Текст книги "Как приручить Обскура (СИ)"

Автор книги: Макс Фальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 57 страниц)

Игра на двоих

Старинный магазин с мантиями Грейвз миновал, отвернувшись от витрины, чтобы не осквернить свой взгляд английской модой. Здесь всё ещё носили бесформенные робы и расшитые колпаки, а мода на матерчатые остроносые туфли, завезённая с Востока во времена Крестовых походов, до сих пор не прошла. Насмотревшись на волшебников Диагон-аллеи, Грейвз уже начал думать, что придётся обращаться к маггловским портным, потому что покупать Криденсу эти нелепые балахоны он не собирался.

Но улица ещё не кончилась, и надежда найти приличного волшебного мастера ещё была жива.

Они медленно шли вверх по аллее. Криденс держался позади, вертел головой во все стороны, разглядывая местные чудеса, и Грейвз не подгонял его. Пусть любуется, всё же это его первые шаги в волшебном мире.

Грейвз страшно жалел, что так и не показал ему магический Нью-Йорк. Великолепную, длинную, широкую Юникорн лейн, усаженную серебряными ивами. По ночам они светились так ярко, что под ними легко можно было читать. На Юникорн лейн стоял русалочий театр, где сценой служил громадный аквариум. Вертикальную стену воды от зрителей отделяла лишь магия, и нередко она обрушивалась на зал, вызывая хохот у зрителей. Представления там шли фривольные и весёлые, увидеть их хотя бы раз в жизни Криденсу точно стоило.

А ещё были сияющие огнями, просторные универмаги, собиравшие на десятках этажей чудеса со всего мира. Была круглая площадь Королевы Мэб, куда стекались маршруты аппарации со всей страны. Были летающие поезда. Было столько чудес, к которым Грейвз привык с детства и которые всё хотел, хотел показать… но не успел.

Криденс прищемил пальцами рукав Грейвза, чтобы не отстать, вертя головой. Персиваль подставил ему локоть, как в прошлый раз, и Криденс благодарно взял его под руку. Они шли медленно – торопиться было совершенно некуда. Подходили к витринам, разглядывали диковины, такие древние, что их назначение даже для Грейвза иногда оставалось неясным. Возле магазина игрушек Криденс засмотрелся на волшебные шахматы. Фигурки переминались с ноги на ногу, кони встряхивали головой и негромко ржали. Короли и королевы обменивались вычурными оскорблениями.

Грейвз получил свой набор фигур на шестой день рождения. Ему нравилось играть, но он терпеть не мог проигрывать, так что увлечься игрой всерьёз, как отец, он не смог.

– Они живые? – удивлённо спросил Криденс, глядя, как две пешки сошлись в центре поля и дубасят друг друга.

– Совсем немного. Они могут разговаривать, но это просто игра, – сказал Грейвз.

– Сложная? – Криденс с любопытством обернулся к нему.

– Зависит от того, с кем ты играешь. Правила довольно просты. Давай проверим, сумеешь ли ты их освоить.

Криденс смущённо улыбнулся.

– Мне кажется, я всё время буду проигрывать.

– Тем лучше для меня, – негромко ответил Грейвз. – Мне понравился мой прошлый выигрыш.

Криденс опустил глаза и порозовел.

Они зашли внутрь. Грейвз отпустил Криденса погулять вдоль витрины, подобрал набор для себя: чёрные с золотом, лаконичные, строгие фигуры римских легионеров. Посмотрел, где остановился Криденс. Тот разглядывал всё подряд, но пару раз покосился в сторону белых мраморных рыцарей с пешками-пехотинцами. Грейвз мысленно поблагодарил четверть века, проведённую на службе в аврорате – сотни часов допросов, навыки следователя и детектива, подарившие ему умение читать чужой язык тела и понимать мимолётные взгляды. Всё это теперь будет служить новой цели: дрессировке обскура.

– Шахматы должны быть похожи на владельца, тогда вы будете играть заодно, – сказал Грейвз, нагнав мальчишку у дальней витрины. – Раз уж тебе достанутся белые, я бы выбрал вот эти, – он ткнул пальцем в рыцарей.

