.

– Экая сволочь, – Грег отвлекся на уходящих, и Дик попытался смыться. Но Хельга, избавившись от двусторонней «охраны», удивительно быстро перекрыла выход.

– Постой, ты чего такой стеснительный? Если хочешь наняться на корабль – так надо поговорить, а?

– Хельга, давай об этом наверху, с глазу на глаз, – предложил Габо, трогая ее за плечо.

– Отвали, миротворец! – женщина резко высвободилась. – Как вы меня все достали, ей-Богу. Меня не погода достала, Сильвер, меня вы достали. У меня погрузка в разгаре, а этот выродок затеял перетасовку команд. Ах ты паскуда! Не посеял, а хочет жать!

– Сеяли вы вместе, Хельга. Неужели ты не помнишь? – спросил Габо.

– Он предал меня, Пуля. И тем самым потерял право на урожай.

– То есть, мы все – урожай? – Сильвер снова присела на стол, укачивая малыша. – Законная добыча, из-за дележа которой вы не помирились?

– Нет, ну как ты можешь поставить все с ног на голову! – Хельга хлопнула себя руками по бедрам, и Дик понял, что не ему одному хотелось запустить в рыжую психологиню чем-то не очень тяжелым.

– Хельга, я тебе пива налил, – сказал Поль. – Выпей и успокойся. Мы все тебя любим. Грег верно сказал – ты прекрасный капитан, об этом знают все. И что Тор говнюк, тоже знают все. Я только не понимаю, почему тебе нужно, чтобы мы это постоянно повторяли.

– Да не нужно мне, чтобы вы это повторяли! – на высоких скулах Хельги выступил румянец. – Не нужно мне ничего такого, Поль, но он же один раз отобрал у меня все – счастье отобрал, любовь, гордость, и вот теперь хочет отобрать команду. Я же боюсь! Понимаешь ты, что я боюсь?! Вот он сейчас припрется к дорогому тестю: а отдайте-ка мне «Юрате» со всем экипажем – и что, тесть ему откажет?

– Конечно откажет, Хельга, солнышко мое, – пожал плечами Поль. – Мастер Занду помнит, сколько заработала ты и сколько потерял Тор. И половое удовольствие его племянницы ему этих денег не возместит. А вот если Тор придет к нему с разбитой мордой и начнет доказывать, что ты сошла с ума – тогда он, лапушка, может и прислушаться. Ты же сама себя закапываешь, детка – зачем?

– Поль, я тебе не детка, – но по тону Хельги было слышно, что заряд из нее в основном вышел. – Но я просто рожу его видеть не могу. Меня колотит всю. Приклеить бы его зад к стулу в тестюшкином офисе – я бы спокойна была. А то ведь шляется сюда как на работу.

– А тут, к сожалению, и есть его работа, – развел руками Поль.

– Ты мне вот что скажи – тебе платят за то, чтобы ты со всеми соглашался? – нет, Хельга не разрядилась, она сменила обойму.

– А ты бьешь своих, чтобы враги боялись? – седые усы Поля встопорщились, когда он сжал губы.

– Она бьет своих, потому что озверела, – сказал Грег. – И я скоро озверею. И все мы. Потому что мы проиграли. Мы тут на положении рабов, а то и похуже. Тор, какая он ни есть свинья – просто не выдержал этого кувыркания в говне и попытался пролезть наверх как только выдался случай. Он поступил как блядь, но ему хотя бы заплатили – а нас имели и продолжают иметь задарма. Хельга – больше мужик, чем все мы. Ей труднее это выносить.

– Единственным мужиком здесь был тот пацан. – Хельга подняла кружку, салютуя невидимому. – И его убили. Ах, как я радовалась, когда он замочил эту шлюху вавилонскую. Как мы радовались – помнишь, Грег?

– Идиоты, – вырвалось у Дика.

Будь участники этого диалога трезвы – события развивались бы иначе: Дик сумел бы удержать язык за зубами, Грег – руки в карманах.

– Что ты сказал? – спросил палладиец.

– Что только идиоты могут радоваться убийству. А про то дело вы ни черта не знаете. Ни почему убил, ни что потом думал и чувствовал. Вы от своей обиды ослепли совсем. Если вас радует смерть – то вы еще хуже, чем вавилоняне!

