Текст книги "Драконы Перна (сборник)"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 72 страниц)

 Глава 17

Холд Форт.

Бенден-Вейр.

Бухта Джексома.

Борт «Рассветной Сестры».

Пятнадцатый Оборот.

Первый и второй дни десятого месяца

С улыбками наблюдая, как их файры обмениваются приветствиями, трое мужчин удобно расположились вокруг стола. Встреча проходила в малом зале Форт-холда, где лорд Грож проводил конфиденциальные беседы. Сибелл часто бывал здесь, но еще никогда не выступал в роли представителя цеха арфистов – да еще в присутствии предводителя Вейра; последнее означало, что лорд Грож придает их встрече особое значение.

– Прямо не знаю, с чего начать, – произнес хозяин, разливая вино. (Сибелл решил, что начало вовсе не плохое, тем более что лорд Грож угощал их бенденским.) – Ладно, я человек прямой. Дело вот в чем... В свое время я поддержал Ф'лара, когда он победил Т'рона, – Грож кивнул своему предводителю Вейра, – потому что был уверен: правда – на стороне Бендена. Он правильно сделал, что сослал этих бездельников туда, где от них меньше вреда. Пока Древние сидели у себя в Южном, можно было не думать о них, раз они не беспокоили нас. По большей части так оно и было. – Лорд Грож оглядел из-под нависших бровей сначала Н'тона, потом Сибелла.

Поскольку оба его собеседника знали, что время от времени в Форт-холде случались пропажи, винить в которых можно было только отколовшихся Древних, они согласно кивнули. Лорд Грож откашлялся и сложил руки на толстом животе.

– Суть в том, что они уже почти вымерли или скоро вымрут. И тогда конец нашим бедам. Д'рам уже собирает всадников из других Вейров, чтобы возродить Южный, восстановить там былые порядки, биться с Нитями и все такое. Что ж, я только за! – он наградил и арфиста, и всадника долгим красноречивым взглядом. – Гм-м-м... Ведь все это к лучшему, разве не так? Южный получит дополнительную защиту от Нитей, его землям ничто не будет угрожать. Я знаю, что там возник холд. Стараниями молодого Торика. Я не собираюсь подвергать сомнению его права – ни в коей мере! Он их заслужил. Но полный Вейр может защитить куда больше земель – ведь верно? – Он бросил пронзительный взгляд на Н'тона, но предводитель молчал, сохраняя на лице выражение вежливой заинтересованности и тем самым вынуждая лорда Грожа продолжать свой монолог.

– Гм-м-м... Вся беда в том, что на шее у меня целая орава юнцов, которых нужно научить управлять холдом. Да они сами только об этом и мечтают! А пока от безделья знай грызутся да тузят друг друга. А отдашь их на воспитание – приходится брать чужих сынков, которые тоже только и знают, что грызться и драться, чтоб им пусто было! Каждому нужен свой собственный холд, – лорд Грож стукнул кулаком по столу, чтобы его заявление лучше дошло до слушателей. – Но я ведь не могу больше дробить свою землю – и так уже каждый мало-мальски пригодный участок давно распахан. И не могу согнать с земли людей, чьи отцы, деды и прадеды были нашими подданными. Разве истинный лорд может так поступить? И я не сделаю этого даже ради своих детей – ни за что на свете!

– Я никогда не предложил бы то, что собираюсь предложить, будь обстановка на юге такой, как при Древних. Но ведь они больше не у дел. Теперь все решает Д'рам, а он, как известно, человек Ф'лара. При нем в Вейре наступит порядок и процветание. Так почему бы не основать там новые холды? – лорд Грож переводил взгляд с арфиста на предводителя Форта, видимо ожидая возражений. – Ведь на Южном полным-полно свободных земель, разве я не прав? Никто даже толком не знает, сколько их там. Но я слышал, как мастер Идаролан говорил, что один из его кораблей много дней плыл вдоль побережья. Как вам это понравится? Много дней!

Он захихикал, смех перешел в хохот, заколыхавший тучное тело властителя холда. Лорд не мог вымолвить ни слова, только бессильно тыкал толстым пальцем то в одного собеседника, то в другого, пытаясь заменить жестами слова, которые никак не мог выговорить.