– Очень красивые, – тихо вздохнул Криденс и кивнул, соглашаясь с выбором Грейвза.

Ателье мсье Эммануэля Ле Папийон располагалось по соседству со зданием банка Гринготтс. Это было современное модное заведение, где в витринах были выставлены мужские костюмы хорошего кроя вместо балахонов, а к ним прилагались шляпы, перчатки, галстуки, ботинки, жилеты и все другие аксессуары, необходимые современному человеку. Персиваль остановился перед витриной, оглянулся – Криденс, прижимая к груди два набора шахмат и доску, остановился поглазеть на магазин с совами. Грейвз терпеливо скрестил руки на груди: пусть смотрит, им некуда торопиться.

– Простите?.. Мистер Грейвз, если не ошибаюсь?..

Он обернулся. На пороге ателье стоял молодой мужчина в брюках и приталенном жемчужном сюртуке. После старомодных мантий на нём просто отдыхал глаз, Грейвз невольно улыбнулся, обежав его взглядом.

– Мы знакомы?..

– Вас нетрудно узнать. Вы были в газетах на первой полосе. Талиесин Эйвери, – тот улыбнулся, шагнул ближе и протянул руку. – Добро пожаловать в Англию, сэр.

– Спасибо. Рад знакомству, – искренне сказал Грейвз.

Талиесин был светловолосым и зеленоглазым, носил короткую стрижку, и от него отчётливо пахло элегантностью и большими деньгами. Персиваль был наслышан об этой семье: один из старейших кланов Англии, род политиков и дипломатов.

– Вы не один? – Талиесин глянул на Криденса, который стоял у витрины с совами и ревниво сверкал глазами из-под бровей.

– Мой протеже, – небрежно ответил Грейвз, чтобы не привлекать к этому обстоятельству большого внимания.

– Юноше крайне повезло с покровителем, – заметил Эйвери без тени иронии. – Сэр, я был бы рад продолжить наше знакомство. К сожалению, сейчас я спешу. Я могу пригласить вас к себе в Уилтшир?..

– С удовольствием.

– Прекрасно! Тогда я пришлю вам сову. Скажем, на будущей неделе? В среду?..

– Вы пришлёте сову?.. – переспросил Грейвз.

– С порт-ключом, – пояснил Эйвери. – Что-то не так?..

– Не думал, что вы до сих пор пользуетесь совами, – признался тот. – Есть же мышиная почта, эльфы, телеграфные феи, в конце концов.

– Англичане очень ценят традиции, мистер Грейвз, – заметил тот с горьковатым укором, будто сам был этому не рад. – Мы сохраняем терпение и бережём прошлое.

– Берегли бы получше – носили бы вышитую бисером робу, а не брюки, – заметил Грейвз. Талиесин рассмеялся и протянул руку для прощания:

– Значит, в среду?.. Буду вас ждать. Представлю вам наше маленькое общество.

Мсье Ле Папийон был типичным французом: невысокий, живой, смуглый, кудрявый. Тонкий, как тростинка, с ухоженными усиками над верхней губой. Он говорил по-английски с гортанным акцентом эмигранта, который выучил язык исключительно из вежливости. Никакого готового платья в его ателье не водилось – он работал только на заказ.

Устроившись на мягком диванчике, обитом фиолетовым бархатом, Грейвз поставил Криденса перед собой, велел ему снять пальто и взялся листать иллюстрированный каталог, поглядывая на мальчишку и мысленно прикидывая на него модели.

– Три обычных костюма: 15, 18 и 79, – диктовал он, перечисляя номера колдографий. – Один домашний, номер 25 или 37. Не могу выбрать, посмотрим на оба. Один выходной.

– Фрак или смокинг?.. – деловито уточнил мсье Ле Папийон.

– Смокинг, – Грейвз по-хозяйски скользнул взглядом по Криденсу, который стоял прямо, пока по нему вилась портняжная мерная лента. – Для фрака ещё рановато.

– Пальто?..

– Два чёрных.

– Рубашки?..

– Пять. Две простых, две под запонки, одна для смокинга.

– Пуговицы атласные или перламутр?

– Перламутр.

– Перчатки?..

