Текст книги "Драконы Перна (сборник)"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 72 страниц)

 Глава 10

Раннее утро, зал арфистов в холде Форт.

Полдень, холд Телгар.

Робинтон, мастер-арфист Перна, надел новый камзол; прикосновение мягкой ткани к коже было таким же приятным, как и ее глубокий зеленый цвет, радующий глаз. Он повернулся из стороны в сторону перед зеркалом, проверяя, как лежит одежда на плечах и груди, и остался доволен. Видимо, мастер-ткач Зург учел его привычку сутулиться – полы камзола не провисали и не задирались. Позолоченный пояс и нож отлично гармонировали с новым платьем.

– Ножи! Ох уж эти поясные ножи! – Недовольная гримаса Робинтона отразила неприятные воспоминания. Он пригладил волосы и шагнул назад, чтобы осмотреть штаны. Да, мастер-кожевник Белесдан превзошел себя! Грубая и неяркая кожа цеппи была тонко выделана и окрашена зеленым – точно под цвет камзола. Оттенок башмаков был темнее; они мягко обнимали ступни и икры арфиста.

Зеленый! Робинтон усмехнулся про себя. Этот цвет не в почете ни у Зурга, ни у Белесдана, хотя получить соответствующий краситель не составляет труда. «Со временем мы избавимся от нелепых суеверий», – подумал Робинтон.

Он выглянул в окно, проверяя, высоко ли поднялось солнце. Сейчас оно стояло прямо над хребтом Форт. Следовательно, в Телгаре полдень и гости уже начали собираться. Ему надо подождать обещанного транспорта. Т'рон из Форт-Вейра неохотно согласился выполнить его просьбу, хотя по традиции, освященной сотнями Оборотов, глава арфистов мог требовать помощи от любого Вейра.

На северном небосклоне появился дракон.

Робинтон взял теплый плащ – в одной нарядной одежде он не выдержал бы леденящего холода Промежутка, – перчатки и свою лучшую гитару, упрятанную в войлочный чехол. Насчет нее он испытывал некоторые колебания. У Чада в Телгаре была превосходная гитара... с другой стороны, вряд ли мгновенный холод Промежутка повредит отличному дереву и струнам его собственного инструмента. В конце концов, дерево не столь уязвимо, как слабая плоть человека.

Проходя мимо окна, он заметил, как снижается второй дракон, и очень удивился.

Когда Робинтон вышел в небольшой дворик зала арфистов, то невольно издал возглас изумления. На востоке показался третий дракон!

Арфист вздохнул. Кажется, в этот день проблемы начались слишком рано; он надеялся, что его оставят в покое хотя бы до Телгара.

Итак, зеленая, синий и... о-о-о! – бронзовый! Крылья драконов сверкали в лучах утреннего солнца.

– Сибелл, Талмор, Брудеган, Тагетарл! Натяните лучшие тряпки и берите инструменты! Торопитесь – или я спущу ваши ленивые шкуры, а из кишок наделаю струн! – Громовой голос Робинтона проник в каждую комнату зданий, окружающих двор.

Две головы вынырнули из верхнего окна дома, где жили подмастерья.

– Сейчас, мастер!

– Идем!

– Одну минуточку!

Значит, четверо его арфистов да трое телгарских... у них будет прекрасный большой оркестр! Робинтон натянул на плечи плащ, забыв, что может измять прекрасный новый камзол, и иронически усмехнулся, рассматривая снижающихся драконов. Еще немного – и он узнает, чем вызвано это сборище.

Ему следует выбрать синего из Телгар-Вейра – он появился первым... Однако зеленого дракона прислал Форт, с которым у главной мастерской арфистов существовала долгая и прочная связь... С другой стороны, Бенден оказал наибольший почет, прислав бронзового...

«Выберу того, кто приземлится первым», – решил Робинтон и тут же озадачился, представив, как все три дракона одновременно касаются почвы. Он покинул двор, замкнутый четырехугольником строений, и вышел в расстилавшиеся перед ним поля. Крылатые звери могли опуститься только здесь.

