Текст книги "Драконы Перна (сборник)"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 72 страниц)

– А что сказал Рут'?

Джексом пожал плечами, сознавая, что собранные им сведения вряд ли прояснят ситуацию.

– Он говорил, что образы слишком сумбурные, когда файры показывают людей – своих людей. Мы с Менолли к ним явно не относились.

Ощутив сухость во рту, он потянулся за кувшином с кла, затем учтиво наполнил кружку арфиста; тот рассеянно осушил ее, не отрываясь от своих дум.

– Значит, люди, – снова сказал мастер Робинтон, растягивая гласные, а в конце прищелкнул языком. Он так резко поднялся, что Заир даже пискнул, стараясь удержаться у него на плече. – Люди... Причем файры видели их так давно, что образы, сохранившиеся в их памяти, почти совсем поблекли. Очень, очень интересно... просто чрезвычайно!

Робинтон принялся ходить по комнате, поглаживая недовольно чирикающего Заира.

Джексом выглянул из окна. Рут' грелся на солнышке, вокруг роились местные ящерки. Откуда-то доносились звуки пения – хор разучивал очередную балладу. «Интересно, почему они так часто прерываются?» – лениво подумал Джексом. Сам он не мог найти в их исполнении никаких изъянов. Залетавший в окно ветерок был напоен душистыми ароматами лета. Вдруг Джексом вздрогнул – на плечо его легла рука арфиста.

– Ты отлично справился, мой мальчик, а теперь пора возвращаться в Руат. Ты совсем засыпаешь. Прыжок во времени отнял у тебя гораздо больше сил, чем ты думаешь.

Провожая Джексома до выхода, Робинтон заставил его еще раз повторить все, что передали файры. При этом арфист то и дело кивал головой, как будто убеждаясь, что запомнил все в точности.

– Полагаю, то, что ты обнаружил Д'рама с Тирот'ом целыми и невредимыми, – не самое главное. Я знал, что не ошибусь, остановив свой выбор на тебе и Рут'е. Не удивляйся, если услышишь от меня кое-что еще на эту тему – разумеется, с разрешения Лайтола.

В последний раз крепко пожав Джексому руку, Робинтон отступил в сторону, ожидая, пока юноша сядет на Рут'а. Увидев, что приятель покидает их, файры разочарованно заверещали.

Пока Рут' набирал высоту, Джексом махал рукой все уменьшающейся фигурке арфиста. Потом перевел взгляд на долину реки, пытаясь обнаружить Менолли и Сибелла. Он досадовал на себя за любопытство, а когда отыскал их, разозлился еще больше – интимность их позы не оставляла никаких сомнений, что они были знакомы весьма близко. А он об этом даже не подозревал!

Джексому не хотелось возвращаться в Руат – тем более что Лайтол не ожидал его к какому-то определенному часу. Поскольку вокруг не крутились файры, которые могли бы проболтаться о его прегрешениях, юноша попросил Рут'а отнести его в Равнинный холд. Уловив радостный отклик дракона, он удивился; похоже, белый понимал его желания лучше, чем он сам.

В Западном Перне время шло к полудню, и Джексом стал прикидывать, как бы вызвать Корану, не оповещая о своем визите всех обитателей холда.

«Вон она идет», – сообщил Рут', опустив крыло, чтобы Джексом мог увидеть девушку, которая вышла из дома и направилась к реке, держа на плече корзину.

Какой счастливый случай! Он велел Рут'у приземлиться на берегу, где женщины холда обычно занимались стиркой.

«Здесь не очень глубоко, – мимоходом заметил Рут', – но зато есть большой валун на самом солнцепеке – там мне будет тепло и уютно». Не дожидаясь, пока Джексом ответит, дракон начал плавный спуск и, пролетев над бурлящей среди камней водой, пошел на посадку над тихой заводью, где из речной глади выступал большой плоский валун. Сделав аккуратный разворот, чтобы не задеть крылом плакучие ветви густых деревьев, окаймляющих берег, Рут' легко приземлился на теплую гранитную поверхность. «Она идет», – повторил он и наклонил плечо, чтобы Джексому было удобнее спешиться.