– Белые, тёмно-серые и пару чёрных.

Лента скользила по Криденсу, как змейка – по шее, плечам, груди. Тот поднял руку и прижал её пальцем у ворота. Лента затрепетала и выскользнула. Криденс поймал её за хвост, она опять вырвалась. Он улыбнулся.

Он, играясь, тыкал в неё пальцем, но лента стала проворней и уклонялась. Грейвз смотрел, как Криденс пытается её поймать – и улыбается, думая, что все заняты разговорами и не обращают на него внимания. А потом Криденс хихикнул.

Это был не смех, не настоящий, открытый смех – но это был очевидный признак, что Криденс перестал испытывать ежеминутные приступы паники. Ему было весело. Ему было хорошо.

– Мистер Грейвз?.. Что-то ещё?.. – терпеливо спросил мсье Ле Папийон.

Криденс на мгновение вскинул глаза, испугался, опустил руки по швам. Грейвз понял, что надолго замолчал, заглядевшись на него. Кашлянул, чтобы отвлечься.

– Да. Три тёплых пижамы, три летних.

– Ещё?..

– Мелочи. Бельё, платки, носки, пару шарфов.

– Мсье Криденс, будьте любезны, поднимите руки, – попросил Ле Папийон, изучая мерки, которые набрасывало перо.

Грейвз поднялся на ноги, отложив толстый каталог. Обошёл Криденса по кругу, положил ладонь между лопаток:

– Выпрямись. Голову выше. Стой прямо.

Он поправил его позу, будто мальчишка был тренировочным големом, на котором отрабатывались атакующие заклинания. Провёл по плечам, по спине, выравнивая ему осанку, предвкушая свою награду.

– Начнём примерку, – предложил мсье Ле Папийон. Из угла выскользнул занавес и отгородил Криденса от посторонних взглядов.

– Раздевайся, – сказал Грейвз, постаравшись, чтобы это прозвучало твёрдо и сухо.

– Совсем?.. – нерешительно уточнил Криденс.

– Бельё можешь оставить, – разрешил Грейвз, мысленно добавив – «пока».

Мсье Ле Папийон был мастером своего дела. Полотнища ткани летали под его руками, раскраиваясь и собираясь в рубашки и брюки, схваченные на живую нитку. Он дирижировал хлопком, атласом и шерстью, как оркестром.

– Мсье Криденс, будьте любезны, – он отправил за занавесь брюки и белую сорочку. – Позвольте взглянуть, верно ли я ухватил суть.

– Мне надо это одеть?.. – раздался нерешительный голос.

– Надеть, Криденс. Да, и прямо сейчас, – сказал Грейвз, прислушиваясь к шуршанию.

Когда оно стихло, живой занавес отдёрнулся. Криденс стоял босиком, в ослепительно белой рубашке и чёрных брюках, которые были ему немного длинны.

– Прошу к зеркалу, – сказал мсье Ле Папийон.

– Нет, – велел Грейвз. – Пока никаких зеркал.

Он расправил рубашку на его плечах, сам заправил её в брюки. Развернул Криденса, критически осматривая крой.

– Здесь немного заузить, – он провёл ладонью по его спине, разглаживая складки, – тут свободнее… рукава чуть короче.

Это был праздник. Это было лучше, чем любой Йольский бал. Он вертел Криденса перед собой, разворачивал ему плечи, поднимал голову за подбородок, проходился ладонью по бёдрам. Каждая новая вещь подгонялась по фигуре сразу же, и он тянул руки, будто чтобы проверить, хорошо ли сидит. Криденс смущённо улыбался, краснел, покусывал нижнюю губу. Глаза у него блестели. Грейвз заставлял его переодеваться, придирчиво и жадно разглядывал. Криденс смущался ещё сильнее. Мсье Ле Папийон, не обращая внимания на их переглядки, запаковывал каждую вещь в тонкую хрустящую бумагу и складывал в плоскую коробку. Волшебным образом в неё поместился весь гардероб, вещи с плеча Ньюта отправились туда же, на самое дно.

– Мы закончили, – наконец сказал Грейвз.

– Превосходный выбор. Превосходный! Работать с вами было одно удовольствие, – просиял мсье Ле Папийон.

