Текст книги "Как приручить Обскура (СИ)"

Автор книги: Макс Фальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 57 страниц)

Новые планы, старые друзья (Персиваль Грейвз)

Боль растекалась по коже, как кипящее масло. Обжигала половину лица, стекала на левое плечо, струилась по руке, по тыльной стороне ладони, по пальцам. Грейвз пошевелился, морщась, раскрыл глаза. Над ним оказался незнакомый серый потолок, исцарапанный трещинами. В голове шумело, будто накануне он изрядно накачался виски. На грудь давила мерзкая ватная слабость. Очень знакомая. Гриндевальд до отвала кормил его сонными заклятиями, пока разгуливал в его шкуре.

На мгновение Грейвза накрыл ужас, что пара последних месяцев были лишь сном или иллюзией. Расследование, приговор, бегство, Шотландия, Криденс… Он резко сел. Голова закружилась, он шатнулся, пережидая дурноту, сглотнул несколько раз. Пошарил взглядом вокруг.

Это был не тот дом на острове, с разбитым стеклом позади правого плеча. Это была бедная, плохо обставленная тесная комната. Грязно-белые стены, мутное пыльное окно, сор на полу. Дверь висела на одной петле. Не дом в Гленгори. Но и не дом на острове.

От приступа облегчения на него накатила тошнота. Он глянул на руки. Правая – тяжёлая, вялая, с непослушными пальцами. На левой рукав рубашки был оторван начисто, кожа от плеча до пальцев покраснела характерными неровными пятнами, прикасаться к ним было больно. Ожог. Откуда?..

– Криденс?.. – негромко позвал Грейвз.

В окно лился блёклый пасмурный свет. Пахло пылью и сыростью.

– Финли? – чуть громче позвал он.

В доме было тихо.

Грейвз осторожно потёр пальцами лоб. Последним воспоминанием было…

Витражи. Стеклянные павлины, качающие головками с хохолком, солнце сквозь зелёные, синие перья. Блестящий пол под ногами, счёт на четыре, Криденс… Они танцевали. Криденс смотрел в глаза, держал руку в руке, пальцы у него слегка дрожали. Он улыбался с неуверенной радостью. Потом – дверной колокольчик, звенящая пыльца в лицо… Гриндевальд!

Грейвз скинул ноги с кровати, она визгливо скрипнула. В комнате пахло чужим застоявшимся потом и древесной трухой. Стены шелушились лопнувшей краской, под ней проглядывала серая штукатурка. Рядом стояла ещё одна кровать, узкая и неудобная, накрытая шерстяным одеялом. Деревянная спинка изъедена жучками, на резных столбиках везде следы жёлтой пыли. На покрывале, приколотая булавкой, лежала записка.

Грейвз выдернул её, торопливо поднёс к лицу, нахмурился, фокусируясь на неровных карандашных строчках.

"Пожалуйста, оставайтесь в доме. Я вернусь через несколько часов. К."

Рядом лежала его волшебная палочка, а почерк, несомненно, принадлежал Криденсу. У Грейвза отлегло от сердца – Гриндевальд не забрал его.

Он поднялся на ноги, опираясь рукой о стену. Добрался до окна, переступая непослушными ногами, выглянул наружу. Снаружи рос старый каштан, усыпанный молодой листвой и белыми свечками. Там было пасмурно, но они горели, будто йольские свечи на ёлке, будто солнце коснулось их и задержалось в чашечках белых цветов. За каштаном поднималась заросшая плющом стена обвалившегося дома напротив. Длинные зелёные плети перехлёстывали через стену, как волны через риф, свешивались на тесную улицу, стиснутую высокими облупленными домами, жавшимися друг к другу. Улица была скверной и мокрой. Разбитая бугристая мостовая с вывороченными камнями, в ямках от которых стояла вода. Газовые фонари с треснувшими стёклами, тёмные подворотни, в которых укрывались от моросящего дождя небрежно и грязно одетые люди.

Это был явно не Гленгори, но Грейвз сходу не мог узнать город. Когда ушёл Криденс?.. Куда он ушёл, что ему здесь понадобилось? Как они оба сюда попали? Что произошло в доме? Где Финли? Вопросов было так много, и ни на один из них не было ответа.