Бронзовый приземлился последним, что исключало возможность почетного, но беспристрастного выбора. Три всадника сошлись на середине поля, в нескольких длинах дракона от растерянного пассажира, и тут же вступили в спор. Когда стало ясно, что синий и зеленый нападают на бронзового, Робинтон почувствовал, что должен вмешаться.

– Он связан с Форт-Вейром, – негодующе говорил зеленый всадник. – Мы имеем право...

– Он гость холда Телгар, – перебил синий. – Лорд Ларад потребовал, чтобы...

Бронзовый всадник, в котором мастер-арфист узнал Н'тона, одного из первых юношей простого звания, запечатливших дракона в Бендене несколько Оборотов назад, был терпелив и спокоен. Он отвесил вежливый поклон Робинтону и произнес:

– Достойный мастер сам разберется, кто прав.

Остальные обожгли его оскорбленными взглядами, но спор прекратили.

– Не вижу проблемы, – заявил Робинтон твердым, непререкаемым тоном, который он использовал весьма редко, давая понять, что возражения бесполезны.

Двое спорщиков замолчали и повернулись к арфисту, один – угрюмый, второй – негодующий.

– Для нашего цеха большая честь, что вы соперничаете из-за возможности послужить ему, – Робинтон сопроводил свои слова двумя ироничными поклонами, – и, должен вас обрадовать: мне нужны все три дракона. Пользуясь счастливой оказией, я намерен взять с собой в Телгар еще четырех арфистов.

Он подчеркнул слово «счастливой», заметив взгляды, которыми обменялись синий и зеленый всадники. У молодого Н'тона не дрогнул ни один мускул. Превосходные манеры у парня, хоть он родился в мастерской!

– Мне велели привезти тебя, – кисло заметил всадник из Форта.

– И выполнить поручение с таким удовольствием, чтобы я весь день чувствовал себя счастливым, – с живостью подхватил Робинтон. Он заметил, как синий всадник довольно ухмыльнулся, и поклонился ему: – Несмотря на то что я высоко ценю внимание Р'марта – хотя у него, кажется, были недавно какие-то трудности в Телгар-холде? – я полечу на драконе из Бендена. Его посланец, по крайней мере, оставил выбор за мной.

Его помощники уже выскочили из ворот и торопливо шли по полю, прижимая к себе инструменты; с их плеч свисали тяжелые плащи. Когда юноши, побледневшие от волнения, запыхавшиеся, но радостные, выстроились в ряд перед Робинтоном, он внимательно осмотрел каждого. Сибеллу было приказано подтянуть штаны, Талмору – застегнуть болтавшийся ремень, Тагетарлу – пригладить взлохмаченные волосы. Внешний вид Брудегана оказался безупречным, и мастер довольно кивнул.

– Мы готовы, мои господа, – объявил он и шагнул в сторону Н'тона, слегка поклонившись остальным всадникам.

– Я не могу сообразить... – начал зеленый всадник.

– Это заметно, – обрезал его Робинтон; голос его стал холоднее ледяного дыхания Промежутка. – Брудеган, Тагетарл, полетите на синем. Сибелл, Талмор – с ним. – Арфист кивнул на спорщика из Форт-Вейра.

Брудеган, сохраняя каменное спокойствие на лице, вежливым жестом предложил всадникам пройти вперед. Те подчинились без дальнейших возражений. Как все периниты, они немного побаивались арфистов. Никто не хотел в один прекрасный день стать героем какой-нибудь развеселой песенки, которую распевают по всей земле, от океана до океана.

Бронзовый Н'тона, на котором восседал арфист, появился в воздухе прямо над утесом, в толще которого был вырублен внутренний холд Телгара. Быстрая река, начинавшаяся на склонах восточного хребта, прорезала мягкий камень, образовав ущелье, которое постепенно расширялось и переходило в долину Телгара. Горный склон здесь спадал вниз уступами, напоминая гигантскую лестницу; на одном из таких уступов и располагался Телгар-холд. Сотня окон пяти его уровней была обращена к югу, благодаря чему внешние помещения холда были всегда хорошо освещены. Все окна закрывались тяжелыми бронзовыми ставнями – отличительный признак Телгара, подчеркивающий его богатство.