Криденс стоял на маленьком подиуме у ростового зеркала и украдкой разглядывал своё отражение, наклонив голову – строгое длинное пальто с тёмно-серым шарфом, угольно-чёрный костюм с жилеткой, галстук, который Грейвз завязал ему вручную.

– Мы к вам ещё вернёмся, – сказал тот, выписывая чек.

– Непременно! – судя по голосу, портной был счастлив работать не столько из-за получившейся суммы, сколько из-за любви к профессии. – Поймите меня правильно, мсье Грейвз, я обожаю свою работу, но здесь у меня куда меньше заказчиков, чем я рассчитывал. Англичане страшно консервативны. Я с огромным трудом заполучил в клиенты мсье Эйвери, он дал несколько рекомендаций, ко мне потянулись его знакомые. Но мне трудно конкурировать с традициями, – он устало вздохнул.

– Мистер Грейвз… – позвал Криденс. Он стоял у полки с шарфами и держал на ладонях один, насыщенного тёмно-зелёного цвета, отливающего в синеву. – Мистер Грейвз, можно я… Можно мне?..

Грейвз облокотился на стойку, спрятал улыбку в ладони.

– Элегантный выбор, молодой человек! – одобрил мсье Ле Папийон. – Простите, я сам должен был предложить. Это немного дерзко, но уверен, вам будет к лицу.

– Примерь, – разрешил Грейвз.

Криденс стянул с шеи серый шарф, аккуратно сложил его и набросил на плечи зелёный. Ему и правда было к лицу. Благородный тёмный изумруд был недостаточно ярким, чтобы бросить нездоровый отсвет на лицо, но достаточно насыщенным, чтобы разбавить строгую чёрно-белую гамму.

– Оставьте себе, – растрогался мсье Ле Папийон. – Это подарок.

Криденс замялся. Персиваль был уверен – он выбрал шарф, помня о ночном разговоре, и получить его в подарок от портного было очень неловко.

– Вы слишком добры, – сказал Грейвз и подвинул к себе уже выписанный чек, готовясь поменять сумму. – Может быть, в другой раз. Итак, сколько?..

После ателье Криденс притих, утомлённый событиями и впечатлениями, только поблагодарил Грейвза за все подарки – и замолк. Персиваль поцеловал его в висок, наклонив к себе за затылок, и увёл в маггловский ресторан – он был по горло сыт Диагон-аллеей и её чудесами.

За обедом Криденс молчал и тихо улыбался, явно привыкая к новой жизни. Оглядывался всё смелее, сам вспоминал, что нужно держать спину. Грейвз наблюдал за ним и перебирал в голове варианты благодарности, о которой попросит вечером, когда зайдёт, как обычно, поцеловать Криденса перед сном.

В пять часов к ним присоединился Ньют, и они аппарировали в Гленгори.

– Окками живут в гнёздах, на свежем воздухе. В комоде ей неудобно. Мы можем сделать ей дом, который ей понравится, – сказал Ньют.

– Но мистер Грейвз… – начал Криденс.

– Мистер Грейвз – не держатель зверинца, – сказал Персиваль, проходя мимо. – Лучше сделать так, как говорит мистер Скамандер.

Ньют и Криденс устроились на пледе в саду позади дома, прямо на траве. Хоуп порхала над плечом мальчика, радуясь свободе и тихо поскрипывая.

– Когда вы так говорите, мне кажется, вы сейчас начнёте меня допрашивать, – сказал Ньют ему в спину.

Тот остановился, сунув руки в карманы брюк, помедлил и развернулся.

– Вы хотите перейти на имена, Ньютон?..

– Кажется, так будет ещё хуже, – пробормотал тот.

Грейвз вздохнул. Ньют ему совершенно не нравился. Но он нравился Криденсу. И с этим нужно было считаться.

Он никак не мог понять, откуда между ними берётся эта неприязнь. Видит Мерлин, он не желал парню зла и вообще был благодарен за то, что тот приютил Криденса у себя. Но что-то всё время подтачивало эту благодарность – то ли ревность, то ли зависть…

Грейвз отошёл от них подальше, сел на скамью у края лужайки, обозначенной изгородью из роз, за которыми давно никто не ухаживал. Они топорщили нестриженые побеги с буро-зелёными листьями, лезли через спинку скамейки. Грейвз положил ногу на ногу, раскрыл на колене «Вредоносные чары» мистера Фламберта.