Тем временем Н'тон и Сибелл обменивались недоуменными взглядами и только пожимали плечами, не в силах понять, что так развеселило престарелого лорда и что он пытается им поведать. Наконец раскаты смеха, сотрясавшие Грожа, постепенно стихли, и он, ослабевший, принялся утирать слезы.

– Спелись! Вот что я вам скажу, дорогие мои, вы отлично спелись! – с трудом вымолвил он, борясь с одышкой. Потом долго кашлял и хлопал себя по груди, чтобы остановить приступ. И вдруг так же внезапно, как развеселился, обрел полнейшую серьезность. – Но я не могу вас винить. И не стану. Секреты Вейра – дело святое. Я все понимаю. И прошу вас только об одной услуге – поговорите с Ф'ларом. Напомните ему, что нападение всегда лучше обороны. Я не хочу сказать, что он этого не понимает. Только я считаю, – лорд Грож ткнул себя пальцем в грудь, – что ему лучше быть начеку... Беда в том, что весь Перн уже знает – мастер-арфист отправляется для поправки здоровья на Южный. Конечно, каждый готов пожелать нашему славному арфисту скорейшего выздоровления. И в то же время люди смекнули, что Южный перестал быть закрытым материком.

– Южный так велик, что невозможно целиком защитить его от Нитей, а ведь они и там все еще падают, – объяснил Н'тон.

Лорд Грож закивал и пробормотал, что это ему известно.

– Только люди-то знают, что можно пережить падение Нитей, даже не имея холда! – он прищурился и в упор взглянул на Сибелла. – Твоей-то подружке Менолли это удавалось! Я сам слышал, как она рассказывала, что Древние не очень-то помогали Торику разбираться с Нитями.

– Скажи, лорд Грож, – спокойно спросил Сибелл, – а ты-то сам когда-нибудь бывал под открытым небом во время Падения?

Лорд Грож невольно вздрогнул.

– Случилось однажды... Я понимаю твой вопрос, арфист. И все же это единственный способ отделить юнцов от зрелых мужчин! – он победоносно вздернул голову. – Да, именно в этом состоит моя идея – отделить юнцов от мужчин! – он взглянул на Н'тона, и, хотя лицо его было непроницаемо, в глазах играла хитрая усмешка. – А Вейры разве не хотели бы отделить своих мальчишек?

К удивлению лорда, Н'тон весело рассмеялся.

– Похоже, что пришло время отделяться нам, а не мальчишкам, лорд Грож.

– Это как же?

– Мы сегодня же передадим твое предложение Ф'лару.

Как бы скрепляя свое обещание, предводитель Вейра поднял кружку с вином.

– На большее я и не рассчитывал! А теперь скажи, Сибелл, есть ли какие-нибудь новости о мастере Робинтоне?

Глаза Сибелла весело блеснули.

– Вот уже четыре дня, как он отбыл из Исты. Наслаждается морским путешествием.

– Ха! – всем видом лорд Грож изобразил недоверие.

– Мне, во всяком случае, сказали, что он наслаждается, – уточнил Сибелл. – А какого он сам об этом мнения...

– Уж не в то ли дивное местечко он направляется, где держат юного Джексома?

– Держат? – Сибелл в притворном ужасе воззрился на лорда Грожа.

– Его никто там не держит, просто парню пока нельзя летать в Промежутке.

– Был я в той бухточке. Красота! Где она, кстати, находится?

– На юге, – ответил Сибелл.

– Так... Значит, не скажешь? Не скажешь! Что ж, я тебя не виню. А место действительно прекрасное. Теперь ступайте-ка вы оба и не забудьте передать Ф'лару, что я вам сказал. Не думаю, что я буду последним, но лучше бы мне оказаться в числе первых. Лучше для него. И для меня тоже. А то мои мерзопакостные сынки доведут меня до могилы.

Лорд Грож поднялся, а вслед за ним – и его гости.

– Когда увидишь своего мастера, Сибелл, передай, что я о нем справлялся.

– Непременно, мой господин.

Когда все трое двинулись к выходу, Мерга, маленькая королева Грожа, что-то весело прощебетала Сибелловой Кими и Н'тонову Трису, из чего арфист сделал вывод, что Грож остался вполне доволен беседой.