Грейвз вышел из комнаты и оказался в просторном помещении, которое когда-то, видимо, было гостиной. Паркет на полу вспучился от сырости и скрипел, болтаясь под ногой. Разбитый портал камина кусками лежал у стены. Всюду была пыль, у грязного окна белели упавшие с потолка ломти штукатурки. На потолке сквозь дыры в побелке проглядывали деревянные перекрытия. Раскисшие книги с пятнами плесени грудой лежали в углу. Из мебели в гостиной оказался только деревянный стул с облезшим лаком, накрытый развёрнутой прошлогодней газетой.

Грейвз осторожно прошёлся по дому, заглядывая в комнаты. Ни души. В одной – наверное, спальне, судя по квадратному пятну от кровати на полу – валялся деревянный протез ноги со спущенным чулком. В другой нашлось кресло с выводком мышей, на кресле покоилась многорожковая люстра. На ней сидел Легион и сыто моргал. Удивительно, что уцелели кровати в той комнате, где очнулся Грейвз. Всё остальное было растащено, вырвано, спилено – даже лестница на первый этаж лишилась части перил.

Грейвз вернулся в комнату с кроватями, ещё раз перечитал записку, но там ничего не прибавилось за то время, что он бродил по дому. Он встал у окна. Провёл пальцем по подоконнику, растёр пыль в пальцах. Попробовал по привычке сложить руки на груди, забывшись, скривился от боли. Привалился здоровым плечом к стене, закрыл глаза. В голове был туман, ноги подгибались. Сонная одурь никуда не делась, он чувствовал себя слабым и разбитым. Пока не вернулся Криденс, ему стоило бы обойтись без лишнего героизма и полежать.

Он уже собрался вернуться на неудобную узкую кровать, когда в конце улицы заметил знакомую фигуру. Криденс шёл очень быстро, в руке у него была корзина, прикрытая какой-то тряпицей. Сон мгновенно слетел с Грейвза, он подобрался, насторожился. Поторопился на первый этаж, даже не держась за перила шаткой скрипучей лестницы с прогибающимися ступенями.

Криденс зашёл в дом, увидел его и бросил корзину под ноги. Там что-то звякнуло.

– Мистер Грейвз!..

Тот без слов шагнул вперёд, обнял его.

– Всё хорошо… со мной всё хорошо, – Криденс аккуратно отстранился, отодвинул от себя Грейвза. – Осторожнее, вы себе навредите. Я принёс мазь. Как вы себя чувствуете?..

– Сносно, – ответил Грейвз. – Что случилось?

– Я всё расскажу, – пообещал Криденс. – Пожалуйста, идите наверх.

– А ты?

– А я – сразу за вами, – он поднял корзину.

Криденс выглядел решительным и серьёзным.

– Сэр, – настойчиво сказал он, прямо глядя на Грейвза.

Помедлив, тот развернулся. Поднялся по лестнице на второй этаж.

– Сюда, здесь светлее, – Криденс коснулся здорового плеча Грейвза, указал на комнату с разбитым камином. – Сядьте к окну. Пожалуйста.

Грейвз не стал возражать. Сев на единственный стул, заметил подпалины на брюках, потёр их пальцем.

– В доме был пожар?..

– Да, – коротко ответил Криденс. Он поставил корзинку возле камина, сел рядом с ней на колени. Снял тряпицу и достал жестяную баночку, лежавшую поверх продуктов, завёрнутых в бумагу. Помедлил немного, повертел её в руках, не поднимая глаз. – Я надеюсь, вы не будете сердиться, сэр, – негромко сказал он. Грейвз молча смотрел на него, не видя пока ни одного повода, чтобы сердиться. – Я продал кое-что из ваших вещей, – Криденс поднял непроницаемый тёмный взгляд. – Чтобы купить еды и мазь для вас. Я забрал шкатулку из вашей спальни.

– Ты сделал всё верно, – ответил Грейвз. – Спасибо, Криденс.

Тот вздохнул и слегка улыбнулся. Почему-то у Грейвза создалось впечатление, что он только что дал правильный ответ на незаданный вопрос. Ему стало немного неуютно. Нет, вряд ли Криденс испытывал его. Ему бы не могло прийти это в голову.

– Снимите, пожалуйста, рубашку, – Криденс опустил глаза. – Мне нужно… Я принёс мазь, – повторил он.

Грейвз помнил, почему отказывался перед ним раздеваться. Он хотел, чтобы это случилось не так… не в таких обстоятельствах. Но Криденс, конечно, был прав. Для этих условностей сейчас было неподходящее время. Грейвз взялся за верхнюю пуговицу и поморщился, едва пошевелив пальцами. Боль была изнурительной, но не сильной. Он мог бы проявить терпение и справиться сам, но сейчас было не подходящее время для гордости.