Сегодня стены великого Телгара переливались радугой знамен всех холдов Перна, кровь которых когда-либо смешивалась с благородной кровью телгарских властителей. Огромный двор был увит благоухающими ветвями и цветами лунного дерева; их аромат смешивался с аппетитными запахами, доносившимися из кухонь. Если судить по числу длинноногих скакунов, которые паслись между стадами скота по берегам реки, гости прибывали уже в течение нескольких часов. В эту ночь все комнаты в старом Телгар-холде будут заняты, и Робинтон порадовался, что ранг дает ему право на почетное место. Возможно, придется потесниться, ведь он привез с собой четырех арфистов. Они могут оказаться лишними; в этот день сюда наверняка устремились музыканты со всей округи. Впрочем, счастливой оказией нельзя пренебрегать.

«Я должен думать о радостном, счастливом», – размышлял Робинтон, вспоминая слова Фандарела. Он коснулся ладонью плеча всадника.

– Ты останешься, Н'тон?

Молодой человек с улыбкой обернулся к арфисту, но глаза его были серьезными.

– Лиот'у и мне следовало отправиться на патрулирование, мастер Робинтон, – сказал он, ласково похлопав шею бронзового. – Но я хотел увидеть Телгар и, когда лорд Асгенар попросил привезти тебя сюда, был рад оказать эту услугу.

– Я рад не меньше, – произнес на прощание Робинтон, соскальзывая с плеча дракона на землю. – Спасибо тебе, Лиот', за приятное путешествие.

«Арфисту достаточно попросить».

Робинтон, пораженный, уставился сначала на Н'тона, но юноша рассматривал группу ярко одетых молодых женщин, идущих с пастбища. Мастер-арфист повернулся к Лиот'у, чьи огромные глаза сверкали всего в нескольких шагах. Дракон расправил крылья, и Робинтон поспешно отступил назад, все еще не в силах поверить, что слышал его слова. Однако другого объяснения не существовало. Да, этот день, несомненно, полон сюрпризов!

– Мастер? – почтительно окликнул его Брудеган.

– А? Все в порядке, парни. – Он улыбнулся юношам. Талмор никогда раньше не летал, и глаза мальчика остекленели. – Брудеган, ты знаешь дорогу. Веди их в помещение арфистов, и пусть хорошенько запомнят путь. И возьми мой инструмент. Пока не начнется пир, гитара мне не нужна. Во время торжества вы должны смешаться с толпой, играть, рассказывать и слушать. Вы знаете свои обязанности, мы не раз их повторяли. Работайте. Прислушивайтесь к сообщениям, которые передают барабаны, и старайтесь разобраться в них. Брудеган, возьми с собой Сибелла, это его первое серьезное выступление... Нет, Сибелл, если бы я сомневался в твоих способностях, тебя сегодня не было бы с нами... Талмор, следи за ритмом. Тагетарл, дождись конца пира, прежде чем бросишься очаровывать девушек. Скоро ты станешь настоящим арфистом... не подвергай опасности добро холдеров. И всем вам повторяю – выбросьте из головы мысли о вине.

Закончив с советами, он покинул парней и двинулся вверх, к большому двору Телгара, кланяясь и улыбаясь тем, кого узнавал среди пестрой толпы холдеров, ремесленников и женщин в нарядных платьях.

Ларад, лорд Телгарский, облаченный в желтое, и жених, Асгенар Лемосский, в сверкающем одеянии «ночное небо», стояли у огромных металлических дверей главного зала холда. Женщины Телгара были в белом – кроме Фамиры, невесты, сводной сестры Ларада. Ее белокурые волосы ниспадали на пышный воротник традиционного свадебного платья, переливавшегося всеми оттенками красного.

Робинтон на минуту остановился около ворот, в тени правой башни, разглядывая гостей, уже разбившихся на небольшие группы посреди просторного, праздничного украшенного двора. У конюшен он заметил Согрейни, мастера-скотовода, и удивленно приподнял брови. На свадьбе человек не должен выглядеть так, словно от его соседей разит чем-то неприятным. Вероятно, Согрейни хотел показать, что не одобряет пустую трату времени. Мастер-ткач Зург и его суетливая жена переходили от группы к группе; Робинтон не удивился бы, узнав, что они проверяют качество тканей. Хотя... трудно сказать. Возможно, мастер Зург и его супруга с доброжелательной беспристрастностью хотели одарить каждого кивком и улыбкой.