Ни Сибелл, ни Н'тон не проронили ни слова, пока не спустились с широкого пандуса, который вел от просторного двора Форт-холда к мощенной булыжником главной дороге.

Вдруг Н'тон услышал тихий довольный смешок арфиста.

– Сработало, Н'тон! Ты видишь – сработало!

– Что сработало?

– А то, что лорд просит разрешения предводителей Вейров отправиться на Южный!

– А что здесь, собственно, такого? – с недоумением спросил Н'тон.

Ухмыльнувшись во весь рот, Сибелл торжествующе взглянул на приятеля.

– Клянусь Скорлупой! Оказывается, и с тобой тоже сработало! Забросишь меня в Бенден-Вейр? Грож прав. Возможно, он будет первым... хотя, зная прыть лорда Кормана, я в этом сомневаюсь. Но последним он не будет – уж это точно!

– Послушай, Сибелл! А со мной-то что сработало?

Арфист ухмыльнулся еще шире, его карие глаза смеялись.

– Друг мой, секреты цеха – дело святое!

Возмущенно фыркнув, Н'тон остановился посреди пыльной дороги.

– Или ты мне скажешь, или я не тронусь с места! – нетерпеливо потребовал он. – Будешь добираться в Бенден пешком!

– Ох, Н'тон, неужели тебе самому неясно? Пораскинь мозгами, пока мы будем лететь до Бендена! А если так и не додумаешься, там я тебе объясню. Мне все равно придется сообщить Ф'лару о том, что произошло.

* * *

– Так, значит, и лорд Грож туда же? – Ф'лар окинул молодых людей задумчивым взглядом.

Он только что вернулся с равнин Керуна, куда вылетал отражать атаку Нитей. После боя состоялась неожиданная беседа с лордом Корманом, во время которой лорд безостановочно хлюпал своим длинным, вечно мокрым носом.

– Так сегодня Нити падали над Керуном? – поинтересовался Сибелл, и когда Ф'лар скорчил недовольную гримасу, молодой мастер с усмешкой повернулся к Н'тону: – Вот видишь – лорд Грож все-таки не первый!

Ф'лар дал выход накопившемуся раздражению, звучно хлопнув по столу летными перчатками.

– Прошу извинить за вторжение, мой господин, – сказал Сибелл. – Тебе, наверное, не терпится отдохнуть, но если лорду Грожу не дают покоя пустующие земли Южного, другие наверняка тоже о них подумывают. Он считает, что тебя следует предупредить.

– Предупредить – вот как? – Ф'лар отбросил со лба темную прядь и мрачно налил себе вина. Потом, вспомнив о гостеприимстве, налил и Н'тону с Сибеллом.

– Мой господин, все не так уж плохо.

– Своры безземельного сброда вот-вот хлынут на Южный, а ты говоришь, что все не так плохо?

– Им сначала придется попросить разрешения Бендена!

Ф'лар, только что хлебнувший вина, чуть не поперхнулся от неожиданности.

– Попросить разрешения? У Бендена? Это еще почему?

– Спроси у мастера Робинтона! – ухмыляясь во весь рот, ответил Н'тон.

– Извини, но что-то я тебя не понимаю, – признался Ф'лар, усаживаясь и вытирая с губ капли вина. – Какое отношение имеет мастер Робинтон, который, как я надеюсь, благополучно направляется к берегам Южного, к притязаниям Грожа, Кормана и еще невесть кого, кто желает сплавить туда своих многочисленных отпрысков?

– Ты ведь знаешь, что мастер-арфист часто посылал меня то на север, то на юг. В последнее время, кроме своих основных обязанностей, я выполнял два очень важных поручения. Во-первых, я должен был выяснить, что думают в малых холдах об их обязательствах по отношению к Вейру и своему главному холду. И, во-вторых, – укрепить в людях уверенность, что весь Перн обязан согласовывать свои планы с Бенден-Вейром!

Ф'лар зажмурился и потряс головой, как будто хотел освоиться с этой мыслью. Потом склонился к Сибеллу.

– Продолжай, это весьма интересно.