Дальнейшее случилось очень быстро: Дик оказался на полу, в правом ухе у него звенело, щека онемела от удара, а визор улетел куда-то в угол.

– Симатта, – пробормотал он. – Стоит мне выпить, как меня бьют. Что за беда.

Он, не поднимаясь, как-то странно извернулся – и пол вылетел у Грега из-под ног. И не успел он еще прочувствовать падение как следует – а на плечи уже обрушилось легкое, цепкое и горячее тело, и к горлу прижалась сталь.

– Ричард! – голос Габо Пули донесся откуда-то издалека. Ответ прозвучал над самым ухом.

– Я ничего плохого не делаю, мастер Дельгадо. Мне только хотелось узнать – рады ли мастер Грег и мистресс Хельга. Я уже вижу – не очень…

– Если ты утолил свое любопытство – слезай, – Сильвер говорила спокойно, даже скучающе.

– Почему-то, – Дик отпустил палладийца и дезактивировал флорд, – с этой штукой в руках я тут же трезвею. Сразу.

– Я думаю, – тем же тоном сказала Сильвер, – дело тут в твоем пилотском даре. Когда ты входишь в боевой режим – мозг задействует те же связи, что и в прыжке. Ты как бы обгоняешь свой метаболизм. Поль, у тебя есть еще лед?

– Есть, как не быть. Этого добра у меня много, – пожал плечами флегматичный Поль. – Вы же, дорогие, регулярно чистите друг другу носы, так у меня уже и аптечка под стойкой… Он тебя не порезал, Грег?

Палладиец выругался, поднимаясь с пола.

– А зря, – Поль качнул головой. – Немножко боли тебе не повредило бы.

Дик, ощутив слабость – так уже бывало после драки, – плюхнулся на тот самый табурет, где сидел Торвальд, и принял у Поля пакетик со льдом. Приложил ко лбу. Не помнил, по какой щеке пришелся удар – обе горели одинаково.

Хельга положила перед ним на стойку визор. Он просипел: «П'сибо».

– Грег сорвался, – сказала она. – Но и ты не имел права так говорить.

– Имел, – ответил Дик. – Я имею на это все права.

– Габо, – медленно проговорил Грег. – Ущипни меня. Я тебе все прощу.

– А сам прощения просить не думаешь? – поинтересовалась Сильвер. – Бог мой, какие вы идиоты. У меня ни сил, ни слов нет. Дик, ты не исключение.

– Ты… прости, – Грег то ли поклонился, то ли пригнулся, чтобы получше разглядеть визави, все еще не веря своим глазам. – Я это… не со зла.

– Мастер Грег, – с чувством сказал Дик, отнимая от лица лёд. – На этой чертовой планете только один человек побил меня со зла. Все остальные – били ради добра. Иногда даже ради моего собственного. Так что я привык, мастер Грег. Извините, что я на вас так вызверился – но у меня, как у мистресс Де Лео, уже ни сил нет, ни слов. Сегодня меня два раза пытались обидеть и один раз – убить. Я устал.

– Ты хоть понимаешь, что ты для всех нас значил? – Хельга осторожно взяла его выше локтя, словно хотела убедиться, что перед ней не призрак.

– Да, себе на горе, – Дик не попытался стряхнуть ее руку. Напротив, ему было приятно, что рядом женщина. – Вы думаете, я отомстил за ваши обиды, сам того не зная. Я бы пол-литра крови отдал за то, чтобы вы так не думали.

– Именно пол-литра? – уточнил Грег. Габо и Поль переглянулись.

– Да. Мне нельзя больше, я двигаться не смогу.

– Я думала, это сказки, что ты выжил, – Хельга все еще не верила своим глазам. – Габо, Сильвер… Вы знали – и молчали?

– Готовили эффектное появление? – попытался съязвить Грег.

– Честное слово, это чистая импровизация, – Пуля вздохнул. – Я думал сказать тебе уже в море. Ты сама понимаешь, Дику нужно укрыться, а нам может понадобиться такой человек, как он.

– Один флордсман ничего не решит, – Грег хлопнулся на табурет с другой стороны от Дика. Теперь они шестеро сидели друг к другу лицом.

