Текст книги "Как приручить Обскура (СИ)"

Автор книги: Макс Фальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 57 страниц)

Грейвз прижимал к своему плечу его голову и размышлял, поглаживая Криденса по волосам. По мере того, как день за днём Криденс распрямлялся, ему становилось всё неудобнее класть Грейвзу голову на плечо. Скоро, пожалуй, заметит их разницу в росте…

– Я знаю, что я хочу у вас попросить, – прошептал Криденс, – за то, что вы нарушили правило.

– Проси, – сказал Грейвз, сдерживая любопытство.

– Посидите со мной, когда я буду в ванне… мы можем о чём-нибудь поговорить. Или вы расскажете что-нибудь про себя.

Грейвз усмехнулся. Всё-таки он был прав тогда, в первый раз – Криденс хотел, чтобы он остался. Но тогда было не время.

А сейчас?..

А сейчас они уже делили друг с другом интимное пространство. Они уже спали в одной постели. Их связывал не только секс и не только обучение магии. И… Грейвз в любом случае не мог отказаться, потому что дал обещание.

– Хорошо, – сказал он. – Когда?..

– Сейчас, – вздохнул Криденс.

Грейвз поцеловал его в уголок брови и последний раз провёл рукой по спине.

– Хорошо, – повторил он. – Идём.

Прислонившись плечом к стене, Грейвз смотрел на него. Тихо шумела вода, льющаяся в ванну, сладкой горечью пахли ландыши. Тот раздевался просто, не напоказ, будто под взглядом Грейвза ему было приятнее это делать. Он снимал одно за другим – галстук, жилет, брюки – аккуратно складывал на этажерку. В ванной комнате было тепло. Грейвз расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, чтобы не давила на шею, и тоже взялся за галстук, чтобы не выглядеть чересчур формально в такой обстановке.

– Можно мне, сэр?.. – Криденс качнулся к нему, но остановился, не сделав шаг. Он стоял, прямой и обнажённый, не прячась от взгляда. Грейвз знал это ощущение. Знал когда-то очень давно, как естественно быть собой в своей коже. Но уже не помнил, каково это. Он ни разу не раздевался полностью со своими многочисленными любовниками – после Лоренса. Лоренс был точкой отсчёта совершенно другой жизни и совершенно другого Персиваля.

– Можно, – сказал Грейвз и опустил руки.

Криденс шагнул к нему, с волнением лизнул нижнюю губу и взялся за узел.

– Найди, как потянуть, чтобы ослабить его, – подсказал Грейвз.

Криденс пока знал лишь один, самый простой способ повязывать нормальный галстук, Грейвз ещё не учил его остальным тонкостям. Мальчику хватало другого потока знаний, чтобы забивать голову ещё и этим. Но, вероятно, теперь он был готов справиться с более сложными вещами. Он аккуратно распустил узел и с долей благоговения медленно стянул галстук с шеи Грейвза.

– Доволен? – с короткой улыбкой спросил тот.

– А ещё вы закатывали рукава в прошлый раз, – тихо сказал Криденс, глянув на него из-под бровей. – Можно?..

В прошлый раз у Грейвза на правой руке не было шрамов. И он не был уверен, что Криденсу стоит видеть последствия своей ревности.

– Вряд ли это хорошая идея, мой мальчик, – сказал он.

– Это из-за того, что я ранил вас?.. – спросил тот. Он быстро соображал. – Вы не хотите, чтобы я видел?.. Там что-то ужасное?..

– Просто несколько новых шрамов, – сказал Грейвз. – Ничего серьёзного.

– Если ничего серьёзного, почему вы не хотите их показать?..

– Я не хочу, чтобы ты об этом думал. Всё уже в прошлом.

– Боль в прошлом, – сказал Криденс. – А следы в настоящем. Я всё равно знаю, что они там, – он кончиками пальцев провёл по рукаву. – Если я их не вижу – не значит, что я не помню.

Грейвз усмехнулся.

– А ты учишься быстрее, чем я ожидал, – сказал он.

– Потому что я учусь у вас, – сказал Криденс и выпрямился. Чтобы продолжать смотреть ему в глаза, пришлось поднять голову. – Пожалуйста, сэр, – твёрдо сказал он. – Я хочу знать. Что бы там ни было.