Здесь были заклинания, о которых он раньше не слышал. Он не собирался повторять той ошибки, из-за которой он проиграл дуэль Гриндевальду: не сумел вовремя среагировать на незнакомое проклятие. Курс подготовки в Дурмштранге включал такое углублённое изучение Тёмных искусств, какое и не снилось американским аврорам. Секреты школы, конечно, выпытать не у кого, но расширить свои знания, чтобы в следующий раз было чем удивить Гриндевальда – а Грейвз не сомневался в том, что новая встреча обязательно состоится – было необходимо.

Он вытащил палочку из рукава и углубился в чтение.

Ньют и Криденс о чём-то болтали – он специально сел так, чтобы не слышать – и возились с какой-то ерундой: один щипал траву под ногами, второй выращивал из одного прутика целое гнездо. Криденс улыбался открыто, не прятал глаза в землю. Ему было легко с Ньютом, он его не боялся. Грейвзу показалось, что в какой-то момент он услышал смех.

Криденс смеялся.

Да. Это совершенно точно была ревность. И чудовищная, злобная зависть. Ему приходилось биться, как рыбе об лёд, чтобы вызвать у мальчишки улыбку – а чёртов Скамандер просто приходил, лыбился своим лягушачьим ртом – и Криденс смеялся.

Грейвз встал, вызвал тренировочного голема. Это была обычная практика в аврорате – отрабатывать заклинания на чучеле. Сверился с книгой, принял стойку. Порепетировал рисунок взмаха. Несколько раз беззвучно произнёс заклинание, следуя фонетической транскрипции. Язык друидов был чудовищно неблагозвучным, сплошные «д», «тх», «бр» и куча гласных в непривычной последовательности.

– Слабра! – выкрикнул Грейвз. Голем дёрнулся на месте, но больше ничего не произошло. Персиваль сунулся в книгу, парящую возле плеча, поправился: – Слаура!

Земля вокруг голема на мгновение вспучилась и опала. Это точно не было похоже на описанный эффект. Грейвз сосредоточился, чётче выписал вензель:

– Слауро!

Трава взметнулась до колен голема, оплела ноги, надёжно обездвижив чучело. Грейвз довольно усмехнулся, прокрутил палочку в пальцах.

– Фините инкататем, – трава исчезла. – Слауро!

В этот раз вышло с первой попытки. Грейвз повторял заклинание снова и снова, изучая малейшие изменения во взмахе палочки и тоне голоса, которые влияли на результат. Закрыв глаза, старался прочувствовать, как энергия концентрируется в груди, словно огненный шар, выстреливает по руке сквозь палочку. Заклинание было довольно безопасным: даже если промазать, беды не будет.

Никто никогда не колдовал с закрытыми глазами. Суть магии была в том, чтобы ясно представлять себе результат, а для этого нужна прочная связь с реальностью. Но если намерение чётко, а цель ясна, зрение не так уж и важно.

В теории.

Грейвз много лет учился колдовать с закрытыми глазами, но особенных успехов не достиг. Ему удавались только самые простые заклятья – Акцио, Алохомора, Люмос. Что-то посложнее получалось так редко, что можно было списать на удачу.

Вызубрив обездвиживающее заклинание, Грейвз коротко глянул на Криденса. Тот сидел, подобрав ноги, рядом с круглым гнездом, сплетённым из прутьев и выстланным мхом и травой, и глазел в ответ. Хоуп, попискивая, крутилась у него на коленях.

Грейвз отвёл взгляд, но в груди потеплело.

Он набросил на голема простенькие защитные чары, чтобы проверить, как хорошо они отражают новое заклинание. Оказалось – превосходно, если целиться палочкой в противника. Но если направить её в землю, защита не справлялась – стебли травы выстреливали вверх и оплетали ноги, даже если голем подвешивался в метре от земли. Освободиться от обездвиживания можно было, применив любое огненное заклинание – но вряд ли кто-либо в здравом уме стал бы разводить костер у себя в ногах.