– Флордсман – нет, – согласился юноша. – Но если бы мне удалось попасть на Биакко и связаться с… кое-кем…

– Они не станут разговаривать с нами, – Хельга махнула рукой.

– Они с вами – не станут. Но тот человек со мной – очень даже может быть, – возразил Дик. – Но что толку, мне теперь нельзя на вашу навегу, мистресс Риддерстрале.

– Это почему же? У нас предателей нет! – Хельга снова вспыхнула.

– Рейдер, – Дик оскалился. – Я сам виноват, упустил сволочей из виду. Понимаете, он мог меня узнать. Он – из тех, кто брал нас. Мне нужно уходить, чем быстрее, тем лучше. Мастер Пуля, Рэй останется с вами.

– Мы можем тебя спрятать, – сказал Поль.

– Не надо. Если будет настоящая облава – все равно найдут, и тогда всем будет плохо. А если рейдер не узнал меня… или даже узнал, но не захочет доносить властям… Может ведь и не захотеть – у них ко мне есть свой счет… Тогда мне нет смысла прятаться, а завтра у меня важная встреча. И сегодня тоже.

– Вряд ли из нее что-то выйдет, – не беспокоя Поля, Габо нацедил себе пива. – Не обольщайся.

– Да я не особенно рассчитываю на них, – Дик встал и зашагал по комнате. – Мне важней было им показаться, чем-то их задеть. Если я теперь отпасую, выйдет плохо…

– О чем это вы, эй? – Грег переводил взгляд с одного на другого.

– Хотите по-настоящему поквитаться с вавилонянами? – Дик развернулся и сверкнул глазами. – Хотите перевернуть дом Рива? Домой хотите наконец?

– Ты бредишь, – покачала головой Хельга.

– Погодите, – Грег взял ее за плечо. – Хельга, тогда… вы смогли убедить меня. Потому что тогда у нас не было пилота. Но сейчас-то он у нас есть. Ведь мальчик – пилот, так?

– Я пилот, – сказал Дик в возникшей тишине. – Но о прежнем плане все равно забудьте. Я отсюда не улечу. Не брошу гемов – и леди Констанс тоже не брошу.

– Леди… кого? – переспросил Грег.

– Доминатрикс Мак-Интайр не умерла, – со вздохом пояснил Дик. – Это мне так сказали. Им нужно было… для обработки. А она жива и ее хотят продать Брюсам.

– Нам-то что до этого? – палладиец пожал плечами. – Здесь, кроме тебя, никого нет из ее доминиона. Но мы иперцы, сынок. Мы все имперцы, и нас здесь пятьсот человек. А ты – инициированный до Картаго пилот. Вот о чем подумай. Да, всю колонию вывезти мы не можем – но если даже десяток человек вырвется и приведет сюда имперскую армию…

– И какие у нас шансы пробиться через планетарную оборону? – спросил Дик.

– Больше чем на переворот! – Грег возбужденно зашагал по залу. – Если мы будем уходить, постоянно держась в тени планеты – «Солнечный ветер» нам не страшен. Оборона «Крыла» построена с расчетом на вторжение извне, а не на прорыв изнутри. Пока они будут маневрировать, можно успеть прорваться в дискрет, а там…

– Прекрати, Грег, – сказала Сильвер. – Еще немного таких глупостей – и у меня молоко свернется.

– Это утопия, – поддержал его Пуля, – и ты сам это знаешь.

– Ты так говоришь, потому что убил человека, чтобы сорвать наш план, – Грег ударил по стойке ладонью. – И тебе очень не хочется оказаться убийцей совсем уж зазря.

– Сударь, – Дик встал. – Человека, который убил совсем уж зазря, вы недавно хвалили. И этот человек – я. Ничего хорошего нет в таком убийстве, но если план, который сорвал мастер Пуля, и вправду был таков, как вы говорите…

– Он был еще хуже, – фыркнул Поль. – У них ведь не было пилота.

– Но теперь-то он есть! – на этот раз Грег стукнул кулаком себя в грудь. – Послушай, сынок…

– Я вам не сынок!