– Тебе придётся мне помочь, – сказал Грейвз. – С пуговицами.

– Конечно, сэр, – выдохнул Криденс.

Он приблизился, взволнованно пробежал языком по губам. Встал перед Грейвзом на колени протянул руки к его горлу.

– Вам очень больно?.. – тихо спросил он, быстро и ловко выталкивая пуговички из петель.

– Нет, – ровно ответил Грейвз. – Не очень.

Криденс помог ему снять рубашку, положил её на колени Грейвзу, оставив его в тонкой хлопковой майке. Раскрыл жестяную баночку. Аккуратно, невесомыми мазками он накладывал белую, резко пахнущую мазь на повреждённую кожу. Грейвз не видел себя в зеркало, но, судя по тому, как Криденс обрабатывал скулу, висок, шею и кожу за ухом, ожог был обширным.

– Всё заживёт очень быстро, – сказал Криденс. – За несколько дней. Может быть, за неделю. Честити однажды обварилась кипятком, и…

– Криденс, – мягко прервал его Грейвз. – Меня не надо успокаивать. Я понимаю, что легко отделался. Благодаря тебе?..

Криденс промолчал.

– Ты спас мне жизнь? – спросил Грейвз.

– Он забрал Ньюта, – тихо сказал Криденс. – И Финли пропал.

– Гриндевальд забрал Ньюта?.. – удивлённо переспросил Грейвз. – Зачем он ему?..

– Он не сказал. Поднимите голову, сэр, – спокойно сказал Криденс, зачерпывая пальцами побольше мази. Она успокаивала кожу, утоляла горячее жжение, и Грейвз с благодарностью подставил плечо и шею под лёгкие пальцы.

– Ты говорил с ним?

– Да. Он не знал, что я жив. Звал меня уйти с ним. Я хотел задержать его, но он поджёг дом, и я отвлёкся. Тогда он забрал чемодан, Ньют был внутри…

Он помолчал, потом добавил:

– Я отнёс в ломбард ваши серебряные запонки. Если хотите, потом их можно будет…

– Забудь о них, – негромко перебил Грейвз. – Дом сгорел?

– Целиком, сэр.

– Где мы сейчас?

– В Лондоне.

– Ты не умеешь аппарировать, – удивился Грейвз.

Криденс вдруг улыбнулся, смущённо и гордо.

– Хоуп умеет летать. Я попросил её помочь. Я видел карту, где находится Лондон, и старался держаться железной дороги.

– Когда был пожар?

– Вчера, – признался Криденс. – Мы добирались всю ночь.

Сев поудобнее, он поставил жестяную баночку себе на колено, привалился к ногам Грейвза и взял его за покрасневшие пальцы. Грейвз смотрел, как холодная белая мазь тает на коже.

– На Диагон-аллее есть аптека, – сказал он. – Их средства против ожогов помогут за сутки.

– Я могу сходить, – оживился Криденс, вскинул голову. – Вы расскажете мне, как добраться?..

Грейвз покачал головой.

– Нет… забудь. Нам лучше поменьше появляться на улице. Пока мы не поймём, что происходит. Но зачем ему Ньют?.. – рассеянно повторил он. – Куда он его забрал?

Криденс промолчал. Осторожно опустив руку Грейвза, он аккуратно стёр с его ногтей белые брызги.

Кухня в доме была разгромлена, но камин оказался с рабочим дымоходом. Криденс достал спички, принёс ведёрко угля и разжёг огонь. Расстелив на полу газету, он выложил из корзины продукты: дюжину яиц, четверть сырной головы, хлеб, бутылку молока, овощи. Грейвз смотрел на него, чувствуя себя крайне неловко. Он не очень хорошо представлял себе, как из всего этого получается обед или ужин. Понятно было, что продукты просто смешиваются друг с другом в определённой последовательности, как зелье, но по каким правилам?..

– Давай я тебе помогу, – сказал он, присаживаясь рядом. Взял сырое яйцо, покрутил его в пальцах, гадая, что можно с ним сделать, кроме как сварить.

– Нет, сэр, – Криденс забрал яйцо, тон у него был непреклонным. – Я справлюсь. Вы будете мне только мешать.

Персиваль ненавидел чувствовать себя бесполезным, но сейчас он действительно ничем не мог помочь. Даже если бы обе его руки были в порядке – он всё равно не умел готовить.