Внезапно на юношу нахлынули сомнения; в памяти всплыли язвительные слова Миррим. Конечно, Рут' еще не дорос до того возраста, когда драконы начинают интересоваться брачными полетами, и все же...

«Она идет, и тебе с ней будет хорошо. А когда тебе хорошо, мне хорошо тоже, – произнес Рут'. – С ней ты чувствуешь себя сильным и счастливым, и это прекрасно. Здесь, на солнце, так тепло и приятно... Ступай же».

Изумленный настойчивостью, звучавшей в бесплотном голосе дракона, Джексом пристально поглядел на него. Глаза Рут'а плавно вращались, зеленовато-голубые сполохи свидетельствовали о полном удовлетворении, и это странным образом противоречило его настойчивому тону.

Тут Корана вышла из-за поворота тропинки и увидала их. Уронив корзину с бельем, она бросилась к Джексому. Ее объятия были такими пылкими, а поцелуи, которыми она осыпала его лицо, столь горячими, что скоро Джексом позабыл все свои тревоги.

Рука об руку они направились за прибрежные камни, туда, где землю покрывал мягкий мох и где никто не мог их увидеть, даже Рут'. Корана, как и Джексом, сгорала от желания, подогретого несостоявшейся прошлой встречей. Когда ладони Джексома коснулись ее нежной кожи и девушка всем телом прильнула к нему, мимолетная мысль едва не испортила ему настроение. Кто знает, стала бы Корана столь же пылкой возлюбленной, не будь он лордом Руата? Впрочем, какая разница! Все равно он – ее возлюбленный... И, больше ни о чем не думая, Джексом целиком отдался страсти. В миг наивысшего восторга, граничившего с болью, он ощутил едва заметное касание и радостно, облегченно вздохнул: Рут', как всегда, был с ним.

 Глава 12

Холд Руат.

Равнинный холд Фиделло.

Падение Нитей.

Пятнадцатый Оборот.

Седьмой день шестого месяца

Утаить что-либо от своего дракона совсем не просто. Единственное время, когда Джексом мог спокойно думать о чем угодно, не опасаясь, что услышит Рут', выдавалось лишь поздно вечером, когда тот уже крепко спал, или утром, если Джексом ухитрялся проснуться раньше своего приятеля. Он редко испытывал необходимость скрывать от дракона свои мысли, и тем труднее ему давались подобные уловки. Кроме того, он сильно утомлялся за день – тренировки с учебным крылом Форта, помощь Лайтолу и Бранду в подготовке холда к летней страде и регулярные визиты в Равнинный холд... Джексом проваливался в сон, едва успев натянуть на себя меховое покрывало. По утрам Тордрилу и другим воспитанникам зачастую приходилось стаскивать его с постели, чтобы он не опоздал к столу или на занятия.

И все же мысли о слишком медленном развитии Рут'а порой тревожили его в самое неподходящее время, и Джексому приходилось спешно подавлять их, чтобы даже намеком не потревожить дракона.

Как будто нарочно, в Форт-Вейре они дважды становились свидетелями полетов затомившихся зеленых, за которыми устремлялись все коричневые и синие, которые надеялись за ними угнаться. Первый случай произошел в самый разгар учебных маневров, так что Джексом едва заметил, как над их крылом пронесся брачный кортеж. Ему не удалось ничего толком рассмотреть, поскольку Рут', которого это событие ничуть не заинтересовало, продолжал двигаться в строю, и Джексому пришлось срочно ухватиться за ремни упряжи, чтобы не полететь вниз.

Во второй раз они с Рут'ом были на земле, когда брачные призывы зеленой, которая начала высасывать кровь уже из третьего бычка, взбудоражили весь Вейр. Остальные ученики были слишком юны, чтобы проявить интерес, но на Джексоме взгляд наставника задержался довольно долго. Неожиданно для себя Джексом понял: по-видимому, К'небелу любопытно, присоединятся ли Джексом с Рут'ом к соперникам, ожидающим момента, когда зеленая поднимется в воздух.

Джексома затопила такая волна чувств – здесь были и волнение, и стыд, и ожидание, и отвращение, и неприкрытый ужас, – что Рут' испуганно попятился, раскинув крылья.