– Хорошо, хорошо… Послушай, Дик. Как бы ни были малы наши шансы – они все-таки есть. Ты ведь сумел прорваться на планету!

– Меня вели! Меня умело направляли, убирая с моего пути системы обороны! Если бы хоть одна из них сработала – я бы тут с вами не разговаривал!

– Но то, что ты предлагаешь – еще хуже! Да пошевели ты своими мозгами: «Крыло» никуда не денется. А ведь есть еще и сухопутные силы…

– Дивизия тяжелой пехоты «Бессмертных», – кивнул Дик. – Десять тысяч человек, в настоящее время скадрирована до пяти тысяч. Четыре дрейфующие станции континентальной обороны. Шесть полков боевых машин десанта в оперативном подчинении «Крыла». Три с половиной тысячи боевых морлоков в оперативном подчинении «Крыла». Полицейские силы в составе четырех дивизий. И один Бог знает сколько бойцов и машин в частных войсках магнатов.

– Вот, – кивнул Грег, которому не удалось скрыть удивления. – И против этого ты собрался воевать? С чем? С какими силами?

– Ваша беда, – Дик снова сел, – в том, что вы думаете об этом только как о полках, дивизиях и батальонах. Но все это существует лишь в оперативных схемах. Все эти кубики в голограмме, а внутри них кораблики, или танчики, или человечки в доспехе. А на самом деле танками управляют люди, за пушками сидят люди, под кидо скрываются люди. У них есть желания. У них есть убеждения. У них есть привычки. Вы знаете, чего они хотят? Как они живут? Во что верят? Тот, кто это узнает, сможет безоружным прийти в расположение части и в одиночку ее захватить.

Несколько секунд Грег и Хельга сидели как громом пораженные – а потом переглянулись и расхохотались.

– Малый, – сумел наконец выдавить Грег. – Ну, теперь я точно поверю, что ты Апостол Крыс. Но мы-то не гемы. Мы воевали, парнишка. Может, мы здесь потому, что воевали плохо. Но опыт у нас есть. Мы знаем, как работают эти… кубики. А вот ты – нет. Поэтому не мельтеши. Яйца, знаешь, курицу не учат.

– Хорошо, – юноша поднялся, прямой и холодный. – Я надеюсь, предложение поступить на навегу наладчиком остается в силе? До этого уровня я дотягиваю?

– Да, – сказала Хельга, не поднимая головы. – «Юрате» сейчас стоит под погрузкой. Просто приходи в порт.

* * *

Покинув «Разбитое корыто», Дик не стал уходить далеко – присел рядом с Рэем, на защищенной от ветра террасе, и закурил.

– Злитесь, сэнтио-сама? – спросил морлок.

– Рэй…

– Злишься? – поправился великан.

Дик немного подумал.

– Нет. Пожалуй, нет. Я сегодня уже получил один пустой пакет. Здесь я этого… почти ждал.

– От своих?

– А я тебе не рассказывал про «не бывает пророка без славы»? И ваш проповедник не рассказывал?

– Нет.

– Ну, расскажу как-нибудь… Или пусть вон Габо расскажет. Или сам прочитаешь. Кажется… – он нахмурился. – Кажется, мне нужно наговорить новый патрон. Я опять лезу туда, откуда могу и не вернуться.

– Сэнтио-сама… Дик…

– Тебе нужно оставаться с Габо. Тебе нужно продолжать с морлоками. Для малышей ты уже отец.

– Он хотел сказать, что я здесь, – Габо подошел тихо. От неожиданности Дик неловко дернул рукой – из кармана посыпалась всякая мелочь. Дик скрипнул зубами – в последнее время он часто ловил себя на неловких движениях.

– Что это? – Габо поднял что-то с пола.

– Ракета для фейерверка, – Дик, заправив найденный патрон в гнездо сантора, раскладывал по карманам остальное. – Дайте сюда.

– Ты собрался запускать фейерверки?

– Мальчишкам же положено любить все, что палит и бабахает. Мальчишка я или нет?

– Тебе совершенно незачем ходить туда завтра, – сказал Пуля.

– Это уж я сам разберусь. И мне все равно нужно сегодня в Вертеп. Гед передал, что из Пещер пришло какое-то известие… Что я очень нужен.