Мастер-горняк Никат был погружен в беседу с мастером-кожевником Белесданом и мастером-фермером Андемоном; рядом их жены, собравшись тесной кучкой, проводили что-то вроде совещания. Корман, владетель Керуна, с важным видом наставлял десяток юношей, окруживших его, – явно сыновей и кровных родственников; их носы были точной копией клюва, украшавшего физиономию старого лорда. По-видимому, они только что прибыли; дождавшись конца лекции, парни развернулись и чинно последовали за родителем. Лорд Райд Бенденский инструктировал своих подопечных; заметив приближение команды Кормана, он поклонился и вежливо отступил в сторону, освободив дорогу. Лорд Сайфер из Битры махнул Райду рукой, приглашая присоединиться к компании владетелей малых холдов, беседовавших около лестницы, что вела на наблюдательную башню. Других лордов – Мерона из Набола, Грожа из Форта, Сангела из Болла и Нессела из Крома – Робинтон не смог обнаружить нигде.

В вышине затрубили драконы, и несколько десятков крылатых зверей начали по спирали спускаться к широкому полю, на котором приземлился Робинтон. Бронзовые, синие – о, даже пять золотых королев! Высадив пассажиров, большинство драконов опять взмыли в воздух, направляясь к нависавшим над холдом утесам.

Робинтон направился к хозяину Телгара, прежде чем вновь прибывшие поднялись по крутой дороге к воротам большого двора.

Ларад приветствовал арфиста с искренним радушием, скрывавшим глубокую внутреннюю тревогу. Беспокойство мелькало в голубых глазах лорда, когда он осматривал просторный двор. Лорд Телгара был представительным мужчиной, и его приятное лицо лишь отдаленно напоминало черты Килары, его единственной родной сестры. Очевидно, она полностью и безраздельно унаследовала родовую спесь. К счастью для Ларада, отметил Робинтон.

– Добро пожаловать, мастер Робинтон! Мы все с нетерпением ждем твоих веселых песен! – сказал Ларад, почтительно кланяясь арфисту.

– Наши мелодии будут соответствовать и времени, и событию, – ответил Робинтон, широко улыбаясь. До них долетели первые звуки музыки – в толпе гостей появились молодые арфисты.

Свист огромных крыльев, рассекающих воздух, заставил всех поднять глаза. Со стороны солнца летели драконы, их тени скользили по двору. На мгновение все разговоры затихли, затем возобновились с новой силой.

Робинтон шагнул вперед, приветствуя первую леди Ларада и его единственную любовь. Молодой лорд отличался постоянством и не приближал к себе других женщин. Затем арфист повернулся к жениху:

– Лорд Асгенар, прими мои поздравления. Леди Фамира, я желаю, чтобы счастью было тесно в твоем доме.

Девушка зарделась, бросив робкий взгляд на Асгенара. Глаза у нее были голубые, как у сводного брата. Она давно знала своего суженого. Ларад и Асгенар воспитывались вместе в Керуне, у лорда Кормана; правда, Ларад принял сан повелителя холда значительно раньше. Так что с этой свадьбой не возникало никаких проблем, хотя Конклав лордов должен был утвердить брак – ведь в будущем потомство этой молодой четы могло претендовать на Телгар или Лемос. Если человек был повелителем холда, он широко разбрасывал свое семя и впоследствии принимал сыновей в семью – в надежде, что один из них окажется приемлемой кандидатурой для Конклава, когда возникнет вопрос о наследовании. Мудрый властитель никогда не отказывался воспитывать детей других лордов и с охотой отдавал на воспитание своих сыновей. Подобные связи обеспечивали ему поддержку в Конклаве.

Робинтон лавировал в толпе, заполнившей двор. Он то прислушивался к разговорам, то вступал в беседу, роняя острое словцо или потешая гостей забавной историей. Между делом он подкрепился пригоршней колбасок и кружкой сидра; угощение было выставлено на длинных столах около кухни. Пир начнется только после захода солнца. Вначале лорды и владетели малых холдов соберут Конклав. Робинтон надеялся проникнуть туда с помощью Чада, телгарского мастера-арфиста. Наверняка там будут обсуждаться не только вопросы о слиянии кровных линий Телгара и Лемоса.