Грейвз поднял руку и повернул запястьем к нему. Он прятал шрамы не только от Криденса, но и от себя. За долгую жизнь он накопил их достаточно, но по-настоящему гордился лишь двумя. Первым, тонкой белой нитью на предплечье – от ножа Сойки. Вторым – рваными следами от когтей водяной рыси, наискосок через грудь. Остальные – метки его нерасторопности, самонадеянности, глупости. Каждая вещь, если пользоваться ею достаточно долго, обрастает царапинами, сколами, теряет блеск. Стыдиться, в принципе, нечего, но и повода для радости нет.

Криденс аккуратно отстегнул запонки с малахитом, отложил на край раковины. Взял за правую руку, сдвинул рукав к локтю. Кончиками пальцев прочертил линии выпуклых белых рубцов. Склонив голову, поцеловал уродливую кляксу на запястье.

– Вам было очень больно?.. – серьёзно спросил он.

– Я переживал раны страшнее, – сказал Грейвз. – Кроме того, Ньютон поил меня обезболивающим. Это здорово помогало.

– Тогда почему вы всё делаете левой рукой?.. – спросил Криденс, прижав его ладонь к обнажённой груди. – Я думал, что вам больно…

– Мой наблюдательный мальчик, – усмехнулся Грейвз, глядя ему в глаза. – Нет, мне не больно. Но нужно время, чтобы я вернул себе силы.

– А они вернутся?.. – спросил Криденс.

– Я на это рассчитываю, – сказал Грейвз. – А теперь иди в воду, или мы простоим тут ещё час, обсуждая ошибки прошлого.

Криденс аккуратно закатал ему оба рукава до локтя, как в прошлый раз, и только тогда забрался в ванну. Грейвз сел на бортик, вытянул скрещённые ноги.

– Давай поговорим о чём-нибудь другом, – предложил он.

– Вы читали много книг?.. – сразу спросил Криденс, приминая ладонью горы душистой пены. Пузырьки шелестели и лопались.

– Да. Очень много. Я и сейчас люблю читать. Но в Америке у меня было мало времени на развлечения.

– Раньше я читал только Библию, – сказал Криденс, по шею съезжая в воду. – Мне не нравилось… История магии лучше.

– Есть книги интереснее Истории магии, – сказал Грейвз.

– Какие? – с любопытством спросил Криденс.

– Романы о приключениях… поэзия.

– Я знаю считалки в рифму. Про ведьм. Модести знала много таких. А ещё я читал газеты, в которые заворачивали сыр в лавке.

– Моя мать читала мне стихи, когда я был ребёнком, – сказал Грейвз. – Но в магическом мире мало поэтов и писателей. Ведь самих магов мало. Так что со временем я начал интересоваться тем, что пишут не-маги.

– А где сейчас ваши родители?.. – спросил Криденс.

– Погибли, когда мне было двадцать восемь. Они плыли на «Титанике» и не смогли спастись.

– Они не могли аппарировать?..

– Это случилось посреди океана, – сказал Грейвз. – Насколько я знаю, отец до последнего спасал людей, и они с матерью аппарировали, только когда корабль уже начал тонуть. К сожалению, у этого заклинания есть предел. Чем дальше расстояние – тем опаснее. До ближайшего острова было почти шестьсот километров. Они не смогли добраться до земли.

– Вы их очень любили?.. – тихо спросил Криденс.

– У нас были сложные отношения, – сказал Грейвз, опуская руку в воду. – Но я всегда надеялся, что они погибли без мучений.

– Ваш отец тоже был аврором?

– Нет. Но он был хорошим человеком. Очень умным, стойким, волевым.

– А ваша мама?..

– Она была очень красивой, – Грейвз улыбнулся. – Отец привёз её из Греции. Семья не хотела отдавать её замуж за американца – и он её украл.

– Украл?.. – Криденс поднял брови.

– Она была только рада, – пояснил Грейвз. – Мать не любила Америку, но очень любила отца. Она была из очень древнего рода, – сказал он, медленно проводя пальцами по воде. – Много тысяч лет назад в Элладе жили настолько могущественные маги, что их считали богами. Родословная моей матери ведёт к одному из них.

– К богу?.. – шепотом переспросил Криденс, пытаясь спрятаться в пене.

– Они не были богами, – улыбнулся Грейвз. – Просто великими магами, которые правили Грецией. Мать много рассказывала мне о них. Легенды… сказки. Она знала наизусть длинные поэмы, а я выучивал их с её слов.

– А какие стихи вам нравятся?.. – спросил Криденс, высовываясь из воды по плечи.

Грейвз наклонился, провёл костяшками пальцев по его щеке, стирая следы пены.