Вертепом называлась военная база, где тренировали и выращивали молоденьких гемов. На саму базу Дик, конечно, никогда не проникал – но в учебно-тренировочный корпус было легче попасть.

– Отвезти тебя в город?

– Не стоит.

– Послушай! – Габо развернул его к себе лицом, схватив за плечо. – Ты относишься к своему телу, как к расходному материалу. Так нельзя! В какой канаве ты собрался ночевать сегодня? Насколько ты устанешь, прошагав пешком десять километров до Вертепа? Что ты будешь есть? Чем все кончится завтра? Ты не можешь так с собой поступать. Ты нам нужен. Хельга еще не поняла этого, но мы вправим ей мозги. А ты не должен вести себя как капризный ребенок.

– Я буду вести себя как хочу! – Дик стряхнул его руку. – Что это вы вдруг стали таким заботливым?

– Я вложился в тебя, засранец. Я ради тебя послал к чертям свою налаженную жизнь. Убил мальчишку, такого же как ты, потому что он мог тебя выдать. И убил его напрасно. Если я еще и тебя потеряю напрасно… – Пуля стиснул кулак. – Нас тут пятьсот с небольшим человек. Это очень маленькая сила – но это сила, которой нельзя пренебрегать. Мы хотим свободы, Ран. Хотим домой. И я верю в тебя.

– Другие не верят.

– Поверят. У тебя одного есть хоть что-то похожее на реальную программу действий.

– Но все смотрят на меня и видят ребенка.

– Это первое впечатление. Второе… они его уже получили и как-то с ним справляются. Оставайся. Этот черт тебя не узнал, не будет никакой облавы.

Дик мотнул головой.

– У меня там друзья.

– Среди гемов тебя станут искать в первую очередь.

– Вы же сами сказали, что облавы не будет.

Габо вздохнул и кивнул в сторону навеса, под которым стоял его снайк.

– Пошли.

– Сначала мне нужно кое-что записать, – юноша включил преобразователь сантора. – Раз, два… Работает. Поехали…

* * *

…Уже почти стемнело, когда Дик спустился в расщелину, куда – как поначалу казалось – забился от ураганных ветров какой-то небольшой поселок. Всего десятка три аккуратных домишек, магазинчик, мастерские, и даже что-то вроде церкви…

Но чем ближе, тем яснее становилось, что поселок больше чем наполовину разрушен войной. Ни одного целого окна, ни одной двери, несколько крыш провалилось, и повсюду – следы попаданий из разнообразного легкого оружия, от игольника до гранатомета.

Это был тренировочный поселок, который молодые гемы брали штурмом. Казалось, в нем не может быть ничего целого и действующего – но Дик знал, что за каждым порогом – вполне функциональный бот, который включает голограммы «вражеских солдат», и те начинают палить во все стороны – безвредными лучами, но шума и света до небес. Одним из испытаний было – пройти через весь поселок так, чтобы не всполошить ни одного бота. Юные морлоки быстро осваивали эту науку – их пороли за каждую напрасно поднятую тревогу. Для своих тайных дел они обычно использовали «церковь» – далеко не каждый человек-офицер мог пройти в середину «поселка», не подняв шума. Дик проходил, потому что наладчики-тэка показали ему, как отключаются датчики.

Дик посигналил подсветкой, как было условлено – и стал ждать, держа наготове флорд. Он еще в Пещерах Диса привык к мысли, что, может быть, идет прямо в засаду. Но Бог миловал каждый раз… На какой раз милость закончится? Юноша ощутил чье-то присутствие – и почти сразу же услышал, как совсем рядом зашуршал песок.

– Сэнтио-сама…

Это был Иоанн, тэка. Гед, а точнее – Гедеон, в отличие от него, двигался бесшумно. Несмотря на свой огромный рост и подобающий вес, морлоки умели быть тише тени.

– Что случилось? – спросил Дик. – Кто-то умер?

– Нет, – Гедеон сел рядом.

– Тэка собрали поесть, – Иоанн с поклоном протянул коробочку, и Дик спрятал ее за пазуху. Он достаточно съел вечером, чтобы перенести ночь, а подношение от гемов оставил на утро.