– Только Бенден смог по достоинству оценить, как изменились холды и цеха за долгий Интервал, – ведь и сам Вейр менялся с течением времени. Это ты, предводитель Бендена, спас Перн от нашествия Нитей, когда никто даже не предполагал, что они могут появиться вновь. Это вы, бенденцы, защитили Перн от притязаний Древних, которые не могли смириться с теми переменами, которые произошли в холдах и цехах. Вы отстояли права холда и мастерской перед всадниками и отправили в изгнание тех, кто не хотел согласиться с главенствующей ролью Бендена.

– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так ловко это сформулировал, – признался Ф'лар.

Н'тон с удовольствием отметил, что предводитель Бендена явно не в своей тарелке – несмотря на некоторое смущение, он был польщен услышанным.

– И поэтому Южный оказался практически закрыт.

– Ну, не совсем закрыт, – возразил Ф'лар. – Людям Торика всегда удавалось проскользнуть незаметно.

Он нахмурился, вспомнив о результатах, к которым привело это послабление.

– Ты прав, они выбирались на север, но торговцы, да и все прочие, отправлялись на юг только с позволения Бендена.

– Что-то не припоминаю, чтобы я говорил об этом в Телгаре, когда случился наш поединок с Т'роном. – Ф'лар силился вспомнить, что же еще происходило в тот роковой день, кроме свадьбы, поединка и Падения Нитей.

– Ну, может быть, об этом не говорилось так уж прямо, но ты тогда попросил поддержки Перна и получил ее – на твою сторону встали три предводителя Вейров, все правители холдов и цеховые мастера...

– И мастер Робинтон сделал отсюда вывод, что всеми делами Южного распоряжается Бенден?

– Что-то в этом роде, – предпочел не уточнять арфист.

– Но не так прямо, а, Сибелл? – спросил Ф'лар, в который раз дивясь изобретательности главного арфиста Перна.

– Да, мой господин. Он счел правильным, учитывая твое желание предоставить часть Южного всадникам, чтобы они могли перебраться туда во время следующего Интервала.

– Я не мог даже предположить, что мастер Робинтон принял мое случайное замечание так близко к сердцу.

– Мастер Робинтон всегда заботится прежде всего об интересах Вейра.

Ф'лар с раскаянием вспомнил тягостное отчуждение, возникшее между ними после резкого выступления мастера-арфиста в тот день, когда было похищено яйцо. Но и в тот раз, даже если это было не совсем ясно, Робинтон действовал прежде всего в интересах Вейра. Ведь стоило Лессе напустить северных драконов на несчастных стариков Южного...

– Мы многим обязаны мастеру Робинтону.

– Но ведь без Вейров... – Сибелл широко развел руками, показывая, что другого выхода у Робинтона не было.

– Не все холды согласятся с этим, – с горечью проговорил Ф'лар. – Кое-кто и поныне считает: Вейры, мол, только потому не захотели выжечь Алую Звезду, что исчезновение Нитей положило бы конец их господству на Перне. Или мастеру Робинтону удалось изменить и это мнение?

– Не понадобилось, – усмехнулся Сибелл, – во всяком случае, после того, как Ф'нор с Кант'ом попытались добраться до Алой Звезды. Теперь люди уверены: когда Нити в небе, всадники должны летать, – он почти пропел строки древней Баллады.

– Разве не известно, – Ф'лар постарался, чтобы в его голосе не прозвучало презрения, – Древние весьма редко удосуживались вылетать против Нитей на защиту Южного?

– Об этом мало кто знает. Но, думаю, ты согласишься со мной: одно дело – размышлять, каково это – оказаться во время Падения под открытым небом, и совсем другое – перенести на собственной шкуре!

– Тебе доводилось?

– Не раз, – хмуро ответил Сибелл. – И тогда я больше всего на свете мечтал оказаться под крышей. – Он пожал плечами. – Я, конечно, знаю, что дело тут в привычке, укоренившейся с самого детства... Однако я предпочел бы, чтобы во время атаки Нитей над моей головой висела пара боевых крыльев!

– В итоге выходит, что проблема Южного встает передо мной снова?

– И какая же у нас проблема с Южным? – незаметно войдя в вейр, осведомилась Лесса. – Я полагала, что всем уже давно ясно: право на Южный в первую очередь принадлежит нам!