– Ветрам весенним во всем, Диодор, совершенно подобна

Страсть моя, ибо во мгле темного моря летит, – негромко сказал он. Криденс прикусил губу, у него начали полыхать кончики ушей, но он смотрел на Персиваля, не отрываясь.

– То ты покажешься мне ненастным, а то вдруг светлеешь

Милой улыбкою уст, взглядом лучистым своим, – тихо продолжил Грейвз. Криденс смотрел растерянно, будто не понимал ни слова, бегал глазами по лицу.

– Словно крушенье терплю – несет меня бурное море.

Словно я сбился с пути – так меня ветер несет, – продолжил Грейвз. Смущение разлилось у Криденса от ушей по всему лицу, будто он умылся слишком горячей водой, и поэтому полыхал даже лбом и кончиком носа.

– Дай же мне знать, наконец, я принят или отвергнут,

Должен узнать я, куда гонит теченье меня, – закончил Грейвз, с ласковой усмешкой глядя на Криденса. Тот сверкал глазами, до подбородка прячась в воде.

– Не понравилось?.. – спросил Грейвз, плеснув водой в его сторону.

– Понравилось, – сипло сказал тот. – Очень красиво… Только… непривычно звучит.

– Это гекзаметр, – сказал Грейвз. – Некоторые считают, что его придумал поэт по имени Орфей. Я его очень далёкий потомок по линии матери.

– Он ваш предок, как Гондульфус?..

– Да. Только Гондульфус родился примерно двести пятьдесят лет назад, а Орфей… тысячи четыре, если мама правильно помнила.

– Вы знаете всех своих предков на четыре тысячи лет назад? – недоверчиво спросил Криденс.

– Нет, только самых значимых, – улыбнулся Грейвз. – Мне было слишком скучно зубрить всех.

Криденс опустил глаза, побулькал пальцами.

– А вы знаете ещё такие стихи?.. – тихо спросил он, глядя на свои руки.

Птицы, не щебечите, не мучьте меня понапрасну,

Милый мальчик уснул утром в постели моей!

Вы ведь, болтушки, в ветвях притаились – молю, замолчите,

Сплетниц племя! Скорей дайте и мне отдохнуть!

Грейвз читал по памяти, удивляясь, как после такого долгого забвения на ум сами приходят и Мелеагр, и Феокрит, и десятки других поэтов, воспевавших юношей. Криденс жадно слушал, будто понимал каждое слово, и как только Грейвз останавливался, просил ещё и ещё. У него сияли глаза, он смотрел, не отрываясь, будто думал, что Грейвз сам писал для него нескромные признания. Он лежал, откинув голову на край ванны, сам до одури похожий на черноглазого кудрявого мальчика, по которому древние мужи сходили с ума. Улыбался, рассеянно облизывая раскрытые губы.

– Я никогда не думал, что про это можно говорить стихами, – сказал он, когда Грейвз замолчал, чтобы передохнуть. – Я думал… про это невозможно сказать, потому что таких слов не существует.

– Просто никто не занимался твоим образованием, – сказал Грейвз. – Поэтому у тебя нет подходящих слов. Я достану тебе «Британнику». Там двадцать девять томов – чтения хватит надолго. Но оно будет сложнее Истории магии.

– Я справлюсь, – уверенно сказал Криденс. – Я хочу… – он сдавленно вздохнул, – я хочу разговаривать с вами. Не только слушать и спрашивать.

– Мне нравится, когда ты спрашиваешь, – улыбнулся Грейвз. – И когда слушаешь.

Криденс вздохнул с досадой, положил ногу на бортик ванны, почти рядом с Грейвзом. У него были сморщенные от горячей воды пальцы и розовые ступни. Слишком близко. Опасно близко. Персиваль не смог удержаться – пощекотал.

Короткий вскрик, нога мелькнула в воздухе, ударила в воду – волна ударила в спину – Грейвз не успел ни заслониться, ни отпрянуть. Через секунду он был мокрым, как тюлень. Белая рубашка прильнула к телу, волосы упали на лоб.

– Пф, – сказал Грейвз, выплёвывая воду, и сурово посмотрел на Криденса. Тот глядел в ответ с изумлённым ужасом, прижав руки к груди. Волосы лезли в глаза, Грейвз попытался их отбросить, встряхнув головой, но те были слишком тяжёлыми от воды. С них капало.

– Я боюсь щекотки, – прошептал Криденс, сжавшись. – Простите.

Он нервно хихикнул, сжал губы – смех прыснул сквозь них.