«Что тебя так огорчило?» – требовательно спросил дракон, усаживаясь на землю и изогнув шею, чтобы лучше видеть своего всадника. Глаза его быстро вращались, воспринимая сумбурные мысли Джексома.

– Все в порядке, все в порядке, – поспешно ответил Джексом, поглаживая голову Рут'а. Ему отчаянно хотелось спросить, не возникло ли у Рут'а желания догнать зеленую, но где-то внутри, в самой глубине души, он тайно надеялся, что в этот раз брачные игры драконов обойдутся без их участия.

С вызывающим криком зеленая взвилась в небо и с высоты еще раз повторила свой дразнящий призыв. Коричневые и синие устремились за ней, подгоняемые разгорающейся страстью. Но она поднималась быстрее и легче своих преследователей; когда они оторвались от земли, зеленая была уже далеко. Около площадки для кормления всадники улетевших драконов тесным кольцом окружили хозяина зеленой. Мгновение – и зеленая, и ее преследователи превратились в еле заметные точки. Покачиваясь на неверных ногах, всадники заковыляли в нижние пещеры, в специальное помещение, предназначенное для таких случаев.

Джексом еще никогда не присутствовал при брачном полете драконов. Он вдруг ощутил, как в горле у него пересохло. Сердце бешено забилось, кровь застучала в висках; сейчас он испытывал такое же томительное напряжение, какое ощущал, прижимая к себе податливое тело Кораны. «Интересно, – пришла в голову внезапная мысль, – какой дракон догонит Пат'у, с каким всадником Миррим...»

Ощутив на плече чью-то руку, он подскочил с испуганным вскриком.

– Рут' еще не готов к брачному полету... да и ты, Джексом, явно еще не созрел, – произнес К'небел, глядя на далекие точки в небе. – Даже брачные игры зеленой лишили тебя спокойствия... – На лице наставника Джексом увидел понимающую усмешку. К'небел кивком указал на Рут'а. – Что, совсем не интересуется? Ничего, увидишь, то ли еще будет! А пока вам лучше держаться подальше от Вейра в такие дни. Да и мне нужно увести куда-нибудь своих молокососов, пока зеленую не догнали.

Только сейчас Джексом заметил, что все ученики куда-то разбежались. Еще раз ободряюще хлопнув Джексома по плечу, К'небел подошел к своему бронзовому, ловко вскочил ему на шею и направил дракона в вейр.

Мысли Джексома вернулись к мчащимся в поднебесье зверям. Он с содроганием подумал о всадниках, погруженных сейчас в транс, слившихся воедино со своими драконами. Они переживали все перипетии страстной погони – и надежда, желание, любовь с каждым мигом все сильнее и крепче стягивали нити, неразрывно соединяющие людей и драконов. Джексом подумал о Миррим. И о Коране...

Сдержав стон, он залез Рут'у на шею, чтобы умчаться куда глаза глядят из обжигающей страстью атмосферы Форт-Вейра, умчаться от внезапного прозрения того тайного, темного, что всегда мерещилось ему в душах всадников – и что сегодня он обнаружил в собственном сердце.

Его потянуло на озеро; он жаждал погрузиться в ледяную воду, чтобы обжигающий холод остудил тело и затушил огонь, сжигающий мозг. Но Рут' доставил его в Равнинный холд.

– Рут'! Я же просил на озеро! Отнеси меня на озеро!

«Для тебя сейчас будет гораздо лучше здесь, – услышал он ошеломляющий ответ Рут'а. – Файры говорят, что девушка на верхних полях». И снова Рут' взял инициативу на себя, повернув к плоской возвышенности, где ярко-зелеными волнами колыхалась на полуденном солнце молодая пшеница, – туда, где Корана прилежно срезала мотыгой цепкие ползучие сорняки, наступавшие с окраины поля и грозившие засорить посевы.

Рут' опустился на узкую кромку, отделявшую пшеничное поле от защитной стенки. Корана, оправившись от удивления, которое вызвал их неожиданный визит, приветливо замахала рукой. Вместо того чтобы броситься, как обычно, навстречу возлюбленному, она лишь откинула волосы со лба и вытерла бусинки пота.

– Джексом, – вымолвила девушка, пока он шел к ней, все острее ощущая разливающийся по телу жар, – ты бы лучше...