– Похоже, по этому вопросу разногласий нет, – ухмыльнулся Ф'лар, – благодаря нашему доброму мастеру Робинтону.

– Тогда в чем же дело? – кивком поздоровавшись с Н'тоном и Сибеллом, госпожа Вейра устремила строгий взгляд на супруга.

– Только в том, какую часть Южного мы откроем для младших сыновей лордов, пока они сами не превратились в проблему. После Падения у меня состоялся разговор с Корманом.

– Я наблюдала за вашей беседой. Честно говоря, с тех пор как нам снова приходится думать о Древних, я все время ждала, когда же всплывет этот вопрос. – Лесса ослабила пояс и тяжело вздохнула. – Ну, и что же дальше? Как там Джексом – с пользой проводит время в своей бухте?

Сибелл извлек из сумки объемистый сверток.

– Да, и не он один. Может быть, это поможет тебе, Лесса, отвлечься от неприятных мыслей.

Явно торжествуя, Сибелл развернул тщательно склеенные листы большой карты. Кое-где на ней оставались белые пятна, но полоса вдоль четко обозначенной береговой линии пестрела разными цветами и пометками. На полях стояли имена тех, кто запечатлел отдельные фрагменты и даты. Длинный мыс, вытянувшийся в сторону оконечности Нерата, был расчерчен целиком, на нем были обозначены знакомые предводителям Южный Вейр и холд. По обе стороны от этого ориентира расстилались бескрайние просторы континента, с запада ограниченные обширной песчаной пустыней, которая протянулась по берегам огромного залива. К востоку, на еще большем удалении от Южного мыса, изрезанная береговая линия круто изгибалась к югу; на самом краю была видна высокая симметричная гора и маленькая бухточка, помеченная звездой.

– Вот все, что нам пока известно о Южном материке, – сказал Сибелл после паузы, во время которой всадники изучали карту. – Как видите, нам даже не удалось изобразить полностью побережье, не говоря уже о внутренних районах. Но на то, чтобы незаметно собрать эти сведения, ушло три полных Оборота.

– Кто же все это сделал? – с живейшим интересом спросила Лесса.

– Очень многие, в том числе я, Н'тон, Торик и его холдеры, но основную работу проделал молодой арфист по имени Пьемур.

– Так вот, оказывается, чем он занялся, когда у него начал ломаться голос, – удивленно проговорила Лесса.

– Судя по этой карте, – с расстановкой произнес Ф'лар, – весь Северный Перн может легко уместиться на западной половине Большого залива.

Сибелл поместил большой палец на выступ Южного мыса и, веером растопырив остальные, направил их на запад, прикрыв часть карты.

– Эту площадь вполне можно было бы отдать правителям холдов. – Услышав порывистый вздох Лессы, он положил правую ладонь на восточную часть материка. – Пьемур клянется, что лучшая часть Южного – здесь!

– Рядом с горой? – спросила Лесса.

– Рядом с горой!

* * *

Пьемур вышел из леса, когда над бухтой уже сгущалась тьма. В поводу он вел Дуралея, над головой у него кружилась Фарли. Подойдя к хижине, он бросил к ногам Шарры связку зрелых плодов.

– Вот! Это за то, что мы смылись сегодня утром, – выжидательно улыбаясь, сказал он и присел на корточки. – Как видишь, не один Дуралей пришел в ужас от сегодняшнего столпотворения, – он сделал вид, что вытирает со лба испарину. – Я не видел такого нашествия с тех пор, как в последний раз побывал на собрании в Южном Болле. А это было два Оборота назад! Я уж испугался, что они останутся здесь навсегда! Завтра небось снова вернутся?

Услышав жалобные нотки в его голосе, Джексом рассмеялся:

– Я переношу все это ничуть не лучше тебя. Мне удалось улизнуть под предлогом охоты. Потом я нашел место, где полно рыбы, и весь вечер провозился с сетью, – он махнул рукой в сторону соседней бухты.

Пьемур понимающе кивнул.