Он вернулся к кособокому стулу, переставил его ближе к окну. Взял первую попавшуюся книгу из груды в углу – это оказались «Песни невинности» Блейка. Грейвз пролистал влажные страницы, опустил книгу на колено.

– Расскажи, как мы сюда попали, – попросил он, чтобы не сидеть в мрачном молчании.

– Когда я жил с Мэри Лу, – начал Криденс, – мы помогали самым бедным. Беспризорным, бездомным. Я слышал, о чём они говорят между собой: как найти убежище или пустой дом… как добыть немного денег, если продавать газеты или чистить обувь. Я не хотел надолго оставлять вас, – извиняющимся тоном добавил он. – Я не боюсь работы, но мне пришлось бы уйти на весь день, а я не знал, когда вы проснётесь, и что с вами будет… Поэтому я заложил ваши запонки.

– Ты сделал всё правильно, – отозвался Грейвз. – Как ты нашёл этот дом?

– Я умею искать, – гордо улыбнулся Криденс. – Я оставил вас вместе с Хоуп на окраине города и нашёл квартал рядом с фабрикой. Здесь уже были жильцы, – добавил он, пристраивая котелок на огонь. – Это значит, что дом прочный и не обрушится. Я немного напугал их, – признался он, улыбаясь смущённо и хитро. – Они сбежали… Мне было жаль выгонять их на улицу безо всего, поэтому я подкинул им пару безделушек, чтобы они могли найти себе что-нибудь. Взамен этого дома.

– Жаль, я не видел, – Грейвз улыбнулся, представив, как один шаловливый обскур мог до полуобморока напугать бродяг. – Наверняка это было захватывающе.

– Я торопился. Мне было страшно оставлять вас даже под защитой Хоуп, так что я постарался выгнать их побыстрее.

– Спасибо, – искренне повторил Грейвз, и Криденс вспыхнул от удовольствия.

– В большом городе легко спрятаться, – сказал он. – В Нью-Йорке я часто чувствовал себя потерянным, особенно среди людей. Я подумал, что Лондон – такой же большой город, здесь тоже должны быть трущобы, в которых можно спрятаться и решить, что делать дальше.

Маленьким ножиком Криденс чистил картофель. Он снимал с него кожуру длинными лентами, аккуратно складывал их на газету. Чистые клубни споласкивал в воде, разрезал на части и отправлял в котелок. Грейвз загляделся на его руки и ловкие, сильные пальцы. Криденс не должен был всего этого делать. Грейвз хотел для него другой жизни – той, где не нужно заботиться о еде, в которой максимум твоей заботы о пропитании – решить, что положить на хлеб: ветчину или сыр, или какой соус выбрать к мясу.

Попытка жить тихо была ошибочной. Гриндевальд не дал бы им ни одного шанса. Пока он жив – ни у кого не будет возможности жить спокойно и тихо. Скамандер был прав. Он не справится, если будет один.

– Мне нужно встретиться с одним человеком, – сказал Грейвз. – Ньютон рассказал мне о нём… вчера. Это друг его семьи, он может помочь нам. Я должен… – он поднялся, тяжело опершись о спинку стула, нахмурился – ноги всё ещё казались чужими. Он стоял, но очень нетвёрдо.

– Вы никуда не пойдёте, – Криденс вскинул голову. – Вам плохо. Я могу сам сходить к этому человеку и поговорить с ним.

– Я тебя не пущу, – привычно бросил Грейвз.

– А я не пущу вас!

Несколько секунд они буравили друг друга одинаково пылающими взглядами, потом Грейвз сдался и опустился обратно на стул.

– У него Ньют, – тихо сказал он, впервые назвав его дружеским прозвищем, а не по имени. – Он погибнет, если мы не поможем.

– Мы поможем, – уверенно сказал Криденс.

В котелке закипела вода, он отправил туда овощи и мозговую косточку с лохмотьями мяса.

– У нас нет тарелок, – невпопад сказал Грейвз, глядя, как Криденс ножом помешивает в котелке.

Это была такая странная деталь, мелкая мысль, от которой он почувствовал себя растерянным. Он привык быть деятельным, привык, что мир вокруг всегда подчиняется его воле. Сейчас все попытки что-то сделать проваливались одна за другой. Паническая мысль о том, что следующим – следующим, кого он потеряет, будет Ньют, а не Криденс, – уколола в виски внезапной головной болью. Криденс мог за себя постоять – а Ньют, запертый в чемодане? Что его ждёт?