Он бродил по обширному двору, бдительный, настороженный, стараясь уловить и взвесить каждый нюанс, жест, взгляд, улыбку и тень раздражения на лице. Он мог наблюдать здесь весь Перн – Перн, состоящий из множества групп, объединявших людей либо по месту обитания, либо по профессиональной принадлежности и рангу. Внезапно он понял, что в пестрой толпе нет ни Фандарела, ни Терри – и вообще ни одного человека из цеха кузнецов. Это удивило Робинтона. Закончил ли Фандарел свой прибор для передачи сообщений? Арфист бросил взгляд на склон горы – там, как ему описывали, должна была идти линия столбов. Но он ничего не увидел. В задумчивости он прикусил нижнюю губу.

С высот, нависших над холдом, раздался трубный клич драконов. Робинтон усмехнулся. Что за звуки! Если бы он мог договориться с этими зверями – какой дивный аккомпанемент получился бы к его новой балладе!

– Досточтимый мастер, ты видел Ф'лара или Фандарела? – К арфисту подошел Лайтол, придерживая за локоть юного лорда Джексома.

– Еще нет.

Лайтол нахмурился и, обратившись к мальчику, сказал, что ему не мешало бы познакомиться с благородными юношами Телгара. Затем управляющий отвел Робинтона подальше от толпы гостей.

– Как ты думаешь, какое впечатление на лордов произведет Мерон Наболский?

– Впечатление? – Робинтон насмешливо фыркнул. – Я полагаю, его просто проигнорируют... Не то чтобы его мнение ничего не значило для Конклава, но...

– Речь не об этом. Я имел в виду огненных ящериц, которых он раздобыл... – Лайтол остановился и пристально посмотрел на арфиста. – Так ты ничего не слышал? Вчера в Руат прибыл посланец – он направлялся в Форт-холд и в мастерскую арфистов.

– Может быть, он еще не прибыл... А разве его новости не являются секретом?

– Для меня – нет. Кажется, я внушил ему доверие.

– Огненные ящерицы... гм-м... Когда-то я потратил много дней, пытаясь поймать файра. Конечно, ничего не вышло. И, пожалуй, я никогда не слыхал, чтобы это кому-нибудь удалось. Что за хитрость придумал Мерон?

Лайтол скривил губы, веко его начало подергиваться.

– Их можно запечатлить. В старину ходили слухи, что огненные ящерицы – предки драконов.

– И Мерон Наболский запечатлил одну из них?

Лайтол невесело усмехнулся:

– Трудно поверить, да? Если это правда, то файры проявили прискорбное отсутствие вкуса... Но можно быть уверенным в одном – Мерон не стал бы тратить время на ящериц, если бы не рассчитывал извлечь какую-то пользу для себя.

Робинтон призадумался над этим утверждением, затем пожал плечами.

– Не думаю, что эта история представляет большой интерес. Но каким образом файры попали в Набол? И как удалось их запечатлить? Я думал, что подобное свойство присуще только драконам.

– То, как он заполучил файров, беспокоит меня больше всего, – сердито сказал Лайтол. – Эта Килара, из Южного Вейра, принесла ему целую кладку. Конечно, они потеряли почти всех вылупившихся ящериц, но те, что выжили, произвели в Наболе настоящий переполох. Посланец видел одну, и, когда парень рассказывал о ней, глаза его сверкали. «Настоящий маленький дракон» – так он сказал, и я понял, что ему не терпится попытать счастья на песчаных пляжах Южного Болла или Форта.

– Настоящий маленький дракон... Ха! – Робинтон начинал понимать, что может произойти. И ситуация ему совершенно не понравилась.