– Странное это чувство – не хочется, чтобы вокруг были люди, и все тут! Мне даже показалось, что на всех не хватает воздуха. Глупо получается... – он обвел взглядом темнеющие горы грузов, сваленных по краю бухты. – Ведь мы не в душном холде, где приходится обмахиваться веерами! – он покачал головой. – И чтобы такое случилось со мной, арфистом, общительным парнем – чтобы я бегом бежал от людей... быстрее Дуралея! – он насмешливо фыркнул.

– Если вас это хоть как-то утешит, мне тоже было немного не по себе, – призналась Шарра. – Спасибо за фрукты, Пьемур. Эта... эта орда смела все, что у нас было. Осталось немножко жареной птицы да пара рыбешек.

– Я бы съел даже Дуралея, но, боюсь, он слишком жесткий, – Пьемур облегченно вздохнул и опустился на песок.

Шарра рассмеялась и пошла за едой.

– Даже не хочется думать, что завтра сюда снова хлынут толпы народа, – проговорил Джексом.

– Вполне тебя понимаю, – юный арфист ухмыльнулся. – А ты знаешь, Джексом, что я бывал в таких местах, где вообще не ступала нога человека? Я видел места, которые пугали меня до холодного пота, и такие, с которыми мне было никак не расстаться – до того они меня околдовали. – Пьемур сокрушенно вздохнул. – Вот туда я бы с удовольствием добрался! – он сел и уставился в небо. – Вот, наконец, и они. Жаль, у меня нет даль-новидящего прибора!

– Кто они? – Джексом обернулся в ту сторону, куда указывал Пьемур, ожидая увидеть драконов.

– Их называют «Рассветные Сестры». Здесь их можно увидеть только в сумерках и на заре, да и то очень высоко. Смотри – видишь вон там три яркие точки? Сколько раз в пути я использовал их как ориентиры!

Джексом сразу нашел три звезды, сиявшие почти немигающим светом, и удивился – как это он не замечал их раньше?

– Скоро они погаснут, – продолжал Пьемур. – Потом появятся – незадолго до рассвета. Нужно будет не забыть спросить о них Вансора. Они ведут себя совсем не так, как положено обычным звездам. Ты случайно не знаешь, наш звездных дел мастер не включен в команду, которая занята постройкой холда для мас-тера-арфиста?

– Пожалуй, он единственный, о ком забыли, – отозвался Джексом. – Соберись с духом, Пьемур. Судя по тому, как кипела сегодня работа, они скоро закруглятся. А что ты хочешь спросить про Рассветных Сестер?

– Они ведут себя не так, как все звезды. Разве ты сам не замечал?

– Нет... ведь по вечерам, а особенно перед рассветом, я обычно бываю под крышей.

Пьемур погрозил Рассветным Сестрам пальцем.

– Все звезды меняют положение, а эти – никогда!

– Не может быть! В Руате они находятся над самым горизонтом, так что их почти не видно.

Пьемур покачал головой.

– Они стоят на одном месте – вот что я имел в виду. В любое время года, когда бы я здесь ни оказался, они всегда на том же самом месте.

– Но это просто невозможно! Невероятно! Вансор говорит, что у каждой звезды есть свой небесный путь – совсем как...

– А они неподвижны.

– Говорю тебе, это невозможно!

– Что невозможно? Кончайте препираться, – велела Шарра, которая вернулась с подносом, уставленным едой, и винным бурдюком, переброшенным через плечо. Разложив еду по тарелкам, она налила всем вина.

Пьемур с урчанием набросился на жареную рыбу.

– И все же я пошлю записку Вансору, – промычал он. – Не пристало звездам так странно себя вести!

* * *

Ветер стих, и это разбудило мастера-арфиста. Заир, свернувшийся на подушке у самого его уха, тихонько чирикнул. Над головой у Робинтона был натянут навес от солнца, но арфист проснулся от удушливой жары.