Он заглушил поцелуем ее полушутливый упрек и почувствовал, как ему в бок уперлось что-то твердое. Крепко прижимая Корану к себе правой рукой, левой он нащупал мотыгу и, вырвав ее у девушки, отбросил в сторону. Корана извивалась в его объятиях, изумленная этим неожиданным натиском не меньше, чем он сам. Он прижал ее еще теснее, стараясь умерить все возрастающее напряжение, пока она не захочет ему ответить. От девушки пахло землей и молодым потом; от волос, упавших ей на лицо, исходил аромат свежего ветра. Джексом вдыхал эти запахи, целуя ее шею и грудь, они еще сильнее возбуждали его. Где-то краешком сознания юноша ощущал зеленого дракона, издающего дерзкий призывный клич. И где-то совсем близко билась непрошеная мысль о всадниках, толпящихся в нижних пещерах и с нетерпением, которое так сродни его собственному, ожидающих, когда же зеленую настигнет самый быстрый, самый сильный или самый ловкий преследователь. Только сам он держит в объятиях Корану... и она начинает отвечать на его страсть. И вот уже они оба – на теплой влажной земле, которую она только что мотыжила... Джексом ощущает локтями и коленями податливое прикосновение почвы. Солнце припекает ему спину, и он старается поскорее выкинуть из памяти и всадников, пьяно бредущих к нижним пещерам, и дерзкий вызов зеленой. Он не стал сопротивляться, когда уже знакомое и такое желанное прикосновение мысли Рут'а пришло к нему. Страсть его излилась, успокоив, наконец, смятенные тело и разум.

* * *

На следующее утро Джексом не смог заставить себя отправиться на занятия в Форт-Вейр. Лайтол с Брандом спозаранку уехали вместе с воспитанниками в окраинный холд, так что ненужных вопросов ни у кого не возникло. Днем, поднявшись над скалами Руата, он твердо приказал Рут'у лететь на озеро, и там так долго и яростно скреб своего дракона, что тот в конце концов робко спросил, что случилось.

– Я люблю тебя, Рут'. Люблю! – сказал Джексом.

Как ему хотелось добавить с былой безмятежной уверенностью: «Я сделаю для тебя все!»

– Я люблю тебя, – повторил он, стиснув зубы, и очертя голову нырнул со спины дракона в ледяную воду озера.

«Кажется, я проголодался», – заявил Рут', когда Джексом, задыхаясь, выскочил на поверхность.

«Что ж, хоть какое-то разнообразие», – подумал Джексом, хватая ртом воздух. – В южном Руате есть один холд, где откармливают птиц, – сказал он вслух.

«Как раз то, что нужно!»

Джексом быстро вытерся, натянул одежду и сапоги и, взобравшись на Рут'а, рассеянно накинул на шею влажное полотенце, И лишь направив дракона через Промежуток, понял, что натворил: смертельный холод леденящим кольцом стиснул горло, к которому прикасалась влажная ткань. Теперь ему наверняка не миновать простуды!

Рут' охотился с обычной резвостью. Файры – судя по раскраске на шеях, местные – стали слетаться со всех сторон, получив, вероятно, от белого дракона приглашение разделить его трапезу. Пока Рут' с восторгом предавался пиршеству, у Джексома появилась возможность спокойно поразмышлять. Он был недоволен собой. Со стыдом и отвращением он вспоминал свою последнюю встречу с Кораной. И то, что она, по-видимому, разделяла те чувства, которые он считал безудержной похотью, оттолкнуло его от девушки. На их отношения, еще неделю назад пленявшие Джексома невинной нежностью, словно упала нечистая тень. Теперь он был совсем не уверен, что ему хочется оставаться ее возлюбленным – еще один неприятный повод терзаться виной. Правда, он помог девушке закончить прополку, прерванную его вторжением, – теперь ей хотя бы не достанется от Фиделло... За молодой пшеницей нужен непрерывный уход... Да, нельзя было так набрасываться на Корану! Он поступил просто возмутительно!

«Ей очень понравилось», – донеслась до него мысль Рут'а так неожиданно, что Джексом рывком приподнялся.