Закончив с практикой, Грейвз уничтожил голема своим любимым способом: короткой и эффектной серией атакующих заклинаний, для интереса даже щиты с него не снял. Когда чучело вспыхнуло изнутри и рассыпалось горсткой пепла, он удовлетворённо улыбнулся.

Хоуп лежала у Криденса на шее, как ожерелье. Тот чесал её под крыльями и поглядывал в сторону Грейвза. Скамандер влез в самый центр раскидистого куста шиповника и теперь пристраивал туда гнездо. Ветки расступались перед ним, повинуясь мановению палочки, и вплетались в колыбель из прутиков, укрепляя и поддерживая стенки.

– …поэтому ей должно здесь понравиться, – услышал Грейвз, когда подошёл ближе. – Криденс, ты можешь попросить Хоуп попробовать новый дом?..

Криденс ничего не ответил, он продолжал гладить окками по спинке. Та сама вдруг шевельнулась, лентой стекла по руке и перепорхнула в гнездо. Или, может быть, не сама… Криденс присел рядом с ней на корточки. Хоуп свилась в клубок, пометалась из стороны в сторону, исследуя новую территорию, вернулась к руке, клюнула в палец и успокоилась.

– Ужин через пятнадцать минут, – напомнил Грейвз. Криденс вздрогнул от неожиданности, вскочил.

– Да, сэр. Я помню, сэр, – торопливо сказал он, опустив голову.

Грейвз хмыкнул, отвёл взгляд. Ньют будет для Криденса другом, с которым можно подурачиться и посмеяться, а ты, старый пень – воспитателем и развратником, которого он боится. Ньюту он будет рассказывать свои тайны, потому что Ньют добрый, а на тебя даже глаз не поднимет. Так всё и будет, запомни.

– Вы останетесь на ужин, Ньютон? – спросил Грейвз, глядя в сторону.

– А вы приглашаете?.. – настороженно спросил тот.

– Криденсу нравится ваше общество, – Грейвз пожал плечами, будто это что-то должно было объяснить. – А я обещал, что вы будете видеться.

Он хлопнул себя по бедру томиком «Вредоносных чар», развернулся и направился к дому.

Ньют нагнал его у самых дверей.

– Персиваль. Можно вас на пару слов?

– Не стесняйтесь, – тот остановился.

Криденс остался стоять возле куста шиповника, как истукан.

– Я должен извиниться, – сказал Ньют и виновато улыбнулся. – Я был уверен, что вы не справитесь с Криденсом, но… – он поднял руку, взъерошил рыжие волосы на затылке. – Он провёл с вами меньше недели и так изменился. Он улыбается. Он начал говорить.

– Вы мне льстите, – недружелюбно сказал Грейвз, глядя, как Криденс стоит на одном месте без движения, опустив руки.

– Персиваль, он прожил у меня два месяца, – настойчиво сказал Ньют, поднимая плечи. – Когда я пытался с ним разговаривать, он отвечал «да», «нет» или молчал. Он не задавал мне вопросов. Он ничего не хотел. Как вам удалось найти подход?..

– Может, вы просто хорошо подготовили почву? – Грейвз пожал плечами. Криденс всё ещё стоял, будто ждал приказа сойти с места.

– Вы же помните, каким застали его у меня. Единственное, что он делал самостоятельно – играл с Хоуп. Он не хотел выходить из чемодана, как я ни просил. А с вами он провел в городе целый день! Как вы его уговорили?..

– Я не уговаривал, – ответил тот. – Просто велел пойти со мной.

Ньют покачал головой, уставился под ноги.

– Когда вы заявили, что будете решать за него… я не думал, что вы будете решать так. Я думал, его придётся спасать от вас, а ему здесь нравится.

– Вы ему тоже нравитесь, – сказал Грейвз. Криденс наконец поднял голову и пошевелился, и Персиваль смог выдохнуть и отвести взгляд. Очнулся, не перепугался… Хорошо. – Он скучал. Вы можете навещать его пару раз в неделю. Скажем, по средам и субботам.