Как ни странно, рядом с ним никого не оказалось; такое отсутствие надзора приятно удивляло. Арфиста трогала забота окружающих, но иногда их неусыпная опека начинала ему докучать. Он как мог старался скрыть свое раздражение – ведь выбора у него все равно не было. Он слишком ослаб и устал, чтобы сопротивляться. Сегодня он получил очередной знак, что дело идет на лад, – его оставили в покое. Робинтон наслаждался одиночеством. Перед ним лениво полоскался кливер. За спиной он слышал хлопанье обвисшего грота – нет, это бизань, поправил он сам себя. Казалось, лишь слабые толчки волн подгоняют корабль вперед. Равномерно набегающие валы, увенчанные завитками пены, оказывали на арфиста гипнотическое действие, ему даже пришлось резко встряхнуть головой, чтобы преодолеть их чары. Он поднял глаза, но не увидел ничего, кроме водной глади, зато вода была везде, со всех четырех сторон. Он знал, что еще долго им не суждено видеть землю, хотя мастер Идаролан уверял, что теперь, когда их увлекает за собой Великое Южное течение, они идут с хорошей скоростью.

Мастер-рыболов, как и все члены экипажа, получал от плавания несказанное удовольствие. Робинтон даже подивился про себя – похоже, что все окружающие только выиграли от его болезни.

«Полно, – упрекнул он себя, – нечего брюзжать. Зачем же ты тогда столько времени учил Сибелла, как не для того, чтобы в нужную минуту передать ему свои обязанности? Другое дело, ты не верил, что это когда-нибудь случится. Интересно, насколько полно пересказывает мне Менолли ежедневные сообщения Сибелла? Они с Бреккой вполне могут скрыть от меня самое важное, чтобы не причинять лишнего беспокойства».

Заир потерся мягкой головкой о щеку арфиста. Заир – лучшее утешение, какое может быть у человека. С помощью инстинкта, намного превосходящего ощущение настроения, которое у него тоже было достаточно развито, файр неизменно улавливал душевное состояние друга.

Робинтону хотелось сбросить одолевавшую его вялость и с толком использовать свободное время – заняться, наконец, делами цеха, песнями, которые он уже давно собирался написать, другими проектами, которые он так долго откладывал, что и не думал уже, что до них когда-нибудь дойдет черед. Но он не мог себя пересилить – ему так нравилось лежать на палубе быстроходного корабля мастера Идаролана и предаваться безделью. «Рассветная Сестра» – вот какое имя выбрал для своего корабля Идаролан. Что ж, красивое название. Оно навело его на мысль – надо будет сегодня же вечером позаимствовать у мастера-рыбака его дальновидящий прибор. Есть все-таки что-то странное в этих Рассветных Сестрах! И в сумерках, и на рассвете они стоят в небе гораздо выше, чем полагалось бы. К сожалению, ему не позволяли встретить рассвет на палубе, чтобы самому убедиться в этом, но на закате они почти всегда видны. Негоже звездам вести себя подобным образом! Надо не забыть черкнуть Вансору пару строчек.

Он почувствовал, как Заир встрепенулся и приветливо чирикнул. Даже не слыша мягких шагов за спиной, Робинтон уже знал: это Менолли, – Заир передал ему знакомый образ.

– Нечего ко мне подкрадываться, – резче, чем ему хотелось бы, произнес Робинтон.

– Я думала, что ты спишь!

– Я и так спал. Чем мне еще заниматься весь день напролет? – он улыбнулся, чтобы смягчить выговор.

И, что удивительно, девушка улыбнулась в ответ и предложила ему кружку фруктового сока, слегка приправленного вином: теперь они знают, что с чистым соком к нему лучше даже не подступаться!

– Сегодня и голос у тебя пободрее!

– Пободрее? Да я брюзглив, как старый дед! Тебе, наверное, до смерти надоело мое ворчание!

Менолли присела рядом и взяла его за руку.

– Я так рада, что ты можешь поворчать вволю, – сказала девушка, и Робинтон с изумлением увидел, что в глазах у нее блестят слезы.

– Дорогая моя девочка... – начал он, накрыв ладонью ее руку.

Но она только спрятала лицо, прижавшись к краю его низкой постели. Заир испуганно вскрикнул, глаза его вращались все быстрее. Красотка кружилась над головой Менолли, огорченно курлыкая. Робинтон отставил кружку и, опираясь на локоть, озабоченно склонился над девушкой.

– Менолли, со мной все в порядке, Брекка говорит, что мне со дня на день позволят встать, – арфист осторожно погладил ее по голове. – Не плачь... ну, пожалуйста...