– Криденс… – укоризненно сказал Грейвз. Фыркнул, чтобы сдуть прядь волос с носа. Криденс прикусил пальцы, сдерживая хихиканье. В глазах быстро таял испуг.

– Вы накажете меня, сэр?.. – спросил он шёпотом, в котором не было ни грамма раскаяния – сплошная надежда.

Ах ты паршивец, – подумал Грейвз, улыбаясь почти против воли. – Кому-то просто неймётся быть отшлёпанным. То-то в прошлый раз нечто странное почудилось в его тяге к справедливости. Наивный ты, Персиваль, как полевая ромашка. Мальчику понравилось…

Грейвз прочесал пальцами волосы, выжимая из них воду. Как всегда, неуложенные, они падали вперёд на лицо. Криденс разглядывал его с жадным любопытством, забыв и про страх, и про наказание. Грейвз брызнул ему в лицо водой с пальцев:

– Да, Криденс, – и постарался придать голосу побольше суровости. – Обязательно накажу.

Тот прикусил губу, хитро сощурился и сполз ниже, окунувшись по подбородок. Грейвз пристально смотрел на него, очень стараясь сохранять выдержку и хмуриться, хотя очень хотелось заржать. Ну вот же паршивец, а. Следи за ним теперь, чтобы он в поисках наказания не выкинул что-нибудь…

Паршивец взмахнул ногой и ударил в воду.

– Криденс! – сказал Грейвз, проморгавшись второй раз. Держать брови насупленными он мог часами, это было профессиональное – но губы разъезжались в улыбку. – Криденс, я накажу тебя строго, – пригрозил он.

Нашёл чем грозить.

– Дважды?.. – тот с надеждой поднял брови, и Грейвз прикусил язык, чтобы не пообещать сгоряча трижды.

– Я не буду наказывать дважды за одно и то же, – сказал он, стараясь держаться. Делать это, будучи мокрым с головы до ног, с непослушными волосами, падающими на лицо, было сложно. Персиваль встряхнул головой, краем глаза зацепил своё отражение в зеркале над раковиной. Не узнал.

Он как будто сбросил лет десять. Куда-то исчез тяжёлый серьёзный взгляд, складка между бровями держалась на честном слове и так и норовила разгладиться. Жёсткая линия губ предательски гнулась вверх, будто её заставляли. Грейвз даже не сразу вспомнил свою улыбку. Он давно не видел её, глядя в зеркало.

Криденс сел, обхватив руками колени, посмотрел на него с подозрительным блеском фанатизма в глазах. Протянув руку, убрал с лица одну мокрую прядь, пригладил её на макушке.

– Вы такой красивый, сэр, – прошептал он.

– Я мокрый, – сказал Грейвз, усмехаясь.

– Мокрым вы очень красивый, – согласился Криденс.

Грейвз рассмеялся. Держаться не получилось. Прощай, взлелеянный авторитет. Криденс больше никогда в жизни не поверит, что тебя надо слушаться. Потому что ты сидишь тут с ним, мокрый и глупый, и ржёшь, как мальчишка, глядя на его влюблённую улыбку.

– Вы не будете меня строго наказывать, – сказал Криденс лукаво, будто его распирало какое-то тайное знание.

– Почему это?.. – спросил Грейвз, посмеиваясь.

– Потому что вы добрый, – ответил тот. – И потому что не было правила, что вас нельзя намочить.

– Ты знаешь, что ты удивительный наглец, Криденс? – спросил Грейвз, чувствуя, как улыбка расползается по щекам.

– Не было такого правила, – упрямо сверкая весёлыми глазами, сказал тот.

Грейвз наклонился и поцеловал его, потому что не смог придумать ответ. Волосы опять упали на лоб.

– А вы правда не станете дважды наказывать за одно и то же?.. – шепотом спросил Криденс, вытянув к нему шею, чтобы ответить на поцелуй.

– Правда, – тихо сказал Грейвз, – Но не вздумай окатить меня водой ещё раз.

– Хорошо, – сказал Криденс, распахнув глаза. – Я не буду так делать.

Грейвз не успел предупредить, чтобы он не делал никак – Криденс обхватил его за плечи, дёрнул на себя и уронил в ванну. Пена плеснула через край, залив чёрно-белый пол.

– Криденс!.. – Грейвз вынырнул очень мокрым и очень сердитым, но беспомощно рассмеялся, увидев его лицо.