– Ложек тоже нет, – отозвался Криденс. – Но это ничего, можно есть хлебом, прямо отсюда.

Грейвз начал понимать, как неловко Криденс чувствовал себя в его доме – где всё было незнакомым, неудобным, непривычным. Когда-то он сам умел это – жить просто, в скромных условиях. Когда-то он не пытался создавать вокруг себя непроницаемую броню из элегантной роскоши. Когда-то он не боялся ни пыльных подоконников, ни сажи на пальцах.

Унылые мысли вызвали у него приступ раздражения на самого себя. Он ещё не старик, чтобы горевать о том, что пропало – хотя дом, к которому он привык, который он создал чтобы жить там с Криденсом – пропавший дом вызывал у него тоску. Сколько можно терять. Сколько. До тех пор, пока ничего больше не останется? Пока он не окажется в полном одиночестве?

– Я напишу этому человеку, – сказал Грейвз, найдя компромисс. Идти с кем-то встречаться прямо сейчас он действительно не мог, не говоря уже о том, чтобы вызволять Ньюта… откуда? Он даже не знал, где Гриндевальд.

– Напишите, – отозвался Криденс. – Я тоже хочу спасти Ньюта. Но вы сейчас, простите, сэр, никуда не пойдёте. Порежьте, пожалуйста, хлеб.

Это было милосердно – предложить такую мелочь, чтобы Грейвз не чувствовал себя совсем бесполезным. Он не стал гордо отказываться. Поддёрнув брюки, опустился на колени в пыль, забрал у Криденса нож.

– Мы поможем ему, – сказал Криденс, не глядя на Грейвза.

– Если успеем, – отозвался тот. – Я просчитался. Думал только о том, как Гриндевальд заинтересован в тебе и не подумал, что зоопарк Ньюта будет для него таким же ценным приобретением.

– Не вините себя, – попросил Криденс, подняв взгляд. – Никто бы не догадался, зачем он придёт.

Когда он успел так вырасти?.. Стать серьёзным?.. Совсем недавно он и шагу не мог сделать, не оглянувшись на Грейвза в поисках поддержки или одобрения – а теперь он сам решал, что ему делать. Что делать им обоим.

От котелка на огне потянулся густой мясной запах, и Грейвз почувствовал голод. После сонной пыльцы он был медленным и тяжёлым, будто едва очнулся от глубокого сна или тяжёлой болезни. Руки казались ватными, чтобы согнуть пальцы, приходилось на них смотреть.

Они ели густой мясной суп прямо из котелка, макая в него хлеб, корочкой выбирая мясные прожилки и разваренный картофель. В комнате вскоре стемнело, Криденс зажёг несколько огоньков, и они плавали над их головами, как болотные светлячки. Чтобы написать письмо Дамблдору, Грейвз выдрал страницу из книги посуше и позаимствовал у Криденса карандаш.

Когда Легион улетел в ночь, Грейвз вернулся в комнату с двумя кроватями. За окном начался дождь, с крыши капало, на паркете в гостиной начали собираться лужи: вода просачивалась сквозь ветхую крышу и этажи.

– Я могу починить этот дом, как делал с Финли, – предложил Криденс.

– Не стоит.

Грейвз сел на кровать, потёр глаза, которые никак не хотели ни открыться по-настоящему, ни закрыться как следует.

– Дом слишком старый, он давно ветшает. Чинить то, что было разрушено так давно – опасно, – сказал он. – Никогда не знаешь, какой сюрприз тебя будет ждать. Пусть остаётся, как есть.

Криденс сел рядом.

– Вам надо отдохнуть, сэр.

– Нет… – Грейвз почувствовал, как внезапная тревога холодком побежала по спине. – Нельзя. Нам нельзя отдыхать. Нас могут выследить. Поделим время до рассвета пополам, один из нас всё время должен дежурить.

– Спите, мистер Грейвз, – с мягким нажимом в голосе сказал Криденс, за плечи потянул его на постель. – Вы должны отдохнуть.

– Криденс… – Грейвз схватил его за руку, – обещай, что разбудишь меня ночью.

– Спите, сэр, – строго повторил тот. – Ни о чём не волнуйтесь. Я убью любого, кто захочет причинить вам вред.