– А ты откуда знаешь?

«Когда вы вместе с Кораной, она начинает чувствовать так же сильно, как и ты. И тогда я ее тоже слышу. Но только тогда, а в другое время – нет». В голосе Рут'а звучало скорее удовлетворение, нежели сожаление. Он как будто радовался, что их контакт так ограничен.

К этому времени Рут' уже прикончил двух жирных птиц и съел их, почти ничего не оставив файрам. Когда дракон вперевалку подошел к нему, Джексом внимательно осмотрел его. Фасетчатые глаза вращались все медленнее, красные всполохи голода сменились сначала темно-лиловым, а потом голубым цветом удовлетворения.

– Ну, и как тебе нравится то, что ты слышишь, когда мы с Ко-раной любим друг друга?

«Очень – ведь ты бываешь так счастлив. Для тебя это хорошо. А мне нравится, когда тебе хорошо».

Джексом вскочил на ноги, его терзали отчаяние и вина.

– А сам-то ты не хочешь попробовать? Почему ты всегда беспокоишься только обо мне? Почему ты даже не попытался догнать зеленую?

«А почему тебя это волнует? Зачем мне догонять зеленую?»

– Да потому что ты – дракон!

«Я – белый дракон. А за зелеными летают коричневые и синие... ну, еще иногда – бронзовые».

– Но ты же мог ее догнать, Рут'! Мог!

«Я просто не хотел... Ну вот, ты опять расстроился! Это я тебя расстроил», – вытянув шею, Рут' виновато потыкался носом в плечо Джексома.

Юноша обнял своего друга за шею, прижавшись лицом к его гладкой, остро пахнущей шкуре, и сосредоточился на одной мысли: как бесконечно он любит своего Рут'а, своего неповторимого Рут'а, единственного белого дракона на всем Перне.

«Да, я единственный белый дракон, который когда-либо рождался на Перне, – довольно подтвердил Рут' и подвинулся так, чтобы покрепче прижать к себе Джексома скрещенными передними лапами. – Я – белый дракон. Ты – мой всадник. Мы вместе!»

– Ты прав, – устало произнес Джексом, смирившись со своим поражением. – Мы всегда вместе.

Его пробрал озноб, и он громко чихнул. Вот незадача! Если он вздумает расчихаться дома, его уморят тошнотворными микстурами, которыми Дилана обожает всех пичкать. Джексом запахнул куртку, обмотал шею сложенным полотенцем, теперь уже сухим, и, оседлав Рут'а, попросил его как можно быстрее вернуться в Руат.

Джексому удалось избежать принудительного лечения только потому, что он постарался не попадаться Дилане на глаза, отсиживаясь у себя в комнате. Всем домашним он объявил, что выполняет срочное задание Робинтона, и просил до ужина его не беспокоить – рассчитывая, что к вечеру перестанет чихать. Его отговорка почти соответствовала действительности – Джексом хотел запечатлеть свои воспоминания о прелестной бухточке, за которой возвышалась огромная коническая гора. Взяв в руку мягкую угольную палочку – мастер Бендарек специально изготовлял такие, чтобы чертить на бумаге, – Джексом с головой ушел в работу. «Насколько все-таки легче писать на бумаге, чем на песке, – подумал Джексом. – А если и ошибешься, можно стереть неверную линию комочком загустевшего сока хвойного дерева – только нужно делать это аккуратно, чтобы не протереть бумагу до дыр».

Он уже набросал вполне приличную карту бухты, предоставившей приют Д'раму, и приступил к описанию, когда его работу нарушил стук в дверь. Перед тем как отозваться, Джексом основательно прочистил нос. Он надеялся, что голос не выдаст его.

На пороге появился Лайтол и, поздоровавшись с Джексомом, подошел к рабочему столу; управляющий тактично отводил глаза от разложенных на нем бумаг.

– Рут' сегодня ел? – спросил он. – Н'тон просил тебе передать, завтра Нити будут падать на севере, и ты сможешь полететь с крылом Форта. Только успеет ли Рут' переварить пищу?

– Прекрасно успеет, – ответил Джексом, ощущая, как при мысли о том, что ему придется отражать атаку Нитей верхом на Рут'е, его одновременно охватывают радостное возбуждение и чувство неизбежности.