– Я и сама знаю, что это глупо. Ведь ты скоро поправишься, а мы уж последим, чтобы ты больше никогда не надорвался... – Менолли вытерла слезы ладошкой и шмыгнула носом.

Это получилось у нее так мило, так по-детски, а залитое слезами лицо девушки показалось Робинтону таким беззащитным, что сердце его тревожно сжалось. Ласково улыбнувшись, он отвел от ее лица завитки волос. Потом взял за подбородок и поцеловал в щеку. И вдруг почувствовал, как судорожно сжались пальцы, лежавшие на его руке, как вся она открылась навстречу его поцелую – с таким пылом, что оба файра тревожно заверещали.

То ли реакция ящериц отрезвила Менолли, то ли она ощутила, что Робинтон замер от неожиданности, но только она резко отпрянула.

– Прости, – прошептала она, понурившись, уронив голову на грудь.

– И ты прости меня, милая девочка, – как можно ласковее проговорил арфист. В этот миг он с сожалением подумал о своем возрасте, о ее юности, о том, как он ее любит, о невозможности этой любви и о том, что он с этим уже смирился.

Менолли взглянула на него исподлобья, в глазах ее светился напряженный вопрос. Робинтон поднял руку и увидел страдание, мелькнувшее в ее глазах, – его дрогнувшие пальцы сказали ей: он уже знает все, что она могла бы ему сказать. Он вздохнул и опустил веки, чтобы не видеть боли в ее любящих глазах. Внезапно на него навалилась страшная усталость – казалось, все силы ушли на этот обмен взглядами, который занял всего несколько мгновений. «Не больше, чем Запечатление, – подумал он, – и так же надолго». Теперь ему казалось, что он всегда сознавал, сколь двойственным было его чувство к этой девочке из Морского холда, чей талант он открыл. До чего же нелепо, что, по слабости своей, он обнаружил это для себя, да и для нее тоже, в такой неподходящий момент. Каким же он был глупцом, что раньше не понял всю силу и глубину чувства, которое испытывает к нему Менолли. Да, но ему всегда казалось, что она вполне довольна обществом Сибелла. Несомненно, их связывает тесная дружба, да и физическое влечение тоже. И Робинтон делал все, что мог, чтобы укрепить их связь – ведь Сибелл заменил ему сына. Пусть уж лучше он...

– Но Сибелл... – выговорил он и замолчал, почувствовав, как ее пальцы умоляюще сжали его запястье.

– Тебя я полюбила раньше.

– Ты всегда была для меня любимым ребенком, – сказал Робинтон, искренне желая сам поверить своим словам. Он быстро сжал ее пальцы и сразу же отпустил. Потом, откинувшись на подушки, снова взял кружку, которую раньше отставил, и принялся жадно пить.

Только после этого он снова смог ей улыбнуться, несмотря на то что сердце стиснула острая тоска о несбывшемся. Девушка ответила вымученной улыбкой.

Под навес стремительно влетел Заир. Робинтон не мог взять в толк, почему появление мастера-рыбака так встревожило файра.

– Ага, проснулся! Как отдыхается, дорогой друг? – спросил Идаролан.

– Как раз ты-то мне и нужен! Скажи, мастер Идаролан, ты не обращал внимания, как выглядят в сумерках Рассветные Сестры? Или глаза, как и тело, стали меня подводить?

– О, мой добрый Робинтон, я смотрю, твое зрение ничуть не притупилось! Я уже отправил весточку мастеру Вансору. Должен признаться, что до сих пор я еще не заплывал так далеко на юг, так что это явление для меня в новинку. Но в положении трех звезд действительно есть что-то странное.

– А не мог бы я воспользоваться твоим дальновидящим прибором, если, конечно, мне будет позволено задержаться на палубе попозже? – спросил арфист, выразительно глядя на Менолли.

– Что за вопрос, мастер Робинтон! Мне и самому интересно узнать результаты твоих наблюдений. Я ведь знаю, ты гораздо лучше изучил уравнения мастера Вансора. Может быть, вместе нам удастся выяснить их секрет?

– Ничего бы так не желал. А пока давай-ка закончим партию, которую мы начали сегодня утром. Менолли, где там наша доска?