– Спасибо вам большое. Но ведь вы позвали меня не на ужин?

– Сегодня… – то есть, уже вчера… к нам перевели наконец-то Амоса, – сказал Гед.

– Это который сломал ногу?

– Да, сэнтио-сама. Вот, нога зажила, и его отправили сюда. Но перед отправкой с ним говорил Ман.

– И что? – Гедеон мялся почему-то, приходилось его подбадривать. Дику снова пришли в голову мысли о засаде. И кто такой этот Ман?

– Ман опять слышит, сэнтио-сама.

– Ну, я рад за него, – Дик вспомнил. Глухой ися, который осматривал его перед «гражданской казнью».

– Вот только он совсем не рад, сэнтио-сама. Ему пока удается притворяться, но если хозяева обнаружат, что он не глухой – его могут и распылить.

– Он просит, чтобы его укрыл Салим?

Это была бы проблема. Салим еще не укрывал дворцовых гемов. Муниципальных не очень-то и искали, раза два удалось подбросить окровавленные тряпки, чтобы исчезновение списали на подгородних… Но дворцового гема, да еще медтеха, искать будут наверняка лучше, чем этих.

– Нет-нет, он даже не знает про Салим. Он хочет, чтобы вы помолились и все стало как раньше.

– Что?

– Вы сказали, что будете молиться за него, так? Я сам слышал. И Перчатка не смог ударить вас мечом. Чудо. Вы сделали чудо, с Маном и с Перчаткой. Значит, вы можете и обратно. Чтобы Ман опять стал глухой.

– Нет, – Дик почувствовал, как живот наливается холодом. – Ох, нет…

– Почему? – изумился Гед.

– Я же объяснял вам. Я же говорил, что чудеса творит Бог, а не люди, – Дик скрипнул зубами. – Если по моей молитве и получилось что-то один раз – это еще не значит, что получится обратно.

– Но попробовать-то вы можете!

– Я… я не знаю. Если Бог решил, что Ман должен слышать – я не имею права… Если он боится, мы… можем попытаться его укрыть…

Но как? Как, симатта? Нужен человек, который мог бы отчасти разгрузить Рокс, и, кажется, такой человек есть – но как его вытащить отсюда в Пещеры, да еще с младенцем? Хмм, но ведь доктор Монтеро тоже имперец. И если Кордо это как-то уладили…

– Сэнтио-сама, есть еще одно, – Иоанн прервал лихорадочный бег его мыслей.

– Да?

– Городские сказали, что вас спрашивал какой-то юдан.

Юдан – то же самое, что сёфу, гем-наложница. Но, как правило, сёфу называют женщин и женственных мальчиков, а юдан – только мужчин в возрасте. Такие обычно работают домоправителями и порученцами при своих хозяевах, когда становятся староваты для постельной службы. Этот подвид отличался б ольшим разнообразием типов и был сообразительней, самостоятельней и намного образованней других подвидов. Может быть, подумал Дик, этот юданобразованней и его самого. До сих пор ни сёфу, ни юданне обращались за крещением, и всего два или три раза Дик видел их в числе слушателей. Но когда-то что-то происходит впервые, верно?

«И как раз когда у меня до зарезу мало времени…»

– Он хочет встречи со мной?

– Да. Он слышал о вас в Пещерах и почти уже набрался смелости прийти, как вдруг вы оттуда пропали. Но тут хозяин послал его сюда по каким-то своим делам…

– Передайте ему – пусть приходит на последний дайкай. Здесь, в «церкви», – Дик показал на облупленное пустое здание. – Послезавтра утром. Потом я уеду, не знаю, на сколько… Крещение ему преподаст Рэй. Или кто-то из вас.

– Сэнтио-сама!

– Вы знаете, как это делается. Гед, не дергайся, ты сможешь это сделать не хуже, чем я. Иди, если тебя хватятся в казарме, ты всех засыплешь.

Гед поклонился, ударив кулачищами в песок и раньше, чем Дик закончил свой поклон – растворился в ночи.

– А вы куда теперь, сэнтио-сама?