– Значит, ты закончил тренировочные полеты с учебным крылом?

Итак, Лайтол знает, что на утренних занятиях в Вейре его не было; голос у опекуна казался несколько удивленным.

– Можно сказать, что я выучил почти все, что нужно. Ведь мне не придется постоянно летать с боевым крылом... – Джексому хотелось поскорее замять эту тему. – Взгляни, я сделал набросок бухты, где мы нашли Д'рама. Красиво, правда? – он протянул Лайтолу рисунок.

К радости Джексома, на лице опекуна появилось заинтересованное и даже слегка удивленное выражение. Он стал внимательно разглядывать рисунок и карту.

– Ты уверен, что правильно передал форму горы? Должно быть, это самый большой вулкан на всем Перне! Какая мощь! А здесь что? – Лайтол указал на полукруг окаймляющих бухту деревьев, которые Джексом постарался изобразить как можно точнее и подробнее.

– Лес тянется до гряды невысоких холмов, но мы, конечно, побывали только на побережье...

– Прекрасный уголок! Теперь понятно, почему мастер-ар-фист так хорошо запомнил это место.

С явной неохотой Лайтол протянул листок Джексому.

– Мой рисунок – лишь грубое подобие этого места... Там восхитительно... – протянул юноша, бросив взгляд на опекуна. Как всегда, он пожалел, что Лайтол избегает без нужды летать на драконах; он делал исключение лишь для самых необходимых поездок.

Управляющий наградил Джексома скупой улыбкой и покачал головой.

– Отличный ориентир для дракона. Не забудь меня предупредить, когда соберешься слетать туда еще раз.

На этом Лайтол распрощался, оставив Джексома в некотором недоумении. Можно ли считать, что опекун позволил ему еще раз наведаться в бухту? Но почему? Джексом окинул рисунок критическим взглядом. Правильно ли он изобразил деревья? Было бы так здорово побывать там снова... Скажем, после сражения с Нитями – если, конечно, Рут' не слишком устанет.

«Неплохо бы отмыться от запаха огненного камня в той бухточке», – сонно подтвердил Рут'.

Откинувшись на стуле, Джексом поглядел на белого дракона, свернувшегося на своем ложе. Голова его была вытянута в сторону юноши, хотя обе пары век – и наружные, и внутренние – были плотно закрыты.

«Правда, мне бы очень хотелось».

– Может быть, нам удалось бы еще что-нибудь выведать у файров про тех людей.

«Да, это было бы совсем неплохо», – подумал Джексом, обрадованный тем, что у него появилась конкретная цель. Ведь ни Ф'лар, ни Лесса не запрещали ему посетить бухту еще раз. Она расположена слишком далеко от Южного холда, чтобы его появление там поставило под угрозу репутацию предводителей Бендена. К тому же он окажет услугу Робинтону, если разузнает что-нибудь новое о таинственных людях. Быть может, он сумеет отыскать и кладку файров где-нибудь на побережье... Не это ли имел в виду Лайтол, когда намекал на возможность повторного посещения бухты? Ну конечно! Как же он раньше-то не сообразил?

Падение Нитей ожидалось завтра утром, в начале десятого часа. И хотя на этот раз Джексому не нужно было спешить на сбор команды огнеметчиков, он все равно проснулся рано. Служанка принесла ему кла с булочками и ломоть мяса на завтрак.

Юноша ощущал тяжесть в голове и жжение в горле; его познабливало. В душе он проклинал себя за вчерашнюю неосмотрительность – похоже, его первый боевой вылет будет омрачен простудой. Кто, спрашивается, заставлял его нырять в ледяное озеро, лезть, не высохнув, в Промежуток, а потом предаваться любовным играм на сырой, только что взрыхленной земле? Одеваясь, он несколько раз чихнул. Правда, нос от этого прочистился, но головная боль и озноб не прошли. Джексом натянул самое теплое белье, облачился в самую плотную куртку и вложил в сапоги лишние меховые стельки... Когда они с Рут'ом вышли наконец из вейра, он просто изнемогал от жары. Во дворе царила суета – люди седлали скакунов, проверяли огнеметы и другой инвентарь. Сторожевой дракон, восседая на руатанских высотах, жевал огненный камень. Поймав взгляд Лайтола, стоявшего на верхней площадке лестницы у входа в холд, Джексом указал рукой на небо. Лорд-управляющий отсалютовал в ответ, а потом снова повернулся к людям и стал отдавать приказы. Джексом еще раз чихнул, да так сильно, что покачнулся на каблуках.