– Вы же всё равно меня накажете, мистер Грейвз, – пояснил Криденс, щуря глаза, как лиса, внезапно обнаружившая себя запертой в курятнике. – Потом… Когда высохнете.

Грейвз приподнялся над ним на руках, зловеще улыбнулся и хотел было пригрозить, что в наказание не станет наказывать… Но передумал.

– Ну, раз ты меня сюда затащил, – сказал он и перевернулся, укладываясь спиной на грудь Криденсу, – то я здесь и останусь.

Он задрал ногу на колено, стащил безнадёжно испорченный ботинок, вылил из него воду и перебросил через бортик ванны. Тот звучно плюхнулся в лужу на полу. За ним полетел носок. Туда же последовала вторая пара из носка и ботинка, и Грейвзу было удивительным образом всё равно, куда они упадут и не причинят ли этим какие-нибудь разрушения, учитывая, что второй ботинок угодил в раковину.

– А есть заклинания, которые позволяют сушить одежду?.. – спросил Криденс.

– Есть, – сказал Грейвз, открывая краны, чтобы добавить горячей воды, потому что Криденс расплескал по полу почти половину. – И я научу тебя одному сразу, как только мы вылезем.

Он взялся за мелкие пуговицы жилета, услышал, как Криденс под ним затаил дыхание. Грейвз расстегнул его, приподнялся, чтобы снять. Тот с трудом отлипал от мокрой рубашки, пришлось попросить Криденса, чтобы помог выпутаться.

– А дальше?.. – спросил Криденс, трогая белый воротник.

– Пока достаточно, – сказал Грейвз, вытягиваясь на нём во весь рост.

Он сам не знал, почему не тянет раздеться. Почему ему удобнее лежать в ванне в рубашке и брюках, не показываясь Криденсу обнажённым. Нет уж, хватит того, что они вообще были в ней вместе.

Грейвз положил затылок на плечо Криденсу, не собираясь сейчас задумываться о таких вещах. Пусть это будет просто его дурацкая причуда.

– У вас что-то нарисовано… на спине, – тихо сказал Криденс.

– Это татуировка, – сказал Грейвз, прикрывая глаза. – Можешь не говорить, что Мэри Лу считала их грешными, я догадался.

– Откуда она у вас?..

– Её сделал мой брат.

– Я не знал, что у вас есть брат, – прошептал Криденс.

– Не родной. Кровный, – сказал Грейвз. – Мы вместе учились в школе магии. Он индеец. На последнем курсе я отправился вместе с ним в его племя, чтобы пройти один очень древний ритуал.

– Это волшебная татуировка?.. – спросил Криденс, разглаживая рубашку у него на плечах, чтобы рассмотреть получше.

– Да. В некотором роде.

– Что она делает?..

– Помогает мне быть собой, – сказал Грейвз.

Ему было тепло и почти уютно, хотя под затылком было твёрдое плечо, а не упругая подушка, и лежать на Криденсе, который обнимал его поперёк груди и придерживал между коленями, вообще было не очень удобно. Совсем не удобно. Но ужасно приятно. Грейвз почувствовал, что сейчас начнёт проваливаться в сон, и плеснул водой в лицо, протёр глаза. Криденс мягко хватал его губами за волосы и тихонько дёргал.

– Ты балуешься, – сказал Грейвз.

Криденс согласно промычал что-то.

Он не балуется… он играет, – вдруг понял Грейвз. – Конечно же, он просто играет. Ему не хватает подвижности, он сидит и учится целыми днями, ему тесно в своём теле… Тебе, кстати, тоже не хватает подвижности, – подумал он.

Прежде, когда он был аврором, и даже когда стал директором Департамента, он уделял время физическим тренировкам, потому что иногда одной магии недостаточно. После всех этих событий, после плена он совершенно забросил их. И зря. Рано или поздно – и скорее рано, чем поздно – Гриндевальд узнает, что Криденс жив. Расслабляться не время.

Грейвз пяткой ткнул краны, чтобы журчание воды не заставляло слипаться глаза. Пробормотал «Акцио», чтобы призвать портсигар из столовой, чарами приоткрыл дверь ванной, чтобы тот не проломил её, захлопнул обратно, поймав его в руку. Стряхнув с пальцев воду, достал сигарету – аккуратно, чтобы не намочить табак.

– Можно мне?.. – спросил Криденс, дождавшись, пока тот сделает первую затяжку.

– Это очень пижонская привычка – курить в ванной, – предупредил Грейвз, передавая ему сигарету. – Попробуешь один раз – и уже не отвыкнешь.