Не было на Перне мальчишки, который не мечтал бы пройти обряд Запечатления и стать одним из Крылатых. Получить власть над огромным существом, способным почти мгновенно очутиться в любом месте планеты и защитить всадника своим огненным дыханием от любого врага... Лишь немногие представляли истинную суть этой связи – как и то, что драконы применяли огонь только против Нитей и никогда не трогали людей. В отличие от суровой реальности жизнь в пещерах Вейра представлялась полной очарования; всадники не гнули спину на полях и в мастерских, они были высокими, сильными, носили великолепные кожаные одежды и казались высшими существами. Только те юноши, которые принадлежали к благородным семьям, имели шанс стать лордами, повелителями холдов. Но всегда была возможность, что однажды всадники выберут тебя и отвезут в Вейр для Запечатления... Эта надежда жила в поколениях... и поколения мальчишек тщетно пытались поймать огненную ящерицу, символ их мечты.

И теперь «настоящий маленький дракон» находится в руках пронырливого, скрытного, вечно недовольного типа – проклятого Мерона Наболского, ненавидящего всадников... Да, это могло создать затруднения для Ф'лара... Как минимум затруднения! В худшем случае могли обрушиться все планы, связанные с сегодняшним торжеством.

– Ну, если Килара привезла яйца файров в Набол, то Ф'лар должен знать об этом, – сказал арфист обеспокоенному Лайтолу. – Он присматривает за этой женщиной.

Лайтол хмуро глянул из-под нависших бровей:

– Надеюсь, что так. Мерон Наболский не упустит случая преподнести Ф'лару неприятный сюрприз... Где же Ф'лар?

Оба с надеждой обежали глазами двор. Затем Робинтон заметил знакомое лицо и седую гриву лорда Райда, направлявшегося к ним.

– Кстати о Бендене, Лайтол... Сюда идет лорд Райд, и, кажется, я знаю, чего он хочет... Нет, эту балладу о повелителях холдов я петь не буду... Прости, Лайтол...

Арфист скользнул в толпу и быстро двинулся вперед, лавируя между группами гостей и стараясь держаться подальше от властителя Бендена. Он питал отвращение к любимой балладе Райда, но, если лорд загонит его в угол, выхода не останется. Робинтон не чувствовал угрызений совести, оставив Лайтола на растерзание бенденскому лорду, назойливому и претенциозному. Лайтол добился как минимум равного положения с повелителями холдов. Лорды не знали, как относиться к нему – бывшему всаднику и ткачу, ставшему управляющим Руата; холд процветал под его правлением. Такой человек мог справиться и с Райдом.

Мастер-арфист остановился там, где мог видеть верхушки утесов, нависших над холдом. Он попытался разглядеть Рамот'у или Мнемент'а среди сидевших на скалах драконов.

Огненные ящерицы? Как мог Мерон использовать огненную ящерицу? Разве что сам факт их появления в Наболе... то, что он получил их из рук госпожи Южного Вейра... Да, это могло привести к раздору. Несомненно, каждый лорд захочет получить файра – хотя бы для того, чтобы быть равным Мерону. На них не напасешься яиц... А Мерон... Если он вспомнит неосуществившиеся мечты юности, то раздражение против всадников вспыхнет в нем с новой силой.

Робинтон ощутил тяжесть в желудке... пожалуй, он переусердствовал с колбасками. Внезапно в толпе на него наткнулся Бру-деган. Юноша поклонился с печальной улыбкой – словно мастер заставил его исполнять песню, которую он не выучил.

– Ощущается что-то неприятное, – сказал молодой арфист, извлекая унылую мелодию из своего инструмента. – Хотя вроде бы все до одного решили как следует повеселиться. Но есть нечто странное в разговорах... Дело не в словах, а в том, как они говорят... в намеках... – Парень вспыхнул, когда Робинтон одобрительно кивнул. – Например, упоминают предводителя Вейра, причем имеют в виду те Вейры, с которыми связаны их холды... Но предводителем Вейра всегда называли Ф'лара Бенденского. Предводитель сказал, предводитель решил... «Она» – раньше это означало «Лесса». Теперь подразумевается госпожа их собственного Вейра. Интересно, да?

– Очаровательно. Что говорят о Нитях?

Брудеган склонился над своей гитарой и тронул струны. Его пальцы пробежали по всем восьми, извлекая резкие диссонанс-ные звуки, вызвавшие у Робинтона холодную дрожь в спине. Затем юноша повернулся, затянул веселую песню и двинулся прочь.