«Ты плохо себя чувствуешь?» – глаза Рут'а зажглись тревогой.

– Для дурака, умудрившегося простыть в такой день, просто отлично! Давай отправляться, пока я совсем не сварился в этих мехах.

Рут' повиновался, и Джексом сразу почувствовал облегчение, когда ветер остудил его разгоряченное лицо. Времени у них было предостаточно, чтобы долететь до Вейра, не залезая в Промежуток. Хватит с него глупостей! Однако не стоит ли в Форте переодеться во что-нибудь полегче – во время сражения с Нитями будет и без того жарко. Но Вейр располагался выше в горах, чем Руат-холд, так что, прибыв туда, Джексом не почувствовал особой жары.

Следуя вызубренным инструкциям, Джексом повел Рут'а туда, где хранились мешки для огненного камня. Потом отправился с драконом к ямам для камня, окружавшим чашу Вейра. Рут' принялся жевать камень, готовясь к предстоящему сражению. Если выполнить эту процедуру заранее, удастся получить устойчивое пламя; в бою струи огня легко усилить, добавив камешек-другой из мешка, который они возьмут с собой. Пока Рут' жевал, Джексом налил себе большую кружку дымящегося кла, надеясь, что оно поможет ему сохранить бодрость. Чувствовал он себя скверно, нос то и дело закладывало.

К счастью, шум, производимый множеством драконов, дробящих зубами камни, заглушал приступы чихания, которые время от времени нападали на Джексома. Не будь это его первый боевой вылет, он бы, пожалуй, призадумался, стоит ли рисковать. Джексом успокаивал себя мыслью, что начинающим всадникам скорее всего предстоит лететь вслед за взрослыми драконами – там, где Нити будут падать не так густо. Поэтому ему вряд ли придется слишком часто нырять в Промежуток, усугубляя свою простуду. Только бы не чихнуть, если Рут'у придется все-таки оказаться там, чтобы спастись от Нити...

У Звездной Скалы показался Н'тон. Предводитель Вейра поднял руку, и Лиот' протрубил, призывая всех к тишине. Четыре королевы Форта выстроились по обе стороны от огромного бронзового. Правда, они были крупнее его, но, на взгляд Джексома, своим великолепием только подчеркивали мощь самца. Драконы, застыв на карнизах Вейра, выслушивали безмолвные приказы Лиот'а, затем взмывали в небо и выстраивались в крылья. Джексом еще раз проверил боевую упряжь, которая надежно удерживала его на шее дракона.

«Мы полетим с королевским крылом», – сообщил своему седоку Рут'.

– Все ученики?

«Нет, только мы с тобой», – судя по голосу, Рут' был польщен, но Джексом не испытывал уверенности, что удостоен такой уж большой чести.

Заметив его колебания, наставник подал юноше знак занять указанное место. Джексом покорно направил Рут'а вверх, к Звездной Скале. Когда его дракон аккуратно приземлился слева от Селиант'ы, самой молодой королевы Форта, он подумал, что рядом с огромной золотой Рут' кажется еще меньше. Должно быть, они выглядят глупее некуда!

Лиот' снова затрубил, и драконы предводителей Вейра взвились над Звездной Скалой; звери разомкнули строй, чтобы дать простор мощно рассекающим воздух крыльям. Рут'у для взлета особого места не требовалось, поэтому он с минуту повисел над скалой, потом занял место в строю рядом с Селиант'ой. Ее всадница Прилла ободряюще взмахнула рукой, и Рут' передал Джексому, что Лиот' приказывает идти через Промежуток на сближение с Нитями.