Он достал для себя вторую, отослал портсигар на этажерку. Пара глубоких вдохов помогли прогнать сон. Он выпустил дым в потолок, посмотрел, как тот медленно клубится во влажном воздухе.

– С завтрашнего дня ты будешь заниматься со мной не только магией, – сказал Грейвз. – Тебе нужно двигаться. Развивать не только ум, но и тело.

Мокрая ткань липла к коже, тело просвечивало сквозь рубашку, по волоскам на руке к закатанному рукаву стекали капли воды. Криденс погладил его по груди, сунул пальцы между пуговицами, чтобы коснуться кожи, и замер, затаив дыхание, будто опасался, что его одёрнут.

– Я разденусь, когда мне этого захочется, Криденс, – сказал Грейвз, прислонившись виском к его уху. – Не торопись.

– Мне хочется прикасаться к вам, – виновато прошептал тот. – Всё время…

– Не торопись, – негромко повторил Грейвз. – Тогда ты получишь куда больше, чем возможность прикасаться ко мне.

Тот глубоко вздохнул. Грейвз услышал, как от жара потрескивает сухой табак, когда Криденс взял сигарету в губы и втянул дым.

Они провалялись так ещё полчаса – а может, и больше, Грейвз не следил за временем – разговаривая о ерунде и обсуждая дальнейшие планы, осторожно подшучивая друг над другом, но с каждым смешком становясь всё смелее. У Криденса обнаружилось острое, цепкое чувство юмора. Немного мрачноватое, но у Грейвза было такое же.

Вылезая из ванны первым, в облепившей тело одежде, он чувствовал на себе голодный взгляд Криденса. Лужи на полу были холодными, коврик промок насквозь и влажно чавкнул, когда Грейвз наступил на него и поморщился. Достав ботинок из раковины, Персиваль поднял второй с пола, отставил их в сторону. Спасти их уже было нельзя: тонко выделанная кожа покоробилась, подошва разбухла. Можно было, конечно, понадеяться на мастерство Финли, но Грейвз особенно не жалел – он не успел привязаться именно к этой паре. Он подобрал и выжал жилет, встряхнул его – этот тоже выглядел жалко. Криденс наблюдал за ним из воды, разглядывая его тело сквозь мокрую одежду – рубашка выглядела непристойно прозрачной, и хотя под ней была тонкая майка, это не скрывало заострившихся от холода сосков.

Грейвз давно не ловил на себе взглядов, полных такого безграничного обожания. Или просто предпочитал их не видеть? Предпочитал думать, что его внешность и тело – это инструмент, и если он безупречно выглядит – это всего лишь часть работы, маркировка статуса. Он знал, что красив. Всегда был. И ребёнком, и подростком, и молодым мужчиной – он привлекал взгляды и легко вызывал улыбки. Потом это куда-то исчезло. Он перестал думать о красоте. Перестал гордиться своим отражением, лишь проверял его, как отчёт, на помарки и опечатки.

Горячий взгляд Криденса вызвал забытое, но совершенно отчётливое желание… покрасоваться. Снова ощутить себя, как тогда – чуть-чуть павлином с роскошным хвостом, от которого не отводят глаз. Осознать себя, чёрт возьми, красивым мужчиной – ведь возраст сделал его лишь лучше, и даже седина смотрелась благородным символом мужества, а не старости.

– Вылезай, – сказал Грейвз, обеими руками зачёсывая назад влажные волосы, разведя локти в стороны и позволяя разглядывать себя сквозь рубашку.

– Я… сейчас, – смутился Криденс, обхватил руками колени.

Не только у тебя стоит на мальчика, но и у мальчика крепко стоит на тебя, – внутренне усмехнулся Персиваль, безошибочно разгадав причину смущения. – Стоит тебе уйти, как он схватится за член и кончит с мыслями об очень мокром и очень красивом мистере Грейвзе.

– Ты хотел узнать заклинание, которым сушат одежду, – поддразнил он.

– Вы покажете мне потом?.. – спросил Криденс, торопливо облизнувшись.

– Покажу, – улыбнулся тот, решив не издеваться. – Когда обсохнешь, спускайся в класс. До обеда нам нужно успеть позаниматься хотя бы час.

Он вышел из ванной с ровной спиной, чувствуя лопатками обжигающий взгляд, оставляя мокрые следы босых ног и лужицы воды, капающей с брюк – совсем как призрак утопленника. Правда, неприлично счастливый призрак.