– Это подходит, – несмело улыбнулся Ньют.

Поначалу за ужином было неловко. Старый дом поскрипывал, вздыхал, щёлкал оконными рамами. Часы на каминной полке тикали так громко, что казалось, «тик-так» раздаётся прямо в голове. Грейвз уже привык к тому, что за столом они с Криденсом продолжали игру, придуманную в первый же день, но начинать её сейчас и втягивать в неё Ньюта ему совершенно не хотелось.

Это было только для него и Криденса.

Кстати.

– Вы переписываетесь с Тиной?.. – спросил Грейвз, нарушая молчание.

Обычно они с Криденсом сидели друг напротив друга за овальным столом, но сейчас напротив Криденса сидел Ньют, а Персиваль занимал место хозяина дома.

– С мисс Голдштейн?.. – переспросил Ньют, немного смущаясь под чужим взглядом. – Да. Мы поддерживаем связь.

– Попросите её узнать о судьбе Модести.

Криденс поднял голову от тарелки и растерянно глянул на Грейвза.

– Конечно, а… кто это? – уточнил Ньют.

– Модести Бэрбоун, сестра Криденса. Тоже приёмная. Она пропала. Возможно, Тина могла бы навести справки в приютах.

– Она тоже волшебница?

– Я не знаю. Вряд ли.

– У Модести под кроватью была волшебная палочка, – тихо сказал Криденс. – Я нашёл, а Мэри Лу сломала её. Она подумала, что это моя. Хотела наказать меня… и я разозлился.

Грейвз замер. Этой истории он ещё не слышал.

– У твоей сестры была волшебная палочка?.. – переспросил он. – Ты знаешь, откуда она взялась?..

– Модести сказала, это просто игрушка.

– Это не могла быть её настоящая палочка, – уверенно сказал Грейвз. – Их нельзя получить легально до поступления в Ильверморни. Но она могла быть чья-то… Напишите Тине, пусть пороется в вещдоках вторых салемцев. Сломанную волшебную палочку мои люди бы не пропустили.

– Это поможет отыскать Модести?.. – с надеждой спросил Криденс.

– Если палочка настоящая – можно узнать, кто владел разрешением, – сказал Грейвз. – Найти этого человека и узнать, как он связан с Модести. Может быть, она сбежала к нему. Или к ней.

– Было бы здорово, если бы Модести попала к доброй волшебнице, – сказал Криденс.

– Я пришлю сову, как только что-то узнаю, – решил Ньют.

– Сову, – с некоторой обречённостью повторил Грейвз. – Только не говорите мне, что у вас нет ничего лучше.

Тот покачал головой и виновато улыбнулся.

– Мне придётся завести сову, если я хочу поддерживать связь с миром, – уточнил Грейвз. Криденс посмотрел на него исподлобья и совсем чуть-чуть поднял уголки губ вверх.

– Я видел, что совы продаются на Диагон-аллее, сэр, – сказал он.

– Ладно, – смирился Грейвз. – Ньютон, расскажете мне потом, как с ними обращаться.

– Я умею, – торопливо сказал Криденс и стрельнул глазами в Ньюта. – У… у мистера…

– Мы же договорились, что ты зовёшь меня Ньют, – вставил тот.

– У Ньюта есть сова. Джесси, – быстро сказал Криденс. – Я кормил её мышами и менял ей воду. Это просто.

– А мышей ты ей тоже сам ловил?.. – вздохнул Грейвз.

– Совы могут сами искать пропитание, если иногда выпускать их на волю, – сказал Ньют. – И я могу одолжить вам пару мышеловок.

– У меня в доме нет мышей! – раздраженно оборвал Грейвз.

– Я могу принести пару, – наивно предложил Ньют. – Они очень быстро размножаются. Через пару недель…

Грейвз бросил вилку и рассмеялся. Хотелось, конечно, выгнать обоих любителей волшебных тварей взашей, но приходилось смеяться. Обскур, окками, сова, мыши… Павлина, павлина ещё заведи для полного счастья!..

– Да, это правда, одной совы не хватит, чтобы контролировать поголовье мышей, – Ньют тоже рассмеялся. – Но Хоуп тоже будет на них охотиться, а вдвоём они справятся.