Грейвз давно не спал так крепко и так глубоко. Без снов и тревог. Он провалился в густую, чернильную темноту, она ласково обнимала его, укутывала тишиной и пустотой. Спокойная, безопасная – в ней не было ни врагов, ни срочных вопросов, ни чужих судеб. Милосердная. Глухая. Этот сон был чем-то похож на смерть. Покой, который никто не сумеет потревожить, потому что больше ничего нет, кроме этого безграничного, вечного мрака. Грейвз растворился в нём и перестал существовать.

По крайней мере, он не-существовал до рассвета, когда его разбудил грохот.

– Обскур! – воскликнул кто-то внизу, возле входной двери.

С характерным хлопком развернулись два магических щита, сквозь них послышалось пронзительное кудахтанье, птичий визг и глухие удары чего-то мягкого и живого обо что-то твёрдое. Дом содрогнулся от гудения и треска магических вспышек.

Грейвз соскочил с кровати, как был, в одних брюках и майке. Звуки доносились с первого этажа, оттуда по лестнице били цветные вспышки. Схватив палочку, Грейвз выскочил из комнаты, метнулся к лестнице. Пошатнувшись, крепко врезался плечом в стену – к счастью, здоровым.

Внизу прижимались к двери два высоких рыжеволосых волшебника, отгородившись тускло мерцающими щитами. Криденс наползал на них чёрным облаком. Огненно-золотой комок перьев с проблесками белого метался под потолком, свист, визг и писк свербели в ушах, на пол сыпались перья.

– Криденс! – резко окликнул Грейвз.

Криденс бросился к лестнице, вырос облаком, закрывая от гостей.

– Они забрались в дом, – прошептал он. – Выследили…

– Всё в порядке. Одну эту рыжую морду я знаю, – Грейвз усмехнулся. – Правда, только одну. Тесей, опусти палочку.

– Придержи обскура, – отозвался тот, не двигаясь с места.

– И я бы попросил вашего филина отцепиться от Фоукса, пока никто не пострадал, – добавил второй волшебник.

Фоукс. Это имя отозвалось колющей болью где-то в затылке. Где он его слышал?.. Что было с ним связано?.. Имя застряло в памяти, как травинка между зубами. Фоукс, Фоукс, кто ты такой?..

– Криденс, – позвал Персиваль. – Всё в порядке. Они пришли не для того, чтобы убивать. Легион!.. Отпусти эту… курицу.

Криденс медленно принял человеческий вид. Он всё ещё стоял на лестнице перед Грейвзом и, не отрываясь, смотрел на волшебников. По всему было видно, что им достаточно сделать одно резкое движение в сторону Грейвза, как Криденс сорвётся в атаку. Персиваль положил руку на его плечо, потянул прислонить к себе.

– Криденс, это Тесей, – Персиваль вежливо указал ладонью на одного из гостей. – Аврор, как и я, Скамандер, как и Ньют.

– Брат Ньюта?.. – Криденс обернулся с вопросом в глазах.

– Да, брат Ньюта, – довольно резко сказал Тесей, опустив палочку. – Где он?

– Не у меня. Кто с тобой? – спросил Грейвз, кивнув на второго волшебника, который подставил руку яркой и очень изящной птице цвета огня.

– Альбус Дамблдор, – ответил тот и миролюбиво улыбнулся. – Вы мне писали вчера, мистер Грейвз.

– Как вы нас нашли?..

Грейвз стоял на верхних ступеньках, прислонив к себе Криденса. Тот заметно расслаблялся под тяжёлой рукой на плече, но всё ещё был насторожен. Легион, изрядно потрёпанный и встопорщенный, взмахнул крыльями и скользнул наверх, едва не задев волосы мягким крылом.

– Фоукс проследил за филином, – Дамблдор погладил птицу, и та мелодично курлыкнула. – Ваше письмо было составлено в довольно уклончивых выражениях, мне показалось, это подозрительно. А, кроме того, слухи о том, что вы работали с…

– Я не работал «с», – раздражённо отозвался Грейвз. – Я всегда работал против Гриндевальда, а не на него. Тесей, ну хоть ты-то не веришь в этот бред?..

Старший Скамандер обвёл его задумчивым взглядом. У него было худое, резкое и костистое лицо. Большие выпуклые глаза, светло-голубые, как холодный утренний туман. Тонкий прямой нос, тонкие жёсткие губы. Длинные медно-рыжие волосы он убирал в хвост, старомодно перевязанный чёрной лентой. Казалось, со времени их последней встречи он вытянулся ещё сильнее. Теперь, должно быть, он был на полголовы выше Грейвза.