– Понятия не имею, – Дик поплотней завернулся в плащ-накидку. – Знаешь, Господь сказал: у птиц есть гнезда, у лисиц – норы, а Сыну Человеческому негде пойти и поспать. Так что я ни на что особенно не рассчитывал. Потому что ученик не больше учителя.

– Сэнтио-сама… – Дик не любил эту благоговейную интонацию, но не мог одергивать друзей каждый раз. – Сэнтио-сама, а что такое птицы?

– Птицы – это… – Дик завернулся поплотнее в плащ и откинулся на спину, на песчаный занос, – это такие… животные. Очень похожие на летучих рыб, но кровь у них теплая. Они… летают в небе, как плавают рыбы в воде. Свободно и быстро. Но вместо чешуи они покрыты перьями. Перья – это… Они мягкие и гладкие, как шелковое волокно. Разноцветные. Бывают белые птицы, бывают зеленые, синие…

– Как красиво вы это рассказываете, – вздохнул Иоанн.

Дик смотрел в небо. На Картаго не было птиц – «бешеная атмосфера», генетики-экологи решили не рисковать. Еще недавно никто не смог бы сидеть так, как они с Иоанном, прямо на песке – дождь и ветер вогнали бы в землю каждого, кто высунется из укрытия. Но осенние ветра уже отвоевали свое – теперь дожди закончились, небо прояснилось и цветные звезды парили над океаном. От их красоты и многочисленности в горле закипали слезы.

Дик закурил, чтобы высушить их. Птицы могли летать, а он – нет. С этим следовало просто смириться. Но в пасмурные ночи смиряться легче.

– Знаешь, Иоанн… Я ведь раньше никогда не думал обо всех этих людях. О том калеке, который просил милостыню у входа в храм. Что он начал делать потом, когда его исцелили? Он ведь не мог больше просить. И слепорожденный. И прокаженный.

– Что, сэнтио-сама?

– Так, ничего…

– Вы не со мной говорили?

– Извини. Говори мне «ты». Прошу.

– Тяжело.

– Богу мы говорим «ты». Разве я важнее?

Он провертел пальцем дырку в песке и затолкал туда окурок.

Как же так. Как же так – именно теперь, когда он сам оглох к небесному голосу – Ман вдруг начал слышать. Почему именно сейчас Бог свалил на них обоих это непрошеное (нет, Дик просил, конечно, но так… для порядка) и несвоевременное чудо? Ману теперь угрожает опасность, а Дику… ему пригодилось бы сейчас то летящее вдохновение, с каким он пообещал тогда Марии, что станет Моисеем для нее и других.

Он не мог поделиться с Роксаной Кордо тем, чего не имел сам. И он не знал, почему вдруг исчезло, расточилось, ушло в этот тугой черный песок его главное сокровище. То, что он сберег от рейдеров, от Моро, от палачей – и как-то незаметно потерял здесь. Обронил, как мелкую денежку из кармана.

Почему и куда пропала вера?

Нет, он не усомнился ни в одной из тех истин, которые с детства считал непреложными. Напротив – скорее утвердился в них еще больше. Но то спокойное чувство, с которым он раньше обращался внутрь, в тишину, и говорил: «Господи, вот я – здесь, слушаю», оно было утрачено, и хуже того: пропала сама потребность в нем. Озарений, когда правильная мысль сопровождалась словно толчком под локоть, тоже больше не было. Приходилось полагаться только на логику и расчет. А в этом Дик не был силен. До сих пор ему везло. Бог хранил, поправил он сам себя – и от того, что эту поправку вообще пришлось делать, тоже кольнула досада. Но станет ли Бог хранить убийцу? Самого настоящего наемного убийцу, который думает, говорит и действует как синоби? Вот в этом Дик сильно сомневался. Встреть он год назад себя, сегодняшнего – он себе не подал бы руки. И не только себе. Господину Исии. Габо. Александру Кордо…

«Это значит всего лишь, что год назад ты был невыносимым чистоплюем и ханжой», – сказал внутри голос, который Дик ненавидел.

Ненавидел в том числе и за то, что этот голос слишком часто оказывался прав.

– Сэнтио… ох, нет мне прощения… Ран, – потормошил его Иоанн. – Вам все-таки нужно где-то спать. Идемте. Устрою вас в распределительных туннелях.