Вынырнув из черной пустоты над бесплодными холмами северного Руата, Джексом почувствовал прилив восторга; такого он никогда не ощущал раньше, даже летая с Рут'ом. Со своего места на левом фланге королевского крыла он видел, как под ним, над ним и вокруг, повсюду, куда ни кинь взгляд, выстраивались боевые крылья. Казалось, гигантские сверкающие тела драконов расцветили небо; самое верхнее крыло первым должно было встретить надвигающийся фронт Нитей. Джексом шмыгнул носом, досадуя, что хворь может испортить такое торжество, – он, Джексом, лорд Руата, вылетел на своем белом драконе, чтобы отразить атаку Нитей! Он чувствовал, как у Рут'а внутри рокочет сдерживаемое до поры пламя. Интересно, похожи ли хоть чуть-чуть ощущения дракона на тот жар и тяжесть в голове, которые чувствует он сам?

Верхнее крыло, прибавив скорости, рванулось вперед, и у Джексома не осталось больше времени на размышления – он тоже заметил в безоблачном небе белесую дымку – сероватую муть, предвещающую нашествие Нитей.

«Селиант'а говорит, чтобы я все время держался над ней и старался не попасть под струю из огнемета Приллы», – голос Рут'а звучал глухо; он с усилием сдерживал огненное дыхание. Белый дракон поднялся чуть выше, и тут все крылья разом пришли в движение.

Сероватая дымка на глазах превратилась в серебристый дождь. В небе вспыхнули огненные брызги – это драконы передового крыла сжигали своего извечного врага, обращая его в обугленную пыль. Бесконечные тренировки с учебным крылом и холодный рассудок, взывающий к осторожности, помогли Джексому быстро справиться с волнением. Сегодня ни он, ни Рут' не должны получить в бою ни единого удара!

Королевское крыло плавно пошло на снижение – им предстояло патрулировать под верхним эшелоном, уничтожая любой обрывок Нити, ускользнувший от пламени. Они летели сквозь облака мельчайшей пыли, в которую превращались сожженные Нити. Круто развернувшись, королевское крыло двинулось обратным курсом, и Джексом почти сразу заметил серебристый жгут. Послав сгорающего от нетерпения дракона круто вверх, Джексом услышал, как Рут' предостерегает соседей, – в следующее мгновение они уже расправились с врагом.

Джексом с гордостью подумал: заметил ли кто-нибудь из всадников, как экономно использует Рут' смертоносное пламя – ровно столько, сколько необходимо, не больше и не меньше.

Он потрепал своего приятеля по шее и ощутил, как обрадовала Рут'а его похвала. Потом их перебросили на другой участок – королевское крыло должно было перехватить густое скопление Нитей, ускользнувшее от восточного фланга Вейра.

С этой минуты у Джексома больше не оставалось времени на размышления. Он слился воедино с ритмом, которому повиновались движения королевского крыла. Казалось, Маргатта на золотой Лудет'е просто нюхом чует мелкие скопления Нитей, которые пропустило бы даже летящее рядом крыло. Но королевы всякий раз оказывались под облаком серебряного дождя и беспощадно истребляли его. Скоро Джексому стало ясно: полеты с крылом золотых не гарантируют ни безопасности, ни покоя. Огромные королевы могли контролировать большую территорию, но они не обладали маневренностью Рут'а. Паря над ними, белый дракон мог перелетать с одного края клиновидного строя на другой, туда, где его помощь была нужнее всего.

Внезапно атака Нитей прекратилась; сероватая мгла больше не туманила небосвод. Верхнее крыло стало неторопливыми кругами спускаться все ниже, готовясь к заключительному этапу обороны – облету местности на малой высоте, который поможет наземным отрядам обнаружить следы уцелевших Нитей.

Понемногу боевой задор покидал Джексома, и он начал все острее ощущать недомогание. Казалось, голова его так распухла, что стала вдвое больше, глаза были словно забиты песком, в висках колотилась тупая боль, в горле першило. Похоже, он совсем расклеился. Конечно, это глупость – биться с Нитями в таком состоянии! В довершение ко всем его неприятностям после тяжелейшей четырехчасовой схватки он даже не мог похвалиться большими личными успехами. Джексом был просто убит. Ему нестерпимо хотелось домой, но, когда летаешь с боевым крылом, приходится держаться до конца. Поэтому он покорно приготовился к прыжку в Форт через Промежуток.