– Ньюта похитил Гриндевальд, – сказал Грейвз.

Дамблдор перестал улыбаться.

– Ты уверен? – резко спросил Тесей. – Как это случилось?

– Он забрал Ньюта вместе с его чемоданом из моего дома. Я надеюсь, он нужен ему живым, но не представляю, где его искать.

– Какие дела у тебя были с моим братом?

– Никаких, – Грейвз покачал головой. – Он просто заглядывал в гости.

– Посмотреть на обскура, которого вы привезли в Англию?.. – хмурясь, спросил Дамблдор.

– Его зовут Криденс, – недовольно поправил Грейвз. – И это Ньют привёз его в Англию.

– И как он оказался у тебя?.. – требовательно спросил Тесей, убирая палочку во внутренний карман длинного кожаного сюртука. Золотисто-красный отблеск выдавал хорошо выделанную драконью кожу.

Грейвз машинально пробежал пальцами по левой руке. Густая мазь, наложенная вчера Криденсом, стёрлась или впиталась, и кожа снова начинала гореть. Грейвз поморщился, машинально подул на плечо.

– Долгая история, голышом не расскажешь, – он оторвался от стены. Тесей шагнул ближе, оглядывая его с прищуром.

– А ты ни капли не изменился, проклятый янки, – с холодной улыбкой сказал он. – Вечно тебе неймётся влезть в какую-то задницу.

– Посмотри на себя, ходячий антиквариат, – быстро огрызнулся Грейвз. – Был бы проворнее – меня бы вообще здесь не было. Сидел бы себе спокойно в Нью-Йорке и хлестал шампанское.

– Хлестать ты всегда был мастак, это точно, – сказал Тесей. – Я думал, ты обзаведёшься брюшком на кабинетной работе.

– А я думал, ты обзаведёшься лысиной от того, что много думаешь, – парировал Грейвз.

– Что у тебя с лицом?

Грейвз пожал плечами:

– Гриндевальду показалось, я слишком хорошо выгляжу в последнее время.

– Вы не будете возражать, если я здесь немного поупражняюсь в трансфигурации?.. – вежливо спросил Дамблдор. – Не очень уютно, когда потолок хочет рухнуть тебе на голову.

– Упражняйтесь, в чём угодно, – отозвался Грейвз. – Это не мой дом.

Он поднялся по лестнице. Криденс, последовав за ним, на ходу снял свой пиджак и набросил ему на плечи. Грейвз благодарно улыбнулся.

Помахивая палочкой, Дамблдор преображал гостиную, кажется, совершенно не тратя никаких сил. Грейвз занял появившееся кресло, с удовольствием вытянул ноги. Пиджак Криденса был широк в плечах, запястья тонули в рукавах. По сравнению со своей привычной жизнью, Грейвз выглядел ужасающе. Он не брился несколько дней. Вчера ему пришлось стирать своё бельё и носки в раковине, пользуясь мылом. На брюках блестели подпалины, он был без жилета и галстука, в чужом пиджаке. Не таким он хотел выглядеть на этой встрече, но ничего изменить было нельзя. Можно было только закрыть глаза на бытовые неудобства – имелись проблемы и посерьёзнее.

Криденс присел на подлокотник его кресла, во все глаза рассматривая новых волшебников. На вкус Грейвза, Дамблдор был чересчур рыжеволосым и слишком бородатым, но черты лица у него были приятными, его даже можно было назвать красивым. Он был одет в светлую мантию изящного покроя, с богатой вышивкой, и носил короткую, ровно постриженную бороду, словно хотел выглядеть старше своих лет. Руки выглядели очень ухоженными. Грейвз, который сам не пренебрегал вниманием к своей внешности, сходу видел людей, которые не брезгуют применить к лицу и рукам – крем, а к волосам – воск.

– Я знал одного человека, который был таким же, как ты, – вкрадчиво сказал Дамблдор, обернувшись на Криденса.

– Да?.. – с подозрением спросил тот.

– Моя сестра. Она умерла, не дожив до твоего возраста.

– Мне жаль, – смягчился Криденс. – Она тоже была…

– Обскуром. Да. Как и ты.

– Я могу свести ожоги, – предложил Тесей, занимая второе кресло, возникшее возле обновлённого камина. – Если, конечно, не хочешь оставить их на память.

– Я никогда не был силён в целительстве, в отличие от вас, Скамандеров, – отозвался Грейвз. Он вытащил левую руку из рукава, поставил локти на колени и подался вперёд.