Когда же прибудут Ф'лар и Лесса? Арфист еще раз оглядел двор и заметил предводителя Иста-Вейра Д'рама, который что-то серьезно обсуждал с Г'наришем, вождем Айгена. Робинтону нравилась эта пара, он считал их лучшими из Древних. Г'нариш был достаточно молод, чтобы измениться, а Д'рам – слишком честен, чтобы отрицать маячившую перед носом истину. Правда, он редко совал свой нос в дела, которые не касались Иста-Вейра.

Некое напряжение ощущалось вокруг собеседников – напряжение и что-то еще, едва уловимое. Кольцо пустого пространства, окружавшее их, казалось зримым воплощением этого почти не ощутимого остракизма.

Всадники приветствовали Робинтона с заметным облегчением. Арфист поклонился.

– Мне сегодня повезло – и вот я здесь, вместе со своими учениками. – Д'рам и Г'нариш обменялись удивленными взглядами, но арфист не стал вдаваться в подробности утреннего происшествия. Вместо этого он спросил: – Вы что-нибудь слышали о Ф'ларе?

– О Ф'ларе? – повторил Г'нариш, явно встревожившись. – А что, есть новые известия о Нитях?

– Насколько мне известно, нет.

– Ты видел Т'рона или Т'кула? Мы только что прибыли.

– Не видел. Кажется, вообще нет никого с запада, кроме Лайтола из Руата.

Д'рам стиснул зубы.

– Р'март Телгарский не придет, – пробормотал он. – Его сильно задело... Плохая рана! – Всадник покачал головой.

– Я слышал, над Кромом им пришлось тяжело, – с сочувствием сказал Робинтон. – Кто знал, что там начнется атака – в такое время!

– Однако ее отразили. И я вижу здесь лорда Нессела Кром-ского и его людей – все в добром здравии, – горько заметил Д'рам.

– Своим отсутствием он нанес бы оскорбление Лараду, ты же знаешь... Но как дела в Телгар-Вейре? И если Р'март настолько плох, то кто его заменил?

Сердитый взгляд Д'рама подсказал арфисту, что он задал неуместный вопрос. Но Г'нариш ответил ему:

– Пока – командир второго крыла, М'рек. Но Вейр настолько обессилен, что мы с Д'рамом говорили сейчас о необходимости послать подкрепления. У нас достаточно молодых драконов, которые только начали жевать камень... Из них можно сформировать крыло... – Г'нариш осекся и посмотрел на старшего всадника, внезапно сообразив, что обсуждает дела Вейра с посторонним. Он пожал плечами. – Поддержка очень важна. И для Вейра, и для жителей Крома, близких к панике. Мы всегда так делали в старые времена. Я сам еще юношей отправился из Бендена в Айген.

– Я уверен, что холды Кром и Телгар высоко оценят вашу помощь, предводители, – церемонно произнес Робинтон. Затем он повернулся к Г'наришу: – Скажи, тебе удавалось когда-нибудь запечатлить огненных ящериц? Айген и Иста – подходящие земли для охоты на них.

– Запечатлить? Огненных ящериц? – Д'рам презрительно фыркнул.

– Должно быть, это непросто, – рассмеялся Г'нариш. Потом он взглянул вверх. – Смотри, появились Рамот'а и Мнемент'!

Ошибиться было невозможно. Вероятно, огромные звери уже высадили своих пассажиров и теперь планировали к скалистым вершинам Телгара, выбирая место для отдыха.

– Впервые... – начал Г'нариш и внезапно замолчал. Словно дуновение ветра пронеслось по двору, прерывая разговоры. Наступила тишина, которую нарушали только шелест одежды и скрип сапог по камню, когда люди поворачивались к воротам.