Криденс переводил взгляд с одного на другого, явно не вполне понимая причину веселья, но тоже улыбался.

– Слушайте, Ньютон, – сказал Грейвз, отсмеявшись, – скажите, а есть полный список живности, которую необходимо держать в доме приличному английскому чародею?.. Кто ещё мне потребуется?.. Олень?.. Волк?.. Выводок белок?..

– Белки у вас есть, – тот кивнул за окно, – я заметил дупло там, на дубе.

– Надеюсь, для них мне не понадобится разводить каких-нибудь сверчков?..

– Хоуп любит сверчков, – вставил Криденс и явно не понял, почему Грейвз расхохотался ещё раз.

Вечером Грейвз зашёл к нему перед сном. Криденс лежал в постели и ждал, из-под подушки торчала рукоять новой волшебной палочки. Персиваль сел на край постели. Пожалуй, следовало подвести итоги этого долгого дня, но в голову не приходило никаких нужных слов.

Криденс осторожно высунул руку из-под одеяла, взял Грейвза за пальцы и потянул к себе, прижался к его ладони горячей щекой.

– Спасибо, сэр, – прошептал он. – Когда я мечтал, что вы заберёте меня к волшебникам, я не думал, что это будет так. Что вы будете так добры.

– Я делаю это, потому что мне нужно, чтобы ты научился владеть своей силой, – сказал Грейвз. – Сейчас я помогаю тебе, а потом ты сделаешь кое-что для меня. Это честная сделка.

– Что мне надо будет сделать?.. – Криденс поднял глаза. Ресницы у него были густыми и такими пушистыми, что казалось – глаза подведены чёрным.

– Это будет не скоро… я надеюсь. После того, как ты как следует научишься колдовать. Я хочу вернуться в Америку.

– Вы не можете вернуться сейчас?..

– Нет, – хмуро сказал Грейвз. – Мне не с чем возвращаться. Я сбежавший преступник, все считают, что я помогал Гриндевальду.

– Но ведь это не так!..

– Это не так, – подтвердил Грейвз. – Но я не могу это доказать.

– Вы хотите, чтобы я помог вам?..

– Нет, – Грейвз хищно улыбнулся. – Я вернусь не для того, чтобы оправдываться, а чтобы забрать всё то, что у меня отняли. И наказать тех, кто был в этом замешан.

– Вы хотите их убить?.. – тихо спросил Криденс.

– Хочу. Но не стану, если будет другой выход. Меня устроит справедливый суд над теми, кто помогал Гриндевальду.

Криденс тихонько выдохнул.

– А вы уже убивали людей?.. – спросил он.

– Да. И не только людей. Гоблинов… чудовищ.

– Чудовищ – таких, как я?..

– Ты не чудовище, Криденс, – Грейвз положил ему руку на голову. – Ты мальчик, которому запрещали быть собой. Ты волшебник.

– Я убивал тех, на кого очень злился…

– Это не совсем так, поправил Грейвз. – Убивал не ты. Убивала сила внутри тебя. А она появилась от того, что тебе долгое время было очень больно и очень страшно. Она часть тебя, но она не весь ты.

– Но она убивала!.. Мистер Шоу, и Мэри Лу, и Честити…

– Я не говорю, что ты полностью невиновен, – спокойно сказал Грейвз. – Я говорю о том, что ты не мог контролировать эту силу. Ты стал обскуром не по своей воле, а потому, что твоя жизнь была невыносима. Отчасти ты виноват в том, что погибли люди, но знаешь, кто виноват в первую очередь?..

– Кто?.. – шепотом спросил Криденс.

– Обстоятельства, которые лишили тебя родителей. Обстоятельства, которые привели тебя к Мэри Лу. И Мэри Лу, которая ненавидела магию. Ты виноват в последнюю очередь.

– Вы правда так думаете?.. – с надеждой прошептал Криденс.

– Я убеждён в этом.

Грейвз наклонился, поцеловал его в лоб.

– Сэр… Я могу что-то сделать для вас?.. – нерешительно спросил Криденс.

– В другой раз, мой мальчик. Сегодня просто выспись… для меня.