– Ньют что, варил тебе зелье от насморка? – Тесей достал палочку, взмахнул ею, будто отгонял муху, и взял Грейвза за руку.

– Нет. Исправлял последствия своей болтливости, – сказал Грейвз, давая понять, что не собирается это обсуждать.

– Ничего не поменялось за десять лет, – сказал Тесей, сосредоточенно колдуя над пальцами Грейвза. – Только теперь ты лезешь в пекло уже буквально.

– Если твоё брюзжание не обладает заживляющими свойствами, лучше заткнись, – посоветовал Грейвз.

– Вы давно знакомы?.. – негромко спросил Криденс, отвлекаясь от заворожённого наблюдения за Дамблдором.

– Мы с Белоснежкой воевали вместе, – ответил Тесей.

– С кем?.. – удивлённо переспросил Криденс.

Грейвз рассмеялся, прикрыв глаза.

– На фронте меня прозвали Белоснежкой за чистоплюйство.

– Он вечно всех дрючил, – подтвердил Тесей с непроницаемым видом. – За грязь, за мух, за неподобающий вид, за нарушение субординации. Когда он только явился к нам с отрядом своих семи гномов…

– Ты так и не простил, что я оказался выше по званию?.. – с ухмылкой спросил Грейвз.

– Выше?.. Ты что, до сих пор комплексуешь из-за своего роста?

Грейвз расхохотался. Криденс неприязненно смотрел на Тесея, явно не в силах смириться с прозвищем.

– Меня прозвали Белоснежкой, – пояснил Грейвз, с улыбкой взглянув на него, – потому что первое, что я сделал в лагере, когда меня направили на помощь французам – вычистил его и привёл в порядок.

– А ещё потому что ты был вечно белый, как снег, от грубой фронтовой жизни, – добавил Тесей.

– Ты забыл волосы чёрные, как смоль, – язвительно сказал Грейвз, и снова глянул на Криденса: – До меня лагерь утопал в драконьем навозе, который прожигал подошвы и вонял серой.

– Хорошо, что тебе не приходилось чистить стойла гиппогрифов, – снисходительно сказал Тесей. – Ты бы лишился чувств от запаха.

– Вот за это, – Грейвз улыбнулся Криденсу, – его звали Ворчандер.

Тесей сохранял беспристрастное выражение лица полевого хирурга, но мелкое подёргивание губ выдавало попытки сдержать улыбку. От его чар кожа быстро приобретала здоровый ровный оттенок, жжение утихало. Залечив руку и плечо, Тесей с досадой встряхнул палочкой:

– Магия кончилась, на лицо не хватит.

– Магия кончилась?.. – растерянно переспросил Криденс.

– Не обращай внимания, – хмыкнул Грейвз. – Он всегда завидовал тому, что я симпатичный. Теперь его распирает от радости, что я не буду конкурировать с ним за женское внимание.

– Я женат, – напомнил тот серьёзным тоном. – Меня интересует внимание только от дочерей и жены.

– Сколько им уже?.. – спросил Грейвз с лёгкой завистью.

– Флоренс двенадцать, Уне исполнилось девять.

– Что, всего две?.. Я думал, у тебя их уже минимум пятеро.

Тесей плотно сжал губы. Похоже, обсуждать свою семейную жизнь он не рвался.

– А ты? – спросил он. – Не обзавёлся ещё миссис Грейвз?

Криденс мгновенно напрягся, испуганно округлил глаза.

– Нет, – небрежно ответил Грейвз. – Я не создан для семейной жизни. Холостяком быть удобнее.

Тесей испытующе глянул на него, будто хотел что-то спросить – но промолчал. Грейвз с облегчением потёр щёку, больше не слыша призрачного запаха гари и не чувствуя жжения.

– Ладно, так при чём здесь, – Тесей глянул на Криденса, – этот парень? Как он связан с Ньютом?

– Гриндевальд пытался завоевать его доверие ещё в Нью-Йорке, – сказал Грейвз. Криденс сидел на ручке его кресла, никак не вмешиваясь в разговор, но с огромным интересом переводя взгляд с Дамблдора, который преображал стены комнаты, на Тесея. – Все считали, что Криденс погиб, но оказалось, что Ньют приютил его у себя. Когда я узнал об этом, я понял, что Гриндевальд тоже узнает – рано или поздно. И предложил Криденсу свою защиту. Они с Ньютом сдружились, поэтому твой брат навещал нас.