Робинтон с гордостью следил, как Лесса и Ф'лар поднимались по ступенькам навстречу хозяевам. Арфист готов был зааплодировать цвету их одеяний – зеленых, словно молодая весенняя листва. Однако он сдержался и, кивнув собеседникам, стал пробираться сквозь толпу поближе к вновь прибывшим. Внезапно в небе возник еще один дракон; он ринулся прямо к воротам и спустился так низко, что это могло закончиться несчастным случаем. Золотые крылья сверкнули над самой кромкой внешней стены, порыв ветра взметнул пыль и песок, посыпавшиеся на нарядные платья дам, стоявших у ворот. Дракон плавно развернулся, направившись к месту посадки и оставив позади возмущенных пострадавших; постепенно крики перешли в недовольный ропот.

Робинтон, которому высокий рост давал преимущество, увидел, как лорд Ларад нерешительно кланяется Лессе. Асгенар и стоявшие на крыльце женщины вытягивали шеи, пытаясь разглядеть что-то у ворот. Раздраженный, что пропустил нечто важное, Робинтон энергично устремился вперед. Он достиг лестницы, ведущей на крыльцо, в два прыжка одолел четыре ступеньки, обернулся – и замер.

Облаченная в красное, с золотыми волосами, распущенными, как у юной девушки, ко входу в главный зал приближалась Килара; на лице ее застыла улыбка злобного торжества. Правая ладонь женщины лежала на руке лорда Мерона Наболского, чей красный камзол слишком отливал оранжевым, чтобы находиться в полной гармонии с одеянием его дамы. Придет время – и Робинтон еще вспомнит эту деталь. Теперь же он видел только двух огненных ящериц, распростерших крылья, чтобы сохранить равновесие: золотую на левой руке Килары и бронзового самца на плече Мерона. «Настоящие маленькие драконы», прекрасные, как детская мечта... они вызвали у арфиста острое чувство зависти и желание обладать подобным чудом. Он с трудом сглотнул, подавляя недостойные мысли.

В толпе поднялся восхищенный и завистливый шепот.

– Клянусь Первым Яйцом, они заполучили огненных ящериц! – взревел лорд Корман Керунский. Расталкивая людей, он выскочил из толпы в свободный проход, ведущий к главному залу, и уставился на приближавшуюся пару. При его внезапном появлении золотая ящерица издала недовольный крик, а маленький бронзовый тревожно зашипел. Тень раздражения мелькнула на лице Мерона.

– Ты не знаешь, как Мерону удалось поймать файра? – раздался возбужденный шепот Д'рама над плечом арфиста.

Робинтон поднял руку, призывая к молчанию.

– А теперь сюда прибыли Килара из Южного Вейра и лорд Мерон Наболский вместе с этими замечательными созданиями. Так что вы уже сейчас видите, каким станет наш маленький подарок счастливым молодоженам. – Голос Ф'лара прорезал поднявшийся шум.

Полная тишина повисла над толпой, когда Лесса и предводитель Бендена вручили лорду Асгенару и его невесте два небольших узелка с чем-то округлым, тщательно упакованным в войлок и мягкую ткань.

– Скорлупа уже достаточно затвердела, – громко сказал Ф'лар, перекрывая поднявшийся шепот. – Их надо держать в теплом песке до тех пор, пока файры не вылупятся. Я могу подарить их вам благодаря щедрости Торика, молодого моряка из Южного Вейра, который нашел кладку всего несколько часов назад. Предводитель Т'бор привез их мне.

Робинтон бросил взгляд на Килару. Ее пылающее лицо соперничало цветом с камзолом Мерона; он же, казалось, был готов прикончить любого, кто подвернется под руку. Лесса снисходительно улыбнулась и повернулась к Киларе:

– Ф'лар рассказал мне о твоем милом зверьке...

– Милый зверек! – сердито воскликнула Килара. – Она съела Нить вчера на Плоскогорье и...

Все, что она еще собиралась сказать, было заглушено поднявшимся в толпе ропотом. «Съела Нить, съела Нить...» – рикошетом летало от одной группы к другой. Хриплые крики обеих ящериц добавились к всеобщей какофонии; Килара и Мерон принялись успокаивать раздраженных файров. Робинтону все уже было ясно: чего бы ни пытался добиться повелитель Набола, планы его рухнули. Он не останется единственным лордом, владеющим «настоящим маленьким драконом».

Двое правителей малых холдов – из Нерата, судя по эмблемам на их одежде, – прицепились к Д'раму и Г'наришу.